Текст книги "Российские этюды – 2"

По Волге

На телоходе

– Хочу новых приключений, – сказало шило.

И тело Дарагана переместилось на борт теплохода.

– Только дурака там не валяй, – посоветовал внутренний голос.

И в сумке появился планшет, два блокнота и две авторучки.

– У вас отдельная каюта с двумя кроватями, – сказала девушка на регистрации.

– Зачем мне две кровати? – удивился я.

– Путь дальний, мало ли как жизнь сложится, – сказал мужчина из очереди.

Он явно что-то знал.

Проводы

Как провожают теплоходы? Их провожают с веселой музыкой. Танцуют все. И на берегу, и на теплоходе. Провожающие машут платками, вытирают слезы и тоже хотят куда-нибудь уплыть. Тем, кто остается, должно быть обидно, что музыка уплывает с теплоходом.

– Это специально делают, для рекламы, – объясняет мужчина.

Он плавает уже двадцатый раз. Знает все и всех. Рассказывает про заключенного, которого замуровали при строительстве канала. Музыка смолкает, вместо нее начинается ветер.

– Гроза будет, – объясняет знающий мужчина. – У шестого шлюза начнётся. Гиблое место.

– Зато небо будет красивое, – я пытаюсь перевести разговор в другую тональность.

Знающий мужчина презрительно смотрит на мой телефон.

– Фотографировать надо нормальными камерами, – говорит он и хлопает по сумке, где у него тяжелый фотоаппарат, кинокамера и бинокль.

Я киваю.

Кимры

Проплываем Кимры. Тут я много лет назад общался с пришельцами на летающей тарелке.

– Это не пришельцы, – объясняет мне знающий мужчина. – Тут Дубна рядом. Там ученые живут. Они все что хочешь в небо запустят. Я знал одного ученого…

– И что он запускал?

– Выпивал он хорошо. Мог пузырь за вечер уговорить.

– Хороший ученый, – соглашаюсь я.

Развлечения

После завтрака почувствовал, что встать еще смогу, но не сразу.

– Это они специально, – объяснил сосед по столу. – Толстый человек тонет медленнее. Капитан на спасжилетах экономит.

– Глаза разбегаются, – восхитилась соседка, отложив программку. – Сегодня на теплоходе можно научиться рисовать, петь в хоре, нанести хной рисунок на теле, выиграть в конкурсе «Угадай мелодию», посмотреть фильм…

– В баре пиво неплохое, – добавил сосед. – По карточке первые две кружки бесплатно.

– И на чипсы хватит, – уточнил он, подсчитав что-то в уме.

На палубе было солнечно и ветрено. Мимо проплывали зеленые берега и красные бакены. Из репродуктора Зыкина пела про реку Волгу, которая плескалась за бортом. Где-то за горизонтом находилась куча дел и забот.

– Княжну бы сейчас, – неожиданно сказал я вслух.

– Утопить? – поинтересовался седой мужчина, пытавшийся раскурить трубку.

– Поговорить, – за княжну я обиделся.

– Можно и так, – вздохнул мужчина. – Но иногда лучше сразу утопить.

В репродукторе Зыкина вздохнула про свои семнадцать лет, и тут же раздалось забойное «Let’s twist again, like we did last summer». До обеда оставалось три часа. Я пошел в бар нагуливать аппетит.

Углич

Хотел тут побывать еще студентом. Сегодня еще одна мечта вычеркнута из списка. Глупо, конечно, приехав в 21-м веке на место убийства царевича Дмитрия, пытаться почувствовать, кто был убийцей. Жители Углича сразу решили, что это люди Годунова, бросили их в ров и завалили камнями. Годуновская комиссия определила, что это случайность и наказала весь город за убийство царских людей. Заодно был наказан и церковный колокол, созвавший жителей после смерти царевича. Колокол отправили в ссылку в Тобольск. По сути, этот колокол – единственный свидетель событий 1591 года. Сейчас он вернулся в Углич и находится в церкви Царевича Дмитрия на Крови.

Еще есть остатки царских палат, чудом уцелевших после сожжения города поляками в Смутное время. Удивил экскурсовода, сказав, что палаты строили псковские мастера. Не зря я ездил в Псков и научился определять их стиль. Вообще историю надо изучать, стаптывая ботинки. Зачем ее изучать? А вот на дурацкие вопросы моего внутреннего голоса я не отвечаю.

Теплоход снова в пути. Волны, как и полагается, бьются о борт корабля. Кофейный запах из бара смешивается с запахом ночной сырости. На душе тепло и радостно после рюмки коньяка. Совершенно не хочется работать, и это замечательно.

Кострома

Я много написал о Костроме в книге «Российские этюды». Не буду повторяться о смешной площади Сковородка, о трагикомической истории с памятником Ленину, о цыганах у Торговых рядов, об Иване Сусанине и Михаиле Романове, о веере Екатерины Великой…

Новым для меня было:

1. Разделять стебель льна на волокна – трепать лен. Отсюда – «трепать нервы».

2. Кострома в чем-то переплюнула Москву. У нас «Пятерочка», в Костроме «Десяточка».

3. Александр Островский сам играл в своих пьесах. Многие его пьесы о Костроме.

4. В Костроме неплохой музей русских художников, куда я опять не попал.

5. Икона, с которой Михаила Романова благословляли на царство, жива и находится в Богоявленском монастыре. Его фотографировать нельзя, но открылись ворота, и я успел сделать снимок.

6. Я был в Костроме три года назад. В городе мало что изменилось. Обидно, что ветшают красивые деревянные дома.

7. Оказалось, что с легкой руки Островского Кострома стала родиной Снегурочки.

Плёс

Самый маленький город в России. 1800 жителей. Почему туда рвался? Посмотреть на маленькую деревянную церковь, вдохновившую Левитана написать «Над вечным покоем». Некоторые не любят эту картину. Слишком она грустная. Самому Левитану она внушала страх перед вечностью. Для меня она прекрасна и философична. И мне хотелось понять, почему Левитан выбрал эту церковь для картины.

Сначала мы пошли в местный музей. Очень неожиданно: Шишкин, Саврасов, Петров-Водкин…

– На гору к левитановской церкви не пойдем, – сказала экскурсовод. – Пожилым людям туда не залезть.

– Тогда прощайте, – сказал я и побежал на гору.

Прибежал, остановился. Понял, что только ради этого момента стоило отправляться в путешествие. На картине эта церковь на фоне озера Удомля, что рядом с Вышним Волочком. Но и над вечерней Волгой было прекрасно и немного страшно. Вокруг ни души. Только ты и огромная река, которая текла, течет и будет течь. И которой плевать – есть ты на этом свете или нет.

А потом прогулка мимо деревянных домов с красивыми наличниками, мимо нарядных церквей и причалов. Торговая площадь, разделённая полосами, напомнила итальянскую. Это как в Сиене или в Ареццо. Магазины были закрыты. Ветер приносил с Волги влажную свежесть и комаров.

Ярославль

И об этом чудесном городе я написал в книге «Российские этюды». Нравится он мне. На третьем месте после Москвы и Питера. На стрелку могу смотреть бесконечно. Сейчас только немного нового, что узнал сегодня.

1. Ярославский промышленник Затрапезов выпускал грубое льняное сукно (затрапезу), из которого шили одежду для простого люда. Отсюда – «затрапезный вид».

2. У монахов считалось грехом жаловаться на погоду – это Бог послал.

3. Итальянцев, которые строили Кремль и другие военные объекты, из России старались больше не выпускать. Им поневоле пришлось строить, например, в Ярославле.

4. Планетарий в Ярославле строили американцы. Билет сюда стоит в несколько раз дешевле, чем в Москве.

5. Ничего особенного с Михаилом Романовым в Ярославле не происходило. Он получил благословение в Костроме и отправился на коронацию в Москву. В Ярославле он просто отдохнул по дороге.

6. Ярослав Мудрый, основавший Ярославль, много сделал для Руси. Но его неправильное решение разделить Русь между сыновьями, привело к распаду государства. Одна ошибка почти зачеркивает предыдущие достижения.

7. Приятно, что я давно не видел китайских туристов.

Тутаев

Он же Романов-Борисоглебск. 40000 жителей. Делают мощные дизельные двигатели. На улицах патриархальная тишина. Работа у жителей есть. Уезжают мало. Дома со всеми удобствами. Тутаевцы удивились, что стали причаливать туристские теплоходы.

– Ладно, – говорят они. – Так и быть, заасфальтируем вам причал.

Туристы ходят в храм, в краеведческий музей, смотрят на старые деревянные дома и любуются панорамой Волги. И еще слушают рассказы о знаменитых тутаевских (романовских) овечках. Я прошел весь путь тутаевского туриста, и это было неплохо!

Вечерние мысли

Вот спросят меня: «И как тебе, Дараган, на теплоходе?» Отвечу: «В одном предложении не скажешь».

Минусы:

1. Круговерть городов по три часа на каждый… Пережить сие не просто, даже с предварительной теоретической подготовкой.

2. Три часа на Кострому, например, – это издеваться над городом. Успеешь только поставить галочку, что ты тут был. Меня спасло то, что это не первый раз.

3. Ужасно, когда прицепится разговорчивый человек без чувства юмора. И никуда от него с теплохода не деться.

4. Работать, когда за бортом всегда что-то происходит, – сложно. Лучше и не пытаться.

Плюсы:

1. Одолевают философские мысли. Простейшая – какая большая страна Россия.

2. Среди пассажиров легко найти интересных людей. Например, директора магазина «Пятерочка», от кого узнаешь маленькие торговые тайны.

3. Привозят в города, куда бы сам никогда не выбрался.

4. Никаких забот о еде, уборке и правильном распорядке дня.

5. Вокруг красиво и разнообразно.

6. После «каютного» быта больше ценишь уют своей квартиры.

Калязин, левый берег

На этом берегу частный сектор и немного истории. Часть истории ушло под воду, когда построили плотину. Теперь на этом берегу практически деревня, напоминающая мне о детстве. Я очень комфортно там себя чувствовал. Немного историй о Калязине.

1. Салтыков-Щедрин описывал Калязин во многих своих повестях.

2. Александр Дюма остался от Калязина в восторге. Его тут очень вкусно покормили.

3. Александр Островский попал тут в земскую больницу. К этой больнице была пристроена конюшня. Островский писал, что лечение тут быстрое, так как больные долго не выдерживают запах навоза.

4. Менделеев во время солнечного затмения летал тут на воздушном шаре. Прихожане, выйдя из церкви, не обнаружили солнца. Вместо солнца по небу летел пузырь с бородатым мужиком в корзине. Мужик бросил веревку и крикнул, чтобы его остановили. Шар остановили и хотели бородатого утопить в Волге. Менделеева спасло, что он догадался перекреститься.

Дубна

Думал, что прогулка по городу будет связана с физикой, но оказалось, что больше с лирикой. Конец оттепели. Опального Вознесенского приглашают в Дубну, чтобы поддержать. Тут он встречает свою будущую жену. Концерты Высоцкого, поддержка академиком Флеровым и другими учёными театра на Таганке, стихи и физика. Дубну тогда называли свободным городом. Физикам многое прощали.

Интересно, что в Комарове я видел дачу Гранина, книгой «Иду на грозу» я зачитывался в школе. Эта книга и еще фильм «9 дней одного года» изменили мою жизнь. А съемки фильма проходили в Дубне. Вот такое знаковое путешествие получилось.

Приплыл

После каждого путешествия нужно делать философские выводы. Иначе – непонятно, зачем вставал с дивана.

1. Теплоходная дисциплина не для юных мятежных душ. Эти души хотят сами решать – чем и когда питаться, куда плыть и куда идти.

2. Водные просторы больших рек и озер в хорошую погоду – это скучно. Ничего не происходит. Похоже на пляжный отдых. Ты сидишь, мучительно пытаешься думать о чем-то умном, а на самом деле тупо ждешь обеда. Западная и северная части Ладоги с узкими шхерами и скалами интереснее Волги и водохранилищ.

3. Представил, что купил дом на берегу Волги. И пришел в ужас. Это значит, каждый отпуск надо проводить в одном месте. Работать толком не получится – дом требует почти каждодневных забот. Сидеть на веранде и с умным видом смотреть на проплывающие корабли? Я бы через неделю начал искать покупателя этого дома.

4. Общение на корабле непростое. Заговоришь с кем-нибудь, и вместо интересной беседы выслушиваешь рассказ о выращивании огурцов и ремонте сливных бачков. Найти приятного собеседника не просто. Почти все разбиты на неразбиваемые пары.

5. История волжских городов потрясающе интересная. Чуть напрячься и среди асфальтовой суеты или деревенской тишины можно увидеть картины, описанные в учебниках. Но… Ехать без знания истории – значит забить голову мешаниной из кремлей, монастырей и храмов. Абсолютно без эмоций, без твоего личного отношения к происходящему и былому. Что это даст уму и сердцу?

5. Еще раз о переходах между городами. Я спрашивал, кому что запомнилось. Все говорили, будто проигрывали один звуковой файл: качка во время «шторма» на Рыбинском водохранилище. Про солнечные дни не вспомнил никто.

6. Если прибрежные города самое интересное, то зачем тратить время на сидение в каюте и поглощение пива? Так на машине от Дубны до Москвы можно доехать за два часа, а теплоход пыхтел целых пятнадцать. Не притормозишь его, не ускоришь.

7. Даже без пива на теплоходе от безделья происходит разжижение мозга. Мысли упрощаются до основных инстинктов, эмоции затухают. Наступает сон разума, напоминающий старческий маразм. Через какое-то время тебе самому хочется поговорить о выращивании огурцов.

8. Понял, что мне интереснее история людей, а не история войн, бушевавших на берегах Волги. Калязинский Икар, купцы-меценаты, эмоции художников и писателей… Так в Дубне вообще был для меня праздник. Десятки интересных людей сошли со страниц книг и заполнили улицы города.

9. Поеду ли я еще раз на теплоходе? Возможно, но только в компании с родными и любимыми. С кем интересно и приятно в любом месте. Даже на теплоходе в солнечную погоду.

Московская передышка

Бытовое

Сегодня день рождения Маркиза де Сада. Он говорил, что познать себя можно только дойдя до своего предела. Ох, как он прав! Думал, что я хозяйственный. Вчера провернул две стирки, убрал квартиру, сходил в магазин за продуктами, приготовил ужин. Запланировал на сегодня мытье окон и балкона, но понял, что вчера достиг своего предела хозяйственности.

В путешествиях остановки важнее и интереснее перемещений. Это можно обобщить и на путешествие по жизни. Это я про диван, если кто не понял. Удивительное состояние – не хочется выходить из комнаты. Оправдываешь себя тем, что после отдыха надо как следует отдохнуть.

Мир устроен несправедливо. Оказывается, нельзя стирать шерстяной свитер вместе с бельём из хлопка.

Неправда, что нельзя изменить мир. Я уверен, что он станет лучше, если я найду антенку от своей беспроводной мышки.

Здравый смысл мешает нашему счастью. Эту фразу надо вышить на всех диванных подушках.

Книжная ярмарка

Наверное, я купил диван с шилом. Мне напомнили, что на Красной площади проходит книжная ярмарка, пришлось встать и поехать.

Ярмарка была обнесена забором, вдоль которого стояли полицейские. Пространство внутри забора было единственным, где не было китайцев. Вкусно пахло кофе и жареными сосисками. На брусчатке стояли всевозможные кресла и скамейки, на которых сидели красивые девушки и смотрели в телефоны. Я честно держал в руке кошелек, готовый изменить своему принципу – не покупать бумажные книги. Для них уже нет места. Полистал штук десять, не заинтересовало.

Послушал выступление авторов книги о языках народов России. Наши орочи, например, считают русский язык своим родным. Хотя лет двадцать назад для их языка была создана письменность. Авторов спросили, будет ли универсальный язык для всех жителей Земли? Искусственно его создавать не будут. Эсперанто тому пример. Просто языки будут отмирать. Как у орочей.

Я хотел сказать умное про язык понятный людям и компьютерам, но решил не выпендриваться.

Книги покупались, в основном, в детских отделах.

На Никольской улице.

Юные писатели, если вам нужны типажи для рассказа или романа, то придите на Никольскую улицу, сядьте на лавочку, откройте блокнот и описывайте проходящих мимо. За час вы соберете героев на трилогию. Обратите внимание, кто куда идет. Стремящиеся на Красную площадь полны сил и надежд. Бредущие обратно уже поняли несовершенство нашего мира.

Вечерние мысли

К седым волосам и морщинам приспособиться легко. Надо просто вычеркнуть из списка желаний несколько строчек. Список длинный, и эти строчки не так много значат. Можно добавить другие. Главное– надо следить, чтобы этот список не начал стремительно сокращаться.

Опасно думать о вечности и бренности бытия. А такие мысли приходят неожиданно. Купишь бутылку кваса, вроде пил немного, а глянь – она уже пустая стоит рядом с мусорным ведром. Очень грустное зрелище, напоминающее, что ничто не вечно. Утешает, что квас, как солнце, которое уходит по вечерам, чтобы родиться утром. И квас по утрам из магазина приходит в холодильник.

Вечны ли литературные шедевры? Помогают ли нам жить древнегреческие тексты, «Божественная комедия» или стихи Пушкина? Ведь гораздо полезнее разбираться в биологии, медицине и в устройстве автомобиля. Или читать книги про современную жизнь на нашей планете. Ответ простой. Да, старые тексты не помогают нам выживать в мире жестокости и чистогана. Трудно представить, что проза Лермонтова или Гоголя кого-нибудь научила жить праведно. Но это наша культурная база. Это то, что помогает нам быть вместе, говорить на одном языке и понимать друг друга с полуслова. Вот скажешь: «Карету мне, карету!» и все поймут, что ты не прогулял тот давний урок литературы.

Иногда хочется выйти на площадь и заорать: «Люди, читайте книги!» Соцсети и сериалы прекрасны, Но нужно еще загружать мозг. Он должен работать, представлять картинки из написанных слов, а не поглощать их с экранов. В книгах, даже современных, разбросаны крупицы мудрости.

Зачем нам эти крупицы? Неужели мы будем следовать советам мудрых? Нет, конечно. Зачем нам тогда своя голова? Но чужие мысли могут поднять настроение. Всегда можно найти строчки, оправдывающие наше безделье, глупости или неудачи.

Отрывки из рассказов

Вечером думал. Придумал, что пора писать рассказы, а не короткие заметки. Набросал темы, этим ограничился:

– Я почувствовал, что остался один, когда решил сварить картошку и понял, что можно взять две картофелины, а не четыре, как привык.

– У него одна проблема – в нем нет любви. Он не любит человечество, но это полбеды. Он не любит себя. Не представляю, как можно жить с такой нелюбовью.

– Глянь на нее – красива, весела, окружена мужчинами. Но она смотрит не на них, а куда-то вдаль. Она несчастна, поверь мне.

– Я начал хандрить, когда у меня появились деньги. Много денег – это как волшебная палочка, исполняющая любое желание. А желания стали исчезать. Проклятый мир. Чем больше денег, тем меньше желаний.

– Так отдай деньги тем, кто в них нуждается.

– У меня исчезло и это желание.

– Я всегда советую одиноким женщинам не искать мужа-писателя. Рано или поздно он уйдёт от вас в себя. Вы будете жить в романе, который он пишет. И молитесь, чтобы этот роман был веселым и радостным. Но такие сейчас не пишут.

– Мне перестал нравится капитализм, когда я понял, что возможностей потратить деньги много больше возможностей их заработать. Это не для тех, кто хочет тратить не меньше соседа.

– Наплюй на соседа.

– И стать не таким, как все? Остаться одному?

– Преувеличиваешь проблему.

– Вот! Ты сейчас согласился, что проблема есть. Денег нет, а проблема есть.

– Мне стало неинтересно общаться с молодыми женщинами. Даже с умными и образованными. Они еще не поняли, что главное в жизни и в любви – это умение прощать и умение вовремя уйти.

– Это просто умение отделять главное от мелочей.

– Когда не знаешь, куда идти – ложись на диван и жди. Тебе позвонят и скажут.

– А если не позвонят?

– Тогда ты сам поймешь, кому надо звонить.

Акведук

Еще одну строчку можно вычеркнуть из списка желаний. Для омоложения организма и изгнания болячек быстрым молодецким шагом добрался до Ростокинского акведука, летящего над Яузой. Давно хотел сюда попасть. Спасибо Екатерине Великой, что озаботилась о чистой воде для москвичей. От мытищинских ключей до Трубной площади проложили трубы. А над оврагами и речками построили акведуки – чем мы хуже римлян?

Сейчас это памятник архитектуры. В отличном состоянии, кстати. По ночам, когда писатели спят или работают, он красиво освещается. А вокруг зеленый парк, где под шум проспекта Мира гуляют молодые мамы с колясками.

Новости культуры и около

На втором этаже Новинского торгового центра (рядом метро Краснопресненская) в галерее Altmans Gallery проходила выставка литографий Хуана Миро. Кое-что можно купить. Цены высокие, но незаоблачные (150—200 тыс. рублей). Литографии интересные, но я больше люблю его картины на потрясающем синем фоне.

Рядом можно поднять свой культурный уровень, зайдя в квартиру-музей Чехова на Садовой-Кудринской. Там Чехов прожил четыре года после Таганрога и до отъезда на Сахалин. Тут была написана «Степь» и многое другое. Именно в этой квартире Антоша Чехонте превратился в Антона Павловича Чехова.

Не хотите в музей? Рядом с ним тихий вишневый сад с романтической лавочкой. Где-то шумит Садовое кольцо, а вокруг на деревьях висят крупные зеленые вишни. Оттуда рукой подать до Патриарших, где можно убедиться в отсутствии свиты Воланда. Докладываю: сегодня свита отсутствовала. Перекусить можно на пятом этаже синагоги на Большой Бронной в ресторане «Иерусалим». Туда пускают всех. Очень вкусно, цены разумные. Если сидеть тихонько, то можно услышать интересные диалоги:

– В Америку собрался?

– Ага.

– А что ты можешь делать руками? Только не говори, что умеешь играть на скрипке.

Проезжая по МЦК

Строительство домов ведется с такой скоростью и в таком объеме, что кажется, готовится переселение в Москву всех жителей России.

У каждого из нас в клетке живут истории. Некоторые мы выпускаем на свободу, и они начинают жить своей жизнью. Вырастают, прихорашиваются, начинают называть себя художественной правдой. Другие истории сидят под замком. В них мы усталые, некрасивые, глупые, но всегда ни в чем не виноватые. Так сложилось – мало ли что пришло в голову чертику за левым плечом, когда мы ненадолго отвлеклись от контроля Вселенной и ее обитателей.

Это я задумался, сидя в вагоне МЦК. За окном мелькали московские пейзажи. Серые бетонные заборы навевали ностальгические воспоминания о былом, а раскрашенные трубы среди веселых рощ вселяли уверенность в постиндустриальном будущем. Ласково-вкрадчивый голос из динамиков объявлял остановки, каждая из которых могла стать заголовком главы толстого романа. Истории просились на свободу, умоляя отключить цензурный фильтр.

– Ну хоть меня отпусти! – канючила наиболее бойкая история, когда мы проезжали «Ботанический сад». – Хоть в виде диалога. Он же сначала был такой невинный. А хвостик я оставлю в клетке.

– Ладно, – сурово сказал писатель, – давай, только быстро. Самую философскую суть. Без подробностей и сопливой романтики. Вот эта история:

– Дараган, ты готов ради меня совершить преступление?

– Обычно преступления совершают ради любимых женщин…

– Вот как с тобой общаться! Тебя учили, что женщинам нельзя признаваться в нелюбви?

– Ты не дослушала. Я готов.

– Я так и знала, что ты меня любишь. Заводи свою тарантайку, мы едем в Ботанический сад.

– Звучит романтично!

– Очень! Мне надо кое-что выкопать для дачи.

Москва-Сити похожа на людей, прекрасных только издалека. Вблизи же они холодны и отчуждены. Рядом чувствуешь себя ненужным пигмеем у ног деловых спешащих монстров. И еще там свищет ветер.

Из клетки с историями:

Мы подошли к голубой башне, верхушка которой была приклеена к небесной тверди. Резвые облака, приблизившись к башне, замедляли ход и уважительно ее огибали.

– Вот тут мы будем работать, – сказал друг-физик.

Я почувствовал себя Икаром, готовым лететь к солнцу.

Через месяц я вышел на улицу и оглянулся. Черный столб, поблескивая квадратиками окон, заслонял вечернее небо. Среди тысяч окон я нашел свое, потом взгляд устремился вверх по таким же сверкающим квадратам. За ними сидели не Икары, а муравьи, которым башня дала временный приют.

– Не грусти, – сказал внутренний голос. – Зато ты теперь знаешь, что лифты доходят только до облаков. Чтобы лететь выше, нужны крылья и свобода.

Вечерние мысли

Господи, дай мне и моим близким возможности находить лестницы и сил, чтобы по ним подниматься.

Герои исправляют чужие ошибки. Но мир держится на тех, кто исправляет свои.

У старости свои радости. Угасание желаний делает стариков счастливыми.

Гении смотрят дальше, чем остальные. Не завидуйте им – вдалеке не так много хорошего.

Мудрецы умеют обобщать и делать выводы. С ними интереснее, чем с гениями.

Хорошо оборудованная кухня – это постоянное напоминание, что там надо работать.

Не пренебрегайте мнениями дилетантов. Так вы узнаете, что хотели внушить человечеству те, кто нами управляет.

Ничего не болит, ничего не хочешь, нет долгов, никто тебя не трогает, никуда не торопишься. Плюс еще чувство, что еще немного, и ты начнешь нечто грандиозное.

Одиночество прекрасно только в перерывах между суетой.

На природе ты чувствуешь себя гостем – она прекрасно обходится без тебя. И ты возвращаешься в город, где от тебя хоть какая-то польза.

Каждый может написать: она уклонилась от объятий, он идет по пустынной улице, кровавое солнце прячется за крышами. Сложнее не впрямую объяснить: почему она его не любит, пойдет ли он к другой женщине или пару дней пострадает и, наконец, предвещает ли кровавость солнца завтрашний ветер – ветер перемен? И совсем сложно донести, зачем ты это написал, что хотел сказать, но замаскировал мысль простотой слов. Замечательно, когда важные мысли лишь легкий налет на страницах. Почти невидимый. Но это главное, что есть в хороших книгах. То, что остаётся. Ради чего мы читаем.

Нескучный сад

Так получилось, что я два дня провел дома. Очень понравилось. За окном круглые сутки работали экскаваторы с бульдозерами – это было романтично. Проснешься в час ночи, а люди работают – что может быть прекрасней! Светит прожектор, тени ходят по кучам песка и гравия, гостиница «Космос» мигает синими звездами, сквозь тополиную листву видно, как Рабочий задрал руку Колхознице, чуть подальше уже пятьдесят лет взлетает ракета, стараясь не задеть Останкинскую иглу.

Тут вспыхнет в голове фонарь, освещая переулки памяти, где ты давно бродишь один. Такой молодой, энергичный, распираемый планами и мечтами. Мелькают лица, когда-то любимые и интересные. В окнах магазинов пирамиды из пакетов молока и плакаты с нарисованным мясом. Ты крутишь головой и читаешь вывески: «Молоко», «Ткани», «Обувь», «Спорттовары». Это вам не какие-нибудь загадочные «Н&М» или «Дикси». Внезапно захочется съесть бутерброд с колбасой по 2,90 и шоколадный батончик с картинкой из мультфильма «Ну, погоди!» И чтобы из окна, где горит чешская люстра с хрустальными висюльками, Пугачева пела, что любя, нельзя отрекаться.

«Это все сопли, – ворчишь ты на самого себя, – ведь гораздо приятнее бродить по богатым красивым улицам, знать, что всё, ранее недоступное, сейчас в избытке. Посмотри, как ярко светят фонари, какие классные у всех машины и как красиво одеты люди».

Ты соглашаешься сам с собой, едешь в Нескучный сад, бредешь к Андреевскому пруду, где давным-давно осваивал азы гребного слалома. Пытаешься найти место, где спускали каяки на воду, но берега заросли кустами. Все прошло. Ну и ладно. Зато рядом с прудом романтические скамейки, смешные фонари и дорожки, ведущие к ресторанам. Там сидеть, наверное, лучше, чем, ежась от холода, на травянистом берегу выливать воду из кроссовок.

ВДНХ

У кого праздник, а у нас на улице за ночь экскаваторы с бульдозерами выдрали огромные многолетние кусты. Теперь там песок, а рядом штабели серой плитки. Число рабочих утроилось, и у меня закралось подозрение, что основные работы на ВДНХ закончены. Как-никак футбольный чемпионат на носу. Пошел проверить гипотезу.

Щас! Реконструкция идет одновременно по всей выставке. Почти все павильоны в лесах. Фонтаны не работают, но посетители отчаянно пытаются гулять среди заборов и строительной техники. Раньше осени здесь лучше не появляться.

Когда я учился в школе, нас каждую осень посылали на ВДНХ. Учителя за нами не следили, но потом требовали сочинение о выставочных впечатлениях. Не помню, что писал тогда, но если описывать «правду жизни», то сочинение должно было быть таким: «Купили билеты, пошли по центральной аллее. Посмотрели на гагаринскую ракету и на самолет Ту-104. Купили сигареты. Свернули в боковую аллею и вышли к Дегустационному павильону. Заказали коктейли. Что было дальше – не помню».

О книгах

То ли мне лень, то ли жизнь такая. Пытаюсь найти в соцсетях обсуждение книг. Не нахожу. Даже литераторы пишут, как болит у них голова или ворчат, что мир опять в чем-то погряз. Иногда ругают других литераторов. Недавно ругали «Убить Боборыкина». Сейчас ругают «Петровы в гриппе и вокруг него». По-человечески это понятно – обидно, когда премии новичкам дают.

Зарубежной прозы будто не существует. Вряд ли это связано с патриотизмом. Тут своих читать не перечитать, не до забугорья. Любые слова об общей мировой культуре истрепались и реально ничего не значат. А зря. Ведь так приятно открывать для себя новые имена, убеждаться, что у нас всех общие проблемы, мы можем вместе смеяться, восторгаться и переживать. И границы между странами условны. Из космоса их вообще не видно.

Простите за длинное предисловие. Просто хочу поделиться своим «открытием» Джона Фанте – мужественного американского писателя. Чистая прозрачная проза, где юмор граничит с трагедией, где жизнь описана без прикрас. Хочется войти в страницы и помочь героям. Редко так бывает. Это я о романе «Спросите у пыли».

Вот цитата из романа, чтобы показать, как пишет Фанте: «Она осталась одна во всем мире и никому не верила, это было ей просто не по карману».

Михалково

У меня всегда неловкое чувство, когда хожу по красивым городам. Люди старались, вкладывали деньги и силы, а я тут бесплатно любуюсь великолепием. Потом куплю мороженое и полегчает. Какой-никакой, а вклад. В Москве такое чувство усиливается. Здесь все стало настолько шикарно, что мороженым не отделаешься.

Сейчас Москва для меня – город сюрпризов. Постоянные открытия. Вот еще одно – усадьба Михалково. Собственно, усадьбы уже нет. В громадном парке, что у метро Коптево, лишь остатки былой роскоши. Тут работал Василий Баженов (дом Пашкова, дворец в Царицыне). То, что осталось от его работ, подкрасили и объявили памятниками архитектуры. Сам парк великолепен. Пруды, аллеи, уютные скамейки. Тут приятно признаваться в любви или просто сидеть и философски смотреть на уток, плавающих среди кувшинок. Мой путь шел к скандально известному собору Иоанна Кронштадтского. Очень скромному, никому не мешающему, незаметно вписавшемуся в окружающий ландшафт на окраине парка.

– Что за сыр-бор был при возведении храма? – спросил я батюшку.

– Местные жители возмущались. Боялись, что экологию нарушим. Они просто историю не знали. Потом пришли ко мне, покаялись.