Текст книги "50 знаменитых чудаков"

В 1937 году Дали принял участие еще в одной Международной выставке сюрреалистов, на этот раз в Париже, для чего создал одну из самых своих известных и скандальных композиций – «Дождливое такси», которая представляет собой такси с манекеном на заднем сиденье. Поверхность манекена была покрыта живыми улитками, а в салон через крышу постоянно лилась вода. Вокруг работы поднялся нешуточный ажиотаж: критики были вне себя от гнева. К Сальвадору Дали отныне и навсегда приклеился ярлык экстравагантного полусумасшедшего человека.

Во время гражданской войны в Испании Сальвадор и Гала посетили Италию, где изучали полотна художников Возрождения, которыми Дали восхищался всю жизнь. Во Франции, куда они вернулись из Италии, их встретили слухи о скорой войне в Европе. Зловещие предчувствия художника вскоре подтвердились, и в сентябре 1939 года, сразу же после начала Второй мировой войны, супруги покинули Париж и отправились в Лиссабон, а оттуда – в Соединенные Штаты Америки. В отличие от Европы, в США Дали приняли очень тепло. Сальвадор и Гала поселились в городе Хэмтон Мэнор (штат Вирджиния) в доме авангардного издателя Кросби, а через год перебрались в Сан-Франциско, откуда периодически выезжали в Нью-Йорк. Знаменитый художник провел в Америке восемь лет и за это время нажил солидное состояние, участвуя, помимо написания картин, в многочисленных коммерческих проектах в разных областях деятельности: это были театр, балет, ювелирные украшения и мода.

В 1939 году, вскоре после приезда художника в Америку, Дали получил заказ на оформление витрин для большого магазина Бонуита Тэллера в Нью-Йорке. Сальвадор выполнил этот заказ, не изменяя своему экстравагантному стилю, – он выставил в витрине черную ванну, а над ней голову буйвола с окровавленным голубем в зубах. Эта композиция привлекла такое количество народа, что по тротуарам улицы, на которой располагался магазин, невозможно было пройти. Администрация магазина закрыла композицию, а расстроенный Дали перевернул черную ванну, разбив при этом стекло витрины, и вышел через образовавшуюся брешь на улицу, где тут же был арестован полицией. Инцидент со стражами порядка снова привлек к художнику внимание, и последовавшая вскоре после истории с ванной выставка Дали в нью-йоркской галерее пользовалась огромным успехом.

В 1939 году Дали пригласили для оформления павильона «Мечта Венеры» на Международной нью-йоркской выставке. Художник планировал построить бассейн внутри павильона и поместить в нем русалок, на фасаде же он намеревался изобразить фигуру Венеры в стиле Боттичелли, но с рыбьей головой. Руководство выставки не утвердило этот план, и оскорбленный Дали опубликовал манифест под названием «Декларация независимости воображения и прав человека на собственное сумасшествие».

В Соединенных Штатах Сальвадор Дали довольно активно работал в сфере моды, создавая фантастические предметы и аксессуары, которые попадали на страницы таких авторитетных модных изданий, как журналы “Vogue” и «Harper’s Bazaar». Основатель балета в Монте-Карло, маркиз де Куэвас, заказал Дали оформление сцены для спектаклей «Вакханалия», «Лабиринт» и «Разрушенный мост».

В Америке Дали вновь обратился к кино. Сотрудничая с режиссером Альфредом Хичкоком, он создал в фильме «Зачарованный» (1945) знаменитую сюрреалистическую последовательность сна. Художник работал над проектом Уолта Диснея «Детсино», который, правда, так и не был доведен до конца.

К концу своего пребывания в Соединенных Штатах Сальвадор Дали был настолько широко известен и популярен в этой стране, что его называли там не иначе как «королем современного искусства», а картины раскупали мгновенно и платили за них очень большие по тем временам деньги. В Америке, как и повсюду, художник возбуждал много разговоров о себе не только своим творчеством, но и экстравагантностью. Он гулял по Пятой авеню в Нью-Йорке в костюме Санта-Клауса, а на приемы надевал фрак, к которому были прицеплены 88 маленьких бутылочек ликера… с мертвой мухой в каждой. А однажды художник выпрыгнул в форточку на глазах у специально созванных фоторепортеров.

В 1948 году Дали с Галой вернулись в Испанию, и он продолжил работать над картинами. Теперь его волнует тема послевоенного мира и потрясшая его до глубины души атомная бомба, жертвы японских городов. Все это и конечно же неизменная муза Гала находят отражение в картинах художника послевоенного периода. Дали и в Испании продолжает сотрудничать с театрами, создавая ряд неординарных и запоминающихся декораций. В 50–70-х годах XX века он много работает над портретами, приносившими ему большие доходы. В 50-х годах Дали начинает развивать новое направление – дезинтегрирующие картины. Высшим достижением этого стиля считается картина «Галатея сфер», на которой изображена голова Галы, состоящая из множества вращающихся сфер.

В 1954 году Сальвадор Дали вместе со своим другом, фотографом Филиппом Халсманом, издал книгу под названием «Усы Дали: фотоинтервью». В ней воспевались знаменитые усы художника, которые он сам именовал «антенной для восприятия искусства». На презентации книги на вопросы о нормальности автора Дали отвечал: «Я сошел с ума? Да я нормальнее любого, кто купил эту книгу». В том же году в картинах художника начал появляться новый символ – носорог. После относительно реалистичных картин американского и послевоенного периода Дали вновь вернулся в свой параноидально-критический мир. Работы этого периода отличаются разнообразием сюжетов и техники исполнения. Он пробует совсем фантастические методы рисования: стреляет из духового ружья гвоздями и кусками железа по литографскому камню и красками из аркебузы по чистому холсту.

Сальвадор Дали продолжал шокировать своими выходками публику. В 1955 году на лекцию в Сорбонне о своем параноидально-критическом методе он прибыл на лимузине, покрытом цветной капустой. В Риме на одном из спектаклей, в создании которого он принимал участие, Дали появился в «метафизическом кубе», представлявшем из себя простую белую коробку, исписанную какими-то знаками. Говорят, знаменитого художника видели прогуливающимся с муравьедом на поводке… Словом, везде и всегда Дали превращал свою жизнь в некий аттракцион. К визитерам он выходил то в мундире, увешанном орденами, то в халате из леопардовых шкур, то в белоснежном фраке, а то на античный манер – голым и верхом на лошади. Именно так он принял у себя советского композитора Арама Хачатуряна: под звуки знаменитого «Танца с саблями» художник обскакал на швабре вокруг ошеломленного гостя и, не произнеся ни слова, скрылся за воротами своей резиденции. Видимо, по представлению Дали, так должен был выглядеть особенно почетный прием.

Начиная с 1970 года здоровье Дали стало заметно ухудшаться, художника начали все чаще посещать мысли о смерти и вечности. Он исследовал пути сохранения тела с помощью замораживания и последующего восстановления ДНК. Однако еще больше волновала Дали жизнь его картин, для сохранения которых он решил построить музей. Вскоре с этой целью он взялся за перестройку сильно пострадавшего во время войны театра в Фигерасе. Над сценой был воздвигнут гигантский купол, зрительный зал расчищен и разделен на сектора, Дали сам расписал стены в фойе. Это новое творение экстравагантного художника получило название «Дворец Ветров». Он был открыт в сентябре 1974 года.

В 70-х годах XX века спрос на произведения Дали достиг поистине феноменального уровня, за него боролись издатели, журналы, дома мод и режиссеры театров. Знаменитый художник создал к тому времени иллюстрации к таким шедеврам мировой литературы, как Библия, «Божественная комедия» Данте, «Потерянный рай» Мильтона, «Искусство любви» Овидия.

В июне 1982 года на Дали обрушилось страшное несчастье – умерла его жена и муза Гала. Чтобы быть поближе к ее духу, Сальвадор переехал в замок Пубол, подаренный ей художником в конце 60-х годов. Дали находился в это время на пике своей популярности: он стал членом Академии изящных искусств во Франции, король Испании Хуан Карлос собственноручно вручил ему Большой крест Изабеллы, художник получил титул маркиза де Пубол. Несмотря на все это, Дали был подавлен и глубоко несчастен, его спасала только работа. По свидетельству друзей художника, «он превращается в больного гения, смирившегося и доверчивого».

В 1984 году мастер чуть не покинул этот мир вслед за своей музой – он болел и несколько дней был прикован к кровати, когда его ложе внезапно загорелось, возможно, из-за неисправности стоявшей рядом лампы. Огонь охватил всю комнату, но Дали удалось доползти до дверей, где его обнаружил управляющий и успел вытащить из пламени. Однако художник все же получил тяжелые ожоги и с тех пор не показывался на людях. Последнюю свою картину под названием «Ласточкин хвост» он создал еще в 1983 году, а последняя его книга «Сальвадор Дали: человек и его работа» была опубликована в 1984 году. В середине 80-х годов поползли слухи о том, что Дали полностью парализован, болен болезнью Паркинсона, что его насильно держат взаперти и множество других, зачастую еще более невероятных.

Сальвадор Дали умер 23 января 1989 года в своем доме в Фигерасе. Согласно завещанию, он – одна из самых ярких и неординарных фигур XX века – лежит в склепе в своем театре-музее в Фигерасе. Все свое огромное состояние и работы знаменитый художник завещал родной Испании.

Музей Сальвадора Дали в Фигерасе – одна из самых посещаемых достопримечательностей в Испании. Его образы и символы вполне актуальны и сегодня, а сам художник остается одним из самых известных и популярных деятелей искусства XX века.

ДЕГТЕРЕВ МИХАИЛ ПАРФЕНТЬЕВИЧ

(род. в 1831 г. – ум. в 1898 г.)

Купец и предприниматель, славившийся своей скупостью, и в то же время – меценат, жертвовавший многомиллионные суммы на благотворительные цели.

О скупости Дегтерева ходили легенды, а вся его жизнь, казалось, свелась к добыванию денег любыми путями. В книге «Клев в 1880-е годы. Воспоминания старожила», вышедшей в 1910 году, ее автор, адвокат и журналист Сергей Ярон, пишет о нем так: «Дегтерев был невероятно скуп, прижимист… Владея тремя крупными домами на главной улице Клева – Крещатике – и обладая десятимиллионным состоянием, Михаил Парфентьевич личные свои потребности довел до минимума, а скупость его доходила до того, что из-за пяти копеек он способен был торговаться до бесконечности. Жил с женой, без детей, замкнуто и экономно… Человек он очень богатый, его называли «миллионщиком»… Он занимается отдачей денег в рост под верное обеспечение, преимущественно под закладные домов и имений. Даже рассказывали, что, содействуя и помогая деньгами киевскому купеческому собранию при постройке собственного здания, М. П. Дегтерев брал проценты, и довольно значительные. Дегтерев был председателем совета старшин купеческого собрания и настольно забрал в свои руки все дела этого собрания, что стал полным его хозяином. Он являлся в клуб ежедневно и смотрел на него исключительно как на собственное коммерческое предприятие, имея в виду главным образом свои интересы. Доходило до того, что ежедневная выручка от биллиардов получалась лично Дегтеревым в погашение долга… Все эти обстоятельства привели к тому, что купеческое собрание при управлении Дегтерева не пользовалось симпатиями и просто называлось «лавочка Дегтерева»… Дегтерев был невероятно скуп и целью своей жизни поставил исключительно приобретение денег, нисколько не стесняясь способами такого приобретения… Этого купца и предпринимателя уважали в силу положения и должностей. Но и поносили как скупердяя. Когда к нему обращались за помощью, он придирчиво разбирался в необходимости таковой и не всегда выделял средства».

Михаил Парфентьевич родился 26 августа 1831 года незадолго до переезда родителей из Калуги в Клев. А переехали они в Украину после заманчивого предложения Николая I. Осуществляя политику русификации Украины, или, как ее тогда называли, Малороссии, император принял решение укрепить здесь влияние великорусского капитала и сделал в связи с этим весьма привлекательные предложения крупнейшим представителям российского предпринимательства и торговли.

И вот, привлеченные обещанными льготами и радужными перспективами развития своих дел в условиях богатого края и еще недостаточно освоенного рынка, в Украину, и в частности в Клев, в начале 1830-х годов переехали представители крупных купеческих фамилий.

Среди них оказались и Дегтеревы. Глава семейства Михаил Дегтерев и его сыновья Тимофей и Парфентий были известны в России как оборотистые купцы, которые торговали железно-скобяными товарами. Сохранилась историческая запись о том, что начало торговому дому Дегтеревых было положено в 1635 году.

Переехав в Клев, многочисленное семейство поселилось на Подоле в доме на углу Ильинской и Волошской улиц, здесь был также магазин, торговый склад и другие служебные помещения. Поначалу Дегтеревы осваивали Подол и лишь потом, во второй половине века, стали перебираться на Крещатик и в другие, становившиеся престижными районы Клева.

Отец Михаила, Парфентий Михайлович, помимо занятия торговым делом, построил в городе первый чугунолитейный завод, который производил довольно широкий ассортимент продукции для сахарной промышленности и земледелия. Производство на заводе было весьма успешным и приносило доход до 75 тысяч серебром ежегодно.

В 1834 году по высочайшему повелению прекратилась деятельность старого Киевского магистрата и изменилась система самоуправления, а через год прошли первые выборы городского головы. Им стал Парфентий Михайлович Дегтерев, отец Михаила. На этом посту он пробыл недолго, так как скоропостижно скончался в сравнительно молодом возрасте в 1837 году, оставив вдове и детям – сыновьям Михаилу и Родиону, дочерям Варваре и Клавдии – довольно солидный капитал.

Михаил из-за смерти отца не получил университетского образования, о чем всегда весьма сожалел. Но острый ум, прекрасная память, воля и работоспособность сделали свое дело – еще юношей он сумел на равных со старшим братом вести сложные торговые сделки.

Потом, когда произошел раздел имущества, Михаил Парфентьевич за короткое время умножил свое состояние за счет работы приобретенных за бесценок небольших мастерских и артелей, производивших хорошо продававшиеся товары. К этому времени торговые связи Дегтеревых простирались от Сибири до западных границ Российской империи. Михаил открыл новые торговые точки не только в Клеве, но и в Житомире, Каменец-Подольском, Бердичеве и многих других городах Украины, а также в Москве, Ростове, Самаре, Екатеринбурге и др.

Сначала в его магазинах продавались только скобяные товары, но со временем чего там только не было! Вот объявление в газете о товарах магазина М. П. Дегтерева на Александровской улице: «Покупайте у нас биллиардные шары, ваксу, гитары, гребни, детские игрушки, золотые и серебряные вещи, зонтики, канву, клеенки, конторские книги, кофе, кувшины, кучерские кафтаны, лото, маски карнавальные, ножи и вилки, обои, обувь разную, одеколон, очки, персидский порошок, перчатки, помаду, почтовую бумагу, пуговицы, сахар, свечи, скрипки, сургуч, табак, треуголки, фарфор китайский, фуражки, чай, чернила, шелк, шерсть, шляпы и шпаги. Кроме означенных, получены в среду еще самые разнообразные товары».

В 1870–1880 годах Михаил Парфентьевич довел оборот своей фирмы до миллиона рублей.

Дегтерев относился к тем замечательным людям, которые, по словам известного украинского мецената Евгения Чикаленко, «любили Украину не только до глубины души, но и до глубины собственного кармана». Он был в числе тех, кто отстаивал необходимость организации в Клеве общественного транспорта. Так, в 1869 году Михаил Парфентьевич с другими горожанами представил Думе четыре проекта конной железной дороги. Их отвергли из-за дороговизны. После этого было еще несколько проектов, которые постигла та же участь. И только в 1886 году городская управа утвердила проект инженера и предпринимателя Аманда Струве о трамваях на конной и паровой тяге. (Струве писал Дегтереву: «Благодаря Вам и Вашим настоятельным предложениям я взялся за столь трудное предприятие и надеюсь с Божьей и Вашей помощью его осуществить на благо города нашего»). Через пять лет в Клеве впервые появился вагон, который везла пара лошадей. Правда, скоро выяснилось, что гнедые не в состоянии преодолевать крутые киевские подъемы. Появившийся впоследствии паровой трамвай, построенный в том числе и на пожертвования Дегтерева, также забраковали, потому что он отравлял воздух густым дымом и ужасно гремел.

Были у Михаила Парфентьевича и более удачные проекты – строительство или покупка доходных домов, магазинов. Он вошел в круг самых именитых и влиятельных киевлян, был избран товарищем (заместителем) председателя Киевского биржевого комитета, попечителем Сиротского дома и старостой Александро-Невской церкви, а с 1870 года и до конца своей жизни являлся бессменным гласным (депутатом) городской Думы.

Воспитанный в патриархальных правилах, исповедуя христианскую мораль, Михаил Парфентьевич руководствовался знаменитыми словами из «Поучения Владимира Мономаха»: «Всего же более убогих не забывайте». Он всячески старался помочь бедным людям, выделял средства на богадельни, приюты, ночлежные дома, лечебницы, школы, училища. Оказалось, что почти легендарная скупость и прижимистость чудака соседствовала с щедрой благотворительностью.

Например, в 1883 году Дегтерев купил на улице Покровской усадьбу с двухэтажным домом и устроил богадельню для сорока немощных христиан. Он внес в банк в качестве неприкосновенного капитала 100 тысяч рублей. На проценты с этих денег и содержалась богадельня. Затем через три года Дегтерев построил на углу улиц Покровской, Андреевской и Боричев Ток четырехэтажное здание и учредил в нем Вдовий дом. Здесь в отдельных комнатах бесплатно жили более ста малоимущих вдов с детьми. И тоже в банк было внесено 100 тысяч рублей на их содержание. Он также пожертвовал 45 тысяч рублей на больницу для чернорабочих, а затем – 15 тысяч для устройства при ней амбулатории. По 15 тысяч выделил филантроп и на стипендии студентам Коммерческого училища и Политехнического института. Гомерическая скупость и наряду с этим щедрые пожертвования чудака повергали некоторых киевлян в шок. Впрочем, при жизни он в народе так и не стяжал широкой славы благотворителя.

18 марта 1893 года городская Дума с благодарностью приняла 50 тысяч рублей и предложение Дегтерева о строительстве на эти деньги церкви на территории Александровской больницы. Михаил Парфентьевич писал городскому голове Степану Сольскому: «…Многие больные, за отсутствием при больнице постоянного священнослужителя, не могут исполнить христианский долг и умирают без напутствия к загробной жизни. Побуждаемый чувством христианского долга, я предлагаю выстроить при Александровской больнице домовую церковь во имя святителя Михаила, первого митрополита киевского, для постройки которой прошу Думу избрать место в усадьбе больницы. Постройку церкви и церковной утвари я произведу за свои средства».

Через два года состоялось освящение Свято-Михайловской церкви, а Михаил Парфентьевич в октябре 1895 года митрополитом Киевским и Галицким был утвержден в должности церковного старосты.

22 декабря 1898 года первые полосы киевских газет сообщили, что 21 декабря в семь часов утра после продолжительной и тяжелой болезни скончался коммерции советник и потомственный почетный гражданин Михаил Парфентьевич Дегтерев, удостоенный за свою выдающуюся гражданскую и благотворительную деятельность орденов Станислава 2-й и 3-й степени и Анны 2-й степени. Из этих же сообщений можно было узнать, что Михаил Парфентьевич был почетным членом и старшиной Совета старшин Киевского русского купеческого общества, членом комитета и учредителем общества распространения коммерческого образования в Клеве, с 1875 года состоял членом учетного комитета по торгово-промышленным кредитам при Киевской конторе Госбанка, членом попечительских советов многих учебных и благотворительных заведений Клева, ас 1881 года – членом Киевского биржевого комитета.

Михаила Парфентьевича похоронили в усыпальнице у левой стены Свято-Михайловской церкви, выстроенной на его деньги. (У правой стены точно в такой же усыпальнице завещала себя похоронить его жена, Елизавета Ивановна, что и было сделано душеприказчиками и родными.) В путеводителе «Клев и его окрестности», изданном в 1912 году, Свято-Михайловская церковь и находящаяся в ней усыпальница М. П. Дегтерева были включены в число главных достопримечательностей Клева, куда «обязательно надо зайти и помолиться».

Удивлению киевлян, смешанному с чувством сердечной признательности, не было границ, когда было публично обнародовано завещание М. П. Дегтерева – в нем покойный все свое имущество и накопления завещал на различные благотворительные цели. Он желал устроить богадельню для престарелых и увечных, приют для детей старшего возраста, приют для малышей, отдельно приют для младенцев, корпуса для больниц… И все это было выполнено.

Дегтереву принадлежали лучшие гостиницы и доходные дома, которые ежегодно давали большую прибыль. Он завещал все эти строения городу, но с обязательной оговоркой: будущие доходы от имущества не должны использовать на иные цели, кроме благотворительности и помощи бедным и больным.

В своей книге С. Ярон написал: «…этот самый Дегтерев, умирая, завещал городу Клеву все свое недвижимое имущество на два с половиной миллиона рублей, наличных денег и ценных бумаг – свыше двух миллионов; все это им назначено было для постройки и содержания богадельни и приюта на 660 душ (500 богадельцев и 160 детей), а так как оставшиеся капиталы превзошли всякие ожидания, то и постройки душеприказчиками были значительно расширены, что дает возможность городскому управлению призревать не 660 душ, а почти втрое больше. И только после смерти М. П. Дегтерева те самые киевляне, которые считали его скупым и ростовщиком, поняли, что он всю жизнь отказывал себе во всем и, собирая разными способами деньги, поставил себе единственной задачей – облагодетельствовать бедное население Клева».

Вот строки из завещания усопшего: «Желаю и прошу, чтобы после моей смерти были устроены богадельня и детский приют для детей старшего возраста от 6 до 13 лет. Богадельня имеет назначение призрение 500 престарелых и увечных лиц обоего пола, православного исповедания, не имеющих ни собственных средств, ни родственников, могущих оказывать им помощь. Приют желаю устроить на 60 детей обоего пола, без различия звания, круглых сирот, полусирот и таких, родители коих не имеют средств для воспитания и обучения… Сверх указанного желаю, чтобы был устроен приют для 100 детей возраста до 6 лет как бесприютных младенцев, так и вообще бедных».

У четы Дегтеревых детей не было. Киевский городской голова Степан Сольский, зная их заботу о сиротах, предлагал Елизавете Ивановне и Михаилу Парфентьевичу взять на воспитание ребенка из приюта. Но супруги, по свидетельству Сольского, «отказывались категорически, ибо душа их была против того, чтобы брать чужого как родного». Что ж, это можно назвать еще одной странностью Дегтерева.

В завещании были также оговорены суммы, которые надо потратить на стипендии для бедных учащихся подольских гимназий, на строительство дополнительного корпуса больницы для чернорабочих, на расширение Покровской богадельни… Были подарены городу два больших дома на Крещатике, а после смерти Елизаветы Ивановны к этим двум домам добавился еще один… Были осуществлены пожертвования в несколько тысяч рублей каждому из десяти монастырей и каждой из 30 церквей, а также переданы храмам ценные иконы. Газета «Киевлянин» с восторгом писала: «…Как же славен наш славный город именем славного нашего и почетного горожанина Михаила Парфентьевича Дегтерева! Да упокоит Господь его светлую душу».

26 октября 1902 года богадельня была торжественно освящена, а на следующий день приняла первых обитателей (Елизавета Ивановна не дожила до этого счастливого события – скончалась 4 июня). Было построено три жилых здания: на 250 женщин, 150 мужчин и 100 хронических больных. Была возведена также церковь Святого Михаила и трехэтажное здание для детского приюта.

Такой большой богадельни у Клева еще не было: 13 корпусов, библиотека-читальня, столовая, кухня, прачечная, баня, мастерские, два ледника… Взрослые обитатели богадельни не обременялись никакой работой и занятия выбирали по желанию. Помимо питания, они получали белье и одежду. В детском приюте питание было пятиразовое. После детского сада малыши посещали двухклассное училище, где получали начальное образование и навыки трудовой деятельности. Тем, кому исполнялось 13 лет, вручалось приданое: две пары белья и одежды, обувь для лета и зимы, а также сумма денег на съем жилья и первоначальное обустройство в самостоятельной жизни. За первые десять лет их существования общие расходы на содержание богадельни составили 1 млн 169 тысяч рублей.

С годами богадельня расширялась, был построен двухэтажный приют для ста детей дошкольного возраста, проведено пароводяное отопление и канализация, разбит фруктовый сад, парк с широкими аллеями и цветниками, устроены площадки для игр и гимнастических упражнений, установлены электрические фонари.

В 1903 году «Киевская газета» писала о Дегтереве: «Его врожденная скупость и вместе с тем щедрые пожертвования всегда были для киевлян большой и неразрешимой загадкой. Те самые киевляне, которые считали Дегтерева ужасно жадным к деньгам, поняли после смерти Михаила Парфентьевича, что благородный Дегтерев и его дражайшая супруга Елизавета Ивановна всю жизнь отказывали себе во всех житейских радостях, дабы собрать средства и осуществить поставленную перед собой великую задачу – облагодетельствовать бедное население Клева. Имя Дегтерева никогда не забудется Клевом, для которого Михаил Парфентьевич так много сделал необходимого, доброго, благородного!»

Принимая во внимание большие заслуги Михаила Парфентьевича Дегтерева перед Клевом, городская дума в 1904 году приняла решение назвать одну из улиц его именем.

С приходом в 1917 году к власти большевиков имена тех, кто трудом наживал свои богатства и затем бескорыстно отдавал их на благо людей неимущих, были забыты и даже предавались анафеме. Дегтеревская улица в 1944 году была переименована в улицу Пархоменко, в честь героя Гражданской войны. (В 1993 г. улице было возвращено прежнее название.) Богадельня имени М. П. Дегтерева вообще перестала существовать – Советская власть не считала опеку старости, помощь инвалидам и больным своей обязанностью. Вековая славянская и христианская традиция общественного призрения в 1920-х годах была прервана. Слепая вера во всемогущее государство, которое всех накормит, утешит и обогреет, позволяла не замечать, как много вокруг людей больных, увечных, одиноких и просто потерявших крышу над головой и работу, тех, кто без помощи других уже не поднимется на ноги. Поэтому в бывшей богадельне «мироеда, пившего кровь трудящихся», в 1923 году большевики открыли детский городок имени В. И. Ленина. Он считался «всесторонней экспериментальной базой в создании детской трудовой интернациональной коммуны», и его воспитанники «осваивались с трудовой советской жизнью». В 1931 году городок был передан одному из полков Красной Армии. А затем здесь разместилось Киевское танково-техническое училище, потом – Киевский институт Сухопутных войск Министерства обороны Украины.

Свято-Михайловскую церковь, построенную на деньги М. П. Дегтерева, в 1931 году наряду с другими христианскими храмами взорвали. Газета «Правда Украины» писала в те дни: «Очистился воздух Клева! Комсомольцы, преданные ленинским идеям и воодушевленные своим комсомольским энтузиазмом, снесли Михайловскую церковь, которая мешала улучшению работы Октябрьской больницы».