Текст книги "По ту сторону жизни, по ту сторону света"

– А это что значит? – трясёт головой маг.

– Начало новой игры. На следующей ступени, – Тамал вновь склоняет голову в поклоне почтения тому месту, которое поглотило Хозяина в своей изнанке.

– Я не играю в игры, – буркнул маг, сев, наконец, но всё ещё не в силах подняться на ноги.

– Может, потому ты проиграл? На полу, повержен, разбит, унижен и оскорблён? – усмехается Тамал, одним движением, прыжком, вставая с колен на ноги. Клинки его будто сами втянулись в его руки, взлетели и упали в ножны, – а мы – играем в игры. Если ты не играешь, это не значит, что Игры – нет. Игра – идёт. И ей едино – в игре ты или нет. Ты или играешь в игры, либо игра играет тобой. Но даже в этом случае у тебя есть выбор – на чьей стороне ты?

И Тамал протянул руку магу, помогая ему подняться.

Часть третья. Стройбатя. Будни и пламя
Режим сложности: В боль! Беспросветную

Пролог

Скверна привычно колыхалась, заволакивая своей дымкой эту долину, зажатую клыками скал, грозящих своим оскалом равнодушному ко всему небу.

Усмехнувшись, вхожу в Скверну, в её непроглядное марево. Тут же всё вокруг изменилось. Теперь отряд бойцов и палач исчезли за занавеской марева, а долина, наоборот, широко распахнулась передо мной.

Привычно, почти неосознанно, полностью скрываюсь прозрачностями и «выхожу из себя».

Очень интересно! А тут довольно оживлённо! Сгустки энергий городской сетью, её кровеносной системой покрывают долину. Навскидку больше тысячи человек. Если можно считать людьми тех, кто постоянно обитает в Скверне, кто пропитался ею, как губка водой, кого Скверна уже изменила под себя, под своё дыхание.

Осквернённые. Сотни осквернённых. По меркам Мира – городок, населённостью выше средних размеров. Даже крупный городок. Это я избаловался окружными городами, да столичными мегаполисами Мира. А так – крупное поселение.

А вот люди ли они? Вопрос спорный. А спорить я не хочу. Тем более с самим собой. Скверна перестраивает под свою материально-энергетическую матрицу не только тела биологических сущностей, что скрываются в Скверне от жестокости Мира, в случае людей перестраивает и их центральную нервную систему. С соответствующей перестройкой разума, психики, морали.

Потому люди ли они или нет – не важно. Уже. Они опасны. Опасны просто своей чуждостью. Так же опасны, как наркоман под воздействием своего препарата. Он уже другой. И ты для него другой. Для него человеческая жизнь может быть уже и не табу. И забрать жизнь для нарика может быть не просто по фану, а в случае с осквернёнными может быть ещё и священнодействием.

Потому не лечу на крыльях ночи, а, подобрав крылья, крадусь. Тихо и неприметно, обходя сгустки энергий.

Мне туда надо. В самый центр этого поселения осквернённых. Туда, где застыл железным драконом какой-то механизм.

Именно за ним я пришёл. «Дракон!» «Дракон!» «Железный Дракон!» – Так они утверждали. И я даже поверил. Ну, это же Мир! А в нём чего только нет! В такой глуши вполне может и в самом деле самый настоящий железный дракон прятаться.

Только теперь вижу не дракон это. И даже не ящер. Просто железяка. Металлолом. Осколок забытых технологий ушедших, «к эльфам», цивилизаций.

Тем он меня и заинтересовал. Уникальностью. Неповторимостью.

Я успел увидеть в Мире четыре разных технологических уклада. Иногда – рядом и разом. Но изложу по порядку. Даже если этот «порядок» и лишь для меня является упорядочным, а для остальных этот «топ» вовсе иначе расквартирован.

«Человеческий». Если этот уклад можно назвать «технологическим». Мечи и магия. Технологии, в привычном мне понимании, примитивны.

Техноуклад вымерших Небожителей, опять же, если он – «технологический». Потому как он биоэнергетический. Живые технологии. Без самих Небожителей – мёртвые технологии. Более того агрессивно убивающие все остальные формы жизни. Точнее, не так, они не убивают. Они пытаются зарядить свои безнадёжно разряженные энергетические ёмкости. Естественно, после полного изъятия жизненной силы из живого организма, высосанное существо погибает.

Техноуклад пока неведомых мне Тёмных Богов нового порядка. Высокотехнологичные. Даже для меня – фантастические. Футуристические. И исчезающее редкие.

И четвёртый уклад, осколок которого прямо передо мной. К нему относится и та пирамида с псевдоразумным ИИ в ней. Ни к одной из перечисленных выше не относящаяся. А чья – непонятно? И никто не знает. Никто даже не предполагает. Просто «демоны». И всё. Что за демоны? Откуда взялись? Куда делись? И когда? Никаких сведений. Даже крох и намёков. Нет даже сказок и легенд, нет даже смутных мифов. Просто как-то все решили, что подобные монументальные хренотени могли соорудить только великие и загадочные демоны. Вот и всё. А демоны ли? Всем плевать. Тащат куски демонического наследия в собственные закрома и даже мысли в голове нет, а куда же делись хозяева всего этого? Что с ними сталось? И что будет, если они вернуться? И вернуться ли?

Ведь даже Матерь Жизни и Смерти мне ничего не может внятное пояснить. Правда, по её версии, которую можно считать компиляцией данных всей цивилизации Небожителей, всё это наследие Богов.

Богов, а не демонов.

И меня очень интересует данное конкретное и такое большое «наследие богов», что я вижу перед собой. В исследовательском смысле. А не как Ясама с примитивно практическом аспекте – распилить реликт неведомых «богов» на куски и переплавить в мечи и орала. Во имя победы Мировой революции. Фанатик!

– Приветствую тебя, Посланник Смерти! – грохочет прямо в моей голове.

Признаюсь, я изрядно струхнул! Прятался тут, прозрачным ветерком перетекал от кочки к кочке, от камня к камню. А тут – хлоп! И никакой тайны моего присутствия!

– Э-э! – осторожно, потому как растерялся, но тоже мысленно, отвечаю я. – И вам не хворать!

– Ты пришёл за мной? – спрашивает меня голос, но продолжает, не дожидаясь ответа. – А я давно тебя жду. Давно. Я знал, что ты придёшь. Знал. Предчувствовал. Боялся. И надеялся.

– Даже так? – не смог не удивиться я.

– Я готов, Посланник, – продолжает вещать голос. – Осталось одно.

И замолчал.

– И что одно? – спрашиваю я.

– Проверить тебя, – отвечает голос, – что ты именно тот, кого я ждал.

– Нет, – мотаю я головой, – я не тот, кого ты ждал.

Вот зуб даю, что проверка эта будет боем. А мне как-то совсем не улыбается махаться сегодня с кем бы то ни было. Старею, что ли? Драки стал избегать! Или это изверг Ясам меня настолько искалечил в прошлый раз? Щука! Всю душу из меня вытряхнул, падло-повидло!

– Я тут проездом. – Отчаянно выкручиваюсь я, отступая туда, откуда пришёл. – Вот осмотрю местные достопримечательности и тихо-смирно уйду. Не трону никого. Обещаю!

– Верю, Вестник Смерти, что путь твой был извилист и не тобою заложен. Но ты здесь. И я тебя ждал.

Матерюсь. Вижу энергетический сгусток, стремительно приближающийся ко мне. Бляха-муха! Бежать!

Бесполезно! ЭТО бегает быстрее! Мать! Мать! Мать! Как его валить-то? Это же не живое! Щука! И не Мёртвое! Кибер-робот!

Бегущий со скоростью крылатой ракеты терминатор так треснул мне в спину своим телом, что у меня треснул панцирь, а сам я летел до ближайшей скалы как тот самый томагавк, столь же бесславно разбился о скалы, как те самые ракеты о русское ПРО.

Шлепком вчерашнего ужина сползаю по скале. Приплыли!

Но неожиданно для себя понимаю, что я жив.

Я – жив!

А от удара о камень головой, сама голова опустела. В том смысле, что не осталось во мне ни паники, ни страха, ни сожалений, ни надежд. Никаких эмоций.

Кроме удивления. Я же всё ещё «вне себя». Собственно, поэтому и не так больно.

Потому я и видел этого Железного Человека не как готического рыцаря в полном доспехе, а как сгусток энергопотоков. И вот равномерность течения этих токов, не живая, не пульсирующая, но и не мёртвая, не некромантская меня удивила. Удивила тем, что оказалась мне хорошо знакома. По тому псевдоразуму Пирамиды. И часть этого псевдоразума до сих пор интегрирована в меня.

– Стоять, бот! – хриплю я.

Железный Человек замер. С занесённой для «фаталити» стальной рукой над его (и моей) головой.

– Равняйсь! Смирна! – уже с иронией хриплю я. – Так-то лучше! Ботами меня пугать будут! Тьфу!

Терминатор застыл, вытянувшись. Всё, как я и приказал, «Смирна!», руки по швам, тянет нижний срез шлема к небу.

– Да! – возвестил голос. – Ты – тот, кого я ждал!

– И чё? – простонал я, переворачиваясь, наконец, головой вверх.

С хрустом кости мои встают на свои места, ведь Скверны вокруг хоть седалищем впитывай! А у меня – крылья! Вот так вот!

Больно только. Суперрегенерация нежити не избавляет от вполне человеческой боли даже тело полу-Небожителя.

– Я жду тебя! – возвещает голос. – Мой слуга тебя проводит!

– А-а! – восклицаю я, часто кивая. – Ну, жди!

И со стоном разворачиваюсь, хрустя сразу несколькими вновь разошедшимися переломами, ложусь, наконец, на спину. Успеется! Раз ты ждёшь! Не очень-то и хотелось! А Железный Дракон от меня уже не убежит. Надеюсь.

– И это, теперь он тебе не слуга, – говорю я Скверне и скалам над головой. – Он – Суслик. Теперь. А Суслик, щука, личность!

Глава 1

– Ну, Суслик, пора и прощаться! – говорю я альтернативной небиологической форме жизни. – Я не обрастаю вещами…

И сам же морщусь, вспоминая свои Вещи и «Усмешку Смерти».

Железный Дровосек молчит. У него просто нет речевой эмуляции. Он был когда-то простым рабочим дроном этого горнопроходческого комплекса, от последней агонии которого за нашей спиной сотрясаются скалы, щука!

До сих пор ненавижу того выродка! Это же надо было придумать! Каким извергом надо было быть, насколько надо сойти с ума, чтобы сначала создать самому себе культ, объявив себя богом, обратить в свою собственную «религию» сотни несчастных, а устав от жизни – навыпендриваться на меня, скромного и беззлобного, и принести в жертву самому себе всё поголовье всех своих поклонников?

Гля! Слов таких нет, какими можно выразить моё отношение к подобным тварям! Сотни осквернённых сами несли свои жизни на алтари жертвоприношения своему свихнувшемуся псевдобогу! Сами! Друг другу вскрывая грудные клетки, заливая кровью энергоприёмник комплекса!

А этот… псевдобожок, чтоб ему!

А что ему? Я решил, что он не достоин второго шанса. Не пустил я его мерзкую душонку в Круг Перерождений. Во мне он. И все его знания во мне. И Камень Души его со мной. Будет очередным накопителем. Нет! Не будет. Сам пусть пока поживёт в собственном камне, тварь! В заточении! Слышишь?

Слышишь! Хорошо!

Да! Для тебя я не Проводник. И не Посланник Смерти. Для тебя я – судья Дред. Сам я его осудил. Сам привёл приговор в исполнение. Сам таскаю твою тюрьму с собой. А как выберу из тебя все знания давно минувших эпох, так и аннигилирую твою душу. Будто и не было никогда!

Сотни душ! Сотни! Сотни душ и их жизненную силу эта мерзость переработала в обычную энергию для запуска всего этого комплекса.

Хотя, признаюсь, выглядело эпично! И даже страшно. Когда вокруг пришли в движение горы осевших пород, когда взметнулось пламя над запущенными реакторами и печами, когда Железный Дракон «ожил» и стал обратно собирать породу своим ротором! Не знал бы я аналогов подобного – помер бы от ужаса!

Ужасный грохот, толчок слабой уже, далёкой ударной волны в спину и взметнувшийся в ночное небо гриб пламени красноречиво поведали мне, что комплекс ликвидировал сам себя. За все эти долгие годы, складывающиеся в века, возможно, в тысячелетия, комплекс, несмотря на свою вечную природу, набирал поломки и ошибки. И запуск его без положенного обслуживания и ремонта неизбежно должен был привести всю эту гигантскую машинерию к тому финалу, которым всё и завершилось – к аварии.

– Нет тебе места в этом Мире, Суслик, – мотаю я головой. – Ты – не человек. Ты даже не человекоподобная мясная скотина. Тебе надо к таким же…

Хлопнул себя по лбу:

– Точно! Ну-ка! Раскрывай приложение навигации! М-да! Не-не! Не убирай! Дай запомнить Мир Далёкого Будущего. Или далёкого прошлого. Ну, не маленький. Сооринтируешься. Да-да-да! Вот этот! Ага! Он ещё цел. Отчасти. Там уцелел один… Даже не знаю, как его назвать. Хотя, он говорил, что у него были надежды на счастливую брачную жизнь и парное катание. Как бы там ни было, иди к ним. Вместе вам будет и легче, и веселее. Тебе веселее, а им, без твоих рук скучно. С тобой будет легче. Удачи, Суслик! Помни, что ты – личность! Гордая, как горный орёл. Потому людям на глаза не показывайся!

И робот-терминатор стартовал в ночь с реактивным ускорением. В указанном мною направлении. Удачи!

А я, крякнув, закидываю на хребет баул с трофеями (я же не обрастаю вещами) и иду к людям. Если они люди. Твари эти!

– Всё! – выдыхаю я, сбрасывая баул под ноги Рола (всё же я не обрастаю вещами). – Готов ваш Железный Дракон! Принцессы, правда, не было. Осквернённые в порыве религиозного экстаза повырезали друг друга. Долина пуста. И полна разных ништячков. От обломков Железного Дракона, до слитков металлов и минералов, что он производил.

– Ты убил Дракона? – с восхищённым придыханием и с огромными глазами спрашивает сотник Борзых, командир этого отряда отморозков, что нам с Ролом придан Ясамом.

Морщусь, отмахиваюсь от него. Отвернулся было, но вновь поворачиваюсь к Ролу:

– Будь другом, проследи, чтобы мои вещи довезли до… до места. И не растащили. Для их же безопасности.

– А ты? – гундит Рол.

Ясам заботится о нас. Прогнал уродца через чудо своих этих загадочных «богов», через какие-то чудо-чаны. Как в той сказке, нырнул добрый молодец в котёл с кипящим молоком и вышел оттуда краше прежнего. Правда, в случае Рола какая-то накладочка вышла. Изувеченный мною мерзотник вылез, как заново рождённый – целёхонький, розовенький, голенький. А Рол остался двурожим. Руки-ноги ему починили, тут вопросов нет. И даже его дефект речевого аппарата полечили. А вот две разные части лица – остались. А гундосит он и присвистывает уже по привычке.

– Пройдусь, – отмахнулся я, – развеюсь.

И пошёл. Туда. Куда глаза глядят!

В сторону центра. Этого безумного города царственной змеи. Василиски. Бывшей столицы Княжества Царственного Ящера. Василиска. Князь Змей как-то не пережил революционных перемен и прихода нового мирового порядка. А вот змеюке этой, жёнушке его, ничего не сталось. Как была при троне, так и осталась, змея подколодная! И князем Змея именуется совсем другой человек. Очередной. Змей. Покусившийся.

Да! Божественно красивая! Тут спорить глупо. Красивая божественно, обворожительная. Именно обворожительная. Страстная, жгучая! Опьяняющая и будоражащая, как наркотик. Столь же манящая. Всю ночь с ней кувыркались, а я не мог не то, что насытиться, а даже утолить страсть не успел. Она разжигала меня всё сильнее и сильнее. Даже я, тот ещё похабник, не знал и не ведал, что бывает так, как и что мы вытворяли.

Божественная! Демоническая! Чарующая! Я и сам не понял, как я оказался под ней, в ней. И до сих пор даже волосы по всему телу встают, как вспоминаю её. Мечта, а не женщина! Во всём – идеальная! Красотой, умением, страстностью, хитромудростью своей.

Только вот… Чужая жена. Причём жена твоего непосредственного и вышестоящего начальника Ясама. Да и сама начальник. Умывальников. И мочалок командир.

Это не считая её законного супруга – Змея.

И ещё одно. Признаюсь, главное, что мне Ясам? Клал бы на него. Тем паче на марионетку Змея. Но…

Да, соитие с Василиской было неповторимым, нереальным, чарующим и опьяняющим, похожим на невероятно острый наркотический транс. Но послевкусие… Будто не ночь любви была, а двойная смена в забое. Причём били в забое как раз меня. В две двенадцатичасовые смены, без перерыва на обед и без перекуров. И чувствовал я себя даже более гадко и мерзко, чем после короткой сшибки с Сусликом, который сломал меня всего и полностью.

И это не считая моих моральных потрясений. Во-первых, я изменил своей любви. Во-вторых, с чужой женой. Что само по себе – табу. В-третьих, пошёл поперёк собственных моральных устоев. И это если не учитывать будущие проблемы, какие мне принесёт эта связь от моего работодателя – Сама.

А он реально нелюдь! Гля, в натуре, демон революции! Настолько… даже не жестоких, а полностью и беспросветно безжалостных и беспощадных индивидуумов я ещё не встречал! Он меня… просто за усмешку! За моё, признаю, тупое, но вечное «гы-гы!» Я ж, тля, Весельчак? Пусть и Мрачный!

Тогда из того подвала под ливнем Ясам нас перенёс в другой подвал.

Хотя я сразу подумал, что попал прямиком в ад. В самый настоящий ад. В клокочущие пламенем и расплавленными камнями подземелья. Настоящий ад! Всё горит! Что не горит – плавится! Кругом тела, куски тел, обрывки одежд и куски брони, кровищей всё залито, будто кровью хотели потушить это адское пламя. Тела горят, коробятся от жара, будто дёргаются в агонии, плавятся, отекая, как восковые.

И над всем этим Сам, как хозяин ада. Стоит, величественным хозяйским взглядом осматривается, тем же хозяйским тоном велит мне:

– Потуши!

– И замаринуй! – киваю я, расправляя крылья и замораживая очаги возгораний. – Посолить и поперчить. Взболтать, но не смешивать.

Со злостной мстительностью не потушив лужу жидкого пламени, в котором катается и вопит мерзотник. Он из «разрыва реальности» выпал как раз в эту горящую лужу. Для него ад уже наступил. А те увечья, что я ему нанёс, не позволили ему, как нам с Двуликим Ролом, отпрыгнуть от опасности.

– Ушли! – голос Сама рокочет в этом медленно замораживающемся аду. – И даже своих павших забрали.

Это он, видимо, про тех, кто устроил весь этот фестиваль и фейерверк в честь октоберфеста. Ясам простым взмахом, телекинезом, выхватил из пламени мерзотника и перенёс его непропечённое, ещё не прожарившееся тело на свежезамороженный кусок пола. А я ещё добавил в то место мерзлоты.

– Прекрати! – велел мне Сам. – Он своё получит.

– Как скажешь, земеля! – пожав плечами, ответил я по-русски. – Согласно требованиям военного трибунала и революционной целесообразности? А неплохой костёр мировой революции тут получился…

Тупо? Тупо, согласен. И я тупой. И юмор у меня такой же – тупой.

Ну, не ожидал я, что Ясам среагирует так… Неадекватно. Ещё я не ожидал, что я, круче которого может быть только Эверест, окажусь таким… ничтожным!

Я даже моргнуть не успел, как оказался стиснут и распят в воздухе меж полом и потолком, точно посредине. Никакое моё усилие не могло мне помочь освободиться. Не мог я даже пошевелиться. Вновь попал в положение муравья в янтаре.

– Э-э! – хриплю я. – Ты чё, земеля?

– Ты! – грохочет Сам. – Что из себя возомнил, ничтожество?

От его вида, от его ровного, рокочущего голоса, спокойно-равнодушного лица, изучающе-внимательного взгляда мне сразу стало тошно. Сразу. Понял, что пришёл как раз тот самый конец верёвочке, которой сколько не виться, а долбанёт по затылку.

– С чего ты, полукровка, игрушка недобожка, решил, что имеешь право? – вкрадчиво спрашивает Сам.

И я захлёбываюсь от крика. Крика нестерпимой боли. Крылья мои, нематериальные, энергетические, но оказалось, что боль от того, что Сам оторвал их мне, как мухе, вполне материальная и очень чувствительная. Чересчур чувствительная!

– Ты! Вечное – «недо…». Труп, что не стал ни нежитью, не стал и живым!

Вся! Сразу вся моя вживлённая броня решила, по велению Сама, оторваться от меня. А это не передать словами, как больно! Оторванный ноготь, говоришь? Куски моего панциря отрывались с моей плотью, повисали вокруг меня в воздухе.

Но слова, бросаемые Самом, наносили не меньшую боль!

– Ты не стал ни Человеком, не стал и Небожителем! – продолжал он.

Слоями моя плоть отделялась от меня, тонкими слоями, сползая, как чешуйки с луковицы, повисая неподалёку. Меня разбирали на составные части. И этот садист не давал мне потерять сознание и лишиться разума от боли.

– Тебе в голову закачали осколки воспоминаний сразу нескольких знакомых твоей неудачницы-покровительницы. Как и ты, так и не ставшей Матерью – ни Жизни, ни Смерти! Осколки воспоминаний! Мусор! Чужих иллюзий! Чужих жизней. В тебе даже души нет, ничтожность! Одни пустые амбиции!

Вижу, как оголились мои кости. А я не могу даже сблевать!

Как больно!!!

– Земеля? – слегка усмехнулся Сам. – Я был там. А вот ты – нет. Ты – никто и ничто. Плохо склеенная куча мусора. Кукла из папье-маше, из пользованной туалетной бумаги. И ты решил, что имеешь право на святотатство насмешки над революционными идеалами, идеалами целого поколения? Над чаяниями и мечтами людей, величие коих ты, ничтожество, даже осознать не способен! Ты даже не личность! Ты – эхо чужих мыслей, чужих жизней. Инструмент. Говорящие орудие. Знай своё место, ничтожество!

И только тогда он мне позволил потерять сознание от нестерпимой боли.

Осознал я себя в каком-то другом помещении. Футуристическом. Фантастическом. Яркий ровный свет из световых панелей, ровные полированные поверхности. Целый и голый я. И целые, и голые – палач с приговорённым и было искалеченный мною недоумком.

Хотя недоумок тут как раз – я. Возомнил из себя! Демон Смерти говоришь? Павлины говоришь? Хэ!

Молча, напяливаю на себя вещи, выдвинувшиеся из стены в прозрачном ящике, на ощупь – тёплом, пластиковом. Несоответствие средневековых одежд, кусков моей органической брони, клинкового оружия и футуристического окружения цепляло бы, не будь я в таком уничижительном состоянии.

Поглощённый собой, я тогда не обратил внимания на изменившегося палача. Он стал стройнее, выше ростом. Ему выпрямили позвоночник и кости рук и ног, избавили от увечий. Только вот он так и остался двулицым.

К теме подколок и «землячества» больше не возвращались, естественно. Боль – хороший учитель. Возможно, и лучший учитель. Но…

Тьма охватила мой разум, заполнила моё сознание. Тьма и безнадёга. И в чём он не прав?

Ясам прав во всём. Во всём! Все эти же слова и я сам себе не раз говорил. Не один раз. И не два раза.

Я – никто. Ничтожество. Не человек, не тварь, не нежить. Ничто. Нечто с огромным минусом. С огромным отрицательным значением. Моя собственная ирония про «темнее тёмного» не только не смешна, но теперь уже даже не вызывает грусти. Тёмный. Тёмнее тёмного. Хотел познать, что такое Тьма? Хотел понять, зачем люди выбирают тёмную сторону силы? Кушай полными вёдрами, не обляпайся! Бойся своих желаний! Бойся вглядываться в Бездну. Во что всматриваешься – в то и оборачиваешься!

Я теперь слуга, прислужник Тьмы, раб Тёмного Властелина, собственность Сама, его инструмент. Пусть и очень высокопоставленная, но – вещь. Я стал его инструментом. Его бездушным оружием. Инструментом воздействия, пытки, топором палача, дальнобойной винтовкой киллера. Молчаливым и исполнительным, как тот лысый убийца с клеймом на затылке.

И свою работу я делал хорошо. Пытал. Убивал. Если надо, то так, что следов не оставалось. Нет тела – нет дела. И Штык мне в помощь. Сколько их было? Врагов, недругов и соратников Сама, которых он приговорил? Не считал. Зачем? Чтобы узнать, насколько я грешен? Ха! Темнее тёмного!

Темнее тёмного. Их было много. Кто встал на его пути, кто ещё – встанет. Кто посмотрел косо, сказал не то, чьи интересы или пересеклись с Ясамом, либо ещё пересекутся. Когда-то. Но, были и те, что погибали от моей руки и просто по прихоти Тёмного Властелина. Просто так. По приколу!

К наказаниям меня тоже не возвращались. Пока. Но память о возможной расплате за проступок – свежа. Настолько памятна, что просыпаюсь с криками.

Сам заботился обо мне. Как о дорогом, редком и надёжном инструменте.

Вещь, говоришь? Хэ! Теперь я и сам – Вещь. Верно говорят: «сплюнь, а то сбудется»!

Забота заключалась в том, что ел я вдоволь и самое лучшее, из имеющегося. Снабжался я тоже по высшему стандарту. Только вот не нуждался я ни в чём. Всё моё было во мне.

И я учился. Молча. В основном молча внимая, присутствуя неотлучно при Саме. При всех совещаниях, переговорах, при всех мероприятиях. Иногда Сам снисходил до меня, когда на него находило особое настроение, и он открывал мне таинства и хитрости искусства воздействия на материально-энергетические структуры реальности, способы их изменений и законы их существования в местном магическом сопромате.

Как постоянный спутник, как вторая тень Сама, естественно, я попал в поле зрения озабоченной нимфоманки Василиски. И выкрутиться из её похотливых ручонок не получилось.

Не получилось. Сначала не сильно и хотелось. Наваждение. Она, змея, может! Презрев мой естественный и приобретённый иммунитет к ментальным воздействиям.

Она, змея подколодная, тоже маг, как и её нынешний муж-сожитель Сам, наивысшего уровня. Специализируется на химерологии. Всё пытается создать драконов. Пока получились у неё огромные ящерицы-переростки. Некоторые умеют далеко плеваться ведром едкой кислоты. Летать и выдыхать пламя никакие не умеют. Пока. Но, Змея – баба упёртая. Добьётся своего, мичуринец-селекционер доморощенный!

Кроме выведения разных тварей, она ещё много чего нереального умеет, тварюга! Ведьма! Извела, со света сжила прежнего законного правителя этих земель, предварительно обольстив и женив его на себе, растоптала и изничтожила весь его Дом, возвела на престол своего ставленника, назвав его князем Змеем, сама переименовалась в княгиню Змею, обожая, когда к ней обращаются «Матерь Драконов». Но и его изжила со света белого. То послушное чучело, что теперь числится князем и именуется князем Змеем – чисто декоративная кукла, как и положено в державах с обильно развитой демократией. А сама Змея сожительствует с Самом в открытую, а с остальными не особо афишируя, но и не скрываясь особо тщательно.

Ну, будет об этом суккубе! Одержимом похотью и жаждой власти!

Расскажу вкратце об остальном змеином клубке, что тут напыщенно именуется Высшим Советом нового порядка. Постараюсь, чтобы меня не стошнило. Потому поведаю не про всю эту гадкую копошащуюся кучу интриг, а конкретно про непосредственное.

Оказалось, что вызов от палача пришёл к Саму прямо перед атакой неведомых мне диверсантов на «штаб Южного Фронта». Это по версии Сама. Он заинтересовался, навестил нас с палачом, в результате мы вернулись к разгромленному пожарищу. И к моей пытке (естественно, моя боль мне запомнилась много крепче всяких разгромленных залов).

По версии заклятых друзей и соратников (добровольно выписавших себе приговор в небытие), Сам смалодушничал, воспользовался вызовом Рола, как возможностью избежать схватки с наследником. И вернулся уже к погрому, когда всё уже закончилось. Как на самом деле было, мне глубоко фиолетово, но «друзья-товарищи» советники тут же подвинули Сама на многих направлениях, раздувая низовой пожар слухов, что Сам – уже не торт. И мне показалось, что Ясам – сам же и подливал масла в огонь подобных предубеждений. Из каких-то своих побуждений. Потому как слухов и болтунов было много, а вот мой Штык их прореживал, почему-то крайне избирательно.

Поднялся жуткий ажиотаж! Эта вонючая куча интригующих экскрементов будто закипела. Как же, усилиями наследника и его диверсионной группы освободилось столько должностей! Ковёр заходил ходуном от тайной грызни крыс за места у кормушек.

Рол-палач мне потом рассказал, что пытка моя закончилась не столько от потери интереса к сему действу со стороны Сама, сколько была прервана прибытием группы высокопоставленных магов и советников из центра.

Жаркая перепалка со взаимными обвинениями в судорожной попытке назначить крайнего козла отпущения завершилась репликой Сама, который заявил о победе Совета над наследником. Палач говорил, что после этого утверждения Сама советники подавились собственными криками и слюнями. Потому как внешняя картина говорила об обратном – о разгроме Южного управления. Но Сам заявил, что раз наследник и его приспешники резво спасались бегством, то есть отступили в спешке, то они – слабы. То, что «спасающиеся бегством» собрали тела всех своих павших и всё своё имущество проигнорировали. Или сделали вид, что «упустили из вида». Версия Сама, что эта вылазка окончательно подорвала силы магов наследника, раз они не дождались лакомых целей Высшего Совета, что весьма опрометчиво заявился сюда, не опасаясь хитрой засады, коими славился наследник, принята была за официальную. И как бы само собой утвердилось, что Верховный Совет поступил опрометчиво, не опасаясь засады, а вот сам Ясам – крайне отважный типчик, что опасности презрел.

Совет тут же восстановил управление над деморализованными силами нового порядка южного направления. В этом им не откажешь. Управленцы они – высшие. Никак не получится им в этом отказать. Так что управляемость Южного округа была восстановлена экстренно быстро, пожар паники был локализован прямо в горящем зале и задавлен. А проведённая войсковая разведка показала, что наследник со своими сторонниками продолжили бегство.

Потому в Василиск Совет вернулся триумфаторами. Я, откисая в фантастических лечебных ваннах, пропустил торжественные празднования в честь доблестной победы порядка над вероломными войсками подлого наследника. О чём не жалел ни доли мгновения.

Экстренный внеочередной съезд Верховного Совета постановил «ковать железо, пока горячо» и «окончательно разобраться» с наследником, пока его папаша Император не мычит и не телится. Ясам так красноречиво описывал слабость наследника, подрыв сил его магов, полное отсутствие у юноши его легендарных Бессмертных, вероятность встретить на поле боя только пусть и многочисленное, но – ополчение. Да и то, при самом неблагоприятном стечении обстоятельств, ибо доклады Тайных Советов Прибрежных округов бодро рапортовали о феерических успехах по дестабилизации жизни в самих фамильных владениях Дома Лебедя.

Естественно, что лёгкой победы захотелось если не всем, то многим. А когда пришли вести, что наконец и Император проявился на горизонтах со своим грозным воинством, за честь добить наследника началась драка. Добивать недобитка не то же самое, что выйти против всей совокупной мощи всех знаменосцев Империи.

Тут ещё обратили на себя внимание детёныши предусмотрительно устранённого в своё время Волка, Волчата, что умудрились крепко вломить свежесформированным полкам нового порядка на западе, наглухо остановив экспансию порядка в западном направлении, применяя непривычную тактику конных налётов. Волчата даже не теснили новый порядок, а буквально вызывали панику в войсках нового порядка, появляясь неожиданно там, где их никто не ждал, сея смерть и разрушение. И столь же стремительно растворяясь в Пустошах. Новый порядок даже не отступал, а бежал. Целыми подразделениями.

Так вот сразу и вдруг образовалось целых три фронта у нового порядка. За те три дня бесконечных заседаний Высшего Совета, что я успел застать, сложились такие вот мыслеуложения у Высшего Совета. Северное направление – самое опасное. Император товарищ крайне серьёзный, как тот самый дядя, что самых честных грабил, тем уважать себя заставил. Западное направление – самое мутное. Никто не знал противоядия против такой вот партизанской волчьей тактики. Но в то же время Высший Совет особой опасности от Запада не видел. Решили, что Волчата не такая угроза новому порядку, как Лебеди на севере и юге, ибо конным налётом крепости не беруться. А если какая-то крепь по рассеянности гарнизона и будет взята врасплох, то даже и к лучшему, ведь тогда неуловимые налётчики локализуют сами себя, а малым отрядом осаду не выдержать. Потому решили все имеющиеся в оперативном ведении силы, все имеющиеся полки бросить на юг, чтобы раздавить наследника Империи ещё до того, как сам Император выйдет на угрожающие порядку рубежи. А к тому времени сформировать новые полки для боёв с императорской армадой.