Текст книги "По ту сторону жизни, по ту сторону света"

– Сегодняшний Совет предполагал наличие ещё нескольких советников, – кивнул палач, – но вы изволили полностью исключить из его состава несколько ключевых ответственных мужей.

– А-а! Это вы про ту пьянь, что у вас занимается строительством в городе и округе, и ту, что должна заниматься подготовкой ополченцев к будущим боям за новый порядок? – усмехаюсь я. – Не думаю, что в том состоянии, в каком они сейчас, они что-либо дельное промычат. Как, впрочем, и до этого. Кого ещё ждём?

– Хранителя истины. Как представителя Верховного Центрального Совета, – отвечает Шалаг, не поворачиваясь ко мне, всё так же любуясь преломлениями лучей света в поднимающихся над озером, что на дне оврага, потоках воздуха, задумчиво повторил: – ВэКаПэбэ Цэ-эСКА… А пока мы его ждём…

Всё же он оторвался от столь увлекательной картины живой природы под балконом и поворотился ко мне:

– …Объясни мне, что это было? И желательно зачем? – и тычет в голограмму.

– Что объяснять? – пожимаю плечами. – Всё верно, воспитываю молодёжь. А-а! Вас интересует…

И провожу правой рукой по груди. И сую палец левой руки в дыру, показываю, что крови на пальце нет, провожу правой рукой обратно ничего нет.

– Кто почувствовал применение иллюзии? – воскликнул Шалаг. – И я нет! Мастер! Крайне искусно!

– Ну, а что мне остаётся делать, когда мой ведомственный маг, потенциально сильный маг, полностью бесполезен с боевой точки зрения? – пожимаю я плечами и отпиваю вино. – Вот я и применил тот же фокус, каким меня, мага-иллюзиониста, сделали боевым магом. Парень не верил в себя. Того, во что не веришь – не существует. Я когда-то тоже не верил в себя. Потом мне показали запись, где Мастер Тысячи Лиц бьётся с демоном-змеелюдом. И я поверил, что тоже могу. Правда, я до сих пор больше маг Тысячи Теней, чем боевой маг. Но парень… Смотрите, как на самом деле выглядел его Шип Воздуха с наполнением Молнией…

Вчетвером ржём – кроме грохота и отбрасываемой пыли ничего на моей записи нет. Пустой пшик китайской бракованной петарды.

– А вот этим же вечером, этот же юноша уже пробивал Шипом Воздуха вполне настоящую сковороду, – заканчиваю я, – из вполне настоящей меди вполне реальной кухни. Реально то, во что веришь.

Уже без смеха советники переглядываются между собой.

– А как же «что мертво – умереть не может»?

– Иллюзия может умереть? – пожимаю плечами. – Как? Она и не жила. Что не жило – убить нельзя. И да, отвечаю на вопрос, который вы не задали – я такой же смертный, как и все. Всё, что было рождено и является сущим – когда-либо умрёт. Таков закон мироздания. Но людям же хочется верить, что бывают исключения? А я же – Весельчак, хоть и – Мрачный, так? Вот и веселюсь, мрачно. Но с вами, конечно, хорошо, а Светило как бы намекает, что день уже начался. И начался он тяжело и рано. Значит, будет трудным и долгим. Может быть, к делу?

Советники переглянулись между собой, в перегляде этом согласовывая общее решение.

– Чем он будет иметь иное мнение? – пробасил казначей.

– Последний вопрос, – мотнул головой двурожий. – Так как же ты пробежался по Ущелью Скорби и выбрался живым, да ещё и целым? Полной правды от тебя требовать не имею права, но от твоего ответа зависит наш дальнейший разговор.

Некоторое время молчу, изображая тяжкие раздумья и внутреннюю борьбу суровой необходимости и собственных моральных устоев.

– Я для них был… как бы немного своим, – неспешно и сбивчиво говорю я, будто выдавливая из себя признание. – Как бы немного – нежить.

На лицах советников тоже напряжённая работа мысли. Довольно долгая пауза получилась.

– Я что-то слышал об артефакте придумки Великого Тайного советника, основателя-наставника, учителя… – задумчиво трёт шрам на щеке палач, вскричав: – Вот где он, когда он нужен? В каждую дырку нос засунул, каждую задницу обнюхал, а как нужен – шкериться где-то!

– И что за артефакт? – удивляется казначей.

– При его использовании Бродяги не замечают владельца артефакта, воспринимая его своим, таким же Бродягой. У тебя такой артефакт?

– Ну, ничего от вас, умников, не скроешь! – всплеснул я руками, опрокидывая опустевший кубок, который слетел со стола и со звоном покатился по полу. Все невольно проследили глазами громкий путь кубка.

– Ты был в Княжестве Змея, – продолжает в задумчивости потирать шрам палач, всё ещё смотря в сторону кубка, но уже невидящим взглядом, потом глаза его сфокусировались на мне. – Как давно?

– Так то моё дело! Разве нет? – улыбаюсь я.

– Нам нужны такие артефакты, – басит казначей, – рано или поздно, но трупы у нас кончатся. Как и уголь. Всех совокупных источников топлива нам не хватит на все наши начинания. Все наши планы жуть какие затратные! Особенно топливом. Расширение имеющихся угольных выходов уже невозможно – всё выбрали, поиск и закладка новых шахт на ещё не открытых месторождениях дело небыстрое, а уголь нужен уже сейчас. И много! А воевать за уголь с нежитью Ущелья Скорби…

– Вопрос хранителя кнута не нёс тебе, уважаемый, притеснения, либо оскорбления, – утверждает председатель. – Нас интересует лишь возможность получения таких артефактов.

– Тут я вам не могу ничем помочь, – развожу руками я, – это же ваш Тайный и Великий Гудвин, Стояк Основы, его сделал. Учитель вашего…

– Верно, – провозгласил Шалаг, затыкая мой поток оскорблений в адрес его непосредственного руководства, – И мы тебе благодарны за указку на путь. А теперь вернёмся к цели твоего столь раннего визита сюда.

Очередная проверка пройдена? Или это была простая и банальная болтовня, просто чтобы скоротать время?

Председатель Совета округа промочил горло вином (или что он там пил?), явно собираясь с мыслями, и начал декларировать хорошо поставленным голосом, видимо с годами приобретя привычку к подобному виду изложения своих мыслей и к непререкаемо-авторитетной подаче высказываний:

– Совет нового порядка нашего округа впечатлён успехами, которых вы добиваетесь в любом деле, порученном вам. Время проверок прошло. Настало время дел. Готов ли ты?

– Как пионер, всем ребятам пример – всегда готов! – пожимаю я плечами. – Кого надо убить?

– Убивать никого не надо, – говорит палач, что само по себе – неестественно, как и перебивать декларирующего начальника. – Наоборот, надо сохранить жизни.

– Ты, очевидно, заметил, что город и окрестности полны воинов? – говорит Шалаг, уже совсем обычным голосом.

Я хмыкаю. Как громко сказано: «Воинов!»

– Вот это и есть наша главная забота, – склоняет голову, соглашаясь, председатель, – выучка этих «воинов». Хорошо, если они знают, как держать щит и за какой конец копья браться! По себе сужу, сам такой, в Советах на местах такие же, как и я. Приказали им выставить под знамёна людей, вот они и согнали в строй всех, кого не жалко. Мы с них требовали определённое количество человек под копьё, считай – голов, они и согнали требуемое поголовье в стада. Кто же отдаст за гору хороших воинов или мастеровых? Жену отдай дяде, а сам иди в Храм Любви?

Хмыкаем все вчетвером. Шалаг продолжил:

– Возможно, кто-то из них и бывал в схватке с Бродягой или тварью, но как они себя покажут в бою строем? Как поведут себя под обстрелом, под применением боевой магии, под натиском ударного построения противника? И сколько из них переживёт свою первую битву? А это наши люди! Какие бы не были, но наши! А лишних людей у нашей Родины нет!

Я не ожидал от Совета такой постановки вопроса.

– Верховный Совет порядка требует полки, – гудит казначей, – срочно и как можно больше!

– Тучи враждебные реют над нами? – спрашиваю я.

– Император Лебедь собирает Знамёна Света, – кивает палач. – Где он нанесёт свой удар, ещё не ясно. Но на юге уже чинит безобразия наследник Лебедь, а Волк уже атакует западные земли порядка.

– Да и сам порядок бузит, – хмыкаю я, – преумножая беспорядок.

– Верховный Совет тоже созывает Знамёна, – подхватывает Шалаг, игнорируя мою язвительность, – и снимает полки с тех округов, где пока, спокойно.

– Нашим братьям и сынам придётся идти в бой, – густым голосом добавляет казначей, – и, возможно, скоро.

– Я помню, кого ты привёл в город, – обратно берёт слово Шалаг, – и сейчас не могу найти ту шайку разбойников и голодранцев. Ты смог из кучи отбросов сделать отряд Золотого Оклада в расценках любого рукава Гильдии наёмников! Научи наших детей!

Встаю, кланяюсь в пояс:

– Задача ясна. И от должности хранителя Башни категорически отказываюсь. Ему и буду помогать со всем усердием. А что с текущим делом?

– Без тебя горн не возведут? – удивляется казначей.

– Ваш же хранитель камня сомневается. Никто не сможет управиться с моей печью по пережогу смеси для раствора. Она у меня с уникальной подъёжкой. Остальное решаемо.

– И как быть? – спрашивает Шалаг.

– Придётся успевать. И быть Фигляром! – вздыхнул я и запел: – Фигляров тут, Фигляров там! Фигляров, Фигляров, Фи-и-игля-а-аро-о-о-в!

Махнув всем рукой, прощаясь, «выхожу» с балкона прямо в овраг – мне на ту сторону оврага, и так, напрямки удобнее, чем спускаться по тем ненавистным мне ступеням, грозя сломать себе шею. А длинных витых лестниц я боюсь ещё с прошлого раза, с прошлой своей жизни. А прыгаю я хорошо, много лучше, чем взбираюсь по витой лестнице в Бесконечность.

– И чем твоя мятежная душа в этот раз недовольна? – спрашиваю я Чижика, с новым, но очередным фингалом на лице – по-пьяному делу опять подрались с Кочарышем с вполне очевидным результатом: у Вещи опыт пьяных кабацких драк просто неимоверный. Для Кочарыша и его братвы это работа, промысел, способ задрать, избить и обчистить подставившегося недотёпу.

– Чё мы-то опять? – ворчит Чижик.

Я его не опохмеляю. И не избавляю от мучений. Да, я злыдень! Тем более, когда меня давят нехорошие предчувствия и виброзвонок меток двоих моих подчинённых. Вот и отыгрываюсь на нелепом юноше. Он и сам маг, пусть сам себя и лечит. И учится делать вино из воды. Один же смог? Вот и ты учись. И по воде ходить. У пристани…

 
…Рыбачил апостол Андрей,
А Спаситель гулял по воде…
 

– Это ты к чему? – нахмурился Чижик.

– Хочешь научиться гулять по воде? – в раздражении спрашиваю я. Сильно свербит, а почему – не пойму!

– Гулять по воде? – удивляется Чижик. – А зачем? Нет, так-то, конечно, хочу! А как?

Хмыкаю и со злостью пою:

 
Видишь, там, на горе, возвышается крест?
Под ним десяток солдат, повиси-ка на нём!
А когда надоест, возвращайся назад
Гулять по воде, гулять по воде, гулять по воде
Со мной!
 

Чижик отмахнулся, вновь пригорюнившись, крутя пустую кружку на столе.

– Всё бы тебе шутить да пересмешничать, – ворчит он. – Все люди, как люди, за оплату работают. И лишь мы – за здорово живёшь!

– А зачем тебе деньги? – удивляюсь я.

– Как, зачем деньги? Это же деньги! Все же работают за деньги, – пожимает плечами Чижик, поморщившись. – А как иначе?

– А им деньги – зачем? – вздыхаю я и, положив руки на голову юноши, сжигаю алкоголь и все продукты распада спирта в его крови. Этому фокусу меня научил палач. Принято считать, что отрезвлять могут лишь маги воды, крови и жизни, но оказалось, что и небольших навыков Разумника вполне достаточно для запуска в организме страдающего похмельем сверхвыработки ферментов, разрушающих продукты злоупотребления и запуска ураганного выведения продуктов их распада из тканей и крови. – Чтобы что-то приобрести? А зачем нам лишняя головная боль? Напрасная суета, напрасные заботы, лишние телодвижения, впустую потраченные нервы. Мы делаем дело, причем такое и так, как никто не умеет. Чтобы народ не злить нашими расценками, с нами расплачиваются не золотом, а сразу тем, что мы могли бы за этот же вес золота и приобрести, разве не так?

– Да? – удивляется Чижик, уже начиная приплясывать – уничтожение такого количества алкалоидов тут же переполнило его систему, выводящую из организма жидкости, но ему крайне любопытно, вот и пляшет на лавке. – Это чем же? Что же это мы приобрели?

– Безопасность и покровительство сколько стоят? А? Если они вообще продаются. Верно, бесценны! А услуги лучших мастеров города, вне очереди и со всем их к нам учтивостью, и трепетным их вниманием к нашим просьбам во сколько мер золотом ты оценишь? Наш особенный социальный статус в городской среде, широко распахнутые ворота всех, повторяю всех складов и ко всем закромам, даже к припасённым исключительно для «своих». Сколько это стоит? А? Всё это цена десятилетий вероятного труда, точнее, невероятного труда, причём всем поголовьем, всей нашей команды. А ты говоришь золото! Так ты! Беги, а то прямо тут лопнешь! А тебе ещё майорскую звезду на плечи примерять.

– Какую звезду? – удивляется ещё больше Чижик, было убежавший.

– Звездатую! Беги, а то обрызгаешь всех!

Тем более что мужики целой толпой ждут.

– Гнутый и Полузуб не вернулись, – докладывает Дрязга.

– Та-ак! – говорю я, опуская голову. Вот почему у меня так нехорошо свербит на душе. – Судя по тому, что докладываешь мне ты, а не их десятник… Откуда они должны были вернуться?

– Из Скверны, – докладывает их десятник. – Смена ушла, эти уже час как должны были быть тут.

Мои манипуляции с моими экстрасенсорными способностями имеют вполне конкретный и вполне тривиальный ограничитель – энергию. Как всегда! Всё всегда ограничивается энергетическими мощностями. То же сжимание скальных кусков до мелко перетёртой трухи та ещё энергозадачка. Ну и нагрев кольца в чудо-печке, само собой. А где брать силу, если «крылья» расправить можно только ночью и в интимной обстановке, а мне катастрофически не дают остаться один на один с самим собой? Ну, не замораживать же всё вокруг? И так осень в небе. Тем более что мне как бы и не с руки открывать свои незадекларированные свойства сразу же и все. Я как бы агент под прикрытием, засланный казачок в тылу врага, и всё такое, шпиёнское. А тут не только полно любопытных глаз, что неотрывно наблюдают за мной, и сей факт уже даже не скрывается – мне самому показывают записи моих же уроков моим же людям. Но рядом находится и камень-соглядатай, у которого свойство уловителя только одна из функций. Причём побочная.

И бегать мне каждый раз до ближайшей Скверны неудобно. И палево, и лень, тем паче, что Скверной долина бедна, Княжий Дом и его ведомственные служители Триединого ещё до меня постарались. Вот и ходят мои ребятки в Скверные места и дежурят там по двенадцать часов, оскверняясь.

Точнее, так должно было быть. Но я через свою же метку на их душах и телах не только забираю всю Скверну, что просочилась в их тела и души, а и прямо напрямую засасываю Скверну самой меткой.

Цель нахождения моих ребятишек в Скверне удалось накрыть ореолом загадочности и таинственности. Хотя бы в глазах обычного люда. Народ массово ломал свои головы над нашими целями и задачами. Удалось подсунуть им версию, что это такой вид испытания моих воинов на мужество. Разновидность их закалки. Типа обливания ледяной водой по утрам. А вот кому надо уловитель уже стуканул, что мимо его загребущих ёмкостей пролетают нехилые объёмы силы, которые он «видит», да не может впитать. И те, кто получает доклады от этих камней, развешенных всюду, умеют прикладывать палец к носу и складывать в уме два и два.

Хотя ребятам моим было откровенно скучно целый день или целую ночь просто сидеть в Скверне. И рукодельничать не получалось. Всё, что делалось в Скверне, выходило скверно, естественно. Они пытались тренироваться, устраивая дружескую борьбу, отрабатывая приёмы и закрепляя их в подкорки. Пока однажды серьёзно не покалечились. Через рану в покалеченного забралась какая-то мерзость. Что-то мелкое, пакостное, слабое и совершенно неразумное. Какая-то недосущность-паразит. Чтобы этому мелкому недоразумению стать хотя бы Духом или самым слабым Призраком, надо было угробить хотя бы одну душу, сожрав её. Естественно, я не дал пакостнику навредить моему человеку. А потом ещё и сгонял на Харлее до той Скверны и Штыком извёл микроскопическую червоточину в иное измерение, откуда эта пакость и проникла в этот мир.

Так что ребята в Скверне просто до изнеможения тренировались, используя собственное тело в качестве тренировочного снаряда. Приседания, отжимания, бег, тот самый – общеукрепляющий, на месте, хождение на руках и прочие атлетические упражнения. В измождённое тело Скверна впитывалась, как вода во влажное отжатое полотенце. К моей пущей насыщенности. Вот и сегодня утром должна была быть пересменка. Но смена не вернулась на базу.

– Дрязга, перекличка и общий сбор! Всех возвращаем. Всех! Это нападение на нас. Вот что это значит! Всё же они решились на силовой вариант. Потому! Кочарыш! Осадный режим. Полное боевое снаряжение. Чужих не выпускать и не впускать. До выяснения судьбы наших людей все прочие наши заботы и дела прерываются. Чижик, зайди, присядь, с тобой мы не закончили. Тень, найди нашего музыканта, пусть вылизывает свою шёрстку и затачивает коготки. И сам готовься к бою насмерть. Тихо всем! С двуликим опусом разговаривать буду!

«У меня пропали два человека! – мысленно говорю я, настраиваясь на ментальный образ палача. – И в данный момент их пытают. Ты имеешь к этому отношение?»

«Осквернел? – пришло в ответ. – Нарваться на твою ярость? И зачем мне два человека, когда ты всё – моё? Я с тобой играю открыто. Нужно было бы что-то – сказал бы, так прямо бы и прика… попросил».

«Понял, отбой!»

«Погоди! – частит двуликий урод. – Ты только горячку не пори! Все знают, что такое ”Усмешка Смерти”. Это либо случайность…»

«Либо кто-то настолько борзый, что клал на всех с высокой башни!» – отвечаю я, мрачнея и прерывая мыслесвязь. А настолько борзых и отмороженных людей в окрестностях немного.

– Что стоим? – спрашиваю, поморщившись, потом, всё же не совладав с самим собой, хлобыстнул по столешнице ладонью. – Исполнять! По выполнении – доложить! И живее! Один из нас уже мёртв! Только что отдал Матери Смерти свою душу.

Разбежались.

– Так, Чижик… Что я хотел от тебя? – потёр я лоб, приглаживая отросшие серые волосы. Волосы у меня растут не как у людей, а как у нежити – кратным приростом. Я уже сами с усами и имеется борода, такая, какую бородой назвать не стыдно, а не порослью женской подмышки. Не сбриваю, упаси Покровительница! Намерения злобные и трезвый расчёт – штуки перпендикулярные. Волосы и борода – это будущая броня! И много что ещё. Композитное. Лёгкое, прочное, нержавеющее.

Но это так, фоновые эмоции. А вот все мыслительные мощности моей головы заняты личностью этого пришлого советника. Остальная шалупонь – не про нас. Остальные отмороженные нас боятся до икоты и непроизвольного мочеиспускания. Хватило одного нашего с Тенью забега по подземельям. Известные порядку организованные преступные группировки потеряли организаторские скрепы. С исчезновением лидеров ОПГ. Наутро выжившие голодранцы сами шли в «военкомат» стричься в добровольцы.

– Ты мне сказал про какую-то звездатую звезду, – напомнил мне Чижик.

– Нет, мой юный ученик, – покачал я головой. – Вернёмся ещё немного ранее. Ты меня спросил тогда, зачем мы строили эту печь? Что я тебе ответил?

– Что это верный вопрос, – кивнул Чижик, – ответ на который я должен был, как, впрочем, и всегда, найти сам.

– И каков твой единственно верный ответ?

– Единственно верный? – удивился Чижик. И даже немного растерялся. – Единственного ответа у меня нет. Мы строили ту башню, постигая этим сразу много целей. Мы набивали себе цену в глазах Совета, зарабатывали славу и легенду. Ты учил нас работать командой, показывал нам, что даже на пустом месте можно создать нечто величественное. И много что ещё. Единственно верный? Ты сказал, что хороший хозяин одним действием добивается сразу множества целей, а плохой одну достигает множеством неимоверных усилий. И потому ответов много и все верные. Или нет?

– Молодец. Про великие цели на пустом месте уловил. Но Дудка наш прав, основная цель всей этой башни-горна – ты!

– Я? – ещё больше удивился Чижик.

Сильно удивился. Отстранился, глаза огромные. Качает головой недоверчиво.

– Я? – повторил он. – Ну, верю, что я причина. Но цель?

– Да, ты причина, цель и следствие. Всё это урок именно тебе. Именно тебе! Всё остальное – сопутствующие. Надо было, чтобы ты усвоил, что не бывает плохой работы и незначительных задач. Значимым и даже великим деяние делает не то, что делается, а то, кто его делает, как делает и для чего делает. Ты хотел горячки и азарта боя, но я заставил вас копать унылую яму. Усмиряющие народное недовольство сгорели в боях. А ненавидеть их будут вечно, а ты – вот он! Тебя и эту башню запомнят на поколения. Но это же просто башня! Просто горн и печная труба! Не важно, что ты делаешь, важно – как! И кем ты станешь в итоге! Великими легендами не рождаются! А становятся! Вот что я тебе, именно тебе, хотел сказать! Вот что я хочу, чтобы ты понял. Не бывает низкой деятельности, не бывает плохих работников, не бывает плохих и бесполезных задач, людей, материалов. И то хотел тебе показать, что в одну харю ничего не сделать! Ты – это люди, что под тобой. Ты – они, они – ты! Главное, чтобы они стали – ты! И как из отребья и воров, убийц и насильников, из грязи, пыли и пепла, из пота и мата можно сделать то, чего не было, то, что будет существовать, цениться и помниться сотнями людей многие поколения. И, заметь, делается всё это довольно просто. Главное, найти способ как!

– Весьма польщён, Хозяин, – склонился Чижик, – и не передать словами мою признательность. Но… Зачем ты мне это говоришь, не дождавшись пока я сам додумаюсь? Ты противоречишь сам себе. И это тревожит меня. Что ты задумал? Что ты там, во тьме грядущего узрел?

– Верно. – Вновь кивнул я. – И это тоже правильный вопрос, мой юный ученик. Может статься и так, что я не смогу продолжить твой путь рядом с тобой. И ты должен будешь пройти его сам. Возможно, мы ещё встретимся, и я спрошу с тебя за каждую твою ошибку, за каждое опрометчивое и принятое в сердцах решение, как с тем же Лисьемордым, в котором мы потеряли отличного командира разведки и мастера соглядатаев. И сегодняшние смерти наших соратников опять цена этому опрометчивому, неосмотрительному поступку. Но пройти путь ты должен сам! Совет порядка Северного округа нам поручил провести отбор среди новиков города и сколотить из них боевое и боеспособное подразделение.

– Да, я знаю, – кивнул Чижик.

– Это будешь делать ты! – мой палец ткнулся в грудь Чижика. – Они должны стать – ты! И ты это сделаешь! Так же, как мы строили каменную башенную печь: подготовить материалы из внешне бесполезного мусора и грязи, перемолоть, перемешать, подготовить форму для затвердевания раствора и залить получившееся говно в нужные нам формы для получения нужных нам свойств в нужном нам месте. Повторить нужное количество раз. И так до тех пор, пока не поднимешь «башню» до нужного тебе уровня. А бой? И к бою ты должен подойти так же! Как к нудной и понятной работе. Сначала убедись, что этой нагрузки не избежать. И если бой неизбежен, то и отработай с полной самоотдачей! Разложи всё вокруг на составляющие, подготовь материалы и приспособления, составь план, чертёж, подготовь основание и возведи победу, как башню – камешек за камешком, шаг за шагом! Вот зачем мы строили эту печь. И теперь строй полк «Усмешки Смерти», полковник Камыш, Гроза Бессмертных! Такой полк, который может этих самых легендарных Бессмертных перетереть в кровавую труху, оставаясь тем же каменным монолитом. Задача ясна?

Чижик рухнул задницей обратно на лавку с огромными глазами, закрыв рот с отпавшей челюстью обеими руками. И замер, как статуя самого себя, с пустым взором, обращённым в пустоту бесконечности, настолько ошарашенный масштабом задачи.

Ничего, парень, ничего! Сколь бы ни был долог и труден путь, он состоит из множества довольно небольших шагов. И путь одолеет идущий.

Я накинул на себя броню, схватил свой тощий заплечный рюкзак, чуя, что мне не суждено сюда вернуться, выхожу. Тень стоит тоже во всеоружии, держа и Харлея, и своего коня, осёдланными и с навьюченными мешками.

– Пешком идём, – мотнул я головой. – Туда кони не ходят.

И прямо с места перепрыгиваю белый вал и ров нашей базы. В полной тишине летит кузнечиком Тень.

– Куда они собрались?

– Туда, куда верхом не входят, – вздохнув, отвечает Дудочник, простучав «боевую тревогу» по лезвию кинжала.

– Почему одни?

– Он считает, что не нужно много смертей там, где хватит и двух, – усмехается своей ехидной усмешкой Дудочник, камнем вжикая по своему клинку.

– А мы?

– А что из обозначенного им для нас тебе ещё раз повторить? – рычит в ярости Кочарыш, уже полностью бронированный, вскинув голову, смотря на темнеющий над горами горизонт. – Может, постучать в твою пустую голову, чтобы быстрее дошло? Занять место в строю! Стрелки на башни! Запас стрел и дуг несите! Хотя… Назад! И Дудка нос чешет к ливню! Дротики несите! Стрелы прячьте! Заваливай воротины! Если Мрачный не справится, будем со всем городом сражаться! Живее, щуки, иначе я вам лично устрою досрочное свидание со Святой Покровительницей Смертников!