Текст книги "Огненный город"

24
Аби

К полуночи до них дошла новость о смерти Дины, они вначале оцепенели на какое-то время, а потом начались слезы и рыдания. К середине дня снова наступила тишина. Рени спала на диване, Аби накрыла ее одеялом. Девочка наплакалась до изнеможения. Аби вспомнила, как стоически Рени приняла смерть Мейлира: всю дорогу в вертолете, когда они возвращались из Эйлеан-Дхочайса, она сидела молча, без единой слезинки. Тогда они все держали себя в руках, включая Бодину, которая пилотировала вертолет.

Рени боль потери переплавила в активную организацию поджогов в Боре, что увенчалось радостью встречи с дядей Уэсли. Но, как морской прилив, горе снова вернулось и накатило с удвоенной силой, безбрежное, как само море. Мейлир, Дина, брат Микки. Все эти потери обрушились разом на Рени, и она не выдержала.

Аби, несчастная и потерянная, съежилась в углу дивана, одной рукой она рассеянно гладила девочку по спине, в другой сжимала кружку чая. Тело словно оцепенело.

Но голова работала на полных оборотах.

Телевизор был включен, началась программа новостей. Аби убрала звук, но внизу экрана бежала строка.

«Трагедия с заложником», – снова и снова вспыхивали слова.

Сообщалось: ячейка политических террористов предприняла попытку захватить город рабов Риверхед. В качестве заложника они захватили и использовали девушку из Равных, Бодину Матраверс. Она стала легкой жертвой, так как находилась в отчаянии после самоубийства жениха. В прошлом году он оказался вовлеченным в беспорядки простолюдинов в Милмуре, за что был осужден парламентом.

Оставалась открытой возможность добровольного участия Бодины в событиях в Риверхеде, тому причиной могла быть, конечно же, сумбурность ее взглядов и неустойчивое эмоциональное состояние. Этот фрагмент новостей иллюстрировали фотографии папарацци, которые Аби уже видела: Дина для камеры высоко подняла крошечную собачку, Дина с коктейлем в руке смеется. На каждой фотографии она выглядела худенькой и моложе своего возраста. И те, кто с ней никогда не встречался, могли легко представить себе такую девушку: хрупкую, милую и доверчивую. Легковнушаемую и поддающуюся чужому влиянию.

Сердце у Аби сдавило. Да, они с Бодиной были разными. Она никогда не забудет того ужаса, который испытала на краю выступа Хайвителя, куда ее отшвырнул Дар Бодины. Но Дина была красивой, умной и очень смелой. Она отлично сыграла роль веселой тусовщицы, и теперь мир будет помнить ее. Но как все это оскорбительно. Аби закрыла глаза, чтобы не видеть весь этот бессмысленный поток новостей и фотографию Бодины: они с Мейлиром стоят на пристани Хайвителя, у нее в руке свет Дара.

Их обоих больше нет.

В новостях продолжали вещать: Дина стала мишенью террористов, потому что ее сестра, наследница Боуда Матраверс-Джардин, возглавила Управление общественной безопасности. Лидер повстанцев Риверхеда, женщина, называющая себя Ангелом Севера, связалась с офисом. Она бросила вызов Равным, потребовала встретиться с ней поздно вечером на Тайн-бридж. Наследница Боуда, образец мужественности и непреклонности, без промедлений отправилась на север. Архивные кадры хроники: Боуда во время недавнего вступления в должность, исполненная достоинства, в мантии наследницы, так же красива, как и сестра, но во всех других отношениях ее полная противоположность.

Естественно, служба безопасности обеспечивала сопровождение, в их числе были и снайперы. И стрелявший не узнал в лицо женщину, пришедшую на мост со стороны города, захваченного террористами. Он был встревожен ссорой, разгоравшейся между ними, и выстрелил, намереваясь ранить, а не убить. Эксперты установили, что было очень темно и балки моста закрывали прицельную линию.

Бодина Матраверс погибла мгновенно.

По приказу подразделения охраны немедленно перешли мост. В воздух поднялись вертолеты, их мощные поисковые прожекторы осветили город. Появились бронированные джипы. В который раз Аби наблюдала за воспроизведением этих кадров.

Тех, кто стоял с той стороны моста, забрали первыми. И сразу же захлопнулись большие ворота Риверхеда. В отличие от изолированных городов рабов, таких как Милмур, вокруг Риверхеда не было зоны отчуждения. Только высокая бетонная стена с тяжелыми шлагбаумами, установленными на определенном расстоянии друг от друга.

Шлагбаумы не были приспособлены для защиты от направленного взрыва, и несколько из них снесли, подразделения охраны ручьями потекли в город, прожекторы вертолетов освещали им путь. Монтаж кадров, включая кадры с камер на шлемах, делал зрелище захватывающим. Это напомнило Аби видеоигры, в которые играл Люк, их мама особенно не одобряла.

«Отличились костоломы – боевые единицы младшего разряда, состоящие из рабов», – сказал комментатор. Аби знала, почему это было упомянуто: «хорошие» рабы против «плохих». Все в этом репортаже призвано поставить зрителя твердо на одну сторону, и это не сторона протестующих. «Мятеж подавлен», – бежала лента под сценами арестов. Мужчин и женщин, якобы признавших вину, под дулами автоматов выгоняли на улицу с поднятыми над головой руками.

Затем заголовок циклически переключился на последний, и Аби прибавила громкость. Она уже слышала это бесчисленное количество раз, но ей нужно было услышать снова. Нужно было и дальше разжигать гнев, чтобы он горел сильнее, чем отчаяние или страх. Под ее ладонью она почувствовала, как Рени поежилась во сне, будто кролик в своей норе, когда мимо проходит лиса.

Лицо Уиттема Джардина заполнило экран. Он делал заявление с террасы в Вестминстере с видом на реку. За его спиной сиял Дом Света.

– Мы самым решительным образом осуждаем бессмысленные действия, происшедшие за последние сутки. Благополучие каждого добропорядочного человека в Риверхеде поставили под удар бесчинства мелкой и злобной группы нарушителей правопорядка. Теперь все эти нарушители находятся под стражей и на себе испытают всю справедливую силу нашего закона. Я обещаю народу Великобритании здесь и сейчас, что не позволю нарушить мир в нашей стране. Право каждого мужчины и каждой женщины пройти безвозмездную отработку без запугивания и страха будет защищено. Наконец, я хотел бы воздать должное и выразить сочувствие моей коллеге и невестке, наследнице Боуде, которая в результате этих беспорядков потеряла горячо любимую сестру. Бодина Матраверс была сложной натурой, но очень любимой теми, кто ее знал, и ее потерю моя семья глубоко переживает. Виновные в ее смерти будут привлечены к ответственности.

«Канцлер клянется защитить мир и покой граждан», – непрерывно бежали слова в строке внизу экрана.

Аби было до тошноты противно это слышать и видеть, она с отвращением надавила на кнопку пульта и выключила телевизор.

Уиттем играет со СМИ, как Сильюн играет на скрипке, – с мастерством, что само по себе можно расценить как Дар.

Протест в Риверхеде потерпел неудачу. Аби наивно полагала, что творимые Равными мифы можно развеять правдой, но как же это сделать, когда они придумывают их по ходу событий и через СМИ непрерывно транслируют в народ. В их распоряжении все – власть, деньги, связи. Им даже Даром пользоваться не приходится.

Скорость, с которой подавили протесты в Риверхеде, и масштаб примененной силы превзошли все ожидания. Дина верила, что ее участие позволит выиграть время на переговорах, и если Риверхед продержится один день, то продержится и два, а потом и три, пока страна не увидит, чего можно добиться массовыми протестами. И этим бросить вызов Равным.

Риверхед преподнес совершенно иной урок.

И было еще кое-что, о чем Аби не хотела думать. С первых дискуссий в Хайвителе она считала, что любое восстание за права народа должно исходить от самого народа. Она считала неправильным в качестве вдохновителей и лидеров привлекать к этому делу Равных – Мейлира, Дину, Мидсаммер.

И вот теперь двое Равных погибли, и Аби ясно видела, как трудно будет без них. Как сложно будет спасти Двенадцать из Бора и арестованных в Риверхеде.

Не говоря уже о том, чтобы без их поддержки завоевать политическую, социальную, культурную и экономическую свободу.

Куда ей теперь податься? Примкнуть к людям из Бора? Искать единомышленников здесь, в Далстоне? К ним в итоге ушел Уэсли, хотя он отказывался оставлять рыдавшую Рени, пока та наконец не уснула. Мидсаммер, безусловно, тоже будет там.

Позвонить Джону Файерсу? Но у него дел по горло в офисе Боуды, и, учитывая обстоятельства, любой контакт может подвергнуть его ужасному риску. Если его симпатии обнаружат на данном этапе, это обернется для него катастрофой.

Кому еще она может позвонить?

Дженнеру? Аби не контактировала с ним с тех пор, как приехала в Лондон. Не хотела ставить его в трудное положение ни с семьей, ни с Диной. Аби не забыла, как в Хайвителе Дина пыталась заставить Дженнера подчиниться акту Тишины – молчать обо всем, что он видел и слышал. Кроме того, не стоит забывать, что он теперь наследник и со временем станет лордом.

Ее голова и сердце находились в постоянном противоречии по поводу Дженнера, и ради внутреннего равновесия Аби гнала прочь все мысли о нем. Но к кому же ей обратиться? И кто еще знает ее так хорошо, как он? Конечно же, не Уэсли, не Файерс, не Мидсаммер.

Аби осторожно, чтобы не потревожить Рени, сползла с дивана и поднялась в маленький кабинет за телефоном. Она стояла на четвереньках и шарила под кроватью, пытаясь найти трубку, когда раздался грохот – выбили входную дверь.

Прихожая на первом этаже вела прямо в большую комнату, которая была и гостиной, и местом переговоров, где сейчас спала Рени. Аби услышала испуганный крик девочки, когда несколько мужчин, судя по стуку их ботинок, ворвались в дом.

Едва рука Аби сжала телефон, она услышала громкий приказ:

– Проверь наверху!

– Здесь никого нет! – крикнула Рени. – Я одна. Втроем на ребенка? Какие смелые!

Девочка резко вскрикнула, – вероятно, один из них ударил ее.

Сердце Аби рванулось на помощь Рени, но трезвый разум остановил. Их обеих арестуют, и этим она никак не поможет Рени. Аби быстро приподняла створку окна и вылезла, балансируя на карнизе, и сразу закрыла окно, чтобы ее присутствие и бегство не бросились в глаза.

Если спрыгнуть вниз, она окажется в саду за домом, откуда нет выхода. Оставалось испытать на прочность водосточную трубу, по ней Аби начала карабкаться. Окно, из которого она вылезла, было окном мансарды, его выступ из плиток лежал ниже главного гребня крыши. Аби оседлала его, надеясь, что снизу ее никто не увидит. Она сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы немного успокоиться. Что происходит в квартире? Если они покалечат Рени, она себе этого никогда не простит.

Служба безопасности, должно быть, получила наводку на этот дом. Им что-то известно, где сейчас находятся ребята из Бора? Этого Аби не знала, и идти туда сразу было бы неразумно. Вариантов не осталось.

Аби затаила дыхание, когда начали открывать окно мансарды. Она не видела говорящего, но он, должно быть, высунул голову, потому что его слова слышались отчетливо:

– Наверху чисто. Но здесь кто-то живет, есть раскладушка. Но только одна. Может, ребенок? Если взрослый, его в любом случае здесь нет. Оставим кого-нибудь снаружи, понаблюдать за домом.

Окно со скрипом опустилось, но не до конца, мужчина исчез.

Аби подождала немного, затем осторожно поползла по хребту крыши. Кто эти люди и куда они уводят Рени? Уличное освещение имелось только перед домом, сзади дом не освещался, и Аби не было видно.

Она узнала его сразу, пучок грязно-желтого света падал на его короткостриженую голову. Заклятый враг Люка – Кеслер. Впереди него двое мужчин в черном тащили Рени. Они были такими большими, а она такой маленькой, что ее ноги едва касались земли.

На улице стояли три машины: черный седан, микроавтобус, совершенно очевидно для транспортировки заключенных, и за ним машина службы безопасности. Рени толкнули к микроавтобусу, завернули ей руки назад, надели наручники и, грубо похлопывая, обыскали.

Когда они открыли дверцу микроавтобуса, Аби заметила внутри движение и услышала огорченный рев, это мог быть только Уэсли. Дверцу захлопнули.

Значит, они уже побывали в Далстоне и всех арестовали. И Мидсаммер тоже? Аби не понимала, как служба безопасности могла забрать Равного. Должно быть, когда Кеслер со своей командой приехал туда, ее там не было. В противном случае она бы их остановила.

Кеслер наклонился, он о чем-то говорил с водителем патрульной машины, задняя дверца открылась, вылез офицер и занял свою позицию на улице, откуда удобно наблюдать за домом. Аби заметила у него пистолет. Огнестрельное оружие, а не электрошокер. Кеслер и его команда еще о чем-то поторговались и уехали.

Аби осталась одна, всем телом прижавшись к гребню крыши. Так она пролежала минут пять, дала охраннику походить и остановиться на выбранном месте, затем тем же путем спустилась к окну и забралась внутрь. Она схватила пальто, в кармане которого лежали остатки денег, что она прихватила в Кайнестоне, и зарядное устройство. Кто знает, как долго ей придется слоняться по улицам Лондона в поисках того, кто мог бы ей помочь.

И снова Аби открыла окно, спрыгнула в сад, перелезла через забор в соседний сад, дальше – по боковой аллее между домами и быстрым шагом на юг к парку Виктории. Там будет малолюдно, и вряд ли ее кто-то сможет подслушать.

Она села на пень среди деревьев, неподалеку от детской площадки, и достала телефон. В нем хранилось всего четыре номера, и они принадлежали только тем четырем людям, которые могли помочь: Файерсу, Мидсаммер, Дженнеру и Армерии Треско. Кому из них позвонить?

Аби глубоко вдохнула, прежде чем набрать номер. И в ту минуту, когда телефон подключился и она услышала ободряющий голос, Аби почувствовала себя спокойнее. Она смогла это сделать. Не все потеряно!

Они договорились встретиться через четыре часа на другом конце города. Аби решила отправиться туда пешком, перейдя на южный берег Темзы. В Ротерхите она засунула свое пальто в благотворительный контейнер и в палатке на рынке купила новое. В переулке она нашла небольшую парикмахерскую, где не было клиентов, но где был телевизор, настроенный на спортивный канал. Если ее владелец не интересовался новостями – возможно, ее фото мелькало на экране среди тех, кого ищут, – у Аби оставалась надежда, что она не привлечет особого внимания.

После суперкороткой стрижки Аби решилась на кардинальную смену имиджа и раскошелилась на наращивание волос. Она поморщилась, глядя на свое отражение в зеркале: девушка в бегах с прической, как у порнозвезды. Но по крайней мере, она выглядела иначе. Ведь на карту поставлена ее свобода.

Владелец парикмахерской поспешил спровадить запоздалую клиентку и закрыл свое заведение на ночь. Аби больше не могла откладывать встречу. И не хотела. Она надеялась, на ближайшие нескольких часов у нее будет передышка от кошмара прошлой ночи и дня и, в конце концов, план, что делать дальше.

Через Вестминстерский мост был самый короткий путь к назначенному месту, но, поскольку он вел к парламенту, Аби миновала его, продолжая путь по улицам Ламбета. Даже на расстоянии был виден Дом Света, окрашивавший ночное небо мерцающим заревом.

«Лондон горит, – подумала Аби, – подожженный Даром Равных. Можно ли будет его когда-нибудь потушить?»

Перейдя Ламбетский мост, она пошла по Хосферри-роуд, потом вдоль стены со стороны заднего фасада Астон-хауса.

Появиться здесь казалось верхом безумия, но, когда они разговаривали с Дженнером, он утверждал, что новая резиденция его семьи будет для нее самым безопасным местом во всем Лондоне.

«Здесь семьсот семьдесят пять комнат, – сказал он. – Мы используем не более тридцати. Ты могла бы поселиться здесь и жить годами, и тебя никто бы не заметил. Ты бы перестала скитаться по улицам, здесь нет ни секьюрити, ни видеонаблюдения. Кроме того, отец и Боуда в Вестминстере. Скорее всего, мы с мамой единственные, кто живет в этом доме, ну и, конечно, твоя сестра и Либби. Возможно, я смогу привести Дейзи к тебе, когда Либби уснет».

При мысли о Дейзи у Аби горестно сдавило сердце. Аби все бы отдала, лишь бы увидеть сестренку и крепко обнять ее. Она шла вдоль стены, низко надвинув шляпу и опустив голову. Когда на башне Астона начали бить часы, Аби достигла двери, о которой упоминал Дженнер. С улицы казалось, что ею сто лет никто не пользовался. Но едва Аби постучала в дверь, как та открылась, и вот он. Бледное лицо, солнечная роса веснушек и широкая тревожная улыбка.

– Быстро заходи! – произнес Дженнер. – Тебя никто не видел?

Аби покачала головой и протиснулась в полуоткрытую дверь. Внутри был густой кустарник и высокая трава с недавно расчищенным проходом к двери в стене. Как только Аби вошла, он быстро нацепил висячий замок и задвинул железный засов.

– Здесь всегда жили простолюдины, – объяснил Дженнер, заметив ее удивление. – Так что тут нет специальной системы защиты, установленной с помощью Дара. Мама, конечно, наложила несколько семейных защитных заклятий на центральную часть дома, самое простое, чем мы пользуемся в обиходе, но Сильюн здесь редко появляется, так что никаких заградительных барьеров. Мама приказала работающему у нас парню установить новые замки на все, что отдаленно похоже на дверь или ворота. Клянусь, никто больше не знает о том, что эта дверь существует. – Он сунул ключ в карман. – Теперь дай мне посмотреть на тебя. О Аби…

Дженнер притянул ее к себе. И Аби наконец расслабилась в его объятиях, пожалев о том, что этого не случилось раньше. Почему она не пришла к нему, несмотря на потрясения, которые они оба пережили за недели с тех пор, как в последний раз были вместе в Хайвителе?

– А знаешь, я видела тебя, – проговорила Аби, уткнувшись подбородком ему в грудь. – В Часовне королевы. Эта отсеченная голова. Ужасная речь… твой отец заставил тебя все это сказать?

Дженнер поник. Аби засмеялась и потянулась, чтобы поцеловать его.

– Прости, – сказала она. – Мне не стоило об этом говорить.

– Мы не виделись месяц, где ты была все это время? – спросил он. – Что происходит? Я думал, ты меня оставила. Совсем оставила.

– А я думала, ты хотел этого. – Аби сделала паузу. – Теперь ты наследник. Как тебе в новом статусе?

Она взяла его правую руку и принялась рассматривать перстень на мизинце Дженнера: огненная саламандра – герб Парва.

– «Горю, но не сгораю», – прошептала Аби, вспомнив разговор с Сильюном в библиотеке Кайнестона. – Мне кажется, он тебе очень идет, ты согласен?

– И что с того? – в голосе Дженнера звучало раздражение, и Аби пожалела о своих словах.

Она хотела сказать, что, в отличие от титулованного Гавара и эксцентричного Сильюна, Дженнер был настоящим, а не производящим впечатление. Но возможно, он воспринял это как намек на отсутствие у него Дара. Насколько тяжелее ему, должно быть, здесь, нежели в безвестности в Кайнестоне, здесь, среди самых могущественных Равных земли. Аби думала, что статус наследника облегчил Дженнеру жизнь, но, похоже, только ухудшил.

Она боялась, что не сможет выразить это словами, поэтому, заглаживая оплошность, сжала его руку и поцеловала в щеку.

Дженнер провел ее через заросли рододендронов к заднему фасаду Астон-хауса, и, хотя Аби видела удивительно роскошный Кайнестон, новая резиденция впечатлила ее не меньше. Всем открывался парадный фасад, который являлся доминантой Мэлл, а заднюю часть дома мало кто мог видеть. Парадный фасад был лишь одной стороной огромного четырехугольника. «Здесь действительно можно затеряться», – подумала Аби, и идея эта показалась ей очень соблазнительной.

– Нам сюда, – сказал Дженнер, ведя ее за руку.

Они прошли через арку в заднем крыле и вышли во внутренний двор – большой, квадратный, в четырехугольнике двухэтажного здания были освещены всего несколько окон. На парадном фасаде, не видном отсюда, был балкон, с него-то и прыгнул Гавар Джардин.

И там же королевская статуя, которой они с Рени подарили лицо Уиттема Джардина.

У Аби по телу побежали мурашки: она в доме первой семьи Британии. Где-то здесь спальня Уиттема. И Гавара, и, наверное, Боуды, поскольку они поженились.

Словно почувствовав беспокойство, охватившее девушку, Дженнер сжал ее руку:

– Почти пришли.

Он обнял ее, когда двое слуг пересекли двор, неся подносы с пустой серебряной посудой, слышно было тихое позвякивание. Слуги ни разу не повернули голову в их сторону. Возможно, это была домашняя прислуга, привезенная сюда из Кайнестона. А тамошние слуги обучены ничего не замечать.

Затем они оказались в ярко освещенном, устланном коврами коридоре с многочисленными резными дверями. Здесь Аби почувствовала себя более незащищенной, чем на улице. Что, если они натолкнутся на Талию Джардин? Равная непременно узнает ее.

Аби обрадовалась, когда Дженнер свернул в коридор поменьше и остановился у двери.

– Мы всё устроим должным образом, – сказал он.

Дженнер открыл дверь и жестом пригласил Аби войти внутрь первой, потом последовал за ней.

Когда ее глаза привыкли к тусклому освещению, Аби увидела, что в кресле кто-то сидит.

Лорд Уиттем Джардин.

В ужасе она развернулась, пытаясь утащить Дженнера за собой прочь из комнаты. Возможно, Уиттем не узнает ее. Возможно, он подумает, что это очередная простолюдинка, которую притащил на ночь развлечься один из его сыновей.

Но Дженнер встал у двери, поворачивая ключ в замке. Он поднял глаза, когда Аби ударила его по плечу, вид у него был испуганный, он поймал ее запястья одной рукой, а другой погладил по щеке.

– Ты будешь со своим братом, – мягко сказал он. – Разве не этого ты хочешь? Так же как и я теперь, ты воссоединишься со своими. – Затем он повернул ее лицом к отцу.

– Нет! – Аби попыталась вырваться. – Нет, Дженнер!

Но он держал ее очень крепко.

Лорд Джардин не спеша поднялся и подошел к ней. Никогда раньше Аби не была с ним на таком близком расстоянии, она отпрянула. Сила и жестокость исходили от лорда волнами. Его толстые пальцы схватили Аби за подбородок и сжали, как тиски. Она вдруг почувствовала себя ужасно хрупкой. Стоит ему сжать посильнее, и ее челюсть треснет.

– Такая молодая… – скептически процедил лорд Уиттем.

– Ей девятнадцать, – уточнил Дженнер. – Почти двадцать. Ее брату было всего семнадцать, когда он убил Зелстона.

– Верно. – Лорд Уиттем отпустил Аби, продолжая описывать вокруг нее круги. – Очевидно, они входили в состав одной группы. Одинаково радикализированы. После объявления ее брата про́клятым она бежала из Кайнестона, зная, что, несомненно, будет раскрыта. Добралась до Риверхеда, чтобы принять участие в организации новых беспорядков.

– Что?! – Аби не верила своим ушам. – Дженнер, ты знаешь, где я была. И ты был там вместе с нами.

– Да, сначала ты поехала в Хайвитель к Мейлиру… – ответил Дженнер, сильнее сжимая ее руку. Его голос зазвучал как-то неестественно, словно он произносил заранее заученный текст. – Мейлир открыто признался, что подстрекал простолюдинов к мятежу. И вы вместе с ним решили, что ты должна отправиться в Риверхед и попытаться добиться успеха там, после того как твой брат потерпел неудачу в Милмуре. Бедная, одурманенная Дина Матраверс, которая никогда и ни в чем не могла отказать Мейлиру, согласилась вам помогать. Вы решили, когда вы развернете забастовку в Риверхеде, Дина выманит на встречу свою сестру.

– Дженнер, нет! – Аби снова попыталась вырваться. – Что ты говоришь?! Ты же знаешь, что в этом нет ни слова правды.

Аби вскрикнула, когда лорд Джардин ударил ее по лицу.

– Глупая девчонка! – рявкнул он. – Правда не в том, что случилось, а в том, во что люди поверят. Мне удалось избавиться от этой безмозглой сучки Бодины, не вызвав подозрений у ее сестры. Но устранение ее лишило меня главной героини в этой драме. Среди задержанных, разумеется, есть женщины. Но самые лучшие сказки те, где минимум вымысла. Все складывается как нельзя лучше: мой средний сын, недавно осознавший свои обязанности парламентария и наследника, пришел ко мне после твоего телефонного звонка и сказал, что нашел мне нового Ангела Севера. Да, я думаю, в финале спектакля ты прекрасно исполнишь эту роль.

Этот кошмар обрушился на Аби так неожиданно, что она едва могла соображать. Она обернулась, чтобы посмотреть на Дженнера. Попыталась поднять к нему руки, но тот все еще держал их – так крепко, как наручники сковали руки Рени.

– Он заставил тебя сказать все это? Дженнер, пожалуйста, это же не ты!

– Теперь я наследник, Аби. Впервые я узнал, как сильно моя семья ценит меня. И отец сказал, что Крован способен не только отнимать Дар, что со временем он сможет его возвращать. Надо только немного подождать. Я говорил вам всем в Хайвителе, что ради обретения Дара я готов на любую жертву.

– Я любила тебя… – произнесла Аби.

Это было и признание, и обвинение.

– И я о тебе заботился, – ответил Дженнер с мягкой грустной улыбкой на губах. – Но я думаю, что могу сделать лучшую партию, нежели обычная простолюдинка, не так ли? Ты будешь объявлена про́клятой и воссоединишься со своим братом. В каком-то смысле ты к этому стремилась.

– Про́клятая?! – лорд Джардин расхохотался. И от этого смеха Аби задрожала. – Ты знаешь, чем закончится эта история, Дженнер. Пятничной Кровавой ярмаркой. Хватит этой слезливой чепухи.

Похолодев от ужаса, Аби повернула голову к Дженнеру – станет ли он протестовать? Но лорд Джардин уже стоял между ними. Он прижал свои толстые пальцы к ее лбу, и Аби погрузилась в кромешный мрак.