Текст книги "Берег Скардара"

А я не считал так, Иджин. Мы сами себе придумываем, что властители чем-то отличаются от обычных людей. Нет, друг мой, и еще раз нет, они такие же люди, как и все остальные. Они – обыкновенные люди, и у каждого из них есть слабые стороны. Просто некоторые из них так любят власть, что готовы ради нее расстаться с жизнью. Минур оказался не из таких.

Я сжимал в руках бумагу, наспех состряпанную дир Пьетроссо и подписанную Минуром. Ничего особенного в ней не было, только согласие ондириера на передачу власти и назначение меня преемником. Никакой силы она, понятное дело, не имела. Просто я подумал, что, если он подпишет такую бумагу один раз, во второй раз, официально, сделать это ему будет значительно легче.

Я скомкал бумагу и поискал глазами, куда бы ее выбросить.

Иджин покачал головой, но ничего не сказал.

– Иджин, давай отпустим карету и прогуляемся пешком, – предложил я. – Какая ночь замечательная, и звезды такие красивые.

Вскоре мне будет совсем не до того, чтобы прогуливаться под звездным небом по ночному городу. Думать о том, что Минур слишком легко дал согласие, совсем не хотелось. Хотя в какой-то момент на его лице промелькнуло не совсем понятное мне выражение. То ли удовлетворения, то ли облегчения, то ли чего-то еще.

Глава 34
Хит сезона

Никаких торжеств не было: ни льющегося рекой вина, ни народных гуляний, ничего. Сейчас не время.

Практически все, кто присутствовал в доме дир Пьетроссо перед нашим визитом к Минуру, собрались в одной из зал Дерторпьира. Дальше первого тоста за будущую победу дело не пошло. Все свелось к обсуждению создавшейся ситуации и только. Получился ужин, за которым больше говорили, чем пили и ели.

На следующий день я встретился с людьми, составляющими совет при бывшем правителе. Не знаю, что думали они, а я думал об одном: если в ближайшее время мне не удастся одержать крупной победы, то сменивший ондириера дерториер точно не удержится на своем месте. Ведь задача военного вождя в том и состоит, чтобы побеждать врага. И потому я заявил собравшимся, что все они останутся на своих местах.

Изменения будут потом, в случае удачного окончания войны. Поменять пришлось лишь советника, занимающего пост, соответствующий в Империи главе Тайной стражи. Мера вынужденная, сразу по нескольким причинам. Во-первых, этот пост должен занимать свой человек, по возможности преданный или просто зависимый. И во-вторых, если советник не знал о задуманном Минуре предательстве, то грош ему цена. А если знал и молчал… В любом случае, он должен уйти.

На его место из рекомендованных мне Иджином трех кандидатур я выбрал Тетчина Гроиссо. Со всеми тремя я предварительно поговорил, пытаясь составить о них собственное мнение. Естественно, все они знали, для чего вызваны на разговор, и каждый вел себя по-своему. И если первые два пытались убедить меня, что лучшей кандидатуры мне и не сыскать, то Гроиссо просто отвечал на вопросы, иногда ненадолго задумываясь. Знатностью предков он похвастать не мог и трудился именно в той структуре, что я и предложил ему возглавить. Трудился не на самой высокой должности, по сути чуть ли не клерком. Но это значило, что работу он знает изнутри, и, судя по отзывам его коллег, весьма неплохо.

Вот и отлично: за ним никто не стоит, он человек неглупый и должен отлично понимать, что отныне всем будет обязан именно мне. Гроиссо не стал отказываться от прозвучавшего предложения, отлично понимая, что это его шанс, быть может, единственный и последний.

– Работайте, господин дир Гроиссо, – перед расставанием похлопал я его по плечу. – И очень хочу надеяться, что результаты вашей работы мы увидим в самое ближайшее время.

Мне показалось, что-то дрогнуло в его глазах. А что ты хотел, тебе возглавлять один из самых важных департаментов, и только что появившаяся перед твоим именем приставка «дир» поможет решить тебе многие вопросы.

Назначение Гроиссо и его возведение в дворянское звание были единственными перестановками. Что-то менять сейчас нет смысла. Все будет решаться там, в море, где сосредоточены флот Скардара и противостоящая ему объединенная эскадра Изнерда и Табриско.

Я, конечно, предполагал, что скардарская казна будет пуста, но чтобы настолько… А еще и внешний долг Абдальяру… Ладно, когда к горлу приставлен нож, о задолженности по квартплате на некоторое время можно забыть. И все же я заставил господина дир Чиуссо, возглавляющего казначейство, раскошелиться. Он неглупый человек и не хуже меня понимал, для чего мне потребовались чуть ли не последние деньги государства.

Встреча с купцами закончилась общей договоренностью. Я гарантировал, что все расходы, а также стоимость погибших кораблей казначейство возместит, пусть и не сразу. Еще я пообещал торговые льготы с Империей, уж такие вещи обещать имею право. Ну и в конце концов, господа, Скардар – это ваша родина. А родина – это такое понятие, ради которого жертвуют, не требуя ничего взамен.

Была у меня одна идея, очень для этого мира свежая, именно она и являлась основной надеждой на благополучный исход предстоящего сражения. По большому счету мне и надеяться-то больше было не на что.

Для ее осуществления я встретился с дир Пьетроссо и Гриттером. Иджин занялся организацией, а Гриттер – технической частью плана.

«Если задуманное удастся, быть тебе, Гриттер, дир Гриттероссо. Или дир Гриттосо, как сам того пожелаешь, – думал я, глядя на него. – Ну а если нет, что ж, в таком случае мы сможем с уверенностью сказать, что сделали все, что было в наших силах».

Ничего сложного или трудоемкого в моем плане не было, но, если все пройдет как задумано, эффект должен был получиться ужасающим.

Пока что объединенная эскадра Изнерда и Табриско еще медлила, рассчитывая на предательство Минура, но о смене власти в Скардаре скоро станет известно. Тогда будет сражение, в котором все и решится. И нам нужно было успеть присоединиться к своим до того, как оно произойдет. Единственным приятным событием за ту неделю, что прошла от моего назначения и до выхода в море, стал мой новый корабль, тримура, только что сошедшая со стапелей. От обычных тримур она отличалась большей парусностью, увеличенными в связи с этим килем и балластом и чуть большим числом орудий, коих оказалось сорок шесть.

Скардарские кораблестроители постарались воплотить в ней весь опыт, накопленный ими за годы построек тримур, не игнорируя замечания и пожелания моряков.

– Красавец, настоящий красавец, – говорил я Иджину, любуясь вместе с ним стоявшим на внутреннем рейде Абидоса кораблем. – Вернее, красавица. Потому что я назову его «Принцессой Яной».

Иджин пожал плечами: мол, славная традиция называть корабли именами возлюбленных. Вот на «Принцессе» я и понесу свой флаг. Меня вполне устраивала и «Мелисса» Фреда, но хотелось явиться на новом корабле в знак того, что не все так трагично. И потом, «Мелисса» – корабль трофейный.

В составе эскадры Скардара, к которой мы должны были вскоре присоединиться, имелось и несколько трехпалубных кораблей более высокого ранга, и с более мощным пушечным вооружением. Но за все и всегда приходится платить, и их мощь сказывалась на их маневренности. Да и в скорости тримурам они уступали. Мне в самое ближайшее время понадобятся именно два этих качества, так что мой выбор был вполне разумным.

Сти Молеуена у Фреда я забрал, как забрал и дир Пьетроссо. И еще перевел с «Морского воителя» на «Принцессу Яну» Мелиню дир Героссо, назначив его капитаном.

Минур, отправленный в свой загородный замок, активности не проявлял, его сын, Диамун, бывший вместе с отцом, перестал появляться в Абидосе, да и не до них было, совсем не до них.

Ровно через неделю после моего объявления дерториером мы вышли в море. Эскадра получилась солидная, в четырнадцать вымпелов. «Принцесса Яна», «Морской воитель», «Мелисса», вышедший из ремонта «Четвертый сын» и десять бывших торговцев. Купцов могло быть и больше, но, посовещавшись, мы пришли к мнению забрать с собой только лучшие корабли. Остальным дело тоже нашлось, они патрулировали скардарское побережье. Еще с нами отправилось около десяти одномачтовых корабликов, единственным достоинством которых являлся весьма неплохой ход. Но именно на них у меня и был основной расчет.

Все время перехода мы с тревогой смотрели по курсу, ожидая увидеть спасающиеся бегством остатки разгромленного флота Скардара. Когда на горизонте показались несколько парусников, идущих встречным курсом, сердце тревожно забилось в ожидании самого худшего. Если флот разгромлен, то никто и ничто Скардар уже не спасет. И я сам поставил себя в такую ситуацию, что покинуть страну будет нельзя до самых последних минут ее агонии.

Но нет, встреченные нами корабли оказались флотом Абдальяра. Он единственный мог позволить себе торговлю с блокадным Скардаром, пользуясь тем, что цены на некоторые товары взлетели до заоблачных высот.

Это было похоже на насмешку судьбы. Прибудь корабли Абдальяра в Абидос неделей раньше, вряд ли я преодолел бы соблазн отправиться в Империю вместе с ними. Ведь так легко бороться с соблазнами, когда их нет.

Теперь же только и оставалось, что проводить торговцев взглядом. Ничего нового от абдальярцев мы не узнали, они прошли стороной от держащих друг друга в пределах видимости флотов Скардара и Изнерда. Но, по крайней мере, сражение еще не состоялось, такую информацию трактовать иначе невозможно.

Мы успели. О смене правителя здесь все давно уже были в курсе. Для совещания командный состав флота собрался в адмиральской каюте на борту «Морского льва». Мы привезли с собой почту, свежие фрукты, овощи и даже мясо – живых телят. Еще я захватил с собой награды, указ на награждение которыми был подписан еще Минуром.

Конечно, в Дерторпьире, в торжественной обстановке, все выглядело бы более значимо, но почему бы не сделать это перед решающим боем? И не самое главное, но не менее важное: «Принцесса Яна» привезла с собой золото – задержанное денежное довольствие. Плюс к нему – тройное жалованье всему личному составу флота «не в зачет», то есть, по сути своей, премию. Пусть ребята порадуются да помечтают о том, как потратят деньги на берегу. Популизм? Наверное, да. Но не в самой плохой его форме.

В начале совещания последовал доклад дир Гирусио, чья должность при командующем скардарским флотом адмирале дир Митаиссо была сопоставима с начальником штаба. Дир Митаиссо, к слову, стал командующим после разгрома изнердийской эскадры в бухте Итликонкигуаль.

Картинка, обрисованная дир Гирусио, получалась не очень обнадеживающая. Если по численности флота врагу мы не слишком-то и уступали – сорок шесть вымпелов против пятидесяти трех, то по суммарному весу залпа проигрывали почти в два с половиной раза.

Кроме того, выяснилось, что прибыли мы как нельзя кстати. К составу эскадры Изнерда с союзником присоединился флагман изнердийского флота – четырехпалубный линейный корабль «Дабирас Айд», имеющий на борту сто сорок два орудия. Судя по описанию – это был монстр среди боевых кораблей. В составе флота Скардара таких кораблей не было. Соотношение трехпалубных кораблей Скардара и Изнерда было восемь к двенадцати в пользу последних. И самой большой огневой мощью обладал линейный корабль, на борту которого мы сейчас и находились, – восемьдесят четыре орудия.

На «Дабирас Айде» держал свой флаг командующий флотом адмирал Аиуз Ригаски.

– Я знаю его лично и, кроме того, много наслышан о нем, – пояснил дир Митаиссо. – Большинством своих побед в последнее время Изнерд обязан именно ему. Человек с крайне тяжелым характером, но весьма талантливый флотоводец. И еще он упорный, очень упорный. В некоторых случаях именно это его качество и приводило изнердийский флот к победе.

Замолчав, дир Митаиссо посмотрел на меня. Мол, все уже сказано, и теперь самое время взять слово вам, господин дерториер. Все мы наслышаны о ваших успехах, так оправдайте наше доверие.

Эти мысли не так уж и сложно было прочесть в его глазах. Думаю, что и остальные присутствующие думали примерно то же самое.

Я встал, оглядев собравшихся. Все они – боевые офицеры, далекие от придворной политической грязи. За ними – славные предки, посвятившие свою жизнь служению родине. Они не понаслышке знают значение слова «долг», этому нельзя научить, но можно проникнуться.

Что же касается предстоящей битвы… Что ж, господа, самое время отказаться от линейной тактики и перейти к тактике маневренной. Применив ее, мы опередим время по меньшей мере на сотню лет.

Мне значительно проще, я получил бесплатно те знания, за которые люди когда-то заплатили своей кровью и своей жизнью. Проще и сложнее, потому что всегда сложно сделать что-то в первый раз, а мне предстоит убедить вас в своей правоте.

– Итак, господа. Считаю, что откладывать неизбежное бессмысленно. И потому предлагаю атаковать завтра самим. Общий план предстоящего сражения таков – мы пойдем на сближение двумя колоннами. Колонну, которой предстоит первой атаковать изнердийский флот, возглавит «Принцесса Яна». Вторую, основную, – я нашел глазами адмирала, – господин дир Митаиссо.

После атаки эскадры Изнерда силами первой колонны в бой вступает вторая, возглавляемая адмиралом. И теперь выслушайте самое главное: не бойтесь потерять строй, действуйте по обстановке, не страшитесь проявлять инициативу.

Пусть завтра каждый из вас будет сам себе адмиралом. И еще раз хочу напомнить о том, о чем знает каждый из присутствующих. В завтрашнем бою решается судьба Скардара, останется ли он государством, или его постигнет та же участь, что постигла сотни держав до него.

Я сделал паузу, желая, чтобы они переварили только что услышанное, затем продолжил:

– Мне нужно еще пять тримур, что пойдут в первой колонне вместе с «Принцессой Яной», «Мелиссой» и «Морским воителем». Для всех них у меня есть особое задание.

И снова пара минут тишины, нарушенной вопросом дир Митаиссо:

– Господин дерториер, каков сигнал для вступления в бой основных сил?

– Вы все его хорошо увидите, господа. Сигналом для атаки будет гибель изнердийского флагмана «Дабирас Айда»…

«Какой же он все-таки огромный! – думал я, глядя на приближающийся флагман изнердийцев. – Монстр, настоящий монстр. Даже просто взять его на абордаж – целая проблема. И не потому, что экипаж на нем превышает тысячу человек. Попробуй заберись на палубу, когда борта возносятся так высоко».

Мы заходили к «Дабирас Айду» под острым углом к корме, и следующий за ним в кильватере линейный корабль Изнерда плюнул в нас пушечным залпом. Я вздрогнул всем телом, когда корпус «Принцессы» принял на себя груз чугунных ядер, так мне ее было жалко.

«Ничего, девочка, потерпи немного», – уговаривал я тримуру, как будто бы она была живой.

– Все, пора!

Мелиню подал команду рулевому:

– Право на борт!

Затем снова взглянул на меня:

– Господин дерториер, дистанция для залпа самая подходящая…

– Нет, Мелиню, нет. Они должны видеть, что мы к этому никакого отношения иметь не будем. Это подействует, это должно подействовать.

«Принцесса Яна», накренившись и почти касаясь воды ноками рей, резко отвалила в сторону, предоставив возможность действовать «Пеликану», небольшому боту, скрывавшемуся в ее тени. Задачу свою мы выполнили, прикрыв бот до поры до времени от вражеских ядер, и теперь дело только за ним. «Пеликан» понесся вперед, целясь своим носом в богато отделанную и сверкающую стеклами иллюминаторов высоченную корму «Дабираса». На носу бота были видны два шеста, уходящие в воду.

Все мы, стоявшие на мостике «Принцессы Яны», затаили дыхание.

Вот по «Пеликану» грохнули все четыре кормовых орудия изнердийского флагмана, проделав в парусе пару дыр. Сейчас…

Два взрыва слились в единственный, подняв у кормы «Дабираса» многометровый столб воды. «Пеликана» положило на борт, и он с трудом вернулся на ровный киль.

Молодцы, ребята, теперь уходите как можно дальше, вы уже герои. А что «Дабирас Айд»? Даже на таком расстоянии было слышно, как тонны воды врываются внутрь его корпуса через развороченную корму.

Я посмотрел на присутствующих на мостике офицеров «Принцессы»:

– Что я вам говорил, господа? И кто мне не верил?

А ведь приятно, черт бы меня побрал, как приятно, когда на тебя смотрят так, как смотрели на меня сейчас эти люди.

Господа изнердийцы и табрисцы! Рад представить вам хит сезона – шестовую мину! Все, что нужно: десятиметровый шест да медный стакан, наполненный почти двумя пудами пороха. Еще несложное устройство для инициации заряда, состоящее из двух пистолетных замков колесцового типа с торчащим штоком, который и заставлял замки при ударе сработать. Да заглубление на три метра под воду, чтобы достичь борта корабля, где уже нет обшивки почти метровой толщины.

И сработало же, черт побери! Я стучал кулаком по планширю и, по-моему, что-то даже орал. И плевать мне было на то, что обо мне подумают люди.

Ведь за нами в колонне идут еще семь кораблей, и каждый прикрывает своего малыша, у которого с носа в воду уходят шесты. И мы у всех на глазах вывели из боя этого гиганта, от одного взгляда на который жуть брала. Если успеха добьется хотя бы половина из миноносцев, а у каждого задача – по возможности атаковать самые большие корабли врага…

Удача была на стороне лишь четырех из семи наших корабликов. Один миноносец утонул после удачных попаданий вражеских ядер, а у двух не сработали заряды. Но ошеломить врага в самые первые минуты боя нам удалось.

Думаю, что и мы пришли бы в смятение, оставшись за столь короткий промежуток времени без пяти лучших кораблей. Причем, лишившись их по непонятной причине, не в результате многочасового обстрела, абордажа или попавшего в крюйт-камеру раскаленного ядра, а вот так, при помощи скорлупок, которые и кораблями-то назвать можно только с большой натяжкой.

Линейный строй врага распался, он остался без руководства. Наши же корабли изначально были готовы к тому, что бой пойдет не по установленным правилам, когда две армады, вытянувшись чуть ли не за горизонт, идут параллельными курсами, бомбардируя друг друга. Ведь именно в этом случае так много зависит от количества стволов в противоборствующих эскадрах. Сражение рассыпалось на множество отдельных схваток, где класс кораблей и их вооружение уже не так важны, главное – мужество экипажей.

Вода вокруг «Принцессы», казалось, вскипала от ядер, корпус ее гневно скрипел от их удара, а на палубе было скользко от пролитой крови. Но мы атаковали врага, стремясь к абордажу при первой возможности, и героизм людей порой походил на безрассудство. Иначе как можно назвать атаку «Морским воителем» изнердийского корабля с почти вдвое большим количеством людей на борту или таран «Четвертого сына», когда вместо того, чтобы выйти из боя и попытаться спасти корабль, стремительно набиравший корпусом воду, дир Гамески направил тримуру на линкор Изнерда. И не просто направил, с мостика «Принцессы Яны» было видно, как на «Четвертом сыне» офицер корабля замер с зажженным факелом у входа в крюйт-камеру. И если бы не «Морской лев», атаковавший линкор с другого борта, дир Гамески взорвал бы свой корабль, прихватив на тот свет врага.

Что заставило Фреда бросить свою «Мелиссу» между изнердийцем и одной из тримур, прикрывая корпусом потерявший грот-мачту скардарский корабль? Конечно же не надежда на то, что ему выплатят большую премию.

Капитан «Пеликана» вновь пошел в атаку с единственной шестовой миной на носу, и достал фрегат табрисцев, несмотря на то, что его скорлупка приняла на себя столько картечи, что могла затонуть только от ее тяжести. Сражение получилось очень жестоким, и мое отчаяние от вида горящих и тонущих скардарских кораблей сменялось надеждой, когда я смотрел на гибнущие корабли врага.

«Принцесса Яна», подчиняясь приказам своего капитана, металась по полю брани, стараясь оказываться там, где было наиболее тяжело. Дир Героссо лез в самое пекло, и казалось, одно наше присутствие помогало изменить ситуацию. Иджина с его людьми мы давно уже высадили на фрегат Изнерда, на котором теперь развевался скардарский флаг.

Я стоял на мостике «Принцессы» и наблюдал, как с грохотом распадаются на обломки корабли, бывшие когда-то гордостью держав. Морские красавцы тонут, скрываясь в пучине, а их мачты, еще торчащие из воды, облеплены фигурками людей, отчаянно пытающихся спастись. От бортов отходят шлюпки с моряками, которым посчастливилось не разделить судьбу своих гибнущих кораблей.

Я просто стоял и смотрел, потому что от меня сейчас абсолютно ничего не зависело. Очень тяжелый момент я пережил, когда решил, что победить нам не удастся: слишком уж трагично выглядела общая картина. И именно тогда, когда мной овладела крайняя степень отчаяния, наступил перелом.

Все началось с того, что корабли Табриско начали выходить из боя, спеша удалиться с места сражения. И враг дрогнул. Нет, Изнерду нельзя было отказать в мужестве, никак нельзя, но он пришел сюда захватчиком, а все эти люди защищали свою родину – Скардар. Видимо, это и сыграло основную роль.

Сражение закончилось, когда на море легла ночная мгла, и закончилось оно бегством оставшихся на плаву вражеских кораблей. Потери с нашей стороны были очень серьезные, но мы смогли сделать главное: разгромить объединенную эскадру Изнерда и Табриско. Именно разгромить, потому что спастись бегством удалось далеко не всем.

Мы не стали преследовать вражеские корабли, в этом меня убедил адмирал дир Митаиссо. Когда я уже совсем было собирался отдать такой приказ, с борта подошедшего линкора «Морской лев» засемафорили, затем с него спустилась и направилась к нам шлюпка. Доводы адмирала против преследования были вполне резонными, и я с ними согласился.

Вместо этого «Принцесса Яна» подошла к полузатопленному «Пеликану», чтобы снять с него оставшихся в живых моряков. Их оказалось всего трое, и среди них капитан, совсем мальчишка. Он был без сознания, когда его подняли на борт «Принцессы». И мне оставалось лишь снять с себя орден Белого волка и надеть награду ему на шею.

«Выживи, парень, обязательно выживи, – мысленно просил я. – Не знаю, как сложится в дальнейшем твоя судьба, но самое главное в своей жизни ты уже сделал. И эта железяка на грудь – лишь малая часть того, чем я тебе обязан. Ведь если бы флагман Изнерда не погиб, ни черта бы нам не удалось, ни черта».

Затем мы снова собрались на борту «Морского льва», но теперь уже для празднования победы, такой великой и такой нужной. Я принимал поздравления с самым спокойным видом, хотя внутри все ликовало. И пусть мы разгромили не весь флот Изнерда, у врага оставалось еще много кораблей, но все они были так далеко, где-то там, на юге. Это Табриско чуть ли не сосед Скардара, а Изнерд…

Кроме того, у Изнерда всегда было полно недоброжелателей, так что вполне возможно, что найдется много шакалов, готовых урвать кусочек добычи у ослабевшего льва. И какое-то время ему будет явно не до нас. А потом уже будем решать, что и как делать дальше.

Я встал с кресла, установленного во главе стола, и застыл, дожидаясь, пока на меня обратят внимание и замолчат. Затем, когда люди перестали одергивать друг друга и в кают-компании установилась тишина, я заявил:

– Следующая наша цель – Табриско. Выступаем по готовности.

Поднял кубок, поприветствовал им застывших от неожиданности офицеров, хлебнул вина и отправился спать. Не хотелось, чтобы люди видели меня пьяным, а именно таким я в тот момент и был.