Текст книги "Огненный город"

11
Люк

«Час шампанского» – так называл Джул их встречи за час до ужина, который по расписанию был в семь вечера.

Гости собирались в бильярдной. Из располагавшейся рядом библиотеки, где Люк сидел за столиком, он мог слышать звон бокалов и раскаты смеха. Его приятель рассказывал витиеватую историю о романтической прогулке на лодке со своей подругой из Равных, Аталией. Во время этой прогулки Джул обнаружил, что совершенно не умеет управлять плоскодонкой. Он, как настоящий рыцарь, на каком-то канале в Оксфорде упорно развивал свои навыки заправского навигатора, и очередной неудачный маневр, разумеется, закончился катастрофой – Аталии пришлось воспользоваться своим Даром и вытаскивать его на берег.

Люку хотелось быть там, с ними. Эта байка звучала так же смешно, как та, что Джул рассказывал на прошлой неделе, как они похитили чучело додо из университетского музея и привезли его в спортивном автомобиле Аталии на студенческую вечеринку.

Но нет, он был здесь, в библиотеке. Как поступила бы Аби. Кто бы мог подумать, что сейчас сестра будет для него примером?

Из разговора с Койрой Люк четко понял: существует одно главное препятствие для побега, и это не как выйти из замка или покинуть остров, а преграда на озере.

И не было возможности за чашкой чая поболтать с Сильюном Джардином, чтобы понять, что это за преграда и как она работает. Был единственный вариант – последовать примеру своей старшей сестры и зарыться в книги.

Как Аби, Люк начал вести дневник, а ведь когда-то он дразнил ее за это – интеллектуалка в душещипательных подробностях описывает свои страдания. Оглядываясь назад, Люк жалел, что так часто досаждал сестре. Из пыльного шкафа он стащил книгу, какую-то старинную по геральдике, в ней за каждой цветной иллюстрацией было много чистых страниц. На них он ежедневно делал записи. Люк не понимал, что с ним происходит, но в последние дни у него появились головные боли и мысли путались. Но когда он их записывал, они как-то упорядочивались.

Люк заканчивал запись и уже готов был присоединиться к гостям, когда услышал глухой вибрирующий звук. В бильярдной возник шумный переполох. Все кинулись к окну. Люк закрыл свой дневник, спрятал его в обычном месте за книгами на нижней полке шкафа и пошел посмотреть, что вызвало суету.

Вертолет.

– Это не Крована, – сказал Джулиан, стоявший рядом с Люком. – За три года, что я в замке, я не видел, чтобы сюда кто-то прилетал. Теперь разговоров на несколько недель хватит.

Люк прижался носом к стеклу, наблюдая, как вертолет садится. Итак, никаких вертолетов в Эйле-ан-Дхочайсе доселе не было, стоило ему здесь появиться – вот и вертолет чей-то прилетел. Неужели это действительно из-за него? Помилование? Признался тот неизвестный, кто использовал его для убийства Зелстона?

Люк боялся надеяться.

Высадились пассажиры. Их было трое. Разглядеть их лица было невозможно, не позволяла мелкая расстекловка окна, да и само стекло было очень старым и толстым. Молча они наблюдали, как неизвестные шли по вереску к берегу озера.

– Две женщины и мужчина, – констатировал кто-то из наблюдавших. – У мужчины трость.

– Интересно, как они собираются через озеро переплыть? – раздался другой голос.

Ответ не заставил себя ждать: по озеру в их сторону плыла лодка.

– О, Дар работает! – сказал Джулиан. – Равные пожаловали.

Джулиан ледоколом прошелся через толпу гостей и повел их, возбужденно стрекочущих, к лестнице центрального атриума. Продолжая держать в руках бокалы с шампанским, они рассредоточились и, свесившись через перила, таращились вниз. Когда в Дверь часов постучали, гомон стих. Мимо пробежал Девин, торопясь открыть.

Слух у Люка был довольно острый, но все же он не мог разобрать слов, только слышал, что говорила женщина. После короткого диалога Девин вернулся. Увидев гостей, свисавших вниз, он раздраженно махнул им, чтобы убирались. Но, встретившись взглядом с Люком, он на мгновение замер, прежде чем убежать дальше по коридору. У Люка по спине побежали мурашки. Все-таки по его душу. Предчувствие не обмануло.

Девин вернулся с Крованом.

– Хэдли, – сказал хозяин, останавливаясь и глядя на него, – твое присутствие желательно. Пойдем.

Все взгляды обратились к Люку. Ноги у Люка сделались ватными, но сопротивляться приказу хозяина он не мог. Гости расступились, чтобы пропустить его, и он пошел вниз по лестнице.

В вестибюле Крован подошел к Двери часов, которая волшебным образом материализовалась и была приоткрыта. Девин в этот момент схватил Люка за руку и крепко сжал, не позволяя ему сделать больше ни шагу.

– Наследница Боуда, – сказал Крован, – рад видеть. Выглядишь значительно свежее с нашей последней встречи. Я бы сказал, на два года моложе. Сходство с твоей милой сестрой невероятное. И наследник Мейлир выглядит значительно лучше, нежели в тот день, когда мы виделись в последний раз. Ну как тебе в новом состоянии.

Мейлир? Люка затрясло. Он знал его под другим именем – док Джексон.

Но что за женщина с ним? Кровь застучала в ушах у Люка, так что он не расслышал ответ женщины. Люк вытянул голову, но смог разглядеть только белокурые волосы.

Ангел! Они пришли, чтобы спасти его. Как они с Джексоном в Милмуре отправились в тюрьму спасать Оза.

– Я солгал, – спокойно сказал Крован Ангелу. – Как сейчас лжешь ты, Бодина. Но я аплодирую вашей наглости. Есть только одно, что меня озадачивает.

Крован вертел головой, переводя взгляд с Ангела на Мейлира, и Люк, насколько мог, переместился, чтобы получше рассмотреть, что там происходит. Он увидел их, они стояли бок о бок, как и на балу в Кайнестоне в тот вечер, когда вся его жизнь рухнула. Красивые, элегантные – олицетворение величия Равных. Хотя… Люк похолодел от ужаса и жалости – Джексон не был похож на себя самого. Лицо осунувшееся, серое, безучастное.

– Я никогда не посещаю заседания Совета юстиции – даже чрезвычайные. Твоя сестра знает это. Знает и каждый член Совета, включая Мейлира. В таком случае у меня только один вопрос: Мейлир, о чем ты думал?

– Люк, это ты? – словно не слыша Крована, спросил Джексон.

Голос этого человека – того, кто научил Люка держать высокую планку в мечтах и делах, но к которому Люк потерял доверие, потому что тот скрыл от него, кто он есть на самом деле, – заставил Люка рвануться вперед. Девин не пытался его остановить.

– Да, это я, – ответил Люк и встал рядом с Крованом в дверном проеме.

Что будет, если он прямо сейчас бросится к ним? Почему они вот так просто пришли и встали у входной двери, как будто родители пришли забирать его из школы?

И о какой лжи они говорят? Лжи, которую Крован, по-видимому, разгадал?

– Мейлир? – Ангел повернулась к доку. – Что такое он говорит? Ты знал, что он не улетит в Лондон?

– Да, я допускал такую возможность. За лордом Араилтом закрепилась дурная слава, парламентарии знают, что он посещает заседание только один раз в год. И многим это очень нравится.

Невероятно, Джексон-Мейлир улыбнулся Кровану, словно они только что обменялись шутками. Крован в ответ хмыкнул. Что все это значит?

– Я не понимаю, – настаивала Ангел. – Зачем было так рисковать?

– Нет никакого риска. – Мейлир сжал ее руку, и только сейчас Люк заметил, что он держит трость. Он притворился больным и в любую минуту может ударить Крована тростью по голове. После чего они все убегут? – Мы просто стоим здесь и разговариваем.

– Длинный путь проделали для простого разговора, – отчеканил Крован. – Но боюсь, не могу пригласить вас на ужин, за столом не найдется двух лишних мест. Будем считать, вы впустую потратили свое время.

Дверь начала закрываться, но Мейлир остановил ее тростью.

– Ты же знаешь, что он невиновен. – Трость Мейлира распахнула дверь, и Люк снова увидел их.

Он хорошо помнил, из лодки вышли три человека. Но где же тогда этот третий? Это тоже Равный? Неужели, Сильюн Джардин?

– Если ты этого еще не нашел в его воспоминаниях, то найдешь. Его использовали, затем наложили акт Молчания. Мы полагаем, это сделал лорд Рикс. Люк невиновен. Отпусти его. Мы отвезем его в Лондон и, пока идет расследование, поместим под домашний арест в поместье Матраверсов, сестра Дины и лорд Джардин могут быть спокойны, что он не сбежит. Люк не преступник, он не может находиться здесь среди про́клятых.

– Боюсь, Мейлир, я не уполномочен принимать какие-либо решения на его счет.

– С каких пор ты стал придерживаться правил, Араилт? – спросила Ангел. – Люди, находящиеся в замке под твоей опекой, умирают, но ты месяцами никого об этом не уведомляешь. Человек, которого ты превратил в собаку за то, что он убил наследника Иварра и его семью, и которого Гипатия Верней таскала на поводке, сбежал после ее смерти в Кайнестоне. Будем считать, ты плохо сделал свою работу.

Эта новость поразила Люка, несмотря на охватившую его панику, потому что сейчас на пороге замка Крована решалось его будущее. Сильюн сдержал свое слово и освободил Собаку.

И Сильюн выполнит обещание, которое дал ему? При условии, что Люк не будет пытаться сбежать.

Но ведь это не побег. Это абсолютно законное освобождение.

– Мой ответ неизменен – нет, – сказал Крован, поддерживая странно вежливый тон разговора, как будто эти трое были друзьями и обсуждали, куда отправиться на ужин. Даже когда Равные люто ненавидят друг друга, между ними больше общего, чем у них с простолюдинами. – А теперь, пожалуйста, уходите.

Джексон и Ангел – Мейлир и Дина – не сдвинулись с места. Люк затаил дыхание.

– Давайте зайдем с другой стороны, – сказал Мейлир.

И он перешагнул порог – вошел в замок.

Девин, стоявший рядом с Люком, сорвался с места и исчез. Побежал за подкреплением, чтобы дать отпор Мейлиру? И вдруг раздался крик, кричали откуда-то с улицы:

– Нет, не заходите внутрь!

Люк узнал бы его среди миллиона голосов, но он должен был видеть ее, чтобы знать наверняка. Из-за плеча Мейлира показалась Аби.

Это она была тем третьим человеком.

Люк понятия не имел, как его сестра попала сюда в такой компании. Сильюн сказал, что ее вместе с родителями отправляют в Милмур. Получается, он просто обманул его? Аби должна быть за сотни миль отсюда. О чем думали Джексон и Ангел, когда брали ее с собой сюда?

– Люк!

Аби увидела брата и остановилась, будто от одного его вида остолбенела.

– Аби!

– Это ты… – Она замолчала на полуслове, осматривая Люка, как она это делала всю свою жизнь: после драк на детской площадке, когда он падал со своего скейтборда.

«Я в целости и сохранности, – хотелось крикнуть ему. – Удивительно, но я не замучен пытками до смерти. Хотя напуган до безумия. Спасибо, что пришла спасти меня. Родители тебя убьют».

Ничего этого Люк не сказал, но Аби кивнула и повернулась к Мейлиру:

– Не нужно было заходить. Мы не знаем, как эти двери работают.

– У нас нет вариантов, Абигайл. Мы надеялись, что он улетит, а он остался. Мы надеялись, он проявит здравый смысл, а он не проявил. Но можно еще кое-что попробовать. Идею ты сама подкинула, нашла ее в книгах о жизни и нравах мормэров. Я обсудил это с мамой, и она подтвердила, что все так и было. Как законные хозяева моря, Треско сами делали нечто подобное.

Мейлир твердо уперся тростью в пол и гордо поднял голову. За спиной у Люка произошло какое-то движение, но он не мог оторваться от сцены, разворачивавшейся у него перед глазами, и внимательно вслушивался в то, что говорил док.

– Я заявляю свое право на честный обмен. Я предлагаю себя на место Люка. Моя жизнь станет залогом моей доброй воли.

– Мейлир! Что такое ты говоришь?! – не скрывая тревоги, выкрикнула Дина.

– Так этот замок использовался веками, – продолжал Мейлир, не отрывая глаз от Крована. – Твои предки создали эти двери для собственной безопасности, но они стали проверкой добрых намерений для каждого входящего. В замке заключались перемирия между враждующими сторонами, потому что вошедший мог покинуть замок только с разрешения лорда или наследника. Крованы стали хранителями заложников. Поэтому я останусь. Люк уйдет. Отведи его к своей сестре и Дине и расскажи ей все. Люка нужно тщательно проверить, она может сделать это сама и получить всю нужную информацию. Когда Люка объявят невиновным, я тоже получу свободу.

Повисла гнетущая тишина. Люк смотрел на Джексона, своего друга и наставника, их глаза встретились. Док улыбнулся, моргнул, его лицо выражало решимость, так хорошо знакомую Люку.

Как Люк мог усомниться в нем? Док Джексон никого не бросает в беде.

Люк не сразу понял, что это за звук. Смех? Да, это был смех Крована. Он из сдавленного хохотка перерос в громогласный грубый хохот. Люк в недоумении уставился на него. И не он один – все с недоумением смотрели на Крована. Мейлир был явно рассержен, пальцы его впились в набалдашник трости.

– Ох, Мейлир, насмешил! – Крован театрально вытер уголки глаз. – То, что здесь происходит, не имеет отношения к дипломатии, здесь получают наказание. И не забывай, сейчас двадцать первый век, а не двенадцатый.

– Но закон продолжает работать! – Мейлир шагнул вперед, он был в ярости. – Ты должен…

Он поднял руку… зачем? Ударить Крована? Встряхнуть его?

Этого они никогда не узнают. Голову Мейлира разорвало.

12
Люк

Раздался крик. Люк не понял, он ли кричал или Ангел. На мгновение показалось – Мейлир, и тут же понял, что ошибся. Он видел, как кровь брызнула на стены. Видел, как тело упало, половина головы была снесена, из открытого черепа кровь и мозговое вещество стекали на холодный гранитный пол.

Люк повернулся. Все повернулись. Девин опустил длинноствольное охотничье ружье, – несомненно, это была семейная реликвия Крованов.

– Никто не смеет угрожать моему хозяину, – сказал Девин.

Внутри у Люка словно что-то лопнуло. Он набросился на Девина, молотил кулаками и едва ли слышал, как сестра выкрикивает его имя.

Но ни один из его ударов не коснулся Девина. Вместо этого Люк был отброшен к стене, сильно ударился боком и сполз на пол. Громкий звук заставил его поднять голову. Ружье в руках Девина сломалось пополам. Работал Дар Крована. Он сделал выговор своему слуге, демонстрируя не возмущение, а раздражение, словно убийство человека было не более чем разбитое блюдо или пролитый суп.

Люк оцепенел от ужаса. Мейлир – доктор Джексон – мертв. И погиб так бессмысленно. Подло убит. Люк завыл, сердце его разрывалось на части.

Когда-то в Милмуре Джексон сказал ему: «Не опускай глаза в землю, смотри на окружающий тебя мир».

Но сейчас Люк смотрел на землю. Кровь Джексона растекалась темной лужей по гранитным плитам. Крован брезгливо отступил, чтобы не испачкаться. Ангел подошла вплотную к порогу, не переступая его, присела. Аби встала рядом, опустив руку ей на плечо, – и утешая, и не пуская ее внутрь.

Люку казалось, что время остановилось. И они все навечно останутся в плену этого застывшего момента – никаких событий, никаких изменений, и будет только расползаться пятно крови. Оно будет расширяться и расширяться, пока не поглотит их всех. Подобное наваждение охватило его после допросов Джардина и Крована в Кайнестоне – кровать, наполненная кровью, и он в ней тонет.

Но сейчас все было слишком реально.

Произошло какое-то движение. И время сдвинулось с мертвой точки, наваждение рассеялось. Это была Койра.

Она вышла вперед и встала на колени у тела Джексона. Из-за пояса она вытащила белое полотенце, которое всегда носила с собой, и аккуратно вытерла лицо Джексона. Полотенце сразу же стало красным, Койра развернула его и нашла еще один чистый уголок, а потом еще один.

Затем она свернула полотенце и засунула его за пояс. Взяла руки Мейлира и сложила у него на груди.

– Посмотрите на него в последний раз, – тихо сказала она, обращаясь к тем, кто должен был ее услышать.

Люк не хотел смотреть. Лучше закрыть лицо руками и не видеть мертвого Джексона. Но он посмотрел.

Уцелевшее лицо дока, обрамленное аккуратной бородкой, имело такое же безмятежное выражение, как статуи на потрескавшихся и заброшенных гробницах королей – всех эти Генрихов, Ричардов и Эдвардов, правивших столетия назад, до революции Равных. Непримиримый, как и все, ошибающийся, но, несомненно, благородный человек. Люк разрыдался.

– Помоги мне, – сказала Койра.

Она встала у ног Мейлира, кивком подзывая Люка взять его под мышки. Люк поднялся, держась за стену. Лучше что-то делать, нежели пребывать в мучительном оцепенении.

Док оказался на удивление тяжелым.

– Куда вы его понесете? – рыдая, спросила Ангел. – Отдайте его мне.

– Из замка можно выйти только через одну дверь, – ответила Койра, – и Равным, и про́клятым.

Вместе с Люком она прошла от открытой Двери часов, где на фоне пылающего заката чернели силуэты Ангела и Аби, к закрытой Последней двери. Она опустила ноги Джексона на пол и взялась рукой за щеколду.

Люк вскрикнул, когда Койра открыла дверь. Солнце было огненным шаром, настолько ярким, что Люку пришлось зажмуриться.

– Люк! – взволнованно крикнула Аби. – Люк, с тобой все в порядке?

Аби метнулась к открывшейся Последней двери, Ангел за ней.

Люку не верилось, что он видит Аби здесь. Его одолевали вопросы: «Как она нашла дока и Ангела? Они спасли ее из Милмура? Где родители? Дейзи? Им ничто не угрожает?»

Люк двинулся к Аби и Ангелу, но Койра упреждающе взяла его за руку.

– Ты знаешь, что не можешь выйти, – сказала она.

– Хватит церемоний, – раздался у них за спиной холодный голос Крована. – Выбросьте тело, и покончим с этим.

Сквозь слезы Люк едва видел контур Последних дверей. Они двигали тело Джексона, пока каблуки его туфель не уперлись в порог. Койра опустилась на колени и обеими руками уперлась в одно плечо Мейлира. Люк последовал ее примеру и уперся в другое, стараясь не смотреть на дыру в голове Джексона.

На счет «три» они одновременно толкнули тело. Ноги Джексона преодолели порог.

Ангел присела, закрыв руками лицо, не в состоянии смотреть на мертвого Мейлира. Аби одной пришлось принимать тело, пока Люк держал его за руки. Люк не спускал глаз с сестры. Не укладывалось в голове, что их разделяло такое ничтожное пространство, но это пространство было самой смертью.

Аби лихорадочно осматривала брата.

– С тобой все хорошо? – шепотом спросила Аби.

– Да, – ответил Люк. – Это такое место… Но как Дейзи?

– В Кайнестоне с Гаваром. – Аби помолчала мгновение и добавила: – Все в порядке. – Судя по ее голосу, она в это не особенно верила. – Родители в Милмуре. У них все хорошо.

«Она этого не может знать», – с горечью подумал Люк.

– Люк – нет!

Рука схватила его за рубашку так неожиданно, что он едва не уронил Джексона.

– Ты не можешь выйти, – яростно прошипела Койра. – Смотри.

Руки Люка были близко – очень близко – к порогу. Он задрожал.

– Правда, что эта дверь убивает? – спросила дрогнувшим голосом Аби, веснушки не могли скрыть мертвенную бледность ее лица.

– Я уже видел это, – кивнул Люк. – Я отпускаю, тебе придется принять его на себя.

– Я его возьму, – выпрямляясь, сказала Ангел.

Она нежно обхватила тело Мейлира и прижала к себе. Она сделала это с удивительной легкостью. Такова была сверхъестественная сила Равных. Ангелу ничего не стоило одним ударом сломать Девину шею. От горя Люк сделался злобным, и мысли в голову ему приходили чудовищные, но его это не смущало, он был даже рад этому.

– Мы никому об этом не скажем, – приблизившись к дверному проему, обратился к Ангелу Крован. – Жаль Мейлира, но он сам виноват. Вы тайно проникли на частную территорию. Кроме того, мисс Хэдли – беглянка, в то время как ты, Бодина, слывешь легкомысленной распутницей. Хочу верить, что никто из вас не разделяет утопических идей Мейлира и вы сохраните происшедшее в тайне. Как пришли, так и уйдете. Придумайте историю. Полагаю, все будут опечалены, но не сильно удивлены, услышав, что Мейлир Треско покончил с собой. Я думаю, он никогда бы не смог оправиться от потери Дара, не так ли? Ну и, разумеется, нет Дара – нет способности себя защитить. Мейлир будет первым в истории Равным, кто совершил самоубийство. Вот такое почетное место в истории он займет.

– Как ты смеешь! – гнев охватил Ангела. Она стояла, прижимая к себе тело Джексона. Люк уловил звук потрескивания, теперь он знал – это признак готовности Дара взорваться. – Я убью тебя за то, что здесь произошло.

– Сильно сомневаюсь, Бодина. Но не стесняйся, пробуй, пока не надоест.

Крован захлопнул перед ними дверь так быстро, что Люк не успел в последний раз взглянуть на сестру.

– Она убьет тебя, – сказал Люк. – И я помогу ей.

Крован напустил на себя вид милостивого долготерпения:

– Я вижу, Хэдли, ты еще не усвоил хорошие манеры, практикуемые в моем доме. И не давай обещаний, которые не сможешь сдержать. А теперь приведи себя в порядок перед ужином. Я не позволю тебе сидеть за столом в таком виде. Девин, пойдем со мной. – И Крован ушел как ни в чем не бывало, словно открывал дверь для экспресс-почты.

Люк едва держался на ногах. В голове ужас и клубок спутанных мыслей. Аби… Джексон… Ангел…

Койра подошла, обняла и положила голову ему на грудь. Он ничего не сказал. И не оттолкнул ее. На мгновение она обняла его крепче и отступила:

– Слышал, что он сказал? Приведи себя в порядок. А я здесь помою.

Толпа гостей на лестнице рассеялась. Должно быть, Девин их разогнал.

Девин… Люк дотащился до своей комнаты, снял испачканную кровью одежду и попытался собраться с мыслями. В голове не укладывалось, как Девин мог убить, защищая Крована, после тех мучений, которым тот его подвергает.

Девин не знает о своих мучениях. Каждый раз Крован стирает ему память. Однако ему он память оставил. Стоя под душем, Люк вспомнил беседу с Крованом и его слова «на твой счет у меня особые указания».

Если Крован стирает память Девина и тот пребывает в счастливом неведении об истязаниях, что же он стирает у него? И заставит ли он Люка забыть о только что происшедшем у дверей?

Люк вышел из-под горячих, дышащих паром струй. Вначале в слив стекала вода, кровью Джексона окрашенная в розовый цвет, а потом вода стала чистой. Люк вытерся и быстро оделся. Глянул на часы. До ужина у него в запасе было еще двадцать минут. То, что случилось внизу, заняло всего четверть часа.

Он поспешил в библиотеку, достал потрепанную книгу, приспособленную им под дневник, и побежал с ней обратно в свою комнату. У него не было достаточно времени, чтобы записать все подробно – только определяющие моменты.

Джексон и Ангел пришли спасти меня. Аби с ними. (Как?) Дж. сказал, лорд Рикс (?) заставил меня убить Зелстона. Девин застрелил дока – защищал Крована. Койра и я вынесли дока через Последнюю дверь. Крован потребовал A + A сказать, что это самоубийство.

Люк подумал и вырвал страницу.

Пиши здесь каждый день, – вывел Люк заглавными буквами. – Это реально. Верь тому, что написано, а не тому, что помнишь.

Он сложил листок пополам и положил его поверх титульного листа книги: откроешь – и он сразу бросается в глаза. Саму книгу он засунул под подушку – там на нее всегда наткнешься.

Люк побежал вниз по лестнице в столовую. Девин ждал, держа в руке часы, как секундомер. Завидев Люка, он нахмурился.

– Уложился тютелька в тютельку, Хэдли, – неодобрительно проворчал он.

Люк уставился на него. Полчаса назад Девин вышиб мозги человеку, которым Люк восхищался больше всех на свете, и теперь он упрекает его в опоздании, как будто ничего такого не случилось. Будто он напрочь забыл об убийстве.

Крован успел с ним поработать.

Люк подумал о книге, спрятанной у него под подушкой, как он надеялся, в безопасном месте, и передернул плечами.