Текст книги "По ту сторону жизни, по ту сторону света"

Часть вторая. Новый мировой порядок
Режим сложности: Свой среди чужих, чужой для всех

Глава 1

– …Вот так я и оказался вместе с вами, – сказал голос.

– И я так же, – сказал второй, – нежданно-негаданно. Жил себе… неплохо жил. Во дворе Властителя жил. Работой по дереву занимался. Я вот такой овальный черенок сделал бы одним топором…

Голос вздохнул:

– У меня и инструмента только и было, что топор, да резец. Резец плохой. Тупился быстро. А вот топор был отличный! Такой…

– Не интересно, – возвестил первый голос.

– Вот ты, пакость! – возмутился второй голос.

– Ты мне тут ещё всю свою работу этим топором расскажи! – возразил первый голос. – С тобой решительно невозможно разговаривать. Начнёшь про утро, расскажешь про коровью полюху, а закончишь завтрашним ужином в отхожем месте. Ты ближе к сути, ближе! Ты, хитрая твоя морда, жил во дворе Властителя… Это я напомнил тебе. А потом что-то пошло наперекосяк?

– Жена у меня была, – вздохнул второй. – Красивая, но болящая. Двоих мне родила и совсем занемогла. Ни с какой работой не могла управиться. Хоть по дому хлопотала.

Первый голос гыгыкнул, но ни слова не возразил. А второй проглотил насмешку и продолжил:

– Сынишка у меня был ровней младшему сыну Властителя, а дочь среднему ровня. Вот сын мой и пропадал всё в забавах знати. То деревянными мечами рубятся, то коней в запруде купают. Вот, чуяло материно сердце, что все эти игры со знатью до добра не доведут, нет, не слушал! Убили у меня мальца. Конями потоптали. На третий день и помер. А за ним и жена моя прибралась. Добила её гибель сына нашего.

– Что, в самом деле хворая? – удивился первый. – Я-то думал хитрая.

– Я так и понял, что ты думал, – вздохнул второй. – Властитель, конечно, помогал. Я тут с горя чуть с ума не сошёл. Работать не мог. Полсвета белого не видел. Резцом себе же чуть пальцы на руке не отхватил. Маг Властителя помог. Хоть и не разгибаются два пальца, но живые, видишь? Всю зиму я не мог работать. Не дал хозяин с голоду помереть. Дочь мою ко двору пристроил, я ночные горшки таскал, пока обратно не начал деревяшки строгать.

Второй вздохнул:

– Думал, всё, прошла беда стороной. Ан, нет, всё только началось. Дочь в матушку свою пошла – тонкая и красивая, вся такая… Вот и спохабил её сынок Властителя. Ребёночка ей заделал.

– И что? – хмыкнул первый. И ещё один шумно сглотнул. Третий. Пока молчащий. – Не для этого её Властитель в Дом брал? Всегда так – как у мальчика усы под нос пробиваются, ему постельную грелку подбирают, для утех.

– Только вот, – вздохнул второй, – выродок там родился. Властитель, говорят, своими руками удавил.

– А что не так было? Хвост?

– Шесть пальцев.

– И что? Пустое!

– И хвост, – вздохнул второй.

– А-а-а! Хвост – это от демонов! – включился в разговор третий, юный голос.

– Много ты понимаешь, сопля! – осадил его первый голос, передразнив: – «От демонов!» Ты их хоть раз видел, демонов этих? Иллюзию только? Вот и сиди, не вякай!

– И Властитель решил так же, как и этот молодой, да ранний, вышвырнул нас с дочкой из города. А роды у дочери прошли как-то не так. Кровь у неё оттуда не останавливалась. Так кровушкой и истекла, кровинушка моя.

Несколько секунд тишины.

– Знаешь, когда на твоих глазах застывает взгляд дочери, прямо у тебя на руках, когда слышишь последний выдох… Одним словом помутнение на меня нашло. Не помню, как дочь хоронил, не помню, как оказался обратно в городе. Помню, что стою над телом сына Властителя с собственным топором в руках, в крови до ушей. Как из города выбрался, почему меня не порвали собаками и не знаю. Вот с того дня и мотаюсь по Миру, от одной лихой ватаги, к другой. Вот так вот.

Трогательная история. Тем более неожиданными были слова первого:

– Ну и тварь же ты!

– Что это? – удивился второй.

– Я тебе тут душу открыл, что душегубом стал случайно! – первый подвизгивал от злости. – Да! Вор я сызмальства! Подонок! Мусор и рвань! Никчёмный я человек! Да! А вот душу людскую загубил я случайно. Придавил ту бабоньку, чтоб не шумела, да с излишком. Да так и покатился. Но я не скрываю, что я подонок! А ты тут мне слезу выбиваешь! Сказку душещипательную сочинил! Не ты такой, жизнь такая! «Не помню, как!» Как глаза мне открыл на свою подлую натуру! Весь ты такой бедный, несчастный! А ты хитрый тихушник, оказывается! Сам ужом влез к знати во двор, детей своих пристроил, дочь под сыночка хозяина подложил! Что же ты смолчал, что и жену под них подкладывал? А? Красивая, хворая, тонкая, не работала! Ты это утырку и выродкам знати расскажи! Они не знают, а уж мне-то не надо! Когда баба пашет, то она, что мужик, что лошадь – хребет весь в трещинах! Если баба не пашет, то её пашут! Тогда да! Тонкая, да красота не увядшая! И дочку по образу матери пристроил! Мужик без струмента? Плотник, что сам себе своим же струментом пальцы отрезает? Ищи дурака! Горшки он таскал! А как поймали тебя на воровстве, так и выставили из города! А девку, небось, всей стражей драли! Не сам под них подложил?

– Что ты несёшь?! – возмутился второй.

– Сидеть, хитророжий! Вскрою, как бурдюк перебродившей браги! – взревел первый. – Потому тебя живым из города и выпустили, что девкой расплатился за свою никчёмную жизнь! «Не помню как!» Ты кому по ушам прокатиться пытаешься? Мне? Вору уже три десятка лет? В город проскочить в беспамятстве? В покои знати пробраться? Даже мне то нелегко сподобить! Что же ты умолчал, как обобрал своих хозяев, да ещё и поймавшего тебя парня завалил? Сидеть! Ты жив ещё только потому, что все мы тут одним дерьмом вымазаны! Понял, молодой? Мы в дерьме по уши, все дружно будем перед Хозяином краснеть и бледнеть за грехи наши тяжкие, а этот на нас отмазку себе обкатывает! Он весь такой правильный и честный мужик, самых честных правил, а вот не повезло ему, прямо как прокляли его! Понял? Это тебя на воровстве, с голодухи, поймали, да и снасильничали, обесчестили знатные мужеложцы-извращенцы, это у меня спина розгами дублённая, да руки целы только быстрыми ногами да шустрыми мозгами, а он – не вор! Он честный! Это нас с тобой Хозяин своим Чёрным Ножём в распыл пустит, а вот его пригреет! Так я лучше тебя сейчас вскрою, падаль, чтобы ты Хозяину в спину свой топорик «отличный!» не вонзил «не помню как!».

– Не стоит! – говорю я, снимая с себя одну прозрачность. – Все мы, ты, Дрязга, прав, одним дерьмом мазанные. И все в нём по уши! Только кто-то пытается отмыться ледяной водой и едким мылом, а кто-то дерьмо это душистыми цветами укрывает. Кстати, ты молодец, Дрязга! Не ожидал! Будет у меня для тебя работа. Пока запомни слово «контрразведка», поясню потом, с чем это едят. А ты, Троекур, ещё имеешь шанс остаться живым. Уйти от нас прямо сейчас. Потому как все вы будете Вещами, в полной моей власти. И над телами вашими, и над разумами, и над душами. А это не оставит тебе никакого шанса на тихушничество.

Троекур с размаха падает на колени:

– Не губи, Хозяин! Вещью! Вещью! – ревёт он, раздирая себе на груди куртку, рубаху и обдирая кожу ногтями. – Убей, но не гони! Не могу я больше так жить! Всю жизнь, двуличную, проклятым самим собой! Да! И жену свою я сам и удавил, когда колдовского зелья ужрался! И дочь под стражу подложил! Жить хотел! Как псина – жить хотел! Сапоги Властителю лизал! И не только бы сапоги вылизал, да он не дал! Не хочу больше! Убей! Или сделай Вещью, самой-самой последней Вещью, чтобы от меня совсем ничего не осталось! Не хочу больше жить так! Не могу!

Трубно ржёт из-за стены Харлей.

– Хозяин вернулся! – прокатился над крепостью мощный рык Кочарыша. – Подъём, народ! Кончилась наша ссылка!

Крепость ожила, загалдела, стала зажигаться притушенными кострами и факелами, сияющими глазами людей, измученных томительным ожиданием.

Когда я вышел из транса, то обнаружил, что стены вокруг идут волнами и колышутся. Истощил себя. Не до предела, а за пределы. Благо, рядом с собой обнаружил низкий столик с едой. Проверил это чудо на иллюзию, я же не забыл, что я во владениях нежити, но яства на столе были реальные, не подделка. Остыло всё, более того, хлеб уже зачерствел.

Да, о чём я! Хлеб! Это же, блин, не редиску с грядки сорвать! Это надо зерно вырастить, перемолоть, тесто замесить со всеми ингредиентами, выдержать технологию брожения хлеба, запечь. Целый техпроцесс! Как нежить его освоила? А самое главное – на хрена?!!

– На все вопросы ты получишь ответ! – прогудел воздух вокруг меня. – Восстанови свои силы, ты изрядно ослаб за время своих ментальных изысканий. И мы весьма признательны тебе. Мы проявили дерзость и наблюдали за твоими опытами. И многому научились. Потому признаём себя – обязанными. Требуй!

– А-а-а! – воскликнул я. – Вон оно чё, Михалыч! Вон оно чё! Бывает! Так зачем вам хлеб?

– Нам незачем! Но у нас… «гостят» живые. И им хлеб нужен. Они его и пекут.

– Вон оно даже как! – качаю я головой. – И много у вас «гостей»?

– К нашему сожалению, мало. Сейчас только один. Но он самый любопытный. Уже три года радует нас собой. Эта пища тебя не устраивает? Может, тебе крови?

Меня передёрнуло.

– Зачем? Нет, не надо! А откуда кровь возьмёте? С людей? – спрашиваю.

– С людей… будет сложно. С коз подойдёт? Нам очень нравится наблюдать за живыми. Особенно людьми, но водим и коз. Мы для нужд живых даже занялись разведением растений и завели стада разных животных. Очень многим из нас доставляет огромное спокойствие и умиротворение занятие растениями и живыми неразумными.

Какой тут кушать? Хватаю куски и бегу. Мне уже не сидится на месте! Так меня жжёт любопытство! А слабость? Ну, чуть похолодало в этих апартаментах.

– Как ты это сделал? – спрашивает меня сгусток воздуха около стены.

Пожимаю плечами. Как? Как-то так!

Вылетаю из подземелий, резко останавливаюсь, ибо ослеп. Пока проморгался, доел, зажмурившись, прихваченные куски позавчерашнего ужина.

– Где живые, веди!

Но дух на Светило носа не кажет. Вижу – скачет, как тот Кащей из мультфильма про мальчика и Бабу Ягу, Бродяга в броне. Видимо, будет мне ботом-гидом. Точно! Ведёт.

Пришлось потопать. И пересечь всё ущелье поперёк. Проходя мимо источника Скверны, просто выпил её всю, окунув в неё «крылья». А что мелочиться? Вот только бот-экскурсовод завис после этого.

– Что? – спрашиваю. – Не надо было? Вам Скверна нужна была?

– Скверна нам без надобности, – вещает скелет-рыцарь. – Более того, она нам изрядно мешает. Мы не знали, что такое вообще возможно.

Опять пожимаю плечами. Скверна тоже энергия. Правда очень нехорошая. Как излучение тяжёлых изотопов. Можно схлопотать лучевую болезнь и облезть. До костей. Хэ-хэ! Но аналогия близкая. И если есть другая энергия, оскверняться не буду. Я сейчас будто из лужи нахлебался грязной воды, отравленной соединениями ртути, сероводорода и урановых изотопов. Пучит немного, точнее скверно фонит. Но это пройдёт. Уже знаю. Это я раньше Скверны, как и все, опасался. Теперь научился её перерабатывать. Вырастил в себе трансформатор, так сказать. Скверны тут полно. И если научиться её использовать, то дармовая сила получается.

Пришли мы в этакий скальный распадок, тщательно переработанный трудолюбивыми костяными руками – садовые галереи, висячие сады, журчит в каменных желобах талая водичка с гор, деревья, цветы, отцветшие, правда, грядки вокруг. А ещё вокруг скамьи, как в амфитеатре. И дружно обернувшиеся на моё появление полторы дюжины костяных зрителей.

А в глубине амфитеатра, под скальным козырьком аквариум. Не, ну в натуре, аквариум! За каменными колоннами, забранными огромными стеклоблоками целый жилой модуль. Дымится труба, проведённая прямо через скальный козырёк.

– Беги, друг! – доносится до меня голос. – Беги! Лучше смерть в бою, чем гнить здесь!

Кручу головой. Ох, и мастера же вы, костяные мои! Надо же, каменные звукопередающие каналы смастерили!

Вижу живого. Долбит кулаком в толстый хрусталь стекла, кричит в отчаянии.

– Мы получаем эстетическое наслаждение от созерцания за живыми, – поясняет бот.

– Да понял я уже! – огрызнулся я.

Я же сразу определил, что это аквариум. Они такие же, как и мы? Мы сажаем «свободу» и «независимость» в клетку и за стекло и любуемся ими. И они тоже. Вон, аж девятнадцать зрителей, уже! Наверное, в профкоме получили билет в этот театр за ударный труд и досрочное выполнение квартального плана.

– Один? – сквозь стиснутые зубы спрашиваю я.

А что это меня опять плющит? Ах, да! Мне так и не удалось переформатировать себя. Не удалось сломать собственную ценностную ориентацию. Не смог подавить свою эмоциональность. Пришлось искать возможность сделать «ход конём». Потому так и провозился. Но я смог разделить собственное сознание на два потока. И пришлось научиться собственные эмоции загонять в параллельный, зацикленный в самом себе, поток. Зато теперь могу выставить покерфейс и непредвзятое реагирование на происходящие события. На время, но всё же. Вот и сейчас, по щелчку, судьба этого узника аквариума мне стала просто и отстранённо любопытна. И уже не куда не колет, нигде не прижигает и ничего нигде не пениться.

Говорят, это шизофрения. Возможно. Этакий Двуликий Янус. Но тут есть один персонаж, аж с тремя разными, но едиными личностями. Трёхликий Анус. Ну! Ты же бог! Я же оскорбил тебя, назвав тебя задницей! Покарай меня молнией с небес! Ха! Ха-ха! Чистые, холодные эмоции. Без бешенства. Чисто процессор компьютера, а не моя собственная голова!

Вот теперь жить можно! Главное, работать можно! Со всякой гнусью.

Так, финальный тест на прочность нового фильтра! Вспоминаю её! Самые укромные, самые щемящие минуты нас, когда оно ещё было иллюзией «нас». Хм! Будто шестой раз подряд смотрю знакомый до кадра старый советский фильм. Легкая приятность и ностальгия. И лишь лёгкое сожаление, что такое больше не снимают. Испытываешь все полагающиеся эмоции, но легко и отстранённо, прекрасно осознавая, что это же кино. Экранные страсти, лёгкое сопереживание героям киноленты. И к тебе, лично и непосредственно к тебе всё происходящее не имеет никакого отношения, не задевает за живое. Уже. Уже не имеет, уже не задевает.

Тест пройден! Не мешает адекватно воспринимать реальность и реагировать на вызовы этой реальности в соответствии с сиюминутной потребностью и с прицелом на дальнюю перспективу. Работаем!

– Сейчас один! – отвечает бот. – Но этот самый интересный. Уже три года радует нас. И петь умеет. Прочие не выносят пребывания здесь, их психика живых разрушается настолько, что даже мы не получаемся. Лишь Безумные Тени.

– Это что за невидаль? – удивляюсь я. Но, прежде чем бот ответил, я и так понял, что это агрессивный Призрак. Не Дух. А именно Призрак, атакующий живых и пожирающий их жизненную силу. – И что вы с ними делаете?

– Изгоняли, – вздохнул бот, потом «приободрился». – Но мы больше не допускаем подобного неразумного расходования ресурса!

Усмехаюсь. Ибо понял, что они убивают узника прежде, чем он совсем ёкнется.

– Ты не пленник! – кричит узник аквариума. – Ты как они?

Опять усмехаюсь. Я уже достаточно близко подошёл. Именно он пёк хлеб. Ещё пахнет выпечкой. Вижу, как мысли и вызванные ими эмоции играют на лице аквариумного человека.

– Ты с ними разговариваешь! – воскликнул узник, ещё хлеще стал биться в хрусталь прозрачных стен. – Спаси меня! Спаси! Не могу больше! Не могу!

Скалы вокруг нас отозвались на эту бурю эмоций гулом. Оборачиваюсь. «Зрителей» уже за полусотню и всё новые и новые Мёртвые с типичной стремительностью Бродяг спешат занять места в зрительном зале. И я понимаю, что они получают этакое необычное эстетическое наслаждение от происходящего, от проявлений эмоций актёра шоу «За стеклом».

– А вы это стекло таким добыли или сами научились стекло варить и отливать такие большие стеклопакеты? – спрашиваю бота.

Бот некоторое время зависал, потом выдал:

– Мы делаем. Почему тебя не волнует судьба живого?

– Как он попал сюда? – усмехнувшись, спросил я.

– Как и все остальные, пришёл воровать, – отвечает костяной ретранслятор речи их коллективного «Я».

– Он сам определил свою долю, – пожал я плечами. – Какое мне дело до вора?

И отворачиваюсь от аквариума, собираясь идти на выход, я увидел, что хотел. Спрашиваю:

– Если вы можете обеспечить такую массу тепловой энергии?.. Ах, да, гора ведь каменного угля… Ну да!

В это время узник аквариума начинает кричать оскорбления в адрес нежити, упрекая их в коварстве и вероломности. Зрителей уже много больше сотни. Бродяги впали в какой-то транс, блаженствуют.

– Помазали по губам! – кричит узник. – Дали надежду на спасение? И так жестоко обошлись со мной? Нравится, как я кричу?

И опять поток оскорблений. Вполне, впрочем, заслуженных. Парень попал на типичные эмоциональные качели – взлёт эмоций надежды на избавление от заточения и тут же грандиозный облом. Взрыв мозга! Естественно, что его рвёт на лоскуты. А нежить блаженствует от его яркого излучения яростных эмоций. Даже мой гид подвисает, всё норовит голову к аквариуму отвернуть.

– Предлагаю вам, вашему Единению, сотрудничество. Я оглашаю мои потребности, и мы вместе ищем, чем я могу вам помочь, со своей стороны. Я не вор и не нищеброд, не побираюсь, милостыню не выпрашиваю.

– Предложение о сотрудничестве звучит крайне интересно, – вещает нежить. – Мы не знаем всех возможностей Порученца Хозяйки, да и вы не откроете нам их все, но уже то, что мы успели узреть, нам крайне необходимо. Какие ваши требования?

– Требований нет, – качаю я головой.

И мы всё дальше уходим от бьющегося в припадке узника. Бывает!

– Есть небольшая потребность, – продолжаю я. – Как видишь, мой панцирь оказался недостаточно удачным и потому повреждён. Мне бы починиться, да немного изменить состав и структуру моей защиты. Для этого надо много энергии. Можно силы, можно даже Скверну. Но энергия тепла много предпочтительнее.

– Мы хотим просить тебя убрать Скверну, а ты просишь об этом же. Это не сотрудничество. Это твой дар нам. А тепло? Ты получишь его столько, сколько потребуется! Можешь приступать к своим занятиям прямо сейчас. Мы проводим тебя до самого обильного источника Скверны. Мы сделаем жаровни прямо там же.

Сажусь в медитативную позу в самом центре Скверного Пятна, прямо в её исток, тощие трудяги спешно таскают уголь. Ну, приступим, во славу Смерти!

Броня оказалась не слишком практична и недостаточно прочна. Особенно – в некоторых местах. Кроме того, я хотел интегрировать имеющиеся у меня накопители прямо в броню. Я планирую оснастить некоторые части моего тела самостоятельными модулями с заклинаниями. Например, левую руку – Щитом Разума. И чтобы силу он качал не только из меня, но и из своего собственного источника энергии. Запараллеливание питательных магистралей обещали дать ощутимую выгоду и удобство. В крестец планирую вставить отдельный модуль питания и излучения вектора той самой непонятной хрени, что позволяет мне усилием воли что-либо подтаскивать и поднимать над землёй, как будто телекинезом. Предполагаю, что если моя задумка сработает, то у меня, как у некоторых экспериментальных танков, будет свой импульсный реактивный движитель, который мне позволит на некоторое время сработать непредсказуемо, вопреки законам физики и земного притяжения. Так как землю под ногами оттолкнуть невозможно, то отталкиваться от неё буду, соответственно, я. Это к примеру. Ещё и в шлем вставлю накопитель. И несколько самостоятельных функций запитать на него. Например, это сканирование живых, которым, как я планирую, нежить со мной поделиться, и Зонтик. Силовой Щит, если попаду под обстрел. А вдруг? Как в кино, херакнут ливнем стрел! Что делать? Убегать из-под обстрела?

Войдя в медитативный транс, с удивлением обнаружил гостя в моём собственно внутреннем «Я».

– Ралш, – представился гость. Он был плотен, почти материален. Лишь изредка его силуэт размывался, не позволяя ошибиться, что этот человек рядом – не человек. Уже. – Мы решили помочь тебе в твоих изысканиях и опытах. Наш опыт поможет тебе скоротать время, силу и, возможно избежать ошибки. Кроме того, мы решили без ограничений поделиться с тобой нашими наработками. За возможность соучаствовать в твоей работе. Если ты не откажешь.

– Не откажу. Знание – единственное, к чему у меня имеется алчность. Но уже обретённые мною знания не жалею. От разделения знаний меньше их не становится.

– Ценность их падает, – улыбнулся Ралш.

– Не для меня, – ответно улыбаюсь я. – Тогда приступим. К вашему потрошению! Давай, колись, Кащей Бессмертный Виртуальный, как вы из говна, стали, камня и костей собрали того великана?!

– Костяного Голема? – переспросил Ралш, улыбаясь, кивая, как бы показывая мне, что шутку принял и нашёл её уместной. – Сейчас расскажу. И покажу.

Когда мы с Коллективным Осознанным Единым Сознанием энергетической послесмертной формы жизни закончили работу, я уничтожил Штыком (Воплощением Абсолютной Энтропии, как назвал его Ралш) источник Скверны – чудовищно огромный, но неплотный накопитель, когда-то в сказочные времена бывший небольшим Камнем Истины. И пробежался по всему их ущелью, пресекая новое поступление Скверны. А уже разлитая в ущелье Скверна сама развеется. Для нежити она не столь критична, как для биологических форм жизни.

– Мы хотели бы быть благодарными, – вещает очередной костяной рыцарь. – Выбери себе подарок из наших владений.

Пожимаю плечами. А мне, собственно, ничего от них и не надо. Знаниями они поделились щедро. Жаль, что из всего этого богатства я могу воспринять столь малое! Всё же Мёртвые – принципиально отличная форма разумного существования. Тем более с единым сознанием. Мало что применимо. Только в базовых, элементарных воздействиях на материально-энергетическую структуру Мира. Да и то настолько разные подходы, что мне всё это под себя тысячи лет переделывать. Естественно, у меня столько нет. Мой временной разбег – эта зима. И я это отчётливо осознаю. А золото, бриллианты? Мусор!

– Ты не будешь просить за живого? – спрашивает бот-ретранслятор.

Фыркнул, отмахнувшись:

– У меня там несколько десятков таких же. На шее повисли репьями, стряхнуть не могу.

– Он не такой как все! – горячо убеждает меня костяной рыцарь. – Он самый сильный человек из тех, кто попадал к нам в Прозрачную Клеть! Умелый воин, мечник, неинициированный одарённый, что силу свою интуитивно направил на собственное совершенствование. Силой укрепляет себя в бою и заряжает своё оружие! Быстр, ловок, опасен!

– Что это вы меня уговариваете? – удивился я.

– Он погибает! – вздохнул нежить. – Три года дарил нам умиротворение, а вот теперь он погибает. Его сущность будет злой и сильной. Забери его! Живым, с собой, или воплощением, но забери! Его душа и знания изрядно обогатят тебя.

– Я не забираю души, – поморщившись, качаю головой. – Сразу их выпускаю. А знания могу забрать только через кровь.

– Мы научим! – убеждает умертвие. – Владению собой и Танцу Клинка этого живого завидует даже Хзар! А он помнит себя лучшим мечником и поединщиком своего времени! За это он и оказался в Ущелье Скорби.

– Ну, если вы настаиваете, – вздыхаю я. Но тщательно гашу в себе эмоции и настойчиво думаю не об этом человеке. – Ну! Пока идём, научи меня, Ралш, как через Штык забирать знания… кого-либо!

А парень, правда, сдал. Сломанной куклой валялся у прозрачной стены под тоскливое гудение скал в распадке. Чуть влил в парня силы. Он поднял голову.

– Ты опять пришёл пытать меня? – прохрипел он. – Но нет! Я больше не дамся! Хватит!

– Как твоё имя? – спрашиваю я, ногой пододвигаю резной стол, сажусь. Да, я внутри аквариума. И не думаю, что это такая уловка нежити. Меня стеклянные стены не остановят. Пока со мной Штык и сила, мне стены не преграда.

– Тамаль, – представляется юноша. А это именно так. Ему ещё и четверти века нет. Судя по биоэнергетике. Выглядит он, конечно, стариком. Ну, это поправимо. Он – одарённый. Поправится.

– Так вот, Тамал, – говорю я, тут же переиначив имя парня, – добрые и гостеприимные жители этого прекрасного ущелья настаивают, чтобы я окончательно решил вопрос с тобой. Или забрал тебя с собой, или убил. Сиди! Только вот мне воры без надобности!

– Я не вор! Я честный наёмник! У меня был договор на осмотр ущелья! Ничего я никогда не крал! – хрипит Тамал, тщетно раздирая себе грудь. Так и помрёт от миокарда, а не от моей руки!

– И вообще, мне ты никак не нужен, – развожу я руками.

Тамал ползёт ко мне на коленях, воя в пол:

– Хоть рабом! Или убей! Не могу я больше! Не могу! Всё! Нет меня!

– Рабом? – переспрашиваю я в размышлении. – Это можно. Нет тебя? Может, к лучшему. Будешь моей Вещью!

Хватаю Тамала за шею, вздёргиваю над землёй, придавливаю, чтобы, полупридушенный, в анестезии от недостатка кислорода не помер от болевого шока, и выжигаю у него на груди огромную метку. Свою метку – смеющийся череп, серп, молот, звезду. Отпускаю.

Через метку сила из меня почти самостоятельно перетекает в Тамала. Он на глазах оживает. Метка стремительно «стареет», заживая до старого выжженного клейма во всю грудь. Вот юноша, с огромными от удивления глазами, встал на ноги.

– Говорили, что ты хороший мечник? – спрашиваю я. – Проверим?

Ломаю резной стул, гнутую ножку себе, другую – ему.

– Потанцуем? – криво усмехнулся Тамал, по-боевому прищурившись.

Блин! Он меня за несколько секунд отхлестал этой ножкой! Я даже разозлился! Он мне осушил кисти рук хлёсткими ударами своей ножки стула, зная, что броню деревяшкой ему не пробить! Ох, и ловок! Отбросил я деревяшку и пробил ему двойку в корпус и голову, а потом с ноги. Снесло. Без меча он никакой! А вот мне меч лишь помеха. Ах, мне бы ПКМ! Или «Печенега»!

Сила через метку льётся широким потоком, кровоточащие рваные раны от боевых шипов моих кулаков прямо на глазах зарубцовываются, зарастают, исчезают. Его биоэнергетическая структура помнит состояние своего оптимума и стремится к самовосстановлению, а моя сила, меткой перерабатываясь в его собственную жизненную силу, делает этот неспешный процесс исцеления почти мгновенным.

– Годится! Будешь учителем танцев, – усмехаюсь я. – Но помни, Тамал, ты теперь больше чем раб. Ты – часть меня, как мизинец на моей левой ноге, как прядь моих волос. Я-то без тебя легко обойдусь – оторву и выброшу. А вот ты без меня – никак! Понял? Запомнил?

– Да, Хозяин! – Тамал поклонился до земли.

– Вопрос закрыт! – вздыхаю я. – Хзар! Ты меня слышишь?

– Конечно! – отвечает всё тот же мертвец. – Мы все слышим тебя. И каждый в отдельности.

– Мне тут немного завидно стало, как этот юноша ловко крутит этой палкой. Ты говорил, что есть способ передачи знаний? Ты меня можешь быстро и относительно просто научить?

Коллективное Осознанное Единое Сознание не отзывалось очень долго. Тамал успел полностью оклематься, угостить меня своей стряпнёй, устроив прощальный пир из всех припасов, что у него имелись, успел вымыться, подстричься и побриться, обрядиться в свою боевую экипировку, в которой его и взяли в плен мёртвые, собрать свои нехитрые пожитки в тощий заплечный мешок. Сердобольные костяные лакеи притащили всё это прямо к нашим ногам. Тамал то сиял лицом, то лил слёзы.

Я ждал.

– Мы загрузили слепок Хзара в воина перед тобой, – наконец отозвался Единый Разум нежити. – Забери его своим воплощением и прими знания, как мы учили тебя.

– Не годится! – качаю я головой. – Хороший воин вам и самим понадобится. Ведь мы с вами ещё не обсуждали условия моего возвращения в мир живых. Я не думаю, что вы тешились иллюзией, что сможете меня здесь удержать, у вас. Тут, конечно, прекрасно, но у меня есть ещё там дела. Дела смертные. Некоторые псевдоразумные индивидуумы слишком зажились в Мире, и им необходима срочная профилактическая беседа со мной.

– Нет-нет, мы и не думали встать на пути Посланника Хозяйки! Недоразумение при нашем знакомстве и произошло по незнанию! Наоборот, мы всячески постараемся способствовать твоему Подвигу.

– Это ещё неизвестно, подвиг ли? – буркнул я. – Но я рад, что не произошло глупых недоразумений. А вот теперь, Надмозг, подумай ещё раз, хорошенько подумай. Ты загрузил в этого вот прекрасного бойца весь пакет данных и знаний Хзара. А теперь скопируй всё это обратно на флешку и скинь всё в меня. Можно по вай-фаю. Я всё же немного нежить.

– Ты говоришь загадочно и непонятно. Но, кажется, мы тебя поняли. Думаем. А что ты имел в виду, упоминая наши сложности после твоего возвращения в мир живых?

– Я не могу не вернуться тем же путём, которым пришёл. Там у меня как бы хвост… из обязательств. Я возвращаюсь живой. И это сразу же вызовет наплыв сюда таких вот, как Тамал.

– Это хорошо, – склонил голову нежить.

– Хорошо-то хорошо, да не очень. Вслед за волной «тамалей», придут краснознамённые ударные революционные полки пламенных пролетариев и большевиков. За горой угля придут. И пипец котёнку, больше гадить не будет! Разберут вас всех на составные косточки. И, как и принято у пламенных революционеров, за ценой не постоят.

– Пусть попробуют! – грохочут скалы вокруг.

– Да, я как бы не сомневался в вашей силе, особенно в вашей решительности. Только вот война эта никому не нужна. Ни вам, ни миру живых. Они и без вас очень ловко перемножают друг друга на нуль. С азартом, какой вам и не снился!

– Мы бесконечно долго искали решение этой задачи. Но иного решения, кроме войны, не видим.

– Тамал, – усмехаюсь я, – ты суслика видишь?

Тамал, хоть и удивился, но вполне серьёзно и даже очень тщательно всматривался в распадок аквариума. С удивлением вижу, как юноша мерцает. И использует какую-то свою, уникальную разновидность восприятия для сканирования. Ого!

– Не видишь? А он есть! Вот и они не видят иного способа, кроме войны. А он есть. Ваша форма существования, разумного существования – уникальна. И уничтожать её глупо. Более того это вредно для Мира. Вам надо искать способ общения с живыми. Нет-нет, не прямого разговора. Какой-то вид обмена того что нужно вам, а им – уже нет, например, их покойников, на то, что нужно им, а вам и не особо. Тот же уголь взять. Да, о чём я! Живые, что плесень, проглотят всё, до чего доберутся! Вы, вон, можете и зерно растить, и коз тех же!

И тишина. И мёртвые с копьями стоят.

Есть! Блин!

– А как вы это сделали? Мне сами эти танцы с заточенными полосами стали, что собаке репей! Мне нужен сам способ передачи данных! Я понятно объясняю?

И вот когда я получил всё, то крайне довольный, отправился к выходу из ущелья. Тамал – сзади. Моей тенью.

– Не уходи так! – гудят скалы. – Мы чувствуем себя обязанными!

– Так это же хорошо! – смеюсь я. – Просто замечательно! Тем более что я планирую вашу задолженность мне и ещё увеличить! Помните об этом, не забывайте! И однажды, возможно, я или мой человек, от моего имени и с моим знаком, как вот на этом вот юноше – придёт за долгом. И вы должны будете расплатиться сразу и полностью! Бывайте, неупокоенные, не кашляйте!