Текст книги "Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг."

Февральская революция и ликвидация тайной полиции

1 января 1917 г. член бюро Прогрессивного блока И. Н. Ефремов писал в частном письме: «Мрачные действия конца прошлого года и начала этого, хотелось бы думать, – последние потуги отжившего старого строя, бывших людей, удержаться хоть ненадолго наверху государственной жизни. Хотелось бы верить, что скоро уже они навсегда потонут и Россия вздохнет, наконец, свободнее»[1398]1398
  Представительные учреждения Российской империи в 1906–1917 гг. Материалы перлюстрации Департамента полиции. М., 2014. С. 532.


[Закрыть]. Действительно, работу Министерства внутренних дел не только конца 1916-го, но и первых двух месяцев 1917 г. иначе как «потугами» назвать крайне сложно. Символично, что 24 февраля, когда революция в Петрограде уже началась, по заявлению Протопопова Совет министров традиционно продлил действие Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественной безопасности в губерниях империи до 4 сентября 1917 г.[1399]1399
  Особые журналы Совета министров Российской империи. 1909–1917 гг. / 1917 год. М., 2009. С. 285.


[Закрыть] Руководство МВД и члены правительства не вполне трезво оценивали политический момент и всерьез полагали, что режим продержится еще минимум полгода, в то время как оставалась ровно одна неделя. Введенное в августе 1881 г. особое охранное Положение действовало на территории империи 35,5 года и было отменено уже победившей революцией.

На допросах в ЧСК Временного правительства Глобачев прямо говорил, что не знает, как Протопопов рассчитывал бороться с революцией[1400]1400
  Глобачев К. И. Указ. соч. С. 414.


[Закрыть]. 25 февраля, когда на улицах Петрограда была слышна стрельба и пролилась уже не первая кровь, товарищ обер-прокурора Синода князь Н. Д. Жевахов телефонировал Протопопову, прося дать прогноз тревожных событий. Но и тут Александр Дмитриевич оказался верен собственной беспечности, сделав безапелляционное заявление: «Если революция и будет в России, то не раньше, как через 50 лет»[1401]1401
  Жевахов Н. Д. Воспоминания товарища обер-прокурора Святейшего Синода князя Н. Д. Жевахова. СПб., 2014. Гл. 81.


[Закрыть]. В январе – феврале столичная охранка неоднократно направляла министру письменные доклады о положении в столице, однако, по мнению начальника отделения, он попросту не читал донесений. Бессистемность и нерешительность действий, сопровождавшаяся отдельными громкими ликвидациями, не наносившими приближавшейся революции или подготовке государственного переворота смертельных ран, лишь будоражила умы противников режима, подталкивала их к более активным действиям. Сами же защитники самодержавия оказались в худшей – за многие годы – форме.

Отдельный корпус жандармов встретил Февральскую революцию в состоянии глубокого кризиса: острейший кадровый голод, перманентный конфликт с армией, обилие сложных задач при очень слабом и нерешительном руководстве из центра. События февраля 1917 г. были скоротечны и трагичны для чинов политического сыска. Спецслужба фактически была парализована и не смогла оказать никакого сопротивления. Будущий комендант Петрограда Петр Половцов вспоминал, что в дни революции комитет Государственной думы, перехватывавший все правительственные и царские телеграммы, получил доступ и к секретной переписке. По оценке Половцова, жандармское начальство проявляло большую растерянность и полную неосведомленность о положении дел, не владело реальной политической ситуацией в стране[1402]1402
  Половцов П. А. Указ. соч. С. 14.


[Закрыть].

Расправа над чинами полиции и жандармерии была жестокой. К. И. Глобачев так описывал события: «Городовых, прятавшихся по подвалам и чердакам, буквально раздирали на части: некоторых распинали у стен, некоторых разрывали на две части, привязав за ноги к двум автомобилям, некоторых изрубали шашками. Были случаи, что арестованных чинов полиции и жандармов не доводили до мест заключения, а расстреливали на набережной Невы, а затем сваливали трупы в проруби. Кто из чинов полиции не успел переодеться в штатское платье и скрыться, тех беспощадно убивали. Одного, например, пристава привязали веревками к кушетке и вместе с нею живым сожгли»[1403]1403
  Глобачев К. И. Указ. соч. С. 130.


[Закрыть]. Большую партию городовых расстреляли прямо на льду реки Невы и также сбросили в прорубь[1404]1404
  ОР РНБ Ф. 1000. Оп. 2. Д. 765. Лл. 376–377.


[Закрыть].

Николай Егорович Врангель вспоминал о проявлениях насилия против полицейских в дни революции: «Во дворе нашего дома жил околоточный; его дома толпа не нашла, только жену; ее убили, да, кстати, и двух ее ребят. Меньшого грудного – ударом каблука в темя»[1405]1405
  Врангель Н. Е. Воспоминания. От крепостного права до большевиков. М., 2003. С. 354.


[Закрыть].

Несмотря на то что 27 февраля из 47 полицейских участков столицы были захвачены восставшими около двадцати, полиция продолжала сопротивление. В районе Варшавского вокзала в Петрограде трое жандармов открыли огонь из пулемета по восставшим – без приказа, без четкого плана, без какой-либо надежды на успех. Они были тут же убиты на месте разъяренной толпой. Пулеметная стрельба звучала и на Литейном проспекте, где чины полиции пытались не дать мятежникам пройти через Литейный мост к казармам Московского полка[1406]1406
  Заварзин П. П. Указ. соч. С. 477.


[Закрыть]. Наряду с саперами это было одно из преданных властям воинских подразделений. Полицейские, пытавшиеся остановить толпу рабочих и взбунтовавшихся солдат в районе Измайловских казарм, также открыли огонь и были убиты[1407]1407
  Николаев А. Б. Революция и власть… С. 228.


[Закрыть]. В Кронштадте чины жандармской команды также оказали сопротивление восставшим матросам – и погибли. К вечеру 28 февраля все полицейские участки и жандармские структуры города были разгромлены.

Всего в ходе волнений в столице было только по официальным сведениям убито 48 жандармов и 19 полицейских, еще 64 чина полиции пропали без вести, 42 трупа так и не было опознано. Стражей порядка сбрасывали с крыш домов, топили в Неве, убивали на квартирах и на улице, 62 из них были ранены, 3200 полицейских и жандармов – арестованы[1408]1408
  Полиция в событиях февраля 1917 года // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2010. № 3 (47). С. 28.


[Закрыть]. Арестованных полицейских, жандармов и контрразведчиков отводили в Таврический дворец, в расположение Временного комитета Государственной думы. Его военная комиссия начиная с 28 февраля отдавала приказы о захвате полицейских участков, об аресте чинов контрразведывательного отделения Петроградского военного округа, аресте отдельных жандармских штаб-офицеров[1409]1409
  Николаев А. Б. Революция и власть… С. 456, 457.


[Закрыть]. Координирование действий восставших велось не только военной комиссией Временного комитета Думы, но и Центральным военно-промышленным комитетом. Так, в ночь с 27 на 28 февраля 1917 г., еще до перехода солдат Измайловского полка на сторону революции, командир запасного батальона этого полка телеграфировал в ЦВПК, что 1 марта приведет полк к Государственной думе. Как отмечает историк А. Б. Николаев, полковник Измайловского полка барон В. Х. Майдель приходился родным братом члену ЦВПК Герману Христофоровичу Майделю и одновременно родственником Б. В. Савинкова[1410]1410
  Там же. С. 230.


[Закрыть].

27 февраля по личному распоряжению Керенского было захвачено Петроградское губернское жандармское управление[1411]1411
  Там же. С. 458.


[Закрыть]. При этом был зверски убит начальник управления генерал-лейтенант Иван Дмитриевич Волков. В отличие от многих руководителей сыска, выехавших из города или укрывшихся на частных квартирах, вполне отдавая себя отчет в происходящем, Волков распустил всех сотрудников, но сам остался на посту. Толпа ворвалась в здание управления. 63-летнего генерала жестоко избили, сломав ему ногу, потом отвели в захваченный полицейский комиссариат. Пьяный «начальник» караула несколько раз ради развлечения имитировал его расстрел[1412]1412
  Заварзин П. П. Указ. соч. С. 137; Глобачев К. И. Указ. соч. С. 130.


[Закрыть]. В ночь на 28 февраля Волкова закололи охранники штыком под сердце. Труп был доставлен в Мариинскую больницу и 10 марта захоронен родственниками на Николаевском кладбище Александро-Невской Лавры[1413]1413
  Ремнева С. В. Об исследовании обстоятельств, даты гибели и места захоронения генерала Волкова Ивана Дмитриевича // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2011. № 1 (49). С. 37, 38.


[Закрыть]. Это было одно из наиболее нашумевших убийств генералов в Петрограде, вошедшее в большинство воспоминаний современников.

Уже на излете революционных дней, 4 марта, на Привокзальной площади Гельсингфорса был убит бывший начальник Московского и Петербургского охранных отделений генерал-майор М. Ф. фон Котен. Описание его по-своему героической гибели сохранилось в воспоминаниях полковника Д. Л. Казанцева, служившего тогда в Финляндии. На площадь выехала машина, в которой сидели командир 128‐й пехотной дивизии П. А. Тихонович и М. Ф. фон Котен. «Едва автомобиль появился на площади, как его окружила толпа матросов и рабочих. Здоровенный рабочий открыл дверцу и закричал: «Генералы, выходи!» Сейчас же раздались крики: «Отобрать у них оружие!» Многие потянулись к генералам, чтобы обезоружить, но генерал-майор Котен не растерялся и сказал, что хамам не отдаст своего оружия, тогда защелкали затворы винтовок. Барон Котен сам выхватил браунинг и произвел несколько выстрелов, смертельно ранив трех матросов и убив наповал двух нижних чинов… В тот же момент гигант матрос ошеломил генерала ударом приклада по голове, благодаря чему барона удалось вытащить из автомобиля и зверски расстрелять у забора, всадив ему в грудь свыше сотни пуль…»[1414]1414
  Казанцев Д. Л. Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917. М., 2016. С. 99–100.


[Закрыть] Тихоновича вывели писари, но толпа его нагнала на соседней улице, поставила на колени и расстреляла. Учитывая службу фон Котена в жандармерии, матросы запретили его официально хоронить.

В каком-то смысле Волкову и Котену повезло. Двум другим известным жертвам – генерал-лейтенанту графу Густаву Эрнестовичу Штакельбергу и генералу от артиллерии князю Александру Васильевичу Чарторыйскому – восставшие отрезали головы[1415]1415
  Николаев А. Б. Отрезанные головы Февральской революции // 90 лет Февральской революции: сборник научных статей. СПб., 2007. С. 40, 41.


[Закрыть].

Утром 28 февраля было захвачено здание департамента полиции на Фонтанке, охрана которого за 4 дня до революции была поручена лейб-гвардии Павловскому полку[1416]1416
  Васильев А. Т. Указ. соч. С. 472.


[Закрыть]. Обошлось без жертв, так как директор департамента А. Т. Васильев по телефону приказал всем сотрудникам немедленно покинуть здание, уничтожив книги с адресами служащих и секретных агентов[1417]1417
  Там же. С. 477.


[Закрыть]. Разгром департамента полиции и охранного отделения привел к утере значительной части документации, вещественных доказательств. Свидетель событий А. С. Поляков, занявшийся в постреволюционные дни по поручению Временного правительства разборкой и систематизацией архива, оставил подробное описание итогов погрома[1418]1418
  Романова Г.В., Романов В. В. А. С. Поляков о спасении архивов III отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии и департамента полиции // Вестник архивиста. 2002. № 6(72). С. 183–192.


[Закрыть]. «Прежде всего прибывшим в департамент представилась картина разгрома: на столах и на полу валялись обрывки служебных бумаг, здесь же валялись куски разбитых зеркал и, очевидно, случайно забытые сапоги со шпорами какого-то жандармского ротмистра; многие шкафы были взломаны»[1419]1419
  Там же. С. 186.


[Закрыть]. При разгроме сильно пострадал кабинет директора департамента, материалы уголовных дел. Так как толпа выпустила из тюрем и домов предварительного заключения всех уголовников, они в первую очередь направились к зданию полиции – заметать следы. Сожженный во дворе архив представлял собой именно материалы 8-го (уголовного) делопроизводства департамента. Была уничтожена картотека примет преступников, фотографии, карточки с отпечатками пальцев. В здании охранного отделения в руки погромщиков попало огнестрельное оружие, взрывчатка; флаконы с ядом, частично разбитые, хаотично валялись на полу.

Часто в погромах участвовали бежавшие из тюрем уголовники и даже иностранные шпионы. Свидетелем этого стал контрразведчик Б. В. Никитин, описавший разгром здания Петроградской контрразведки. «Один из неприятельских агентов – Карл Гибсон, которого, кстати, я вновь поймал через полтора месяца и водворил в тюрьму, выскочив на свободу при февральском перевороте, первое же, что сделал, это привел толпу и ворвался с ней в помещение контрразведки под предлогом, что пришел громить «охранку». Начав разгром, он прежде всего разыскал свое досье в делах по алфавиту и, конечно, унес его с собою. Толпа, руководимая Гибсоном, переломала шкафы, сожгла и перервала много бумаг, разбросала по полу до 300 тысяч регистрационных карточек, хранившихся в алфавитном порядке. Служащих тут же захватили и поволокли в Государственную думу, где их намеренно представили как политических агентов охранного отделения и посадили в отдельную комнату»[1420]1420
  Никитин Б. В. Роковые годы (Новые показания участника). М., 2007. С. 41–42.


[Закрыть]. Далеко не все погромы были делом случайных лиц.

Разработанные по распоряжению Климовича планы совместных действий полиции и армии для подавления беспорядков так и остались на бумаге. Однако в первые дни революционные выступления происходили лишь в столице, страна была занята повседневными делами. Если в Петрограде волнения начались 23 февраля, то в Москве вплоть до 27 февраля обстановка была достаточно спокойной. В тот момент, когда в столице армия активно начала переходить на сторону народных выступлений, в Первопрестольной шли лишь стачки рабочих. Городская власть не бездействовала, но и распоряжений свыше не получала. Начальник охранного отделения Мартынов уже в ночь с 24 на 25 февраля, одним из первых осознав серьезность положения, провел серию арестов и обысков. Полиция побывала на квартирах у 54 находившихся в разработке активных членов социалистических партий; 9 человек из них было арестовано, у 39 отобрана политическая переписка и агитационные материалы, у некоторых – оружие[1421]1421
  ГА РФ. Ф. 63. Оп. 38. Д. 37. Лл. 11–12об.


[Закрыть]. Московская охранка начиная с января 1917 г. готовилась к выступлениям рабочих. Только по сохранившимся разрозненным сведениям, за этот период по ее распоряжению в городе был проведен 151 обыск, задержано и арестовано 72 человека, в том числе 18 членов рабочей группы областного военно-промышленного комитета[1422]1422
  Там же. Лл. 2–12об.


[Закрыть].

Вечером 27 февраля в Москву прибыл командир корпуса жандармов Д. Н. Татищев. Начиная с отбытия императора из Петрограда в Ставку 22 февраля, он, как заведующий охраной во время следования царского поезда, сопровождал Николая II и отсутствовал в столице. 23 февраля, до появления информации о первых волнениях, Татищев уехал отдохнуть в свое имение Варганово в Смоленской губернии, где занимался личными делами[1423]1423
  Там же. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 40. Л. 14.


[Закрыть]. Поздно узнав о ситуации в Петрограде, Татищев выехал в Москву. Многие в революционные дни надеялись, что можно будет удержать государственный порядок. Утром 28 февраля Мартынов имел последний телефонный разговор с директором департамента полиции Васильевым. Осознав обреченное положение власти в Петрограде, он, однако, не получил ни одной директивы. В 10 часов утра по приказу градоначальника В. Н. Шебеко было остановлено трамвайное движение, чтобы избежать лишнего скопления народа и быстрого его передвижения по городу.

По утреннему донесению в Ставку заведующего передвижением войск Московского узла полковника С. В. Люби, в городе было спокойно, выступлений не было, движение поездов было нормальное, выступлений среди размещенных в городе солдат, численность которых доходила до 100 тыс. человек, не было. В городе было объявлено положение усиленной охраны, по улицам разъезжали конные патрули[1424]1424
  Красный архив. Т. 2 (21). М.; Л., 1927. С. 32.


[Закрыть].

Главноначальствующий в городе, командующий войсками военного округа генерал И. И. Мрозовский решил дать бой революции. За несколько дней до этого в разговоре с городским головой М. В. Челноковым генерал однозначно высказал намерение бороться с революцией или погибнуть. «Мне дано полномочие действовать до конца. Я, как солдат, обязан буду это делать, и вы понимаете, что я не могу остановиться. Я человек решительный, я четыре кампании сделал» – так не без доли ехидства на допросе в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства пересказывал разговор сам Челноков[1425]1425
  Падение царского режима. Т. 5. С. 310.


[Закрыть].

28 февраля в 15.45 Мрозовский получил телеграмму от начальника штаба Ставки Алексеева, в которой содержалось требование обеспечить работу железных дорог для доставки продовольствия в город, чтобы предотвратить массовые выступления. Также главноначальствующему в Москве было сообщено, что Николай II предоставил ему полномочия объявить город на осадном положении в ту минуту, когда в этом будет надобность. О введении осадного положения необходимо было доложить в Ставку и в Царское Село, куда выезжал император[1426]1426
  Красный архив. Т. 2 (21). М.; Л., 1927. С. 17.


[Закрыть]. Вечером того же дня, когда сопротивление полиции и жандармерии в столице было подавлено восставшими, Мрозовский собрал совещание начальников воинских частей и полиции города. Начальника охранного отделения он попросил приехать за час до начала совещания и предложить меры по наведению порядка, которые можно было доложить на совещании. Мартынов рекомендовал отправить по домам всех ненадежных солдат Московского гарнизона, сформировать боевые единицы из наиболее надежных частей, полиции, кадетов и юнкеров и выставить военные заслоны на путях к Петрограду. Он предлагал объявить, что «в обстоятельствах, грозящих гибелью государству, [начальник Московского военного округа] берет в свои руки временно всю власть в тылу и объявляет осаду взбунтовавшегося Петербургского гарнизона и к нему присоединившихся врагов Родины»[1427]1427
  Мартынов А. П. Указ. соч. С. 392.


[Закрыть]. Таким образом, из позиции обороны города, о которой телеграфировала Ставка, предлагалось сразу перейти к наступлению. Однако решимость командующего военного округа убавилась. На прошедшем совещании собравшиеся штаб-офицеры уклонились от реализации плана в силу его масштабности и заняли выжидательную позицию. Отсутствие директив из Петрограда и Ставки с самых первых дней революции обезоруживало городские власти, действовавшие по собственному усмотрению, но не готовые взять на себя ответственность.

Интересно, что в своих показаниях революционным властям Мартынов старательно пытался «откреститься» от участия в этом совещании, заявляя, что вообще не вникал в дела наружной полиции и обеспечения безопасности в городе[1428]1428
  ГА РФ. Ф. 504. Оп. 1. Д. 428. Л. 9.


[Закрыть]. Уже ночью произошли вооруженные столкновения между 1‐й артиллерийской бригадой и жандармами. На следующий день сопротивление революции в Москве ограничилось организацией жандармами ряда засад вооруженных стражников на некоторых объектах, в частности на выходе из мастерских Московско-Курской железной дороги. При дальнейшем расследовании даже сами полицейские стражники и жандармы не смогли объяснить толком, с какой практической целью это было сделано[1429]1429
  Там же. Д. 495. Лл. 1, 2.


[Закрыть].

1 марта события в городе приобрели угрожающий характер. После захвата взбунтовавшимися артиллеристами складов с оружием и на Ходынке, освобождения около 700 преступников из мест заключения и раздачи оружия населению, судьба власти в Москве была предрешена. Столкновения между полицией и восставшими рабочими в районе Яузского и Каменного мостов закончились поражением стражей порядка. Командир Московского жандармского дивизиона полковник И. К. Терпелевский перешел вместе с дивизионом в подчинение революционного комитета[1430]1430
  Мартынов А. П. Указ. соч. С. 40.


[Закрыть]. С разницей в час – в 14.20 и 15.30 – Мрозовский направил Алексееву две телеграммы, из которых была видна полная потеря контроля над городом. «Громадное число учреждений, требующих охраны, большие толпы забастовщиков, большие расстояния и недостаток надежных войск препятствуют обезоружить бунтующих… В Москве полная революция. Воинские части переходят на сторону революционеров»[1431]1431
  Красный архив. Т. 2 (21). М.; Л., 1927. С. 45.


[Закрыть]. В тот же день командир корпуса жандармов Д. Н. Татищев выехал из Москвы в Царское село, где 2 марта и был арестован[1432]1432
  Там же. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 40. Л. 18.


[Закрыть].

Недооценка руководством МВД серьезности положения в январе – феврале 1917 года привела к растерянности полиции и жандармерии в момент начала массовых выступлений. Если в Петрограде обстановка начала выходить из-под контроля в первые же дни волнений, то у московских властей было пять спокойных дней для принятия мер по выводу из города ненадежных воинских частей, имелся ресурс эвакуированных из Польши жандармско-полицейских формирований. Это создавало возможности для поддержания порядка, которыми не воспользовались, ожидая распоряжений верховной власти.

Многие руководители сыска предпочли сдаться новым властям сами, зачастую даже не дожидаясь отречения Николая II. Ночью в Государственную думу, срезав короны с погон и украсившись красными бантами, явилась депутация дворцовой полиции[1433]1433
  Половцов П. А. Указ. соч. С. 15.


[Закрыть]. Позиция чинов полиции в дни революции была неоднородной: если большинство чинов оказывало сопротивление восставшим или ожидало приказа командования в своих участках, то некоторые помощники приставов поддержали революцию, не только сдались, но даже и предложили свои услуги новой стихийно появлявшейся власти, работали наводчиками для толпы, указывая на квартиры полицейских, места хранения оружия[1434]1434
  Николаев А.Б. «Под красным флагом». Петроградская полиция в дни Февральской революции // Проблемы истории и историографии: сборник докладов межвузовской научной конференции. Т. 1. СПб., 2013. С. 49, 50.


[Закрыть]. Большинство руководителей сыска были арестованы в первые же дни после отречения императора. Некоторые, не дожидаясь позорного суда, предпочли покончить с собой. Так, вместе с женой отравился ядом подполковник Н. Н. Корнилов, помощник начальника Финляндского ЖУ[1435]1435
  Заварзин П. П. Указ. соч. С. 136.


[Закрыть], застрелились бывший глава особого отдела департамента полиции С. В. Зубатов и бывший начальник штаба корпуса контрразведчик генерал от инфантерии Д. П. Зуев[1436]1436
  Зуев Д. Д. Люди судьбы // Псков. 2004. № 20. С. 133.


[Закрыть].

Арестованные в Петрограде высшие чины полиции и жандармерии содержались поначалу в министерском павильоне Государственной думы. На следующий день после отказа великого князя Михаила Александровича принять престол многие из них устно обратились к министру юстиции Временного правительства А. Ф. Керенскому с просьбой взять их на службу. А 19 марта уже было составлено три однотипных письменных обращения чинов полиции о принятии на службу. В коротких текстах прошений были и такие слова: «Преисполненные искренним чувством готовности отдать все свои силы на служение России при новом строе, мы вновь просим Вас, господин министр, не отказать в распоряжении о приведении ныне же нас к присяге». Сколь быстро были забыты и предыдущая непримиримая борьба, и принципиальное неприятие социал-революционных сил! Всего подписантов было 25 человек. Среди них два бывших руководителя Петроградского охранного отделения генералы П. К. Попов и К. И. Глобачев, бывший столичный градоначальник А. П. Балк, его помощник О. И. Вендорф, жандармский генерал А. В. Герасимов, бывший вице-директор департамента полиции С. Е. Виссарионов, главный шифровальщик департамента И. А. Зыбин, начальник штаба корпуса жандармов В. П. Никольский, командир жандармского дивизиона М. И. Казаков[1437]1437
  ГА РФ. Ф. 1807. Оп. 1. Д. 459. Лл. 2–4об.


[Закрыть]. Не было среди подписантов, правда, таких важных персон, как А. Т. Васильев, С. П. Белецкий и Е. К. Климович. Интересно, что в дни июльского восстания большевиков Временное правительство все же обратилось за помощью к чинам охранки. В частности, Керенский активно испрашивал совета у содержавшегося под стражей директора департамента полиции Васильева по поиску компромата на Ленина, Троцкого и Зиновьева в агентурных материалах царского сыска[1438]1438
  Васильев А. Т. Указ. соч. С. 500, 501.


[Закрыть]. Однако после подавления восстания пойти на создание собственной спецслужбы новые демократические власти не решились. После Февральской революции новые власти распустили органы политического сыска – департамент полиции и корпус жандармов. Последним де-юро продолжал существовать штаб ОКЖ, ликвидированный 30 апреля 1917 г., а с 1 мая корпус официально прекратил свое существование[1439]1439
  РГВИА. Ф. 400. Оп. 9. Д. 36561. Л. 6об.


[Закрыть]. Согласно одобренному Военным советом в апреле 1917 г. представлению ГУГШ, ликвидировались все жандармские управления и подразделения, за исключением крепостных жандармских команд, переименованных в крепостные комендантские команды, а также Сахалинской и Камчатской пеших жандармских команд с переименованием их в местные команды. Это было связано с тем, что последние не являлись политической полицией, а скорее внутренними войсками и были нужны для поддержания порядка, о чем ходатайствовали местные комитеты общественной безопасности[1440]1440
  Там же. Л. 5, 5об.


[Закрыть].

Личный состав расформированных подразделений теоретически должен был оставаться на службе в армии. Генералы, офицеры и классные чиновники должны были зачисляться по роду оружия, из которого были переведены в корпус жандармов, и подлежали переводу в резерв чинов военных округов для дальнейшего назначения в состав строевых частей действующей армии. Неспособные к строевой службе переводились в тыловые учреждения. В первую очередь в действующую армию должны были быть переведены те жандармы, которые служили ранее в составе разведывательных и контрразведывательных отделений[1441]1441
  Там же. Л. 5об., 6.


[Закрыть]. Рядовые жандармы и унтеры поступали в распоряжение местных воинских начальников, нижние чины ЖПУЖД – в распоряжение начальников военных сообщений фронтов. Однако на практике остаться на военной службе жандармские офицеры не спешили, переводясь в запасные части, а потом и вовсе увольняясь под приличным предлогом.

По меткому замечанию Половцова, уже к весне 1917 г. в результате исключения жандармов из контрразведывательных структур работа этих органов быстро провалилась, борьба со шпионством ослабла, ибо армейские чины старались «здорово, но неумело»[1442]1442
  Половцов П. А. Указ. соч. С. 31.


[Закрыть]. Уже в мае начались переводы бывших офицеров ОКЖ обратно в штабы военных округов: полковников М. К. Измайлова, В. Э. Славина, А. В. Шатрова, подполковников В. А. Гудима, И. С. Давыдова, С. П. Леваневского, М. В. Науменко, Н. Д. Стрельникова, В. К. Толубеева, ротмистра А. И. Винтера[1443]1443
  РГВИА. Ф. 400. Оп. 9. Д. 36560. Л. 36.


[Закрыть]. Однако возродить из такого малочисленного кадрового состава спецслужбы не удавалось. Часть бывших жандармов были направлены в Ставку: из них была сформирована охрана штабного поезда командования[1444]1444
  Половцов П. А. Указ. соч. С. 158.


[Закрыть].

Первый начальник Петроградского контрразведывательного отделения при демократическом Временном правительстве полковник Б. В. Никитин, принимавший дела отделения вскоре после отречения императора, справедливо писал: «Февральская революция с корнем вырвала не только политическую полицию, но все органы государства, ограждающие общество от всякого рода нарушителей закона, деяния которых везде и при любом строе караются суровым судом… В Германии после ноябрьской революции 1918 года вся полиция осталась на своих местах. Новая власть проявила к ней чуткую заботу: обращалась к населению с особыми воззваниями, приглашала служащих не покидать своих постов. Сохранив таким путем органы, поддерживающие общественный порядок, немецкие правительства имели в дни испытаний и аппарат противодействия»[1445]1445
  Никитин Б. В. Указ. соч. С. 43, 44.


[Закрыть]. В этих словах во многом раскрыта причина наступившего хаоса, прихода к власти большевиков и начала Гражданской войны.

13 апреля 1917 г. распоряжением начальника Генерального штаба для решения всех имущественных дел расформированного Отдельного корпуса жандармов и подведомственных ему управлений и учреждений была создана Временная ликвидационная комиссия по жандармским делам при ГУГШ. На первых порах к ее работе был привлечен находившийся под арестом бывший начальник штаба корпуса жандармов В. П. Никольский, который был отпущен на свободу и получил доступ к прежде опечатанным документам ОКЖ[1446]1446
  РГВИА. Ф. 2001. Оп. 1. Д. 9. Лл. 5–7.


[Закрыть]. В состав комиссии входили представители от МВД, Минфина, МПС, Государственного контроля и главных управлений военного ведомства – Генерального штаба, Главного штаба, Артиллерийского, Интендантского, по квартирному довольствию войск и от канцелярии Военного министерства, а также от бывшего штаба Отдельного корпуса жандармов. Председательствовал член Военного совета по назначению Временного правительства. Интересно, что практически до Октябрьской революции комиссия работала без утвержденного Положения о самой себе: дважды проект Положения выносился на рассмотрение Военного совета, в июне и сентябре, и каждый раз отправлялся на доработку[1447]1447
  Там же. Д. 15. Л. 1–2об.


[Закрыть].

Обязанности комиссии были следующими: 1) выяснение, розыск и охранение денежного и материального имущества штаба и управлений ОКЖ; 2) окончание всех денежных расчетов между расформированным корпусом жандармов и частными лицами, общественными и другими учреждениями, а также взыскание долгов, причитающихся корпусу; 3) разрешение и удовлетворение претензий по контрактам; 4) окончание переписки по возникшим имущественным вопросам; 5) разрешение и удовлетворение претензий к офицерским, классным чинам и солдатских капиталов; 6) разрешение и удовлетворение по жалобам офицерских, классных чинов и солдат бывшего корпуса жандармов о недополученных ими довольствии и пособиях; 7) назначение и выдача офицерским, классным и солдатским чинам корпуса и их семействам пособий из капиталов ОКЖ; 8) определение назначения капиталов офицерских, классных чинов и солдат корпуса жандармов в случае невозможности применить к этим капиталам соответствующие о них положения; 9) выдача чинам бывшего корпуса жандармов необходимых им справок, свидетельств, удостоверений по хозяйственной и строевой части; 10) распределение материального имущества бывшего корпуса между ведомствами; 11) разрешение прочих дел, не вошедших в перечень[1448]1448
  Там же. Лл. 2, 2об.


[Закрыть].

Через комиссию также проходили решения о прикомандировании рядовых и унтер-офицерских чинов распущенного корпуса жандармов к воинским формированиям[1449]1449
  Там же. Д. 2. Л. 1.


[Закрыть]. Работа, проведенная ликвидаторами, была огромной: в РГВИА. сохранилось более сотни дел не только об имуществе, но и о судьбах отдельных жандармских чинов. Большинство высших руководителей ГЖУ были отправлены в отставку, как генерал Д. А. Правиков[1450]1450
  Там же. Ф. 409. Оп. 1. Д. 173796 (п/с 149–631) Л. 3.


[Закрыть]. Но некоторые офицеры оставались под арестом вплоть до конца сентября 1917 г., как, например, вся Полтавская жандармерия во главе с начальником ГЖУ генерал-майором А. В. Мезенцовым и двумя его помощниками и начальником Полтавского отделения ЖПУЖД подполковником Г. Г. Седовым, арестованными Полтавским советом солдатских и рабочих депутатов уже после Февральской революции. Также почти в полном составе находилось под арестом Харьковское ГЖУ во главе с его начальником полковником И. Н. Астафьевым, а также помощник начальника Нижегородского управления подполковник В. А. Стрекаловский. Причем некоторых жандармов арестовывали случайно. Так например, 28 марта, почти через месяц после свержения самодержавия, на станции Тарнополь было арестовано в полном составе целое отделение Временного жандармско-полицейского управления железных дорог Галиции, которое, как это ни парадоксально, продолжало работать. Арест был совершен солдатами проходившего мимо эшелона по подстрекательству железнодорожных служащих, причем и офицеры, и рядовые жандармы были обобраны «до последней рубашки»[1451]1451
  Там же. Ф. 2001. Оп. 1. Д. 92. Л. 18.


[Закрыть].

Лишь некоторым жандармским офицерам удавалось сохранить место службы. Наиболее лояльно относились к жандармским чинам эвакуированных в начале войны управлений польских губерний, позволяя им продолжить службу или уйти в отставку на достойных условиях. Так, к бывшему начальнику Ломжинского губернского жандармского управления полковнику С. П. Шабельскому была проявлена неслыханная щедрость: ему не только сохранили свободу, но и 10 июня 1917 г. уволили с производством в чин генерал-майора, с мундиром и пенсией.

Жандармских чинов, как правило, направляли в запасные артиллерийские батальоны и запасные пехотные полки различных армий, в основном в 7-ю, 8-ю, 9-ю и 11-ю армии Юго-Западного фронта. Примечательно, что их не рассредоточивали по различным воинским частям, а старались, наоборот, концентрировать в определенных полках. Так, например, наибольшее число жандармских офицеров было сосредоточено в 86‐м пехотном запасном полку 8‐й армии, по состоянию на август – сентябрь там числилось не менее 6 жандармских офицеров, среди них полковник Ф. Н. Оже де Ранкур, подполковники В. И. Корсаков, В. П. Мосолов, граф М. А. Подгоричани-Петрович, братья С.С. и Б. С. Сушковы, а также бывший полицмейстер г. Кельцы подполковник А. А. Згрожельский[1452]1452
  Там же. Д. 105. Лл. 1–39.


[Закрыть].

Бывший начальник штаба корпуса Никольский 30 апреля был прикомандирован в резерв Петроградского военного округа[1453]1453
  Там же. Ф. 409. Оп. 1. Д. 164103 (п/с 124–736) Л. 6.


[Закрыть], а 14 декабря 1917 г. – отправлен в отставку с мундиром и пенсией уже большевиками[1454]1454
  Там же. Д. 178770 (п/с 158–085) Л. 3.


[Закрыть]. Иначе сложилась судьба и карьера жандармского полковника князя Туркестанова, с 1911 г. работавшего исключительно по вопросам контрразведки в КРО Московского военного округа, а потом в КРО ГУГШ. Несмотря на то что он последние семь лет совершенно не работал по политическому сыску и полностью сосредоточился на борьбе с иностранным шпионажем, приказом от 1 июля 1917 г. он как бывший жандарм был отчислен с поста главы КРО ГУГШ и начальника Центрального регистрационного бюро с назначением в резерв чинов Петроградского военного округа. Полковник был лишен пенсии и каких-либо иных средств к существованию. На имя второго обер-квартирмейстера ГУГШ Туркестанов писал: «Начинать в настоящее время какую бы то ни было службу, обеспечивающую материально на склоне лет меня и мою семью, я по годам и по здоровью уже не в силах; личных средств я никаких не имею и не могу допустить мысли, чтобы Главное управление Генерального штаба не нашло средств для справедливого разрешения вопроса по отношению к дальнейшему моему существованию»[1455]1455
  Там же. Д. 174707 (п/с 150–814) Л. 3.


[Закрыть]. Только через несколько месяцев он смог с огромным трудом добиться нищенской пенсии[1456]1456
  Там же. Лл. 9, 19, 21.


[Закрыть].