Текст книги "Украина скаче. Том II"

60

Запустив третью, а то уже и пятую волну санкций против России, самую масштабную, самую чувствительную и болезненную, поддержанную всем западным миром, Бардак ждал звонка от своего коллеги из Кремля, которого он ненавидел всеми фибрами своей души. Но далекая и загадочная, непредсказуемая Россия молчала, и ее лидер не звонил, а это значило: либо она вот-вот развалится, либо вынашивает что-то такое, в духе Достоевского, про которого он слышал еще в школе, но никогда не читал. Либо она приводит в боевую готовность свои ракеты с ядерными боеголовками. На вопрос, почему молчит Россия, не мог ответить никто из его помощников. Все только пожимали плечами, исключая сенатора Джона Маккейна, который спал и видел, как Россия разваливается. Его животную ненависть к далекой стране нельзя ничем объяснить. Если только некой психической ущербностью. Эта ущербность сидит в мозгу, сверлит, подобно червяку-короеду, и чтобы этого червяка усмирить хоть немного, нужен словесный понос и какое-нибудь гадкое действие в придачу.

– Россию ждет крах, крах и еще раз крах, господин президент. Вам следует быть более решительным, надо вооружить украинских фашистов самым современным оружием. А вдруг,…а вдруг бандеровцы двинутся на Москву. Я хотел бы присутствовать на параде победы на Красной площади, и чтобы этот Потин был связан по рукам и по ногам…колючей проволокой.

Бардак недолюбливал Маккейна, но выслушал его с видимым почтением. А потом стал размышлять.

«Черт, связался, – размышлял он, не отрывая своих темных глаз от большого табло, висевшего напротив. – Все началось со Сноудена. Как посмел этот Потин приютить его без согласия президента Америки? То бишь, без моего согласия. Я давно ждал случая, чтобы отомстить. И дождался. И мои друзья на западе поддержали, и японцы, молодцы, не подкачали, спасибо им. Пришлось поднажать, куда деваться? Все страны понимают, что за санкциями, которые поддержал весь западный мир, стоит Америка. А во главе Америки стою я, чернокожий президент. И тебя, Потин, мы, когда понадобиться, скрутим в бараний рог. Всем миром».

Он сладко потянулся, потом пришел негр, чтоб почесать ему спину. Спина у него чесалась, и никакие лекарства не помогали. Это не сказывалось на его здоровье и здоровье нации, а только приносило неудобства, всего лишь. Негр Кутумбо Мукумбо не только чесал грязными ногтями между лопатками, но и лизал языком, делал массаж. После окончания процедуры, длившийся всего пятнадцать минут, Бардак вынул из кармана один доллар и наградил негра, сказав, что он свободен, может идти.

Он нажал на кнопку и в том месте, где светилась карта мира, всплыла Украина, но без полуострова Крым. «Гм, парад победы в Севастополе – это хорошая мысль. Даже мои министры не всегда дают такие обещания. Вальцманенко молодец, умеет подбирать кадры, к тому же он послушный и преданный, как никто из этих пресмыкающихся дебилов. Надо срочно позвонить Вальцманенко, дать команду, чтоб Верховная Рада, утверждая санкции против России, которые я составил, добавила пункт: запретить транспортировку газа в Западную Европу через украинскую трубу. Надо и Европе на хвост наступить. И сланец добывать. Бедный Байден, каждый день спрашивает. Я ведь ему обещал. А европейцы…пусть один сезон дровами обогреваются, а к зиме 16 года уже американский сланец будет. И Россию вытесним. Надо, чтоб ее энергоресурсы никто не покупал, тогда она сама разорится».

От этой мудрой мысли он так возбудился, что ему хотелось петь, плясать и…кого-нибудь прижимать к груди. Но тут загремел звонок, высвечивая номер и фото того, кто посылал эти сигналы. На экране высветилась голова канцлера Германии Ангелы Муркель. Она иронически улыбалась, потом стала хмуриться.

– Ну что, Бардак? В Европе тоже бардак. Россия ввела санкции против нас и против тебя тоже.

– Россия? Какие санкции может ввести Россия, нищая страна против богатых европейцев и против Америки? Да это же смешно! Может ты, ангелочек, что-то перепутала? А, я все понял, тебе неверно доложили, накажи их, недобросовестных работников. Лучше расскажи, как у тебя дела. Если бы ты была более снисходительной ко мне как к мужчине, я приехал бы к тебе в следующие выходные.

– Приезжай, мои врачи отрежут тебе шарики, а то излишняя забота о сексе мешает тебе руководить государством. Наколбасил ты, братец, с этими санкциями. Германии это обойдется, чуть ли не в миллиард евро, а всему Евросоюзу около двенадцати миллиардов.

– Так в чем же дело? – возмутился Бардак. – На что введены санкции?

– На мясо, рыбу, овощи, фрукты, короче на все, кроме детского питания. Польша половину своего урожая не знает, куда девать. Все начинает гнить. Урожай пропал, возникает безработица, фермеры разоряются. И так по всем странам.

– А вот в чем дело, ну и хитрый же этот Потин, все молчком, молчком, а потом – раз и бабах. Опасный человек. Но, а как, же народ? Ведь все останутся голодные и его свергнут. Давай немножко потерпим. Объясни своим гражданам. Победа будет за нами, – распалялся Бардак.

– Ничего этого не будет. Бразилия обеспечит русских мясом, фруктами, овощами, а Аргентина свининой. Тут еще Китай подключится, Индия, Пакистан, – убедительные доводы приводила Муркель.

– Я нажму на Бразилию и Аргентину, я их заставлю отказаться от поставок мяса и других видов продукции в Россию. Это проще простого. Один звонок и дело в шляпе.

– Не торопись, Бардак. Русские говорят: кто спешит, тот людей смешит. Необходимо прикинуть: а может эту миссию возложить на Евросоюз?

– Ну вот, значит, есть предлог приехать к тебе на твои озера, скажем в Кепеник? Освежиться, омолодиться.

– Приезжай, мы с мужем встретим тебя в аэропорту.

Бардаку не хотелось думать, что он, как мужчина, Ангеле Муркель неприятен: Ангела в свои шестьдесят лет выглядела очень пикантно, она была довольно симпатична и даже сексуальна, а Бардак…ну какая женщина, даже если бы она была одинока, могла бы полюбить такого козла?

– Гуд бай! – произнес президент великой страны, гордо задрав голову.

Журналисты, политические деятели запада долго хлопали глазами, не зная, что делать. Они нервничали, высказывали всякие глупости. Дескать, Россия не имеет права этого делать. Россия должна делать то, что мы ей рекомендуем. Громче всех били в колокола поляки и крохотные прибалты.

– Это так, говорильня. Россия никогда не откажется от пахучих, красных яблок. Грузите фуры и везите к границе, – посоветовали полякам политики из Евросоюза.

Поляки на радостях нагрузили пять фур и вперед. Но на границе их развернули обратно. Русские слов на ветер не бросают, во всяком случае, не всегда. После возвращения поляков в Евросоюзе началось тявканье, но оно не могло продолжаться долго, поскольку было абсурдным. Нельзя обвинить страну в том, что она отказывается купить товар у одного продавца, а идет к другому, у него берет по взаимовыгодной цене, да еще обязуется покупать в будущем.

Стали раздаваться голоса: надавим на Аргентину и Бразилию. Китай даже не упоминался, на Китай давить нельзя, поскольку Китай сам может надавить на кого угодно. Насколько эта мера может облегчить состояние России, окруженной недружественными клерками всего мира, покажет будущее. Пока сказать трудно. Скорее, это толчок для развития отсталого на сотни лет народного хозяйства, уничтоженного еще Лениным, и маленькая отдушина для каждого русского патриота: дескать, мы тоже, что-то можем.

Санкции развитых государств Запада и Америки это подножка спортсмену, который вот-вот добежит до финиша, ведь только народное хозяйство страны стало выползать из ямы, использовать западные технологии и вдруг такой обрыв. По многим позициям мы, по сравнению с западом, на уровне средних веков, потому что Россия всегда, начиная с Петра Первого, вынуждена была весь свой интеллектуальный потенциал тратить на вооружение, чтобы в любое время отстоять свою независимость.

Трудно сказать, почему западные страны, смотрели, смотрят и, возможно, будут смотреть на Россию, как на врага. Украина, это скверное, с больной головой, рожденное Россией дитя, лишь повод, чтобы насолить России, а возможно и взять ее за жабры. Они уже загнали Россию в угол, и теперь те средства, которые могли бы пойти на строительство дорог, внедрение новых технологий, новых заводов, оснащение сельского хозяйства, уничтоженного большевиками, снова направлено на создание новых видов оружия. Мы затягиваем пояса и молчим. Мы, простые люди, видим, знаем, как к нам относятся, представители такой же, как мы белой расы на Западе и в Америке. У нас, простых, молчаливых, добрых, есть своя гордость. Мы терпеливы и не злопамятны. Нами помыкать нельзя, нас поработить невозможно и чем дольше западные швабы, ковыряясь в гнилых зубах и потягивая пиво, будут задавать себе один и тот же вопрос, как бы поставить русских на колени, тем дальше и глубже все уйдем в никуда. Выход из этого тупика один – взаимное уничтожение.

Вслед за Америкой и Евросоюзом, и Украина начала вводить свои санкции: муха стала пытаться куснуть медведя, но боясь, что медведь ее не заметит, искала, но никак не могла найти нос, куда можно было укусить, как можно больнее.

Премьер-министр Яйценюх пригрозил закрыть ржавую газовую трубу, но Германия прикрикнула: не сметь, пигмеи. По этой трубе, из коей капризный ребенок все время ворует газ, Россия все еще поставляет Евросоюзу топливо, обогревая, гавкающих на нас швабов.

61

Иван Микуляк, уроженец Ивано-Франковска, западенец, располнел до неузнаваемости: он съедал большой кусок сала с чесноком и буханку свежего хлеба за один присест, долго икал и спустя часа три, съедал столько же. Заброшенный карателями в тыл ополченцев в качестве наводчика, за каждый посланный сигнал, он получал солидную сумму от Коломойши, а домой не посылал ни копейки, хотя дома у него бело шестеро детей и одноглазая жена Оксана. Трусливый, непредсказуемый и противоречивый, он тяжело входил в свою роль, в роль «разведчика», как ему внушали его хозяева. Вначале он посылал ориентиры наобум, подбирал малозначащие объекты для уничтожения, но потом, когда его поймал еще один шпик, который отлупил его, как сидорову козу, и назвал предателем, Иван стал более серьезно относиться к своим обязанностям.

Вначале казалось, что все на него смотрят и все читают по его роже одно и то же – предатель, шпион. Когда гремела канонада по его наводке, он убегал в подвал, общался с людьми, в основном с женщинами, что прятали своих детей. Женщины были молодые, розовощекие, упитанные: кровь с молоком, но разговор обычно не клеился. Ваня шепелявил, глотал слова, произносил их мягко, нечленораздельно, уходил в себя, опасаясь, что на него начнут показывать пальцем.

Женщины и старики, глядя на него, этого бугая, иногда спрашивали: почему он не на фронте, не в ополчении, что он здесь делает? Но Иван, как его учили, перечислял кучу болезней и даже показывал, как у него трясутся руки, а потом часто менял местоположение, бывало, и сам попадал под перекрестный огонь, но выживал.

Однажды его выследил земляк Мошенка Петро. Он пробирался за Иваном в толпе, а когда тот вышел на безлюдную полянку, где валялись куски разбросанного металла и кирпичей, схватил его за жирный затылок.

– Иван Микуляк, не двигаться, а то получишь в ребра маленький кусок металла, а он прошивает насквозь. Ты понял?

– Пойнял, пойнял. Откуда ты знаешь, как меня звать?

– Давай, присядем. Вот тебе на сигареты, на конхеты, на пиво и жратву. Наш командир вынесет тебе благодарность за работу. Я вижу: школа уничтожена полностью, да еще две старухи лежат у входа, должно быть уборщицы, это твоя работа, я обо всем доложу. А пока новое задание, даже два. Выследи детский садик, в котором полно народу, где много детей. Надо так, шоб снаряд разорвался сверху и все проломил, все засыпал, шоб никто оттуда живым не вышел. Второе задание. Определи координаты больницы, где лежат раненые. Подашь условленный сигнал дважды, а потом отойдешь в сторону на пятьсот метров. Оружие сильное, разлет снарядов большой, радиус большой. А пока оставайся здесь и периодически закрывай глаза и охай, притворяйся больным. Вид у тебя, как у попрошайки. Ты работяга по очистным сооружениям, надо чтоб от тебя еще и воняло. Все, я пошел.

Мошенка ускорил шаги, вскоре исчез, а Иван раскашлялся и повалился на землю. Женщина шла с ребенком, остановилась.

– Что с вами, может помочь чем?

– Падучая заморила, о, а-а-а! – завопил он, потом замолк, подсматривая одним глазом. Женщина ускорила шаги, исчезла за поворотом. Он вскочил на ноги, догнал женщину и спросил:

– И де тут детский синаторий? Дочь у меня тама лежит, уже неделю ее не бачив, то есть не видел.

– Детский садик имеете в виду?

– Воно шось таке. Много должно быть, малышей тама…

– За пятьсот будет.

– Када я привозил свою Лялю, было триста, – солгал Иван и был доволен, что он может так правдиво лгать, коль ему верят.

Он быстро посеменил по указанному направлению и увидел красивое четырехэтажное здание, подошел к входу, сел на скамейку и стал нажимать на кнопки маленького аппарата, что носил в правом кармане брюк.

Ну, теперя надо бежать. Теперя надо в больницу, где лежат раненые. Как и в первом случае, Иван поравнялся с женщиной, что несла в авоське продукты, спросил, где тут больница и она ему так же, не спрашивая, зачем ему это нужно, подробно рассказала, как пройти к зданию больницы и посеменила дальше.

Ваня так же послал сигналы – координаты и довольный, что выполнил новое задание, направился вглубь города. А какое-то время спустя раздались мощные взрывы. Детские учреждения были снесены с лица земли. Свыше четырехсот детей погибли. Раненые тоже погибли.

Иван повернул обратно. Он хотел убедиться, что все сработало, как и полагалось, а потом его желание и садистские наклонности увидеть корчившиеся в муках жертвы, приносили ему бандеровский кайф. Говорят, Степан Бандера, глядя, как отрубают малышу голову, приходил в экстаз. Он возбуждался и награждал исполнителя дикого ритуала половым контактом.

Иван увидел разрушенную больницу, но, ни одного трупа. Это его не вполне удовлетворило, а когда подошел к детскому садику, раскиданные ручки, ножки, висевшие внутренности на гребне забора, привели его в восторг. Он достал смартфон и включил камеру, совершенно потеряв бдительность. Два бойца очутились рядом и оба, один слева, другой справа сунули ствол в ушную раковину.

– Не двигаться!

– Та шо? Шо? Я тутечки просто прохаживаюсь. И решил отснять ето безобразие. Сдурели люди совсем, малышей умерщвляют. А кто будет родину защищать?

– Ты тоже родину защищаешь?

– А то, как же? Видите я с фотоаппаратом?

– Руки за спину!

– Шо? Я жаловаться буду!

Один боец опустил ствол и тут же, молниеносно дал бандеровцу в глаз. Бандеровец накрылся ногами и расхныкался. Получив еще один удар в ребра кованым сапогом, затих.

– Ну что, показания давать будем? Мы все равно знаем, что ты сволочь, что ты бандер и морда у тебя бульдожья. Вставай, вывернуть карманы, живо!

– Я все скажу, только не убивайте. Я …ничего такого не сотворил, я наводчик, только сегодня пришел в город, присматривался. Я не хотел воевать. Браток, дай закурить. Во имя отца и сына, – начал креститься Иван.

– Мы тебе пока устроим экскурсию, а показания дашь потом. Руки за спину!

Иван покорился. Ему надели наручники, в которых неудобно было ходить, и теперь сильнее выпирал живот.

– Вот этот дом – твоя работа? Признавайся, а то хуже будет.

– Не видел, не знаю. Куда вы меня ведете? Не убивайте меня, у меня в Ивано-Франковске жена и шестеро детей, кто их кормить будет. Я просто не знал, зачем нас сюда доставили, а потом предложили подзаработать.

– На жизни детей, так?

– Я к гибели малышей не имею никакого отношения, мне, правда, предлагали, но я кахтегорически отказался. Я хочу попросить политическое убежище в России. Сделайте меня беженцем. У нас 438 человек сбежали в Россию. Их там встретили как братьев, покормили, напоили, оказали медицинскую помощь и отправили домой. Их уже вернули на хронт. И я так хочу, почему бы нет?

– Если дашь правдивые показания, может и тебя отпустят.

– Дам, дам, что тут такого?

62

Новость о том, что Луганску грозит гуманитарная катастрофа, обрадовала военное руководство карателей.

– Вот теперь мы победим! – воскликнул министр обороны Полдурак. – Вот теперь я получу звание маршала. Если не получу сейчас, то не получу никогда. Ай да Полдурак, как бы, ни так, ай да министр обороны!

Он был в новой военной форме, выглядел очень молодо с надвинутой на глаза фуражкой, производил благоприятное впечатление. Бандеровцы и другие солдаты войск украинской армии, всегда ходили в грязной одежде, а некоторые были без обуви и без гимнастерок, но с обязательным атрибутом – автоматом за спиной.

В белых перчатках Полдурак бросился помогать солдатам заряжать ракетами систему Град и даже подносить с кем – то тяжелые снаряды, и быстро покрылся потом.

– Господин министр, будя вам трудиться, глядите, какие у вас белые ручки, как у моего ребенка попка, ён недавно родился во Львове, то бишь, в Лемберге.

Министр вытер пот с лица белой перчаткой и тут же отправился в бункер. Туда недавно насильно привезли генералов. Все генералы – люди старшего возраста больше всего боялись попасть на передовую. Шутка ли, пройти войну и так много лет отдать вооруженным силам Украины, а тут бесславно погибнуть от рук сепаратистов. А под Киевом дачи в три этажа, мебель из Германии и Парижа, собаки, внуки и беззубая жена, – как все это оставить в бою с этими сепаратистами, агентами Кремля? Генералы же, чуть помоложе, они как бы заразились этой проклятой бациллой, и не желали умирать за просто так, а там автоматически появлялся страх перед смертью, как это обычно бывает в молодости. И тут же мысль, как избежать этого? А чтобы избежать позорного конца, не надо появляться на передовой. Все так просто и ясно.

– Здравствуйте, господа генералы! – произнес министр обороны. – Не мешало бы вам всем малость проветриться, понюхать пороху, так сказать. Что толку отсиживаться в землянке?

– Так – то оно так, – сказал генерал Костенко, вытягиваясь в струнку. – Но, чтобы руководить современным боем, нужна спокойная обстановка. В спокойной обстановке лучше думается, а если ты под градом пуль руководишь боем, то результата никакого нет и быть не может. Вон Жуков всегда руководил войсками, не выходя из блиндажа.

– Не рекомендую произносить это имя. Жуков – москаль, чужой человек, – строго сказал министр обороны. – Ищите наших. Победу над Гитлером одержали украинские генералы. А украинские генералы всегда находились на передовой. Товарищи генералы, встать, смирно! По одному из блиндажа выходи!

Новый начальник штаба, уже четвертый или четырнадцатый по счету, генерал Бздяко, вскочил, приложил руку к пустой голове, как это делают в американской армии, доложил:

– Вашество, енерал плутковник! Командный состав готов к выполнению боевых задач. Первую задачу – хорошо пообедать – наши енералы уже выполнили, а вторая задача отведать свист пуль – готовятся. А затем, можно отведать клубничку. Можете присоединиться, генерал–плутковник.

– Клубничку, сперва клубничку, а потом уж передовая.

– Генерал Хвост! застегнуть ширинку!

– Не могу, товарищ енерал – плутковник, молния не работает.

– Молнию заменить, клубничку отставить, мораль внедрить, жену присобачить к сердцу, как это делают доблестные воины американской армии.

– Не могу, енерал – плутковник. Жену увел мой помочник Зуб. Разрешите иттить!

– Отставить! Всем наверх! – скомандовал Полдурак, размахивая испачканной перчаткой.

Генералы принялись застегивать пуговицы и от страха, кители практически все застегнули наперекосяк.

Полдурак посеменил первым, но на самом верху, только его фуражка показалась выше бруствера, от разрыва снаряда куски глины и мелких камней дождем посыпались на плечи, на фуражку и за шиворот. Министру показалось, что снаряд разорвался рядом. Тут же автоматически увлажнились штаны.

– Отставить! Всем вернуться в укрытие.

Эта команда была тут же выполнена без единого возражения.

– У…у вас пердчатки запачканы, что делать? Я могу постирать в полевых условиях, – лепетал генерал Бздяко.

– И описался енерал – плутковник, – выпалил молодой генерал Цыбулько.

– Э, пустяки, садитесь все. Это я десять ракет отнес по очереди к системе Град и запечатал, куда следует. Запачкал пердчатки. Каждая ракета весит, будь здоров. Когда все было готово, нажал на гашетку. Раздался выстрел, задрожала земля, а там гляжу: куски террористов по воздуху разлетаются. Тут я решил пройтись по городу, чтоб увидеть всю эту радостную картину с более близкого расстояния. И знаете, что я определил, двигаясь по городу? В Луганске гаманитарная касистрофа. Необходимо срочно доложить Верховному Вальцманенко, нашему президенту. Выходит, и стрелять не надо, противник сам концы отдаст в ближайшее время, а мы все получим по лишней звездочке, а потом начнем готовиться к параду победы в Севастополе. А ты генерал Бздяко, набирай номер Вальцманенко, Верховного, он так обрадуется и скажет, как быть дальше.

Генерал Бздяко успел нажать на кнопку мобильного телефона, как из Киева раздался звонок, мощный, протяжный.

– Енерал Бздяко слушает!

– Пусть Полдурак доложит. Как идет война с террористами, мне докладать Бардаку через десять минут.

– Все очень хорошо, Верховный. Сам Полдурак таскал ракеты на своем горбу и запихивал ракеты в систему залпового огня Град. Перчатки испачкал. Враг деморализован, он уже на коленях, хочет поднять руки, но не может, рук у него нет. Наши Грады отрезают не только головы и ноги, но и руки, представляете какая прелесть. Я када это вижу, в моей голове начинает звенеть музыка, как у нашего Степки Бандеры. И ишшо одна новость. В Луганске гаманитарная катастрофа, тама нет ни воды, ни света, ни продухтов, ни алкоголя, ни кафа, ни спички. Ничего нет, один патрет Потина у каждого на шее висит. Нам и палить не надо. Осталось ждать. Со мной согласен и начальник штаба вооруженных сил. Что прикажете делать дальше, Верховный?

– Ничего. Я доложу Бардаку, он принимает решения. Может он разрешит нам полежать, клубничкой побаловаться, пивко попить, травку покурить. Как только решение будет принято, я тебе тут же отзваниваю. Понял?

– Так точно.

– Мне не надо: «так точно», это москальское выражение, смотри, чтоб тебя не услышал Яруш, он те голову отрежет и будет прав.

– Тильки так, верховный, средний, нижний, окружной Вальцманенко.

– Ладно, жди.

Едва президент повесил трубку, как в его кабинет без согласования ворвался министр иностранных дел Климклоун.

– Пане!

– Что, Клоун, вернее Климклоун? А потом не пан я, сколько можно? Я господин всея Украины. Давай, чеши.

– Лавров обратился …

– Кто такой Лавров?

– Министр иностранных дел России. Он просит разрешить доставить гуманитарные грузы в Луганск. Мы могли бы завезти эти грузы в Харьков к Кернесу и там оставить. А позже раздать нашим ребятам. У нас уже бывают сбои с продухтами.

– Ты доложил вовремя. Дело в том, что я должен сообщить об этом Бардаку. Все малыш, а то мне звонить. Сейчас в Белом доме утро, он уже на месте, пройдет процедуры, массажи, примочки и сядет у аппарата. Я уже сейчас начну названивать, чтоб забить очередь.

– Хэлоу, хэлоу, я сегодня процедуры не делаю, на спине вскочил фурункул, – сказал президент. – Это Потин наслал. Мстит он мне. Я тебя слушаю.

Вальцманенко тут же перешел на английский язык. Он подробно рассказал о гуманитарной катастрофе в Луганске и о том, что русские собирают триста фур с гуманитарной помощью и просят, умоляют на коленях пропустить эти грузы через украинскую границу.

– В этих фурах Потин везет оружие и террористов. Ты давай согласие, все оформи, а потом, когда фуры прибудут на границу, откажись. Я дам указания Псаки Суки, чтоб она разоблачила Потина. Наши газеты и телевидение Америки и Европы, пусть все газеты напишут: Потин везет оружие на Украину под видом гуманитарной помощи. Окей?

– Боже, до чего же вы умны и порядочны, господин Бардак, отец всей Америки и всего Евросоюза и, конечно же, Украины. Чтобы мы без вас делали? Ну что бы мы без вас делали? Примите нас к себе, мы будем за вас голосовать на третий срок, четвертый и пятые сроки. Это 40 мульонов голосов, господин Бардак.

– Ты делай, делай, исполняй указания Америки, а принимать тебя в очередной штат потом, потом, – сказал Бардак и отключился.

Вальцманенко тут же собрал всех членов Совета безопасности и обороны. Он озвучил рекомендации Бардака и сказал, что эти указания не подлежат обсуждению. Надо выработать срочное соглашение с Россией.

– Я предлагаю запустить фуры на территорию Харьковской области, водителей расстрелять, все медицинское оборудование складировать и сказать: Потин заслал оружие под видом гуманитарных грузов, но наши доблестные особые органы под руководством Наливайразливайченко вовремя разоблачили шпионов и, тут же обезвредили их.

– А я предлагаю поменять номера, прежде чем они пересекут границу на украинские, а потом просто сказать: да это же украинские фуры, ребята, вы что? – сказал начальник ГАИ страны Гнилозубко.

– Правильное предложение, – сказал Вальцманенко.

Министр иностранных дел России Лавров целых три дня согласовывал вопросы доставки гуманитарного груза в Луганск, вымирающий город. Двести восемьдесят восемь фур будут двигаться в сопровождении представителей ОБСЕ, бойцов доблестной армии бандеровцев Яруша и Коломойши, работников СБУ под руководством американского шпиона Наливайразливайченко, если возникнет такая необходимость, и американских инструкторов. Перед пересечением границы российские номера с фур должны быть сняты и ликвидированы, а работники ГАИ Украины, пришпандорят украинские номера. Ожидались еще украинские флаги, но на них не хватило полотна, ниток, деревянных ручек и многого другого.

Россия пошла на все уступки, удовлетворила все капризы гадкого утенка и, получив бумагу, отправила фуры на юг.

Фуры двигались груженые, медленно, пятьдесят километров в час, ночевали в Воронеже, а на следующий день двинулись в путь. Евросоюз ужаснулся: колонна с оружием под видом гуманитарной помощи, растянувшись на тридцать километров, движется в сторону боевых действий для помощи террористам. Да их там, бедных украинцев, задавят, как мух. Надо самим что-то послать.

Австрия, член Евросоюза, тут же предложила и тут же послала десять тысяч гробов бедной Украине. Так, на всякий случай.

А фуры двигались на Харьков. Вдруг поступила команда изменить маршрут и направиться в сторону Славянска. Почему это произошло, никто не знает. Этот вопрос можно отнести к разведке. А может она разгадала коварный замысел младшего брата, и перенаправила груз по другой дороге. Так, на всякий случай, во избежание непредвиденных и, конечно же, коварных замыслов тупорылых евреев, захвативших власть в Киеве и заставивших всех украинцев восторгаться их тупорылыми ликами и действиями, ведущими страну в пропасть. Надо же доставить груз нуждающимся, а не бандеровцам. Бардак Оймама тоже понес первое сокрушительное поражение: русский медведь разгадал его коварные замыслы и размазал по стенке. Так спокойно, без помпы, без криков, без воплей на весь мир. Так и должно быть.