Текст книги "Глубина в небе"

– Не тревожьтесь. У них было в запасе несколько сот секунд, когда навес начал отрываться: полно времени, чтоб укрыться в тени.

Киви кивнула, но сказала Эзру тихо:

– Если их не сорвало со скалы. И вообще я не понимаю, зачем они туда поперлись, начнем с этого.

Если их сорвало со скалы и вынесло на свет… Даже в куртках они просто изжарятся.

Он почувствовал прикосновение ладошки. «Дочь полка вообще отдает себе отчет, что взяла меня за руку?» Но, выждав секунду, он тоже осторожно стиснул ее руку. Киви глядела на зону основных работ.

– Я должна была остаться там. – Она это повторяла без устали с той поры, как ее затащили внутрь, но теперь тон ее сильно изменился.

Наружный обзор дрогнул, словно что-то ударило по всем камерам одновременно. Свет, проникавший сквозь толщу Алмаза‑2, полыхнул иззубренной полосой. И тогда раздался звук, стон, чья громкость все возрастала, а тон гулял вверх и вниз.

– Вахтмастер! – пробился чей-то громкий, настойчивый голос. Не техник авральников – те докладывали, точно роботы, – а Ритсер Брюгель. – Алмаз‑2 сдвигается, соскальзывает…

Теперь это было очевидно. Вся гора тряслась. Миллиарды тонн сорвались с привязи. А стон, огласивший зал, наверняка производили канаты, выкручивавшиеся под времянкой.

– Он нам не грозит, сэр. – Эзр и сам это видел. Громада перемещалась медленно: скользила, не задевая базы. Путь ее лежал в сторону от Хаммерфеста, времянки и заякоренных звездолетов. Ракурс наружного обзора немного повернулся, а теперь возвращался в прежнюю позицию. Все в зале потянулись к фиксаторам.

Хаммерфест был встроен в толщу Алмаза‑1. Огромная скала казалась неподвижной, неизменной. Что же до звездолетов… Рядом с алмазными глыбами – сущие малютки, но каждый корабль весил миллион тонн, не считая топлива, а в длину превышал шестьсот метров. Сейчас эти суда медленно раскачивались на привязи у Алмаза‑1. Танец левиафанов, и, если его не остановить, катастрофа неминуема.

– Вахтмастер! – воззвал Брюгель. – У меня тут голосовой вызов от командира Дьема.

– Включи его!

По ту сторону воздушного шлюза царила непроглядная тьма. Свет не зажегся. Атмосферы не оказалось. Дьем и его товарищи вылетели из шлюза в туннель, подсвечивая себе дорогу нашлемными фонарями. Они заглядывали в пустые каюты по обе стороны туннелей: частично взорванные, выпотрошенные на несколько метров в глубину. Неповрежденный корабль, говорите? У Дьема похолодело внутри. Враг явился сюда после битвы и высосал корабль подчистую, оставив пустой каркас.

Цуфэ сказала за его спиной:

– Джимми, «Сокровище» сдвинулось.

– Угу, я касаюсь стены. Похоже, его крутит на тросе.

Дьем сунулся в лестничный пролет и коснулся шлемом стены. Да. Будь здесь воздух, по всему кораблю раскатились бы стоны, предвещая разрушение. Значит, вспышка переместила скалы сильней, чем ожидалось. Днем раньше эта мысль повергла бы его в ужас. Но сейчас…

– Цуфэ, не думаю, что это так уж важно. Давай дальше.

Он повел До и Патиля вверх по лестнице, взбираясь все быстрее. Значит, Фам Тринли был прав и план обречен на провал. Так или иначе, он собирался узнать, как с ними поступили. И, если повезет, сообщить правду остальным.

Внутренние шлюзы были выбиты, повсюду царил вакуум. Они пролетели через бывшие ремонтные ангары и мастерские, миновали глубокие дыры на месте стартовых инжекторов.

Высоко в направлении кормы корабля, в сторону заэкранированного сердца «Далекого сокровища», туда, где лазарет и гибернаторы. Вон там… Джимми и его товарищи протиснулись мимо экранирующих щитов. Касаясь рукам стен, они чувствовали треск и медленные подвижки корпуса. Пока что заякоренные звездолеты не столкнулись, хотя Джимми не был уверен, успеют ли они это осознать, если вдруг. Эти корабли такие большие, такие массивные, что даже столкнись на скорости в несколько сантиметров за секунду…

Они влетели на лазаретную палубу. Тут, по утверждениям авральников, содержались выжившие боевые программисты.

Что, и тут пусто? Очередная ложь?

Джимми проскользнул в люк. Свет нашлемных ламп заметался по каюте. Цуфэ До вскрикнула.

Нет, не пусто. Тут были трупы. Он посветил своим фонарем. Везде… гибернаторов нет, но каюта по самые переборки забита телами. Дьем снял фонарь со шлема и прикрепил к открытому участку стены. Тени плясали и извивались, но теперь они видели лазарет полностью.

– Они… они же все мертвы? – спросил Фам Патиль тоном ребенка, которому приснился ужасный сон.

Дьем не ответил и полетел вдоль тел. Трупы были сложены штабелями. Сотни тел, втиснутые в маленький лазарет. Он узнал некоторых офицеров. Мать Киви. Лишь несколько тел носили следы взрывной декомпрессии. А отчего же погибли остальные? Некоторые умерли со спокойным выражением, но другие… Он замер, пришпиленный к месту взглядом блестящих мертвых глаз. Лицо изнуренное, синяки и пятна обморожения через весь лоб. Этот человек прожил еще некоторое время после атаки. И Джимми узнал его.

Цуфэ перелетела к нему через каюту, тень ее частично прикрыла жуткое зрелище.

– Это один из тех, с Трехземья, да?

– Ага. Кто-то из геологов, как я помню. – Ученый, один из тех, кто, как считалось, интернирован в Хаммерфест. Дьем вернулся к лампе. Сколько же их тут? Штабеля тел уходили во мрак, туда, где раньше были стены. Они что, убили всех? Тошнотворный ком подкатил к горлу.

Патиль после первого, бессмысленного вопроса парил в пустоте не шевелясь. Но Цуфэ трясло, голос ее прыгал от глухо-спокойного до визгливо-безумного.

– Мы-то думали, им заложники нужны. А все это время тут были одни мертвецы. – Она истерически захохотала. – И не важно, да? Мы в это поверили, мы служили своей вере.

– Может, и нет. – Внезапно тошнота отступила. Капкан захлопнулся. Без сомнения, им с Цуфэ и Патилем недолго осталось жить. Но каждая лишняя секунда жизней может помочь в деле разоблачения чудовищ. Он вытащил из скафандра голосовой ретранслятор, нашел свободный участок стены и присобачил его туда. «Еще одно запрещенное устройство ввода-вывода. Владение им карается смертью. Да-да, я понял». Но теперь он мог пересылать свои слова по всей длине «Сокровища», к широкополосному передатчику, оставленному у входа. Ближний участок времянки попадет в зону трансляции. Встроенные приборы ее тоже засекут. И уж наверняка некоторые, отозвавшись на приоритет послания, ретранслируют его туда, где Дьема услышат люди Чжэн Хэ.

Джимми заговорил:

– Чжэн Хэ! Услышьте меня! Я на борту «Далекого сокровища». Корабль выпотрошен. Они убили всех, кто, как мы полагали, тут…

Эзр, как и все в зале, выждал секунду, пока Ритсер Брюгель наладит связь. Потом Джимми заговорил:

– Чжэн Хэ! Услышьте меня! Я…

– Командир отряда, с вами все в порядке? – перебил Томас Нау. – Мы вас не видим снаружи.

Джимми рассмеялся.

– Это потому, что я на борту «Далекого сокровища».

Вид у Нау был озадаченный.

– Я не понимаю. Команда «Сокровища» не докладывала…

– Разумеется, не докладывала. – Эзр так и слышал, как Джимми ухмыляется микрофону. – Видите ли, «Далекое сокровище» – корабль Чжэн Хэ, и мы вернули его себе!

По всем лицам в поле зрения Эзра прокатилась волна радостного шока. Значит, таков был их план! Заполучить себе исправный корабль, может даже с исходными боевыми системами. Там главный лазарет авральников, боевые программисты и старшие офицеры, уцелевшие после атаки. «У нас появляется шанс!»

Томас Нау, видимо, тоже это понял. Озадаченное выражение пропало с его лица, сменившись гримасой гнева и страха.

– Брюгель? – сказал он в пространство.

– Вахтмастер, мне кажется, он говорит правду. Он передает по служебному каналу «Сокровища», и я больше никого не могу вызвать.

График мощности в главном окне перевалил за отметку 145 киловатт на квадратный метр. Свет, отражавшийся от Алмазов 1 и 2, испарял снег и лед в тени. Глыбы руд и льда весом в десятки и сотни тысяч тонн неторопливо шевелились меж алмазных громадин. Движение их было практически незаметно: считаные сантиметры в секунду. Но некоторые валуны уже вырвались на свободу. Сколь бы медленно ни двигались они, этого хватит, чтобы разрушить любое творение рук человеческих, с которым они столкнутся.

Нау пару секунд смотрел в это окно, а когда заговорил, в голосе его послышалась едва ли не мольба вместо приказа:

– Дьем, ну послушай. Не получится. Поджиг вызвал разрушения, которых не предвидел никто…

Резкий смешок на том конце линии перебил его.

– Никто? Не совсем. Это мы слегонца все встряхнули по станционной сети. Может, там и накопилась неустойчивость, но мы им дали хорошего пинка.

Киви сжала руку Эзра. Глаза девочки распахнулись от изумления. Эзру стало нехорошо. Станционная сеть стабилизации скал и так сбоила, но зачем все осложнять еще больше?

Вокруг застегивали скафандры полной защиты и шлемы; кое-кто уже вылетал через двери зала. Всего в сотне метров парил солидных размеров валун руды. Он поднимался медленно, и по его верхушке прямой наводкой били лучи солнца. Глыба совсем чуть-чуть разминулась с навершием времянки.

– Но, но… – На миг у словоохотливого вахтмастера точно язык отнялся. – Погибнут ваши собственные люди! Кроме того, мы разоружили «Сокровище». Это же лазарет, бога ради!

Минуту никто не отвечал, слышались приглушенные звуки перепалки. Эзр заметил, что старший флот-инженер авральников, Синь, не проронил ни слова. Он лишь смотрел на своего вахтмастера широко раскрытыми от изумления глазами.

Джимми снова возник на связи:

– Будь ты проклят! Ты выпотрошил системы оружия? Тебе это не поможет, коротышка. Мы припасли четыре кило С-семь. Ты ведь не подозревал, что у нас доступ на склад взрывчатки, э? С этими электросоплами можно много всего провернуть, о чем ты был не в курсе.

– Нет… нет… – Нау бесцельно мотал головой.

– Вахтмастер, ты сам сказал, что это лазарет. Тут не только наши боевые прогеры в гибернаторах, но и твои люди. Пускай корабль и разоружен, но, сдается мне, у нас неплохой козырь в переговорах.

Нау бросил умоляющий взгляд на Эзра с Киви.

– Перемирие! Покуда скалы не успокоим!

– Нет! – заорал Джимми. – Если тебя за горло не держать, ты вывернешься!

– Твою мать, человече! Да там же твои соплеменники, на «Сокровище»!

– Не будь они в гибернаторах, согласились бы со мной, вахтмастер. Время кончать спектакль. У нас двадцать пять твоих соплеменников в лазарете да вдобавок пять техников. Мы тоже умеем брать заложников. Ноги в руки – и вали сюда вместе с Брюгелем. Шлюпки возьмите, с ними все чисто. У вас тысяча секунд.

Нау всегда казался Эзру Виню крайне расчетливым типом. Шок у него, похоже, миновал. Нау театральным жестом вздернул подбородок и окрысился на Джимми:

– А если нет?

– Мы проиграем, но и вы тоже. Для начала мы убьем твоих людей. Потом сорвем «Сокровище» с якоря с помощью С-семь. И влепим тебе прямо в твой гребаный Хаммерфест.

Киви слушала, побледнев, распахнув глаза от ужаса. Вдруг выдержка ей изменила, и она зарыдала в голос:

– Нет, нет! Джимми, пожалуйста, не надо!

Несколько секунд все смотрели на Киви. Даже лихорадочная суета шлемов и перчаток стихла: единственным звуком остался громкий скрип канатов базы, которые медленно выворачивало из креплений. Мать Киви была на «Далеком сокровище», отец – в Хаммерфесте, вместе с остальными жертвами мозговой гнили. В анабиозе или фокусе: большинство уцелевших членов экспедиции Чжэн Хэ пребывали в одном из этих состояний. Триксия… «Джимми, ты переборщил. Сбавь обороты!» – но слова эти застыли в горле Эзра. Он все поставил на Джимми. Если смертельная угроза вынудила заколебаться Эзра Виня, может быть, и Томас Нау дрогнет.

Джимми ответил, не обратив внимания на вопли Киви:

– У вас осталось девятьсот семьдесят пять секунд, вахтмастер. Я бы советовал вам с Брюгелем поторапливаться.

Нау трудно было бы уложиться в отведенный срок, даже стартуй он из времянки прямо сейчас. Он повернулся к Синю и вполголоса осведомился о чем-то.

– Да, могу. Маршрут опасный, но обломки движутся на скорости менее метра в секунду. Увернемся.

Нау кивнул:

– Тогда летим. Нужно, чтобы… – Он облачился в скафандр и застегнул шлем. Голос его стал неслышен.

Двое устремились к выходу с базы. Толпа Чжэн Хэ и авральников расступалась перед ними.

Из динамика донесся резкий гулкий удар – и вдруг оборвался. Кто-то в зале крикнул, указывая в главное окно. От «Далекого сокровища» отлетело что-то маленькое, яркое и стремительное. Обломок корпуса.

Нау замер в дверях. Оглянулся на «Далекое сокровище».

– Системы слежения докладывают, что «Далекое сокровище» разломилось, – отрапортовал Брюгель. – Множественные взрывы на радиальной кормовой палубе номер пятнадцать.

Там располагались гибернаторы и лазаретное оборудование. Эзр не мог ни шевельнуться, ни отвести взгляд. Корпус «Сокровища» треснул еще в паре мест. Из дыр ударил бледный свет: в буре Поджига он казался совсем тусклым. Неопытный глаз мог бы и проглядеть повреждения «Сокровища». Корпусные пробоины в длину едва достигали пары метров каждая. Но С‑7 у Чжэн Хэ считалась самой мощной химической взрывчаткой, и сдетонировали, вероятно, все четыре килограмма. Радиальная палуба № 15 находилась за четырьмя переборками, в двадцати метрах от внешней части корпуса. Распространяясь внутрь, взрыв неизбежно уничтожил воронку ионного прямоточного двигателя «Далекого сокровища». Это означало гибель еще одного звездолета.

Киви неподвижно парила в центре зала, недосягаемая для утешений.

13

Потянулись килосекунды, столь загруженные, каких не помнил Эзр за всю жизнь. Ужас от провала Джимми копошился в уголках его разума. Некуда было прогнать это чувство. Они все оказались слишком заняты спасением всего, что можно было спасти после естественной и рукотворной катастрофы.

На следующий день Томас Нау обратился к выжившим во времянке и в Хаммерфесте. Томас Нау, глядевший на них из окна, казался ощутимо уставшим, и не было в его речах привычной гладкости.

– Дамы и господа, поздравляю вас. Мы пережили второй по силе Поджиг за всю историю наблюдений В(ы)ключенной. И нам это удалось, вопреки ужасающему предательству. – Он переместился ближе к камере, точно заглядывая в лица утомленным слушателям – авральникам и Чжэн Хэ. – Нашей главной работой на следующие мегасекунды станет оценка повреждений и учет того, что еще подлежит восстановлению… но я поневоле буду с вами откровенен. Первоначальная битва между авральниками и Чжэн Хэ имела разрушительные последствия для Чжэн Хэ; с сожалением должен признать, что и для авральников они оказались почти такими же скверными. Мы пытались скрыть масштаб понесенного урона. У нас хватало медицинской аппаратуры, запасного оборудования и поднятого с Арахны сырья. Мы привлекли бы опыт сотен старших офицеров Чжэн Хэ, как только уладили бы все вопросы с режимом безопасности. Тем не менее мы и так работали на пределе. После вчерашних событий запас прочности исчерпан. В данный момент у нас не осталось ни одного исправного таранника – и неясно, сумеем ли мы собрать из обломков хотя бы один. – Столкнулись только два звездолета. Но, видимо, «Далекое сокровище» перед тем пострадало меньше всех остальных кораблей, а после взрыва, устроенного Джимми, его двигатель и большую часть систем жизнеобеспечения можно было выбрасывать.

– Многие из вас рисковали жизнями последние килосекунды, спасая остатки летучих веществ. В этой части катастрофы, как сейчас представляется, не виноват никто. Никто не предвидел силы этого Поджига или эффекта, какой окажет лед, застрявший в алмазных расщелинах. Как вы знаете, нам удалось спасти большую часть крупных блоков. Лишь три пока в свободном полете. – Бенни Вэнь с Чжау Синем сейчас пытались притащить назад эти и еще несколько глыб поменьше. До них было от силы километров тридцать, но крупные блоки весили по сто тысяч тонн каждый, а тащить их приходилось только шлюпками да поврежденным лихтером.

– Поток излучения В(ы)ключенной упал до двух с половиной киловатта на квадратный метр. При такой интенсивности мы уже можем задействовать автоматику. Отряды рабочих, располагая скафандрами надлежащего качества, вероятно, тоже можем – на некоторое время. Но воздушный снег, испарившийся в космос, для нас потерян, и водяной лед по большей части тоже. – Нау развел руками и вздохнул. – Все получилось, как в многочисленных преданиях Чжэн Хэ, которые нам доводилось слышать. Мы сражались и сражались, пока чуть себя не уничтожили своими руками. С тем, что уцелело, домой не вернуться – не важно, чей это дом. Можно только догадываться, сколько мы протянем на уцелевших запасах. Пять лет? Сто лет? Старый принцип остается актуален: без поддержки полноценной цивилизации изолированной группировке кораблей и космонавтов восстановить былой технологический уровень не удастся.

На лице его возникла слабая мимолетная улыбка.

– Но надежда есть. В каком-то смысле эти катастрофы принудили нас сфокусироваться на том, что первоначально и должно было выступить основной целью обеих миссий. Это больше не академический вопрос и даже не вопрос торговли и установления клиентских отношений со стороны Чжэн Хэ; нет, теперь само наше выживание зависит от доброй воли разумных существ Арахны. Они на грани Информационного века. Судя по всему, что нам известно, в текущем периоде Яркости у них должна возникнуть необходимая индустриальная среда. Если протянем еще несколько десятилетий, у пауков появятся все нужные нам отрасли промышленности. Наши экспедиции достигнут желаемого, хотя и ценой куда больших жертв, чем кому бы то ни было из нас представлялось изначально.

Продержимся ли мы еще пять десятилетий? Возможно. Можно ободрать уцелевшее оборудование с обломков кораблей, можно включить режим жесткой экономии… Настоящая проблема тут вот какая: сумеем ли мы наладить сотрудничество? Пока что история наших взаимоотношений оставляет желать много лучшего. Либо защищаясь, либо атакуя, мы все запачкались в крови. Вам известно, что совершил Джимми Дьем. В его заговоре участвовало не менее трех человек. Были и другие, но, если сейчас устроить охоту на ведьм, это нам не поможет. Поэтому я обращаюсь в том числе и ко всем вам, торговцам Чжэн Хэ, которые участвовали в подготовке заговора, пусть даже на эпизодических ролях: помните, что планировали Джимми Дьем, Цуфэ До и Фам Патиль, и взгляните, к чему это привело. Они пытались уничтожить все корабли и раздавить Хаммерфест. Вместо этого они сами себя взорвали по неосторожности, погубив тех Чжэн Хэ, кто еще пребывал в анабиозе, и уничтожив лазарет, где тоже находилось много авральников и Чжэн Хэ.

Итак, нам предстоит изгнание. Изгнание, которое мы сами на себя навлекли. Я буду продолжать исполнение своих обязанностей покуда смогу, но без вашей помощи мне не справиться. Мы обязаны забыть о наших расхождениях и приглушить взаимную ненависть. Мы, авральники, многое знаем про Чжэн Хэ; мы сотни лет слушали передачи вашей общественной сети. Предоставленная вами информация послужила нам важнейшим подспорьем в деле восстановления технологии. – На его губах снова появилась эта усталая усмешка. – Я знаю, вы хотели превратить нас в добропорядочных клиентов; но все равно спасибо. А мы, авральники, достигли большего, чем вы могли бы от нас ожидать. Верю, нам удалось привнести во Вселенную Человека нечто новое, удивительное и могущественное. Фокус! Многих из вас он сначала может удивить. Прошу вас, дайте нам шанс. Научитесь нашим путям, как мы научились вашим. Если все будем сотрудничать по доброй воле, выживем. И даже обретем процветание.

Лицо Нау пропало с дисплея, сменившись фоновой картинкой свежеперегруппированных астероидов. В зале торговцы переглядывались и шушукались. Гордыня у них была чудовищная, особенно в сравнении с клиентами. Даже величайшие клиентские культуры, такие как Намчем и Канберра, Чжэн Хэ считала бренными, обреченными на увядание, хотя и прекрасными цветами. Впервые Эзр увидел на стольких лицах своих соплеменников из Чжэн Хэ неприкрытый стыд. «Я работал на Джимми. Я помогал ему». Даже те, кто не помогал, наверняка обрадовались первым словам Джимми с «Далекого сокровища».

Да как же так получилось, что все полетело в тартарары?

За ним пришли. Сирет с Марли.

– К вам возникли некоторые вопросы.

Эсбэшники препроводили его вперед и вверх, но не к ангару транспортных шлюпок. Нау сидел в собственном кабинете Виня – флот-менеджерском. С вахтмастером были еще Ритсер Брюгель и Анне Рейнольт.

– Садитесь… флот-менеджер, – тихо сказал Нау, жестом указав Эзру на место за столом.

Винь медленно подплыл туда и сел. Ему трудно было выносить взгляд Томаса Нау. Что до остальных… Анне Рейнольт казалась раздражительной и нетерпеливой, но это с ней всегда так было. Ее взгляда избегать труда не составляло, потому что она вообще не смотрела на него. Ритсер Брюгель выглядел усталым, как и сам вахтмастер, но по лицу его то и дело скользила странная усмешка. Брюгель смерил Виня тяжелым взглядом; тот вдруг понял, что авральника аж распирает от молчаливого торжества. Этому садисту чьи угодно смерти пустышкой покажутся.

– Флот-менеджер, – тихо повторил Нау, и Винь дернул головой в его сторону. – Насчет заговора Дж. Ю. Дьема…

– Я о нем знал, вахтмастер. – Слова прозвучали одновременно и вызовом, и признанием. – Я…

Нау поднял руку:

– Не трудитесь. Вы были незначительным соучастником. Мы еще нескольких выявили. Вот, скажем, тот старик, Фам Тринли. Он их прикрывал, делая вид, что операция на поверхности продолжается, – и чуть не погиб за свою услугу.

Брюгель прихохотнул:

– Ага, чуть заживо не изжарился. До сих пор ноет, об заклад побьюсь.

Нау развернулся и взглянул на Брюгеля. Он ничего не сказал, только взглянул. Спустя миг Ритсер кивнул, и манера его поведения стала унылой копией манеры Нау.

Вахтмастер повернулся обратно к Виню:

– Никто не вправе ни торжествовать, ни гневаться по этому поводу. Теперь нам нужны все, даже Фам Тринли. – Он задумчиво воззрился на Виня, и Эзр наконец встретился с ним взглядом.

– Да, сэр, я понимаю.

– Мы позже расспросим вас о заговоре, флот-менеджер. Мы хотим определить всех, за кем стоит установить более пристальное наблюдение. Пока же есть занятия поважней, чем старые раны царапать.

– Вы даже после этого хотите сохранить за мной должность флот-менеджера? – Как же он ненавидел эту работу. Теперь ненависть только усилилась, но по совсем иным причинам.

Но вахтмастер кивнул:

– Вы хорошо справлялись, да это и сейчас так. Более того, нам нужна непрерывность. Если вы демонстративно и чистосердечно подчинитесь моему руководству, шансы общины в целом на итоговое выживание повысятся.

– Да, сэр. – Иногда вину удается искупить. А в любом случае это больше, чем могли бы сделать Джимми, Цуфэ и Фам Патиль.

– Отлично. Насколько я понимаю, физическое положение наше стабилизировалось. Больше авральных ситуаций не предвидится. Что там у Синя с Вэнем? Они собираются вообще спасать эти ледяные блоки или где? Экономия топлива – более приоритетная задача.

– Мы уже запустили перегонные установки, сэр. Через несколько килосекунд начнется подача топлива. – И можно будет шлюпки дозаправить. – Надеюсь, последние ледяные блоки тоже удастся спасти, и через сорок килосекунд они уже окажутся в тени.

Нау глянул на Анне Рейнольт.

– Эта оценка близка к действительности, вахтмастер. Всё под контролем.

– Тогда у нас появляется время заняться более важными, человеческими делами. Господин Винь, сегодня мы выпустим несколько коммюнике. Я хочу, чтобы их смысл был вам полностью ясен. Вас с Киви Лин Лизолет поблагодарят за помощь в расследовании заговора и выявлении его уцелевших участников.

– Но я…

– Да, я знаю, что это вранье. Но Киви в заговоре и так не участвовала, а ее помощь неоценима. – Нау помолчал. – Бедную девочку на части рвет. Она от гнева с ума сходит. Ради нее, ради блага всей нашей общины я хочу, чтоб вы мне подыграли. Мне это требуется, чтобы подчеркнуть: не все Чжэн Хэ иррациональны, есть и такие, кто откликнулся на мой призыв к сотрудничеству, и таких много.

Он снова помолчал.

– А теперь самое важное. Вы слышали мою речь. Вы обратили внимание на призыв научиться путям Аврала?

– Это вы про… фокус? – Про то, что на самом деле сотворили с Триксией.

За спиной Нау Ритсер Брюгель снова усмехнулся мимолетной ухмылкой садиста.

– В основном, – сказал Нау. – Вероятно, нужно было изначально рассекретиться, но подготовка требовала времени. Фокус в нынешних условиях – дело жизни и смерти, Эзр. Я прикажу Анне отвезти вас в Хаммерфест и все объяснить. Вам первому. Хочу, чтобы вы поняли и примирились с этим. Когда вы через это пройдете, вам придется объяснить про фокус вашим людям, и, если они сумеют принять новое знание, остатки наших флотов, возможно, выживут.

Тайна, которую Винь так жаждал узнать, тайна, преследовавшая его во сне уже много мегасекунд, наконец откроется ему. Эзр пролетел за Рейнольт вверх по главному коридору к ангару такси-шлюпок. Каждый метр давался ему с трудом. Фокус. Инфекция, которую не смогли вылечить. Мозговая гниль. Ходили слухи, являлись кошмары, и теперь он узнает.

Рейнольт поманила его к шлюпке:

– Садитесь вон там, Винь.

Парадоксально: он предпочитал иметь дело с Анне Рейнольт. Она не скрывала своего презрения, но не было в ней ни капли садистского торжества, которым Ритсер Брюгель так и сочился.

Шлюпка загерметизировалась и отчалила. Времянка Чжэн Хэ все еще была заякорена на астероиде. Солнце сияло слишком ярко, чтобы ее отвязывать. Пурпурное небо снова стало черным, но к звездам устремлялось полдюжины кометных хвостов – сорванные блоки льда еще плавали в паре километров от поверхности. Вэнь с Синем где-то там.

Хаммерфест располагался метрах в пятистах от времянки: туда бы одним прыжком долетели, пожелай того Рейнольт. Вместо этого они продвигались через космос в комфорте, достойном смирительной рубашки. Наблюдателю, не видевшему этого места до Поджига, могло бы показаться, что никакой катастрофы не случилось. Чудовищные скалы давно уже замерли. Сорванные снег и лед опять складировали в тени фрактальной грудой: сперва крупные куски, потом все мельче и мельче. Вот только льда стало меньше, а воздушного снега – существенно меньше. Теперь теневая сторона свалки озарялась светом, подобным лунному – отраженным от Арахны. Такси пролетело метрах в пятидесяти над группами рабочих, пытавшимися кое-как перенайтовить электросопла. В последний раз, когда Эзр удосужился проверить, Киви Лизолет оказалась именно там, в какой-то степени руководя работами.

Рейнольт пристегнулась к сиденью напротив Виня.

– Успешно фокусированные все там, в Хаммерфесте. Вы сможете поговорить почти с любым, кого выберете.

Хаммерфест напоминал элегантное имение. Роскошное ядрышко операции авральников. Эзра это несколько успокаивало. Он твердил себе, что Триксии и остальным там неплохо. Могли же их удерживать и так, как заложников из давней истории Чжэн Хэ, как Сотню на Дальней Пьорье. Но ни одному вменяемому торговцу не пришло бы в голову укоренить хабитат на мусорной свалке. Такси летело над прекрасными своеобразной мрачной красотой башнями выраставшего из хрустальной плоскости сказочного замка. Вскоре он узнает, что за тайны хранит твердыня… и тут то, как построила фразу Рейнольт, наконец привлекло его внимание.

– Успешно фокусированные?

Рейнольт пожала плечами:

– Фокус – это, так сказать, мозговая гниль на поводке. Мы потеряли в первоначальных конверсиях до тридцати процентов; в грядущие годы, быть может, потеряли бы еще больше. Но самых тяжелых пациентов переместили на «Далекое сокровище».

– Но зачем…

– Молчите и дайте мне объяснить. – Она отвлеклась на что-то за плечом Виня и несколько секунд просидела в молчании. – Вы помните, как вам стало плохо во время атаки. Вы догадались, что эту болезнь на вас напустили мы; ее инкубационный период стал важным элементом нашего плана. Чего вы не знаете, так это что военное применение микроба обладает лишь второстепенной значимостью. – Мозговая гниль была высоковирулентным заболеванием. Ее первоначальная, естественная форма унесла миллионы жизней в родной системе авральников, сокрушила их цивилизацию… и заложила основу дальнейшей эры экспансии. Ибо исходные штаммы заразы оказались необычайно полезны: они содержали целый клад нейротоксинов.

– За столетия, минувшие с Чумных Лет, Аврал укротил мозговую гниль и обратил ее на службу цивилизации. Ее нынешняя форма требует особой стимуляции для проникновения через гематоэнцефалический барьер и распространяется в мозгу почти без последствий, инфицируя в девяноста процентах случаев только глиальные клетки. И теперь мы умеем контролировать высвобождение психоактивных веществ.

Такси замедлилось и развернулось точно к шлюзу Хаммерфеста. По небу проплыла Арахна – «полная луна» диаметром почти полградуса. Планета сияла ровным белым светом, бури ее возрождения ярились под облачной пеленой.

Эзр это едва заметил. Воображение его оказалось сковано видением, порожденным сухим профессиональным жаргоном Анне Рейнольт. Ручной вирус авральников проникает в мозг, размножается десятками миллиардов копий, отравляет еще живой мозг ядом. Он вспомнил убийственное давление, обруч, стиснувший его виски в момент отлета посадочного модуля с Арахны. Это болезнь барабанила в ворота его сознания. Эзру Виню и всем остальным обитателям времянки Чжэн Хэ удалось отразить нападение, а может, мозги их еще были инфицированы, просто болезнь затихла. Но Триксию Бонсол и тех, рядом с чьими именами стоял символ фокуса, подвергли особой обработке. Вместо того чтобы лечить, сотрудники Рейнольт стимулировали болезнь в мозгу жертвы, словно плесень в толще фрукта. Будь в катере хоть намек на силу тяжести, Эзра наверняка стошнило бы.

– Но зачем?

Рейнольт не обратила на него внимания. Открыв люк, она препроводила его в Хаммерфест. Когда же заговорила снова, в ровном голосе ее послышалось что-то сродни энтузиазму.

– Фокусировка облагораживает. Это ключ к успеху Аврала и процедура куда более тонкая, чем вы думаете. Мы не просто психоактивного микроба создали. Эта форма прорастает в мозгу и поддается корректировке с миллиметровой точностью, а как только ансамбль вирусных частиц установлен, его действия можно направлять с такой же точностью.

Винь посмотрел на нее так тупо, что это непонимание даже броню Рейнольт пробило.

– Вы не поняли? Мы совершенствуем фокусировку внимания; мы способны превращать обычных людей в аналитические устройства.

И она углубилась в омерзительные детали. На планетах Аврала фокусировку проводили годами, в специальных учреждениях, что позволяло постепенно формировать гениев из обычных выпускников. Для Триксии и подобных ей процесс по необходимости осуществили резче. Долгие дни Рейнольт и ее техники настраивали вирус, активировали генетические последовательности, ответственные за выделение особых мыслемодифицирующих веществ, и все это под присмотром медицинских компьютеров авральников, которые собирали информацию с обычных установок мозговой диагностики…