Текст книги "Украина скаче. Том II"

71

– Эй ты, сука, не много ли ты выпил? Я же тебе грю, сюда нажимай, на гашетку, а ты куда?

– Э, какая разница, куда? Налей браток, ишшо, тады могет и попаду. А куда ентот снаряд полетит? Надо шоб не на пустырь, и де никого нет, ни одной живой души, ить мы за каждого убитого получаем бабки от Коломойши. У Днепропетровске одни евреи и Коломойша ими правит, а здесь кацапы, вот и Коломойша решил лишить их жизни. А нам-то, кака разница. Мы профессиональные убийцы. Нам бабки и все. Но давай по больнице грохнем, а? Лежачих добьем, так? Как так? У больницу? Мине надо, шоб у детскую. Знаешь, дети растут быстро, а они все москали. Подрастут и снова начнут с нами воевать.

Поросяко Васька был прав и неумолим. Пришлось налить ему еще стакан.

– Ты Петро, скажи, куда нажимать, сюды?

– Да, – подтвердил Васька и зажал уши.

Раздался гром оглушительной силы, а из ствола после вылета снаряда немного повалил дымок.

– А куды я попал, не знаешь?

– Какая разница, куды? Лишь бы не в своих.

Пушек и снарядов у карателей было много. Командир приходил, наводил ствол в определенном направлении, без поиска цели, научил солдат загружать в ствол снаряды и нажимать на гашетку. Снаряд летел наобум. Обычно он долетал до центра города, попадал в здание школы, в жилой дом, детский сад, водонапорную станцию, электроподстанцию, разрушая случайно попавшиеся цели до основания. Так же работали и системы Град. Наобум сбрасывались бомбы с самолетов, но вскоре самолетов не стало. Ополченцы методично их уничтожали. Город Луганск, а затем и Донецк тоже методически уничтожались, а малые города областного значения стирались с лица земли.

Западные благодетели на это закрывали глаза, не было у них такой тяги видеть трагедию маленького народа, осмелившегося восстать против геноцида неофашистов-бандеровцев. Они с тупым упрямством твердили: во всем виновата Россия.

К ополченцам стали прибывать опытные военные из России на добровольной основе. И не только из России, были добровольцы из Испании, Франции, Италии, Сербии и других стран. Они-то и разгадали пещерную тактику ведения боя киевскими карателями.

От партизанских методов ведения боя, от защиты, исключая нападения, ополченцы перешли к созданию регулярной армии и к нападению на противника. Оказалось, что каратели не выдерживают ближнего боя и бегут, сломя голову. Потери в ближнем бою каратели несли катастрофические, а пополнять было некем. Приказы Вальцманенко о всеобщей мобилизации от восемнадцати до шестидесяти пяти лет не приносили желаемых результатов: никто не хотел идти умирать на восток, неизвестно ради чего.

Постепенно, незаметно, ситуация начала меняться. Ни министр обороны, ни президент, ни долговязый Яйценюх ничего не замечали.

По случаю дня рождения Шухевича, Вальцманенко провел заседания Совета национальной обороны, после чего, собрав свою камарилью, отправился на обед в самый шикарный ресторан Киева, где была не только русская водка, но и русская икра, добытая во Львове. После короткой сумбурной речи о немедленной победе над сепаратистами, он стал выслушивать хвалебные речи членов своей хунты в свой адрес. Он сидел и думал: а почему у меня нет маршальских погон, раз я выдающийся стратег? Кто в этом виноват, министр обороны? Да я его за шкирку.

Но Полдурак как бы погасил этот вопрос. Выступая, он произнес:

– Мы достигли на Юго-востоке заметных успехов над сопаратистами, благодаря выдающимся способностям нашего президента Вальцманенко. Я намерен ходатайствовать перед Верховной Радой о присвоении ему воинского звания маршала Украины. Слава Украине! Слава Вальцманенко!

Вальцманенко и сам долго хлопал, щедро улыбаясь. Он поддержал тост за самого себя, но таких тостов было очень много, каждый задолиз рад был выслужиться, дабы получить повышение по службе. Министр внутренних дел Ваваков норовил поцеловать Вальцманенко в колено, трижды становился на пол, но всякий раз не получалось. Он очень расстроился. Ваваков видел голую пятку президента, а пятка была закрыта шерстяным носком не первой свежести, и министр дважды чихнул и поцеловал своего кумира в колено. Но президент, как ему показалось, остался, весьма доволен. Тут подбежала депутат Кужель, такая расфуфыренная, в белом, волочащемся по полу платье, что президент поморщился и выставил руку ладонью вперед, что значило: не подходи. Кужель расплакалась, повернулась и исчезла.

В этот момент (исторический момент) в зал вбежал его верный друг и помощник, недавний зэк Залупценко с высунутым языком и ниткой слюны, стекающий с языка на пол. Он наклонился к уху и произнес:

– Кум, друг! Нехорошие новости. Сепаратисты активизировались и полностью окружили нашу армию в количестве пятнадцати тысяч доблестных бойцов, в том числе войска «Правого сектора» Яруша и все части Коломойши и Юлии Болтушенко.

– Не может быть!

– Может, кум, может. Мне только что звонил Яруш. Наша армия в котле. Это Дебальцевский котел. Армия окружена со всех четырех сторон. Там заканчиваются запасы продовольствия. Бригада «Кобра» в составе 600 человек, все из Львова, побросала оружие, и уехала к себе на родину, бойцы отказались воевать.

– Это вторжение России, – заревел президент. – Помоги мне подняться. Завтра утром – Совет нацийональной безопасности и обороны. Я пойду докладывать Бардаку и Ангеле Мурхель.

– Муркель, кум, Муркель.

А тем временем на Юго-востоке ополченцы беспощадно лупили карателей, уничтожали технику, расчленив всю армию на несколько группировок. За одну ночь и один день были освобождены многочисленные маленькие города Донецкой и Луганской областей. В Луганске люди получали гуманитарную помощь, присланную из России, улучшилось снабжение армии, состоявшей теперь из взводов, полков, дивизий, бригад, имевших своего министра обороны.

Десятки и сотни карателей стали добровольно переходить на сторону ополченцев, многие пересекали границу, чтобы очутиться в России, хорошо зная, что в России их накормят, отмоют от грязи и отпустят с миром: идите, мол, по домам и больше на войну не возвращайтесь.

Вскоре поступила просьба президента России сделать гуманитарный коридор для окруженных карателей и отпустить их по домам. Ополченцы со скрипом согласились с этим предложением, словно забыли о многих разрушенных до основания городах, о жестокости карателей в особенности фашиствующих бандеровцев. Но как могут согласиться с королевским предложением те, кто воюет за деньги Коломойши и Тимошенницы, Яйценюха и Вальцманенко?

Добровольная сдача – это не только потеря баснословных гонораров, но и потерянный имидж. Кто будет нанимать пропущенных через гуманитарный коридор униженных героев? Кроме того, в украинской армии много иностранных наемников – головорезов. Убивать – их профессия. Такой солдат едва ли поверит, что его помилуют, коль он никого не пожалел, никого не помиловал, даже грудного ребенка.

Война – это в какой-то степени баш на баш, либо ты, либо тебя, и тут гуманизм не всегда ценится. Возможно это слабый удар по самолюбию тех, кто все время произносит: гав-гав-гав. Может они остепенятся. А помилованные нацисты отмоются, отъедятся в домашних условиях и снова попросятся на войну, потому что им без крови скучно, и без денег тяжело.

Украина постепенно начала погружаться в хаос. В Киеве и в других крупных городах стали орудовать банды. Они громят магазины, произносят фашистские лозунги, шефствуют по центральным улицам со своими флагами. В столице демонстрации перед зданием Верховной Рады, Советом министров, администрацией президента. Может возникнуть двоевластие, троевластие. Горожане запасаются дровами, потому что никто не хочет платить за газ, а Россия давно перекрыла бесплатную газовую трубу. Похоже, президент не знает, что делать, а Яйценюх знает, что делать. Он все грозит России, обещая закопать ее в самую преисподнюю. Его вонь брызжет из кривого, сморщенного злобой рта.

Украина становится головной болью не только Евросоюза, но и Америки. Она истерически просит военной помощи и хочет, во что бы то ни стало уложить москалей, но едва ли Запад рискнет пойти на военный конфликт с ядерной державой ради придурковатых членов киевской хунты.

Одурманенные, зомбированные народные массы, если только будет свергнут главный Зомби, быстро начнут прозревать и все то, что сегодня в их глазах видится черным, превратится в белое, светлое и возможно, Украина может стать цивилизованной страной.

А пока о том, что при Януковиче все же был порядок в государстве, народ жил спокойно, не лилась кровь, вы нигде ни от кого не услышите. Долговязый Яцек сделал так много, чтобы зомбировать огромную страну, что его можно сравнить с Лениным. Ему просто нет равных. Даже Вальцманенко ему уступает в этом вопросе.

72

Сообщение об окружении войск сепаратистами вызвало замешательство в головах членов киевской хунты, которые и без того были напичканы всевозможными вирусами, способными проявиться в любой момент. Так, президент в любой момент мог выйти из себя и ударить кулаком по столу, а слушатели вместо того, чтобы опустив головы, создать мертвую тишину, вдруг вскакивали и долго аплодировали, выказывая свое исключительное одобрение. Если он в это время произносил бандеровский лозунг: «Слава Украине», то слушатели вскакивали, беспорядочно выкрикивали этот лозунг и при этом добавляли «хайль». Слово хайль шло от фюрера, а Вальцманенко был тоже фюрер.

Теперь же на Совете национальной обороны и государственной безопасности Вальцманенко трижды стучал кулаком по столу, а члены совета все ниже опускали головы, пока головы не замирали на крышке стола в ожидании следующей команды.

– Шевченко писал: все иде и все мынае, – произнес первый президент Кравчук, приглашенный на совет в качестве мудрого человека, с чьим мнением принято было считаться. – И цэ мене, не беспокойтесь. Москали просто поднимают шум, а если присмотреться ближе, то там и шума нет. Украина непобедима, наш народ как сплотится, как сожмет кулак, москали разбегутся, кто куда.

– А точно, – сказал Вальцманенко, – разрешаю поднять головы и запустить мотор мысли. Что думает Яцекук?

– Я думаю так: Россия нагло нарушила государственную границу и ввела на территорию Украины свои, вооруженные до зубов войска. Иначе наши доблестные воины не были бы окружены.

– Что нам скажет председатель Верховной Рады Гройцман?

– Посмотрим, что будет дальше, а пока предлагаю успокоиться и ничего не делать. Ничего не делать лучше, чем делать глупости в спешке.

– Глава администрации Залупценко, тебе слово!

– Предлагаю срочно вступить в НАТО. Прямо сию минуту. НАТО нас прикроет, а потом мы их сагитируем и на Москву все вместе. Пущай НАТО пробивает дорогу, а мы за ими следом, за их спинами, а там, на подходе, мы впереди со знаменами.

– Залупценко прав, – произнес едва слышно виноватый министр обороны Полдурак.

– В НАТО, в НАТО!

– Яцекук, пошли заявку, – разрешил президент.

– Какой-то гаманитарный колидор, что это может быть? – спросил бывший министр обороны Киваль.

– Уловка, – вынес вердикт Яценюх. – Никаких коридоров. Наши доблестные войска наберутся сил в окружении и прорвутся, а потом поддадут сепаратистам.

– Верно, – согласился президент. – Еще в Минске Потин пытался меня охмурить с этим коридором, да я проявил стойкость и мужество, и дипломатическую сноровку. Он, знаете, так долго за мной ходил и упрашивал: ну, Петя, давай проведем встречу тет-а-тет. А мне было некогда. Баронесса Эштон, она так подобрела, все меня под руку, все под руку и грит: не поддавайся на провокации. Теперь мне ясно: под видом гуманитарной помощи он хочет провезти оружие для сепаратистов, а эти сепаратисты ведь могут и до Киева дойти. Шо нам робыть, Левонид Данилович?

– Леонид Макарович, – поправил Кравчук. – Ну, я думаю так: срочно всем в Брусель, срочно. Брусель не ждет. Пасть в ноги, лбами об пол стучать до тех пор, пока Борзая не скажет: хватит, уговорили.

– Жозе Мануэль Баррозу, Левонид Данилович.

– Макарович. Но неважно. Просите помощи, требуйте санкций, введения войск, приема страны в НАТО. Говорите так: нас богато, примите нас в НАТО. Не уезжайте из Брусаля без помошши. А те ребята, что в окружении, они попали случайно в результате введения российских войск, подождут немножко. Можно же и мочу попить, раз нет воды, дохлую мышь поймать и на костре поджарить, когда речь идет о судьбах Родины. Правильно я грю, товарищи?!

– Уряа-а-а-а! уряа-а-а-а! Слава Украине!

Кравчук обрадовался этому лозунгу, поскольку ему казалось, что этот лозунг родился в его умной голове еще в тот период, когда Ельцин сказал про Крым: забирай на х…, он мне не нужен!

И Вальцманенко был доволен: такого единодушия, как на этом заседание он еще не наблюдал. Это вдохновило его, наделило новыми силами, вселило надежду: окружение армии – это какая-то ошибка. А если не ошибка…тогда эта ошибка будет устранена войсками НАТО. Войска войдут, Россия дрогнет и отступит, а там с сепаратистами можно будет разобраться очень просто.

– Готов ли президентский самолет? – спросил он у дежурного. – Если готов, вылетаем в Брусель.

– Но всем не поместиться.

– Яцек, где твой самолет?

– В ремонте.

– Тогда тебе топать пешком.

– Ну, я найду еще один, вы что думаете: премьер – это вам курочка на побегушках?

Целая свадьба очутилась в Брюсселе уже через три часа с гаком. Их разместили в гостинице, а утром, едва выпив кофе, просители устремились по кабинетам различных должностных лиц. Чиновники пожимали плечами, отнекивались, а некоторые одобрительно отзывались о желании присоединиться, но этот вопрос решает Расмуссен, а Расмуссен твердит на каждом перекрестке: Россия ввела войска в Украину, надо посмотреть, разобраться, определить, предвидеть, что будет дальше.

– Долги надо возвращать, – сказал один чиновник Вальцманенко. – Вы срываете поставку газа в Европу. Сколько вы должны? Пять с половиной миллиардов долларов? Это копейки. Такая страна, так много народу и все вы рветесь в Европу, а карманы пусты…да мы вас не прокормим. Надо платить за газ, а потом будем разбираться с введением войск.

– Заплатим, вернем, только вводите войска и экономически поддержите, ну, скажем миллиардов десять евро. Я не говорю о долларах, а только об евро, хотя доллары – во! а евро – фу!

Любой человек с протянутой рукой когда-нибудь станет в тягость. Политики, которые так тянутся к кормушке Евросоюза, этого не понимают. Они давно машут руками, брызжут слюной в адрес россиян, зная, что и Бардаку, и всем руководителям стран, входящих в Евросоюз, это не нравится, а некоторым из них это манна небесная. Но ощущение такое, что те, которые так радуются словесной браваде, хотели бы разделить эту браваду на две составляющие. То, что украинцы, грубо говоря, издают дурной запах в адрес россиян – это прекрасно, а вот то, что они это делают небескорыстно, смущает их, и в тот момент они видят нищенку с протянутой рукой. И эта нищенка все чаще и чаще показывает эту руку и просит: раскройте свои объятия, наконец, сколько можно?

На разных уровнях чиновники отбояриваются по-разному. Президента встречают с улыбкой, усаживают его в кресло напротив или рядом, мило беседуют с ним, а на его просьбу о помощи, похлопывают его по плечу и произносят примерно одну и ту же фразу: окей, окей, майн фрэнд.

Украинцы же не замечают этого смущения, их не беспокоит, что в скором времени их друзья на западе станут от них отворачиваться, ссылаясь на занятость. Пока надежда на Америку. И эта надежда так велика, что младшие братья не прочь подложить свинью тому же Евросоюзу, куда они так стремятся.

Россияне долго кормили их бесплатным газом и основательно разбаловали. Долг за неоплаченный, но израсходованный газ возрос до 5,5 миллиардов долларов. Им перекрыли трубу. Ничего: газ в Европу идет по нашей трубе, через территорию Украины. Кто нам мешает просверлить трубу на любом участке, и чтоб никто не видел, «занять» газа столько, сколько нам нужно. Европейцы богатые люди, пусть платят.

Как только Америка отвернется от «любых друзей», тогда украинцы заплачут. Кое-кто из них уже сейчас это понимает, но пока психология такая: я на тебя буду плевать на каждом перекрестке, обвинять во всех смертных грехах, но ты трубу нам не перекрывай. Ты же старший брат и обязан, твою мать!

А Вальцманенко в Брюсселе. Там у него одиннадцать встреч. Но он ничего нового не принесет. Так, будет болтать, намекать, стращать, дескать, нападение на Украину – это нападение на всю Европу. И бой с москалями – это бой за свободу и независимость Европы.

– Что вам стоит послать войска НАТО к восточным границам и хорошо проучить москалей и сепаратистов, нельзя же оставить наши доблестные силы в котле.

73

Однажды навозной мухе вздумалось одолеть слона. Она была настолько рада этой мысли, что весь день кружилась над его огромным хоботом, как бы изучая, с какой стороны начать его кусать, чтобы его повалить, а там уж поедать великана до тех пор, пока от него останутся только рожки да ножки. А потом кости съедят собаки. Облетев сто миллионов раз вокруг, она с разлету села в самый центр хобота и запустила жало, как ей казалось, до самой нижней части брюха, но слон даже не пошевелился. Он так же спокойно лежал, посматривая одним глазом на другую сторону границы, где располагалась великая и незалежная нэнька.

«Э нет, – решила муха, – одной не справиться, надо организовать остальных мух, мух всего государства и наброситься целой тучей. Тогда слон будет повален, как стебелек, срезанный косой».

Муха вернулась в самую большую щель деревянного домика вблизи общественного туалета, по ту сторону границы, откуда неслись несказанные благовония для мушиного царства, и начала проводить агитацию.

– Слава Бандере! – воскликнула муха.

– Уря-а-а-а, – заревела вся туча мух, так что дерьмо внизу заколыхалось.

На этот звук прилетел Овод – самая большая черная муха с белыми зубами, села на обвалянный кирпич и сама облегчилась.

– Ты кто такой есть? – спросили местные мухи.

– Я африканская муха с самым мощным жалом, правлю теперь Америкой и решила вам помочь. У меня самое длинное жало в мире. Один укус и слона в живых нет. Будете мне подчиняться?

– Ура! Слава Украине! что мы должны делать?

– Для начала вылижите мне зад. Я только что облегчился, а подтирочный материал не прихватил. Дорога к вам далекая. Пришлось лететь через океан.

Мухи переполошились, потом перессорились. Каждая муха хотела вылизать отверстие гостьи первой. После долгого спора и даже укусов, образовалась, очередь и африканская муха по кличке Джо раздвинула лапки.

– Только не кусать, вашу мать.

Сутки спустя отверстие Джо так засверкало, что украинские мухи начали слепнуть.

– Ну, будя, – зарычал Джо. – Лизуны вы отменные. Теперь показывайте, где лежит этот слон. Ему надо продырявить брюхо и повалить вниз.

– Он там, по ту сторону границы, территория под ним разваливается, а сам он мечтает поработить нэньку, захватить наши богатства. Да, да, – согласились мухи, – слона надо повалить и …съесть. Пока пограничники спят. Мы давно думали об этом. В стене, в нижнем кругляке живут последователи самой крупной мухи по имени Степан Бандера. Возглавляет последователей, утонувших в дерьме Бандеры, великан Овод. Он знает, как повалить слона.

– Это я и есть. Моя кличка Джо. Я знаю, как расправиться со слоном. Кроме этого…

Джо извлек огромный кошелек из брюха и потряс им, да так, что все мухи задрожали.

– В этом кошельке, – сказал Овод по кличке Джо, – пять миллиардов долларов. Это вам на революцию в Киеве. Чтобы победить слона, надо организоваться.

Тут громко зазвенели навозные мухи, такие, как Клочка, Мухонюх, старая навозная муха с одним оторванным крылом Кравчуко-Суко, Фротман, Вальцман, Фройцман. А Капительман Юлия прислала привет Оводу с низким поклоном по электронной почте. Все навозные мухи пытались сесть на кошелек и пронзить его жалами, но Овод, то бишь, Джо возмутился, потряс кошельком еще сильнее и все навозные мухи свалились, да прямо в дерьмо. Завизжав от удовольствия, они успокоились, притаились и замерли в ожидании.

– А где теперь слон? Мне надо его лицезреть, составить план его кончины. Подать его сюда, – потребовал чернокрылый Овод по кличке Джо и снова потряс кошельком.

– Его сейчас нет на месте. Этот слон сидит на границе и все норовит оттяпать кусочек территории нэньки. Надо туда лететь. Но он никого к себе не пускает и даже, когда его кусают за хобот, предпочитает отсыпаться. Надо всем миром лететь туда, подкараулить, когда он бодрствует и наброситься во главе с тобой, Овод Джо. Поставим его сначала на колени, подождем пока он облегчиться, насладимся этими благовониями, а потом прикончим без всякой жалости. Будь нашим главнокомандующим, Джо.

Джо собрал целую армию мух и двинул на ту сторону границы. Слон мирно почивал. С великой радостью мухи набросились на хобот слона, но он повернулся на спину и всех раздавил. Остались только навозные мухи и Овод. Часть мух разлетелась, а несколько тысяч мух, попавшие под хвост, прилипли.

– Надо собрать мух Западной Европы и Америки, – призвал Джо.

– Да! – заревели уцелевшие мухи.

– Цэ дуже добре, – заревела однокрылая навозная муха по имени Кравчуко-Суко.

Начались переговоры. Западные мухи много обещали, но предпочитали не ввязываться в войну со слоном. Ограничивались обещаниями. Мухи не знали, что делать. Кто-то предлагал подружиться со слоном, ведь раньше слон кормил их. Его жирного хобота хватало на всех мух. Мухи были жирные, летали, постреливали и даже подпевали слону в его грустной песне, когда у того портилось настроение во время бурь мирового масштаба.

Черный, как гуталин Овод по кличке Джо, обнажил белые зубы и произнес на английском языке:

– Гут бай!

– Не покидай нас, отец родной. Мы видим, как ты за нас переживаешь: почернел весь, оставайся, мы без тебя никто, ничто.

– У меня свербит.

– Подставляй зад, языки у нас жесткие, почешем.

Процедура длилась до обеда, но уговорить Джо не удалось. Наконец, он сказал:

– Знаете что? я возвращаюсь в Америку, великую страну, которая держит в кулаке всех мух, в том числе и мух западной Европы. Я сожму один раз кулак посильнее, и когда они запищат и тут же спросят, что надо, я отвечу: надо поддержать нэньку в ее борьбе со слоном, выгнать Черноморский флот и поставить там Американский во имя мира и процветания нэньки.

– Слава Джо!

– Слава Вамерике!

– Слава Бандере!

– Слава Украине!

– Мы украинские мухи!

– Украинские!

– Укропы!

– Не москали!

После криков восторга начались будни, жизнь пошла накатом со своей скукой и неопределенностью. И вдруг, среди плачущих мух, нашелся лидер Яцек Мухонюх. Он тут же собрал собрание и предложил разобраться, кто есть кто.

После длительных споров выяснилось, что все украинские мухи делятся на три категории: галичанские мухи – чистокровные бандеровцы, восточные – пророссийские мухи, и мухи средней полосы с Киевом во главе. Мухонюх привел убедительные доводы: галичанские или западные мухи, это наследники польских панов, их дети, внуки и правнуки и говор у них польско – украинский, скажут не шестнадцать – семнадцать, а шеснайдцать-семнайдцать. Восточные мухи – это российские мухи, они и балакают на русском. Когда-то в древние времена, так называемая Малороссия или Новороссия, временно была оккупирована Россией, но президент Ющенко, как начал палить из заднего прохода, россияне тут же убежали.

И третья категория мух – это мухи центральных областей нэньки. Так вот задача состоит в том, чтобы западные мухи, наиболее цивилизованные и прогрессивные, которые рвутся в Евросоюз, покорили мух южных и центральных областей незалежной нэньки. Справитесь, бандеровцы?

– Ура!

– Слава Бандере!

– Слава Украине!

Пока мухи под руководством Яцека Мухонюха, спорили, рассуждали, чернокрылая муха Овод по имени Джо, не сидела, сложа руки. Она вызвала главных мух Евросоюза, поставила перед ними задачи на ближайшее время, выделила пять миллиардов долларов, чтобы финансировать украинских комнатных мух, нацеленных на борьбу со слоном, что находился в дремотном состоянии, заслала инструкторов и в конце воскликнула:

– Организовать в Киеве майдан.

Майдан был организован, царь свергнут, и черная муха Овод остановилась на израильской навозной мухе по имени Вальцман. Вальцман при помощи бандеровцев обандерил всю Украину и начал войну на Юго-Востоке. Слон затрубил, зашевелился, в результате чего одна треть мух нэньки отправилась на тот свет искать правды.

Пока они искали правды и отстреливали мух Луганска и Донецка, слон уже овладел Крымом. Первым заплакал Овод черный Джо.

– Слон дорого заплатит за Крым, – сказал Овод Джо. – Я в Крыму хотел построить виллу, а слон аннексировал, еще я хотел разместить там свой флот.

Слон слушал эти бредни, посмеивался, а потом стал чихать. Мухи запада и востока по очереди отправлялись на тот свет, проклиная слона.

Что произойдет, если слон станет на все четыре ноги, поднимет хобот и затрубит, обнажив бивни, вернутся ли американские мухи к себе домой или погибнут на территории чужой страны? Поживем – увидим.