Текст книги "Самбор"

На одном кусте растут разные ягоды

Болотная гора. Город Урунг.

Говен У-Танг.

– Санна была замечена в Прустейне, – сообщает мне посол виновато, посматривая в сторону. – Она явилась туда без предупреждения и когда ее заметили то потребовала, что бы отпустили. Ее кожа позеленела, и она озвучила свой род при всех. Люди все слышали и еще долго обсуждали происходящее. По городу поползли слухи, что ваша сестра намерена помешать подготовке и многие временно отказались от тренировок, ожидая объяснений от короля. Вся работа встала на якорь.

Я сидел на троне нервно стуча пальцами по подлокотнику.

О ней столько не было вестей. Сестра словно растворилась в воздухе, покинув город через минуту после нашего разговора. Еще немного и я мог бы сказать что-то, что способно было ее остановить. И я рад, что этого не произошло. Сейчас же она появилась в Праустейне. Зачем? Не думаю, что сестра пришла из детского любопытства или знала, что происходит. Санна уже давно начала самостоятельную жизнь и предалась людским благам, роя ямы в поисках воды для них. Какова доброта.

Я приказал королю Праустейна держать ворота закрытыми, как и остальным странам. В Элдор она вряд ли явится, но могла прийти в Весхуадан и Лакриум. Море она не пересечет. Значит и на остров не попадет. Теперь то уж точно мир богов для нее под замком. Хотя так же я думал и до появления Санны в Праустейне. Глупая девчонка. Даже спустя столько лет не может успокоиться и оставить нас в покое.

Много лет я провожу учения и ищу союзников. В разных концах света еще остались страны, которые могли сопротивляться, но все же примкнуть к Болотной горе. Учения в Праустейне даются тяжелей всего. Волони агрессивно реагируют на снежных медведей, как и на бурых в Весхуадане. Снега утомляли и заставляли волоней сильней нервничать, делая их неуправляемыми и капризными. Холод они переносили болезненно. Лишь поэтому все три породы зверей так долго и неустанно нами тренировались для совместного боя. Требовалось еще так много времени. Санна здесь была уж точно не к месту. Да и в целом, она могла все испортить.

Я давно заглушил в себе надежды на то, что Санна все поймет и сможет принять. Такой ее сделал я. Своими обманами и сокрытиями истин, которых сейчас так отчаянно жаждет ее душа. Хоть чувства мои и не так очевидны, но сестру я любил больше всех на свете. Эту любовь я хранил в тайном уголке своей души, чтобы не так часто приходилось болезненно скучать. Но, честно говоря, и без этого мне было настолько тяжело, что много раз думал о том, чтобы все бросить.

Кажется, я научился предвидеть будущее и был этому немного рад. К сожалению, мне не удалось стать героем, не вышло править по-доброму и честно. Извращенная вера, неумение служить и стремление постоянно ошибаться. Все это изуродовало мысли и морали божественных народов. С самого начала, с момента появления на горе Бирель, началась череда трагических свершений, повлекших за собой расплату и черноту. Боги – это порождения желаний и тягот тех, кто нуждается в защите. И я был слишком слаб, чтобы не угодить в эту ловушку.

В тот момент, когда мы с Санной покинули Бронду, когда последний лучик чего-то людского во мне погас, я откликнулся на призыв нужды и впустил в свои уши тягость целого народа. Как было сказано, боги – это порождение желаний и мольбы о помощи. Спустя десять лет с первой войны орков и брондцев, кто-то возжелал войны настолько сильно, что породил нового бога, не сумев справиться с тягостями. Камень, что так долго ждал своего хозяина, бросил зов, на который я откликнулся. Хоть и был очень юн.

Мотылек из станы замерзшей воды

Санна У-Танг.

Я все чаще всматривалась в горизонт. Мне казалось, что вот-вот появится Говен. Один. Но узнав о моем приходе он не двинулся с места. Между нами, все так же расстояние, которое лишь растет и становится более гористым. В виде обстоятельств и причин, между нами, вырастали непроходимые лиса и бурлящие реки, земля дрожала и раскалывалась, глотая пространство, которое застревает и не дает ей снова срастись. Может быть, мне нужно было дождаться его тогда? Пришел бы он, когда ему сообщили о моем появлении? Навряд ли. Ведь его до сих пор нет.

В Пуринт пришла зима. Мы были готовы к ней, поэтому проводили дни весело и беззаботно. Иногда я выходила из дома, чтобы помочь расчистить сугробы и достать из погребов сушеное мясо, рыбу. Остальное время мы с Троготом проводили вместе, беседуя возле печи и попивая ароматный горячий чай. Мне было приятно, что он задает вопросы и интересуется, но я четко обозначила темы, которые мы не затрагиваем. После путешествия в Праустейн, Трогот постоянно говорит, что со мной что-то не так. На что я просто пожимаю плечами и прячусь на улице, игнорируя суетливого волоня.

Удивительно, но мне стало легче. Я убедилась во многих вещах и перестала мучить себя вопросами. Ответы стали очевидными и прозрачными. Больше никуда не пойду. Не появлюсь ни в одной стране и не попытаюсь найти встречи с братом. Я хочу сбежать из этого пожара и Пуринт дал мне эту возможность. Если война придет и сюда, то я защищу этих людей. Отсюда точно не сбегу.

С недавних пор я стала ненавидеть зиму. Из-за того же самого, за что когда-то ее любила. Теперь зима для меня наполнена одиночеством и холодом. Это просто снег и ветер. Просто уходящее время. Раньше в нашей семье все так сильно любили зиму. Каждый год и каждый первый снег мы думали об одном. Зима нас объединяет. Как же глупо и неправдоподобно это все было. И неудивительно, что теперь все только прошлое, которое теперь для меня не одно и тоже с воспоминаниями.

Не скажу точно, сколько еще лет прошло. Может два или три года. Но однажды перед деревней возникли незнакомцы в темных плащах. Люди в панике пришли в наш с Троготом двор и попросили о помощи. Я, не раздумывая отправилась навстречу к чужакам.

– Кто вы такие? – кричу издалека. – Зачем пришли сюда? Почему не заходите в деревню?

Один из незнакомцев снял с головы капюшон и передо мной предстала юная девушка. У нее короткие волосы и бледная кожа, глаза пустые, словно камни. Она несколько секунд всматривалась в мое лицо, а потом вытянула из покрасневшей ладони длинную косу, жар от которой растопил снег вокруг до самых ворот. Пар поднялся высоко к небу и скоро исчез.

Снова это умение. Очередной человек, который достает оружие из ладони и может с ним сражаться. Как и в прошлый раз это зрелище заставляет напрячься и усиленно думать. Кто они такие?

Я напряглась и достала из-за спины лук. Натягиваю тетиву со стрелой. Только так можно быстро и через расстояние достать до девушки, которая слишком пугающая, для доброжелателя. Она не человек и смотрит на меня иначе, чем люди. В ней нет заинтересованности, нет никаких эмоций.

– Санна У-Танг! – произносит громко девушка, угрожая мне косой, которая вспыхивает ещё большим огнем, освещая ближайшие дома и низкий заборчик. – Это ты?

Ее слова эхом разнеслись по округе, и я услышала, как за спиной зашептались люди. Никто не знал о моем роде и никогда не слышал полное имя. Конечно, они поняли, кто я и от этого страх немного сковал мой язык. Слухи о Урунге с каждым годом ходили все тревожней и только Трогот знал, что у меня есть брат. Произносить полное имя было очень рискованно, поэтому я молчала. Но эта девушка разрушила все так резко и неожиданно, что злость вскипела в жилах.

– Ты божественное оружие, – отвечаю спокойно. – У меня нет никаких дел с богами!

Внимательно смотрю на незнакомца, который все еще скрывает свое лицо. Из-под опущенного капюшона видны лишь длинные черные волосы. Он до сих пор не произнес ни слова, терпеливо ждал, когда к нему обратятся. Видимо, они путешествуют вместе. Они спутники.

– Ты боишься, – произносит второй незнакомец. – Это было ожидаемо. Живя с людьми, ты стала похожа на них. Ты стала понимать их, думать, как они. Это лучшее, что могло произойти с потомком У-Тангов. Хотя бы с одним из них.

– Раз ты такой смелый, то почему не показываешь лица? – усмехаюсь, опуская лук. – Это мирная деревня. Мы никому не принадлежим и никому не поклоняемся. Если вас прислал Говен, то лучше уходите! Мы не союзники болотному королю и воевать ни с кем не намерены!

Слышу хруст снега позади себя. Старик, не торопясь шагает по небольшим сугробам, расчищая себе путь тростью. Он полон уверенности, но в глазах блестит страх и беспокойство. Старик смотрит на меня и пытается улыбнуться. Я хмурюсь, когда он становится рядом со мной и опирается на трость.

– Что ты черт возьми делаешь? – шиплю на Трогота. – Уходи от сюда.

Старик переводит взгляд с меня на незнакомцев.

– Мы добрые люди и ни во что не вмешиваемся, – говорит так громко насколько может. – Мы растим картошку и поим озерной водой скотину. Мы ничего не крадем и никого не убиваем. Но если вам нужны наши жизни, то у нас найдутся силы постоять за себя, – произнес старик и в конце стукнул тростью о заснеженную землю.

Сердце бешено стучит от осознания того, что люди готовы постоять не только за себя, но и стоять рядом со мной. Мне никогда не было страшно за товарищей, они сильные и способные. Всегда рискуют собой. Но сейчас это не равный бой, и все равно люди готовы. Это странные и незнакомые мне чувства.

– Вот как, – произносит незнакомец в капюшоне и осторожно его снимает. – Я рад это слышать, Санна.

Это лицо. Эти волосы. В памяти всплывает прошлое. Те первые мгновения, когда земля из-под наших с братом ног начала уходит, скидывая обоих в пропасть. Сейчас передо мной стоит тот, с кого все началось. Тот, кто потянул нас за собой и обрек на череду свершений, которые сложно было представить. Спустя столько лет, словно во сне я вижу очередное видение и слышу голос, того кто всегда был так далек и не мог быть рядом.

Лук выпадает из рук, и я зажимаю шокировано ладонями рот.

– Самбор! – кричу изо всех сил и срываюсь с места.

Раньше я так часто думала и не имела понятия что с ним. Мы много говорили с Говеном о дяде и несмотря на его поступки он рождал во мне лишь тепло. Я верила, что он не такой каким видится нам в чужих воспоминаниях. И несмотря на все свершения, он был единственным, кто все это время не смог явиться и лишь наблюдал издалека. Я была в этом уверена. В глубине души даже ждала эту встречу.

Девушка медленно отошла от дяди и молча наблюдала за тем, как я рухнула в его объятия. Она не выражает никаких эмоций и просто смотрит пустым глазами на наше воссоединение.

Тепло родного человека ощущается совсем иначе. От близких людей даже пахнет по-другому. Самбор пахнет травой и ранней росой на цветах, но иногда кажется, что это аромат крепкого алкоголя. В любом случае этот запах безумно приятен моему носу. В очередной раз сложно описать словами происходящее. Мне хочется упасть, зная, что он придержит. Хочется заплакать, зная, что он лишь улыбнется и прижмет, утешая. Я просто хочу быть глупой и слабой впервые за долгое время. Самбор У-Танг всегда был для меня великим и невероятно сильным. Нет смысла винить меня в том, что я хочу свалить все проблемы на него. Он один из трех детей короля и королевы Болотной горы. Он наследник, истинный король и мудрый правитель, который наконец появился, словно луч света. Жаль, что меня это уже не касается.

Я обнимаю его прижимая сильней. Он высокий и приходится утыкаться носом в его грудь. Думаю, высокий рост – это у нас семейное.

– Где ты был все это время? – говорю, быстро вытирая слезы. Отпускаю его и смотрю в выразительное лицо. Оно такое доброе. – Как нашел меня? Говен…

Понимаю, что не имею права говорить подобное. Мне мгновенно захотелось потянуть его на гору. Показать каждый угол и каждого жителя, брата. Мне хотелось показать ему то какими мы выросли. Какими стали. Но я уже давно перестала узнавать брата.

– Мне пришлось долго ждать, чтобы встретить тебя. Как и Говена.

– Мы с ним…

– Я знаю, – бормочет дядя и целует меня в лоб.

Тело пронизывает странное чувство. Руки наполняются силой. Опять. И по венам растекается приятное чувство холода, воды, словно по телу бежит прохладная горная река.

– Это мой тебе подарок, – произносит шепотом.

Смотрю на свои руки и понимаю, что они зеленеют. Волосы быстро отрастают и покрываются черным. Я выгляжу, как и все болотные. Я стала похожа на них. От неожиданности начинаю быстро дышать, и голова кружится от волнения.

– Ты всегда сможешь вернуться к изначальном виду, а если почувствуешь одиночество становись той, кто является частью большого народа. Сильного и свободного. Болотного народа.

Я благодарно обнимаю его и понимаю, что сердце сейчас разорвется, на множество частей. Как же все-таки этот мир великолепен и жесток. Все и всегда происходит не вовремя, заставляет страдать.

– Кто это? – отхожу от дяди и смотрю на девушку, которая все это время наблюдала за нами.

– Это Каэлин Рогнед, – произносит Самбор недовольно хмуря брови. – Хозяйка камня памяти и оружие богини Беррианы. Вторая в своем роде. Ветер.

Богиня Берриана. Богиня пустынь. Создательница Серийи. Города, к разрушению которого, мы с братом тоже приложили руку.

Я внимательно смотрю на холодное лицо девушки и удивляюсь тому, что оно совершенно ничего не выражает. Она словно кукла. Холодная и не живая, способная быть лишь в одном состоянии. Как захочет хозяин.

– Она палач, – вспоминаю истории из Серийских библиотек. – Вершитель правосудия над людьми. Проводник душ в Навь. Грешников.

– Единственная, кто продолжает быть верной богам и их идеям, – говорит Каэлин холодно и продолжает изучать мое лицо. – А ты отступница Санна У-Танг. Будем соревноваться у кого более презрительный взгляд? Или наконец войдем в деревню? И к твоему сведению, порядок в Навь изменен. Теперь туда попадают все, кроме святых. Сейчас это уже не обитель грешников.

Я оборачиваюсь и вижу жителей, которые ошарашенно смотрят на меня в новом обличии. Улыбаюсь и возвращаюсь к привычному виду. Мне важно их спокойствие и безопасность. Они не должны меня бояться. Для них я обязана оставаться той Санной, которая всегда будет рядом в трудную минуту и не позволит злу поглотить их жизни.

Люди расступались перед чужаками и жались друг к другу. Их сложно было успокоить. Да и права у меня такого не было. Они должны были преодолеть в себе эти страхи самостоятельно. Без моего участия.

Я взяла старика Трогота под руку и успокоительно улыбнулась. Он постарался улыбнуться мне в ответ. Я обязательно все ему расскажу и не стану скрывать ничего. Мне нет нужды скрывать от людей правду, которой они достойны. Уже нет.

Войдя в дом Самбор с любопытством все осмотрел, а Каэлин осталась стоять у входа. Мы предложили им чай и высушить одежду, на что девушка лишь зло рассмеялась и скинула с себя плащ прямо на пол. Доски мгновенно стали мокрыми от снега. За это старик подошел к девушке и пнул ее тростью, а затем призвал поднять вещь и повесить на крючок. Та послушалась. Они еще долго спорили, но это мало меня интересовало. Хоть и выглядело уморительно.

После чая дом наполнился разговорами и нравоучениями. Старик Трогот утащил Каэлин на кухню и заставил готовить ужин. Он командовал ей, встав на стул, чтобы казаться выше, и по-командирски махал старой тростью. Я каждый раз улыбалась, когда они начинали ругаться и в очередной раз Каэлин получала по спине тростью. Тогда мне еще была неизвестна вся истина об этой девушки, поэтому я позволила ей быть в нашем доме.

– Ты сказал, что все знал. В таком случае – мне нечего тебе рассказать, – говорю дяде, допивая чай.

Самбор сидел напротив меня за столом и с интересом рассматривал браслет из зубов и костей волоней, который я забрала с собой из Урунга много лет назад. Он осторожно держал его в руках и заботливо касался вещи, что хранила в себе воспоминания.

– Это не так, Санна. Ты о многом можешь рассказать. Вопрос в том, хочешь ли ты этого? Настало ли время двигаться дальше?

– Я не понимаю, – нервно ухмыляюсь. – Все эти истории прошли мимо меня. Это Говен копался в прошлом и изучал религии разных стран. Тебе нужен он, а не я. От меня толку мало, поэтому я сейчас здесь, а не в Урунге. Уверена, ты и сам это понимаешь.

– Снова ложь, – улыбается дядя и смотрит на меня добродушно. – Я догадываюсь, что породило в тебе такую неуверенность в себе и почему ты бежишь. Он ведь всегда делал все за тебя. Хоть тебе и тяжело это признать. Говен всегда тянул весь груз на себе, даже тот, что предназначался тебе.

Я отворачиваюсь, пряча сожаление. Эти мысли во мне не воспитаны. Они еще дети. Играются где-то в стороне от всех остальных. И это причиняет очередную боль. Я всегда хотела помочь, но что-то заставляло оставаться в стороне. Говен бил меня по рукам. Так я думала всегда и не была готова в чем-то раскаиваться.

– Он так решил. Он захотел быть самостоятельным и учить других жизни. Мне это не понравилось.

– Ты не смогла это принять, – бормочет дядя. – Но осталась там же, где и была. Дрянная черта плохих правителей. Сидя на троне и раздавая приказы, они зачастую ничего не умеют делать. А их недовольства, когда что-то идет не так – это прикрытый эгоизм. Приятно играть в игрушки, даже когда ты уже вырос.

– Нет, – говорю громче, чем планировала. – Я приняла позицию брата! Просто не хочу во всем этом участвовать. Как бы ни было плохо, но у меня другое мнение. Поэтому мы и расстались. Мы слишком разные, чтобы жить в одном мире.

– Вот как. Для тебя Урунг все еще остается отдельным миром?

Смотрю на свои дрожащие руки.

Что со мной произошло? Откуда весь этот страх и желание испариться? В какой момент я стала такой трусихой и плаксой? Это все из-за того, что живу рядом с людьми? Я стала слабой из-за них.

– Думаешь, я бы ничего не сделала, если бы знала, как все вернуть назад? Думаешь отреклась бы от него снова? Отреклась от брата? – говорю вся дрожа.

Самбор внимательно смотрит на кости и прищуривается, словно что-то нашел. Проводит пальцами по ним, поглаживает пожелтевшие зубы.

– Вернуть все назад? – хмыкает, словно я кажусь ему глуповатой. – Ты хочешь снова это пережить? Ты разве еще не поняла? Изменить прошлое невозможно, как и подстроить под себя будущее. Всегда на пути возникнет то, что будет тебе сопротивляться. На костях волоней всегда так много вмятин и царапин. Это все, потому что они быстро восстанавливаются, но пустота в царапинах на костях не в состоянии затянуться. Пустоту невозможно вернуть в первозданный вид. Ее можно лишь принять или заполнить чем-то другим. Понимаешь?

– Странное сравнение, – ухмыляюсь, ковыряя пальцем деревянную кружку. – Я ведь не Волонь и имею право желать, чтобы все было как раньше.

– Да, – кивает мужчина. – Только тогда ты останешься на месте. Навсегда. Не будет движения, роста, даже воздух однажды покажется затхлым и липким.

– В чем именно ты винишь меня? – громко хлопаю ладонью по столу, от неожиданно вспыхнувшей злости.

Вижу, как на нас с дядей поворачиваются два обеспокоенных лица. Трогот и Каэлин отвлеклись от своих дел на кроткое время, просто проверив не начну ли я скандалить еще сильнее.

Делаю глубокий вдох и потираю уставшие глаза.

Как же позорно вести себя таким образом, осознавая, что на этот дурацкий вопрос и сама знаю ответ. Я знаю в чем была виновата.

– На самом деле, Санна, я очень устал, – произносит дядя на выдохе. – Твоя жизнь была непростой, как и жизни всех остальных божеств в мире людей. И я каждый день чувствую боль, тоску, радость, разочарование и многое другое. У меня больше нет сил на осуждение тебя или кого-то еще, кроме Каэлин.

Смотрю в его черные глаза и понимаю смысл слов. Становится слегка стыдно за то, что веду себя как ребенок.

– Как она умерла? Как погибла Журри? – спрашиваю, справляясь с хрипотой в голосе.

Дядя тяжело вздыхает и улыбается.

– У меня был уговор. С богами, – произносит с неприязнью. – С одним из них. Я должен был вернуть камень памяти, принадлежащий божественному оружию Паэлиаса. Камень моей матери. Это означало, что она поднимется в обитель верховного бога вслед за ним, за камнем. Станет той, кем обязана. Тогда я смирился с нашей судьбой и хотел спасти сестру, пожертвовав свободой матери. Одурманенная Журри утащила камень и отдала морякам с пиратского острова, еще тогда, в самом начале. Но на тот момент в Бронде уже родился наследник для камня. Он выбрал его самостоятельно так как Бирель долгое время жила в свое удовольствие и пренебрегала обязанностями. В той войне мне не удалось спасти ни мать, ни Журри. И истина оказалась очень простой. Боги делают то, что хотят и не более.

– Наследник? – нахмурилась я, осознавая, что на тот момент нас с Говеном еще не существовало. – Разве камень может самостоятельно выбирать наследника?

– Да. Деян Рогнед. Покойный сын Санны Рогнед, предыдущего оружия богини Берриан. Брат Каэлин. Из-за божественной крови камень выбрал его в наследники. У него есть разум. У камня. И, кажется, он знал будущее лучше самого Гувера. Уже тогда камень тумана знал, что Бирель У-Танг обезумела, предавшись беззаботной жизни среди божественного народа. Она возомнила себя им подобной.

Я застыла, осознавая и складывая картину воедино.

– Вот почему камень появился затем в Серийи, – шепчу изумленно. – После смерти Деяна, он отправился к его сыну. К Адрику. Это заставило нас отправиться туда в самом начале.

– Нет Санна, – осторожно и виновато произносит дядя. – Камень в Серийю принес с собой Говен. Твой брат и мой племенник.

Я не смогла пошевелиться, чувствуя, как холодеют кончики и пальцев и нос. Все тело охватила дрожь, заставляя качаться чай в кружке, которую я держала в руке на весу.

– Неужели…

– Да, – ухмыляется дядя, откидываясь на спинку черного деревянного стула. – Хозяином камня стал Говен, после того как истинный наследник, так и не явился в Лореул. Адрик не имел понятия, что его что-то ждало в Бронде, почти не помнил своих родителей и не мог знать ничего о богах. Говен соврал, когда сказал, что камень сам явился в Серийю. После того как Паэлиас подорвал свой авторитет перед камнем, тот попросту отрекся от бога, и взмолился несуществующим богам. На данный момент Говен стал богом, который единственный живет, как и в далеком прошлом, в Явь. В твоем брате родилась небывалая воля, которая и призвала камень к службе, как тот и желал. Говен У-Танг второй существовавший когда-либо бог и оружие в одном лице. Он стал таким, как только ты протянула ему тот сверток в Лагманском лесу. Он, а не мое видение заставило тебя украсть камень. Говен из будущего сделал всё, чтобы он из прошлого привел его туда, где сейчас оказался весь нынешний мир. Меняя прошлое, он создает наши воспоминания искусственно и лишает ощущения прожитых в действительности мгновений. Поэтому воспоминания часто кажутся нам до ужаса незнакомыми.

– Зачем мы отправились в Серийю? – шепчу шокировано, сдерживая слезы и понимая какой ответ услышу.

Самбор часто кивает и складывает руки на груди поверх теплого жилета.

– За Адриком, – произносит, поджав губы. – Говен отправился туда, чтобы найти и забрать брата домой.

Вот как… Он отправился в другую страну, чтобы найти его, забрать домой после долгой разлуки, но… Со мной он поступил совсем иначе. Для Говена я значу меньше, и всегда буду чем-то, до ужаса усложняющим жизнь. Не нашу совместную, а их. Лишь поэтому, я все это время ждала его напрасно.

– Он отправился туда за Адриком, – улыбаюсь, глотая слезы и нервно вытирая со щек соленые капли. – Какая прекрасная, братская любовь.