Текст книги "Самбор"

В темноте не видно пятен

Пуринт.

Самбор У-Танг.

– Уже уходишь? – говорю, тихо вдыхая прохладный ночной воздух. – Почему не сказала? Хотя этот вопрос можешь проигнорировать.

Девушка снимает с темной головы капюшон и громко вздыхает, поднимая голову к небу. Сегодня она кажется уставшей и слегка потерянной. Наши с ней отношения переросли в открытую ненависть, когда каждый пытается укусить другого, не думая о последствиях. Я боялся, что Каэлин однажды в гневе скажет что-то лишнее Санне, но этого не случилось. Ее воля и верность и правда непоколебимы.

– А должна была? – как и прежде зло смеется и поворачивается лицом ко мне. – Или хочешь пойти со мной? Не в этот раз Самбор великий. Сегодня наши пути расходятся.

– Ты опять отправляешься в Навь? – говорю, сдерживая желание подойти немного ближе. – Тебе нужно опять сбросить ношу?

Я всегда находился рядом с ней и понимал, что так будет долгое время. Насколько не были бы противоречивы наши жизни и стремления, кажется, нам необходимо было находиться поблизости. Желая ей смерти, я все же переживал. Каждый раз смотрел с сожалением на ее раны или болезни. На то как она уходит в свои мысли и возвращается опустошенной. Было бы проще посадить ее под замок и на цепь. Так я мог бы своей ненавистью привести ее в чувства, но выходит все это время играли мы лишь по правилам Каэлин.

– Скажи, – произносит, перехватывая косу другой рукой. – С момента начала нашего путешествия в тебе хоть что-то изменилось? Или ты продолжаешь бороться со всем миром, который не хочет думать, как ты? Во мне тоже родились надежды, и они никогда не были связанны с твоим исчезновением. Самбор, ты хоть немного меня понял?

Ее слова заставляют тело слегка дрожать, хотя я пытался скрыть нарастающее волнение. Мне было сложно ненавидеть ее, когда в душе росло беспокойство и неясное стремление всегда и все о ней знать. Это перестало походить на злость. Мы так сильно сблизились, что перестали замечать много первоначальных вещей. В сторону Каэлин я часто менял свое мнение и решения, за что презирал самого себя. Не все слова в отношение ее были искренними и правдивыми. Верной была лишь безграничная злость.

– Я такой какой есть, Каэлин, – жадно рассматриваю ее тонущее в тени лицо. – Разве не это ты хотела донести до меня все время? Разве не ненависти ты от меня ждала? Как ненависть и понимание могут существовать рядом?

– Ты ненавидишь меня? Находясь при этом рядом? – улыбается и через мгновение громко смеется. – Ты и правда великий. Великий тупица. У вас у всех такая каша в голове, что вас становится жаль. Пора признаться себе, Самбор. Что ты потерян без своего предназначения. Ты ничто без смысла жизни. Я дополняла твои мысли, заставляла видеть ясно. И знаешь почему? Потому что делилась с тобой своим предназначением.

– Оно есть у меня, – произношу хмурясь.

Да что со мной такое? Почему именно сейчас колени так предательски подгибаются, заставляя сделать шаг вперед. Это ведь предательские мысли. Хоть я и потерян, но уход Каэлин для меня кажется крахом. Почему?

– Да неужели? – девушка наклоняет голову и в последний раз хохочет. – Тогда ладно.

– Ты помнишь тот день? – неожиданно произношу мысли вслух, о которых однажды пожалею. – Когда после ярмарки, я пытался с тобой поладить.

Каэлин продолжает молча смотреть на меня.

– Не помню, – выдает на выдохе.

Я был уверен, что она врет, но удивился тому, что это первая ложь от нее и только поэтому засомневался. Она ведь всегда говорит, как есть и ничего не утаивает. Почему сейчас ты так нагло говоришь неправду? Ты знаешь, что услышишь?

– Я был искренен тогда, – произношу с надеждой. – Честно.

У девушки не возникло желания ответить и поэтому Каэлин просто пожала плечами.

– Ты такой сентиментальный, когда что-то теряешь, – произносит она с легкой грустью. – Прямо как в тот раз.

Каэлин шла так медленно, словно и вовсе не двигалась. Девушка с легкостью могла исчезнуть и переместиться в другое место по щелчку пальцев, но она продолжала просто идти. Хотела, чтобы я наблюдал. Каэлин заставляла меня смотреть ей в след, видеть, как жестоко разделяет нас пространство. Еще немного и оно поглотит меня.

Кажется, тогда я неправильно понял тот свой сон. Уходящий прочь зверь не пытался сбежать, а сурово тянул за собой. В смятении мне было не ясно какое решение правильное. Поэтому, мне не пришлось идти следом, мне оставалось лишь совершать одну и туже ошибку раз за разом. Жить, как велят другие.

Я ощутил внутри себя странное чувство. Мне хотелось еще поговорить с ней, поспорить, поругаться. Что угодно. Лишь бы слышать голос. Глубокий, суровый и абсолютно… Женственный голос. Мне до хруста костей хотелось последовать за ней и прогнать мысли о том, что не смогу больше знать, чем именно она будет заниматься завтра и все последующие дни. И это совсем не имело отношения к казням и божественным делам. Это лишь обычные ее дела. Неспешный шаг в глубине спящих лесов и долгие остановки на бегу моря, тихий бубнеж у костра и глухой шаг, который сжирает землю. Это обычная Каэлин, которая так редко мелькала передо мной и сейчас исчезала из вида. Это была наша обычная жизнь. Наша с ней.

– Каэлин! – кричу, когда она уже вышла за ворота города. – Береги себя!

Она не обернулась и продолжила смотреть под ноги. Было ощущение, что это мой шанс. Возможность преодолеть расстояние, но…

– И ты себя, – слышу неуверенное бормотание, которое мог услышать лишь я.

Неосознанно делаю несколько шагов ей вслед и останавливаюсь. Сжимаю кулаки.

В тот день мы наконец расстались. Она покинула мои мысли и перестала мозолить глаза. В воздухе исчез аромат металла. Я даже не смог запомнить ее лица. В голове мог воспроизвести только бесконечное недопонимание и разговоры на повышенных тонах. Она мало когда отвечала на вопросы, и сама не любила их задавать. Зато была не прочь послушать рассказы и легенды, которыми я был полон. Ей нравилось их слушать, засыпать под болтовню. Все Каэлин бессовестно забрала имея власть над приятными воспоминаниями. Вот за это я и правда ненавидел ее. Она лишила меня возможности помнить наши хорошие и светлые моменты.

В тот день мы наконец расстались.

***

Я вернулся в дом и сел за стол.

Вокруг одна сплошная тишина и пустота. Все спят. Так и просидел до самого утра думая об одном и том же. Когда солнце взошло и начало светить мне в глаза через окно, я словно вывалился в реальность. Все стало таким ощутимым и значимым, что захотелось потрогать. Сложно было понять почему именно такие чувства сейчас во мне, но знаете, когда ты на краю пропасти или уже летишь вниз, жизнь ощущается ярче. Кажется, я падал и в глубине заранее ощущал спиной боль от падения, но болеть уже сейчас начинало почему-то сердце.

– Доброе утро, – кряхтит Трогот медленно шагая к печи. Его трость громко стукала по каменному полу. – Не видел Каэлин? Мы собирались вместе пойти пасти овец, но ее кровать пуста.

– Она ушла, – говорю, спокойно сжимая челюсть от неясной злости.

Что-то мне подсказывало, что вина за ее уход ляжет на меня. Я стал думать о том, что, если бы вел себя иначе мы смогли бы что-то наладить и прийти к такому долгожданному для Каэлин… Пониманию.

– Что значит ушла? – бормочет старик и подходит ко мне. – Куда ушла? Без меня увела стадо? Вот паршивка. Говорил же ей не самовольничать…

– Она покинула деревню сегодня ночью. Насовсем, – злость в очередной раз начала меня поедать, заставляя думать о лишних вещах.

Это опять из-за нее. Снова эти чувства, как тогда. Опять рядом где-то Каэлин. Она отняла у меня близких людей и посмела уйти. Как жестоко и самоуверенно. Она ведь никогда не думала обо мне. О моих чувствах и желаниях. Как и я о ее. Что за черт?

Тишина.

Старик касается моего плеча и разворачивает к себе. Он выглядит так, словно не верит мне и осуждает за такие шутки. Его лицо бледное и слегка подрагивает.

Что с ним? Почему именно так Трогот реагирует на уход Каэлин? Почему я разделяю его чувства и готов сорваться с места? Это и правда не шутка. Каэлин ушла. Как и хотела. Как я хотел.

Сердце застучало быстрее, а тошнота подступила к горлу.

– Почему ты ее отпустил? Почему не сказал остаться? – бормочет старик, плывя в моем взгляде.

Имел ли я на это право? Мог ли остановить ее? И зачем это нужно было сделать?

Он задает такие вопросы и рассчитывает на мои эмоции в ответ. Но что я могу дать, когда даже не справился с этим по отношению к Каэлин? В момент, когда ее не стало, когда воздух остыл, а запах исчез, вся моя ненависть испарилась. Тоска и сожаление наполнили сердце тяжелым грузом.

Что я наделал? Как оправдать себя и перестать чувствовать эту тупую и моральную боль.

– Она палач, Трогот. Убийца. Понимаешь? – бормочу в надежде на спасение.

Старик вздыхает и надевает шляпу, которую держал все это время в руках. Его морщинистый нос покраснел, а взгляд заблестел. Слезы, словно молнии блеснули и побежали между глубоких морщин, стекая с подбородка.

– А я врач! – воскликнул старик, срываясь на гортанный плач. – И я многих не спас, а других не лечил из принципов. Таил обиду. В моей жизни было многое. Когда вы пришли в мой дом, я дал себе слово, что не стану ни за что осуждать, если сердце ваше полно раскаяния. Раскаяние в сердце Каэлин било через край. Кто как не ты должен был это заметить?

Сказка о девушке с гуслями

В лесах Весхуадана таится не мало чудес. Здесь бродят духи. Старые и новые, те кому пришлось бежать и прятаться, или те, кто блуждает тут уже много столетий. Духи эти были когда-то услужливы и добры, но сейчас застенчивы и трусливы. Многое люди изменили в их жизнях и много сделали хуже. Когда боги покинули Явь, то разбитые духи впали в отчаянье и разбрелись кто куда, встретившись только спустя столетия в лесу Весхуадана. Здесь деревья скрывали их от палящего солнца и сильного ветра, от бескрайнего, засасывающего в себя звездного неба.

Среди людей ходят слухи, что именно в лесу Весхуадана живут девять природных духов, что хранят в своих умах месть и злобу. Они когда-то служили богам и помогали делать землю лучше. Пригодной для людей, которые во имя них создавали резные столбы и праздники, поклоняясь и восхищаясь духовной силой. Девять духов сотворили диковинных животных и растения, усмирили ветра и пленили солнечный жар. Некоторые и по сей день сохраняют равновесие, но лишь из собственных идей, а не по воле богов.

Дружба между богами и духами закончилась, когда земля стала голой после жестокой войны. Все исчезло с лица земли и люди остались в одиночестве. Исчезли горы, реки, моря и пустыни, погибли все животные и растения, все живые существа, кроме людей. Тогда духи разгневались и призвали богов, которые разделились, к ответу, но так его и не услышали. Вместо него на землю спустились девять сосудов, которые духи наполнили разумом, силой и вселили их в простых людей. Тогда были созданы божественные оружия, задача которых было восстановить погибшую землю.

Спустя почти тысячу лет земля стала такой, какой мы ее видим. Но духи так и не покинули лес Весхуадана, ожидая, когда боги сами явятся к ним и, наконец, дадут ответ. И вот этот день настал.

На одной из темных опушек, в лунном свете, сидя на камне, спокойно ожидала чего-то юная девушка, накинув на голову капюшон. Ветер всячески пытался согнать ее с одинокого камня, но та стойко игнорировала его ярость. В руках девушка держала гусли, бережно положив их на свои колени. Что-то темное и сильное разливалось в воздухе и завоевывало посторонние звуки. Мрачная сила душила пение птиц и легкие шорохи, топило в прудах надоедливое кваканье, до тех пор, пока не воцарилась полная тишина. Только тогда девушка погладила острые струны и начала играть.

Она пела грустную песню о злой лисице, что крала детей у многодетных матерей и кормила их ядовитыми мышками. История та была мрачной и печальной, наполненной судьбой одного из духов, что навсегда канул в небытие.

– Пой лиса, лисица. Помни, что не птица. Смех детиный стихнет, матери не спится… – пела девушка, медленно покачиваясь из стороны в сторону.

Вокруг нее любопытно скакала листва, пританцовывая и смеясь.

Изящные, тонкие пальцы прыгали по струнам гуслей так быстро и жарко, что сложно было уследить. Мелодия сладко пленяла и убаюкивала ночной лес, призывая проснуться тех, кому предназначалась песня. И все это могло показаться обычным, если бы не шаги с разных сторон от девушки. Одни тяжелые и громкие, другие мягкие и скользящие, третьи шуршащие и потрескивающие. Разного цвета огоньки, словно метелью закружились вокруг музыкального камня, обрушивая свет и мерцание на все вокруг.

Вот из-за первых кустов выходит земной дух. Тело его окутано мхом и кишит жуками со светящимся брюшком. Из головы торчат короткие камыши, а на плечах сидят кольчатые черви, мирно посапывая словно псы. Лицо духа серьезное и грозное, наполнено вопросом и нежеланием больше слышать звонкую мелодию. Он медленно осматривается и замечает второго духа, что трусливо прячется за толстым стволом дерева.

Дух ветра всегда был скрытным и ускользающим, такова уж его природа. Все его тело струится и постоянно куда-то хочет умчаться. Длинные волосы тяжелыми прядями витают в воздухе и часто путаются в ветвях деревьев окольцовывая их и поглаживая. Лицо духа до ужаса печальное и худое, глаза боязливо осматривают все вокруг.

Игнорируя присутствие духов, девушка продолжает играть и петь, не сбавляя темпа и не запинаясь. Света вокруг нее становится все больше, от чего начинает виднеться бледное лицо.

– Пой лиса, лисица. В небесах тебе не скрыться. Люди водят хоровод, хотят тебя пленить, начав смертельный бой… – запела еще громче девушка, обнажая сверкающие глаза.

Медленно сверху спускается яркий лучик света обретая плоть в виде маленькой девочки. Она ступает золотыми ногами на сырую землю и тут же устало падает, подпирая круглое личико тонкими руками. В ее глазках мелькают веселые огоньки, а улыбка такая чистая и нежная, что все вокруг смягчается и пылает. Ребенок весело машет ножками лежа на животе и напевает знакомую мелодию. На ее платье много золотых узоров и мерцающих солнц, расписных цветов и все то, что можно вообразить себе на заре. Это был дух восхода солнца, и она была очень заинтересована в том, кто пел печальную песню.

Рядом с ребенок появляется старик в темных одеждах и садится рядом, поглаживая дух рассвета сморщенной ладонью. Так выглядел измотанный и вечный дух заката, пряча оранжевое тело в мрачном плаще. Его белые волосы становятся одеялом для маленькой девочки, которое окутывает детское тельце с такой заботой и лаской, что можно подумать они близкие родственники. Хотя, существуя много столетий рядом, каждый из нас сросся бы душами со спутниками.

Пока девушка поет, на ее окутанные в плащ плечи ложатся две руки. Одна белая, другая черная. Это на зов прибыл дух солнечного затмения и захотел прикоснуться к источнику чудесной мелодии. Он гладит девушку по плащу и заботливо снимает с головы грубую ткань, давая всем остальным наконец увидеть ее лицо.

– Пой лиса, лисица. Тебе в снах погоня снится, в минуты отдыха дрожит трусливо каждая ресница… – отзывается на ласку девушка и роняет свою голову в ладонь духу солнечного затмения. По ее щекам начинают течь слезы.

Над головами всех загремел гром и небо затянуло телами духов облаков и дождя. Они сонно качаются, и кажутся очень злыми, обрушив холодный дождь на голову девушки с гуслями. Природа начинает шуметь и откликаться на небесную воду, пуская вокруг новые ростки молодой травы и цветов. Под камнем вырастает ползучий мох и коварно ползет к ногам певицы, окутывая ее, словно теплый плед.

– Достаточно! – обрывает пение грубый и пронзительный голос духа снегов. – Неужели не видишь, что мы все не рады этой песне!

Дух укутан в белоснежный плащ и смотрит на девушку грозно, словно сейчас выбьет из тонких рук деревянные гусли.

– Не все! – воскликнул дух рассвета и детское лицо нахмурилось. – Я лично пришла сюда, чтобы послушать, а не наблюдать, как ты снова все портишь! Играй снова, пожалуйста!

Ребенок еще быстрее закачал ножками и наградил замолчавшую девушку улыбкой.

– Я согласен со Снегом, – произносит дух земли низким и тяжелым голосом. – Эта песня меня лишь злит и заставляет думать о плохом.

Дух рассвета неожиданно начинает хохотать и валится на спину, держась за живот. Ее детские ножки бьют весело по земле и заставляют улыбнуться испуганного духа Ветра.

– И правда, – говорит тот тихо и робко. – Давайте просто послушаем, а потом уйдем?

– Нет! – разразились небеса в два раза громче, чем могло бы быть. Ведь сейчас одно и тоже произнесли сразу два могучих духа.

От такого грохота бог ветра спрятался за дерево собрав в комок непослушные волосы. Они смешно путались и стремились сбежать, отчего дух бранился и грозился их обрезать самым тупым камнем, что найдется.

– Как по мне, – ласково подает голос дух солнечного затмения у девушки за спиной, поглаживая ее короткие волосы, – так мы можем дослушать песню до конца, а потом убить эту девочку. Чтобы неповадно было всем остальным. Что думаешь, дедушка?

Старик внимательно рассматривает старые гусли и потирает ладонями острые колени.

– Негоже вот так просто людей убивать. Тебе ли не знать, что после этого может случиться. Она ведь даже и не поймет, как умерла, а в Навь томиться придется очень долго. Пусть еще поживет…

– Дураки вы все, – раздается резкий серьезный голос позади бога земли. – Не видите, что ль, что она тоже дух? Чего дурака валяете?

Вперед выходит высокая женщина без волос в коротком невесомом платье. Взгляд у нее суровый и требовательный, смотрит в самую душу, выворачивая ее наизнанку. Это был дух тумана.

Обдумав слова женщины все духи вокруг уставились любопытно на девушку на камне. Даже дух ветра вышел из своего укрытия и присел рядом с Рассветом, который перестал улыбаться и обеспокоенной посмотрел на старика Закат.

– Эта песня, – наконец говорит девушка с гуслями, поглаживая блестящие струны. – Ее придумали люди и так бессовестно сами забыли. В ней поется о духе, который имел лисье обличие и был загнан в хоровод, в котором над ним издевались несколько дней. Его забивали палками, обжигали огнем и таскали за длинный хвост. После чего его никто не видел.

– Что ты можешь знать о том духе, – смеется Рассвет опять держась за живот. – Мама смерть была знакома только с нами, со своими детьми. С новыми духами она не знакома! Вот ты, например, дух чего?

Старик похлопывает ребенка по голове, призывая к порядку.

– Эту песню и правда давно никто не пел, – кивает Закат и чешет оранжевую шею. – В памяти людей ее нет по нашей воле.

– Это не имеет значения, – отрезал строго дух снега и приблизился к спокойной девушке на камне. – Эта песня оскверняет павший дух, который породил всех нас. Мы не станем спускать тебе такую дерзость с рук, даже если ты сама дух.

– Ну не ссорьтесь, – проскулил дух ветра роняя себя на спину и хныча. – Дайте ей договорить.

– Говори дальше, – ласково смеется дух затмения и задирает зло голову спокойной девушки. – Иначе я не сдержусь и погружу тебя во тьму…

– Прекрати! – рычит разъяренно дух тумана и бьет затмение по сухим рукам. – Сколько можно ее лапать! Найди чем заняться!

Дух обиженно обходим девушку и садится рядом с все еще плачущим ветром, который кажется от этого, еще больше расстроился.

– Бу! – закричало затмение и выбросило в лицо ветру разноцветные руки.

– А! – вздрогнул ветер и снова упал в громкие рыдания.

Старик и ребенок захохотали, хватаясь за животы и тоже упали на спины, чтобы придаться совместному веселью.

На все происходящее девушка с гуслями смотрела крайне разочарованно и терпеливо, выжидая, когда все наконец снова создадут тишину. В голове ее плыли мрачные мысли, но верные. Те, что не позволяли разделить веселье.

– Через несколько дней, – громко произносит девушка, убирая с колен инструмент. – начнется война.

Все духи мигом замолчали и снова посмотрели на незнакомку, которая неожиданно обросла темной и смертельно холодной аурой.

– К чему ты это говоришь? – пожимает равнодушно плечами затмение. – Мы не участвуем в воинах и никого не поддерживаем. Дела богов нас давно не касаются.

– Вот как? – зловеще расцветает на лице девушки улыбка и она сбрасывает с себя темный плащ. Вокруг мерцающие частички поднимаются пылью и оседают на головах духов. – Тогда зачем вы вообще нужны?

Гробовая тишина оглушала и щипала уши, заставляя испуганно оборачиваться и коситься по сторонам.

Черви на плечах земного бога неожиданно ожили и мерзко зашевелились, сползая по моховидной спине вниз. Тела их мешками упали на землю и опять свернулись клубками, устремляя взгляд на девушку уже без гуслей.

– Откуда ты знаешь эту песню? – бормочет дух снега сильно хмурясь. – Почему говоришь такие вещи?

Девушка осматривает всех до одного, в каждого выстреливает злобным взглядом и поднимается на сильные ноги. Размяв ладонь, она достала из нее массивную косу, которая спустя мгновение воспылала огнем.

– Потому что песня эта обо мне…