Текст книги "Весь мир на блюдечке сметаны"

Значит, так: швыряю артефакт как можно дальше, делаю шаг к пробке… Нет, наоборот, делаю шаг к пробке, швыряю бутылку, хоть стук, да выгадаю. Ногой подбрасываю пробку, если получится, ловлю левой рукой, а правой перехватываю летящий в меня артефакт, опять же, если успею. И одним движением, если удержу одной рукой… Ну пробую!

Бросок. Подцепляю пробку ногой, подбрасываю в воздух, бутылка уже летит ко мне – шустрая, тварь. В последний момент меня осеняет: успеваю сжать пробку зубами, бутылку перехватываю обеими руками, она сама стремится ко рту, надо только немного подправить и крутануть. Все, готово! Получилось!

Теперь можно перевести дух и поразмыслить, что же это было. Понятно, дядька приходил не по мою душу, за котом, но вот отчего он так странно себя повел? Даже не попытался договориться, сразу убивать полез. Значит, заранее был уверен, что кота я не отдам даже под угрозой смерти. Или времени торговаться не было? Пожалуй. Если вспомнить, как меня чаруны на стадионе приветствовали, пушистый нужен очень и очень многим. И церемониться со мной никто не собирается.

Дядька Унорас тяжело дышал, привалившись к холодной стене. Гаденыш, забравший кота, оказался вовсе не так прост, как мнилось вначале. Эта его бутылочка – тот еще подарок, кто только такие делает? Унорас, сам опытный артефактор, оказался неспособен нейтрализовать топорно сделанную вещицу. Какая яга постаралась, в чью светлую (или темную) голову пришла без малого гениальная мысль? Колдодей с удовольствием выяснил бы это, нашел, отметил, принял в ученики, ведь такими придумщиками не бросаются, но сейчас было категорически не до этого. Скрыться от настырных коллег, добраться до кота – вот и все, что надо было Темному Лорду.

Обидно, он почти держал артефакт в руках! Точно просчитать действия котовора, удачно перехватить на кривой улочке, подобраться на расстояние удара – и не суметь взять. Парень, похоже, ведун, такой может инициировать кота, их братии без фамилиара никак, и что тогда произойдет с артефактом, не знал даже он, его создатель. Ясно только одно: добыть его легче не станет. А так – возможны варианты…

Колдодея шатнуло, он спешно прильнул к стене, чтобы не упасть. Кажется, водку он ненавидеть будет до самой смерти. Как, скажите на милость, строить планы, когда на ногах почти не держишься. И вдобавок…

Унорас согнулся пополам и щедро полил свои сапоги. Мостовой, впрочем, тоже досталось. Радовало одно: хоть его неслабо шатнуло, равновесие он сумел удержать.

Немного полегчало, сознание прояснилось, колдодей обрел способность думать. И сразу появилась дельная мысль. Снять след в том переулке, где разыгралась схватка, и с помощью простенького артефакта отыскать гаденыша. Кот его полюбил как родного, будет где-то рядом. Его колдодей отыскать не может, а человека – проще простого. Не получится найти по следу (чудо-кот вполне может создать помехи для поискового артефакта) – обратиться к мастерам Шараги, пусть хорошенько поищут. Главное, не сглупить хотя бы на этот раз, с ножом не бросаться и действовать наверняка. Ведун должен остаться в живых, непременно, если сорвется с котом, он найдет пушистого по следам человека и повторит попытку. И еще повторит, опять и снова. Пока не сумеет белую тварь схватить. Все не так уж плохо, если умеешь ждать.

Глава 20

– Уважаемые Лорды, Светлые и Темные, – начал свою речь дядька Ранвил Экоро Тум. – Сегодня мы собрались…

– Ближе к делу, – перебил его дядька Темногор. – Все знают, для чего эта встреча нужна и чего ради мы вынуждены терпеть присутствие Светлых коллег…

Он намеренно произнес это слово как «калек», желая подразнить Светлых. Верховный чарун Топорянска был отнюдь не в восторге от необходимости действовать заодно со старыми врагами, и упорно искал повода разбить сей противоестественный союз. Однако Светлые на провокации не поддавались, слабо завуалированные оскорбления пропускались мимо ушей, что в свою очередь задевало самого Темногора. Дядьке колдодею проще было огнешар без щитов поймать, нежели оставить безнаказанным небрежение своей персоной.

– …для того чтобы скоординировать наши действия, – продолжал Светлый, в очередной раз проигнорировав сварливого Лорда. – Так случилось, что против нас поднялся весь город, и поодиночке нам просто не выжить…

– Вам не выжить, – перебил Темногор. – Мне, к примеру, не составляет труда выжечь это тараканье гнездо одним-единственным заклятием. Чего с ними церемониться? Быдло, чернь, устроили нам резню – уму непостижимо!

– Уймись, топорянин, – махнул рукой Лорд Тапах. – Потом доругаешься. Целый город сжечь, эко выдумал! Проучить горожан, конечно, надо, но ты уж, мил-дядька, совсем ополоумел. На нем до сих пор защитные чары, Унорасом поставленные, да и Светлые, думаю, возражать будут…

– Непременно, – холодно кивнула Леди Иллиара.

– Возражать мы тоже умеем, – непримиримо вздернул подбородок Темногор. – Поднявшие оружие на моих людей должны быть уничтожены. Я сказал.

– Сказал он, видите ли, – ухмыльнулся Лорд Ренн. – Хоть бы раз дельное что молвил, так нет же, только ворчать и способен. Уймись, верно Тапах указал, а то Круг без тебя составим. Сам посчитай, кто за тебя слово скажет, а кто против.

Сосчитать было легко. Восемь пар глаз смотрели на него с разной степенью недоброжелательности, дойди дело до голосования, Темногор мог бы рассчитывать лишь на один голос – свой собственный.

– Ладно, я понял, – неохотно обронил Лорд. – Уже заткнулся. Экие вы неженки, дядьки мои! Уговорили, послушаем про Радонерскую резню в четвертый раз.

– По итогам резни, – невозмутимо продолжал Светлый, – именуемой иными Радонерской, имею сказать следующее. Сто двенадцать чарунов, Светлых и Темных, погибли безвозвратно, из них среднего звена – четырнадцать, остальные из низших. Тридцать два приняли смерть второй степени, есть надежда вернуть улетевшие души обратно в тела. Двести шестьдесят получили ранения разной степени тяжести, тяжелых – семьдесят. Один из них Высший, Рука Лорда Ларабна, дядька Лорос Лерт Джол.

– Знатно быдло кровушки попило, – пробурчал под нос Темногор.

– И ведь, что характерно, практически голыми руками, – подхватил Лорд Ренн. – Разбитые лавки да самодельные пращи из шейных платков – вот и все оружие. Нет, дядьки мои, толпа – страшная штука. Недобрый день, что для Светлых, что для нас.

– Истинно, – мрачно кивнул Лорд Ранвил. – Но и это еще не все. Введите мальчишку.

Дверь еле слышно скрипнула, в зал вошел дядька Рагунс.

– Кто-нибудь знает этого человека? – поинтересовался Светлый.

– Ну видел где-то, – пожал плечами дядька Темногор. – Вроде из Круга Иллиары, в паре с девкой смазливой ходил.

– Регунс, кажется его зовут, – добавил Лорд Гаврон. – Если э… не путаю.

– Рагунс, – робко поправил юноша.

– Э… неважно, – отмахнулся Темный. – И что в нем такого э… необычного?

– Взгляните на его потоки, – предложил Лорд Ранвил.

– Э… – ошеломленно промямлил дядька Гаврон, забыв от удивления все остальные слова.

– Павера-то темная! – торжествующе выпалил Темногор. – Это что же получается, в городе нигроманты? Не было беды, да приперлась ты. Только этого не хватало!

– Рассказывай, – приказала радость Иллиара, и дядька Рагунс выложил все. Вместился весь его, без сомнения, захватывающий рассказ в одну-единственную фразу: «СамНеЗнаюКакЭтоСлучилось!»

Лорды дружно почесали в затылках, Леди поправила прическу.

– Солнц тридцать назад, – задумчиво начал Лорд Тапах, – нигроманты словно вымерли, ни слуху ни духу от них.

– После того, как дядьки Темногор и Ларабн сожгли Умельца Капека, – добавил Ранвил. – Самого сильного адепта Нигредо на моей долгой памяти.

– Поговаривали еще, – вступил дядька Ларабн, – что Умелец Сторк, друг и учитель безвременно сожженного Капека, собрал оставшихся нигромантов и увел их в некие пустоши. Якобы создавать Орден Нигредо. Мои послухи пытались проверить, доказательств не нашли.

– Мои тоже, – призналась Леди Иллиара.

– И мои, – вставил Тапах. Остальные Лорды согласно кивали, слухи об Ордене создали в свое время изрядный переполох, и каждый счел нужным выявить правду. Однако ж безрезультатно, хотя исчезновение нигромантов на определенные мысли наводило. Со временем все забылось, пропали к Косяку, туда им и дорога.

– Тридцать два солнца, – припомнил Ларабн точную дату сожжения Капека. – Тридцать два солнца о них слышно не было, и вот теперь выползли из своих пустошей. Хотелось бы знать – зачем? С какой целью? Очень, хотелось бы отметить, важной целью, иначе риск неоправданно высок.

– Артефакт, – тихо прошелестел Лорд Постал. – Они желают заполучить кота. Наверное, и Радонерскую резню они организовали, хотя, осени меня Превеликий, не понимаю как. Демон этот нелепый, что пожрал запрет-камень, откуда он вообще взялся?

– Наверное, нигроманты вызвали? – предположил дядька Тапах, бросив вороватый взгляд на Лорда Гаврона.

– По моему мнению, – весомо сказал Лорд Темногор, – имеет место заговор против самой системы Лордства, в котором главную, я бы даже сказал, ведущую роль имеют нигроманты.

– Играют, – педантично поправил дядька Ранвил.

– Во что э… играют? – немедленно заинтересовался дядька Гаврон, оставивший уже не одно состояние в различных игорных домах.

– Роль играют, – пояснил Лорд Ранвил. – А имеют…

Он оглянулся на слушающую с интересом радость Иллиару и смущенно закашлялся:

– Ну да неважно. Стало быть, заговор… Но и это еще не все!

– Ну это уже слишком! – возмутился Лорд Темногор. – Хочу напомнить, милейший, что в давние времена гонца, принесшего черную весть, живьем скармливали курам. Так вот, дядька любезный, тебя стоило казнить таким образом по крайней мере дважды!

– И растоптать, – добавил Лорд Ренн. – Не тяни, дядька, рассказывай уже! Люблю, чего уж там, на ночь глядя страшные истории послушать. С детства еще…

– Когда чудо-кот телепортировался через ограждающую сеть, большинство из нас отреагировало соответствующим образом – любимыми чарами. По счастью, нашлось несколько людей хладнокровных, общему азарту неподвластных. В частности, радость Иллиара успела просканировать потоки паверы того молодого человека, что украл нашего кота. Леди, передаю слово.

– Если кратко – это ведун, уважаемые дядьки. – Иллиара вовсе не собиралась сушить горло. – Собственно, у меня все.

Лорды озадаченно молчали. Дядька Гаврон вполголоса спросил Темногора:

– Ведун э… это вроде Бабы-яги, только несколько иного э… пола?

– Совсем иного, – подтвердил Темногор.

– Фамилиар! – осенило вдруг Тапаха. – То, что мы видели, – это инициация!

– Первая инициация, – подтвердила радость Иллиара. – В ведовских книгах именуемая «Обретение фамилиара». Вторая известна как «Наречение имени» и должна последовать не позднее трех дней после первой. Третья, так называемая «Единение», ровно через луну после второй. И наконец четвертая, и наименее значимая из всех – «Общий дом», не позднее солнца от первой инициации. Без нее, впрочем, вполне можно обойтись.

– И?.. – не выдержал Темногор.

– Фамилиар очень необычный. Первую инициацию мы почувствовали, помните, как тряхнуло, когда кот оказался у ведуна на коленях? Вторая будет гораздо сильнее. В разы сильнее, за полмира всплеск паверы учуем. Если действовать быстро и четко и шкурные интересы отставить в сторону, хорошие шансы артефакт изъять. Знать бы еще, в какую дыру мальчик телепортировался…

Лорд Тапах степенно откашлялся.

– Думаю, теперь это уже не тайна, – произнес он, оглядываясь на прочих Темных и, получив от них подтверждающие кивки, продолжал: – Оба они не покидали Краснореченска. Лорд Унорас не владел большим порталом, даже средним не владел, эта область искусства ему никогда не давалась. Малый портал, ног пятьсот от силы – его предел. Их вынесло за стены стадиона, никак не дальше. И если б хоть один из вас, уважаемые мои дядьки, сумел сообразить, взяли бы обоих легко и быстро. Ладно, Светлые, они понятия не имели об этой слабости Унораса, все мы свои пробелы скрываем от них, а они от нас, но вы-то не знать не могли?

Лорды угрюмо молчали и отводили глаза.

– Тебя, Тапах, там не было, – сказал наконец Темногор. – И что на стадионе творилось, ты не видел. Поверь, не до кота было, своих людей бы спасти. У меня, веришь, чуть сын не погиб.

– Нигромант в него и целил, – неожиданно подал голос забытый всеми дядька Рагунс. – Я вспомнил! Мы же рядом отбивались, я и Пивогор. Его выдернули как раз в тот момент, когда я третью Стену Ветра ставил. Чары на меня, видно, и упали, потому как больше чаровать не мог, Пархад и Ставей так мои заклятия и поддерживали, пока Замерзший Стук всех не остановил. Думал, что сжег всю паверу… Светлая Леди! Это же не навсегда, правда? Она же вернется, правда? Я смогу чаровать?

– Она никуда и не девалась, – буркнул Темногор. – Ты просто с темной паверой работать не умеешь, пацан. Пойдешь ко мне в Круг – научим.

– Не-э-э, – от ужаса у дядьки Рагунса едва не отнялся язык. – Я Светлый, нельзя!

– Уже нет, – безжалостно припечатал его Темногор. – Сейчас ты самый что ни на есть Темный. Предложение свое забираю. Кто знает, кому ты на самом деле служить будешь?

– Выйди из зала, – строго сказала Леди Иллиара. – Твою судьбу мы обсудим позже. Обо всем, что здесь услышал – ни слова. Рот зашью, если проболтаешься!

– Ни слова не скажу, радость моя! Светлая Леди мне рот зашить обещалась, если проболтаюсь!

– Ну хоть намекни! – взмолилась сгорающая от любопытства Перилла. – Хоть капельку, ну пожалуйста, очень прошу!

– Намекнуть… – Дядька Рагунс задумался. На самом деле его распирало поделиться тайной, а если напарница сама догадается, с него и спроса нет. – Хорошо. Но только один раз, не догадаешься сама – ни слова не скажу. Идет?

– Согласна! – Радость Перилла придвинулась ближе и приготовилась внимать.

– Посмотри на мою паверу, сама все поймешь.

Девушка ахнула:

– Ты… ты – Темный! Как, почему?

Дядька Рагунс демонстративно зажал рот ладонью. Перилла нахмурилась, поняв, что из напарника ничего выжать не удастся, затем, прикрыв глаза, глубоко задумалась. Рагунс терпеливо ждал. В сообразительности напарницы он нисколько не сомневался, все-таки не первый день вместе.

Девушка неожиданно вскочила с места:

– Нигредо! Это сделал нигромант! Верно?

Рагунс прижал палец к губам.

– Подожди… Как же теперь… Темный…

Девушка неожиданно расплакалась. Прижав ее к груди, юноша с тоской думал, что Светлая Леди была права. Жаль, рот не зашила, как грозилась. Женских слез он, как и любой мужчина, не переносил.

– Как же мы теперь… ты же Темный!

– Не плачь, – вздохнул дядька Рагунс. – Леди Иллиара что-нибудь придумает.

– Леди считает, что до второй инициации ведун никак себя не проявит. – Темногор не смотрел на своего сына, хотя тот не сводил с него глаз. – Наверное, она права. Скорее всего. Ведунов никто, кроме нее, по-настоящему не изучал, все полагали, что подвластные им силы ничтожны и внимания не заслуживают. Но важно другое. Рядом с ведуном сидел еще один человек, и мы с тобой оба его знаем.

– Может, просто занял место по соседству? – предположил Пивогор. Сказал не потому, что так думал, просто подыграл отцу, которому не терпелось похвастаться своей проницательностью. Или наблюдательностью? Сейчас и узнаем…

– Именно в «золотых рядах» свободных мест хватало, – не согласился Темный Лорд. – А эти далеко не самые удобные, видно же, что зрители случайные. Раз сели рядом – пришли вместе. Какие-то дела у них, не суть важно. Главное, найти этого человека, что рядом с ведуном сидел.

– И кто это был? – снова подыграл Пивогор.

– Дядька Хреногор, топорянский богатырь! – выпалил Темногор, прищурившись от удовольствия.

– Сам Хреногор? – На этот раз молодой чарун заинтересовался вполне искренне. – Он-то что здесь делает? У него вроде невесту украли недавно?

– Что делает, абсолютно неважно. Сейчас главное – найти и уговорить с нами сотрудничать. Это не будет сложно, богатырей его роста в целом мире не сыщешь.

– Он может не захотеть иметь с нами дела, – вздохнул Пивогор.

– Его желание тоже значения не имеет, – жестко отрезал Темный Лорд. – Не думаю, что князь разрешил ему покидать родные рубежи. И уж точно Пряжский король не потерпит присутствие чужого богатыря на своей земле. Не забывай, с точки зрения любого владыки, богатырь есть не человек, а боевая единица – как, скажем, малая конная рать. Если же таковая дружина перемахнет границу, что будет?

– Война, – ответил Пивогор.

– Вот именно. Хреногор сильно рискует, объявившись в Краснореченске. И сделает все, что потребуется, чтобы его здесь не опознали. А что именно нужно, мы ему и подскажем.

Хреногор далеко не сразу понял, что заблудился. Кривые улочки раз за разом уводили его в сторону, и вскоре он уже потерял представление, где находится. Однако байка про встречу на мосту богатыря и осла в чем-то была справедлива, по упрямству эти двое друг другу не уступали. Поэтому он шел дальше наобум, надеясь, что рано или поздно отыщет нужную улицу. Конечно, он не постеснялся бы спросить дорогу у горожан, если бы хоть одного встретил. Но все, кто мог бы ему помочь, до сих пор находились на стадионе. Хреногор упрямо мотнул головой и пошел на новый круг по ставшим уже знакомыми улицам. Рано или поздно ему повезет, непременно повезет. Или он просто переломает все эти мешающие дома.

Горожане наконец стали небольшими группами появляться на улицах. Многие были перевязаны, иных несли на носилках или везли на подводах, и все до единого были взбудоражены настолько, что, казалось, слово скажи – и вспыхнет драка.

– Эй, дядька, где тут у вас трактир… – Хреногор вдруг обнаружил, что название не помнит. – Ну от реки недалеко и с хорошим пивом.

Прохожий оскалился щербатым ртом и в свою очередь спросил:

– Не местный, что ли?

– Угу, – честно признался богатырь.

– Два поворота направо, потом два еще направо, потом возьмешь правее, и через два поворота свернешь направо. Через несколько домов твой трактир и будет.

Будь на месте Хреногора человек посообразительней, засветил бы издевателю в морду. Ведь ясно же, если все упомянутые повороты совершить, непременно окажешься на том же месте. Богатырь, однако, принял все за чистую монету и оказался совершенно прав, никто его надувать не собирался. Просто краснореченские улочки столь причудливо сплетались, раздваивались и заканчивались тупиками, что чужаку разобраться было тяжело. Богатырям же свыше дано отличать кривду от правды, и Хреногор мог чем угодно поручиться, что парень не соврал на этот раз, несмотря на то, что честностью обременен с рождения не был.

Все вышло по его слову. Хреногор отсчитал положенные повороты и оказался совершенно у незнакомого трактира с длинной неудобочитаемой вывеской. Которая, когда богатырь все же разобрал по многочисленным слогам, гласила: «От реки недалеко. Хорошее пиво».

– Мать! – с чувством сказал богатырь, имея в виду, конечно, сыру землю. Которая на суровой чужбине, понятно, не могла помочь верному сыну даже в такой мелочи.

Хреногор вздохнул и выловил следующего горожанина. У этого были сожжены практически все волосы с левой стороны.

– Эй, дядька! Есть тут у вас трактир такой, недалеко от реки, почти у ворот, пиво там хорошее. И недорогой, – вспомнил он еще одну примету.

Прохожий окинул его равнодушным взглядом и сплюнул в придорожную пыль. У Хреногора зачесались кулаки, он перетерпел.

– Ну так что? – переспросил он.

Прохожий повторно одарил его рыбьим взглядом.

– А пошел ты, – сказал он и отвернулся.

Ярость полыхнула степным пожаром, но богатырь и на этот раз сумел сдержаться, только спросил ласково:

– А если мозги на кулак намотать?

И предъявил кулак на всякий случай. Вдруг да не поверит добрый дядька?

Кулак, надо признаться, впечатлял. Недаром на стадионе требовали и его оставить вместе с остальным оружием, пришлось даже пару раз костяшками хрустнуть, чтоб перестали вымогать мзду. Там помогло, здесь, против ожидания, нет.

– Слушай, дядька, – лениво протянул горожанини. – Отстал бы ты от меня, а? Я, понятно, могу тебе путь указать, только уверен ли ты, что хоть к ночи доберешься? И туда ли, куда желаешь? Иди своей дорогой и меня не трогай.

– Чтоб твоя команда вечно проигрывала! – отвесил Хреногор богатырское проклятие и, не слушая воплей неожиданно растерявшего равнодушие и лень болельщика, уверенно зашагал дальше.

Говорят, что богатырское упрямство любую неудачу одолеет. Должно быть, так, потому что Хреногор неожиданно оказался у знакомых городских ворот, а отсюда путь он прекрасно помнил. Всего за пару пульсов искомый трактир был обнаружен, а его название прочитано и надежно закреплено в памяти. «Кувшин доброго», несложно запомнить.

Не в пример вчерашнему столпотворению, сегодня трактир пустовал. Два изрядно помятых дядьки пристроились за столом в углу и неторопливо потягивали из кувшинов доброе. Трактирщик, увидев и опознав посетителя, немедленно стал увиваться вокруг него, как петух около курицы. Разве что топтать не пробовал.

– Не желаешь ли пива, уважаемый дядька? Перекусить чего-либо?

– Желаю, – коротко бросил богатырь. – Два пива и еды. Любой и побольше.

– Понимаю, день был нелегкий, – поддержал трактирщик. – Эти колдодеи совсем распоясались! Давно пора сговориться и вышвырнуть их из города. Такой матч испортили, сволочи!

– Чушь, – равнодушно бросил Хреногор. – Это победу любую забудут, но уж никак не ничью. Второй такой уже не будет!

– Вообще-то верно, – задумался хозяин трактира. – Будет о чем внукам рассказать, хех! Как проснутся, сразу и расскажу. А ты, дядька, меня насчет ночлега давеча пытал? Так если не передумал, есть комната свободная, недорого.

Хреногор оживился. Если Совран вернется в трактир, им не придется друг друга искать. Или он уже побывал здесь, прежде чем навсегда исчезнуть? Надо спросить…

– Мой соратник за вещами не возвращался? – поинтересовался он и, услышав отрицательный ответ, облегченно вздохнул. Куда занесла нелегкая ведуна, он не знал, но верил, что тот непременно вернется сюда. Хотя бы для того, чтоб узнать как дела у него, Хреногора.