Текст книги "Арийский миф в современном мире"

Эпоха борьбы требует выработки особых бойцовских качеств, которые способствовали бы концентрации воли и развитию боевого духа, а также боевых навыков. Поэтому националисты-неоязычники, озабоченные необходимостью выработки этих качеств, посвятили несколько статей в журнале «Украинский свет» боевым традициям украинцев, идущим не только от запорожских казаков, но, оказывается, и из государства Аратта! (Шилов 1996а; Бадьо 1996; Шокало 1996а).

Наконец, как и подобает направлению мысли, которому посвящена настоящая работа, многие из упомянутых украинских авторов уделяют большое внимание языческому наследию Украины и, в частности, языческим верованиям. Так, главный редактор научно-популярного журнала «Украiнський свiт» О. Шокало посвящал свои статьи как прославлению великого прошлого первобытной Украины, называя ее «землей ориев», «землей Солнечной благодати» и ведущим центром этнокультурного развития в Евразии (Шокало 1994б), так и изложению своих представлений о дохристианских верованиях украинцев (Шокало 1993; 1994а). Чмыхов вещал: «Язычество – это не только далекое прошлое. Оно было системой, учитывающей глобальные закономерности развития природы и общества, и в силу этого многие его принципиальные положения заслуживают переосмысления и использования не только сегодня, но даже и завтра». Подобно русским язычникам, он достигал пафоса прорицателя и предсказывал скорую мировую катастрофу, которая будто бы откроет новую эпоху, когда и понадобятся «языческие знания» (Чмыхов 1990: 334, 361)366366
  В начале 1990-х гг. апокалиптические настроения были на Украине весьма распространены.


[Закрыть]. Здесь-то и открывается смысл всей рассмотренной околонаучной деятельности и такого жгучего интереса к отдаленному прошлому Украины. Упомянутый выше сборник «Космос Украины» печатал воззвание основанной Силенко в Канаде нативистской украинской церкви. В нем христианская религия объявлялась чуждой украинцам, которая ничего, кроме несчастья, им принести не может. Путь же украинцев к возрождению лежит якобы только через украинскую национальную, то есть языческую, веру. Поэтому, настаивал текст воззвания, украинцам следует вернуться к вере своих предков (Космос 1992: 263–265).

Таким образом, круг замкнулся – поиски этнических корней, основанные на поддельной «Влесовой книге», к которой любят апеллировать многие из упомянутых авторов, и в этом случае приводят к антихристианству (см., напр.: Бiлик 1990: 442). Антихристианство является принципиальной позицией неоязыческого движения, возникшего на Украине в начале 1990-х гг.

Огромную роль в развитии украинского неоязычества сыграли известные представители творческой интеллигенции (писатели, поэты, художники) с примкнувшими к ним некоторыми историками и этнографами, составившими костяк движения. Большую роль в этом сыграл разместившийся в Киеве Союз писателей Украины, члены которого в 1990-х гг. широко проповедовали свои взгляды как в средствах массовой информации (включая радио и телевидение), так и в школах (Соколовская 1997). В 1996 г. Союз писателей Украины организовал совместный с рунвировцами вечер, посвященный историко-культурному значению украинского язычества. На этом вечере говорилось об огромном значении язычества в духовной культуре украинцев, раздавались призывы к возрождению язычества под лозунгом «Украинцы! Вперед к язычеству!». В то же время украинцев убеждали отказаться от духовного рабства, куда их ввергает «чуждое им христианство» (Добжанський 1997).

Характерно, что украинские язычники, подобно их русским единомышленникам, опираются на крайние политические силы. Так, их активно поддерживает один из наиболее ярких ультранационалистов, бывший врач Роман Коваль, председатель радикального националистического движения «Державна самостийность Украины», учредитель и редактор газеты «Незборима нация» и, по совместительству, президент исторического клуба «Холодный Яр»367367
  О нацистских тенденциях во взглядах Коваля см.: (Егорова, Смага 1992).


[Закрыть]. Любопытно, что, когда 19 марта 1996 г. в Союзе писателей Украины происходила презентация книги Коваля «Философия украинства», вечер вел и книгу представлял уже известный нам любитель украинского язычества писатель С. Плачинда. Украинские родноверы во главе с их лидером Г. Лозко поддерживали тесные отношения с праворадикальной Державной партией Украины. Харьковская община «Секира Перуна» открыто проповедует расистскую идеологию и привлекает к себе скинхедов.

В 1994 г. Лозко опубликовала книгу об «украинском язычестве», в которой сделала попытку систематизировать древнеславянские мифы и верования (она выдает их за «украинские»), описать обряды и показать, как эти исконные духовные ценности были вытравлены христианством. В этой книге Лозко выступала рьяной сторонницей самобытной народной культуры, не поддающейся ни влиянию «имперского центра», ни соблазнам зарубежных духовных веяний. В язычестве она видит исконную этническую религию украинского народа, которую тот будто бы пронес через всю свою историю, несмотря на попытки враждебных сил искоренить ее. Она убеждена в том, что украинцы как единая этническая общность существовали задолго до появления в Восточной Европе христианства. Тем самым, все, что ей известно о древнем славянском язычестве, она приписывает именно украинцам (Лозко 1994). Иными словами, и здесь мы встречаемся с созданием новой религии из фрагментов древних верований и ритуалов, что так характерно для неоязычества вообще.

Между тем Лозко утверждает, что христианство не пустило глубоких корней в украинском народе – оно было воспринято лишь знатной верхушкой, тогда как простые люди из поколения в поколение передавали языческие обычаи и верования, сохраняли языческое отношение к миру. Якобы отсюда – жизнерадостность и свободолюбие украинцев, стремление к прижизненной воинской славе, ненависть к любым формам угнетения и полное отсутствие стремления к захватническим войнам. Именно эти качества, якобы противопоставляющие язычество христианству, дороги Лозко, и она объявляет начало возрождения «этнической религии» как закономерный процесс, связанный с «экологизацией общества». Она верит, что украинцы смогут преодолеть предрассудки, связанные с верой в «чужого бога», и вернуться к своей исконной родной вере, как это уже делают некоторые другие народы (Лозко 1994: 4–5, 80). В качестве одного из первых шагов к этому она предлагает возвращаться к славянским дохристианским именам и заканчивает свою книгу именословом, призванным этому способствовать (Лозко 1994: 92–96).

Как же Г. Лозко представляет основные черты «этнической религии» украинцев? Во-первых, она связывает истоки этой религии с древним земледельческо-скотоводческим образом жизни. В доземледельческую эпоху Лозко не углубляется, более ранние «предки украинцев» ее не интересуют (Лозко 1994: 6). Во-вторых, подобно другим неоязычникам, Лозко развивает миф о том, что в дохристианские времена люди жили в полной гармонии с природой и что эти идиллические взаимоотношения были грубо нарушены христианством (Лозко 1994: 7). В-третьих, исконную украинскую религию Лозко прямо связывает с пантеизмом и политеизмом. Поэтому она отмежевывается от учения Силенко, призывающего украинцев к единобожию – вере в Дажбога (Лозко 1994: 80). В то же время Лозко подхватывает лозунг «Влесовой книги» о «Дажбоге и всех украинских богах, единых в Свароге» (Лозко 1997в: 5), который самым странным образом пытается совместить политеизм с монотеизмом.

В своей книге она выстраивает целую иерархию богов, у основ которой стоит бог-творец Род. Рядом с ним располагалась богиня-мать, богиня плодородия Рожаница, образ которой позднее раздвоился и воплотился в образы богини Лады и ее дочери Лели (Лозко 1994: 8–9). Возводя истоки образа Рожаницы к эпохе матриархата, а Рода – к эпохе патриархата, Лозко недвусмысленно демонстрирует истоки своих познаний, восходящих вовсе не к народной традиции, а к штампам классической советской науки о первобытности368368
  Справедливости ради надо отметить, что в 1970 – 1980-х гг. упрощенная схема «матриархат-патриархат» в советской науке пересматривалась с учетом более сложных реалий, обнаруженных учеными, занимавшимися сравнительным анализом традиционных обществ. Но эти новые исследования остались вне поля зрения Лозко, воспитанной на классических трудах советского научного атеизма.


[Закрыть].

Истинным владыкой украинского олимпа Лозко называет бога Сварога, бога неба, света и небесного огня, символом которого служили разные формы свастики (Лозко 1994: 10–11). И не случайно журнал киевской языческой общины носит название «Сварог». Среди других высших божеств Лозко называет Дажбога (бога солнца и достатка), Хорса (разновидность солнечного бога, змееборец, послуживший основой для образа Георгия Победоносца), Перуна (бог молнии и грома), Стрибога (бог войны и непогоды), Велеса (бог скота и богатства), Мокоши (богиня судьбы и женских ремесел), Купайлы (бог летнего солнцестояния), Ярилы (бог любви и плодородия), Трояна (тройственный бог земной жизни, духовности и потустороннего мира) и Симаргла (бог-охранник). Особое значение Лозко придает солнечному культу, якобы бытовавшему у древних славян (Лозко 1997 г).

Лозко вовсе не смущает тот факт, что, как признает она сама, некоторые из названных богов имели явное иранское происхождение (Лозко 1994: 10, 13, 19–20, 23. См. также: Топоров 1995: 512–513; Васильев М. 1995). Она без тени сомнений причисляет всех их к исконному славянскому наследию, несмотря на их очевидную чужеродность. Иными словами, этим богам повезло больше, чем Иисусу Христу. В принципе, подобно другим неоязычникам, Лозко пытается искусственно смоделировать древнеславянский пантеон по аналогии с известными античными образцами. При этом она вводит туда мифологические персонажи, искусственно созданные романтически настроенными авторами недавнего прошлого, такие как Род, Ярила, Дана, Лада, Лель, Троян и др. (Лозко 1997а). Кроме того, она навязывает славянам арийский культ солнца, которого у тех никогда не было. Исследователи называют все такие приемы «кабинетной мифологией» (Топоров 1996: 163; Левкиевская 1996: 175).

Имея отношение к науке, Лозко прекрасно представляет все сложности реконструкции дохристианских славянских верований и мифологических представлений, разрушенных внедрением христианства. Мало того, для нее не проходит незамеченным расцвет новой мифологии в современной художественной литературе (Лозко 1994: 30, 34). Тем не менее в качестве активиста новой религии Лозко и сама не прочь заняться мифотворчеством. В частности, она всецело разделяет арийский миф, подхваченный рядом украинских националистов и говорящий о прародине арийцев (индоевропейцев) в Северном Причерноморье, точнее в Поднепровье. Этот миф предполагает, что ведические знания сложились где-то в этом районе и затем были откуда разнесены от Малой Азии до Индии (Лозко 1994: 35; 1997 г). Нетрудно заметить, что этот миф делает ныне живущих в этом регионе украинцев как бы «старшим братом» и в силу этого дает им преимущественное право на «ведическое наследие». Такой мотив подспудно содержится в той версии арийского мифа, которая распространяется в последние десятилетия на Украине. Да и сама Лозко со ссылкой на Тилака утверждает, что «основы ведической культуры сложились именно на Украине 12–10 тыс. лет назад» (Лозко 1994: 86–87)369369
  Правда, Тилак и дату давал другую, и арийских предков помещал не на Украине, а на Северном полюсе.


[Закрыть].

Все это идет вразрез с установкой самой Лозко на земледельческий характер древнейшей славянской религии, ибо ни о каком земледелии в ту эпоху на Украине не было и речи. Вряд ли стоит говорить о том, что не существовало тогда и индоевропейцев, не говоря уж о славянах. Между тем, ссылаясь на находки украинских археологов, Лозко утверждает, что культ Богини-Матери впервые возник на территории Украины еще в позднем палеолите (об аналогичных находках в Центральной Европе и в Сибири она умалчивает), где его будто бы и подхватили «арийские народы».

Лозко восхищается «гуманизмом» ведической религии, несмотря на то что последняя воспевала жестокие войны и кровавые жертвоприношения. Но ей важно не это, а жизнелюбие языческой религии, ее жизнерадостный настрой, стремление содержать тело в чистоте, ощущение единства с космосом и своей общиной, приоритет земных ценностей, умение жить в гармонии с природой (Лозко 1994: 86–87).

Свою идею о том, что язычество является «этнической религией» украинцев, Лозко регулярно развивает на научных конференциях и симпозиумах (например, в июле 1997 и в апреле 1998 г. в Киеве). При этом она дистанцируется от «новых религиозных движений», настаивая на том, что ее собственная вера является самобытной и одной из древнейших. Себя и своих соратников она объявляет «правопреемниками этнической Церкви, которая была запрещена в 988 г.» (Лозко 1997в)370370
  Это является отходом от учения Шаяна, подчеркивавшего современный характер своего учения, которое лишь включало «элементы древней арийской веры». Он указывал, что это учение «создано», а не возрождено. См.: (Шаян 1987: 140).


[Закрыть]. Она призывает поклоняться природе, а не «богочеловеку» и настаивает на том, что спасение природной среды связано с культивацией «высокого уровня этнической энергии» у коренных этносов. Ибо только последним дано сохранить естественную природу от уничтожения. Под этносом Лозко понимает «кровнородственную общность людей», которая обладает своими самобытными культурой, языком и религией, имеет общие исторические воспоминания и занимает единую территорию. Лозко утверждает, что «этнические религии» возникают естественным образом. Иными словами, она выступает ярким сторонником примордиалистских взглядов, причем и таких крайних, которые занимаются биологизацией этноса. Не случайно она пытается поправлять Л. Н. Гумилева и утверждает, что этносы отличаются друг от друга не только ментально, но и генетически. Это якобы и создает различия в их поведении, о которых так много писал Гумилев.

Для обоснования своих взглядов Лозко обращается к никем еще не доказанной гипотезе биополя и делает из нее вполне расистский вывод о гибельности межэтнических браков. «Чем меньше в этносе иноэтничных генов, тем выше уровень его этничности. Чем сильнее энергия этноса, тем лучше живет и процветает каждый его представитель и народ в целом». При этом Лозко самым странным образом утверждает, что для консолидации этноса ему нужна своя религия (Лозко 1998а: 5). Но если этнос – это сугубо биологическая общность, то зачем ему какие-либо еще дополнительные рычаги консолидации?371371
  С аналогичной проблемой, имманентно присущей расовой концепции, в свое время столкнулась и нацистская система образования в Германии. См.: (Cecil 1972: 145).


[Закрыть]

Лозко увлеклась «расологией» в такой степени, что начала отстаивать концепцию полигенизма, давно оставленную специалистами. Мало того, она пытается возродить расистский подход, называвший белых «созидателями», желтых «консерваторами», черных «дегенератами». Из всего этого вытекает борьба за «чистоту крови» и, соответственно, запрет на «смешанные браки», включенный в «Заповеди родновера» (Ivakhiv 2005b: 213–214). Все это, разумеется, не должно удивлять, ибо неоязычество как «природная религия» неизбежно апеллирует к кровной общности и тем кардинально отличается от универсального христианства. Правда, в подлинно традиционных обществах родство понималось как социальное, а не генетическое, и в этом контексте «кровная общность» была не более чем метафорой. Это, в частности, позволяло широко практиковать обычай адопции. Однако наши современники, знакомые с биологической наукой, понимают «кровное родство» буквально как генетическое, что создает основу для расовых взглядов и вызывает опасения «арийского реванша» (Новикова 1996: 28–30).

Справедливости ради надо отметить, что Лозко признает фактор эволюции и различает внутри украинского язычества религиозные верования, во-первых, тех разнообразных племен, которые обитали на территории Украины в глубокой первобытности, во-вторых, восточнославянских племен Киевской Руси дохристианской эпохи, в-третьих, традиционные народные верования и обряды и, наконец, современное неоязычество. Этим она как бы рисует непрерывную линию развития, что позволяет ей назвать современных украинских неоязычников прямыми правопреемниками тех, которые были разгромлены в 988 г., и требовать официальной реабилитации (Лозко 1998а: 4). Мало того, отождествляя этнос с нацией, а язычество с национализмом, Лозко пытается монополизировать и идею украинского национализма (Лозко 1998 в. См. также: Лозко 1994: 38–39).

Рассказывая читателю о мире языческих божеств, обрядов и ритуалов, Лозко всемерно пользуется данными из поддельной «Влесовой книги» (Лозко 1994: 40, 76; 1997а; 1997б; 1998 в. См. также: Богород 1997). Последняя служит украинским родноверам подлинным символом веры – при Общине украинских язычников «Православие» в 1996 г. был создан Музей Велесовой книги372372
  Он был закрыт в 1998 г. по инициативе местных властей.


[Закрыть]. В одном из своих выпусков журнал «Сварог» опубликовал статью украинского эмигранта, посвященную подробному изложению истории «Влесовой книги» и ее изучения в эмигрантской среде. Отдавая должное самоотверженным попыткам эмигрантов-дилетантов спасти тексты «Влесовой книги» и сделать их полноценным историческим источником по «предыстории Руси-Украины», автор перекладывает вину за неудачу этих попыток на «московских шовинистов» и подпевающих им украинских ученых, якобы не желающих признавать очевидное. В то же время он ставит под сомнение историческую ценность такого важнейшего документа, как «Повесть временных лет», и фактически призывает сделать патриотизм критерием «научной истины» (Орiон 1997).

Лозко не скрывает от читателя источники своих идей, которые восходят напрямую к идеологии германских националистов и антисемитов второй половины XIX – первой половины XX в., также призывавших к отказу от чужеродного христианства в пользу древней народной языческой веры. Мало того, она отчетливо сознает, что этими идеями питался и германский нацизм (Етнiчна вiра 1996). Подобно последнему, журнал «Сварог» обличает христианство в двуличии и аморальности – в призывах к разладу в семье, к отречению от родственников и друзей, к убийству инакомыслящих и даже к «людоедству». Кроме того, в полном соответствии с советской атеистической традицией христианство фактически объявляется «опиумом для народа» и идеологией порабощения. Оно представляется и важнейшей предпосылкой «кровавого и людоедского коммунистического режима» – «без христианства не было бы коммунизма» (Свiтояр 1997а; 1997б). Сама Г. Лозко объясняет читателю причину одного из поражений князя Святослава тем, что многие его дружинники были варягами-христианами и поэтому русские боги отвернулись от войска. В этом она полностью следует мнению волхва, чьи слова приводил в свое время В. Н. Татищев (Лозко 1994: 58).

Впрочем, Лозко придерживается мягкой версии антихристианства. Она всячески подчеркивает тот факт, что на Украине христианство впитало в себя массу языческих традиций, которые его облагородили. По сути, истинного христианства здесь никогда и не было, а процветало двоеверие. Этому, по словам Лозко, способствовало то, что накануне принятия христианства Русь уже имела богатые культурные традиции и свою «древнюю интеллигенцию» – волхвов. Христианские священники лишь разрушали созданное не ими и не принесли ничего позитивного. Поэтому они не смогли устоять перед тысячелетними традициями древней местной культуры и рано или поздно поддались ее очарованию. Так украинское православие обрело свой самобытный характер (Лозко 1994: 75–81).

Некоторые украинские авторы придерживаются иной точки зрения и всеми силами доказывают арийскую сущность Христа. Так, для С. Плачинды он представлялся украинцем из этрусского племени, осевшего в Палестине (Плачинда 1998: 100), а Ю. Каныгин объявляет родиной христианства Украину (Канигiн 1998: 96). Определенную популярность на Украине имеет и идея о том, что Иисус Христос происходил из уроженцев Галиции, когда-то переселившихся в Галилею (Ткач 1992; Федоренко 1994: 45; Каганець 2000: 96). В свою очередь авторы текста на сайте «Родной православной веры» доказывают, что родноверы терпимо относятся как к христианству, так и к любой другой религии, не проявляя никакой агрессии (Рідна Віра 2000). Между тем реальная картина оказывается не столь радужной.

Антихристианская риторика украинских неоязычников не лишена антисемитских мотивов. Подобно русским неоязычникам, украинские настаивают на том, что Ветхий Завет «чужероден и враждебен украинской национальной идее» (Франко 1997: 2). В этом контексте украинское неоязычество смыкается с местным национал-экстремизмом с его параноидальной идеей мирового еврейского заговора, важнейшим элементом которого изображается якобы выдуманное евреями христианство (Ивакив 1996; Чемерис 1997). Эту идею, в частности, разделял С. Плачинда (Плачинда 1997). А популярная в Киеве газета «Вечерний Киев» тиражировала неоязыческую идею о том, что, навязав иудеохристианство Киеву, князь Владимир тем самым предательски обратил украинский народ в рабство (Молявко 1997)373373
  Это один из центральных сюжетов антисемитского хазарского мифа. См.: (Shnirelman 2002: 83–85; Шнирельман 2012а: 124–129).


[Закрыть].

Исходя из такого рода представлений, украинские неоязычники обнаруживают в Ветхом Завете программу «истребления всех неиудейских народов» (Свiтояр 1997а: 23) и подозревают, что в нем содержались сценарии будущих катастроф на Украине, включая чернобыльскую аварию 1986 г., а также голод начала 1920-х, начала 1930-х и конца 1940-х гг. В доказательство приводится деятельность Иосифа в Древнем Египте, население которого он якобы намеренно морил голодом (Морозовський 1997: 31). Неоязычники настаивают на том, что «человеконенавистнические» установки Торы без изменений вошли в Конституцию Государства Израиль и в Новый Завет. Тем самым, все преступления коммунистического и нацистского режимов соответственно в СССР и Германии прямо возводятся к «диктатуре иудейского христианства» (Свiтояр 1997а: 23, 26–27). Все эти аргументы до боли напоминают антисемитскую нацистскую пропаганду, и не случайно А. Ивахив считает уместным использовать для них термины «неофашизм» и «белый расиализм», а также усматривает их истоки в концепциях «интегрального националиста» Д. Донцова 1910 – 1920-х гг. и антихристианских и антилиберальных идеях современных французских Новых правых. Кроме того, он сближает их с современным праворадикальным антиглобализмом в духе американского ультраконсерватора П. Бьюкенена (Ivakhiv 2005a; 2005b: 213, 216–217).

В середине 1990-х гг. неоязычники горячо возражали против использования образа архангела Михаила на гербе столицы Украины. Они также нетерпимо относятся к его скульптуре, возведенной на Майдане Незалежности в Киеве374374
  На самом деле образ архангела Михаила очень значим для украинцев. Ведь он был избран покровителем Киевской земли и Киева еще в XII в. См.: (Сергiйчук 1992: 11–14; Пономарев 1994: 121–122).


[Закрыть]. Ведь, на их взгляд, этот образ является «иудейским» – он призван помогать именно евреям, а для украинцев он лишь символизирует то зло, которое евреи якобы принесли человечеству (Лозко, Богород 1996; Морозовський 1996). В ходу у неоязычников и миф об исконно славянских Палестине и Иерусалиме, откуда предки славян были будто бы грубо вытеснены евреями (Бiлецький 1996). В частности, львовская газета «За вiльну Украiну» в год празднования 3000-летия Иерусалима опубликовала статью, где снова говорилось о том, что едва ли не с 7-го тыс. до н. э. в Палестине проживали не семиты, а арийцы и что Иерусалим («Руса-лель», или «Раса-салем») был якобы основан «гетидами (гиксосами)», «выходцами с Украины», пришедшими туда задолго до евреев. Евреи же, жестоко завоевавшие Палестину, будто бы устроили там настоящий геноцид и противоправно захватили древнее арийское наследие (Чемерис 1996)375375
  Эти идеи взяты из украинской эмигрантской псевдоисторической литературы. См., напр.: (Лiсовий 1996–1997: 16).


[Закрыть].

Выступая в 2001 г. на съезде праворадикальной Державной партии Украины, Г. Лозко призывала «запретить иудаизм и сионизм как идеологии, что пропагандируют национальное превосходство евреев и их ненависть к иным “неполноценным” нациям» (Сварог, 2001, № 13–14). Одновременно журнал «Сварог» призывал к отказу от григорианского календаря и восстановлению исконного языческого и заявлял о том, что, «пока украинцы будут находиться в плену иудейско-христианского календаря и религии, у еврейских раввинов будет основание заявлять о том, что “все народы будут служить только Иегове”» (Богород 1997: 39). Журнал пытался уверить читателя в том, что украинский народ никогда не нуждался в «Боге-еврее» (Сварог, 1998, № 8: 14). Все указанные мотивы звучат и в неоязыческой поэзии, которую время от времени публикует журнал «Сварог» (Мотронюк 1996; Морозовський 1997).

Сама Лозко подхватывает кровавый навет и доказывает, что будто бы древние евреи приносили своих детей-первенцев в жертву «богу Саваофу». Этому она противопоставляет известную версию «Влесовой книги» о том, что славяне-язычники будто бы не знали человеческих жертвоприношений376376
  На том же настаивают рунвировцы. См.: (Соколовская 1997).


[Закрыть]. Соответственно, она отвергает свидетельство русского летописца о том, что такие жертвоприношения все же имели место (Лозко 1994: 46–47). Зато, чтобы лишний раз уличить евреев в коварстве и кровожадности, ее журнал в качестве несомненного факта преподносит читателю популярную среди евреев легенду из книги Эстер о том, как их предки, находясь в Персидской империи, расправились со своими недругами. Журнал подчеркивает, что эта резня до сих пор отмечается евреями на их веселом празднике Пурим, якобы ставшем прототипом Международного женского дня (Свiтояр 1998: 34–35)377377
  О книге Эстер как литературном источнике, ее датировке и ее реальном месте в идеологии древних евреев см.: (Лурье 1923: 81, 152–157).


[Закрыть].

В наиболее радикальных неоязыческих выступлениях антисемитизм сочетается с откровенным расизмом. Один из украинских неоязычников, сотрудничающий с петербургскими венедами, «ужасается» теми «непотребными деяниями», которые были якобы свойственны евреям еще в римскую эпоху, причем равным образом как «юдам-христианам», так и «юдам-фарисеям». Он в особенности делает акцент на том, как эти «злодеяния» изумили «цивилизацию белых людей». В частности, реабилитируя императора Нерона, он утверждает, что террористический поджог Рима в 64 г. был делом рук «юд-христиан». Христианство же, по его мнению, было выдумано евреями, чтобы внедриться в здоровое тело чужой нации и выпить из нее кровь. Христианство парализует способность к сопротивлению инородцам, парализует «расовый нерв», и в этом – его опасность и вредность. Автор не видит ничего зазорного в том, чтобы считать евреев «низшей расой». Он заканчивает свои глубокомысленные рассуждения тем, что отождествляет Бога (будь то Яхве или Иисус Христос) с Сатаной, отвергает его и призывает искать истину в природе, как и подобает добропорядочному земледельцу-венеду (Росин 1998).

Впрочем, справедливости ради следует отметить, что на Украине неоязыческий миф иной раз обходится и без антисемитизма (Яворський 1992: 65–67). Украинские ученые предупреждают против идеализации славянского язычества и настаивают на непреходящем значении введения христианства для средневекового русского общества (Толочко 1993; 1996: 280). Они также вполне справедливо отрицают какую-либо связь предков украинцев с трипольцами, ариями и скифами, не говоря уже о палеолитических обитателях Украины (Залiзняк 1994; 1995).

Украинские неоязычники живут по своему языческому календарю, регулярно устраивают собственные празднества и обряды и имеют свое вероучение «Волховник» (Лозко 1994: 81–91)378378
  О праздновании Перунова дня см.: (Сварог, 1997, № 5: 41).


[Закрыть]. Символ веры украинских неоязычников требует беспрекословной веры в «украинских богов, единых в Свароге», в триединство Прави, Яви и Нави, в божественное происхождение украинцев от Дажбога и, наконец, в переселение душ (Сварог, 1998, № 8: 2). Нетрудно заметить, что все эти идеи являются либо заимствованными (из христианства или индуизма), либо плодом фантазии авторов XX в. Что же касается семи языческих заповедей, содержащихся в «Волховнике», то шесть из них посвящены защите своего народа, его языка и культуры как от прямых вражеских посягательств, так и от чужеродного культурного влияния, то есть имеют выраженную изоляционистскую ориентацию. И лишь одна из заповедей говорит о защите природной среды. Никаких других моральных норм украинские неоязычники, похоже, не знают (Сварог, 1998, № 8: 2). Мало того, расширяя в своем молитвеннике «Правослов» список заповедей до десяти, Лозко заканчивает его призывом: «Не имей дела с жидом!» (цит. по: Ivakhiv 2005b: 217).

Публичная активность украинских язычников к концу 1990-х гг. нарастала. В 1998 г. Священная Рада РУНвиры открыто выразила недовольство тем, что президент Украины Л. Кучма симпатизировал православному христианству и не уделял должного внимания другим конфессиям (Украинские язычники… 1998). В особенности, недовольство язычников вызвали действия киевских муниципальных властей, по распоряжению которых при реконструкции Софийской площади в мае 1998 г. была повалена копия статуи Световида. Эта статуя, воспроизводившая облик известного археологам Збручского идола, с 1970-х гг. стояла в сквере, привлекая внимание туристов. С появлением в Киеве неоязычества его поклонники начали устраивать около нее различные ритуалы. Когда для статуеа возникла угроза, неоязычники потребовали перенести ее поближе к Музею истории Украины. Однако здесь их интересы вошли в противоречие с православной церковью. Им было заявлено, что Старокиевская гора с конца X в. была средоточием христианских культовых сооружений и установление здесь языческого идола было бы неэтичным по отношению к христианским святыням (Кухаренко 1998). В ответ неоязычники написали гневное письмо украинскому президенту, потребовав немедленно восстановить памятник и наказать виновных в его сносе. В противном случае они пригрозили обратиться в международные правозащитные организации (Звернення 1998). Рунвировцы ведут себя более умеренно и не требуют возвращения древних капищ (Соколовская 1997).

Московская православная газета «Радонеж» выражает недоумение по поводу цитировавшейся выше статьи П. Чемериса об «арийском Иерусалиме» и фактически не только высмеивает содержащиеся в ней нелепости, но и прямо указывает на присущий ей антисемитизм (Москаленко 1997). Вместе с тем, выставляя автора едва ли не главным современным украинским историком379379
  На самом деле он является журналистом и исполняет обязанности первого заместителя главного редактора западноукраинской националистической газеты «За свободную Украину».


[Закрыть], газета «Радонеж» представляет его фантастическую концепцию как отражающую современное состояние украинской науки, что, разумеется, далеко от истины. Мало того, газета умалчивает о том, что близкие концепции имеют широкое хождение среди русских неоязычников.

Обсуждая интригующий вопрос о том, чем украинских неоязычников так привлекает «арийская идея» и арийская идентичность, А. Ивахив справедливо замечает, что ничего для себя позитивного в истории последнего тысячелетия они не находят. Действительно, вхождение Украины в Польско-Литовское государство, Российскую империю и СССР воспринимаются ими как зависимость от чужой власти, а господство христианства – как дополнительный фактор порабощения, на этот раз духовного. Что же касается Киевской Руси, то ее название, как сетуют многие украинские националисты, было узурпировано русскими и стало основой для политонима «Россия», «Российская империя». Термин «славяне», по словам Ивахива, тоже не удовлетворяет украинских неоязычников, ибо, во-первых, имеет слишком широкое значение, а во-вторых, ассоциируется с давней идеей единства трех восточноставянских народов под эгидой русских. В сравнении с ними и рядом других названий («анты», «скифы» и т. д.) название «арийцы» привлекает своей ассоциацией с индоевропейским «превосходством» и белой расой, тем более что одна из научных гипотез рассматривает Украину как прародину индоариев или даже индоевропейцев в целом (Ivakhiv 2005a).