Текст книги "Финансовый интернационал и Трамп. Что ожидать человечеству?"

Возрождение инвестиционного протекционизма?

С приходом Трампа в Белый дом многие государства мира стали готовиться к серьезной экономической обороне.

Во-первых, обороне в сфере торговли. Трамп обещал вернуть Америке ее утраченные позиции как промышленной державы. Ради этого готов пойти на повышение импортных пошлин и другие протекционистские меры. Естественно, другим странам придется ответить Америке тем же самым2222
  http://www.fondsk.ru/news/2016/11/12/faktor-trampa-i-mirovaja-ekonomika-43032.html


[Закрыть].

Во-вторых, обороне в сфере инвестиций. Речь идет о том, что Трамп обещал повышать ключевую процентную ставку ФРС США и одновременно снижать налоговые ставки в реальном секторе экономики. Эти шаги должны привести к повышению доходности инвестиций в финансовые инструменты на рынке США, а также поднять доходность инвестиций в проекты реального сектора экономики (например, энергетика, инфраструктура). Америка может стать «инвестиционным магнитом», который будет притягивать капиталы со всего мира. А это грозит экономическим коллапсом для всего остального мира. Напомню, что в 2015 году, когда ФРС США завершила программу «количественных смягчений» и заявила о планах повышения ключевой ставки, уже наметился разворот потоков капитала в сторону Америки. По оценкам Института международных финансов (Institute of International Finance), в 2015 году отток капитала с развивающихся рынков составил 732 млрд. долл. Большая его часть, 676 млрд. долл., пришлась на Китай. В 2016 году в первые три квартала масштабы потерь капитала развивающимися рынками был ниже, чем в 2015 году. Но примечательно, что после победы Трампа капитал побежал веселее в сторону Америки. Итоги года мы узнаем лишь в конце января. Но можно ожидать, что странам периферии мирового капитализма придется спасать от обвалов свои экономики и свои валюты. И средством такой защиты могут стать ограничения и запреты на трансграничное движение капитала, в данной ситуации в части, касающейся вывоза капитала.

Государственный контроль над трансграничным движением капитала стал впервые применяться в годы Первой мировой войны. По соображениям как фискального, так и военно-политического характера. В 20-е годы прошлого века контроль стал исчезать, но затем он вернулся в 30-е годы в связи с экономическим кризисом. Глубина этого кризиса была существенно различной в отдельных странах, капитал искал безопасных гаваней, покидая экономику страны пребывания. Поэтому контроль рассматривался как средство недопущения углубления кризиса в данной стране.

Контроль над движением капитала стал нормой жизни после Бреттон-Вудской международной конференции 1944 года. Ее решения определили основные параметры послевоенной мировой валютно-финансовой системы. Соответствующие решения были зафиксированы в Уставе Международного валютного фонда (МВФ). VI статья Устава МВФ фактически разрешила применение контроля над движением капитала. В третьем разделе VI статьи Устава до сих пор записано: «Члены Фонда могут осуществлять контроль, необходимый для регулирования перемещения международного капитала, однако ни один член Фонда не может осуществлять контроль в такой степени, что он ограничивает платежи по текущим операциям или слишком задерживает трансферт средств, предназначенный для урегулирования обязательств, за исключением случаев, описанных в статье VII, раздел 3(б) и Статье ХIV, раздел 2»2323
  https://www.imf.org/external/pubs/ft/aa/rus/index.pdf


[Закрыть]. Иного решения и быть не могло, поскольку краеугольным камнем конструкции мировой валютно-финансовой системы были фиксированные курсы валют, валютные паритеты и золотые паритеты валют. Такая «жесткая» конструкция предусматривала поддержание равновесия платежных балансов. И если в части текущих операций (платежи по внешней торговле и т.п.) еще допускались дисбалансы, то быстро выравнивать платежный баланс можно было за счет международного движения капитала. Контроль над движением капитала и был надежным инструментом управления и капитальными операциями, и всем платежным балансом. Один из разработчиков Устава МВФ, Дж. Кейнс, был рьяным сторонником контроля над движением капитала.

Однако транснациональным корпорациям и банкам контроль над движением капитала был настоящими оковами, ограничивающими их маневры на мировых рынках в поисках максимальной прибыли. Это было одной из причин демонтажа Бреттон-Вудской системы и перехода к Ямайской валютно-финансовой системе. МВФ, который обеспечивал переход к новой системе, сначала допускал, а затем даже приветствовал отход стран от фиксированных и стабильных курсов национальных валют и переход их в режим «свободного плавания». Соответственно, сначала Фонд допускал отход стран от контроля над движением капитала, а затем уже приветствовал ликвидацию такого контроля (при этом редакция статьи VI Устава МВФ осталась прежней). Сначала его отменили (в 80-е годы) экономически развитые страны, развивающиеся страны не спешили этого делать. Но в 90-е годы Фонд уже стал запрещать странам использование контроля над движением капитала под угрозой применения санкций к нарушителям. Заметим, что статью VI никто не отменял, Фонд откровенно нарушал Устав, по которому должны жить и сама организация, и государства-члены. Либерализация международного движения капитала стала неотъемлемой частью Вашингтонского консенсуса – свода неписанных правил экономического либерализма, которых должны придерживаться все страны-члены Фонда и которые оказались выше Устава МВФ.

МВФ под флагами Вашингтонского консенсуса и лозунгами финансовой и экономической глобализации в конце прошлого столетия смел остатки контроля над движением капитала. Мир не долго пребывал в состоянии эйфории экономического и финансового либерализма. Первым «звонком» стал финансовый кризис в странах Юго-Восточной Азии в 1997-1998 гг. (стая матерых финансовых спекулянтов под эгидой Сороса обвалила национальные валюты многих стран). Особенно пострадали Таиланд, Малайзия, Индонезия, Южная Корея. В меньшей степени пострадали от кризиса Япония, Гонконг, Лаос, Филиппины, Китай, Индия и Вьетнам. Затем уже не «звонок», а «землетрясение» в виде мирового финансового кризиса 2007-2009 гг., который в той или иной мере «зацепил» большинство стран мира.

И всем стало понятно, что новых финансовых «землетрясений» национальные экономики могут уже не выдержать. Против финансовых цунами следует выстраивать защитные стены в виде контроля над трансграничным движением капитала. Контроль нужен как на «входе», так и на «выходе».

За столетие человечество накопило богатый арсенал методов контроля капитальных операций. Все они могут быть разделены на «административный», или прямой контроль и «рыночный», или косвенный контроль. Административный контроль ограничивает операции с капиталом и связанные с ним платежи (прежде всего, перевод инвестиционных доходов в виде дивидендов, процентов, иных форм прибыли) с помощью запретов, специальных процедур получения разрешений, установления количественных лимитов. Именно на административных методах основывался контроль капитальных операций во времена существования Бреттон-Вудской системы.

Косвенный контроль препятствует перемещению капитала и связанным с ним операциям посредством их обременения дополнительными издержками в виде специальных обменных курсов валют, налогов, резервирования средств. До недавнего времени использовалась, например, множественность валютных курсов для разных видов операций. Как минимум существовало два валютных курса – для текущих операций (в первую очередь, это внешняя торговля) и для капитальных операций платежного баланса. В рамках капитальных операций может быть своя дифференциация, при которой, скажем, операции в виде прямых инвестиций получают более преференциальный обменный курс, а операции спекулятивного характера – мене выгодный. Движение капитала может влиять на валютный курс национальной денежной единицы, но этот курс по капитальным операциям не будет затрагивать обменные операции для обслуживания внешней торговли, где будет свой устойчивый валютный курс. Валютные курсы для участников капитальных операций могут быть дополнительно дифференцированы в зависимости от статуса этих участников: резидент – нерезидент, государственная организация – частное юридическое лицо.

Что касается использования налогов, то в подавляющем большинстве случаев объектом налогообложения является не сама инвестиция (финансовые средства, выходящие или входящие в страну), а приобретаемые или создаваемые активы. Также потоки капитала могут регулироваться с помощью ставок налогов, которыми облагаются доходы от инвестиций. Налоговые ставки могут различаться в зависимости от типа операций (вида инвестиций), их срочности и т.д.

Широко известен такой метод контроля, как косвенное налогообложение в форме беспроцентных резервных обязательств или депозитных требований. Данная форма контроля над движением капитала является, пожалуй, самой распространенной в международной практике. Ее суть заключается в том, что инвесторы обязаны бессрочно депонировать на счетах центрального банка часть денежных средств (в национальной или иностранной валюте), равную определенной доли вложений на внутреннем рынке или нетто-позиции в иностранной валюте. Депозитные требования позволяют контролировать как приток, так и отток капитала из страны. В последнем случае инвестор должен зарезервировать часть экспортируемого капитала. В случае давления на курс национальной валюты центральный банк может полностью нивелировать атаку спекулянтов, повысив требования по иностранным активам до 100 % от объема вложений.

Другие методы косвенного регулирования могут принимать форму как ценового, так и количественного контроля. Все они основываются на дискриминации по отношению к различным типам операций и инвесторам. Примером таких методов регулирования являются дополнительные банковские отчисления в резервные фонды для страхования вложений в иностранные активы. Власти могут сдерживать привлечение ссудного капитала из-за границы введением условия наличия высокого кредитного рейтинга компании (организации).

Важным элементом системы контроля являются ограничения и запреты не только на трансграничные потоки капитала, но также на вывод из страны доходов иностранных инвесторов. Капитал может допускаться в страну без каких-либо ограничений и условий. За исключением одного: доходы, получаемые от иностранных инвестиций должны реинвестироваться в экономику данной страны. В некоторых случаях абсолютного запрета на вывод инвестиционных доходов нет, но есть ограничения, призванные заставить инвестора работать на экономику страны пребывания.

Перечислим наиболее яркие примеры введения ограничений в сфере международного движения капитала за последнее десятилетие. Первый относится к Исландии. В 2008 году эта небольшая страна оказалась банкротом, когда национальные банки зафиксировали дефолт по долгам на сумму в 85 млрд. долларов. Одной из мер по выходу из кризиса стало введение ограничений на вывоз из страны капитала. Иностранные инвесторы, прежде всего, несколько крупных американских фондов, оказались «запертыми» в стране и вынуждены были нести убытки, порожденные кризисом. Если бы иностранцы покинули страну, то экономический и финансовый обвал в Исландии был бы намного глубже. Сейчас процесс восстановления экономика Исландии близок к завершению. Летом 2016 года правительство страны предложило четырем американским фондам обменять находящиеся на их счетах исландские кроны в доллары, а также конвертировать в валюту облигации, впрочем, по курсу ниже рыночного. В прошлом месяце руководитель Центробанка Исландии Мар Гюдмюндссон заявил, что страна накопила достаточные валютные резервы, банковская система встала на ноги и в следующем, 2017 году Исландия приступит к поэтапной отмене валютных ограничений по движению капитала.

Кстати, успешный опыт выхода Исландии из кризиса стал одной из причин того, что в 2013 году МВФ отошел от своей жесткой позиции и признал возможность применения ограничений на движение капитала, правда, с двумя оговорками: в «исключительных случаях» и лишь на время (с последующей отменой).

Другой пример касается Кипра, где ранней весной 2013 года разразился банковский кризис. Тогда в спешном порядке были введены ограничения на перевод валютных средств как в наличной, так и безналичной форме за пределы острова, на вывоз еврооблигаций, также установлены лимиты на операции с использованием кредитных и дебетовых карт за пределами Республики Кипр и т.д. Крупные платежи, обусловленные договорными обязательствами юридических и физических лиц, могли осуществляться лишь с разрешения контролирующих органов Центробанка Кипра. Указанные ограничения действовали в течение двух лет и окончательно были отменены лишь в апреле 2015 года.

Начиная с февраля 2014 года валютные ограничения стали вводиться на Украине. Целью их было остановить падение национальной денежной единицы – гривны. Ограничения в основном касались покупки физическими лицами иностранной валюты. Также была установлена норма продажи компаниями валютной выручки, которая была доведена до 75%. В 2016 году наблюдалось некоторое ослабление ограничений (например, норма продажи валютной выручки снижена до 65%), но полной отмены не ожидается.

Ограничения принимаются также в развивающихся странах. В Индии и Нигерии за последние несколько лет уже провели соответствующие изменения и ограничили доступ граждан к иностранной валюте. Аналогичные меры предпринимаются в ряде стран на постсоветском пространстве. Так, власти Азербайджана в январе нынешнего года ввели ограничения на движение капитала в стране после падения валютного курса маната почти в два раза в 2015 г. Наиболее значимой мерой стало установление 20-процентного сбора за вывод валюты за рубеж с инвестиционной целью2424
  http://www.finanz.ru/novosti/aktsii/azerbaydzhan-uzhestochaet-valyutny-kontrol-na-fone-krizisa-1001003912


[Закрыть].

С победой на президентских выборах в США До-нальда Трампа и его обещаниями создать в американской экономике 25 миллионов новых рабочих мест некоторые эксперты высказывают острожные предположения: Америка может ввести ограничения на экспорт капитала. Такое мнение, в частности, высказывает известный американский экономист Бенджамин Коэн2525
  http://www.polsci.ucsb.edu/faculty/cohen/


[Закрыть].

Страной с ярко выраженными ограничениями на экспорт и импорт капитала является Китай. Несмотря на заявления Пекина последних лет о том, что он будет проводить курс на либерализацию в сфере трансграничного движения капитала, с ноября месяца 2016 года была взята линия на «закручивание гаек». Особенно «закручивание» коснулось вывоза капитала. Но это тема отдельного разговора.

Часть 4.
Итальянский референдум и его последствия

Италия – еще один эпицентр политического и финансового землетрясения в ЕС

Европа еще не успела прийти в себя после такого потрясения, как летний референдум в Великобритании, на котором народ проголосовал за выход страны из Европейского Союза. А на носу уже новое возможное потрясение Европы – референдум в Италии, запланированный на 4 декабря. Референдум проводится по вопросу реформы системы государственного управления. Как заявляет премьер-министр страны Маттео Ренци, цель реформы – упростить и сделать более эффективным управление государством путем перераспределения полномочий в пользу центрального правительства и парламента за счет таких звеньев управления как Сенат и региональные правительства. Все это должно найти отражение в поправках к конституции страны. Сегодня в стране накопился громадный объем политических, социальных и экономических проблем, с которыми власть, по мнению Ренци, не в состоянии справиться при нынешней системе государственного управления. Премьер пообещал уйти в отставку в случае, если итогом референдума станет «Нет» инициативе правительства.

Откуда вообще родилась идея референдума? – Еще в 2013 году банковский гигант Уолл-стрит JP Morgan опубликовал доклад, в котором рекомендовал итальянскому правительству модифицировать действующую конституцию, поскольку она содержит «много элементов социализма». То есть, защиту социальных прав, основную роль государства в экономической политике, ориентацию на демократическую экономику. А чтобы избавиться от этих «отягощающих элементов», надо централизовать государственное управление. Ренци, полностью разделяющий взгляды американских банкиров, получил бы возможность провести капиталистическую «рационализацию» итальянской экономики.

Многие эксперты и обозреватели по-своему оценивают предстоящий референдум. По их мнению, он фактически призван решить вопрос о том, быть или не быть Италии в составе Европейского Союза. Политические оппоненты Ренци полагают, что нынешний премьер добивается дополнительных полномочий для того, чтобы еще глубже втягивать страну в европейскую интеграцию. А она, по их мнению, – главный виновник нынешних бед Италии.

Итальянские евроскептики занимают достаточно жесткую позицию по Европейскому Союзу: немедленный выход страны из этого объединения или, по крайней мере, из еврозоны (группы стран, где официальной валютой является евро). Политическими оппонентами нынешней власти выступают левое движение «Пять звезд» во главе с Беппо Грилло и правая «Лига Севера», лидером которой является Маттео Сальвини. Сегодня Ренци критикуют уже не только евроскептики, но и правые из партии «Вперед, Италия» во главе с экс-премьером страны Сильвио Берлускони, а также его собственные однопартийцы (Демократическая партия). Реформа посягает на остатки суверенитета Италии и демократических прав граждан, выражает интересы международного капитала. Референдум действительно может закончиться отказом от реформы (последние опросы общественного мнения показывают небольшое преимущество противников над сторонниками реформы), отставкой Ренци, формированием временного правительства, досрочными выборами и, наконец, формированием постоянного правительства. В сценариях возможного развития событий после референдума много возможных вариантов, но конечным итогом ожидаемой заварухи в Италии может стать ее выход из еврозоны.

Обратим внимание на то, что при росте абсолютного и относительного числа евроскептиков в ЕС Италия находится на одном из первых мест. Среди стран, входящих в еврозону, наибольшее число сторонников сохранения членства в этой зоне наблюдается в тех странах, которые последними попали в клуб «евро». Опросы общественного мнения показывают, что от 80 до 90 процентов респондентов поддерживают членство своих стран в еврозоне в следующих государствах: Литва, Словакия, Латвия, Словения, Словакия, Ирландия. А вот наименьший процент (около 50) зафиксирован на Кипре и в Италии – «ветеранах» еврозоны.

От членов еврозоны требуется соблюдение более жесткой монетарной и финансовой дисциплины, а Италии это становится делать все сложнее. Ведь Италия, будучи третьей страной в ЕС и еврозоне по экономическому потенциалу, оказывается в конце списков по многим показателям финансового здоровья. Прежде всего, обращает на себя внимание высокий уровень суверенного долга Италии. Он сегодня составляет примерно 135% (по другим оценкам, даже 140%) ВВП. Выше показатель только у Греции – около 170% ВВП. Греция и Италия, между прочим, занимают строчки лидеров по уровню суверенного долга не только в Европейском Союзе, но и в мире. С ними конкурируют только две страны мира – Япония (249%) и Ливан (139%). Шумная кампания по экономическому спасению Греции (беспрецедентная по масштабам реструктуризация долга в 2012 году, дефолт в середине 2015 года, переговоры Афин с международными кредиторами и получение новых займов в прошлом году) отвлекла внимание общественности от сложнейшей ситуации в соседней стране – Италии, которая также оказалась в одном шаге от суверенного дефолта. Отчасти этому способствовали мировые рейтинговые агентства, которые завышали оценки финансового положения Италии. Между прочим, долговые проблемы Италии для Европейского Союза намного более серьезны, чем аналогичные проблемы Греции. Ведь в абсолютном выражении государственный долг Италии уже два года назад превысил 2 трлн. долл.; согласно последним данным, он сегодня равен 2,33 трлн. долл. А у Греции он немного более 300 млрд. долл. Грецию объединенная Европа спасала с большим перенапряжением сил, а на Италию таких сил (вернее ресурсов) найти не удастся. Можно еще добавить, что в среднем расходы на обслуживание государственного долга казне Италии обходятся почти в 90 млрд. евро в год. Это очень большая нагрузка на бюджет – около 10% его расходной части. Заметим, что обслуживание осуществляется по минимальным процентным ставкам – в силу того, что ЕЦБ проводит программу количественны смягчений. А если она завершится и ставки возрастут? – Для Италии это будет финансовая катастрофа.

Следует обратить внимание, что Италии в конкурсе на звание главного должника Европы в затылок дышат еще несколько стран, входящих в еврозону. В частности, Португалия, у которой суверенный долг превышает 200 млрд. долл., а его относительный уровень составляет примерно 130% ВВП.

С проблемой непомерного суверенного долга тесно связана другая финансовая проблема – неустойчивое состояние банковской системы Италии. Вся банковская система Европы не смогла полностью оправиться от последствий финансового кризиса 2007-2009 гг., но банковская система Италии оказалась в особо тяжелом положении. Об этом свидетельствуют проведенные в Европейском Союзе стресс-тесты банков (два года назад и этим летом). Объем просроченных кредитов итальянских банков оценивается в 360 млрд. евро, в том числе сумма безнадежных кредитов – 200 млрд. евро (эквивалентно 15% ВВП страны). Особенно тяжелым является положение восьми банков, которые надо срочно спасать либо объявлять их банкротство. Среди них особенно выделяется Monte dei Paschidi Siena – третий по величине активов, один из старейших банков страны. Для его финансового оздоровления необходимо как минимум 5 млрд. евро – в виде пополнения капитала и реструктуризации (считай – списания) долгов. Еще три – средние банки – Popolare di Vicenza, Veneto Banca и Carige. Четыре небольших банка были уже спасены в прошлом году: Banca Etruria, Cari Chieti, Banca delle Marche и Cari Ferrara. Однако в этом году они опять скатились на исходные позиции. Крупнейшим по активам в Италии считается банк UniCredit. Хотя он не включен в «черный список» (думаю, отчасти по той причине, чтобы не создать панику), признается, что он также нуждается в «финансовом оздоровлении» в размере 13 млрд. евро. Это общая сумма, включающая дополнительную капитализацию банка и реструктуризацию его обязательств. Масла в огонь подлил Международный валютный фонд (МВФ). В начале этого лета он позволил себе высказаться по поводу немецкого «Дойче банк», заявив, что тот находится в очень плохом состоянии. Такого (публичной оценки отдельно взятого кредитного института) МВФ не позволял себе ни разу за все семьдесят лет своего существования. А уже в августе Фонд сделал еще более сенсационное заявление подобного рода: в ближайшие два-три года большинство итальянских банков «умрет», выживет лишь 15 крупнейших кредитных организаций Италии.

Видимость того, что итальянские банки еще живы отчасти удается поддерживать за счет кредитной поддержки со стороны Банка Италии, а он, в свою очередь, получает поддержу со стороны Европейского центрального банка. В системе расчетов Target 2 у итальянского ЦБ накоплен долг перед ЕЦБ в 354 млрд. евро (22% ВВП) – этот показатель отражает, насколько отток средств из страны превышает приток, у Италии он является максимальным среди стран зоны евро и продолжает расти. Впрочем, в любой момент ЕЦБ может прекратить дальнейшее фондирование Банка Италии (подобно тому, как он это делал в прошлом году в отношении Центробанка Греции, когда эта страна собиралась объявить о своем дефолте).

Каким образом Ренци собирается действовать в финансовой сфере в случае, если добьется поддержки реформы на референдуме? – Он рассчитывает обратиться в Брюссель (Европейская комиссия) и Франкфурт (Европейский центральный банк) за финансовой поддержкой итальянских банков. Скорее всего, получит отказ. Просто по той причине, что задуманные еще несколько лет назад фонды поддержки и спасения европейских банков (в рамках создаваемого Европейского банковского союза – ЕБС) не сформированы2626
  https://regnum.ru/news/polit/1908562.html


[Закрыть].

Тогда Ренци попытается спасать банки за счет собственной государственной казны. Но это не понравится многим. В частности, после финансового кризиса 2007-2009 гг. в Брюсселе была достигнута принципиальная договоренность, что спасение банков можно проводить только методом bail-in, но никак ни методом bail-out. Второй из названных методов означает, что банки получают внешнюю помощь из государственной казны (именно он применялся в годы финансового кризиса в Европе и США и вызвал всеобщее негодование политиков и общественности). Первый метод – спасение за счет внутренних ресурсов. Имеется в виду, что возможные издержки банкротства банка (или вывода его из банкротства) несут акционеры, держатели банковских облигаций (инвесторы), а также при необходимости клиенты, имеющие банковские депозиты. Между прочим, в 2013 году метод bail-in был апробирован на банках Кипра. Итак, Евросоюз будет против возможного применения метода bail-out, который может стать «дурным примером» для других стран и перечеркнуть опыт спасения банков на Кипре. Уже не приходится говорить о том, что спасение банков методом bail-out увеличит дыру в казне Италии, которая и без этого немалая. В прошлом году дефицит государственного бюджета Италии составил 5,4% по отношению к расходной части. Были даже попытки Брюсселя наложить штраф на Италию (и еще ряд стран) за нарушение норм Маастрихтского договора по величине допустимого бюджетного дефицита.

А против использования метода bail-in выступят миллионы простых итальянцев. Особенностью итальянских банков является широкое использование облигаций (бондов) среди населения: на руках миллионов держателей находится бондов на сумму 30 млрд. евро. Что-то наподобие «народного банковского капитализма». Если не хватит средств «индивидуальных инвесторов», может быть сделана попытка привлечь к «реструктуризации долгов» банков вкладчиков. Ограбление народа во имя спасения банков чревато серьезными социальными волнениями. Одним словом, «куда ни кинь, везде клин». При любом исходе референдума спасение банков Италии под большим вопросом. Остается надеяться на чудо.

Отказ итальянцев от предложений по реформе системы государственного управления может уже сейчас рассматривается как сигнал начала выхода Италии из еврозоны. Это вызовет резкий отток капитала из страны, который, в свою очередь, спровоцирует банкротство банков, падение фондовых индексов, увеличение расходов на обслуживание долга, дальнейшее наращивание долговой пирамиды. Впрочем, все экономические и финансовые последствия просчитать трудно, не исключается, что итальянский кризис может перекинуться на другие страны ЕС. Банк Италии (Центробанк) периодически выступает с заявлениями, что провал референдума (т.е. отказ от реформы) может привести к «усилению волатильности на финансовых рынках». Политические оппоненты Ренци требуют, чтобы Центробанк прекратил подобные заявления, которые фактически представляют собой давление на участников предстоящего референдума.

Предстоящий референдум в Италии уже создает дополнительную волатильность на финансовых рынках всей Европы. Не вдаваясь в детали, скажу, что финансовые спекулянты играют на понижение евро в кратко– и среднесрочной перспективе, связывая такую игру с «итальянским фактором». Французский банк Societe Generale прогнозирует, что в 2017 году евро упадет до паритета с долларом США.

Некоторые политики в Италии наивно полагают, что Брюссель может Италии помочь. С преодолением как долгового, так и банковского кризиса. По инерции полагая, что у единой Европы есть мощный локомотив в виде Германии. Но это иллюзии. Относительный уровень суверенного долга у Германии не такой уже маленький – 77% ВВП в 2015 году. Абсолютная величина – 2,2 трлн. евро. После выхода Великобритании из ЕС нагрузка на Германию как донора европейского бюджета еще более возрастет. Еще летом Маттео Ренци в переговорах с Ангелой Меркель зондировал почву на предмет возможной поддержки итальянских банков из общеевропейских фондов. И получил категорический отказ. Германии не до Италии. Она сама находится на грани банковского кризиса. История с «Дойче банк» не закрыта2727
  http://www.fondsk.ru/news/2016/07/13/dojche-bank-i-zakulisnaja-borba-v-bankovskom-mire-41387.html


[Закрыть]. Возможное банкротство этого крупнейшего кредитного института (не только в Германии, но и Европе) может спровоцировать общеевропейский банковский кризис еще раньше, чем он начнется в Италии.