Текст книги "Огненный город"

17
Боуда

Боуда не могла поверить в то, что́ Файерс, сын спикера, говорил ей. Ее крестный отец, лорд Рикс, стоял за убийством, совершенным в Кайнестоне во время третьих дебатов. И лорд Уиттем – он всегда на этом настаивал – был его истинной целью.

– Обида, нанесенная двадцать пять лет назад, – продолжал Файерс, стоя в ее кабинете. Он впервые попросил о конфиденциальной встрече. – К этому следует добавить ненависть к политике нового канцлера. Лорд Рикс всегда симпатизировал простолюдинам, только умел это хорошо скрывать.

– Скажи мне, как ты получил эту информацию, – настаивала Боуда. – Из какого источника.

– Пожалуйста, не надо! – запротестовал Файерс, когда она попыталась залезть ему в мозг. – Человек, предоставивший эту информацию, в будущем может быть нам весьма полезен, если мы не станем раскрывать его. Пожалуйста, позвольте мне сохранить в тайне его имя. Если вы сомневаетесь в достоверности, поговорите с Сильюном Джардином. Ему это тоже известно. Он шантажировал лорда Рикса, чтобы добиться усыновления и стать наследником Фар-Карра. Можете спросить самого лорда Рикса, хотя сомневаюсь, что он добровольно пожелает выдать свои секреты.

Боуда задумалась. Ей никогда не удавалось с помощью Дара провести ревизию в чужих мозгах. Возможно, она вообще не способна на это, что весьма унизительно. Но если бы ей это удалось, она могла травмировать Файерса, и, странно, ей не хотелось этого делать: этот простолюдин был, в конце концов, полезен. Он принес ценную информацию. И пусть пока хранит в тайне свой источник.

Но ее собственный крестный отец? Это казалось невозможным. Боуда горделиво льстила себе, что без труда читает мысли людей, угадывает их желания. Ей нравилось раскапывать информацию, а затем придерживать ее до нужного момента. Неужели она упустила столь важное?

И как же ей теперь поступить? Поговорить с крестным наедине? Разумеется, ей следует предоставить ему такую привилегию. Все-таки он лучший друг ее отца, почти член их семьи. Она помнила, как ее родители, когда мама была еще жива, часто сидели на большой террасе «Эплдарема» и до слез смеялись над историями, которые лорд Рикс был мастер рассказывать.

Но если все, что поведал ей Файерс, правда, то лорд Рикс после их приватного разговора может исчезнуть в неизвестном направлении.

Боуда не забыла коварное усыновление Сильюна Джардина и потерю поместья Фар-Карр, которое должно было перейти им с Диди. Это предательство было и свидетельством, и доказательством, с ними она могла идти прямо к Уиттему Джардину.

Она повернулась, чтобы выпроводить Файерса, и обнаружила, что тот внимательно за ней наблюдает.

– Наследница Боуда, если позволите, – вкрадчиво произнес он. – Когда вы убедитесь в достоверности моих слов, у меня к вам будет две просьбы, если вы соблаговолите обратить на них внимание.

Своей дерзостью Файерс уже успел ее поразить в тот вечер на скалах у Грендельшама. Сейчас он говорил более подобострастно, но тем не менее дерзко.

– Файерс, простолюдины не могут обращаться к Равным с какими-либо просьбами.

– Конечно, конечно. – Файерс склонил голову, но Боуда успела заметить, как его губы дернулись в усмешке. – Но тем не менее я прошу вас помнить о моей преданности и рассматривать меня в качестве своего постоянного сотрудника.

– Кажется, ты путаешь преданность с долгом, Файерс. Ты не сделал ничего особенного, просто выполнил свой долг.

– Конечно. Моя вторая просьба: как только вы установите вину лорда Рикса, я был бы признателен, если бы позволили мне минуту поговорить с ним перед тем, как он будет наказан.

– Что?!

– В вашем присутствии, конечно, – спокойно добавил Файерс. – Пожалуйста.

Файерс поднял голову и посмотрел на нее, ни тени усмешки. Какая-то злобная искра промелькнула в его небесно-голубых глазах.

– Какая экстравагантная просьба. Зачем тебе это?

– У меня есть на то причины. Если вы удовлетворите мою просьбу, вам все станет понятно.

И Файерс исчез. И Боуда не могла вспомнить, она велела ему уйти или он сам просто взял и ушел.

Что ж, Файерс – часть ее работы. В ту ночь в Грендельшаме он тоже удалился неожиданно, и лишь тонкая струйка сигаретного дыма осталась в воздухе. Боуда вспомнила его слова: «Ваши союзники не всегда те, кого вы ими считаете. Равно как и ваши враги».

Файерс ее союзник, а лорд Рикс ее враг?

Нет. Для Равных простолюдины не могут быть союзниками, только – слугами. Послушными слугами. Хотя из стратегических соображений можно держать Файерса на своей стороне. Чисто символическое присутствие в ее окружении сына спикера Доусон может развеять недовольство простолюдинов приостановкой работы их наблюдателей в парламенте.

Она представит эту идею на рассмотрение. Но первым делом нужно выяснить – виновен лорд Рикс или нет. Боуда поспешно отправилась на поиски Уиттема Джардина.

– Боуда, всегда рад тебя видеть.

Свекор сжал ее запястье и втащил в апартаменты канцлера. Поднес ее руку к губам и поцеловал. Боуда сделала над собой усилие, чтобы не съежиться. Да, она уступила Уиттему, позволила ему лапать себя, ну и так далее. Но она каждый раз напоминала себе, какой желанный приз она может получить при поддержке этого человека.

В конце концов, Уиттем временно занимает кресло канцлера. Настанет момент, и ему придется уйти в отставку и назначить выборы нового канцлера. Боуда знала, что есть несколько парламентариев, которые метят на заветное кресло, но, конечно, никто из них не мог противостоять объединенному альянсу сторонников Уиттема и собственных сторонников Боуды, тем, кто сместил Зелстона.

Нет, человек, который сейчас слюнявит ее шею, приложит все усилия, чтобы выбрать своего преемника. Из этого следовало, что у Боуды только один настоящий соперник – ее муж Гавар. Боуда была в ярости, когда он испортил их свадьбу. Хотя, оглядываясь назад, его безумное сжигание шатра оказалось потенциально полезным – публичная демонстрация его грубости и эмоциональной нестабильности.

Пора переходить к информации, которую ей принес Файерс. Укрепит ли это ее позицию как самого достойного кандидата?

Боуда, насколько могла игриво, оттолкнула Уиттема, хотя Дар потрескивал на кончиках пальцев желанием отшвырнуть его в другой конец комнаты, и застегнула две верхние пуговицы на блузке. В ложбинке между грудей было липко от слюней свекра.

– Напористый, как всегда, – надула губы Боуда. – Я пришла по важному делу, а не ради удовольствия. Я получила весьма неожиданную информацию. – И она рассказала все, что услышала от Файерса. – Была нанесена какая-то обида? – спросила она Уиттема, который был крайне ошарашен новостью. – Это правда? Что это была за обида?

– С трудом припоминаю. Он обрюхатил какую-то простолюдинку, его отец хотел от нее избавиться. Поэтому я подослал к ней серьезного парня. Обычная процедура: деньги в обмен на отказ. Дальше угроз дело бы не пошло, но она не захотела отказаться. Обычное поведение всех этих блудниц. Так же мне пришлось поступить и с маленькой шлюшкой Гавара – вот почему она сбежала той ночью, – но потом мой сын взял дело в свои руки. – Уиттем рассмеялся и потянулся к хрустальному графину, который всегда был в пределах его досягаемости. – Я теряюсь в догадках, ищу достойного врага, представляю некоего агента Триады стран, наших политических противников, или же активистку-простолюдинку из Риверхеда, а это, оказывается, всего лишь старина Рикси? Неудивительно, что у него все вышло шиворот-навыворот и он в итоге убил Зелстона. Меня это почти оскорбляет. И Сильюн взял его в оборот и усыновлением обобрал до нитки. Я всегда знал, что этот парень не промах.

Последние слова Уиттема рушили логику Боуды. Она ожидала, что лорд Джардин придет в бешенство оттого, что его сын скрыл имя потенциального убийцы своего отца.

– Не промах? Он знал, что существует угроза вашей жизни и не сказал вам об этом.

– О! – Уиттем махнул рукой, в которой держал бокал, выплескивая виски на пол. Но казалось, он этого даже не заметил. – Рикс вряд ли представляет угрозу. События показали, у него нет потенциала. Но какую цену Сильюн потребовал за свои знания! Место в парламенте. Отсутствие интереса к политике я всегда считал большим недостатком моего младшего. Я предполагал, что поскольку он наследник третьей очереди, то понимает, что политическая карьера для него за пределами досягаемости. Но нет. Как ловко он использовал Рикса. И вот он уже в Доме Света. И когда Гавар так меня разочаровал, это как нельзя кстати.

Страх и ярость охватили Боуду, так что у нее свело дыхание. Что такое Уиттем говорит? Он Сильюна намерен протаскивать в канцлеры?

Ну уж нет. Этого нельзя допустить. Только не Сильюн, который с пренебрежительной усмешкой смотрит на всю свою семью. У него достаточно власти благодаря силе Дара, так что политическая власть ему совершенно не нужна.

– В конце концов, – продолжал Уиттем, не обращая внимания на ее смятение, – у меня мало надежды на Дженнера, хотя я не стал бы отрицать, мне было бы приятно их всех троих видеть в парламенте.

– Дженнер? – с трудом выдавила Боуда. Сколько еще неожиданных сюрпризов приготовил ей сегодняшний день?

– Сестра моей жены скончалась в Орпен-Моуте. Вероятно, перенапряглась, восстанавливая поместье, или произошел какой-то несчастный случай. Итак, Талия стала главой дома Парва, и наш единственный Бездарный сын, Дженнер, теперь является наследником.

– Вы позволите Бездарному заседать в парламенте?

Промашка: грубо построенная фраза, и налитый кровью взгляд застыл на Боуде.

– Я буду приветствовать второго ребенка Семьи основателей на его законном месте… и ты тоже. Ну а теперь приведи сюда своего крестного отца, и положим конец этому жалкому делу. Подумать только, твоя семья укрывала его под своей крышей все эти годы, а ты ни о чем не подозревала. Следует вывод – женщины слабо разбираются в таких вопросах.

Несколько мгновений Боуда стояла в удивлении, что не вспыхнула сразу огненным факелом и ее Дар не вышвырнул Уиттема из огромного окна апартаментов. Ей потребовалось собрать все свои силы, чтобы просто повернуться на каблуках, представив под ними лицо Уиттема, и спокойно выйти за дверь. У себя за спиной она услышала звяканье вынимаемой из графина пробки.

Боуда позвонила крестному отцу и пригласила его вечером на ужин. Лорд Рикс охотно согласился, отпустив одну из своих обычных колких шуток. Боуда повесила трубку, гадая, простит ли папочка ее когда-нибудь.

Бедный милый папочка. Сначала он потерял жену, она погибла от рук террористки-простолюдинки, а теперь ему суждено узнать, что его лучший друг многие годы сочувствовал этим простолюдинам. Возможно, ей следует рассказать папочке только о старой обиде, подвигнувшей крестного отца на убийство, и умолчать о его ненормальных политических взглядах. Ему не обязательно об этом знать, папочку интересуют только экономические дела, к политике он, как и Диди, равнодушен.

Затем Боуда позвонила Астрид Хафдан. Дар Астрид делал ее способной тонко чувствовать и внушать, поэтому Боуда попросила ее вести допросы во время чисток в городах рабов. Женщина горела ненавистью к Бездарным с тех пор, как несколько лет назад ее младшую сестру похитил и изнасиловал какой-то простолюдин. Она будет рада увидеть, как Равного, сочувствующего простолюдинам, привлекут к ответственности.

Кеслеру было приказано вечером быть готовым и ждать в офисе еще с парой охранников, обязательно иметь при себе электрошокеры.

Боуда колебалась, прежде чем набрать последний номер. Она была удивлена, что этот номер вообще оказался в вестминстерском телефонном справочнике, значился как «помощник спикера».

«Будьте в моем офисе сегодня в девять вечера», – услышав ответ, сказала она в трубку и тут же отключилась.

В ресторане для членов парламента она зарезервировала любимый лордом Риксом угловой столик. Она хотела было пригласить папу, чтобы они в последний раз вместе поужинали. Но отказалась от этой идеи, чтобы не доказывать потом, что они не были единомышленниками.

Наливая крестному отцу еще один бокал шампанского, Боуда ощутила некоторый дискомфорт, конечно же, это не было жалостью и тем более чувством вины. Он в это время в живых красках описывал реакцию рабов Фар-Карра на новость о том, что у поместья появился новый наследник.

Но потом лорд Рикс переменил тему разговора, вместе с тем и настроение Боуды изменилось. В своей непринужденной насмешливой манере он начал задавать, казалось бы, самые невинные вопросы о ходе чисток в городах рабов. Прячась за насмешками и шутками, он прощупывал почву. Обнаружила ли она очаги неблагонадежности? В каких местах планируются ближайшие рейды? В каком направлении пойдут дальнейшие расследования?

Шампанское зашипело в желудке Боуды. Файерс оказался прав. Она взглянула на часы. Пятнадцать минут девятого. Пора заканчивать с этим делом.

– Пойдемте в мой офис, – сказала Боуда. – Я покажу вам карту запланированных действий. Если вам, конечно, интересно. У нас получился прекрасный ужин, мы так весело поболтали.

Под предлогом дать распоряжение приготовить им кофе Боуда позвонила Кеслеру. И не успел лорд Рикс переступить порог ее офиса, как три электрошокера впились в его тело и свалили на пол. Неожиданность помешала защитным рефлексам его Дара сработать, и мощность трех электрошокеров, способная десять раз убить любого простолюдина, Равного вывела из строя.

Лорд Рикс корчился на ковре, едва не теряя сознание, пена выступила в уголках рта.

– Боуда… – простонал он. – Что?..

– Ты знаешь что! – отрезала Боуда. Ей хотелось пнуть его, этого человека, который долгие годы был практически членом их семьи и который злоупотребил ее доверием. – Астрид, приступай.

Но прежде чем Астрид начала изучение контента мозга Рикса, на передний план выступил Файерс. Боуда забыла, что он тоже присутствует в офисе.

Файерс пнул лежащего на полу – осуществил желание Боуды. Впечатал сильный удар прямо в солнечное сплетение лорда Рикса. Тот закричал, подтягивая колени в защитной реакции. Файерс наклонился над ним, запустил пальцы в роскошную седую шевелюру, заставляя лорда Рикса поднять голову.

– Ты вообразил себя защитником народа, а сам отправил в город рабов простолюдинку, которая любила тебя и носила твоего ребенка? – проговорил Файерс, глядя лорду Риксу в лицо. Его губы искривились в презрительной усмешке. – Ты позволил этому ребенку вырасти в нищете, зная, что ему придется еще десять лет провести там, потому что безвозмездная отработка начинается только после достижения десятилетнего возраста. А потом, много лет спустя, ты снова принялся ухаживать за ней. После всего, что ты сделал, ты сумел обмануть мою мать, уверяя, будто все еще испытываешь к ней чувства. Ты обманывал себя, когда якобы проявлял заботу о простых людях, чтобы искупить свою жестокость и равнодушие. Ты, возможно, думаешь, что твое покушение на Уиттема Джардина было заслуженным и справедливым возмездием, потому что в случившемся виноват он, а не ты. Ты мог обмануть всех, но только не меня.

Файерс ударил его ногой еще раз. Лорд Рикс застонал.

– Джонатан. – Лорд Рикс выплюнул пену, мешавшую ему говорить. – Джонатан, это сделал Джардин. Твоя мать знает это. Меня заставили поверить, что она отвернулась от меня, бросила. Вот почему я никогда не женился. Я по-прежнему люблю ее. И буду любить тебя, если ты только позволишь.

– У меня язык не повернется назвать тебя отцом. Ты заслужил то, что тебя ждет.

Файерс отошел от лежавшего на полу лорда Рикса, вытягивая и с хрустом поворачивая шею, будто сбросил наконец с плеч тяжелый груз, который носил в течение длительного времени.

– Наследница Боуда, – вежливо произнес он, – спасибо вам.

Голова лорда Рикса упала на ковер. Силы покинули его. Астрид присела рядом с ним.

– Вы понимаете, почему вы оказались здесь? – спросила она. – Вы обвиняетесь в том, что стали причиной смерти канцлера Зелстона, когда пытались убить лорда Джардина, используя мальчика-простолюдина в качестве орудия убийства. Мы зададим вам несколько вопросов, чтобы установить истину.

– Не надо никаких вопросов, – выдохнул лорд Рикс. Слухи о способностях Астрид не были преувеличены. – Я признаю это. Жаль только, что у меня не получилось.

– Боюсь, вам не удастся избежать наших вопросов.

Астрид достала из кармана шприц и маленький пузырек. Боуда наклонилась и наблюдала, как она взяла руку Рикса и воткнула иглу в вену.

– Делает недееспособным даже Равного, – прокомментировала Астрид. – Это колол моей сестре тот выродок все девятнадцать дней, что держал ее у себя.

– Боуда! – крестный отец схватил ее за руку. Она едва не вскрикнула. – Джардин – чудовище. Будь осторожна.

Его рука ослабла и упала на пол, а тело лорда Рикса в элегантном смокинге начало содрогаться в страшных конвульсиях.

– Что это с ним? – Боуда попятилась. – Астрид!

– Дозировка нормальная. – Астрид глянула на флакончик. – Конвульсий не должно быть. – Она опустилась на колени и положила ладони на грудь лорда Рикса. – Это сердце. Вероятно, слишком быстро сделала укол после применения электрошокеров… Боюсь, я не смогу снять приступ. Я не умею исцелять.

Астрид посмотрела на Боуду, но та только и могла, что покачать головой. И у нее способности к исцелению отсутствовали. Диди умела неплохо лечить. А Мейлир Треско еще лучше.

Последняя конвульсия сотрясла тело лорда Рикса, и он затих, лежа на ковре, и ничей Дар не спас его.

Боуда прилагала усилия, чтобы взять себя в руки. Заставила себя дышать глубоко и ровно. Разгладила юбку, перебросила на грудь свой конский хвост, провела по нему рукой. И наконец выпрямилась.

– В любом случае все бы закончилось именно так. Вы все слышали его признание?

Присутствовавшие кивнули.

– Очень хорошо. Случаи смерти у взятых под стражу действительно случаются, особенно если они отказываются отвечать на вопросы. Никто не виноват. И самое главное, мы установили вину задержанного до наступления его смерти. Астрид, пожалуйста, составь отчет об инциденте, и мы все его подпишем.

Затрещала рация Кеслера, для Боуды это было совершенно некстати.

Сквозь помехи она узнала голос другого своего помощника, бывшего супервайзера Милмура. Что понадобилось этой женщине в столь поздний час?

– Произошел серьезный инцидент, – сообщил Кеслер, отключая рацию. – Супервайзер уже выехала. Вы двое, – он щелкнул пальцами в сторону двух охранников, – помогите наследнице Астрид доставить тело лорда Рикса в соответствующее учреждение. Наследница Боуда, нам срочно нужен вертолет.

– Я организую, – быстро сказал Файерс, на что Кеслер удивленно вздернул бровь. – Я в штате, как и ты, – успокоил его Файерс.

– Что случилось? – спросила Боуда, не представляя себе, что сейчас могло быть более срочным, нежели правильно завершить дело лорда Рикса.

– Крупномасштабные акции, – угрюмо сообщил Кеслер. – В Боре.

Двумя часами позже их вертолет кружил над сектором «С» Северного Бора.

Горели огромные амбары с сеном.

Это был четвертый поджог за ночь. С интервалом в полчаса загорелись находившиеся на большом расстоянии друг от друга сарай, ангар для сельхозтехники и хранилище удобрений. Поджог последнего вызвал мощный взрыв. Эти акции носили широкомасштабный и скоординированный характер.

Боуда смотрела через лобовое стекло. Казалось, небо горело, и в восходящих потоках горячего воздуха летели вверх ставшие белыми пучки соломы.

Двери самого большого сарая упали, в проеме были видны аккуратно сложенные огромные блоки сена, почерневшие снаружи и светящиеся изнутри. По их поверхности небольшими вспышками блуждал огонь.

Ночной мрак полосовал свет фар. Через темные поля стекались джипы охраны, подпрыгивая на колдобинах проселочных дорог, предназначенных для тяжелой сельхозтехники и грузовиков, которые каждый день развозили рабочих. Из каждого джипа с интервалами выпрыгивали фигуры. Лучи ламп на шлемах резали черноту ночи. Шла охота.

Не поймав зачинщиков, без улик трудно будет вести расследование пожара. Возможно, горючее вещество, использованное для поджога, приведет к определенному сектору или конкретным людям. Хотя Боуда сомневалась, что этого будет достаточно.

Огонь ревел и выл. Сараи находились в милях от оросительных каналов, и просто залить их водой не представлялось возможным. Боуда вспомнила своего предка, Хардинга Мореплавателя, который укрощал бури и поднимал ветры. Он мог бы пригнать дождевую тучу и погасить пожар.

При этой мысли она почувствовала внутри неприятное покалывание. У нее был сильный Дар, она это знала. Но она его использовала только во время ссор с мужем или для того, чтобы незаметно внушить своей парламентской клике нужное ей мнение. Но какой смысл быть Равным, если не делать того, что недоступно простолюдинам?

Если бы только она могла вызвать ветер и дождь. Ее пальцы судорожно дернулись, как будто насмехаясь над ней.

– Назад! – рявкнула Боуда в микрофон наушников. – Возвращаемся.

Когда вертолет развернулся по направлению к административному центру Бора, ее способности Равной наконец-то пригодились.

В темноте она увидела бегущего мужчину:

– Там. Видишь его? Пятьсот метров, справа. Кеслер, подстрели его. Но он нужен живым.

Сначала никто из простолюдинов не заметил бегущего мужчину, но пилот покорно повернул вертолет под углом, и вскоре раздались крики – увидели наконец.

Ветер с ревом обрушился на Боуду, когда Кеслер открыл дверь вертолета. Ружье выстрелило, мужчина упал.

Не совсем впустую потраченная ночь.

В изоляторе временного содержания мужчина предстал перед Боудой и ее командой, охранникам Бора оставалось только наблюдать за происходящим со стороны.

– То, что мы тебя поймали на месте преступления, мне недостаточно, – резко начала Боуда. – Мне нужны имена.

– Я не знаю никаких имен, – ответил мужчина.

Рука Боуды взметнулась, его руки были скованы за спиной наручниками, защититься от удара он не мог.

– А ты подумай, – прошипела Боуда. – Кто пользуется популярностью? Кто недоволен? Кто спорит?

– В Боре отбывают дни двадцать тысяч человек. Откуда мне знать про них что-то?

Боуда кивнула, и Кеслер ударил мужчину прикладом винтовки в живот. Тот вскрикнул и сложился пополам.

– То, что ты сделал, – продолжала Боуда, – малая часть большого плана. Так кто дал тебе задание поджечь сараи? А потом я выясню, кто ему дал задание. И так я буду находить каждого, кто за этим стоит, пока не распутаю весь клубок. Повторяю, мне нужны имена.

Боуда работала всю ночь и следующий день. К тому моменту, когда она решила сделать перерыв на короткий сон, у нее был список из семи имен и место запланированной на ближайшую ночь диверсии.

Озимые посадки ячменя в секторе «Е», Восточный Бор: ячмень почти вызрел, стоит высотой в рост человека. Но вместо сбора хорошего урожая поля превратят в море огня и удушающего дыма.

В темноте горящие колосья излучали зловещий свет. Боуда ясно видела, как огонь, клубясь, быстро распространяется, двигаясь стеной. Сразу за этой стеной – полоса светящихся головешек. А еще дальше – только мертвая, выжженная до черноты земля.

Огонь распространялся очень быстро, пожирая огромные площади. Каналы – это не только оросительная система, но и противопожарные полосы. В их пределах огонь уничтожит все, одна надежда – искры не преодолеют водную преграду, и пожар не перекинется на другие поля.

Допустить такое разорение – это значит гарантировать победу подстрекателям, даже несмотря на то, что было принято обдуманное решение позволить им совершить этот поджог, чтобы поймать зачинщиков.

Охранники займутся поимкой преступников, а Боуда, возможно, выступит в роли пожарного.

В конце концов, она – Равная. У нее не получилось сканировать мозги Файерса. Она не смогла снять приступ у лорда Рикса. А здесь у нее получится?

Ее свекровь Талия Джардин любила рассказывать, как в детстве ее сестра жарким летом замораживала ров Орпен-Моута, чтобы они могли покататься на коньках. И достаточно вспомнить события у острова Горреган – Равные женщины Великобритании общими усилиями вздыбили море и уничтожили флот Наполеона. Большое полотно «Корабли, севшие на мель у острова Горреган» висело в гостиной «Эплдарема», и на витражах в Хайвителе была изображена та же сцена.

Ее пальцы снова судорожно дернулись, как прошлой ночью. Тогда Боуда решила, что это слабость. Сегодня она не склонна была так думать. Внутри нагнеталось нетерпеливое раздражение.

– Подлетите как можно ближе, на десять метров, – потребовала в микрофон Боуда. – Повисите немного.

Вертолет, приблизившись к огню, дернулся, как испуганная лошадь, и завис в воздухе. Для Равного прыгнуть с такой высоты ничего не стоило. Боуда поставила ноги на полоз и сиганула.

Кашляя от черного дыма, она побежала по тлеющим стеблям к ирригационному каналу, который увидела сверху. Упала на колени. Потянулась к кромке воды.

Боуда предполагала, что ей придется вызывать Дар из глубин тела, но ничего подобного, он уже рвался на поверхность покалыванием в кончиках пальцев. Боуда закрыла глаза. Она чувствовала Дар, пульсирующий в каждой клеточке пальцев, и холодную, беспокойную воду.

Боуда отметила момент, когда начался процесс диффузии: Дар втекал в воду по ее команде. Головокружительное ощущение. Она потянулась еще дальше к воде. Почувствовала ответвление оросительного канала, а за ним большую инертную массу воды в магистральном канале.

Инертную, но настороженно выжидающую.

Дар на это способен? Она может это сделать? Невообразимо!

Боуда позвала реку, и та пришла – бурная вода, развернутая против своего течения, подталкиваемая приливной волной от морского берега. Дар шел против течения в море. Боуда ахнула, почувствовав мощную силу, которая втягивала ее в себя, стремясь поглотить и растворить. Боуда сконцентрировала Дар и потянула воду к себе.

И вода ринулась по каналам, выплескиваясь из берегов, вздымаясь огромной волной. Руки Боуды работали в воздухе, как будто формировали и направляли эту волну к горящему полю, она удерживала эту живую массу воды исключительно силой воли.

Боуда резко взмахнула руками, заставляя волну пройти мимо нее и обрушиться на горящие поля. Она слышала, как зашипел огонь, ее обдало паром.

Боуда была насквозь мокрой, руки ее дрожали, но что-то внутри ее ревело и пело. Казалось, сердце бьется в два раза чаще.

Неужели она это сделала?

Что еще она может?

Как же она раньше жила, не пользуясь Даром?