Текст книги "Александр III. Истоки русскости"

Пример Тамбовско-Саратовской дороги может оказаться очень ярким и очень убедительным. Эту дорогу строили частники и муниципалитеты. Её еще и не достроили, а она уже потребовала больших ремонтов. Государству пришлось её выкупать и провести очень большие вложения в её ремонт.

При частниках эта дорога была убыточной. Постоянно убыточной! А когда стала государственной, то в первый же год принесла прибыль. В последнем частном году убыток составлял 93,8 тысячи рублей, но уже в первом государственном году чистый доход был 64,5 тысячи рублей, и прибыль ежегодно стала возрастать.

Позволим себе забежать вперед и сравнить вот такие цифры: по итогам 1888 года 76 процентов рельсовой сети принадлежали 42 акционерным обществам и лишь 23,6 процента – казне. Но к концу 1894 года у казны были уже 56,2 процента всех российских железных дорог.

С. Ю. Витте: «Императора Александра III немало шокировало такое положение вещей, что в государстве создались как бы особые царства железнодорожные, в которых царили маленькие железнодорожные короли вроде Полякова, Блиоха, Кроненберга, Губонина и прочие и прочие. Здравый хозяйственный разум царя привел к ясному мнению о том, что нужна национализация всего железнодорожного хозяйства. И начал неукоснительный выкуп железных дорог. Чаще всего этот выкуп шел с явной переплатой, но император шел на это, сознавая важность избегать резках конфликтов с будущей и уже настоящей буржуазией и твердо веря, что от выкупленных дорог будущий доход в конце концов решительно покроет затраты».

Так всё и получилось, кроме того, в российском железнодорожном хозяйстве значительно прибыло порядка и безопасности движения.

Нужно сказать, что Царь-Хозяин весьма не доверял не только железнодорожным «королям», но и в целом крупным частным предпринимателям (как, впрочем, и крупной бюрократии). И он направлял экономический курс империи на всемерное вхождение государства в главные отрасли хозяйственной жизни России. Удалось ли ему это? Современный историк А. Полунов: «При Александре III государственное вмешательство в экономику резко усилилось». Уж привлекаемая нами точка зрения другого современного историка А. Боханова говорит об этом ещё полней, и Боханов приходит к выводу о том, что Бунге и Вышнеградский при понимании Александра III дали основу для бурной промышленной модернизации («первой русской индустриализации»). Именно эти экономические свершения эпохи Александра III стали фундаментом всего дальнейшего хозяйственного прогресса страны.

Неизбежен встречный вопрос: а в целом благодатно ли активное вмешательство государства в экономическую жизнь страны? Сперва нам будет уместно сказать, что, например, таковое вмешательство в Германии было ещё решительней и гораздо жестче. И это привело к управляемому, неуверенному прогрессу в деле индустриализации. Привело ли такое вмешательство к резким столкновениям с личными интересами крупных капиталистов? Безусловно, привело. И если в железнодорожном деле царь смягчал их недовольство и при выкупе дорог шел на явные переплаты, то например, в крупном водочном предпринимательстве он проводил более жёсткую линию.

…С 1860 года в Москве на Пятницкой улице успешно работало водочное производство П. А. Смирнова, талантливо продвигавшего своё дело. Это дело развивалась сталь успешно, что Смирнову удалось собрать бесчисленные награды на международных выставках по обе стороны океана. При Александре III эта мощная фирма стала Поставщиком Двора Его Императорского Величества. Не менее громко звучали имена других винозаводчиков – Шустова, Поповой, Петрова, Вараксина, Бехмана Штиттера. И всё это была громадная сфера частных капиталов и частных интересов.

Но император по финансово обоснованному предложению Витте и его сторонников решил ввести в стране винную монополию. Это сильно ущемило интересы крупных производителей виноводочных изделий, для некоторых (как, например, для П. А. Смирнова) это являлось подлинной жизненной трагедией.

Но император не сомневался в нужности решения о монополии. Её цель и методы её реализации были хорошо продуманы и соответствовали идеям и мыслям программы Д. И. Менделеева.

И Витте со своим «штабом» уверенно и энергично претворял в жизнь замысел монополии. В короткие сроки создали в стране 348 казенных винных складов, на которых стали делать казенное хлебное вино. Результат для бюджета был очень благоприятным, экономический эффект весьма ощутим.

И в целом император был весьма восприимчив к советам своих экономистов. Так, он вежливо откликнулся на их замечания о пользе освоения русского севера. Его особенно заинтересовали территории Кольского полуострова. Царь стал покровительствовать тамошнему хозяйству и предложил ученым и хозяйственникам подготовить свои соображения о создании там военного флота и создании нашего самого северного незамерзающего порта.

После изучения всех представленных материалов он пришел к решению о создании на Севере порта и города (нынешнего Мурманска).

Его преемник на русском престоле император Николай II не поддержал это начинание, и порт построили на Балтике в Либаве. Увы, боевые события мировой войны показали уязвимость наших балтийских портов и показали, что и в этих вопросах Царь-Хозяин был гораздо более прав, нежели его наследник. И строить Мурманск пришлось, но уже только десятилетия спустя.

Все советские историки и немалое число современных исследователей той эпохи осуждают Александра III за проявление резкой и грубой «самодержавности» в хозяйственной жизни страны, в принижении роли местного самоуправления. Такие суждения имеют известную основательность, но во многих случаях император отнюдь не отрицал полезный характер инициативы снизу, а в том числе и конструктивности многих позиций органов самоуправления. На этом направлении весьма показательным может быть пример отношений государственной власти и органов самоуправления Москвы.

В 1887 году там решено было строить мытищинский водопровод. И генерал-губернатор Долгоруков хотел взять дело в свои руки, отодвинув в сторону городское самоуправление. Но император решительно поддержал лидера самоуправления Алексеева, пометив решающие бумаги в его пользу: «Совершенно справедливо». Хозяйственная инициатива по обустройству русских территорий императору всегда была близка и понятна. В этом он чаще всего оказывался спокойно последовательным.

В 1889 году московский конфликт разгорелся с новой силой. Москва вновь избрала городским головой опять же Алексеева. А генерал-губернатор Долгоруков обратился к царю с просьбой: Алексеева не утверждать! Но Александр III не внял просьбе своего высокого чиновника и Алексеева утвердил. С этим лидером муниципального самоуправления он был вполне единомышлен как по стратегии развития хозяйства страны, так и по конкретным хозяйственным вопросам. Впоследствии император сказал: «Я любил его за то, что он не занимался политикой, а только делал».

Что может быть красноречивей таких слов? Ведь Царь-Хозяин всегда искал помощников в работе, а часто натыкался лишь на политизирующих говорунов… И в московском конфликте он совершенно определенно усмотрел в действиях генерал-губернатора во многом бюрократические происки. А в трудах городского головы – самую подлинную практическую пользу.

Во многом не доверяя бюрократам (и, может быть, слишком строгой своей оценке их работы), царь оставался строгим, зорким и заботливым хозяином. И, в конечном итоге, он сделал очень много для укрепления позиций государства в народном хозяйстве огромной страны и привел Россию в число бурно развивающихся стран.

При этом мы не можем не коснуться неизбежно возникающего «рабочего вопроса». Конечно, при быстром капиталистическом развитии страны он уже заявлял о себе, и при Александре III случались стачки и забастовки и происходили частные попытки террора. Требовала улучшения и жизнь российской Деревни. Мы не можем сказать, что, увлечённый развитием отечественной промышленности, император совсем не уделял внимания этим вопросам.

Нет, они тоже оказывались в поле его зрения. Именно при нём был предпринят целый ряд шагов, посильно разрешающих социальные проблемы или, по крайней мере, смягчающих их остроту. Так, в 1886 году создали крестьянский поземельный банк и отменили подушную подать. И это заметно сказалось в облегчении хозяйственной жизни крестьян. А в промышленности был принят закон об ограничении труда малолетних и создана фабричная инспекция. В 1883 году приняли закон об ограничении ночной работы женщин и подростков и ввели меры по признанию равенства старообрядцев с другими концессиями.

Чаще всего исследователи отмечают социальную неглубокость и половинчатость этих нововведений, но нужно признавать, что до правления Александра III и таких шагов навстречу простому люду никто не предпринимал. И тогдашняя Европа тоже не могла похвастать высокой гуманностью по отношению к труду простых людей.

Но возвратимся к общехозяйственным вопросам эпохи Александра III. Консервативный курс внутренней политики (в первую очередь политики экономической!) в целом создавал ощущение большой твердости ведения дел, и это весьма способствовало смелости предпринимательских начинаний и притоку в российскую экономику иностранных капиталов. И российское капиталистическое хозяйство выросло естественным путем, а не создавалось искусственно. (Вспомним наше недавнее, когда в годы правления Б. Н. Ельцина возврат к капитализму шел вполне искусственно и принужденно. Когда для его насаждения буквально за копейки даже не продали, а просто раздали новоявленным «капиталистам» неисчисляемые государственные активы и откровенно ограбили весь народ…)

При Александре III участие государства в банковской финансовой деятельности было постепенным, но постоянным. Петербург стал банковским городом, подлинным финансовым центром страны. И в этой «денежной» жизни участвовало не только государство в целом, но и его управленческие эшелоны. В 1881–1891 годах по распоряжению Александра III на ежегодные закупки государственных процентных бумаг отводился специальный капитал (от ста до двухсот пятидесяти тысяч рублей). И к концу 1891 года Канцелярия уже имела этих бумаг на 210 000 рублей.

А личные деньги императора, хранившееся в банке, прирастали тоже, но понемногу. И во всём, проводя русскую экономическую политику, он был верен ей и в этом, сугубо частном, денежном вопросе – от иностранных бумаг он избавился и велел покупать лишь русские бумаги. Это он сделал исключительно для повышения авторитета русских финансовых обязательств. (Поступают ли так наши современные государственные люди? И где хранят они свои деньги? Этого мы не знаем и ничего не можем судить.)

А Царь-Хозяин, приобретая лишь русские финансовые бумаги, так сказать, лично «голосовал рублем» за успех национальных денежных операций, личным примером агитируя за русский рынок.

Современные исследователи старой российской экономики отмечали, что Александр III своё личное высокое положение использовал в государственных целях, собственным примером поддерживал российские финансовые инструменты за рубежом, осуществлял свои «персональные инвестиции». За время своего правления он приобрел русских финансовых бумаг на один миллион 86 тысяч и 303 рубля.

Но это лишь непосредственно личное участие в развитии русского бюджета, а подлинным достижением на этом направлении, очевидно, являлась всё-таки миротворческая политика, обеспечившая возможность спасти от боевых расходов около 140 миллионов рублей, ежегодно поступавших в хозяйство страны. И это не означало, что Россия совсем пренебрегла серьёзными военными расходами. Отнюдь нет, следует вспомнить, например, о начавшемся строительстве Черноморского военного флота и перевооружении всей нашей армии. Царь неоднократно заявлял: «Мы никого не тесним, но я требую, что и Россию никто не теснил».

Занимаясь воссозданием Черноморского флота и не вооружая армию, Россия сумела воздержаться от войн, и эта мирная передышка была драгоценна для её экономики. Все истинные русские люди, сторонники созидательных действий, были очень довольны такой политикой. Например, Д. И. Менделеев в своих трудах дал самую высокую оценку преобразованиям, проведенным императором в области экономики и финансов: «Люди, прожившие царствование императора Александра III, сознавали, что тогда наступила известная степень сдержанной сосредоточенности и собирания сил. Миротворец Александр III, провидевший суть русских и мировых судеб больше и дальше многих своих современников, решил, что надо всеми способами покровительствовать развитию всех видов промышленности в своей стране и как можно скорее, с двух сторон повелел строить Великую Сибирскую железную дорогу, чтобы связать Россию с берегами Тихого океана»

Давая общую оценку положения России в мире в период Царствования Александра III, благодаря которому стране удалось избежать финансово-экономических, демографических и политических потрясений, Менделеев писал: «… современное положение России во всём мире определяется несомненным ростом её промышленности, устройством её финансов, золотым обращением, союзом с Францией и явно миролюбивыми тенденциями, составляющими несомненные плоды прошлого и текущего царствования, слившихся в одно целое».

Великий ученый активно выступал за продвижение России, подчеркивая роль императора в развитии промышленного дела, он писал: «Надо было громко, со всей русской силой сказать: пора развиваться русской промышленности как залогу экономической независимости и зрелости, и как средству к достижению возможного народного благосостояния, просвещения и всяких видов прогресса: пора направить русские силы на покорение обильной природы страны, вывести её из эпохи земледельческой в более сложную – промышленную, совершенно неизбежную по строю всего образованного мира».

Напомним, что огромный толчок развитию промышленности в России дал принятый в 1881 году, с одобрения Александра III, новый таможенный тариф. В его основу лег разработанный Менделеевым институционально-хозяйственный труд «Толковые тарифы или исследование о развитии промышленности в России в связи с её общим таможенным тарифом». (Кстати, Менделеев особо подчеркивал крайнюю невыгодность вывоза сырьевых материалов. А у нас сейчас за границу разве не сырьем гонят всё – от леса до нефти?)

Цели, поставленные научно разработанной программой Менделеева, легли в основу экономической политики Александра III и его министров Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградского, С. Ю. Витте. Нельзя не отметить таковых действий. Правительству Александра III никогда не были свойственны крутые повороты и «шараханья» как в политике, так и в экономике. И курс на золотой стандарт, протекционизм и посильную социальную защиту тружеников был взят едва не с самого начала. Уже в 1883 году Бунге настоял на расширении использования звонкой монеты в казенных операциях и расчетах между частными лицами.

При Бунге движение по всем вышеозначенным хозяйственным направлениям было аккуратным, но четко определенным. Сам Бунге был достаточно умеренным протекционистом, но твердым сторонником золотого стандарта и в целом упорядочения денежного обращения в стране. Одновременно этот министр финансировал и настойчиво продвигал в дело понижение выкупных платежей. Он хорошо понимал, что сбереженные крестьянами денежки никуда не пропадут, а непременно придут на внутренний рынок и будут оживлять его, сильно способствуя решению очередных вопросов экономики (Разве не так сейчас действует власть в Китае, понижая целый ряд налогов и этим направляя деньги на рынок?)

И, видимо, министр финансов не ошибся в своих расчетах. Ведь в 1882 году, в первый год пребывания Бунге на посту министра финансов, сумма обыкновенных доходов бюджета составляла 703,7 миллиона рублей, а в 1886 году, в последний год его службы прирост составлял почти одиннадцать процентов: всего это составило 780 миллионов.

При его преемнике Вышнеградском соответственно 1887 год – 829,7 миллиона, 1892 год – 970 миллионов. Прирост равен уже почти 17 процентам. А за десять лет прирост обыкновенных доходов бюджета составил почти 38 процентов.

Как Бунге, так и Вышнеградский постоянное внимание уделяли прибавлению золотого запаса империи, и этот запас неуклонно возрастал. Если в 1887 году он составлял 281,5 миллиона рублей, то в 1893 году – уже 518,5 миллиона. (Не лишним будет сказать, что к 1896 году он был равен уже 659,5 миллиона рублей.)

Одновременно нужно понимать, что финансовая благополучность государства достигалась решающим образом за счет роста налогового времени. Налогообложение в России на душу населения тогда было самым низким в Европе. Желая благоприятствовать этому, ещё при Бунге отменили важнейший косвенный налог на соль. А Вышнеградский, постепенно повышая таможенные тарифы, этим не только помогал своей промышленности, а влиял и на снижение налогов. И здесь мы уже можем сослаться на то, что таможенные пошлины на иностранные товары при Александре III возросли в целом почти вдвое. Это поворачивало поток средств как на развитие хозяйства, так и на некоторое облегчение налогового бремени. И к 1893 году мир мог наблюдать в России огромный промышленный подъем, самый большой за весь период её капиталистического развития.

Промышленное производство возросло в два раза, при этом в легкой промышленности в 1,6 раза, а в тяжелой даже в 2,8 раза. Добыча нефти возросла на 65 процентов, получение чугуна – 250 процентов, угля – на 300 процентов, машиностроение поднялось на 410 процентов, а сельскохозяйственные машины стали производить больше на целых 659 процентов. Протекционизм сказал своё решающее слово!

Значительными были и успехи в сельском хозяйстве: производительность труда возросла в четыре раза, количество голов крупного рогатого скота поднялось на 63 процента, а урожай зерновых – даже на 180 процентов.

Если строго отделять время царствования Александра III от последних лет правления его отца и от начального периода правления Его сына, Николая II, то цифры подъема экономики в капиталистический век развития России всё равно оказываются более чем значительными. Так, выплавка чугуна возросла на 159 процентов, получение стали – на 95 процентов, а добыча нефти на невообразимую цифру – 1463 процента! Правительство Александра III категорически настаивало на росте отечественных инвестиций в народное хозяйство, и в 1893 году доля отечественных капиталовложений в два раза превысила импортные инвестиции. И началось продвижение русских изделий на мировой рынок: так, в 1890 году коломенский завод уже продавал свои паровозы за границу.

Мы хотим ещё раз отметить, что вся экономическая политика «малообразованного» императора Александра III постоянно и неизменно опиралась на научные исследования замечательно образованных И. А. Вышнеградского и Д. И. Менделеева. Царь оказывался способным проникать в главною суть исследований своих высокоученых советников. Так, именно расчеты и рекомендации Д. И. Менделеева были совершенно приняты императором при решениях о строгом ограничении возможностей иностранного капитала. Ему не следует давать никаких прав и возможностей, кроме процента с прибыли! Именно в этих условиях он окажется полезным для нашей страны и не получит никаких возможностей для того, чтобы хозяйничать в ней.

Царь и его ведущие экономисты единомысленны и в оценке будущих возможностей Сибири и Дальнего Востока. И Менделеев, чьё деятельное внимание к этим территориям проявилось в эпоху Александра III, говорил, что царь, размышляя о перспективах нашего Востока, проявил большую хозяйскую дальнозоркость.

Например, это очень ярко проявилось в 1887 году, когда при одном из первых докладов С. Ю. Витте царь уже поставил перед ним задачу сохранения Великого Сибирского пути. Это явилось чрезвычайно смелым решением императора, ведь идея Транссиба не только не встретила сочувствия в высших сферах России, но и обрела явное осуждение многих значительных людей. Их всех смущал и пугал уже небывалый для России (и всего мира!) масштаб замысла – больше семи тысяч верст рельсового пути! От этой невообразимой цифры многие отмахивались, словно от жуткого и нелепого наваждения.

Но Царь-Хозяин видел при этом и многие другие цифры. Например, то, что дорога сможет обслужить и оживить 140 тысяч квадратных вёрст дальних русских территорий! За это не только стоит, а совершенно необходимо бороться и трудиться.

Что мог дать Великий путь оживления промышленности, обретения полезных ископаемых и обеспечения военной безопасности? К этим громадным задачам царь причислял и вопрос о заселении русскими сибирских просторов, а в первую очередь о переселении крестьян в Сибирь и на Дальний Восток. Население России бурно возрастало, в европейской части страны уже остро ощущался земельный «голод», а в Сибири и на Дальнем Востоке лежали бескрайние земли, пригодные для сельскохозяйственной обработки. Ключ к решению сложнейшего узла противоречий в Деревне лежал там, в Сибири и на Востоке!

Д. И. Менделеев в своей работе «Заветные мысли» писал, что вся строго последовательная, но спокойно постепенная хозяйственная политика Александра III одним из важнейших считала крестьянский вопрос.

Когда Александр III пришел к власти, то его не могло не смущать то, что весь предшествующий период экономика России развивалась как бы на ощупь. Всё шло «так, как шло», без ясно осознанной хозяйственной идеологии, без каких-либо основополагающих идей, без ясно определенных государственных целей. Так было в тарифных обстоятельствах, так было в железнодорожной сфере, так было и во всей нарождающейся промышленности и точно так же с импортным экспортом; но, может быть, всего неопределенней оказывалась российская сельская реальность.

Два главных деревенских сословия – это крестьяне и дворяне. После реформы 1861 года их положение оказывалось взаимно достаточно неустойчивым и неопределенным. У дворян началось явное, всем видное обезземеливание и утрата любого значения в Деревне. А крестьяне, недавно вышедшие из крепостной зависимости, ещё не успели приспособиться к новой реальности и, по сути дела, оказались громадным сословием, как бы утратившим какой-либо постоянный контроль за своим бытием со стороны государства.

Поскольку власть барина отошла в прошлое, а какое-либо прямое управление со стороны государства не вмешивалось в нормы «обычного крестьянского права», то имперская связь с этим сословием сильно ослабла. Перед императором встали вопросы: как поддержать безземельное дворянство и как разумно направить хозяйственный процесс у крестьян?

И тот и другой вопросы представлялись очень трудными. Век Александра III отмечен многими мероприятиями, направленными на поддержку дворянства. Здесь и организация весьма выгодного для этого сословия Специального Дворянского Банка, и создание Дворянского выигрышного займа, и защита выморочных имений от расхищения и даже учреждение особой «Комиссии для изыскания мер к предотвращению обезземеливания дворянства».

Нужно так же назвать льготы дворянам в приобретении сельскохозяйственной техники и удовлетворении иных сельскохозяйственных надобностей. Они получили льготы в сельском винокурении, обрели представительство в земстве, получили положительные узаконения по своей государственной службе. В этом направлении важным было учреждение должностей земских начальников, следивших за общим порядком, мировыми судьями и крестьянским самоуправлением.

Стали ли все эти правительственные действия успешными? Достигали ли они цели сохранения на Селе достойного значения дворянского сословия и его надёжной адаптации к условиям нового времени? Нужно признать, что эти усилия лишь несколько замедлили процесс обезземеливания дворян, вымывания их из деревенской жизни и утраты ими своего прежнего значения.

В русских губерниях проходил почти поголовный отъезд дворян в города и полная утрата ими своего земельного имущества. Правительство желало как-то привлечь их «к постоянному пребыванию» в поместьях, чтобы дворяне оставались-таки на Селе значительной проправительственной силой. Но в целом эти старания оказывались тщетными и в таких передовых сельскохозяйственных уездах, например как наш Мышкинский, дворянство в Деревне исчезало на глазах.

В нашем уезде дело дошло до того, что остающиеся здесь совсем малочисленные дворяне не находили в своей совсем оскудевшей среде тех, кого можно было выдвигать на должность уездного предводителя дворянства. Горсточки дворян, располагавших совсем невеликими земельными владениями, перестали быть сколько-то значимой гражданской или социальной силой.

А как обстояли дела с гигантской крестьянской массой сельского населения? Собственно, со стороны государства этот необъятней мир был очень мало управляем до самого 1890 года, когда появившиеся земские начальники стали сколько-то представлять на Селе государственный контроль. До Александра III всеми крестьянскими вопросами в любом уезде занимался лишь «непременный член уездного присутствия по крестьянским делам». То есть всего один человек на десятки тысяч крестьян. (Как после этого говорить о времени жесткого контроля государства по отношению к русской Деревне?)

Мы полагаем, что государство вмешивалось в её дела очень мало, и его власть редко и незначительно выходила за пределы городов и слабо вторгалась в сферу крестьянского обычного права. Но если это не слишком тревожило ни само государство – ни местные крестьянские «миры», то вопросы хозяйственные (а в первую очередь вопрос земельный!) очень тревожили и тех и других.

Основой крестьянского хозяйства всегда является земля. И при росте деревенского населения страны с каждым годом и с каждым днем всё более обостряется вопрос – где взять земли для ведения хозяйства, для прокормления семей, для установления спокойной жизни? После реформы 1861 года естественный путь обретения земли видели лишь в выкупе её крестьянами у помещиков. Правительство Александра III, содействуя решению вопроса, ввело понижение выкупных платежей, обязательность выкупа земли и обратилось к идее переселенческого движения. Для облегчения выкупных операций создали Крестьянский поземельный банк, его деятельность оказала сильный эффект, крестьянство активно пользовалось его услугами. (Но, видимо, в ещё большей мере крестьяне использовали такие источники «кредитования», как семейно-родственные связи и отходнические занятия. Такое «кредитование» значительно превышало банковское.)

Понизили выкупные платежи. На следующий год понизили подушевую подать, а в 1885 году и вовсе её отменили. К услугам банковского кредитования обращались всё большее количество крестьян, у них появились средства для покупки земли, и это вызвало в деревне появление двух важных социальных новшеств. Первое – дворяне стали активно выдвигать на рынок свою земельную собственность, и пошла уже ускоренная ликвидация дворянского землевладения!

Многие современные исследователи полагают, что это настолько озаботило правительство, что ему пришлось отказаться от работы Крестьянского банка как инструмента решения крестьянского земельного вопроса и искать другие способы его решения. Таким образом, всё более четко признавалась переселенческая политика.

А вторым, весьма серьезным, новшеством явилось создание материальной основы для появления слоя сельской буржуазии, вырастающей из самого крестьянства. Его относительное имущественное равенство стало таять, и расслоение крестьянства становилось всем видимым фактом. Впереди, в уже достаточно близком времени, просматривалось как появление сельской буржуазии, так и появление сельского пролетариата. Мыслящая часть российской элиты, разумеется, ясно различала такую перспективу и была немало встревожена размыванием и разрушением крестьянства, но не видела разрешения этой пугающей проблемы.

Высказывали даже такие безосновательные предположения как найти способ «заставить крестьян оставаться крестьянами»! Это не напоминает ли нам хорошо известные меры – заставить оставаться колхозниками? Звучали и вполне реалистические предложения – например, о выведении в каждом крестьянском хозяйстве многократного участка земли.

Какие пути для разрешения или хотя бы смягчения «крестьянского вопроса» избирало правительство Александра III? Как мы уже сказали, большое внимание уделялось переселенческой деятельности. А, кроме того, провели целый ряд мер пусть паллиативных, но всё же содействующих смягчению положения. Так, подушную подать заменили сборами, направленными на состоятельных людей, нежели на бедных. Ввели льготы для крестьян приарендованных казенных земель и по приобретению казенного леса. Семейные разделы получили некоторое ограничение; ввели положение о законном найме на полевые работы. Полезным стало и учреждение казенной питейной торговли, она устранила плату за вино домашним имуществом и инвентарем. Наконец, было утверждено Министерство земледелия и государственных имуществ, ведь большая часть сельского населения кормилась земледельческими трудами! И при Министерстве создали полуобщественный консультационный совет. Как дальше развивалась бы ситуация в русской Деревне? Как говорится, «нам не дано предугадать…» Но с цифрами в руках можно заявлять, что в те годы более двух третей всех пригодных для возделывания земель принадлежали крестьянам на основе общей и частной собственности. А к 1905 году в коренных европейских русских губерниях (Кавказа, Польши, Прибалтики) из 395 миллионов десятин земли в крестьянской собственности находились 240,5 миллиона десятин. А вся остальная часть была только государственная. А в сельско-хозяйственно развитых уездах, как например, в нашем Мышкинском Ярославской губернии, крестьянское землевладение было и гораздо значительней. (Причём тут революционный лозунг «Земля – крестьянам»? Где и у кого её можно было взять?)

«Нам не дано предугадать…» Воистину – не дано. Но все тогда происходившие хозяйственные и социальные процессы при всей их глубине сохраняли стабильность социального устройства. России. И даже реформы С. Ю. Витте и П. А. Столыпина не противоречили естественным законам развития русского сельского общества. Первичным оставались институты семьи, веры, родины. Тяжелые удары им нанесли революция и гражданская война, а окончательно разрушила русский жизненный уклад коллективизация сельского хозяйства. Не будь их, страна имела бы реальные шансы развития естественным эволюционным путем. Будет Великая Сибирская дорога – будет и с помощью государства массовое переселение крестьян на освобожденные земли Сибири, а стало быть, будет и устранение социальной напряженности в центре страны, и будет новый мощный приток сельскохозяйственной продукции с Востока.