Текст книги "Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг."

Участие турецких эмиссаров в подготовке терского восстания является крайне сомнительным. Даже в довоенный период турецких шпионов в этом регионе было мало, и их деятельность носила скорее разведывательно-пропагандистский характер. Доподлинно известно лишь о существовании двух турецких подданных, направленных в Темир-Хан-Шуру для подготовки мятежа. 9 марта 1912 г. предшественник Гладышевского на посту начальника Терского жандармского управлении В. С. Устинов писал в особый отдел ДП: «По имеющимся у меня агентурным сведениям, в пределах Терской области в последнее время появились турецко-подданные, которые собирают в мусульманском населении деньги на неизвестный предмет. Прямых же указаний о пропаганде панисламизма и подготовке мусульман к восстанию ко мне не поступало»[608]608
  Там же. Ф. 102. Оп. ОО‐1912. Д. 74 ч. 78 лит. Б Лл. 3, 3об.


[Закрыть].

Равно сомнительно участие турок в подготовке Аджарского восстания 1914–1915 гг. Еще до войны сотрудники Особого отдела наместничества на Кавказе были пессимистичны по отношению к жителям Батумской области. Здесь, собственно, не велось панисламистской пропаганды в отличие от других регионов Кавказа, так как население было абсолютно исламистски и протурецки настроено еще задолго до войны, ожидая лишь повода для выступления[609]609
  Императорская Россия и мусульманский мир (конец XVIII – начало XX в.): сборник материалов / сост. Д. Ю. Арапов. М., 2006. С. 411.


[Закрыть]. Его не надо было агитировать. Но и сам ход восстания показал, что значительные массы населения оно не затронуло. Отчасти был прав грузинский социал-демократ А.И Чхенкели, когда уже после подавления восстания на заседании мусульманской фракции Государственной думы в феврале 1916 г. охарактеризовал бытовавшие в этих местностях настроения аджарского населения Карсской и Батумской областей как совершенно лояльные России. Умирать за Турцию ценой сожженных домов и расхищенного имущества местным мусульманам не хотелось[610]610
  ГА РФ. Ф. 102. Оп. ОО‐1916. Д. 74. Л. 14об.


[Закрыть]. Идеалы панисламизма быстро разбились о прозу войны. Да и сами представители мусульманской фракции Государственной думы признавали неготовность к борьбе против царского правительства. Как писал депутат И. А. Ахтямов своему коллеге, члену российской партии «Иттифак эль муслимин» кадету К. Б. Тевкелеву, мусульманские круги «обнаружили полное политическое банкротство, что особенно ясно выяснилось за этот военный период»[611]611
  Представительные учреждения Российской империи в 1906–1917 гг. Материалы перлюстрации Департамента полиции. М., 2014. С. 456.


[Закрыть].

Во время войны члены младотурецкой партии «Единение и прогресс» пытались провести на руководящие должности в занятых русскими войсками землях своих членов, но зачастую это заканчивалось провалом. Наиболее известный случай произошел в г. Ризе. Войдя в доверие к русским военным властям во время Аджарского восстания, местный иттихадистский политик Тефик-эфенди в 1916 г. с легкостью стал градоначальником Ризе. Вместе с сыном Османом он относился к ярым сторонникам политики Энвер-паши по отношению к армянскому населению – геноциду армян. Более того, у себя в доме они содержали подпольную мастерскую по изготовлению ручных гранат. Пока Тефик-эфенди «показательно» просил у русских военных укрытия во время восстания в Батумской области, его сын Осман активно участвовал в организации четников для вторжения в Россию. Двойное дно градоначальника Ризе было раскрыто Кутаисской жандармерией, и в декабре 1916 г. его сын Осман был арестован силами контрразведки и доставлен в Батум в распоряжение контр-адмирала князя Н. С. Путятина[612]612
  РГВИА. Ф. 13227. Оп. 2. Д. 8. Лл. 24, 44.


[Закрыть].

Некоторую опасность для русской оккупационной администрации составляли турецкие дезертиры. Группы солдат объединялись под командованием оказавшихся в тылу офицеров султанской армии и создавали партизанские отряды и разбойничьи шайки, укрывавшиеся в горных районах и организовывавшие нападения на военный транспорт и местное население. Большое их число было зафиксировано в Архавском округе. Однако в силу «крайне ограниченного числа полицейской стражи и отсутствия половины штатного числа участковых начальников и их помощников» поймать эти банды было невозможно. Поэтому по распоряжению военного генерал-губернатора Пешкова над дезертирами был установлен негласный контроль с помощью лояльных к русским властям местных жителей, но с ликвидациями банд, не представляющих серьезной угрозы, было приказано повременить[613]613
  Там же. Лл. 25, 25об., 32.


[Закрыть]. Малочисленность военно-полицейской стражи не позволяла проводить масштабные операции.

В Галиции и на Буковине

Наиболее завершенная структура жандармско-полицейского надзора была сформирована на занятой территории Австро-Венгрии, где с 1914 по 1917 г. функционировало три крупных подразделения: 1) Временное жандармское управление военного генерал-губернаторства Галиции (далее – ВЖУ Галиции), 2) Жандармско-полицейское управление железных дорог в Галиции (далее – ЖПУЖД Галиции), 3) Временное жандармское управление военного генерал-губернаторства в областях Австро-Венгрии, занятых по праву войны (далее – ВЖУ Австро-Венгрии). Также параллельно за ситуацией в крае следило Холмское ГЖУ, так как в Холме пребывал главнокомандующий Юго-Западным фронтом.

В августе 1914 г. русская армия довольно быстро заняла значительную часть Галиции и Буковины: с 5 августа по 13 сентября были захвачены города Галич, Львов, Жолкиев, Тарнополь, Черновцы, Рава-Русская, взят в осаду Перемышль, войска перешли Карпаты. 9 марта 1915 г. по итогам второй осады был взят Перемышль. Таким образом, русская армия продвинулась вглубь австро-венгерских владений на 300 км. Данные территории требовали организации регулярной администрации, и в кратчайшие сроки.

По поручению главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала Н. И. Иванова генерал-лейтенантом графом Г. А. Бобринским и главным начальником снабжения генералом А. Ф. Забелиным было составлено Временное положение об управлении областями Австро-Венгрии, занятыми по праву войны[614]614
  Отчет временного генерал-губернатора Галиции по управлению краем за время с 1 сентября 1914 года по 1 июля 1915 года. Киев, 1916. С. 1.


[Закрыть]. А 25 августа Георгий Александрович Бобринский принял руководство краем, став его генерал-губернатором. Им было учреждено новое административно-территориальное деление, сформированы три губернии – Львовская, Тарнопольская и Черновицкая. Первые две были разделены на 15 уездов каждая, а третья состояла из 10 уездов. Неопределенность возникла лишь с Буковиной, в трех из тринадцати уездов которой население было преимущественно румынским, и генерал-губернатор сомневался в необходимости введения там русской администрации. Границы большинства уездов совпадали с австрийскими, лишь несколько небольших уездов были объединены друг с другом. Таким образом, изначально получилось 40 уездов. Весной 1915 г. к ним добавилась Перемышльская губерния, состоявшая из 15 уездов. На первых порах частично было сохранено даже местное австрийское самоуправление. Несмотря на то что местные городские думы и земские собрания свою деятельность на время войны прекратили, те чиновники и гминные войты, которые были признаны русской администрацией благонадежными, продолжили работать. Более того, уездные власти активно привлекали на службу и в качестве консультантов представителей русинских организаций Галиции[615]615
  РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 12. Лл. 8–9об.


[Закрыть].

В конечном итоге к весне 1915 г. Галиция была окончательно разделена на 4 губернии и 55 уездов, для управления которыми понадобилась полиция. В отчете о своем правлении Бобринский пишет: «Низшая полицейская стража вербовалась путем командирования ее из губерний империи, первоначально из губерний Юго-Западного края распоряжением бывшего генерал-губернатора его, а затем и из других губерний распоряжением Министерства внутренних дел. Командирование это производилось медленно, и лишь к концу оккупации нами Галиции уезды были обеспечены штатным составом низших полицейских чинов»[616]616
  Отчет временного генерал-губернатора Галиции по управлению краем за время с 1 сентября 1914 года по 1 июля 1915 года. Киев, 1916. С. 5.


[Закрыть]. По данным самого МВД, в 1914 – начале 1915 г. в общей сложности в Галицию было командировано более 1800 нижних чинов полиции[617]617
  ГА РФ. Ф. 102. Оп. 73. Д. 54. Л. 9.


[Закрыть]. По требованию генерала Иванова большинство чинов полиции были направлены не из губерний Юго-Западного края, полицейский штат которых (особенно в Полтавской и Черниговской) был и так чрезвычайно ослаблен, а из Центральной России[618]618
  Там же. Оп. 71. Д. 81. Л. 3.


[Закрыть]. Если говорить о городовых, по которым сохранилась точная статистика, то в октябре 1914 г. их было направлено 370 человек, от 12 до 30 человек из каждой губернии[619]619
  Там же. Л. 52, 52об.


[Закрыть].

Жандармский надзор в регионе был введен в середине осени. Стоит отметить, что Бобринский активно привлекал жандармов к управлению краем. Например, на должность помощника градоначальника Львова он прочил подполковника В. С. Фролова[620]620
  Там же. Ф. 110. Оп. 2. Д. 18652. Л. 369; Д. 18654. Л. 59.


[Закрыть], помощника начальника Финляндского ЖУ[621]621
  Список общего состава чинов Отдельного Корпуса Жандармов, исправлен по 10 октября 1916 года. Части 1 и 2. Пг., 1916. С. 436.


[Закрыть].

Временное жандармское управление военного генерал-губернаторства Галиции было сформировано согласно приказу Верховного главнокомандующего от 2 октября 1914 г. № 80[622]622
  Отчет деятельности жандармского управления военного генерал-губернаторства Галиции с 25 ноября 1914 г. по 4 июня 1915 г. (Приложение № 6 к отчету военного генерал-губернатора Галиции). Киев, 1915. С. 1.


[Закрыть], а 13 октября начальником управления был назначен бывший начальник Волынского ГЖУ полковник А. В. Мезенцов[623]623
  ГА РФ. Ф. 110. Оп. 2. Д. 18653. Л. 67.


[Закрыть]. Штаб-квартирой стал город Львов. Однако реально ВЖУ начало функционировать лишь с 25 ноября того же года. Согласно Схеме управления Восточной Галицией ВЖУ напрямую подчинялось генерал-губернатору[624]624
  Отчет деятельности штаба временного военного генерал-губернатора Галиции в период времени с 29 августа 1914 года по1 июля 1915 года (Приложение № 14 к отчету военного генерал-губернатора Галиции). Киев, 1916. Приложение № 22.


[Закрыть]. Приказом от 29 декабря 1914 г. ограничивались территории, подведомственные ВЖУ Галиции, населенные пункты следующих уездов: «а) Львовского – Городок, Жолква, Рава-Русская, Сокаль, Рогатин; б) Бродовского – Золочев, Зборов, Перемышляны; в) Тарнопольского – Збараж, Скалат, Трембовля, Подгайце, Гусятин, Чортков, Борщев, Залещик; г) Станиславовского – Бучач, Тлумачев, Калуш, Богородчане, Надворна; д) Стрийского – Дрогобыч, Жидачев, Турка, Сколе, Долина; е) Самборского – Старый Самбор, Драгомыль, Санок, Леско; ж) Перемышльского – Мосциска, Яворов, Цишанов, Ярослав; з) Коломыйского – Городянка, Косов, Снятин; и) Черновицкого – Коцман, Вашкауц, Вижниц, Старожинец, Радауц, Серет, Кемполунг, Гура-Гумора»[625]625
  Центральный государственный исторический архив Украины, г. Киев (ЦГИАК). Ф. 365. Оп. 1. Д. 191. Лл. 7, 8.


[Закрыть].

Русские войска заняли огромный край, и список задач, стоявших перед жандармской администрацией, был также велик и далеко выходил за пределы чисто полицейской работы. В своем приказе от 23 февраля 1915 г. № 1032 начальник ВЖУ Галиции писал: «В такой стране, как Галиция, при настоящих обстоятельствах и при условии, что жандармские чины появились здесь впервые, все решительно должно заслуживать нашего внимания, наблюдения, сбора сведений, разработки и донесения по команде. Все сведения в будущем и теперь пригодятся и ничем нельзя теперь не интересоваться. Высшее начальство часто задает мне вопросы, на которые я, не имея с места донесений, ответить не могу, – это значит, что нам надо знать и собирать все и всякие сведения и доносить их. Конечно, главнейшими должны быть сведения о революционных, враждебных лицах, шпионах, но, кроме того, необходимы все сведения по наблюдению и настроению населения, положению его, по условиям жизни, порядку и безопасности»[626]626
  Там же. Л. 4об.


[Закрыть].

Процесс формирования управления шел медленно. Согласно штату управления от 2 октября 1914 г., в нем служили 5 штаб– и обер-офицеров (начальник, два его помощника, адъютант и офицер для поручений), 60 унтер-офицеров и 4 писаря. Помощниками были назначены полковник Петроградского ГЖУ И. Т. Покрошинский и ротмистр Московского ГЖУ Н. Н. Кирпотенко[627]627
  Список общего состава на 1914 г. С. 76. Список общего состава на 1916 г. С. 339, 676.


[Закрыть]. В своем отчете Мезенцов пишет: «Означенный штат, как в численном, так и в окладном отношении, оказался не соответствующим действительным потребностям службы и жизни в Галиции, при обстановке военного времени. Взамен его был издан штат, объявленный в приказе Верховного главнокомандующего от 5 ноября 1914 г. за № 143, который и лег в основу сформирования вверенного мне управления»[628]628
  Отчет деятельности жандармского управления военного генерал-губернаторства Галиции с 25 ноября 1914 г. по 4 июня 1915 г. (Приложение № 6 к отчету военного генерал-губернатора Галиции). Киев, 1915. С. 1.


[Закрыть]. Ситуация, сложившаяся вокруг ВЖУ Галиции, обсуждалась также 4–6 ноября 1914 г. во Львове на проходившем совещании в составе командира ОКЖ В. Ф. Джунковского, начальника штаба В. П. Никольского и помощника военного генерал-губернатора Галиции генерал-майора А. П. Половцова.

Однако и этого оказалось недостаточно. Начальник Холмского ГЖУ полковник М. П. Мадатов отмечал в секретном докладе от 2 декабря 1914 г., что при поездке по приграничным с Холмской губернией районам Галиции его «унтер-офицерами была посещена и местность за р. Саном, а также гг. Лежанск, Соколов и Рудка. При этом всюду местное население заявляло им о полном отсутствии военной и полицейской власти и администрации в городах, благодаря какому положению наблюдается общее развитие угрожающей преступности, сильно беспокоящей мирное население»[629]629
  ГА РФ. Ф. 110. Оп. 2. Д. 18654. Л. 34.


[Закрыть]. 11 января 1915 г. Мадатов вновь пишет на имя Холмского губернатора: «По имеющимся во вверенном мне управлении сведениям, после занятия нашими войсками Галицийской территории, население Галичан, прилегающей к Белгорайскому уезду местности, уже около 2‐х месяцев не имеет над собой никакой правительственной власти, и благодаря отсутствию на местах администрации в занятом нашей армией крае царит полный беспорядок, произвол и развивается в угрожающих размерах преступность… Воровство и грабежи растут, причем таким промыслом занимаются, кроме местных порочных людей, многие из отставших от своих воинских частей нижние чины нашей армии, которых возможно обнаружить по несколько человек чуть ли не в каждой деревне, где они проживают по 5–6 недель и занимаются грабежом и чинят всякого рода бесчинства среди беззащитного населения. Такие солдаты располагаются преимущественно у женщин, мужья которых находятся на войне»[630]630
  Там же. Л. 35.


[Закрыть].

Состояние края усугублялось пожарами, эпидемиями, нехваткой продовольствия и средств первой необходимости. В составленном на следующий день, 12 января, донесении в департамент полиции начальник Холмской жандармерии приводит поистине ужасающую картину. «Среди населения Галиции наблюдается нищенство и голод. Скотины и корма для нее сохранилось очень мало и то лишь у очень немногих крестьян, а подвоза продуктов ниоткуда не производится… Крестьяне целыми вереницами тянутся в пос. Тарногород и Белгорай за покупкой съестных продуктов, невзирая на опасения быть задержанными нашими властями или же ограбленными в пути злоумышленниками… В одной из деревень над рекой Саном мать с 4-мя детьми на руках, муж коей на войне, бросилась в отчаянии в реку, и когда ее спасли, ответила, что к тому привел ее голод. В некоторых погорелых и разгромленных селениях вокруг пепелищ своих очагов с диким хохотом и воплями ходят полоумные, потерявшие рассудок от пережитого ужаса войны»[631]631
  Там же. Ф. 102. Оп. 123. Д. 176. Л. 12.


[Закрыть].

Власти осознавали масштаб надвигавшейся гуманитарной катастрофы. Для выяснения степени нужды населения и выдачи пособий в каждом уезде были образованы комитеты из местного сельского и городского населения под руководством уездных начальников, подчиненные Краевому благотворительному комитету во Львове, который возглавлял родственник генерал-губернатора депутат Государственной думы от русских националистов граф Владимир Алексеевич Бобринский. Он собирал сведения о нуждающихся, распределял продуктовую и денежную помощь из экстраординарных сумм генерал-губернаторства. Именно этот вполне опытный политик и формировал в целом идеологический курс русской оккупационной администрации[632]632
  РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 12. Лл. 44–44об.


[Закрыть].

15 января 1915 г. полковник Мадатов запросил главу штаба ОКЖ Никольского о возможности проведения совместных скоординированных с ВЖУ Галиции действий[633]633
  ГА РФ. Ф. 110. Оп. 2. Д. 18654. Л. 18.


[Закрыть]. И вскоре при содействии графа Г. А. Бобринского во Львове прошли переговоры руководства Холмской и Галицийской жандармерии о выработке совместных мер по наведению порядка[634]634
  Там же. Л. 38.


[Закрыть]. Неспособность ВЖУ Галиции самостоятельно справиться со своими проблемами исходила из мизерного размера выделенного ей числа сотрудников. В отчете о прошедших 25 января переговорах полковник Мадатов писал начальнику штаба главкома Юго-Западного фронта, что Львовский район и прочие местности завоеванной части Галиции находятся в одинаково неблагоприятных условиях в результате «отсутствия подлежащих штатов администрации вообще и полиции во всех ее видах»[635]635
  Там же. Ф. 102. Оп. 123. Д. 176. Л. 23.


[Закрыть]. До нас дошло описание состояние администрации Ярославского уезда Галиции, в котором процветали мародерства, дезертирство солдат, начинались эпидемии. Некомплект чинов полиции и стражи в уезде составлял 81 % от положенного по штату. Так, наличный состав уездной полиции на 5 полицейских участках состоял из 5 урядников и 10 стражников, в то время как полагалось иметь 25 стражников и 50 конных и пеших нижних чинов казачьих войск. И это на 160-тысяч-ное население огромного разоренного войной уезда площадью 100 тыс. гектаров[636]636
  Там же. Л. 25.


[Закрыть]. Железные дороги были парализованы, выделенные губернатором Бобринским 500 тыс. пудов зерна голодающему населению было технически невозможно быстро доставить, врачей и фельдшеров для борьбы с начинавшимися эпидемиями катастрофически не хватало. Самое печальное, что, по оценке Мадатова, город Ярослав с уездом находился в еще сравнительно неплохом состоянии по сравнению с другими территориями Галиции.

В хаотическом состоянии находились все сферы управления краем, включая судебную. Осенью 1914 г. часть бывших австро-венгерских судов продолжала функционировать по австрийским же законам, но под наблюдением российских чиновников (в Тарнополе и Львове). Жалованья они, правда, не получали. В других же местах судебная власть была возложена на уездных начальников, судивших по русским законам. Параллельно работали и военно-полевые суды, рассматривавшие дела о шпионстве, утайке оружия населением, порче производств и казенного имущества, о спаивании нижних чинов русской армии[637]637
  РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 12. Л. 10–10об.


[Закрыть]. Власти генерал-губернаторства не вполне понимали, по каким законам и какому порядку судопроизводства необходимо рассматривать дела иностранных подданных, попавших в оккупацию. Поэтому на всякий случай судебные определения составлялись от имени императора без указания, какого конкретно – русского Николая II или австро-венгерского Франца Иосифа. Управленческую неразбериху лучше всего характеризует следующая цитата из отчета Г. А. Бобринского в штаб Главковерха от 20 октября 1914 г.: «Сельские установления в своем делопроизводстве пользуются русским языком, а все остальные – польским; сношения местных установлений с русскими властями делаются большей частью на польском языке с приложением русского перевода, а обратно только на русском языке»[638]638
  Там же. Л. 10об.


[Закрыть]. По предложению В. А. Бобринского украинский (мазепинский) язык в официальном делопроизводстве не использовался. Это было его старой идеей, сформировавшейся задолго до начала Первой мировой войны, – остановить продвижение украинского национализма на Днестре и Сане, пока он не захватил Малороссию и не дошел до Днепра[639]639
  Бахтурина А. Ю. Политика Российской империи в Восточной Галиции в годы Первой мировой войны. М., 2000. С. 41–42.


[Закрыть]. По утверждению генерал-губернатора, русский вполне был понятен сельскому населению, а польский – городскому[640]640
  РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 12. Л. 46.


[Закрыть]. Правда, обоснованность этих суждений вызывает большие сомнения.

Однако взять необходимое количество квалифицированных управленцев, судей, чинов полиции и жандармерии было просто неоткуда. К тому же вскоре выяснилось, что и кадровый состав командируемых чинов оставлял желать лучшего. Если жандармы стояли на защите интересов русского государства, то о полицейских этого сказать было нельзя. В мае 1915 г. начальник жандармского управления Галиции Мезенцов утверждал, что высшие и низшие чины полиции и железнодорожники, направляемые в Галицию из Подольской и Киевской губерний, где было сильно украинское националистическое (мазепинское) движение, оказались крайне неудовлетворительными в нравственном и политическом отношении. Казалось бы, российские полицейские должны были содействовать дружественно настроенному русинскому населению. На деле же они оказывали поддержку националистам-мазепинцам, поддерживавшим противников России. По утверждению Мезенцова, это вносило чувство разочарования и беспомощности в среду русин, терявших веру в российскую администрацию[641]641
  ГА РФ. Ф. 102. Оп. 123. Д. 176. Л. 29об.


[Закрыть]. Лучше всего 18 января 1917 г. эту мысль выразил архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий) в письме к Ф. Ф. Трепову, сменившему в 1916 г. Г. А. Бобринского на посту генерал-губернатора: «Плачутся галичане, что их одолевают в Галиции поляки и мазепинцы; по мазепинским учебникам преподают в школах, в каковых учебниках поносится Россия и православие и восхваляются Франц Иосиф и Иван Мазепа. Принцип правительства нашего: „никакой политики“ практически превратился в принцип „политика польская и мазепинская“»[642]642
  Представительные учреждения Российской империи в 1906–1917 гг. Материалы перлюстрации Департамента полиции. М., 2014. С. 535.


[Закрыть].

И галичане действительно были крайне недовольны. Общие мысли местной русофильской интеллигенции изложил в своем обращении в Ставку выдающийся русинский общественный деятель, помощник Черновицкого губернатора А. Ю. Геровский: «Черновицкий губернатор не принимал присылаемые из России на места уездных начальников отбросы полиции и отсылал их сейчас после их прибытия обратно, в остальных же губерниях они устраивались великолепно, всячески обирали население и сближались с богатыми польскими панами и жидами, угнетали вместе с ними коренное русское население, роняя этим престиж русской власти»[643]643
  РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 12. Л. 131 об.


[Закрыть]. Реальность самым болезненным и обидным образом разошлась с ожиданиями той и так незначительной в масштабах жителей региона пророссийской части населения. За годы войны исправить эту ситуацию не удалось, равно как не удалось в годы первого генерал-губернаторства решить ситуацию с жандармско-полицейским аппаратом.

3 февраля 1915 г. был утвержден третий по счету штат ВЖУ Галиции. Согласно ему, в управлении числилось 15 штаб– и обер-офицеров (включая начальника, его помощника (заместителя), адъютанта, 3 помощников начальника по городу Львову и 9 помощников по губерниям Галиции), 1 секретаря, 95 унтер-офицеров и вахмистров, 4 писарей[644]644
  Россия. Отдельный корпус жандармов. Приказы за 1915 г. Пг., 1915. Приказ № 45.


[Закрыть]. В приложении к приказу по ОКЖ № 45 предполагалось, что назначенные в ВЖУ чины будут служить до окончания войны. Учитывая прифронтовое расположение жандармского управления, его чины получили усиленное вооружение: 95 боевых трехлинеек, револьверы системы Нагана, драгунские сабли и несколько тысяч патронов[645]645
  ГА РФ. Ф. 110. Оп. 5. Д. 1183. Л. 24.


[Закрыть].

Несмотря на неоднократные увеличения штата, его численность не доходила даже до размеров австро-венгерской жандармерии в Галиции довоенного периода. В одном Львове австрийцы в мирное время содержали 80–90 жандармов, в то время как русская жандармерия в городе во время войны составляла 36 человек[646]646
  Айрапетов О. Р. Участие России в Первой мировой войне (1914–1917): 1914. Начало. М., 2014. С. 235.


[Закрыть]. Всего же австрийская жандармерия в Галиции составляла 68 офицеров, в то время как русская в 1915 г. – 29 офицеров, включая 14 железнодорожных жандармов.

24 декабря 1914 г. Мезенцов издал приказ, в котором наметил характер ближайшей деятельности ВЖУ. Его помощникам на местах поручалось немедленно исследовать влияние на Галицию войны, выяснить степень разорения края в результате боевых действий, а также наличие мест, уцелевших от разгрома; разобраться в роде и видах занятий местных жителей, составить представление об экономическом потенциале края; установить, как относится местное население к России, императору, русским властям и тому факту, что Галиция может отойти к Российской империи. Он требовал узнать, как относится к России и ведет себя католическое и униатское духовенство, определить характер общественно-политической жизни Галиции, установить всех партийных деятелей[647]647
  ЦГИАК Ф. 365. Оп. 1. Д. 163. Лл. 1–1об.


[Закрыть]. Начиная с января 1915 г. чины жандармерии были обязаны представлять сведения по данной программе ежемесячно, к 20‐му числу каждого месяца.

Для реализации этих целей необходимо было наладить широкую агентурную сеть. 29 января 1915 г. приказом № 513 полковник Мезенцов обрисовал условия работы и первоочередную цель чинов ВЖУ: «Как господам офицерам, так и унтер-офицерам на пунктах надлежит все силы употребить на подыскание обширной, верной и осведомленной агентуры. Чем шире и разнообразнее поставится агентура на местах, тем полнее будет общая осведомленность всех и результаты явятся более широкими и полными. При приеме сведений здесь надо быть очень осторожным, так как теперь многие лица начинают давать сведения во вред другим, сводя старые с ними счеты, по злобе и так далее»[648]648
  Там же. Ф. 365. Оп. 1. Д. 158. Л. 8.


[Закрыть]. Последний абзац приказа явно учитывает опыт работы жандармерии и контрразведки в Польше, когда дела о шпионаже зачастую являлись не более чем необоснованными наветами частных лиц.

В рамках реализации данного приказа сразу после формирования ВЖУ Галиции при нем был создан розыскной отдел в городе Львове, состоявший из двух чиновников, одного переводчика с местных языков, двух писцов, заведующего наружным наблюдением и 47 наблюдательных агентов, 30 из которых работали во Львове, четверо – в Станиславове, шестеро – в Тарнополе и семеро – в Черновцах[649]649
  Отчет деятельности жандармского управления военного генерал-губернаторства Галиции с 25 ноября 1914 г. по 4 июня 1915 г. (Приложение № 6 к отчету военного генерал-губернатора Галиции). Киев, 1915. С. 3.


[Закрыть]. С самого начала шло формирование также и внутренней агентуры: во Львове было завербовано 14 человек, а по всей Галиции и Буковине – еще 53 сотрудника[650]650
  Там же. С. 6.


[Закрыть].

Следует отметить, что внутренняя организация работы в ВЖУ была налажена только в январе – феврале 1915 г. Опасаясь характерной для прифронтовых контрразведок безалаберности, Мезенцов требует от подчиненных соблюдения традиционной для жандармских управлений педантичности в ведении делопроизводства на самом важном, розыскном направлении деятельности. 17 января 1915 г. он выпускает совершенно секретное предписание следующего содержания: «Для правильного ведения делопроизводства как по 2‐му отделу (розыскному) управления, так и у господ помощников моих, необходимо ввести одинаковое и единообразное исполнение этого производства, для чего предписываю: 1. Все бумаги, касающиеся розыска и агентуры, должны на левом поле иметь надпись: „По 2‐му отделу управления“. 2. По розыскной части должны вестись следующие дела и ведомости: а) отдельные дела по каждой организации; б) отдельные дела на каждого сотрудника или агента; в) отдельные, по каждой организации, сводки наблюдений; г) общий список сотрудников по их кличкам; д) листки на дугах для установок и домов; е) отдельное дело по розыскным циркулярам департамента полиции; ж) отдельное дело с розыскными предписаниями; з) отдельное дело к руководству по розыску; и) регистрация – на обороте общих карточек или отдельно; і) регистрация фотокарточек и дактилоскопий; к) книги по розыску, алфавиты, алфавит фотографий; л) книга агентурных расходов и отчетности. Необходимым условием правильной постановки дела считаю обязательное внесение в сведение всех получаемых агентурою сообщений и отметки, что по ним исполнено»[651]651
  ЦГИАК Ф. 365. Оп. 1. Д. 184. Л. 8.


[Закрыть].

Особое внимание секретной агентуры направлялось на исследование польского, украинского и еврейского вопроса, а также деятельности иезуитских организаций. Первым успехом стала ликвидация мазепинской революционно-террористической группы Н. Зализняка и М. Горникевича, уличенной в сотрудничестве с австрийской разведкой. Проводились многочисленные аресты и обыски, в том числе на квартире украинского общественного и политического деятеля М. С. Грушевского. Борьба с местным польским национализмом занимала второе по важности место и не приносила столь обильного материала, как разработка украинских самостийников[652]652
  Отчет деятельности жандармского управления военного генерал-губернаторства Галиции с 25 ноября 1914 г. по 4 июня 1915 г. (Приложение № 6 к отчету военного генерал-губернатора Галиции). Киев, 1915. С. 8.


[Закрыть].

По иудейскому вопросу, сравнивая его с польским, Мезенцов писал следующее: «Вопрос еврейский был освещен несколько шире и в общем результат дал указание на крайнюю враждебность Галицийской еврейской интеллигенции ко всему русскому, но проявлений этой враждебности, по крайней мере в первый период, совершенно не было вследствие того, что эта часть населения, можно сказать, полностью оставила пределы Галиции»[653]653
  Там же.


[Закрыть]. Однако политика Г. А. Бобринского по отношению к евреям основывалась на терпимости. Конфискации еврейского имущества были большой редкостью. В отличие от жандармских и военных властей, генерал-губернатор не видел в евреях опасности и старался обращаться с ними на равных основаниях с прочими группами населения Галиции, «дабы не поселить в них убеждения в нашей национальной враждебности к евреям вообще»[654]654
  РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 12. Л. 115об.


[Закрыть].

Благодаря политике национальной терпимости, проводимой Бобринским, многие польские и украинские националисты, а также прогерманские еврейские предприниматели не только сохраняли видные посты в управлении, экономической и общественной жизни Галиции, но и открыто вели антироссийскую агитацию. Начальник ВЖУ Мезенцов не мог повлиять на Бобринского и был вынужден написать 8 мая 1915 г. докладную записку в Ставку. После этого поступило категорическое требование начальника штаба Янушкевича немедленно арестовать всех названных в записке Мезенцова антироссийских деятелей вне зависимости от национальности и выслать в Брест-Литовскую или Киевскую крепость[655]655
  Там же. Л. 294.


[Закрыть].

В целом деятельность жандармского управления заключалась в политическом и военном розыске, ликвидации противоправительственных организаций, арестов, охране высокопоставленных особ, включая императора Николая II во время его визита в Галицию, поиске беглых австрийских и германских военнопленных, взаимодействии с военной контрразведкой по борьбе со шпионажем. Также штаб военного генерал-губернаторства Галиции возложил на чинов управления обязанность ведения военной цензуры, перлюстрации корреспонденции[656]656
  Отчет деятельности жандармского управления военного генерал-губернаторства Галиции с 25 ноября 1914 г. по 4 июня 1915 г. (Приложение № 6 к отчету военного генерал-губернатора Галиции). Киев, 1915. С. 4.


[Закрыть]. Начиная с 18 апреля 1915 г. служащие ВЖУ вели работу по разведке передвижений австро-венгерской армии. Объем работ был столь велик, что управление было вынуждено перейти на ускоренный режим ведения дознания: 23 апреля 1915 г. Мезенцов распорядился «расследование возникающих дел и переписку по ним проводить быстрее, заканчивая последние в месячный срок. По каждому делу, задержанному и перешедшему почему-либо на следующий месяц, давать подробные объяснения лично мне»[657]657
  ЦГИАК Ф. 365. Оп. 1. Д. 184. Л. 11.


[Закрыть].

Товарищ министра внутренних дел Джунковский был весьма доволен работой ВЖУ Галиции. В воспоминаниях он приводит один из многостраничных докладов главы управления о проделанной работе. Не углубляясь в украинскую тематику, подробно освещенную в докладе, отметим основные вехи работы управления на так называемом мазепинском направлении (по терминологии жандармов). Мезенцов концентрируется на отдельных организациях, особое внимание уделяя Украинской социал-демократической партии, Украинской радикальной партии, Украинской национал-демократической партии, Союзу освобождения Украины, роли Грушевского в формировании украинского националистического движения, причем не только в Галиции, но и в Малороссии, а также «сечевым» и польским «сокольским» военно-политическим националистическим организациям[658]658
  Джунковский В. Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 502.


[Закрыть].

Нам неизвестно точное количество дел, заведенных за время существования ВЖУ Галиции, однако при их эвакуации летом 1915 г. общий вес секретной документации управления за неполных полгода составил 200 пудов, то есть 3276 кг[659]659
  ГА РФ. Ф. 110. Оп. 5. Д. 1183. Лл. 33, 33об.


[Закрыть] – очевидно, что объем работ был проведен значительный.

Кроме очевидных успехов были и неудачи, самой болезненной из которых была контрразведка. В своем отчете Бобринский писал: «Борьба с несомненно существовавшими в крае шпионскими организациями была крайне затруднительна. В состав моего штаба был командирован лишь один офицер корпуса жандармов, на которого пришлось возложить организацию контрразведки по всему тыловому району… кроме нескольких лиц, лишь заподозренных в шпионстве и высланных мною вследствие этого из Галиции, контрразведывательному отделению штаба не удалось обнаружить ни одного достоверного случая шпионства. Образованное впоследствии жандармское управление генерал-губернаторства лишь косвенно могло содействовать контрразведке, так как обратило преимущественное внимание на борьбу с кругами, политически недоброжелательными к русской власти, безотносительно к вопросу о сношении их с штабами австрийской армии. Кроме того, невыясненность прав и обязанностей жандармского управления вызывала трения между чинами его и контрразведывательным отделением штаба, а также губернаторами. При этом попытки мои координировать деятельность властей, ведавших розыском, затруднялись тем, что командированные в Галицию офицеры корпуса жандармов не сразу уяснили себе характер возложенных на них задач, обусловливавшихся деятельностью именно в неприятельской стране, и даже нарушали принцип объединенности военной власти в моих руках, сносясь помимо меня с штабом корпуса жандармов»[660]660
  Отчет временного генерал-губернатора Галиции по управлению краем за время с 1 сентября 1914 года по 1 июля 1915 года. Киев, 1916. С. 21.


[Закрыть].