Текст книги "Огненный город"

26
Люк

Койра сделала это так, как делала все, – смело. Когда она спустилась по ступенькам к темной, сверкающей золотистыми искорками воде, настала очередь Люка паниковать. Она рассуждала так: озеро, как и дверь, будет подчиняться ее воле, потому что она – Койра Крован, а не потому, что она обладает Даром. Но Люк знал, как мучительно больно ей будет, если этого не произойдет.

Койра подошла к самой кромке воды, и вода расступилась перед ней. Люк с облегчением выдохнул:

– Подожди, мне нужно держаться рядом с тобой.

Он положил руку на плечо Койры, и они пошли по дну озера. Оно дышало ледяным холодом, струящиеся водяные стены вздымались высоко и закрывали дневной свет. Но рука Люка лежала на теплом плече Койры, и сердце его пело от радостного ожидания свободы.

– Надеюсь, никакие препятствия не помешают нам добраться до берега, – сказала Койра, когда дно озера начало подниматься. – Помнишь, лодка так и не довезла Риса, застряла на середине.

Но ни земля, ни озеро Крованов не отвергало наследницу. Вскоре над водой появились их головы, затем плечи, и наконец вода достигла лодыжек, и вот они вышли на сверкающий гравий.

– Уф! – Койра откинула назад волосы. – Я рада, что все закончилось. Но хочу поскорее вернуться назад.

– Что?! Зачем тебе возвращаться? Теперь мы свободны. И ты больше никогда не увидишь этого ужасного места.

– Если бы все было так просто, Люк. – Выражение ее серых глаз не предвещало ничего хорошего. – Ты подумай, я никогда не покидала этот замок. Это мой мир. Это все, что я знаю. Я никогда не видела ни поезда, ни… магазина. Я даже в деревне никогда не была, не говоря уже о городе, тем более о Лондоне. И у меня нет Дара, чтобы помочь тебе спасти сестру. Я не тот человек, который тебе нужен в этом деле. Мы до Эдинбурга добраться не успеем, как я попаду под колеса какой-нибудь машины, ну или еще какое недоразумение со мной случится. И в замке остались люди. Они все хотят на свободу. Я должна вытащить их оттуда. И потом… отец, моя мать. Мне нужны ответы, Люк. Кто я такая? Я должна все выяснить.

Люк не верил своим ушам.

– Если Крован семнадцать лет скрывал от тебя твое происхождение, почему ты думаешь, что он все расскажет тебе сейчас? И он обязательно накажет тебя за то, что ты помогла мне и остальным сбежать. Заставит тебя забыть все, абсолютно все. Ты станешь заключенной, служанкой, в то время как ты – наследница этого замка.

– Ну что ж, зато ты будешь на свободе и все узнаешь. У тебя все будет хорошо, Люк. Ты даже не подозреваешь, как много у тебя союзников. Я видела, как Сильюн Джардин смотрит на тебя. Ты по какой-то причине важен для него, хотя я не догадываюсь почему. Ты спасешь свою сестру и не забудешь обо мне. А когда все успокоится, ты должен вернуться за мной. Но сейчас я не могу пойти с тобой.

Неожиданно и быстро – слишком быстро, чтобы Люк мог ее удержать, – Койра бросилась назад в расступившиеся воды озера. Она ускользнула от него. Люк звал ее, кричал во все горло, он видел турбулентность воды, когда Койра уходила все глубже и глубже, недоступная для него.

Люк не мог в это поверить. Он сделал что-то не так? Что именно он сделал не так?

Но времени на размышления у него уже не было. Нужно добраться до Лондона. Там Аби. Лодка загружалась на противоположном берегу озера, машина приезжала по ухабистой проселочной дороге, эта дорога вела к магазину, магазин в деревне. А там уже трасса.

Люк начал с проселочной дороги. Он то и дело вздрагивал и оглядывался по сторонам. Чего-то ждал? Чего? Пули из винтовки Девина? Стало известно о его побеге и объявлена тревога? Деревня пугала еще больше. Люк миновал ее затаив дыхание. Он чувствовал себя параноиком, ему казалось, что в каждом доме на стене висят фотографии всех про́клятых, на случай если кто-то из них сбежит. Но конечно, ничего подобного не существовало.

За деревней появилась асфальтированная дорога. Для этой части Шотландии это было практически шоссе. На перекрестке стоял знак, указывавший направление к Скай-бриджу, поэтому Люк повернул в противоположную сторону. Вскоре ему повезло: два парня ехали в Инвернесс повеселиться и подхватили его. Парни уже успели открыть пиво, поэтому разговор не сводился к неудобному для Люка вопросу: «А что ты здесь делаешь?»

Через пару часов его высадили на вокзале, вручили банку пива «на дорожку» и покатили дальше, а прощаясь, усердно несколько раз надавили на клаксон. Люк поспешил к кассам. Койра дала ему достаточно денег, чтобы купить билет, но расписание крайне огорчило его. Инвернесс находился на другом конце страны от Лондона, и дорога занимала почти девять часов с пересадкой в Эдинбурге. Ближайший поезд отправлялся без малого в час дня.

Это были самые длинные девять часов в жизни Люка, хуже, чем день, который он провел после суда в винном погребе Кайнестона. В Инвернессе он купил бейсболку, чтобы прикрыть лицо, и путеводитель по Лондону. Он был в столице только два раза: первый раз в школьной поездке, а второй – это было поощрение для всей семьи, когда мама получила повышение. В его памяти запечатлелись достопримечательности, но города он почти не знал, чтобы в нем ориентироваться.

Люк вспомнил, как Астрид упоминала место проведения Кровавой ярмарки – площадь Горреган, где пересекались дороги, ведущие к Астон-хаусу и Дому Света. Он проследил маршрут по карте пальцем, чтобы он отложился в памяти. Но найти площадь было не самой трудной задачей – не было никакой информации, чтобы придумать более или менее действенный план спасения. Исходя из скудных данных, у него сложилось впечатление, что заключенные содержатся где-то в Вестминстере. Вызволять Аби оттуда – чистое безумие.

На площади Горреган больше шансов. Если устроители Кровавой ярмарки ожидали, что обычные люди дойдут до крайней степени умопомрачения и начнут убивать беззащитных заключенных, значит общее настроение там будет близко к полной анархии. Кто знает, в какой момент все может выйти из-под контроля и у Люка появится шанс. Это трудно назвать планом, одним словом, придется действовать по ситуации.

Как только они проехали Дарем, Люк натянул пониже козырек бейсболки и опустил голову на грудь. Прошлую ночь он практически не спал – мучили кошмары, и предстоящую ночь ему, скорее всего, придется бодрствовать. И Люк провалился в крепкий сон, просыпался лишь дважды: первый раз, когда кондуктор потряс его за плечо, чтобы проверить билет. А второй раз – было уже темно, и он был в Лондоне.

Вооруженная автоматами охрана стояла с другой стороны билетных турникетов. Его ждут? Нет, Люк видел, как они останавливали людей, выходивших с платформы, и было это похоже на какую-то выборочную проверку.

«Комендантский час для всех моложе восемнадцати, – сказал один из охранников. – На двадцать четыре часа, до шести часов завтрашнего вечера. Пожалуйста, отведите детей домой».

Люк надеялся на пробивавшуюся у него щетину и мысленно поблагодарил то время, проведенное в Милмуре, что сделало его мускулистым и крепким, и он выгодно отличался от большинства ребят своего возраста. Он расправил плечи и уверенно прошел мимо охраны. На площади перед вокзалом играла какая-то группа, возле импровизированного бара в неоновом свете толпились люди. Девушки в коротких платьях ходили с подносами и раздавали напитки. На сцене за спиной у музыкантов висели большие электронные часы с цифрой тринадцать.

Люк понял, до начала казней оставалось тринадцать часов. Столько оставалось жить его сестре.

Ужас подстегнул Люка, он оттолкнул руку девушки, протянувшую ему напиток, так что бокал выскользнул и упал на землю, и побежал, даже не оглянувшись и не извинившись. Быстрее – на площадь Горреган.

Транспорт двигался в обычном режиме, но повсюду были плакаты, которые оповещали, что в полночь все магазины и заведения закроются. Большинство улиц уже были пустынны и погрузились в густой полумрак. Но кое-где – на Рассел-сквер и в Ковент-Гарден – были сцены с музыкантами и импровизированными барами. Под покровом ночи на скамейках в парке, на корточках на ступенях церквей и в тени большой аркады Ковент-Гардена Люк видел кучки людей, передававших друг другу бутылки, сигареты, косячки и бог знает что еще.

– Хочешь оттянуться? – сказал бритый парень, тряся перед Люком небольшой сумкой на молнии, полной, конечно же, не таблеток от головной боли. – Сегодня вечером специальные цены.

Люк покачал головой и прибавил шагу.

Шум с площади Горреган разлетался на полмили вокруг. Люку пришлось сбавить скорость, так как улицы стали оживленнее, он был не единственный, кто направлялся на площадь. Намечалась самая большая вечеринка, которую когда-либо видел Лондон. На площади сам воздух вибрировал от низкочастотных звуков, рвавшихся из внушительных размеров динамиков.

Подойдя к Национальной галерее, Люк с трудом поверил своим глазам. Казалось, все население Лондона стекалось сюда, запрудив площадь и близлежащие улицы.

Внушительных размеров статуи стояли в трех углах квадрата площади. В четвертом – пустой постамент, где должна была возвышаться статуя короля, после революции Равных статую разрушили, а постамент символически остался пустым. На него-то Люк и взобрался, с него отлично была видна бурлящая массами площадь. Он огляделся.

В центре площади соорудили эшафот – трудно было не заметить такой огромный. Он окружал основание колонны Нельсона, покоящееся на спинах четырех монументальных бронзовых львов, охранявших памятник адмиралу. Низкая платформа тянулась вокруг эшафота. Люк с содроганием понял, что с нее толпа могла добраться до жертв.

На эшафоте, близко к краю и на расстоянии друг от друга, торчали толстые металлические столбы. Люк сполз с постамента и подошел ближе. С каждого столба свисали длинные цепи: две сверху заканчивались небольшими наручниками, одна в центре имела на конце металлическую петлю. Цепи были достаточно длинными, чтобы к человеку, прикованному к столбу, можно было легко подобраться.

По краю платформы стояло защитное ограждение. И возле него уже толпились кучками энтузиасты. Люк с отвращением рассматривал их. Кто они? Насколько надо быть больным на всю голову, чтобы первыми рваться на эшафот терзать преступников – людей, с которыми никогда не встречались и чьи преступления не затронули их никоим образом?

Вся эта толпа ожидала момента наброситься на Аби и остальных несчастных. Население Лондона – более шести миллионов. Среди них, естественно, найдется горстка – как раз этой горстки и достаточно, – чтобы заразить толпу кровожадностью.

Как он может остановить эту вакханалию безумия? Присоединиться к сваре, жаждущей крови Аби, и болторезом перекусить ее цепи? Но к какому столбу ее поставят? И охрана тут же схватит их, и, вероятнее всего, его поставят рядом с ней в назидание.

Использовать отвлекающий маневр. Стащить у охраны баллончики со слезоточивым газом и пустить его, как только выведут первых жертв – пусть это будут Блейк и Джул. Или, может быть, предупреждение о бомбе, чтобы эвакуировали всех до начала зрелища? Мало шансов, но надо же что-то делать. При входе на площадь никто не обыскивал его сумку, так что пронести можно что угодно.

Люк сделал круг по площади, обдумывая свои возможности. В голове крутились идеи, но ничего обнадеживающего он придумать не мог. Завершая третий круг, он увидел офицера безопасности, который с удовольствием выполнял свои обязанности у одного из баров. Кокетливая барменша соблазняла мужчину напитками. Подходящая ситуация, и Люк принялся наблюдать.

Он дождался, когда офицер достаточно опьянеет, позволил толпе прижать себя к нему, мысленно поблагодарил Рени за все, чему она его научила во время социальных игр, и стащил один из баллончиков, висевших на поясе у полезного человека. Отметив для себя, что, как только этот парень окончательно наберется, он позаимствует у него и электрошокер. Чуть позже. Люк отправился по новому кругу, и, когда снова вернулся на это место, офицер куда-то исчез.

Теперь ему нужен был телефон, чтобы сделать звонок и сообщить о заложенной бомбе. Добыть телефон не представляло никакой сложности. На площади было полно пьяных или под кайфом и тех, кто принял и то и другое. Мимолетное отвращение украсть женскую сумку Люк подавил. Любая, собравшаяся поплясать в пьяном угаре на площади, где утром состоится смертная казнь, переживет трагедию утраты сумки. Телефон женщины – стандартную сенсорную модель, в отличие от смартфонов, используемых Равными, не нужно было разблокировать. Люк набрал случайный номер, пошли гудки. Он сбросил звонок. Никаких проблем, телефон работает.

Оставалось только присесть где-то и ждать.

27
Люк

На рассвете бронзовые львы и мраморные статуи Горрегана все с тем же невозмутимым спокойствием наблюдали за весельем, которое не подавало признаков угасания. Над площадью висел запах пота и рвоты. Учитывая состояние большинства людей, половина из них с радостью воткнула бы перочинный нож в ногу заключенного, если бы товарищи сказали, что так будет смешно.

Но Люк все еще не хотел в это верить. Он не поверит, пока не увидит собственными глазами. Таково было мнение Крована о человеческой природе. Люк не разделял его убеждений.

Поскольку ярмарка должна была начаться в десять утра, Люк решил позвонить в половине восьмого: достаточно времени для эвакуации, но недостаточно, чтобы обнаружить, что бомбы нет, и запустить ярмарку снова. Пробираясь сквозь толпу, он зашел за церковь Сент-Мартин-ин-зе-Филдс. Отрепетировал речь и чуть дрожащими пальцами набрал номер экстренной службы.

– Звонок принят. Спасибо, – сказал на другом конце мужской голос, и прозвучал он как-то скучающе.

– Вы не поняли. Я сказал, что у меня бомба и я взорву ее, как только Кровавая ярмарка начнется.

– Да, ты и еще сотни людей звонили сегодня утром, и все говорили то же самое. Ты студент, сынок? Один из этих «воинов социальной справедливости»? Сделай одолжение, перестань попусту тратить наше время.

– Нет, подождите, я не из «воинов». Это не угроза, у меня правда бомба. Я сделаю это. Я… родственник.

– А-а-а… – Голос на мгновение замолчал. – Что ж, мне очень жаль это слышать, сынок. Но ты должен понять: то, что сделали эти люди, – преступление, а за каждое преступление полагается наказание. Судя по местоположению твоего телефона, ты рядом с площадью. Вот тебе мой совет: иди домой. Уходи с площади, парень, и не смотри. – На том конце отключились.

Люк исторг поток ругательств, от которых у мамы, услышь она его сейчас, случился бы сердечный приступ. Какие еще варианты у него остались? Практически никаких. Он потрогал баллончик со слезоточивым газом. Он намеревался бросить его в толпу, как только они выведут Аби, чтобы создать хаос. В общей панике и суматохе он бы схватил ее, и, возможно, им удалось бы сбежать. Но как? И куда? Здесь его план разваливался.

Но возникла другая идея. Остановить безобразное шоу до его начала. Была построена смотровая площадка, откуда Равные должны были наблюдать за мероприятием. И прервать его может канистра с бензином. Надо поскорее вернуться, пока площадь не стала такой плотной, что будет не протиснуться.

Шел десятый час, когда Люк добрался до края платформы. В какой-то момент он подумал, что ему придется опуститься на четвереньки и так пробираться через лес ног. Он потерял счет, сколько раз ему двинули локтем в глаз, наступили на ногу или толкнули так сильно, что он едва устоял на ногах.

Но в конце концов он добрался до нужного ему места. Всего несколько человек стояли между ним и эшафотом, а у него за спиной – воздвигнутая над статуями женщин на гребне волны, что делало конструкцию устойчивой, – находилась искусно декорированная смотровая площадка Равных. В нужный момент он может бросить канистру либо на платформу, либо на площадку. Люк потянулся за сумкой, чтобы убедиться, что она все еще с ним.

И с ужасом обнаружил, что сумка пропала. Ремешок, должно быть, порвался в гуще человеческих тел. Или, может быть, кто-то стащил ее точно так же, как он украл сумочку у танцующей женщины. Нож, который принесли, чтобы резать им жертвы Кровавой ярмарки, мог так же легко срезать и ремень сумки.

Вой отчаяния вырвался у Люка. Все его идеи и планы рассыпались.

– В чем дело? – спросил стоявший рядом с ним человек. – Потерял что-то?

Люк обернулся, расстроенный настолько, что готов был заехать кулаком в пятак какому-то парню в толстовке, и вдруг в тени капюшона он увидел мерцание золотых огоньков. Парень моргнул, и они исчезли.

– Я должен был догадаться, ты не сможешь пропустить такого события, Люк, – сказал Сильюн Джардин. – Хотя я заинтригован, как ты сумел сбежать из такого замка. Как-нибудь расскажешь мне за чашечкой кофе. Я угощаю.

– Не говори мне больше ни слова, – прошипел Люк, – если ты пришел любоваться, а не спасти мою сестру.

– Я? Спасти? Я здесь, чтобы ненадолго спустить Собаку с поводка. Ты же знаешь, как он относится к насильникам, и у него такие приятные воспоминания о Джулиане и Блейке.

Люк проследил за взглядом Сильюна и увидел Собаку, тот стоял, прижавшись к защитному ограждению.

– Ты в своем уме? Привел его сюда, чтобы он помог несчастным умирать?

– Ты удивлен? И это после того, как я позволил невинному мальчику быть осужденным за преступление, которого он не совершал? После того, как я призвал Зелстона сделать Предложение, которое только и могло, что испортить ему карьеру и жизнь? А еще я был один с тетей в поместье, когда она умерла. Или ты не настолько умен, как я думал, или у тебя трогательно-высокое мнение обо мне, несмотря на все доказательства обратного.

Полуприкрытый капюшоном рот Сильюна изогнулся в улыбке. У Люка руки чесались ударить его. Но сейчас Равный был его единственной надеждой, других вариантов спасения Аби у него не осталось. А Сильюн, Люк был уверен, мог ее спасти. Стоило ему только пальцем пошевелить.

– Откуда ты знал, что я буду здесь?

– Я и понятия не имел, что ты придешь. Ты – про́клятый и должен находиться в замке Крована в Шотландии. Но я почувствовал твое присутствие, как только ты здесь появился, благодаря нашей с тобой… особой связи. – Сильюн приблизился к Люку почти вплотную, так что его капюшон прикрывал лица их обоих. Он схватил Люка за свитер и притянул еще ближе. – Когда насекомое или пушинка попадают в паутину, паук всегда это ощущает, где бы он ни находился.

Что это значит, Люк думать не хотел, а только – какую пользу из этого он может извлечь. Он помнил слова Койры, что он важен для Сильюна Джардина. Ну если это так, то надо это использовать.

– Жаль, но наша связь разорвется, – спокойно сказал Люк, – когда я умру на эшафоте рядом с сестрой, если моя попытка спасти ее провалится. Если, конечно, ты мне не поможешь.

Сильюн отпустил Люка, и тот сделал полшага назад.

– О… – Сильюн еще шире растянул в улыбке губы. – Я знал, Люк, ты будешь идеален. С первой минуты нашей встречи я знал это. Но я сомневаюсь, что мне нужно что-то делать. Смотри, вон идет моя семья.

Зычно затрубили трубы. Толпа оживленно колыхнулась. Охрана обеспечивала проход для первой семьи Британии. Впереди шествовали лорд Уиттем и леди Талия, за ними Гавар с Боудой, затем Дженнер. Они заняли свои места, стоявший рядом шестой стул остался пустым.

– Упс! Совсем вылетело из головы, – проворчал Сильюн. – Я бы на твоем месте, Люк, пониже опустил голову.

Люку не нужен был совет Сильюна, он сам отлично видел, кто занимал следующие два ряда мест. С трудом можно было рассмотреть миниатюрную Астрид Хафдан и невысокую хрупкую девушку рядом с ней. Но он заметил, как спутница Астрид подняла руку, чтобы откинуть назад свои длинные волосы, и ее тонкая рука венчалась блестящим протезом. Тяжело пыхтел необъятных размеров человек, Люк догадался – лорд Матраверс, отец Дины. Он слишком запыхался, чтобы говорить, но зато внимательно слушал лорда Крована.

– Да, нам нужно с этим что-то сделать. – Сильюн оттянул вниз ворот джемпера Люка и коснулся пальцами ошейника. – Жаль, конечно, он хорошо смотрится на тебе. Но лишний шум нам ни к чему.

Сильюн без труда просунул палец под ошейник, будто это был шейный платок, потянул, золотая лента лопнула. Люк едва не закричал от радости и облегчения.

Сильюн несколько мгновений подержал его в руке, рассматривая, затем опустил руку, позволяя ошейнику упасть на землю. Шипя искорками, золотая лента растворилась, не долетев до земли.

Люк вспомнил, как Сильюн снял замок с клетки Собаки. Равный раздает желанную свободу, словно это малозначащая безделица.

– Все внимание туда! – выдохнул Сильюн, кивая на платформу.

Ужас начинался.

Джулиана, на котором были только белые шорты, уже привели на платформу. Оцепенение, в котором он вчера утром покидал замок, исчезло. Он был крайне насторожен и сильно напуган. Он скулил и умолял отпустить, когда охранник начал привязывать его к столбу: надел наручники на запястья, железную петлю на пояс. К другому столбу привязывали Блейка, он не сопротивлялся и всем своим видом выказывал высокомерное презрение.

– Народ Британии! – Голос лорда Джардина загремел над площадью. – Узы, которые связывают нас, крепче тех сил, которые стремятся разорвать их. Вы служите нам, мы защищаем вас. И так было всегда. Мы не просто защищаем вас, мы желаем вашего процветания. Мы живем для того, чтобы сделать нашу страну сильной и улучшить жизнь каждого из вас. И в подтверждение этого сегодня мы отдаем на ваш справедливый суд тех, кто причинил тяжкое зло вам и нашей стране.

И Лондон повелся на этот бред. Толпа одобрительно кивала и аплодировала. Люк не мог в это поверить. Они приветствовали человека, который говорил им, что цель их жизни – служить Равным. Должно быть, алкоголь и наркотики лишили их разума.

Лорд Джардин продолжал:

– Эта пара осуждена за изнасилование детей и нанесение увечий юной девушке. После них приведут еще преступников. Мятежников, которые сжигали посевы, желая лишить ваших детей хлеба. Злоумышленников, которые нарушали покой и мешали добросовестно работать людям в трудовых городах. И их мы тоже отдаем на ваш справедливый суд. Вершите суд без страха наказания. Здесь и сейчас против этих людей, порочащих наше общество, не может быть никакого преступления. Здесь и сейчас мы вверяем правосудие в ваши руки.

Трубы взревели. Охрана оттащила ограждение от помоста. Стоявшие в первых рядах ринулись вперед. Люк зашатался, отчасти от пришедшей в движение толпы, отчасти потому, что от ужаса и изумления у него закружилась голова.

Он почувствовал, как рука Сильюна крепко сжала его локоть.

– Смотри, – прошептал Сильюн. – Смотри и пойми.

– Что я должен понять?

– Что ты не можешь спасти всех.

Люк стряхнул его руку.

Раздался крик Джулиана, не человеческий, больше похожий на поросячий визг. Фонтаном брызнула кровь. Что-то полетело в толпу – палец, затем еще один.

– За мисс Аталию! – завопил кто-то и вонзил нож для удаления сердцевины яблока в глаз Джулиана.

Раздался крик, похожий на треск разбиваемого стекла. Люк отвернулся и вполоборота глянул в сторону смотровой площадки: протезы, поблескивая, аплодировали.

Кошмар продолжался. Полетели окровавленные обрывки белой ткани и тут же исчезли под ногами беснующейся толпы. Люк ухватил взглядом нечто, похожее на железный веер, и мог бы поклясться, что слышал безумный смех Собаки. Затем последовал пронзительный вой Джулиана, который, как подумал Люк, он никогда не забудет, высоко подбросили что-то, напоминающее потроха, шлейфом потянулась вонь, как из туалета.

Люк согнулся пополам, его вырвало. Тошнота душила и выворачивала наизнанку. Крики Джулиана прекратились, и желудок Люка содрогнулся от очередного спазма.

Он увидел что-то блестящее на земле. Кто-то уронил нож. Люк схватил его. Когда он выпрямился, растерзанное тело Джулиана потащили с платформы.

А по ступенькам уже поднималась новая группа приговоренных, чтобы занять места у столбов: полдесятка человек и сзади Аби.

Но не последняя, за ней шла Рени.

Секунда, и нож Люка прижался к горлу Сильюна.

– Если у тебя есть план спасения моей сестры, сейчас самое время его осуществлять.

Сильюн никак не реагировал, ничего не делал, чтобы убрать нож.

– Люк, только у тупых и скучных людей есть планы. «Идти сюда. Сделать это. Надеюсь, другие именно так и поступают». Все это бессмысленно и ни к чему не ведет. Нет, умные люди используют возможности. Хватают их на лету. Например, есть несколько возможных вариантов, как дальше здесь будут развиваться события. И только один вариант приведет к смерти твоей сестры.

– Одного этого варианта слишком много.

И вдруг зычный голос проревел:

– Уберите отсюда ребенка!

– О! – тихо выдохнул Сильюн. – Этого я не ожидал.

Люк слышал этот голос раньше, на другой переполненной народом площади, где разверзся ад. Люк обернулся. Гавар Джардин стоял на ногах у края смотровой площадки и яростно жестикулировал.

– Наследник Гавар, мы считаем, что ей шестнадцать, – ответил ему голос с помоста.

И этот голос Люк узнал, но поискал глазами, чтобы убедиться, что не ошибся. Так и есть – Кеслер, его заклятый враг из Милмура.

– Ей не больше двенадцати, и мне плевать, кому сколько лет. Я не собираюсь смотреть, как ребенка разорвут на куски. И молодую женщину тоже.

– Сядь, Гавар, – ледяным тоном одернула его Боуда Матраверс. – Это справедливость, они ее заслужили.

– Ничего подобного! – прорычал Гавар.

Казалось, что мраморная волна, на которой покоилась смотровая площадка Равных, каким-то невероятным образом поднялась, и воздух сотряс рев – такой мог вырваться только из пасти монументальных бронзовых львов. Каменная волна, подчиняясь невообразимой силе Дара, завернулась и разбилась о землю, за ней рухнула и смотровая площадка. Равные разлетелись в стороны, толпа заорала, пришла в смятение, отпрянула.

Люк в изумлении посмотрел на Сильюна. Тот пожал плечами, как бы говоря: «Это не я».

В его зрачках на мгновение вспыхнул золотой свет, и он показал пальцем. На пустом постаменте площади Горреган стояла молодая женщина, Люку незнакомая, – голова наполовину выбрита, руки подняты.

– Подруга Мидсаммер, – улыбаясь, прошептал Сильюн.

И снова взревели львы.

Обжигающий поток воздуха пролетел над площадью, и платформа, окружавшая эшафот, загорелась.