Текст книги "50 знаменитых чудаков"

ФОССЕТ СТИВ

(род. в 1944 г.)

Стива Фоссета можно назвать одним из самых непоседливых миллионеров современности. В то время как большинство его сверстников ведет размеренный образ жизни и отдыхает в комфортабельных отелях, Стив отдает предпочтение экстремальным видам спорта. В «активе» Фоссета – высотные восхождения, ралли на скоростных машинах, кругосветные плавания и рекордные перелеты без посадки и дозаправки. В общей сложности Стив Фоссет поставил более 100 мировых рекордов. Но останавливаться на достигнутом не собирается…

Услышав имя Стивена Фоссета, любители путешествий испытывают нечто похожее на белую зависть. Еще бы! Этот человек освоил практически все стихии и несколько раз – в одиночку и в команде – совершал кругосветное путешествие… Но в деловых кругах к миллионеру-чудаку относятся неоднозначно: с одной стороны, признают за ним крепкую хватку и профессионализм, а с другой – недоумевают: для чего он рискует собственной жизнью?

Стив Фоссет родился 22 апреля 1944 года в Чикаго. Уже в детстве он выделялся среди сверстников – активно участвовал в скаутском движении и даже добился высшей награды скаутов, которой гордится до сих пор. С этого и началась история борьбы за лидерство, за право заявить на весь мир о своем первенстве. Борьбы предельно честной, поскольку Стив боролся не столько с соперниками, сколько с самим собой…

Первая часть его жизни вовсе не походила на приключенческий роман. Вместо походов по местам, где не ступала нога человека, или захватывающих состязаний Стив проводил дни в каменных джунглях Нью-Йорка. Примерно к сорока годам он сделал прекрасную карьеру на Нью-йоркской бирже, стал основателем крупнейшей трейдинговой корпорации США “Lakota Trading Inc”. Но ему постоянно не хватало новизны ощущений, ситуаций, связанных с риском, когда все зависит только от собственных усилий, – одним словом, успешному биржевому дельцу не хватало адреналина. И он с нетерпением ждал момента, когда не он будет работать для умножения своих капиталов, а деньги сами начнут работать на него… И такой момент наступил.

Первое достижение Стива не стоило ему ни цента. Оно состоялось в 1985 году, когда миллионер решил переплыть Ла-Манш. Но не на борту яхты или парохода, а самостоятельно. По его словам, это был просто вызов самому себе, желание испытать свои силы. Пролив Фоссету удалось одолеть только с четвертой попытки. Это не только дало ему уверенность в своих силах, но и натолкнуло на мысль о других экстремальных развлечениях.

Последующие восемь лет прошли в тренировках. Стив не привлекал к себе внимания, жил с женой в Колорадо. Но с некоторых пор главным для него стал не бизнес (он уже обеспечил свою семью на долгие годы вперед), а участие в проектах, которые рядовым финансистам показались бы безумными, например, в лыжных гонках по горам Колорадо… Предпочтения Фоссета определились довольно скоро: его манило пространство. Преодолевая марафонскую дистанцию, Стив мог в полной мере проявить свои лучшие качества: выносливость и настойчивость. Но вскоре он почувствовал, что лыжные гонки – по крайней мере для него – себя исчерпали.

В 1992 году Фоссет решил попробовать свои силы в гонках на собачьих упряжках. Участники соревнований должны были проехать более тысячи миль по заснеженной Аляске. Это было испытание для настоящих мужчин! Оно позволяло вернуться на несколько столетий назад, когда нарты и собаки были единственным транспортом в тундре… В собачьих гонках чаще всего побеждал не самый настойчивый, а самый опытный – об этом писал еще Джек Лондон. Поэтому неудивительно, что упряжка Стива стала только сорок седьмой. Впрочем, миллионер недолго переживал по поводу своего поражения. Если не вышло с собаками, значит, нужно попробовать другой вид транспорта, только и всего…

На следующий год Фоссет вновь удивил любителей экстрима. Он дебютировал во французском марафонском ралли на гоночных автомобилях – Le Mans Sports Car Race. Удача отвернулась от него и на этот раз: команда, в которой выступал Фоссет, заняла лишь тридцать шестое место. И тогда Стив принял довольно неожиданное решение: попытать счастья в водной стихии.

В том же 1993 году он поставил свой первый мировой рекорд скоростного плаванья на яхте. За 44 часа он обогнул Ирландию! Еще не утихли поздравления, еще не улеглась газетная шумиха, а Фоссет уже целиком погрузился в расчеты и консультации. Ему хотелось построить самую быструю яхту на свете, чтобы превзойти собственное достижение. Результат усилий Стива – скоростной катамаран “PlayStation” (позже он получил более романтическое имя – “Cheyenne”), на котором он совершил еще 24 рекордных заплыва. С каждым разом Фоссет ставил перед собой все более сложные цели. А самым впечатляющим стало кругосветное путешествие 2004 года, во время которого Стив Фоссет и его команда опередили предыдущих рекордсменов на шестеро суток! Впрочем, через год пальму первенства пришлось уступить. Но к этому моменту яхты чудаку-миллионеру наскучили. Свои последние плаванья он совершал как бы «между делом». Точно так же совершил Фоссет восхождение на все высочайшие горы планеты. Ведь у него появилось новое увлечение…

Стив Фоссет подходил к подготовке своих побед с той же тщательностью, что и к биржевым операциям. Он планировал каждое свое действие, стремился учесть опыт предшественников. Возможно, именно поэтому он ставил один рекорд за другим. Но одно дело – идти по проторенной тропе, и совсем другое – стать первопроходцем. Эта мысль не давала Стиву покоя. Ему хотелось не побить поставленный кем-то рекорд, а попытаться сделать что-то, чего еще никто до него не делал… Фоссет внимательно изучил историю человеческих достижений. И вскоре обнаружил идею, которая как будто дожидалась воплощения. Правда, для этого Стиву необходимо было освоить еще одну стихию – воздух.

Идея нового рекорда сама по себе была проста: облететь вокруг Земли на воздушном шаре. Оказывается, таких попыток за всю историю воздухоплавания еще не было! И неудивительно: такое путешествие требовало огромных затрат и высокого уровня подготовки. Разумеется, в США, да и в остальном мире, было немало людей богаче Фоссета. И много спортсменов-воздухоплавателей, обладавших куда лучшей подготовкой. Но только у Стива имелось и то, и другое.

Кругосветное путешествие на воздушном шаре было чем-то совершенно новым. Фоссету пришлось столкнуться с целым рядом проблем еще до того, как он поднялся в небо. Прежде всего, он отдавал себе отчет в том, что ему предстоит полет в разреженном воздухе, при пониженной температуре. К тому же – без сна (иначе некому будет контролировать движение шара) и нормальной пищи. Стив снова вернулся к тренировкам в горах. А для того, чтобы окончательно приспособиться к условиям будущего перелета, сконструировал специальную капсулу, внутри которой имитировались атмосферные условия на высоте 3 километров, и спал в ней несколько ночей подряд. В итоге это позволило ему находиться на высоте в 7 километров в одной только кислородной маске.

Второй проблемой был сам воздушный шар. Существовавшие конструкции не годились для дальних путешествий. Фоссет собрал команду экспертов. Предпочтение отдавалось практикам – тем, кто сам участвовал в дальних беспосадочных полетах. Работы велись в ускоренном режиме: параллельно с Фоссетом готовились к установлению того же рекорда англичане и швейцарцы. В итоге усовершенствование шара обошлось Стиву в триста тысяч долларов. Сумма немалая, но конкуренты потратили миллионы: в отличие от Фоссета, который решил обойтись кислородной маской, англичане и швейцарцы много времени и средств потратили на специальную капсулу для воздухоплавателя.

Первая попытка «кругосветки» на воздушном шаре состоялась в 1996 году. Фоссет стартовал в Южной Дакоте, но сумел долететь только до Канады. После «разбора полетов» было решено изменить место старта. Две следующие попытки – на сей раз они начинались в Миссури – также завершились неудачей. В первый раз Фоссет добрался до Индии, второй – до России. Четвертое путешествие едва не закончилось трагически: над Австралией шар попал в шторм и стал резко терять высоту… Но и это не остановило Стива. Он совершил еще одну безрезультатную попытку, но следующая – шестая – оправдала все затраченные усилия. В 2002 году, стартовав из Австралии, Фоссет вернулся в исходную точку через 14 дней, 19 часов и 50 минут. Фотография его шара, носившего гордое имя «Дух свободы» (“Spirit of Freedom”), обошла все крупные издания мира.

Несмотря на усталость, миллионер нашел возможность пообщаться с журналистами. Разумеется, их интересовали подробности полета, вошедшего в историю мирового воздухоплавания. Но гораздо больше интереса вызывал сам Фоссет. Один из журналистов задал ему вопрос: «Зачем вы это делаете?» И получил ответ, который перепечатали многие издания: «Мне не нужна шумиха вокруг моего имени, чтобы находить деньги на экстремальные достижения. Они и так у меня есть. Полет на воздушном шаре вокруг света – это просто то, что я хочу сделать. Давно и очень сильно». После этих слов имя Фоссета стало символом воплощенной мечты. А сам он «заболел» небом…

Поначалу Стив пошел по уже знакомому по другим стихиям пути: он установил несколько небольших рекордов скорости и дальности. Удивительно быстро он освоил планеры, дирижабли и аэропланы. А освоив, стал изучать пределы их возможностей. Он перелетал через океаны и континенты, однажды даже сделал попытку подняться на планере в стратосферу. Но подвел ветер, и выше 2,3 км Фоссет так и не взлетел…

Дальнейшее было вполне предсказуемо. Если раньше, готовясь к покорению водной стихии, Фоссет сконструировал скоростной катамаран, теперь ему понадобился скоростной самолет. Его постройку Стив доверил своему лучшему другу – Ричарду Брэнсону, конструктору первого туристического космического корабля “Space Ship One”. Брэнсон с огромным удовольствием взялся за этот заказ. Самолет для беспосадочного перелета получился необычным. В небе он выглядел, как три небольших самолета, объединенные одним крылом. Два из трех фюзеляжей представляли собой топливные баки: ведь Фоссету предстояло облететь вокруг Земли не только без посадки, но и без дозаправки в воздухе. Брэнсон пообещал Фоссету бесплатно пилотировать этот воздушный корабль до конца его дней. Правда, при одном условии: на нем должен быть установлен рекорд скорости кругосветного перелета. Фоссет только усмехнулся…

В 2005 году рекорд был поставлен. По признанию Стива, это был самый сложный из его рекордов. Целых 67 часов он провел в самолете, ни на минуту не отрываясь от штурвала. Во время полета Фоссет питался специальными калорийными молочными коктейлями, а вместо туалета использовал бутылки. Но, пожалуй, самым тяжелым испытанием было постоянное напряжение и концентрация. За долгие часы полета Стив еще раз увидел Землю с высоты птичьего полета. На пресс-конференции он охотно рассказывал о своих впечатлениях – городах и океанах, нетронутых цивилизацией песках Сахары, описывал технические детали полета… У некоторых журналистов сложилось впечатление, что Фоссет говорит несколько равнодушно, что его интересует сам факт покорения пространства – и ничего более. Но не стоит забывать и о том, что для Стива это достижение – лишь очередная ступенька к познанию собственных возможностей. Да и трудно требовать эмоциональных высказываний от человека, который больше трех суток не спал…

Стиву Фоссету исполнилось 62 года. Он все еще полон сил, и можно только гадать, чем он займется в следующий раз… Просторы суши и океана для него – пройденный этап. В небе он сделал практически все возможное. Так может быть, следующее путешествие Стива Фоссета будет полетом на Луну? Ведь этот человек сумел осуществить все свои детские мечты. А какой ребенок хоть раз не мечтал о космосе?

ФУНДУКЛЕЙ ИВАН ИВАНОВИЧ

(род. в 1804 г. – ум. в 1880 г.)

Тринадцать лет кряду исполнял Иван Иванович нелегкие обязанности Киевского гражданского губернатора. Киевляне избрали своего чудаковатого любимца почетным членом Императорского университета имени Святого Владимира и почетным гражданином города. Задолго до революции они даже мечтали поставить прижизненный памятник «отцу и благодетелю», но этим планам не суждено было сбыться. И помешали этому вовсе не чудачества «прекрасной испанки» и «дьячка», как за глаза называли этого бескорыстного человека.

Начать рассказ об Иване Ивановиче следует с его отца – Фундуклея-старшего, который имел огромное влияние на сына. Путь к своим миллионам он начал, служа приказчиком в Елисаветграде. Позже обрусевший грек содержал там же табачную лавочку и магазин, но жил впроголодь, экономил на всем, «наживая капитал». Со временем новоявленный «капиталист» завладел приличной частью винного откупа в Одессе и постепенно сделался богатейшим человеком Новороссийского края. Он имел несколько заводов и тысячи десятин земли. В числе тех, кто занимал у него деньги, был и такой далеко не бедный человек, как «начальник Новороссии» Михаил Воронцов.

Но аристократическое общество мало интересовало богатого откупщика. «Это был, – вспоминал один из его современников, – громадной толстоты человек, добряк, хлебосол, но он никогда не обедал с гостями, а ел простую пищу целовальника. В его кабинете на видном месте висели: красная рубаха, пестрые портки, поддевка и простой зипун с дегтярными сапогами, шапка и рукавицы крестьянские. Старик не стыдился прежней своей одежды и, показывая это всем, говорил: «Не должно забывать, чем человек рожден и чем был».

Естественно, у единственного сына Фундуклея-старшего – Ивана, который родился 13 ноября 1804 года в Петербурге, была возможность избегнуть тягот отцовской жизни. Мальчик был слабым и так часто болел, что образование получил домашнее, хотя имел хорошие задатки. Но Фундуклей-старший не давал сыну спуску. Он даже отказал светлейшему князю Воронцову, который неоднократно высказывал желание заняться судьбой юноши. Отец считал, что тот должен пойти по его пути и закалить свою волю в жестокой борьбе за выживание. Желая сыну добра, он держал его на полуголодном пайке и с семи лет определил в работу. Наследник миллионов вначале безропотно служил мелким чиновником на одесской почте, потом – в канцелярии Кабинета министров в Петербурге. Бедняге стукнуло почти 30, а он все еще протирал штаны за канцелярской стойкой. Не известно, чем бы завершился жестокий педагогический эксперимент, если бы отец-миллионер не смилостивился над сыном. В 1831 году Иван Иванович вернулся в родной дом и поступил на службу чиновником особых поручений при генерал-губернаторе Новороссийского края графе Воронцове.

Одесса в это время переживала экономический бум. Молодому и энергичному человеку не раз представлялась возможность показать себя на деле. Но только через семь лет многоопытный Воронцов, убедившись в его дарованиях, открыл перед ним двери в круг высших имперских сановников: Фундуклей получил звание коллежского советника и должность вице-губернатора Волыни. К тому времени старый Фундуклей умер. Иван Иванович оказался обладателем огромных богатств, которые сумел приумножить. К отцовским владениям он присоединил стекольный завод под Чигирином, сахарный завод в местечке Медведовка Киевской губернии, вырабатывавший 78 тысяч пудов сахара в год. Огромный доход приносили и винодельные погреба в гурзуфском имении, устроенные им на землях, купленных у Новороссийского и Бессарабского губернатора Воронцова. Здесь ежегодно производилось до трех тысяч ведер первоклассного вина, и всю выручку от продажи Фундуклей направлял на содержание благотворительных заведений Одессы и Гурзуфа!

В отличие от Ришелье и Воронцова, Фундуклей каждое лето (за исключением периода Крымской войны 1853–1856 гг.) проводил в гурзуфском имении, которое капитально отремонтировал. Большое внимание Иван Иванович уделял развитию виноградарства в Гурзуфе. Им были заложены обширные плантации виноградников, для чего из Испании и Португалии были завезены лучшие сорта винограда. В 1847 году он заложил большой винподвал (винодельный цех), здание которого сохранилось до наших дней и является одним из старейших винподвалов в Крыму. Много было сделано Фундуклеем и для обустройства парка в его гурзуфском имении, где при нем было посажено множество редких растений. В середине XIX века это был один из лучших парков на Южном берегу Крыма.

Кроме того, Иван Иванович был крупным землевладельцем (он имел примерно 20 тысяч десятин земли). В его селах Мельники и Медведовка помимо стекольного и сахарного заводов функционировали паровая и водяная мельницы. В селах Новая Осота, Старая Осота, Яновка (Ивановка) у Фундуклея тоже были имения. На свои средства в Яновке он построил церковь, в Старой Осоте – еще один сахарный завод, немного позже неподалеку от имений – в Александровке – железнодорожную станцию. (8 октября 2005 года на здании железнодорожной станции Фундуклеевка в поселке городского типа Александровка открыта мемориальная доска, увековечивающая память И. И. Фундуклея.)

Далеко за пределами мест деятельности Ивана Ивановича распространилась слава о нем как о способном организаторе, прогрессивно мыслящем человеке, удачливом предпринимателе и щедром человеке. Неравнодушный к чужим деньгам киевский генерал-губернатор Дмитрий Гаврилович Бибиков тоже заинтересовался Фундуклеем, но только не его деловыми качествами, а кошельком и щедростью. Как только он проведал, что в Житомире появился чиновник-миллионер, то тут же начал хлопотать о его новом назначении и преуспел в этом. По высочайшему императорскому указу 12 апреля 1839 года статский советник Фундуклей занял почетное место киевского гражданского губернатора. Назначая этого кристально честного человека на столь важный пост, Николай I сказал: «Этому уж точно денег не надобно – своих девать некуда». И не ошибся: Фундуклей сам взяток не брал и другим не давал этого делать. Гражданский губернатор, вечно стеснительно сующий деньги нуждающимся, быстро заработал любовь своих подчиненных, которым выплачивал из своего кармана отдельное жалованье (до 12 тысяч рублей) лишь для того, чтобы те не соблазнялись взятками.

Неуклюже, словно стесняясь своих добрых поступков, и не для чужих глаз, Фундуклей, как мог, помогал своим землякам. Про неповторимую манеру гражданского губернатора тихонько совать в руки просителей крупные ассигнации один из его современников вспоминал так: «Он много делал добра, много помогал бедным, но как-то так, что это было незаметно. Бибиков давал три копейки с шумом, с эффектом, а Фундуклей, казалось, никому не давал, но я сам раз видел, как к нему подошла бедная благородная вдова, старушка, и показала ему требование уплатить 300 рублей долгу. Фундуклей, проходя мимо, сунул ей в руку 2000 рублей, и никто не заметил, кроме меня, а старушка приняла их без удивления, должно быть, не в первый раз». (Для справки: в то время годовое жалованье, например, горничной составляло 36 рублей в год.)

Подобных просителей у губернатора было множество, создавалось такое впечатление, что на его попечении находился чуть ли не весь город. А однажды он еще выкупил своего нерадивого подчиненного Попова, который «одолжил» из казны значительную сумму. «У Фундуклея в канцелярии, – пишет мемуарист, – заведовал полицейскою частью и паспортами весьма способный чиновник Попов. Это был крошечный человек, плешивый, с загнутым кверху носом, но умный и способный. Мы прозвали его Сократом. Этот Сократ начал строить большой каменный дом и уже подвел под него крышу. Вдруг оказывается, что у Сократа недостаток казенных денег 20 тысяч. Фундуклей, зная, что Попов не пьет, не играет, спросил: «Где деньги?» Сократ признался, что выстроил на них дом, надеясь выручить более и пополнить казну. Фундуклей признал его поступок только неосторожным, внес за Попова деньги, оставив его на службе, а дом взял себе».

После этого события жители Клева настроились на переезд губернатора из служебного помещения на Липках в более пристойные апартаменты, но не тут-то было. Ни дня не прожил Фундуклей в этом добротном доме (теперь угол Б. Хмельницкого и Пушкинской). Позже, служа Отечеству уже в Польше, он безвозмездно передал это здание для первой в Российской империи общедоступной женской гимназии, названной «за глаза» Фундуклеевской (впоследствии переименована в Киево-Подольскую), и выделял для ее нужд по 1200 рублей ежегодно. В Фундуклеевской гимназии учились поэтесса Анна Ахматова, оперная звезда Ксения Держинская, историк Наталья Полонская-Василенко (ее труды по истории Украины сейчас переизданы и очень популярны), просветитель и общественный деятель София Русова и многие другие.

Фундуклей не прятал и своих миллионов на черный день, а всячески старался принести пользу другим. Однако его альтруистические качества очень часто внаглую использовались. Так, киевский генерал-губернатор Бибиков назойливо хлопотал вокруг новоприбывшего в столицу гражданского губернатора. «Иван Иванович, а вы знаете, скоро бал, вот-с. Мне как губернатору по уставу каждый месяц надобно-с бал организовывать. А у меня дел невпроворот…» Фундуклей молча принимал «полупрозрачный» намек, отсчитывал 500 рублей и, вскинув голову, усердно нюхнув табаку, отвечал: «Хорошо-с, Дмитрий Гаврилович. Будет бал». И сверкали зеркала, разносилась музыка, благодаря европейской иллюминации ночь «уподоблялась» дню. Дамам в уборной выдавали перчатки и веера, у мужчин принимали тросточки. Всех угощали пирожными и шипучим вином. Вот только гости воспринимали Бибикова как хозяина, а деликатно отсиживающегося Фундуклея для виду приветствовали легким кивком головы. Но Иван Иванович не обижался. То ли от широты душевной, то ли для того, чтобы, наконец, отстал от него этот «банный лист» из администрации, но Фундуклей практически за свой счет выстроил Бибикову дом и жаловал (!) своему бесцеремонному шефу квартальные отступные.

Никакой близости между этими двумя высокопоставленными чиновниками не было. Фундуклей, как пишет один из мемуаристов, «не заискивал в Бибикове, ни разу не унизился как губернатор, даже отстаивал твердо свои права против капризов генерал-губернатора». За все годы своего пребывания в Клеве Бибиков ни разу не переступил порога губернского правления. Всеми делами занимался Фундуклей. И весьма успешно. А что касается денежных «одолжений», то делалось это самым что ни на есть благопристойным и «деликатным» образом. «Таким образом Фундуклей дарил Бибикову несколько тысяч в год».

Губернатор полюбил Клев и очень много сделал как для тогдашних жителей города, так и для нынешних. Многое из того, что было возведено на средства Фундуклея, служит киевлянам и в XXI веке. Наверное, не было в то время в Российской империи более щедрого человека, чем Иван Иванович. Он жил по принципу «да не оскудеет рука дающего» и помогал всем, кто обращался к нему. Фундуклей постоянно опекал детские приюты, больницы, школы, делал значительные пожертвования в различные благотворительные фонды. Этот замкнутый и далекий от своей чиновничьей среды человек был, как это ни странно, деятельным и толковым администратором. Он наладил службу сбора пошлин, улучшил содержание заключенных в тюрьмах. После рекордно высокого наводнения 1845 года, когда вода в Днепре поднялась на 779 см и затопила весь Подол и часть Оболони, он основал традицию помощи пострадавшим от стихии. С того времени губернское правление выделяло значительные средства для восстановления разрушенных усадеб на Оболони, а их хозяева в период бедствия размещались в просторных помещениях Контрактового дома. Сам же Иван Иванович на собственные средства поддерживал многодетные семьи. Неизвестно, когда бы в столице стала активно заселяться местность в районе между Кирилловскими богоугодными заведениями и Куренёвкой, если бы не средства Фундуклея. Они были выделены пострадавшим от грандиозного наводнения, полностью затопившего Подол. Сколько губернатор потратил собственных денег – история умалчивает, но нетрудно догадаться, что это обошлось ему недешево.

За счет Фундуклея создали один из фонтанов новой водопроводной системы на Крещатике. Это сооружение с мраморной чашей и бассейном киевляне назвали в честь губернатора «Иваном» или «Фундуклеевским». Уже в первый год правления Ивана Ивановича по его инициативе в районе Киевского университета был заложен Ботанический сад (ныне – Ботанический сад имени академика Фомина) площадью 20 гектаров. А в связи со смещением киевских гор по указанию губернатора регулярно проводились работы для укрепления киевских склонов. Благодаря ему была завершена реконструкция Софийской площади, вымощена мостовая на Андреевском спуске, который имел огромное значение для соединения Верхнего города с Подолом. Со временем на его средства замостили также улицы Московскую, Дворцовую, Софийскую, Михайловскую, Житомирскую и Крещатик. Застройка города, согласно генеральному плану, набирала обороты. При Иване Ивановиче был возведен знаменитый Николаевский цепной мост над Днепром, который на то время считался самым красивым в Европе. Особенно интересными были профинансированные Фундуклеем проекты знаменитых архитекторов – отца и сына Беретти – университет, обсерватория, училище графини Левашовой, Анатомический театр, Первая мужская гимназия.

При Фундуклее Крещатик стал главной центральной магистралью города. Собственно свой дореволюционный вид эта улица начала приобретать во время правления генерал-губернатора Д. Бибикова, а окончательно сформировалась при губернаторстве Ивана Ивановича (т. е. после 1835 г.). Строительство велось от Бессарабки до Царского сада. А на юго-запад города от Печерской площади на месте Солдатской слободы в 1835–1845 годах был сооружен военный госпиталь. По «канцелярским рецептам» губернатора реконструировали Подол и прилегающие к нему переулки. Фундуклею киевляне обязаны и первым водопроводом.

В Контрактовом доме на Подоле Фундуклей устраивал сельскохозяйственные, фабричные и художественные выставки. Здесь киевляне и гости города имели возможность развлечься: посмотреть легкую пьесу, послушать концерт, отдохнуть в приятном обществе. Это Иван Иванович ввел традицию дворянских собраний в Клеве. Кстати, сборы его представителей были многочисленными, шумными и похожими на пленарные заседания в современном парламенте. Губернатор оказывал материальное и организационное содействие созданию общественного фонда предоставления помощи больным, бедным и отдельно – путешественникам, которым симпатизировал и которых всячески поддерживал.

Гражданский губернатор был очень популярным как среди беднейших слоев населения, так и среди зажиточных киевлян. При правлении Фундуклея в 1842 году восстановил работу Киевский университет, который на некоторое время был закрыт из-за кипевших там политических страстей. Согласно новому уставу университета была изменена система преподавания. Чтобы студенты не занимались политикой, их обучали верховой езде, поэзии, музыке, танцам, требовали, чтобы они выглядели прилично и аккуратно. И конечно, руководству университета вменялось в обязанность не допускать в свои стены людей политически неблагонадежных и низкого происхождения.

Следует сказать, что только в плане «политической благонадежности» Иван Иванович допустил «прокол», который ему до сих пор не могут простить «щирi украïнцi». С именем Фундуклея связывают гонения на Тараса Шевченко. Киевский гражданский губернатор дружил с Николаем Костомаровым и Тарасом Шевченко, которые часто бывали в его особняке, но был вынужден подчиниться распоряжению столичного петербургского начальства и «сдать» обоих накануне венчания Костомарова, на свадьбе которого Шевченко обещал быть свидетелем. К чести Ивана Ивановича, он старался решить все дипломатично и облегчить участь «обреченных», пытался предупредить членов Кирилло-Мефодиевского братства о грядущих арестах, желая, чтобы люди могли уйти от беды… Но шеф жандармов граф Орлов приказал Фундуклею распорядиться о немедленном производстве обыска на квартирах подозреваемых в участии в тайной организации. Губернатор был не в силах воспротивиться подобному указанию. Да, Фундуклей, не смог противостоять царю, выгораживая симпатичных ему людей. Поэт вышел на свободу лишь через десять лет, хотя следствие и не установило факта его причастности к братству. В марте 1847 года Кирилло-Мефодиевское братство было разгромлено, к сожалению, к этому был причастен первый гражданский губернатор Клева.

И все же бескорыстность и порядочность этого человека не знали границ. Вообще, он жил весьма скромно, предпочитал роскоши и праздности ежедневный труд, а в свободное время не отсиживался в казенном особняке на Липках, не ездил в закрытой карете, окруженный охраной, а ходил по улицам города и был, так сказать, доступен каждому горожанину и гостю. Писатель Николай Лесков, который в то время жил в Клеве, рассказывал, что Фундуклей был очень трудолюбивым и педантичным, но одиноким и закрытым человеком, Иван Иванович избегал светского общества, женщин, но любил, когда его окружали историки, поэты, писатели и художники. Подчиненные чиновники поддерживали губернатора во всех его начинаниях.

К тому же Фундуклей был не просто прекрасным человеком и чиновником, о котором можно лишь мечтать даже в наше время. В истории Клева навсегда сохранилась память о нем как о ревностном хранителе старины. А вклад гражданского губернатора в науку, в частности историческую, ставит его, уже как ученого, в один ряд с выдающимися историками XIX столетия. Созданные им труды, в том числе и на основании собственных археологических изысканий, послужили толчком для многих историков, и в первую очередь краеведов, к участию в напряженной и титанической работе по созданию подробных описаний Клева. Фундаментальный труд губернатора «Статистическое описание Киевской губернии» – воистину непревзойденное по объему и наличию фактического материала издание, без которого изучение географии, этнографии и промышленности этого края сегодня невозможно во всей полноте. Еще одна работа Фундуклея – «Обозрение Клева и Киевской губернии по отношению к древностям», увидевшая свет в 1847 году, до сих пор остается настольной книгой для пытливых исследователей киевской старины. Кроме того, историки называют и такой труд губернатора, как «Обозрение могил [курганов], валов и городищ Киевской губернии», изданный год спустя, где Фундуклей выступил уже как археолог. Естественно, что все перечисленные книги автор издал за свой счет и просто передал в дар Клеву.