Текст книги "История человечества. Запад"

Но таких светлых, жизнерадостных работ в творчестве стареющего мастера становится все меньше. В этот период, больной и одинокий, он живет уединенно в загородном доме (так называемом «Доме глухого»). Здесь он создает ансамбль росписей, которые исследователи нередко именуют «черной живописью» («Сатурн, пожирающий детей», «Юдифь и Олоферн», «Асмодей», «Старики за похлебкой» и др.). Все они были связаны с трагическими событиями, происходившими в стране. Эта работа была прервана – художнику пришлось скрываться от гнева короля Фердинанда и инквизиции. В 1824 г., в возрасте 78 лет он был вынужден покинуть Испанию.

Последние годы жизни Гойя прожил во Франции, в центре испанской эмиграции – Бордо, где и скончался 16 апреля 1828 г. от паралича. До самой смерти он не расставался с кистью и гравировальной иглой, оставаясь, по меткому выражению Клода Руа, «человеком, видящим истину».

Гумбольдт Александр
(Род. в 1769 г. – ум. в 1859 г.)

Немецкий естествоиспытатель-энциклопедист, географ и путешественник. Один из основателей географии растений. Его именем названо холодное течение возле западных берегов Южной Америки (Перуанское течение), которое было открыто им в 1802 г., а также озеро и река в США (штат Невада), город и залив в Калифорнии, ледник в Гренландии, горы в Австралии, Новой Гвинее, Новой Зеландии и Центральной Азии, кратер на Луне.

Александр Гумбольдт принадлежит к числу самых крупных ученых конца XVIII – начала XIX вв. и редкому для XIX столетия типу ученых-энциклопедистов. Современники звали его «Аристотелем XIX века», «королем наук и другом королей».

Знаменитый немецкий ученый-путешественник, пионер научного исследования Земли, барон Александр Фридрих Вильгельм фон Гумбольдт родился 14 сентября 1769 г. в Берлине. Он был вторым сыном в семье небогатого и не слишком знатного дворянина из Померании. Судьба подарила Гумбольдту 90 лет жизни. И почти каждый год был наполнен интенсивным и плодотворным трудом на благо науки.

Отец Гумбольдта в звании майора служил адъютантом герцога Фердинанда Брауншвейгского, потом стал камергером при дворе саксонского курфюрста, а остаток жизни проживал в Берлине, будучи придворным короля Пруссии Фридриха II. Мать будущего путешественника, урожденная Коломб, принесла мужу немалое состояние. Ей принадлежали замок Тегель, дом в Берлине и другое имущество. Благодаря приданому жены Гумбольдт-старший получил прочное положение в берлинском свете.

Александр с братом Карлом Вильгельмом (со временем ставшим знаменитым филологом, публицистом и государственным деятелем) провели детство в замке Тегель, который часто посещали образованные и известные люди того времени. Здесь регулярно бывал наследный принц, будущий король Фридрих Вильгельм III. А однажды среди гостей появился даже великий Гете, с которым через много лет судьба снова свела Александра. Однако тогда девятилетний ребенок вряд ли обратил внимание на поэта-натуралиста.

Страсть к путешествиям, по-видимому, проявилась у мальчика очень рано. Существует рассказ о том, что послужило толчком для развития его склонностей. Однажды в старой башне ботанического сада в Берлине он якобы увидел драконово дерево и загорелся желанием посетить его родину. Через много лет на пике Тенерифе эта мечта осуществилась. Однако, скорее всего, для развития наклонностей Гумбольдта существовали более глубокие причины.

Дети Гумбольдтов получили блестящее по тем временам образование. Вначале они учились дома. Гувернер Христиан Кунт, большой поклонник Руссо, привил им любовь к литературе, философии и истории. А доктор Людвиг Гейм, впоследствии ставший известным врачом, занимался с детьми ботаникой и познакомил их с новейшими знаниями в области естественных наук. Он часто водил их на экскурсии и рассказывал о своих путешествиях по Европе.

После переезда в Берлин детям в качестве учителей пригласили известных ученых, которые в основном читали мальчикам философию, юридические науки, древние языки. Все это очень увлекало старшего Карла, но оставляло равнодушным Александра.

В результате фрау Гумбольдт, весьма педантичная и холодная женщина, считала сына неспособным к занятиям. На фоне старшего брата, быстро все схватывавшего, он выглядел тугодумом. А отца, который благодаря открытому и веселому нраву, вероятно, сумел бы помочь сыну обрести уверенность в себе, рядом не было. Он умер в 1779 г., когда мальчику едва исполнилось 9 лет. Александр изо всех сил тянулся за старшим братом, но не завидовал ему. Между ними на всю жизнь сохранилась трогательная привязанность, несмотря на полное несходство характеров.

И «тугодумие», и «неспособность к учению» объяснялись довольно просто. Уже в те годы Александра увлекали естественные науки. Но занятия ими в высшем свете не приветствовались: ученых-естествоиспытателей здесь с презрением называли «аптекарями» и смеялись над ними. Родственники откровенно насмехались над увлечениями Гумбольдта.

Все это, однако, не сделало Александра угрюмым и нелюдимым. Он унаследовал счастливый характер отца. Был весел, приветлив, легко сходился с людьми, но в то же время отличался насмешливостью и скептицизмом.

В 1787 г. братья по настоянию матери отправились продолжать образование во Франкфуртский университет – он был ближе всех к дому. Однако уже через год Александр вернулся в Берлин, где занимался греческим языком и ботаникой, а в 1789 г. вместе с Карлом уехал в знаменитый Геттингенский университет и стал изучать все науки разом.

Из стен этого университета, где в основном преподавали научные светила, вышли многие знаменитые ученые. В результате Гумбольдт уже в начале жизненного пути приобрел широкие знакомства в ученом мире. Но, пожалуй, наибольшее влияние на юного Александра оказал Георг Форстер – один из зачинателей научных географических путешествий, спутник Дж. Кука. Во время их совместного путешествия по Европе, состоявшегося в 1790 г., Форстер обучал молодого друга приемам наблюдений за природой. Ученик не только хорошо усвоил уроки, но развил их и со временем достиг более значительных результатов.

В Англии Александр познакомился с известным путешественником и натуралистом Джозефом Бэнксом, рассказы которого пробудили у него горячее стремление побывать в тропических странах.

Вернувшись из путешествия, Гумбольдт по требованию матери, не желавшей слышать ни о каких путешествиях и научных занятиях, продолжил образование в Торговой академии в Гамбурге, затем в Горной академии во Фрайбурге, где стал учеником еще одного выдающегося ученого – геолога А. Г. Вернера.

Наука, причем разные ее области, страстно привлекала Гумбольдта. Однако в эти годы он не мог отдаться ей полностью. целых пять лет, с 1792 по 1797 г., ему пришлось проработать горным чиновником (обер-бергемейстером) во Франконии. Во время разъездов молодой чиновник мог заниматься минералогией и даже напечатал ряд статей в разных научных журналах. Однако он добросовестно относился и к своим основным обязанностям. При Гумбольдте добыча на шахтах значительно возросла. Поэтому подающему надежды чиновнику предложили переехать в Берлин, чтобы возглавить горное дело и солеварни Германии. Однако кабинетная работа не привлекала будущего ученого. Он предпочел остаться на прежнем месте, чтобы иметь возможность продолжать исследования.

Узнав об опытах Гальвани над «животным электричеством», Гумбольдт начал проводить эксперименты на собственном теле. Врач делал ему разрезы на спине, которые гальванизировались различными способами. В результате Гумбольдт на много лет раньше Дюбуа-Реймона пришел к выводу о том, что электрические токи в организме – результат нервной деятельности. Попутно молодой ученый готовил себя к путешествиям. Он учился определять широту и долготу, занимался практической астрономией.

В эти годы Гумбольдт сошелся с И. В. Гете, который был не только великим поэтом, но и крупным ученым-естествоиспытателем. Позже они разошлись и даже стали научными оппонентами. Однако Гете всегда уважал Александра и писал о нем: «Он настоящий рог изобилия в отношении наук».

И все же только после смерти матери, когда Гумбольдт получил наследство в 85 тысяч талеров и обрел материальную независимость, он смог целиком посвятить себя любимому делу – науке и путешествиям. Но в Европе было неспокойно, наполеоновские войны набирали силу; присоединиться к какой-нибудь экспедиции оказалось невозможным, ехать же одному не хотелось.

Тогда Гумбольдт решил организовать экспедицию на собственные средства и пригласил участвовать в ней не располагавшего деньгами талантливого ученого-ботаника Э. Бонплана, также бредившего путешествиями. Вместе на корвете «Писарро» 5 июня 1799 г. они отправились в Америку для того, чтобы, как в письмах сообщал друзьям Гумбольдт, «ознакомить мир с областями, веками остававшимися неизвестными большинству европейских государств», и «собрать фактический материал для построения науки, лишь контуры которой обрисовались к настоящему моменту и которая весьма туманно и разнообразно величается то естественной историей мироздания, то теорией Земли, то физической географией». «Моя главная цель, – позже, уже из Америки, писал ученый, – физика мира, строение земного шара, анализ воздуха, физиология растений и животных, наконец – общие отношения органических существ в неодушевленной природе…» И эту грандиозную задачу Гумбольдт выполнил, став основоположником нового комплексного метода изучения мира. Но для этого понадобилось не одно путешествие, а вся его долгая жизнь.

Вскоре маленькая каюта на корабле превратилась в лабораторию. Ученые, используя каждую остановку, старались собрать коллекции. Прекрасная пара увлеченных своим делом молодых людей стремилась возвестить современникам о начале новой эпохи познания окружающего мира. Вскоре судно достигло о. Тенерифе. Путешественники поднялись на его пик и провели на острове многочисленные наблюдения, а затем отправились в Новый Свет.

16 июля 1799 г. путешественники сошли на берег Венесуэлы. С первых же шагов они были ошеломлены красотой и богатством впервые увиденной тропической природы. Первые три дня они метались, не в силах остановиться на изучении чего-то определенного. Импульсивный Бонплан клялся, что сойдет с ума, если эти чудеса вскоре не исчерпаются. Не менее возбужден, по всей видимости, был и холодный, рассудочный Гумбольдт.

В этой экспедиции, ставшей «звездным часом» для Гумбольдта, молодой ученый посетил Венесуэлу, до того времени закрытую для неиспанцев, провел 4 месяца на р. Ориноко и доказал ее связь с Амазонкой. Собрав огромный материал в Венесуэле, он не остановился на этом и отправился на Кубу, затем вернулся на материк, поднялся по р. Магдалене, преодолел горный перевал и вышел в Кито. Потом исследовал Анды вплоть до северного Перу и побывал в верховьях Амазонки. Много внимания было уделено изучению вулканов. Гумбольдт поднялся на Чимборасо до высоты 881 м над уровнем моря и, хотя не достиг кратера (высота вулкана составляет 6272 м), все же поставил рекорд, так как до него ни один исследователь не добирался до столь высокой отметки. Гумбольдт очень гордился этим восхождением, поскольку в то время Чимборасо считался самой высокой вершиной мира.

В марте 1803 г. оба путешественника прибыли в Мексику, где за год обошли все провинции. Гумбольдт продолжил изучение вулканов, в т. ч. Попокатепетля. Затем из Веракруса вновь направился в Гавану, а оттуда – в североамериканские города Филадельфию и Вашингтон. В США Гумбольдт ехал, предварительно списавшись с президентом Джефферсоном, тоже крупным ученым. В Вашингтоне немецкий ученый встретился не только с ним, но и с другими американскими государственными деятелями. Один из них писал: «Сокровища его знаний стоят больше, чем самый богатый золотой рудник». Гумбольдта приглашали остаться в США, но он отказался и в августе 1804 г. вместе с Бонпланом вернулся в Европу.

Путешествия по тропическим районам Южной Америки и сейчас трудны и опасны, а двести лет назад ученым тем более было несладко. По Ориноко пришлось плыть на неудобных пирогах, лежа плашмя на дне, чтобы увеличить устойчивость лодки. Однажды во время бури они едва не погибли в волнах реки. Друзей мучили москиты, Бонплан заболел тропической лихорадкой, и Гумбольдт очень тревожился за его жизнь. Влажность была так высока, что буквально все пропиталось водой. Многие коллекции из-за этого погибли. В горах часто шли проливные дожди, и однажды путешественникам пришлось идти босиком, с трудом передвигая израненные ноги и падая от усталости.

Несмотря на то что экспедиция не совершила никаких территориальных открытий, по научным результатам историки причисляют ее к величайшим. Именно тогда Гумбольдт апробировал свой метод научных исследований, ставший образцом для путешествий XIX века. Ученые привезли с собой огромные коллекции: только гербарий состоял из 6 тыс. экземпляров растений, около половины которых не были известны науке. Материалы, полученные экспедицией, Гумбольдт анализировал около тридцати лет, и не один, а с целым рядом других ученых. При этом следует учитывать поразительную работоспособность Гумбольдта: для сна ему хватало 4–5 часов в сутки, и такой режим нисколько не влиял на состояние его здоровья.

Как позже выяснилось, существенной чертой характера ученого было его абсолютное бескорыстие, когда дело касалось науки. На организацию своей знаменитой экспедиции он истратил 2 тысячи талеров, 180 тысяч ушло на обработку и издание ее результатов. Таким образом, личное состояние Гумбольдт полностью израсходовал на научные цели.

Два года после путешествия ученый жил в Берлине. Прусский король Фридрих Вильгельм III осыпал его наградами, сделал камергером и назначил пенсию в 5 тыс. талеров. Однако атмосфера родного города была не по душе Гумбольдту. По его словам, немецкое общество «ненавидит все, что мешает спать». В результате он перебрался в Париж, где Наполеон очень ревностно заботился о развитии наук, и прожил там почти 20 лет. Тем не менее отношения с Бонапартом у Гумбольдта не сложились. Его возмутила фраза императора, сказанная при первой встрече: «Вы занимаетесь ботаникой? Моя жена это тоже делает». Вероятно, у Гумбольдта были основания заявлять: «Он [Наполеон] был холоден с Бонпланом и ненавидел меня».

В 1826 г. Гумбольдт покинул любимый им Париж, где в его распоряжении была прекрасная библиотека и где он мог общаться с крупнейшими учеными того времени. Король, знавший Гумбольдта с детства и очень его ценивший, пригласил ученого в Берлин. Отказаться было невозможно: это оскорбило бы короля, действовавшего из лучших побуждений.

В Берлине Гумбольдту пришлось терпеть ненавистное светское общество и сопровождать Фридриха в поездках по Европе. Однако вскоре ученому вновь посчастливилось. В 1829 г. он отправился в следующую экспедицию, на этот раз в Западную и Юго-Западную Сибирь, по приглашению Николая I. В России Гумбольдт посетил Новгород, Москву, Нижний Новгород, Урал, степные районы близ Тобольска и Барнаула, Алтай, Джунгарию, Киргизские степи. А на обратном пути были охвачены Омск, Златоуст, Орск, Оренбург и Самара. Далее путешественник спустился до устья Волги, вернулся по ней в царицын (Волгоград), а оттуда направился через Воронеж и Тулу в Москву, где завершил свое второе путешествие.

Здесь, дожидаясь аудиенции у императора, ученый познакомился со многими известными учеными. Встречался он и с Пушкиным, который в светском разговоре заметил: «Не правда ли, что Гумбольдт похож на тех мраморных львов, что бывают на фонтанах? Увлекательные речи так и бьют у него изо рта».

Анализ материалов, полученных в этой экспедиции, позволил Гумбольдту прийти к очень глубоким выводам. Он выяснил природу Арало-Каспийской низменности, впервые указал границы Средней Азии и ввел в употребление сам термин, указал различия и связь горных хребтов центральной Азии.

В целом же заслуги Гумбольдта перед географической наукой огромны. Он умел делать глобальные выводы там, где другие видели лишь многообразие разрозненных фактов. Недаром ученый писал: «Главным моим побуждением всегда было стремление объять явления внешнего мира в их общей связи, природу как целое, движимое и оживляемое внутренними силами».

Помимо названных выводов, ученый сумел наметить закономерности в размещении флоры и фауны в соответствии с высотой места и в связи с этим разработал основные идеи климатологии. Он впервые высказал мысль о возможности и необходимости применения изотерм. Его труды стали основой климатологии и географии растений. Кроме того, Гумбольдт первым указал на различие хребтов и плоскогорий, уточнил определения горных вершин, произвел точные вычисления высоты горных хребтов и высоты материков. Он также создал учение о земном магнетизме и стал инициатором создания магнитных обсерваторий.

Что касается Гумбольдта-путешественника, то, пожалуй, наилучшим образом эту сторону его деятельности охарактеризовал Н. Фрадкин, писавший: «Среди его открытий нет ни обширных горных хребтов, ни громадных речных бассейнов, ни великих озер. Но недаром во множестве сочинений о Гумбольдте повторяется крылатая фраза о вторичном открытии им тропических стран. Он действительно как бы заново открыл для науки многоликий тропический мир».

Несмотря на крайнюю занятость, Гумбольдт не был свободен от политических идей своего времени. Последние годы жизни ученый провел в Пруссии при дворе. Однако придворная жизнь тяготила ученого. Окружающие считали его якобинцем, оставшимся верным гуманистическим идеям конца XVIII в.; они ненавидели ученого и плели против него интриги. Единственной защитой был король, любивший Гумбольдта и позволявший ему высказывать все, что тот думал. Удовлетворял монарх и многочисленные просьбы, касающиеся помощи ученым. Кроме того, Гумбольдт выступал в защиту политических изгнанников, в частности Г. Гейне, отстаивал права евреев.

Зато демократически мыслящие люди ценили эти особенности знаменитого ученого. Рассказывают, что во время революции 1848 г., когда рабочие повсюду искали оружие и обыскивали дома знати, у порога Гумбольдта был выставлен специальный караул, чтобы по ошибке к нему никто не ворвался.

Гумбольдт не был женат и не имел семьи. Его единственной любовью была наука. Ей он отдал свою жизнь и состояние. Материальное положение ученого в старости было очень незавидным. Так, будучи должен значительную сумму банкиру Мендельсону, Гумбольдт даже не знал, принадлежат ли ему вещи в доме.

В конце апреля 1859 г. Гумбольдт сильно простудился и спустя несколько дней скончался, не дожив всего четырех месяцев до девяностолетнего юбилея.

Хоронили его за счет государства с большими почестями. На улицах, по которым двигалась похоронная процессия, фронтоны домов были задрапированы черной тканью. В последний путь ученого провожали король, принц-регент, королева. Гроб поместили в семейном склепе в парке Тегеля.

В последние годы жизни ученый работал над монументальным трудом, который сначала предполагал назвать «Книга природы», но потом выбрал другое, с его точки зрения, более подходящее название – «Космос». Книга, по словам Гумбольдта, должна была изобразить весь материальный мир не только Земли, но и небесных светил. Вышло 4 тома. Пятый остался неоконченным.

В общей сложности перу ученого принадлежат 639 научных трудов. Свои путешествия он описал в книгах: «Путешествия в равноденственные [тропические] области Нового Света в 1799–1804 гг.» (рус. перевод в трех томах издан в 1963–1964 гг.), «Минералогическое и геогностическое путешествие по Уралу, Алтаю и Каспийскому морю» (нем. издание 1837–1842 гг.), «Фрагменты геологии и климатологии Азии» (нем. издание 1832 г.), «центральная Азия» (рус. перевод сделан в 1915 г.).

Гутенберг Гензфляйш Иоганн
(Род. между 1394–1399 гг. или в 1406 г. – ум. в 1468 г.)

Великий немецкий изобретатель, разработавший технические основы книгопечатания (изобрел печать с наборных литер, инструмент для отливки литер, типографский сплав, сконструировал печатный станок и др.), основатель первой типографии. Ювелир, гравер, резчик по камню.

Не так давно в США вышла в свет книга «Тысяча лет – тысяча людей». В ней представлен список тех людей, кто, по мнению большинства опрошенных, коренным образом повлиял на развитие человечества как в позитивном, так и в негативном отношении. Возглавляет его первопечатник Иоганн Гутенберг – человек, стоявший у истоков второй (после появления письменности) информационной революции – книгопечатания. Именно он был гениальным творцом такой необходимой обществу рациональной и оптимальной технологии.

Город, с которым связаны первые годы его жизни, лежал на левом берегу Рейна, напротив места, где в него впадает Майн. По этой реке он и был назван – Майнцем. Здесь между 1394 и 1406 гг. и родился будущий изобретатель книгопечатания. К сожалению, не сохранилось ни одного документа, в котором был бы зафиксирован точный год его появления на свет. Для празднования юбилеев была принята круглая дата – 1400 г. Гипотетически установили даже день его рождения – 24 июня, «Иванов день», потому что в роду Гутенберг существовала давняя традиция называть второго сына по имени святого, память которого отмечалась церковью в этот день.

Иоганн происходил из древнего и достаточно влиятельного патрицианского рода Гензфляйшей. Среди его предков были по преимуществу торговые люди и рыцари. Отец изобретателя, Фриле Гензфляйш цур Ладен, первым в роду носил прославленную фамилию цум Гутенберг, что означает «Под хорошей горой». В браке со второй женой, Эльзой Вирих, у него родилось трое детей – дочь и два сына, Иоганн был младшим. Глава семьи торговал сукном, а одно время даже исполнял обязанности городского казначея и следил за чеканкой монет. Гутенберги владели усадьбой под названием «цум Гутенберг». В 1504 г. перед их домом, в котором, вероятнее всего, и появился на свет Иоганн, была установлена мемориальная плита, но, по прошествии веков, уже ничто не напоминает о месте рождения одного из величайших изобретателей.

В 1411 г. семья Фриле Гензфляйша по политическим мотивам была вынуждена покинуть Майнц (в городе тогда происходило бурное противостояние патрицианских родов и ремесленных цехов) и обосновалась в Страсбурге.

О детстве и юности Иоганна известно немногое. По всей видимости, он получил начальные знания в школе при монастыре или церковном братстве, а затем – в стенах Эрфуртского университета, где изучал «семь свободных искусств» – грамматику, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Но тот факт, что он был чрезвычайно образованным человеком, не вызывает сомнений. Одно лишь владение латынью – языком средневековой науки и богословия – говорило об определенной кастовости Гутенберга. Что же касается прикладных технических навыков, то, вероятнее всего, он приобрел их благодаря отцу, который имел непосредственное отношение к монетному производству. Еще в юности будущий первопечатник умел гравировать по металлу и знал основы литейного дела. Все это в совокупности с практической жилкой, которой, бесспорно, Иоганн Гутенберг обладал, пригодилось ему в Страсбурге, где он занялся налаживанием книгопечатания.

Попытки заменить дорогие рукописи на дешевые оттиски предпринимались очень давно. В VII в. в Корее, Китае и Японии тексты начали печатать с деревянных гравированных досок. Позже, в XI в., китайские мастера отдельные иероглифы изготавливали из керамики и печатали сразу же довольно много экземпляров текста; в XIII в. в Корее буквенные знаки делались уже из металла. В Европе попытки печатания книг были предприняты значительно позднее – в конце XIV – начале XV в. Первый известный оттиск с деревянной доски датируется 1418 г., а в 1446 г. была выполнена первая печать с медных досок.

В 1444 г. разнесся слух, что в Авиньоне пражский ювелир Прокоп Вальдфогель изобрел «искусство искусственного письма» – вероятно, с помощью набора клейм. Гутенберг пошел значительно дальше. Он изобрел и осуществил полный цикл печатного производства, включающий в себя буквоотливной, наборный и печатный процессы: объединил в одно целое систему металлических литер; создал сплав из свинца, цинка и сурьмы, а также оборудование для отливки литер из этого сплава; придумал и изготовил наборную кассу и приспособление для набора строк из литер и столбцов из строк; изобрел типографскую краску, а также тампон для нанесения ее на готовый набор; изготовил пресс-печатную машину, которая позволяла получать прекрасные оттиски книжных страниц. Одно из важнейших изобретений Гутенберга, которое заслуживает особого внимания, – это ручной печатный станок. Его конструкция оказалась настолько удачной, что сохранялась без принципиальных изменений в течение почти 350 лет. Не так уж много в истории человечества событий, сопоставимых по масштабам воздействия с этим технически несложным изобретением.

Для печати страниц в два столбца с аккуратными ровными полями Иоганн Гутенберг заготовил 290 печатных знаков: 47 заглавных букв, 63 строчных, 92 знака с сокращениями (аббревиатурами), 83 комбинации букв (лигатуры) и пять запятых. При этом мастер имитировал лучшие образцы рукописных шрифтов, сохранял архитектуру текста, чтобы зрительно страница воспринималась заполненной равномерно.

В истории изобретения книгопечатания еще достаточно много неясностей. Например, и по сей день не установлена дата гениального изобретения Гутенберга. Одно из старейших известных нам свидетельств об изобретении книгопечатания дает итальянская «Хроника», вышедшая в свет 13 сентября 1483 г.: «Насколько все люди, занимающиеся наукой, должны благодарить немцев, можно сказать, не будучи мудрецом. Ибо Иоганн Гутенберг, рыцарь из Майнца на Рейне, прилежным умом своим в 1440 г. открыл искусство книгопечатания, которое ныне распространилось по всей земле. Это позволяет потомкам читать размноженные во многих томах произведения античных писателей и покупать эти тома по дешевой цене». Поэтому именно к этой дате восходит традиция празднования юбилеев книгопечатания.

Известно, что уже в 1430-х гг. Иоганн пользовался славой искусного и разностороннего мастера. Он шлифовал драгоценные камни, изготавливал зеркала, которые в ХV в. делали из тщательно отполированных металлических пластин. Труд этот требовал большого искусства, и занимались им по преимуществу ювелиры, золотых дел мастера, к цеху которых Гутенберг был одно время приписан. В 1438 г. он стал компаньоном Андреа Дритцена и братьев Хейльманов, Андреа и Антония, согласившись обучить их неким «тайным искусствам». Все члены организованного товарищества вложили в предприятие немалые средства, рассчитывая на быструю прибыль. Но смерть одного из компаньонов в том же году (по неизвестным для историков причинам) привела к судебной тяжбе. С великим трудом Гутенбергу удалось выиграть процесс, и он остался работать в Страсбурге. Именно в страсбургских судебных актах 1439 г. можно усмотреть элементы, свидетельствующие о начале типографского дела. Кроме того, сохранились фрагменты некоторых изданий того периода, так называемых донатов (пособий по грамматике), календарей, словарей и индульгенций (свидетельств об отпущении грехов), а также «Сивиллиной книги», которую можно датировать 1440 г. Все эти наборные издания отражали раннюю стадию первого гутенберговского шрифта.

В 1448 г. первопечатник вернулся в родной Майнц, где заключил соглашение об «изготовлении книг» с богатым горожанином Иоганном Фустом, золотых дел мастером, ссудившим ему 800 гульденов под залог некоего аппарата, который Гутенберг обязался для него изготовить. Согласно заключенному договору, Фуст становился совладельцем типографии Гутенберга.

Примерно 1452–1455 гг. датируется первая из дошедших до нас целиком книга, напечатанная в Европе, – знаменитая 42-строчная Библия, или Библия Мазарини – наиболее известное и поистине замечательное творение ума и рук Иоганна Гутенберга. Всего было напечатано 150–180 экземпляров издания, из которых сохранились лишь 49. Исследователи, обычно столь разноречивые, в этом случае поразительно единодушны: все считают 42-строчную Библию «гутенберговским» шедевром. Известный французский писатель Анатоль Франц писал: «Несмотря на то

что в наших сведениях о жизни Иоганна Гутенберга много неясного и недостоверного, он остается для нас изобретателем книгопечатания до тех пор, пока не удастся оспорить издание им Мазариниевой Библии, ибо эта Библия является первым памятником сложившегося и сильного искусства…» Кроме Библии в типографии Иоганна Гутенберга печатались и другие издания, в том числе «Турецкий календарь» (1454 г.). Всего известно более 0 изданий, напечатанных при его жизни. Точно установить и доказать авторство книгопечатника не представляется возможным из-за отсутствия выходных данных на изданиях. Поэтому исследователи в качестве аргументов используют данные анализа шрифтов, бумаги и даже судебные документы.

Поздней осенью 1455 г. Фуст начал судебный процесс против Гутенберга: компаньон потребовал возврата не только своих капиталовложений, но и процентов. Тяжбу эту он выиграл, и хотя решение суда до нас не дошло, скорее всего, Иоганн Гутенберг был вынужден отдать бывшему партнеру и свой печатный станок, и весь подготовленный к печати набор 42-строчной Библии. Именно этим можно объяснить тот факт, что Библия, часто называемая также Библией Гутенберга, была на самом деле выпущена Иоганном Фустом совместно с Петером Шеффером с наборных досок, которые подготовил сам Гутенберг. Древнейшей печатной книгой, на которой указаны дата и имена типографов, является роскошная крупноформатная Псалтырь, выпущенная в свет в Майнце Петером Шеффером и Иоганном Фустом 14 августа 1457 г. Имя настоящего ее создателя – Гутенберга – здесь также не упоминается. Петер Шеффер – один из первых и, вероятно, любимых учеников Гутенберга, ставший впоследствии одним из крупнейших типографов ХV в., – в трудный час предал своего учителя.

Существуют различные, чаще всего исключающие друг друга версии относительно судьбы Иоганна Гутенберга после процесса 1455 г. По мнению одних исследователей, типограф оказался полностью разорен и уже до конца своих дней ничего не печатал. Другие утверждают, что он все же сумел при этом сохранить небольшую собственную мастерскую, где в 1456–1459 гг. печатал учебники и календари, а приблизительно в 1459–1461 гг., используя новую отливку шрифта, напечатал 36-строчную Библию. Типографская и издательская деятельность Гутенберга в этот период, видимо, не была такой активной, как раньше. Возможно, сказывался возраст, по тем временам вполне солидный. Старшина гильдии Конрад Гумери был одним из немногих, кто помог постаревшему книгопечатнику в это тяжелое для него время. Он не только оказал Гутенбергу духовную поддержку, но и предоставил ему необходимый инструмент для работы, а также сделал все возможное, чтобы Иоганн смог добиться запрета на использование при его жизни изобретенного им шрифта другими типографами. Тем не менее полагают, что изобретение так и не принесло Гутенбергу достатка и от бедности его спасло лишь то, что в 1465 г. он стал придворным печатником курфюрста с пожизненным освобождением от всех городских повинностей.