Текст книги "«Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма"

Глава 4
Этничность и преступность

Ярким примером культурного расизма служат попытки связать преступность с этничностью, как в свое время Чезаре Ломброзо связывал ее с «дикарями»[2146]2146
  Baker L. D. From savage to Negro. Anthropology and the construction of race, 1896–1954. Berkeley: University of California Press, 1998. P. 58.


[Закрыть]. В постсоветской России преступность достигла беспрецедентного размаха, и это всерьез пугало широкую общественность. Если в СССР речь шла о 1,5–2 млн преступлений в год, то в 1990-х гг. эта цифра удвоилась, и ее снижения не предвиделось. При этом если в СССР на 100 тыс. жителей приходилось по 700–800 преступлений, то в 2000 г. в России этот коэффициент достиг 2 тыс. преступлений. Параллельно росло число особо тяжких преступлений: с 18,4 % в 1993 г. до 59,4 % в 1997 г.[2147]2147
  Кудрявцев В. Н. Преступность и нравы переходного общества. М.: Гардарики, 2002. С. 97.


[Закрыть] Большую роль в криминальной сфере стали играть организованные преступные группировки. Их число резко увеличивалось трижды – в 1992, 1994 и 1999 гг… причем самыми опасными из них считаются «славянские»[2148]2148
  Мухин А. А. Российская организованная преступность и власть: история взаимоотношений. М.: Центр политической информации, 2003. С. 20; Колесниченко А., Васильева К. Мафия бессмертна // Новые Известия. 2007. 14 марта. С. 1–2. Любопытно, что даже экономист, всеми силами пытающийся связать рост преступности с нелегальными мигрантами и объявляющий целый ряд кавказских народов «этнокриминальными группами», вынужден признать, что основную массу организованных преступных группировок составляют славянские ОПГ. См.: Метелев С. Е. Международная трудовая миграция и нелегальная миграция в России. М.: ЮНИТИ, 2006. С. 118. А в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке каждый третий из местных русских считает самыми опасными русские ОПГ. См.: Воронин О. Л., Воронина А. В. Иммиграционная ситуация в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке: данные социально-психологического исследования // В. И. Дятлов (ред.). Мост через Амур: внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке. М.; Иркутск: Наталис, 2004. С. 218.


[Закрыть]. По наблюдениям Е. Щербаковой, за последние двадцать лет наблюдалось три заметных пика преступности – в 1990–1993, 1997–1998 и 2004–2006 гг., причем особым постоянством отличался рост преступлений, связанных с оборотом наркотиков. В течение последних десяти лет эти преступления неизменно составляли 7–8 % всей преступности[2149]2149
  Щербакова Е. Преступность в России достигла пика в 2006 году, а затем несколько снизилась // Демоскоп Weekly. 2009. 19 января – 1 февраля (http://demoscope.ru/weekly/2009/0361/barom01.php).


[Закрыть]. Между тем эффективность борьбы правоохранительных органов с этим злом оставалась весьма низкой. В этих условиях властям требовалось простое объяснение, способное убедить встревоженную общественность.

Оно было найдено в 1993–1994 гг., когда журналисты стали взахлеб писать об «этнической преступности». Быстро набиравшую силу волну криминала они ставили в прямую связь с появлением массы мигрантов и доказывали, что основную часть организованных преступных группировок составляли выходцы с Кавказа. При этом некоторые журналисты доходили до того, что сравнивали действия кавказских преступников с действиями славянских – разумеется, не в пользу первых: «У славян душа мягче, чем у кавказцев»[2150]2150
  Корупаева Т. Земляк земляка // Российская газета. 1994. 22 марта. С. 8; Яров В. Тактика налетчиков не изменилась. Как и национальный состав // Сегодня. 1994. 31 марта. С. 7; Воровские авторитеты жалуются сыщикам МУРа на неустроенность и глупость в нашей жизни // Московская правда. 1994. 9 июня. С. 4. О кавказофобии в СССР и в России начала 1990-х гг. см.: Ильин В. И. Отечественный расизм // Рубеж: альманах социальных исследований. Сыктывкар, 1994. Вып. 5. С. 192–201.


[Закрыть]. Некоторые давали фантастические цифры «гастролеров» с Кавказа в Москве (500–700 тыс. чел.) и утверждали, что «многие из них ищут счастья в России с оружием в руках»[2151]2151
  Барановский И. Мафия: «молодая гвардия» против ветеранов // Московские новости. 1993. 3 октября (№ 40). С. 10–11В.


[Закрыть], тем самым вызывая в воображении читателя образ огромной армии кавказцев, посягавших на покой обывателей. А один из экспертов, рассуждая о криминалитете, ухитрился поставить гастарбайтеров на одну доску со шпионами, иноземными завоевателями и даже нацистскими военными преступниками[2152]2152
  Метелев С. Е. Международная трудовая миграция и нелегальная миграция в России. М.: ЮНИТИ, 2006. С. 88–90.


[Закрыть]. Все это не ограничивалось журналистикой и экспертными оценками, а находило место и в московском законодательстве, которое начиная с 1994 г. объявило войну «этническим преступным группировкам»[2153]2153
  Степанов В. В. Этнокультурная ситуация в Москве // Тишков В. А. (ред.). Российская нация: становление и этнокультурное многообразие. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 73–75.


[Закрыть].

Однако реальная ситуация была иной. Во-первых, на поверку «этнические преступные группы» демонстрировали смешанный состав, и русские играли в них едва ли не ведущую роль[2154]2154
  Несвижский В. Милиция и внутренние войска «почистили» Петербург // Сегодня. 1994. 31 марта. С. 7.


[Закрыть]. Во-вторых, в середине 1990-х гг. «кавказцы» были ответственны лишь за 4,4 % всех преступлений в Москве. Что же касается чеченцев, то в первой половине 1996 г. на их долю приходилось лишь 0,16 % всех преступлений. Зато, как выяснилось, белорусы и украинцы совершали в Москве в три-четыре раза больше преступлений, чем выходцы с Кавказа[2155]2155
  Лицо криминальной национальности // Московский комсомолец. 1996. 13 августа. С. 2.


[Закрыть]. Однако ни милицейские сводки, ни протесты со стороны правозащитников и самих кавказцев[2156]2156
  Венгеров А. Б. Об этническом аспекте…; Искандарян А. Чернофобия; Гессен М. Кавказ в Москве; Между Чечней и Кремлем отсутствует диалог // Независимая газета. 2000. 16 июня. С. 12–13.


[Закрыть] не были способны ни повлиять на ретивых журналистов, ни изменить общественное мнение.

Мало того, похоже, что сама попытка Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ обратить внимание СМИ на необходимость более сбалансированного подхода к освещению проблематики, связанной с «этнической преступностью», встретила у журналистов непонимание и сопротивление. Решение Судебной палаты, в котором критиковалась, в частности, «Российская газета», было опубликовано этой газетой в сопровождении статьи, где снова говорилось об «этнических преступных группировках». Кроме того, журналист безапелляционно отказывался усматривать в неологизме «лица кавказской национальности» какой-либо оскорбительный смысл[2157]2157
  Владимиров К. Ну нет в Москве сицилийской мафии! // Российская газета. 1994. 23 июля. С. 2. Любопытно, что этот термин находит возможным использовать даже один осетинский политолог. См.: Дзидзоев В. Д. Кавказ конца XX века: тенденции этнополитического развития. Владикавказ: Северо-Осетинский научный центр, 2000. С. 333.


[Закрыть]. А несколько месяцев спустя в другой центральной газете были опубликованы данные Московской независимой ассоциации социологов, призванные продемонстрировать, что большинство тяжких преступлений в Москве совершались именно выходцами с Кавказа и из Центральной Азии[2158]2158
  Котов В. Прощание славян // Известия. 1994. 26 октября. С. 9.


[Закрыть]. С тех пор СМИ превратили это в стереотипный образ, и за мигрантами прочно закрепилась слава «криминальных сообществ», связанных с «этнической преступностью». В центральной прессе все чаще появлялись публикации об «этнической преступности»[2159]2159
  См., напр.: Никоноров Н. 70 тысяч тайных эмигрантов // Российская газета. 1995. 25 января. С. 3; Епифанов И. Грянет ли сибирская криминальная // Аргументы и факты. 1997. № 11. С. 7; Панин Ю. Лица «бандитской национальности» дружнее Коминтерна // Аргументы и факты. 1997. № 12. С. 3; Моисеев И. В. Седых: У нас есть свой Тифлис, Шанхай, Кабул // Известия. 2002. 23 января. С. 10; Блинова Е., Симакин Д. Москва мигрантская // Независимая газета. 2005. 8 ноября. С. 9. Об этом см.: Малькова В. К. «Не допускается разжигание межнациональной розни…» М.: Academia, 2005. С. 124–134.


[Закрыть], причем если в начале 1990-х гг. журналисты еще упоминали о «славянских группировках», то со временем этот термин полностью исчез с газетных полос.

Мало того, теперь криминал стал приписываться особенностям этнической культуры, якобы с железной последовательностью проявляющимся в «стереотипах поведения». Еще в середине 1990-х гг. начальник отдела регионального управления по борьбе с организованной преступностью Москвы М. Сунцов говорил об «устойчивых особенностях поведения, в том числе и криминальных, представителей отдельных этнических групп»[2160]2160
  Феофилактова А. «Кавказская» преступность в Москве уступает «славянской» // Сегодня. 1995. 16 ноября. С. 6.


[Закрыть]. Ему вторил заместитель начальника управления паспортно-визовой службы ГУВД Московской области В. Седых, приписывавший мигрантам до 50–70 % преступных деяний в Московской области[2161]2161
  Моисеев И. В. Седых: У нас есть свой Тифлис, Шанхай, Кабул // Известия. 2002. 23 января. С. 10.


[Закрыть]. Наконец, в 2001 г. в руки журналистов из «Новой газеты» попал шокирующий документ – указание начальника УВД Западного административного округа Москвы полковника А. Подольного о заведении специальных оперативных дел на определенные этнические группы; перечислялись цыгане, таджики, узбеки, азербайджанцы, которых оптом подозревали в преступных наклонностях[2162]2162
  Санитары этнического поля // Новая газета. 2001. 5–11 марта. С. 2.


[Закрыть].

И вот уже армянский политолог назвал чеченцев «нацией-этнобандой», связав склонность к грабежу и разбою с «этнорасовой основой»[2163]2163
  Баренц Р. Геополитика: взгляд изнутри. Ереван: Тираст, 1999. С. 154–157.


[Закрыть]. Затем известный московский журналист М. Соколов, отметив расхождения в криминальной статистике для разных этнических групп и свойственный им разный набор преступлений, сделал вывод о якобы повышенном уровне преступности у чеченцев[2164]2164
  Соколов М. Преступность и национальность // Известия. 2002. 31 октября. С. 2. О том, как конструировался образ «чеченского бандита», см.: Гакаев З. Ж. Особенности освещения чеченского конфликта в СМИ // Малькова В. К. (ред.). Диагностика толерантности в средствах массовой информации. М.: ИЭА, 2002. С. 222–239.


[Закрыть]. Тогда же чеченцы едва ли не поголовно были обвинены в восстановлении средневековой работорговли[2165]2165
  Ротарь И. Вторая жизнь средневекового рабства // Независимая газета. 2000. 29 апреля. С. 5; Сварцевич В. Узник Старой Башни // Аргументы и факты. 2006. Апрель (№ 16). С. 63. Об этом см.: Гакаев З. Ж. Особенности освещения чеченского конфликта в СМИ. С. 234.


[Закрыть], а война в Чечне названа «справедливой борьбой россиян против чеченских рабовладельцев и исламских экстремистов»[2166]2166
  Осетинский О. За штурм // Известия. 2002. 30 октября. С. 1.


[Закрыть].

Образ «рабовладельцев» нужен был для легитимации Второй чеченской войны, и в 2000 г. по телеканалу ОРТ демонстрировали документальный фильм «Рынок рабов», где Чечня была показана «чуждой цивилизацией», жившей по одной лишь ей ведомым законам, не знавшим никакой пощады к «гяурам» и «иноверцам». Любопытно, что, не произнося ни слова критики в адрес создателей и заказчиков такого рода документальных фильмов, журналистка заявляла, что «они могут приблизить российского массового зрителя к запоздалому пониманию того, с кем воюет Россия»[2167]2167
  Сальникова Е. Образ жизни – чеченский // Независимая газета. 2000. 17 июня. С. 12.


[Закрыть]. Вместе с тем, по словам В. О. Бобровникова, в конце 1990-х гг. среди торговцев заложниками стали преобладать аварцы, даргинцы и лезгины, однако, чтобы уйти от ответственности, они сваливали все на чеченцев[2168]2168
  Бобровников В. О. Преступность и власть в этнополитическом контексте российского фронтира (Дагестан) // Деревянко А. П., Молодин В. И., Тишков В. А. (ред.). Этнокультурные взаимодействия в Евразии. М.: Наука, 2006. Т. 2. С. 242.


[Закрыть]. Мало кто упоминал о том, что немало «рабов» на Северном Кавказе были бомжами, добровольно отправлявшимися в неволю[2169]2169
  Коновалова Н. Кавказский раб // Новые Известия. 2001. 22 июня. С. 7.


[Закрыть].

Кроме того, за кулисами оставался вклад российских коррупционеров (как армейских, так и штатских) в развитие работорговли и коррупции в Чечне[2170]2170
  Щекочихин Ю. Мы влетели в средневековье на бомбардировщиках // Новая газета. 1997. 24–30 марта. С. 8–9. Чеченские участники «круглого стола», организованного «Независимой газетой» в июне 2000 г., тоже говорили об активном участии в работорговле российских военных и правоохранительных органов. При этом, по словам Ю. Сосламбекова, пример подали именно военные во время Первой чеченской войны (см.: Между Чечней и Кремлем отсутствует диалог // Независимая газета. 2000. 16 июня. С. 13). Кроме того, чеченская журналистка обвиняла СМИ в сознательном раздувании кампании для того, чтобы обвинить во всех бедах чеченцев и их культуру (см.: Вахидова М. Почем русские рабы на чеченском рынке // Общая газета. 1999. 13–19 мая. С. 15). Между тем захват людей превратился в массовый бизнес только начиная со второй половины 1997 г., когда стало ясно, что бывшие боевики не готовы к мирной жизни, а в разрушенной войной Чечне царила безработица. Правда, заложников начали выкупать с конца 1996 г., но похоже, что рубежом стало освобождение журналистов НТВ и ОРТ, за которых был выплачен колоссальный выкуп. См.: Якубов В. Охота на людей продолжается // Известия. 1998. 17 апреля. С. 2; Измайлов В. Деньги бандитам платил не только Березов-ский // Новая газета. 2002. 31 января – 3 февраля. С. 3; Черкасов А. Чечня: ксенофобия и ее социальная адаптация // Лукашевский С., Локшина Т. (ред.). Национализм, ксенофобия и нетерпимость в современной России. М.: Московская Хельсинкская группа, 2002. С. 413–414; Рязанцев С. В. Преждевременная смертность в России и на Северном Кавказе // Скулачев В. П. (ред.). Российская наука: истина в ином приближении. М.: Октопус, 2005. С. 347.


[Закрыть]. А о том, как московские предприниматели превращали в рабов приезжих строителей, пресса и вовсе предпочитала хранить молчание. Такие факты стали достоянием гласности сравнительно недавно: лишь в марте 2003 г. на Межведомственном совещании в Саратове тогдашний глава ФМС А. Г. Черненко вынужден был заявить, что «центральными фигурами борьбы [с незаконной миграцией] должны быть нечистоплотные работодатели, которые на положении рабов, не регистрируя их, держат наших братьев из стран СНГ»[2171]2171
  Копшева О. Задача: совместить прозрачность с закрытостью // Независимая газета. 2003. 4 марта. С. 4. См. также: Петелин Г. Миссия невыполнима? // Огонек. 2006. 11–17 декабря. № 50; Мукомель В. И. Миграционная политика России: постсоветские контексты. М.: Диполь Т, 2005. С. 206–207.


[Закрыть]. А осенью 2005 г. разразился скандал, связанный с практикой широкого привлечения солдатского труда для строительства генеральских дач и православных храмов, уборки урожая, перевозки мебели для офицерских квартир. Журналисты обнародовали факты сдачи солдат в аренду частным предпринимателям и выяснили, что в начале 1990-х гг. в Подмосковье был даже сформирован специальный строительный батальон для строительства генеральских дач. И все это делалось в нарушение приказов министра обороны, запрещавших нецелевое использование солдатского труда[2172]2172
  Мясников В. Невыполнимый приказ // Независимое военное обозрение. 2005. 14–20 октября. С. 1, 3; Куксенкова И. Родина сказала: в рабство! // Московский комсомолец. 2005. 24 ноября. С. 4.


[Закрыть].

Между тем античеченская пропаганда на федеральном уровне продолжалась, и в августе 2002 г. по федеральному каналу РТР был показан документальный фильм известного журналиста А. Мамонтова «Чужие», где чеченцы снова демонизировались и были представлены «абсолютными чужаками» и «бандитами». В итоге, по словам чеченского журналиста, «чеченский народ как бы выталкивается за рамки “цивилизованных” народов»[2173]2173
  Гакаев З. Ж. Особенности освещения чеченского конфликта в СМИ. С. 228–229.


[Закрыть]. Стоит ли говорить о том, что, возрождая образ «преступного народа», журналисты и чиновники фактически восстанавливали в правах тот самый подход, который в свое время позволил Сталину производить депортации целых народов? Разумеется, сами чеченцы не могли с этим смириться, и президент Конфедерации народов Кавказа Ю. Сосламбеков справедливо сетовал на то, что «практически все чеченцы во всех регионах Российской Федерации в глазах силовых структур являются потенциальными преступниками»[2174]2174
  Между Чечней и Кремлем отсутствует диалог // Независимая газета. 2000. 16 июня. С. 12.


[Закрыть]. Дело доходит до того, что даже в энциклопедии, выпущенной издательством «Терра» в 2006 г., чеченцы показываются как едва ли не извечные разбойники и бандиты, незнакомые с созидательным трудом[2175]2175
  В РАН критикуют попытку авторов «Большой энциклопедии» представить чеченцев разбойниками и бандитами // Интерфакс. 2010. 28 января (http://www.interfax-religion.ru/?act=newsàdiv=33943).


[Закрыть].

Если в середине – второй половине 1990-х гг. главным врагом России представлялись «чеченцы», то в начале 2000-х гг., после объявления новой войны «антитеррористической операцией», СМИ занялись активной культивацией негативного образа мигрантов. В ходе этой кампании некоторые журналисты всеми силами старались придать мигрантам криминальный образ. Один из московских журналистов объяснял, что у нелегальной иммиграции всегда имелся «криминальный довесок» и с ними связан «отрицательный потенциал». Механизм этого он справедливо усматривал в коррупции местных чиновников и правоохранительных органов, получавших значительные неправовые доходы от снабжения нелегальных мигрантов необходимыми им для легализации документами. Те же мигранты, которые не имели необходимых для этого финансовых возможностей, вынуждены были заниматься криминальным бизнесом. В итоге пафос статьи был направлен не против продажных чиновников и нерасторопных законодателей, а против самих мигрантов, страдавших от ущербности российского законодательства и избирательной правоприменительной практики[2176]2176
  Федоров Л. Россия косоглазая, желтолицая, черноволосая… // Московская правда. 2002. 19 сентября. С. 10.


[Закрыть].

А вот как в 1997 г. работу этого механизма объяснял осевший в России афганский журналист, годами занимавшийся вопросами беженцев и знавший проблему не понаслышке: «Беженцы живут в России неофициально. Они, по сути дела, подпольно находятся на территории страны. Подпольно снимают квартиры. Не имеют возможности нормально работать. Поэтому глупо говорить о том, что они строго исполняют каждую букву закона. По сути, они все время находятся в зоне внимания как милиции, так и оргпреступности. В силу отчаянного положения, чтобы прокормить семью, они готовы рискнуть. Тем более что жизнь их недорого стоит.

Где корни возникновения такой подпольной, изначально антизаконной жизни? Приходит беженец в ОВИР, приносит свой паспорт. Вместо того чтобы зарегистрировать его, отметить, где он пересек границу, как выглядит, его просто выгоняют… Если человек незаконно пересек границу Российской Федерации, то он должен быть выслан в ту страну, откуда прибыл. Или в одну из республик СНГ, или сразу на родину. Но ни средств, ни сил на это нет. В то же время взять ответственность за регистрацию такого человека, за то, чтобы придать его пребыванию некоторый законный характер, никто не хочет. Официальные структуры предпочитают делать вид, что этих беженцев просто не существует. Поэтому власти абсолютно не знают, сколько беженцев находится в России, откуда они, имеют ли право пребывать здесь. С другой стороны – появляются мелкие фирмы и фирмочки, которые имеют возможность регистрировать более состоятельных беженцев в органах МВД. Стоит такая услуга минимум 800 долларов. И эти фирмачи нагло заявляют, что минимум 500 из них оставляют в ОВИРе.

Именно здесь начинается криминал. Наличие огромного количества людей, находящихся вне закона, позволяет кормиться целой армии милиционеров. Беженцы никуда не могут пойти жаловаться, потому что сам факт их пребывания в стране незаконен. В верхнем кармане каждого из них лежит 50 или 100 тысяч рублей, предназначенные для первого подошедшего постового… Лагеря [беженцев] находятся в ведении Федеральной миграционной службы. ФМС выдает им справку, но она не является документом для милиции. Эти справки, как правило, в тех же отделениях милиции с удовольствием уничтожают. А за то, чтобы получить новую, в паспорт снова приходится вкладывать деньги. В представительствах ФМС получают крохотные зарплаты, и оформление такого рода справок всегда было частью заработка… По моим данным, в местах, где сконцентрированы беженцы, желают работать милиционеры. Они даже покупают места. Служба там превращается в чистой воды бизнес»[2177]2177
  Будберг А. Милицейский бизнес: люди без паспорта // Московский комсомолец. 1997. 23 апреля. С. 3.


[Закрыть].

Похоже, представление об «этнических группировках» как главном источнике криминала прочно овладело умами работников правоохранительных органов. Именно им было посвящено координационное совещание «О состоянии законности и борьбы с антиконституционной деятельностью экстремистских организаций, взаимодействии правоохранительных органов г. Москвы и Московской области с органами государственной власти и местного самоуправления», состоявшееся в начале апреля 2002 г. Краткий отчет об этом, опубликованный в «Московской правде», производит странное впечатление. Стремясь отвести общественное возмущение от очередного убийства «кавказца», корреспондент газеты писал, что в стране каждый день происходит несколько десятков убийств, причем их жертвами оказываются «и славяне, и кавказцы, и даже иностранцы»[2178]2178
  Похоже, этот аргумент полюбился чиновникам силовых ведомств, и два года спустя его в своем интервью почти дословно повторил ставший снова главой ФМС А. Черненко, пытавшийся отрицать проблему расизма в Петербурге: «Русских у нас в стране убивают и избивают гораздо больше, чем иностранцев». См.: Василенко А. Невский без бродяг? // Российская газета. 2004. 7 июня. С. 5. К тому же аргументу прибегает и бывший депутат Госдумы от партии «Родина», известный любитель «расологии» А. Савельев, пытающийся доказать, что иностранцы и «инородцы» сами друг друга убивают, а затем пускают следствие по ложному следу, обвиняя ни в чем не повинных «русских патриотов». Разумеется, в его объемистом произведении, посвященном «русской нации», взыскательный читатель не найдет ни строчки о скинхедах, их «арийской идеологии» и кровавых проделках. См., напр.: Савельев А. Н. Время русской нации. М.: Книжный мир, 2007. С. 464–465.


[Закрыть]. При этом он не проводил различий между бытовыми убийствами и убийствами по расовым основаниям. А ведь между ними есть качественная разница, и не случайно в конституциях многих стран, в том числе России, специально подчеркивается недопустимость разжигания расовой ненависти, причем последняя считается отягчающим обстоятельством при избрании меры наказания. Мало того, корреспондент со слов работников правоохранительных органов вообще пытался принизить фактор преступлений против человеческой жизни, заявляя, что якобы это – ничто в сравнении с «ежегодной утратой одного миллиона коренного населения России», тем самым стремясь отвести внимание читателя от неудовлетворительной работы правоохранительных органов, сместив его в поле демографии.

Одновременно работники правоохранительных органов, как следует из этой публикации, пытались показать, что главная опасность общественному порядку исходит якобы не от скинхедов, а от «радикальных мусульманских организаций». И это говорилось через год после погрома на Ясеневском рынке и полгода после погрома в Царицыне, устроенных отнюдь не мусульманами! Мало того, журналист пугал читателя тем, что кавказцы контролируют около 200 частных охранных предприятий в столице, и представлял их вооруженной силой, готовой к «экстремистским выходкам» (но все массовые «экстремистские выходки» в Москве, включая погромы на рынках, были связаны с действиями именно местных праворадикальных организаций и скинхедов!). Наконец, ссылаясь на данные ГУВД, корреспондент писал о 78 «устойчивых преступных этнических группировках», хотя тут же оговаривался, что в прокуратуре эти данные считали завышенными. Между тем его такие расхождения не смущали, и, не давая никакой статистики, он утверждал, что «иногородняя преступность стала бичом правоохранительных организаций Москвы и портит милицейскую статистику»[2179]2179
  Холодов С. Бывший интернационализм обернулся национальной нетерпимостью? // Московская правда. 2002. 5 апреля. С. 3. Любопытно, что, несмотря на все эти предостережения, московские стражи порядка так и не смогли предотвратить теракт в Театральном центре на Дубровке, произошедший менее чем через полгода после этого совещания.


[Закрыть].

В том же номере газеты говорилось о резком росте преступности среди «иногородних», причем акцент делался на «этнические группировки», среди которых на первом плане фигурировали «грузинские» и «азербайджанские». Это увязывалось с «нелегальной миграцией», и в борьбе с этим злом властям предлагалось не столько совершенствовать законодательство и правоприменительную практику, сколько «отладить механизм депортации». Иными словами, ставка делалась на жесткие карательные и запретительные меры. Все эти аргументы, разумеется, находились в прямой связи с проходившей в тот период дискуссией об ужесточении миграционной политики[2180]2180
  Никулина Н. Трамплин для нелегалов // Московская правда. 2002. 5 апреля. С. 3–4. В 2001–2002 гг. принудительная высылка нелегалов на родину стала регулярно использоваться московскими властями. См.: Устюгов Б. Московских нелегалов депортируют на родину // Известия. 2002. 17 сентября. С. 3. Только в 2007 г. из Москвы были депортированы 7,5 тыс. иностранных граждан. При этом их права грубо нарушались. Примечательно, что среди таких выдворенных из столицы встречались и граждане России. См.: Васильева К. Незваные гости. Иностранных граждан тысячами выдворяют из Москвы // Новые Известия. 2008. 17 января. С. 2.


[Закрыть]. Менее чем через полгода в той же газете снова утверждалось, что 40 % правонарушений в столице приходилось на долю приезжих[2181]2181
  Федоров Л. Россия косоглазая, желтолицая, черноволосая… // Московская правда. 2002. 19 сентября. С. 10.


[Закрыть]. Во всех рассмотренных статьях привлекает термин «иногородние»/«приезжие», так как ниоткуда не следует, что все приезжие в Москве являются «инородцами». Между тем статистика преступлений, совершенных русскими (или «славянами»), в такого рода материалах обычно остается за кадром и не обсуждается.

Кроме того, реальность показывает, что однородность состава «этнических преступных группировок» нередко преувеличивается. В погоне за доходностью и эффективностью своего бизнеса преступники создают группы, не придавая большого значения этнической идентичности. Например, во Владивостоке образовался своеобразный альянс русских мафиози с китайскими авторитетами[2182]2182
  Никулина Н. Русский с китайцем братаны навек // Московская правда. 2002. 19 сентября. С. 10.


[Закрыть], казанские преступные группировки были, по сути, полиэтничны[2183]2183
  Постнов А. Казань криминальная // Независимая газета. 2000. 16 мая. С. 11; Тимченко С. Преступный мир Петербурга имеет свои этнические лица // Независимая газета. 2000. 20 июля. С. 9, 11; Мухин А. А. Российская организованная преступность и власть. С. 124.


[Закрыть], в Москве сами правоохранительные органы «крышевали» нелегальный бизнес, использовавший дешевый труд вьетнамцев и китайцев[2184]2184
  Хинштейн А. Черные вдовы под «крышей» Петровки // Московский комсомолец. 2003. 23 июля. С. 3.


[Закрыть], а в Ростовской области сложился альянс из ответственных работников областной прокуратуры и преступных групп, объединявших армянских и русских криминальных авторитетов[2185]2185
  Афанасьева Е., Петров Н. Дело ведут паханы // Новая газета. 2000. 7–13 августа. С. 1, 3.


[Закрыть]. Любопытно, что, пытаясь доказать «закрытость» и «однородность» чеченской преступной группировки в Петербурге, журналист вынужден был признать, что она активно вовлекала в свою деятельность русских, молдаван и таджиков[2186]2186
  Тимченко С. Преступный мир Петербурга имеет свои этнические лица // Независимая газета. 2000. 20 июля. С. 9, 11.


[Закрыть]. В 2001 г. журналистам стало известно о том, как русский уголовный авторитет, промышлявший похищениями людей, бежал от уголовного преследования в Чечню, где одно время занимался работорговлей вместе со своим чеченским напарником[2187]2187
  Велентиров М. Российские уголовники и французские спецслужбы // Новая газета. 2001. 15–18 марта. С. 3.


[Закрыть]. Наконец, по наблюдениям В. О. Бобровникова, преступные группировки формировались чаще всего не на этнической, а на земляческой основе, хотя нередко назывались по этнической принадлежности своего лидера[2188]2188
  Бобровников В. О. Преступность и власть в этнополитическом контексте российского фронтира. С. 243.


[Закрыть].

Осенью 2002 г. «Московская правда» вернулась к обсуждению вопроса об «экстремизме». При этом один из ее корреспондентов, выразив мимоходом свое возмущение анонимными «негодяями-антисемитами» и «националистами», едва ли не главную угрозу Москве почему-то усмотрел в башкирском молодежном националистическом движении (Союз башкирской молодежи), якобы при щедром финансировании из Турции обладавшем своими военными лагерями и профессиональной боевой подготовкой и, страшно подумать, «протягивающем свои щупальца в Москву»[2189]2189
  Долганов В. Кругом одни евреи // Московская правда. 2002. 19 сентября. С. 10.


[Закрыть]. Гораздо более опасные для столицы местные молодежные радикальные группировки он предпочел не замечать.

Летом 2006 г. петербургская газета «Невское время» объявила, что более четверти населения Петербурга относятся к «неславянским языковым группам» и что «далеко не все эти люди приехали к нам трудиться». А так как выше автор статьи говорил об огромном наплыве иммигрантов с Кавказа и из Центральной Азии (от 80 тыс. до 1,2 млн в 2004–2005 гг.), то читатель был вправе подумать, что Петербург якобы исконно являлся славянским городом, куда сегодня устремляется масса «чужаков». На самом же деле Петербург возник и веками существовал как полиэтничный имперский центр, объединявший людей гетерогенной российской культуры[2190]2190
  См., напр.: Сикевич З. В. Русские: «образ» народа. СПб.: Изд-во СПБ университета, 1996. С. 66–68.


[Закрыть]. Все они общались по-русски, и поэтому подчеркивание принадлежности части из них к «неславянским языковым группам» абсолютно некорректно. Между тем корреспондент со ссылкой на данные ГУВД утверждал, что «иностранцы» совершили в 2003 г. в три раза больше преступлений, чем было совершено против них самих, и что сегодня каждое четвертое преступление в городе совершается ими (о малой достоверности такого рода статистики см. ниже). Именно этим он объяснял высокий уровень ксенофобии и мотивы противоправной деятельности скинхедов. И хотя пафос статьи был направлен против неонацистских установок, автор фактически пытался оправдать скинхедов, показывая их романтическими идеалистами[2191]2191
  Терентьев Д. Фобия ущербных // Невское время. 2006. 13 июля. С. 8.


[Закрыть]. Мало того, в другой своей статье он представлял акции скинхедов выражением более глубинного фактора – «столкновения культур»[2192]2192
  Терентьев Д. Бритые души // Совершенно секретно. 2006. Февраль. № 2. С. 4–7.


[Закрыть].

В свою очередь, «Вечерняя Москва» откликнулась на развязанную в ноябре 2006 г. антииммигрантскую кампанию стандартными обвинениями в адрес иммигрантов, упрекая их в том, что большинство их не платит налогов, что, конкурируя за рабочие места, они якобы виновны в высоком уровне безработицы среди местного населения, что из-за своей нетребовательности и дешевого труда они тормозят рост зарплат и задерживают развитие передовых технологий. Кроме того, ссылаясь на опыт Германии, журналист запугивал читателя тем, что мигранты якобы могут установить контроль над целыми отраслями городских экономик. Упрекая мигрантов в низкой квалификации и малограмотности, он опасался, что они захватят в свои руки жизненно важные сферы городского хозяйства, вначале нанимаясь на непрестижные работы, а затем добиваясь резкого роста зарплат и не пуская в эти отрасли аборигенов (но, во-первых, имеются сомнения в том, что у нас «аборигены» готовы идти в непрестижные отрасли, – ведь до сих пор такого стремления не наблюдалось; а во-вторых, такие трудовые отношения регулируются законодательством и работодателями; сбои бывают лишь при наличии коррупции, но в этом винить надо отнюдь не мигрантов). Повторяя уже известный нам тезис культурного расизма, он заявлял, что «опасны люди вне традиционного социума», и говорил о «конфликте миропонимания»[2193]2193
  Щипанов М. Мигранты или беженцы? // Вечерняя Москва. 2006. 6 декабря. С. 5.


[Закрыть].

В Нижнем Новгороде, Оренбурге, Ижевске и Пензе мигрантофобия в значительной мере связана со слухами, стереотипами и/или с почерпнутыми из СМИ представлениями о связи мигрантов с преступностью[2194]2194
  Бадыштова И. М. Толерантность городского социума к мигрантам // Артоболевский С. С., Зайончковская Ж. А. (ред.). Миграционная ситуация в регионах России. Вып. 1. Приволжский федеральный округ. М.: Центр миграционных исследований Ин-та географии РАН, 2004. С. 147; Панарин С. А., Тимофеев А. Н., Ларин В. И., Пядухов Г. А. Криминологическая безопасность в регионе и внешняя миграция: опыт Москвы и Пензенской области // Витковская Г., Панарин С. (ред.). Миграция и безопасность в России. М.: Интердиалект, 2000. С. 313–318.


[Закрыть]. В Ставропольском крае также подчеркивают необычно высокий уровень преступности среди выходцев с Кавказа[2195]2195
  Гритчин Н. «Фронт освобождения» приблизился к Ставрополью // Известия. 1998. 25 апреля. С. 5; Ступницкий А. Этнический фактор и преступность на юге России // Сеть этнологического мониторинга и предупреждения конфликтов. Бюллетень № 27. 1999 (сентябрь – октябрь). С. 61–63; Рязанцев С. В. Миграционная ситуация в Ставропольском крае в новых геополитических условиях. Ставрополь: СГУ, 1999. С. 57; Пинкевич Т. В., Пастырев Д. И. Миграционные процессы в России как объект криминологического исследования. Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2002. С. 52–54. При этом, на удивление, эти специалисты иной раз навязывают всем выходцам с Кавказа родовую (тейповую) сплоченность, которой у упоминаемых ими армян и азербайджанцев вовсе не наблюдается.


[Закрыть]. Обвинения в едва ли не поголовной преступности раздаются там и в адрес цыган[2196]2196
  Пинкевич Т. В., Пастырев Д. И. Указ. соч. С. 51.


[Закрыть]. В Краснодарском крае одно время было принято обвинять в преступности турок-месхетинцев[2197]2197
  Гармаш С. Кубанские Балканы?


[Закрыть]. В Оренбургской области в мигрантах видят прежде всего «проблему» и напрямую связывают их с наркоторговлей[2198]2198
  Теплая А. Открытые «врата» в Россию // Независимая газета. 2000. 16 мая. С. 13.


[Закрыть].

Несмотря на протесты бывшего министра по делам национальностей В. Ю. Зорина[2199]2199
  Гликин М. Владимир Зорин: «Встречаются еще факты бытовой ксенофобии» // Независимая газета. 2002. 17 июля. С. 2.


[Закрыть], в последние годы обвинения в адрес «этнической преступности» с немотивированным указанием этнической принадлежности правонарушителей и подчеркиванием их иных культурных установок стали общим местом в ряде популярных московских газет[2200]2200
  Мониторинг прессы, проведенный правозащитниками в 2005 г., показал, что в языке вражды упоминание этнической группы в унизительном контексте, т. е. подчеркивание ее связи с преступностью, безраздельно лидировало. См.: Кожевникова Г. Язык вражды через год после Беслана // Башинова Ю., Таубина Н. (сост.). Мониторинг дискриминации и национал-экстремизма в России. М.: Фонд «За гражданское общество», 2006. С. 37–39; Она же. Российские СМИ как инструмент поощрения ксенофобных настроений // Там же. С. 58. См. также: Малькова В. К. «Не допускается разжигание межнациональной розни…» М.: Academia, 2005. С. 17.


[Закрыть]. Чаще всего в таких материалах как в России, так и на Украине фигурируют «лица кавказской национальности»[2201]2201
  Мамедов М. «Лицо кавказской национальности». К вопросу о массовых предрассудках и меняющихся стереотипах // Центральная Азия и Кавказ. 1999. № 3; Шульга Н. А. Великое переселение народов: репатрианты, беженцы, трудовые мигранты. Киев: Институт социологии НАН Украины, 2002. С. 217–218; Верховский А. М. Общий анализ результатов мониторинга // Верховский А. М. (ред.). Язык мой… Проблема этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ. М.: Центр Панорама, 2002. С. 36–37; Локшина Т., Лукашевский С. Сравнительный анализ ситуации в центральных и региональных СМИ // Верховский А. М. (ред.). Язык мой… Проблема этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ. М.: Центр Панорама, 2002. С. 51–52, 70; Хабенская Е. Угрозы обывательской журналистики // Свободная мысль – XXI. 2005. № 6. С. 93–105.


[Закрыть]. Мало того, как с горечью пишет журналистка С. Кусова, сегодня о наличии в России этнических меньшинств обыватель может узнать главным образом только из криминальной хроники[2202]2202
  Кусова С. А. Россия между «Норд-Остом» и Бесланом. С. 63. См. также: Ильин В. И. Социальное конструирование национального меньшинства // Батьянова Е. П., Калабанов А. Н. (ред.). Этнические стереотипы в меняющемся мире. М.: ИЭА РАН, 1998. С. 17; Абдулатипов Р. Г. Кавказская политика России и российские ориентации Кавказа // Научная мысль Кавказа. 1999. № 3. С. 53.


[Закрыть]. Исследования СМИ, проведенные правозащитниками в 2001–2005 гг., показывают, что утверждения журналистов о криминальном поведении той или иной этнической или религиозной группы неизменно занимали одно из первых мест среди всех остальных видов языка вражды[2203]2203
  Большей популярностью неизменно пользовалось лишь «создание негативного образа этнической или религиозной группы». Но такой достаточно размытый образ «зла» создавал у читателя лишь эмоциональный настрой, тогда как остальные виды языка вражды, и прежде всего обвинение в криминальном поведении, были призваны снабдить его рациональными аргументами. О результатах мониторинга см.: Верховский А. М. Общий анализ результатов мониторинга // Верховский А. М. (ред.). Язык мой… Проблема этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ. М.: Центр Панорама, 2002. С. 20–26; Он же. Национализм, расизм и ксенофобия в российских СМИ // Лукашевский С., Локшина Т. (ред.). Национализм, ксенофобия и нетерпимость в современной России. М.: Московская Хельсинкская группа, 2002. С. 194–195; Кожевникова Г. Язык вражды через год после Беслана // Башинова Ю., Таубина Н. (сост.). Мониторинг дискриминации и национал-экстремизма в России. М.: Фонд «За гражданское общество», 2006. С. 37–39.


[Закрыть].

Этому, в частности, способствовали криминологи, видевшие в беженцах и вынужденных переселенцах лишь обузу для принимающего общества и, не обладая достоверной статистикой, обвинявшие их в «повышенной криминальной активности»[2204]2204
  Королева М. В. О криминологических последствиях современной миграции населения // Долгова А. И. (ред.). Безопасность и здоровье нации в аспекте преступности. М.: Криминологическая ассоциация, 1996. С. 28.


[Закрыть]. Сегодня иной раз даже некоторые известные социологи, изучающие проблемы миграции, воспроизводят мнение о том, что будто бы мигранты «выступают источником криминализации общества»[2205]2205
  Андреев А. Л. Этническая революция и реконструкция постсоветского пространства // Общественные науки и современность. 1996. № 1. С. 112; Перепелкин Л. С., Стельмах В. Г. Этнокультурная безопасность России: общественные вызовы и государственная политика // Общественные науки и современность. 2003. № 3. С. 111; Горшков М. К., Тихонова Н. Е. (ред.). Изменяющаяся Россия в зеркале социологии. М.: Летний сад, 2004. С. 122; Остапенко Л. В., Субботина И. А., Юраков А. В. Москва многонациональная: парадоксы столичной жизни // Губогло М. Н. (ред.). Гастарбайтерство. Факторы выталкивания и притяжения. М.: Старый сад, 2006. С. 283. В советское время такой вывод считался упрощением и связывался с западной буржуазной наукой. Советские юристы признавали, что уровень преступности у мигрантов выше, чем у местного населения, но, во-первых, объясняли это трудностями адаптации и высоким уровнем безработицы, а во-вторых, не приписывали преступность всем мигрантам без исключения. См.: Дубинин Н. П., Карпец И. И., Кудрявцев В. Н. Генетика, поведение, ответственность: о природе антиобщественных поступков и путях их предупреждения. М.: Политиздат, 1982. С. 50–51; Кудрявцев В. Н., Лунеев В. В, Наумов А. В. Организованная преступность и коррупция в России (1997–1999). М.: ИНИОН, 2000. С. 160–161.


[Закрыть]. Например, одна исследовательница, не давая никакой ссылки, заявляет, что число преступлений на 1000 чел. у мигрантов вдвое выше, чем у постоянных жителей. При этом, подобно многим другим социологам, проводящим опросы населения и экспертов, она делает типичную ошибку, давая заключение о высокой преступности у мигрантов на основании мнения респондентов, а не реальной криминальной статистики[2206]2206
  Юдина Т. Н. Социология миграции: к формированию нового научного направления. М.: Дашков и К°, 2004. С. 181–182, 210–211, 242–243, 249. Существенно, что в данном случае она не проводит различий между гражданами России и иммигрантами, русскими и нерусскими. В итоге ее заключение искажает реальную картину, ибо, по данным органов правопорядка, львиная доля преступлений в Москве и Московской области связана с приезжими из Центральной России.


[Закрыть]. А ответственный чиновник ФМС этому подыгрывает, значительно завышая уровень преступности среди гастарбайтеров-нелегалов[2207]2207
  Кожевникова Г. Российские СМИ как инструмент поощрения ксенофобных настроений // Башинова Ю., Таубина Н. (сост.). Мониторинг дискриминации и национал-экстремизма в России. М.: Фонд «За гражданское общество», 2006. С. 59.


[Закрыть]. В итоге «этнофобия маскируется под борьбу с преступностью»[2208]2208
  Чепкина Э. В. Этнические характеристики персонажей как показатель степени толерантности автора публикаций // Малькова В. К. (ред.). Диагностика толерантности в средствах массовой информации. М.: ИЭА, 2002. С. 250.


[Закрыть]. Между тем, как свидетельствует французский эксперт, придание иммигрантам криминального образа и невнятность иммиграционной политики приводит к росту популярности крайне правых и неонацистских настроений в обществе[2209]2209
  Лежандр К. Права ли Франция? // Итоги. 2002. 30 апреля. С. 20–23.


[Закрыть]. Кроме того, следует отметить, что в 1990-х гг. по всей России отмечался резкий рост преступности, и связано это было прежде всего с резким разрывом между богатством и бедностью, обнищанием значительной массы населения, деградацией социальной сферы и падением общественной морали. Особенно быстрыми темпами тогда росла молодежная преступность[2210]2210
  Юцкова Е. М. Криминализация населения и здоровье нации // Долгова А. И. (ред.). Безопасность и здоровье нации в аспекте преступности. М.: Криминологическая ассоциация, 1996. С. 19–26; Мухин А. А. Российская организованная преступность и власть. С. 20, 33–34.


[Закрыть].

Профессиональные социологи показывают, как порой тенденциозно составляется статистика правонарушений. В 1999 г. подполковник милиции из Ставропольского края представил леденящие воображение цифры, призванные доказать, что для «кавказской преступности» характерна необычайная жестокость и что якобы «кавказцы» склонны к совершению наиболее тяжких преступлений[2211]2211
  Ступницкий А. Этнический фактор и преступность на юге России // Сеть этнологического мониторинга и предупреждения конфликтов. Бюллетень № 27. 1999 (сентябрь – октябрь). С. 61–63.


[Закрыть]. Однако детальный анализ представленных им данных показал очевидные подтасовки. Так, признавая, что общая доля преступности среди «кавказцев» не превышает их доли в населении края, т. е. в абсолютных цифрах значительно ниже, чем у «славян», он сообщал, что «по обвинению в совершении умышленных убийств в 1998 г. к уголовной ответственности было привлечено 1,8 % славян и 1,7 % представителей народов Кавказа и Закавказья». Это должно было означать, что по участию в убийствах «кавказцы» могут потягаться со «славянами». Между тем проверка показала, что приведенные цифры имели совершенно иной смысл. Они относились не к доле названных групп в совершении убийств, а к доле убийств в общем числе преступлений, совершенных данной группой. Иными словами, из привлеченных к уголовной ответственности 10 015 «славян» 153 были обвинены в убийстве, тогда как среди «кавказцев» эти цифры составляли соответственно 1432 и 18[2212]2212
  Бредникова О., Карпенко О., Паченков О., Осипов А. Откуда берется «этническая преступность» // Сеть этнологического мониторинга и предупреждения конфликтов. Бюллетень № 28. 1999 (ноябрь – декабрь). С. 123–125.


[Закрыть].

Летом 2006 г. газета «Известия» со ссылкой на данные МВД сообщила, что 40 % преступлений в столице совершается иностранцами. Любопытно, что этот показатель в 40 % с завидной регулярностью в течение уже нескольких лет фигурирует в статьях самых разных журналистов[2213]2213
  Федоров Л. Россия косоглазая, желтолицая, черноволосая… // Московская правда. 2002. 19 сентября. С. 10; Блинова Е., Симакин Д. Москва мигрантская // Независимая газета. 2005. 8 ноября. С. 1, 9; Фролова И. Трудовой фронт ждет пополнения // Известия-Москва. 2006. 15 июня. С. I–II. Та же цифра называлась в документальном фильме о мигрантах, показанном по РЕН ТВ 14 мая 2008 г., т. е. она завораживает внимание журналистов уже шесть лет подряд, и никто не поставил ее под сомнение.


[Закрыть], и его неизменность сама по себе вызывает подозрение. Действительно, при ближайшем рассмотрении выясняется, что, например, в середине 2000-х гг. соотношение общего числа правонарушений, совершенных, с одной стороны, выходцами из ближнего и дальнего зарубежья и, с другой, приезжими из регионов России, было примерно 35 % и 65 %. В то же время в целом на иностранцев и лиц без гражданства приходилось лишь 3,1 % преступлений, совершенных в Москве[2214]2214
  Фролова И. Трудовой фронт ждет пополнения.


[Закрыть].

Выступая в Госдуме в августе 2006 г. по вопросам преступности, зам. министра внутренних дел А. Чекалин упомянул, что из всех преступлений, совершающихся иностранцами, 90 % приходится на выходцев из СНГ[2215]2215
  Зайцев М. Мигрантград // Труд. 2006. 30 августа. С. 4.


[Закрыть]. А несколько месяцев спустя журналист В. Костиков представил это так, будто, по данным МВД, 90 % преступлений совершаются приезжими[2216]2216
  Костиков В. Научиться быть русским // Аргументы и факты. 2006. 20–26 декабря. С. 8.


[Закрыть].

Иногда даже ответственные государственные чиновники сами вольно или невольно аналогичным образом искажают данные криминальной статистики. Так, в бытность губернатором Красноярского края А. Хлопонин как-то заявил, что «каждое пятое преступление в крае совершалось таджиками». Между тем проверка показала, что речь шла не о преступности в целом, а лишь о тех преступлениях, которые были совершены иностранными гражданами! В итоге читатель встретился с дезинформацией, демонизирующей таджиков[2217]2217
  Кожевникова Г. Российские СМИ как инструмент поощрения ксенофобных настроений // Башинова Ю., Таубина Н. (сост.). Мониторинг дискриминации и национал-экстремизма в России. М.: Фонд «За гражданское общество», 2006. С. 58–59.


[Закрыть]. Стоит ли говорить, что такого рода искажения уголовной статистики рисуют образ мигрантов в превратном свете и лишь усиливают мигрантофобию.

В то же время нет оснований связывать преступность преимущественно с иммигрантами, ибо, как показывает статистика, они совершают преступления ничуть не чаще, а иной раз и много реже, чем местные жители. Например, в Киеве иммигранты из Азии и Африки ответственны менее чем за 0,5 % совершаемых там преступлений, и это кардинально расходится с обвинениями, раздающимися в адрес иммигрантов в местной прессе[2218]2218
  Брайчевська О., Волосюк Г., Малиновська О., Пилинський Я., Попсон Н., Рубл Б. «Нетрадицiйнi iммiгранти» у Киевi. Киiв: Стилос, 2003. С. 353.


[Закрыть]. То же самое можно сказать и о ситуации в России. В 1993–1998 гг. доля преступлений, совершенных иностранцами, хотя и возросла вдвое, отличалась весьма малыми величинами: от 0,62 % в 1993 г. до 1,20 % в 1998 г.[2219]2219
  Панарин С. А., Тимофеев А. Н., Ларин В. И., Пядухов Г. А. Криминологическая безопасность в регионе и внешняя миграция: опыт Москвы и Пензенской области // Витковская Г., Панарин С. (ред.). Миграция и безопасность в России. М.: Интердиалект, 2000. С. 274.


[Закрыть] В 1999 г. лишь 3,6 % членов преступных группировок составляли иностранцы, причем, как и в прошлые годы, преимущественно из стран СНГ[2220]2220
  Кудрявцев В. Н., Лунеев В. В., Наумов А. В. Организованная преступность и коррупция в России (1997–1999). М.: ИНИОН, 2000. С. 40–41.


[Закрыть]. В сводках МВД РФ за январь – апрель 2002 г. числилось 1013,9 тыс. преступлений, из которых лишь 14,2 тыс. были совершены иностранцами или лицами без гражданства (13,2 тыс. – гражданами стран СНГ). Это означает, что на долю иностранцев тогда приходилось лишь 1,4 % преступлений[2221]2221
  Симонова А. Официальный расизм // Консерватор. 2002. 13–19 сентября. С. 12.


[Закрыть]. В 1996–1998 гг. в Краснодарском и Ставропольском краях от 82 до 85,5 % преступлений были совершены местными русскими, тогда как за мигрантами (включая русских) числилось от 5 до 12 % преступлений, что в целом соответствовало их доле в населении региона. Доля же турок-месхетинцев в криминале была и вовсе мизерной (0,07–0,09 %) вопреки всем обвинениям, выдвигавшимся в их адрес[2222]2222
  Осипов А. Г. Идеология «миграционной политики»… С. 25. Также см.: Осипов А. Г., Черепова О. И. Нарушение прав вынужденных мигрантов и этническая дискриминация в Краснодарском крае. М.: Правозащитный центр «Мемориал», 1996. С. 54–56.


[Закрыть]. О незначительной доле «кавказской» и иной «иностранной» преступности говорят и данные из Иркутска[2223]2223
  Дятлов В. И. Современные торговые меньшинства… С. 103–104, 125–126; Он же. «Торговые меньшинства» в российской провинции: конфликт и интеграция // Вяткин А. Р. и др. (ред.). В движении добровольном и вынужденном. М.: Наталис, 1999. С. 245–246; Он же. Кавказцы в Иркутске: конфликтогенная диаспора // Витковская Г., Малашенко А. (ред.). Нетерпимость в России: старые и новые фобии. М.: Московский центр Карнеги, 1999. С. 120.


[Закрыть]. Любопытно, что даже автор, склонный связывать криминализацию российского общества с ростом нелегальной миграции, признается, что, по его собственным данным, в Омской, Новосибирской и Курганской областях в 1993–1995 гг. доля преступлений иностранцев составляла менее 1 %[2224]2224
  Метелев С. Е. Международная трудовая миграция и нелегальная миграция в России. М.: ЮНИТИ, 2006. С. 102.


[Закрыть].

В 1997–2001 гг. в Мордовской Республике за иммигрантами числились лишь 0,04–0,09 % преступлений, в Пензенской области – 0,3–0,6 %, а в Саратовской области – 0,4–0,8 %. Выявленные различия были связаны с разной интенсивностью миграционного потока: чем больше было мигрантов, тем больше среди них обнаруживалось лиц, склонных к антиобщественному поведению, и это – вполне естественно. При этом лидерство принадлежало выходцам с Украины – более 25 % преступлений, совершенных иммигрантами. На все новые государства Центральной Азии приходилось около 41 % таких преступлений, а на выходцев из Закавказья – около 14 %. Но при этом половина преступников с Украины были русскими, а среди преступников из стран Центральной Азии славяне (в основном русские) составляли около 40 %. А вот среди преступников из Закавказья 97 % относились к местным титульным нациям, и объясняется это не какой-либо их особой склонностью к криминалу, а тем, что почти все славяне оттуда уже уехали. Таким образом, эти данные показывают, что, во-первых, лишь незначительная доля криминала связана с иммигрантами, а во-вторых, его нельзя объяснять какими-либо этнокультурными особенностями приезжих, ибо среди преступников оказывается немало славян, и прежде всего русских[2225]2225
  Пядухов Г. А. Этнические группы мигрантов: тенденции притока, стратегии поведения. Пенза: ПГАСА, 2003. С. 103–124.


[Закрыть].