Текст книги "Берег Скардара"

Глава 35
Свежая вода

– О чем задумался, господин де Койн?

Голос Иджина вырвал меня из небытия. О чем, о чем? О чем может думать человек, ответственный за судьбу целой державы? Конечно же сразу о нескольких вещах. Тем более после вчерашнего празднования победы трудно сконцентрировать мысли на чем-нибудь одном.

Например, я думаю о том, как был прав, вняв совету адмирала дир Митаиссо, не рекомендовавшему преследовать разгромленную эскадру из-за надвигающегося шторма, который, кстати, действительно разразился ночью, сразу же после сражения. Благо мы успели, снова следуя совету адмирала, спрятаться за островом, в относительном затишье. Представляю, что сейчас творится в открытом море и как достается вражеским кораблям, многие из которых с трудом удерживались после боя на плаву. Ну так пусть сама стихия и завершит то, что вчера мы так удачно начали. Все корабли она, конечно, ко дну не пустит, но кое-кто из них там окажется точно.

Переход из Абидоса к месту сражения стоил мне нервов. Застань шторм нас в пути – и одни небеса знают, чем закончилось бы вчерашнее сражение. Потому что не предназначены для океанского плавания ставшие миноносцами скорлупки, так что разгул стихии они вряд ли бы пережили.

Вся их ценность в том и заключалась: в небольших размерах, неплохой скорости и отличной маневренности. Но самое ценное – это конечно же люди, управляющие ими, и здесь уже целиком заслуга Иджина, сумевшего подобрать экипажи. А вот мины – заслуга Гриттера.

После вчерашнего сражения у нас осталось четыре миноносца. Всего четыре или целых четыре – это с какой стороны подходить. Шестов для мин у нас достаточно, как и стаканов с пусковыми механизмами, о порохе и говорить нечего.

Еще я думаю о погибших во вчерашнем бою тринадцати кораблях Скардара, это почти треть эскадры. Вражеских кораблей погибло много больше, да и шторм, очень на это надеюсь, приложит свою руку к тому, чтобы жертв прибавилось.

Думал я и о прошлом страны, где оказался волей случая. Скардарский флот когда-то не знал поражений вовсе не потому, что был самым многочисленным. Просто все его противники знали, что он никогда не отступится, будет биться до последнего, невзирая на соотношение сил. Потом все начало угасать. И начало тому положила буря, принесшая флоту Скардара страшные потери в том самом злополучном проливе.

И как теперь вернуть флоту прежнюю славу?

– Я думаю, господин дир Пьетроссо, о том, когда же закончится этот шторм. И еще о том, чтобы следующий не застиг нас по пути к Табриско.

– К Табриско? – В голосе Иджина явно прозвучали удивленные нотки.

Нет, черт вас возьми, вчера в пьяном виде я трепал языком неизвестно о чем, а сегодня протрезвел и теперь боюсь своих собственных слов. Конечно, к Табриско. Сейчас самый удобный момент для нашего визита.

– Да, господа, – сказал я, так как к нашему с Иджином разговору прислушивался и присутствующий на мостике капитан «Принцессы» дир Героссо. – Именно к Табриско. Конечно, было бы значительно лучше ворваться в гавань Мениаля на плечах противника, а еще лучше прийти первыми. Представляете, все ждут свои корабли с победой, а тут мы, как… – Я на мгновение замешкался, выбирая сравнение. Нет у них здесь снега, климат не тот. – В общем, неожиданно. Но коль скоро не получилось неожиданно, в любом случае откладывать визит нельзя.

Мениаль – столица Табриско, расположенная в одноименной бухте. Вероятно, по ее названию город когда-то так и нарекли. Само королевство Табриско – держава далеко не самая крупная, и не будь у нее союза с Изнердом, табрисцам бы и в голову не пришло конфликтовать со Скардаром. Вероятно, Изнерд подбил Табриско к войне, наобещав что-то или чем-то пригрозив.

Когда изнердийцы начали распространять свое влияние все дальше на север, тесня Скардар, именно Табриско стал их форпостом, в основном благодаря своему удобному местоположению. Тем не менее Табриско в войну включился не сразу, и произошло это уже на моих глазах.

– Во-первых, необходимо добить флот Табриско, сейчас у нас такая возможность имеется. Во-вторых, остатки эскадры Изнерда тоже должны находиться там, некуда им больше податься. В-третьих, не так давно эскадра табрисцев побывала на побережье Скардара и захватила Тробиндас. Согласитесь, оставлять такое безнаказанным нельзя. В-четвертых, казна Скардара пуста, и неплохо было бы ее пополнить. Конечно, имеющимися у нас силами полностью Табриско не захватить, но я думаю, у нас найдутся убедительные доводы заставить их раскошелиться. Ну и в-пятых. Господин дир Пьетроссо, уж не вы ли сами мне рассказывали о том, что вот уже полтора десятка лет в Мениале хранится скардарская святыня Коготь дракона, принадлежавшая первому дерториеру? Это ли не причина наведаться в Табриско, чтобы вернуть в Скардар то, что его по праву? Да и сам я, должен признаться, чувствую себя без Когтя неполноценным дерториером.

Шторм закончился через три дня, в течение которых на кораблях эскадры успели произвести самый необходимый ремонт. По пути к Табриско нам не раз попадались обломки погубленных штормом кораблей. И мы даже сняли экипаж с полузатопленного изнердийского фрегата, готового в любой момент пойти ко дну.

Война войной, но бросать людей, пусть и вчерашних врагов, на произвол судьбы… Да и не выглядели они сейчас врагами, уставшие, измученные и уже смирившиеся с близкой смертью. И я еще раз мысленно поблагодарил адмирала дир Митаиссо за то, что он настоял на том, чтобы не преследовать разгромленный флот.

К Мениальскому заливу, на берегу которого и находилась столица Табриско Мениаль, мы подошли на рассвете. Как и предполагалось, остатки изнердийского флота стояли здесь на рейде. Грустное зрелище теперь представляла собой эскадра Изнерда. Потрепанные в бою корабли не в меньшей степени успел потрепать застигнувший их шторм.

А шторм был действительно жестокий, наверное, похожий на тот, при котором когда-то и погибла эскадра Скардара.

Дальше произошло неожиданное: передовые тримуры с ходу ворвались в гавань, атакуя стоявшие на якорях корабли противника. Я метался по мостику, ругаясь на чем свет стоит. Не было такого приказа – атаковать с ходу. Наша задача была запереть противника в заливе, а уже затем, исходя из обстоятельств и действуя по выработанному плану…

Мелиню дир Героссо отнесся к произошедшему достаточно хладнокровно:

– Их можно понять, господин дерториер. Слишком уж много бед принес нам Изнерд. И потом, не вы ли сами не так давно призывали действовать по обстоятельствам, проявлять инициативу и каждому быть самому себе адмиралом?

«Но это же было в другой ситуации, – пыхтел я, не зная, что возразить. – Там береговые батареи, там форты, которые будут поддерживать с берега пушечным огнем. Хотя если посмотреть с другой стороны… Вряд ли они смогут вести с берега эффективный огонь. В такой мешанине кораблей нетрудно и в своих угодить. Так что разумней всего будет не махать руками и брызгать слюной, а поддержать атаку. И для начала пустить в ход все оставшиеся у нас три бота с минами».

Один миноносец затонул на пути к Табриско, причем так стремительно, что «Мелисса» едва успела снять с него экипаж. Но и трех оставшихся оказалось достаточно, слишком уж велик был психологический эффект, да и не психологический тоже, потому что атакованный одним из миноносцев изнердийский фрегат ушел под воду с такой быстротой, что Мелиню, не сдержавшись, присвистнул.

Когда в гавань ворвалась вторая волна скардарских кораблей, происходящее в ней скорее напоминало избиение. Даже беглого взгляда было достаточно для того, чтобы понять: все, это полный разгром противника. Ну что ж, так хорошо начатое дело закончилось вполне логично. И две погибшие скардарских тримуры – это и не цена вовсе, а так, символический доллар в уплату.

А к Мениалю подходили отставшие корабли эскадры Скардара, опоздавшие к уже закончившемуся бою. Они вставали на якорь, присоединяясь к остальным, сделавшим это ранее, вне досягаемости береговых орудий.

Что удивительно, с берега так и не было произведено ни одного выстрела, хотя в гавани хватало и табрисских кораблей. Даже когда «Мелисса», явно провоцируя один из фортов, прошла от него на незначительном расстоянии, никто так и не решился сделать хотя бы один залп.

После сражения гавань представляла собой довольно печальное зрелище. Горящие корабли, торчащие из воды мачты… С флотом Изнерда было покончено. Как покончено и с флотом Табриско.

Если у табрисцев и оставались корабли, то никакой серьезной угрозы они уже не представляли. Так было и раньше, сам по себе Табриско был опасен только объединившись с союзником. Изнерд, конечно, продолжал оставаться могущественной морской державой, но до него очень далеко. Да и вряд ли он в ближайшее время будет стремиться к господству в этом регионе, урон он получил чувствительный.

Мы простояли на рейде Мениаля ночь, прежде чем от берега отошел одинокий кораблик. Вполне ожидаемо – с нами хотят вести переговоры. Так оно и вышло. Прибывший на борту человек, представившийся бургомистром Мениаля, предложил обсудить вопросы, касающиеся создавшейся ситуации. Что ж, самое время, но достаточно ли ты компетентен, чтобы принимать решения самому? Или по каждому вопросу тебе придется возвращаться на берег, чтобы проконсультироваться?

И я даже не стал с ним разговаривать, передав через Мелиню дир Героссо, что говорить буду только с Бергидом I, королем Табриско. И если его величество опасается прибыть на один из кораблей моей эскадры, то я сам прибуду к нему во дворец.

– Пусть он передаст его величеству, что никаких гарантий своей личной безопасности я требовать не буду. Вот она, моя гарантия, вся на виду, – заявил я дир Героссо, указывая на гавань, полную скардарских кораблей.

– Моя гарантия только и ждет разрешения оказаться на берегу, чтобы проверить слухи о том, что табрисские девушки приятны на ощупь, табрисское вино хорошо на вкус, а в домах горожан полно всяких сувениров, чтобы набрать их столько, сколько унесешь. Еще передайте: никто из нас не сомневается, что армия Табриско будет защищать столицу до последнего солдата. Правда, сама столица крайне неудачно расположена, и обрушить на нее ядра корабельных пушек будет чрезвычайно легко. А мы никуда не торопимся, да и ядер у нас хватает, ведь для разгрома флота их потребовалось значительно меньше, чем мы рассчитывали. Возможно, мы даже не станем высаживать десант на берег после бомбардировки Мениаля. Ведь на побережье расположено много других городов… И чего уж проще будет захватывать их по очереди, пока не надоест. Ведь и там матросы с кораблей смогут добыть себе то, что они хотели бы найти в Мениале.

– И еще, Мелиню, будь добр, скажи ему, что никаких переговоров не будет, пока я не увижу в своих руках то, зачем мы, собственно, сюда и прибыли – тот самый кинжал. Кроме того, намекни, что у нас в запасе есть нечто, после чего те штуки, благодаря которым мы отправили на дно не один корабль (ведь наверняка здесь о них уже слышали), покажутся им детскими игрушками. Объясни, что даже камни будут гореть и потушить их будет невозможно.

Дир Героссо кивнул: сделаю, мол. В глазах у него вертелся вопрос: блефую ли я, угрожая огнем, который невозможно потушить, или говорю правду.

Это правда, Мелиню, истинная правда, сделать такую горючую смесь достаточно просто. В ее составе нет ничего такого, чего не существовало бы уже сейчас, в этом мире и в это время.

Бергид I оказался невзрачным человеком далеко не самого высокого роста, единственное, чем он мог гордиться, – это тщательно ухоженная борода. Наша встреча произошла не в королевском дворце, как я мог бы предположить, а в здании городской ратуши. Сообщил мне об этом человек, представившийся советником короля. Советник смотрел на меня выжидающе, наблюдая за моей реакцией.

Конечно, я понимал, что встреча со мной во дворце будет выглядеть чуть ли не капитуляцией, а местный владыка пытается сохранить лицо. Но мне все равно, где состоится эта встреча, хоть на городском кладбище или в портовом борделе. От Бергида мне нужно многое, и я своего добьюсь. Добьюсь тем или иным способом.

Корабли Скардара встали на якорь возле самого берега, обратив борта с жерлами орудий на город. Так, легкий намек на то, что ситуация для столицы Табриско серьезная и отступать никто не намерен.

Древнюю реликвию мне вернули, и теперь кинжал висел у меня на поясе. Для меня этот факт был не столь значим, но вот для других… У правителей Скардара никогда не было корон, их заменял кинжал с кривым, похожим на клык лезвием и с рукоятью, выполненной в виде драконьей головы. И то, что он теперь был у меня, говорило о многом. Хотя бы о том, что я получил его не из рук людей, сделавших меня дерториером, а сам добыл его.

По пути в ратушу мы успели заметить, что горожане спешат покинуть Мениаль, спасаясь бегством. Разумное решение: если договориться не удастся, здесь будет ад, со мной или уже без меня.

Колонный зал городской ратуши своими размерами после сводов Дерторпьира не впечатлил. Да и сам Мениаль показался мне заштатным городком. Хотя чему тут удивляться, на королевство, к которому прислушиваются все и вся, Табриско явно не тянул. Можно даже не сомневаться: если бы не давление Изнерда, вряд ли бы Бергиду пришло в голову вступить в войну.

Но Изнерд уже далеко, а я вот он, рядом. И пушки моих кораблей смотрят на столицу.

Я прибыл с несколькими офицерами, среди которых присутствовал фер Груенуа. Мера вынужденная: ведь я обещал представить Фреда императрице, так кому, как не ему, рассказывать Яне о моих подвигах. Глядишь, и зачтется мне при объяснениях, где я так долго пропадал. А если я буду рассказывать сам, то это будет похоже на хвастовство.

Бергид встретил нас в окружении своих сановников, и тут возникла проблема – как мне к нему обращаться? Мой венценосный брат? Так нет у меня венца, а кинжал, висящий на поясе, больше подходит для битв. К счастью, говорить приветствия не пришлось, это успешно сделали другие. Толмачом у меня был дир Пьетроссо, хотя и без него я понимал каждые два слова из трех. Но так принято.

Мои требования свелись к одному – золоту. Взамен Скардар обещает не трогать ни Мениаль, ни другие города на побережье. Коль уж любите азартные игры, называемые внешней политикой, ваше королевское величество, то будьте любезны оплатить проигрыш. А вы проиграли, не извольте сомневаться. Это не Дерторпьир находится сейчас под стволами вражеских корабельных пушек, а именно ваш дворец. И не нужно меня убеждать, что ваша сухопутная армия что-то собой представляет, это чушь. Никогда она не была у Табриско особенно крепка и велика, иначе я и вел бы себя совсем по-другому. Так что проще нам будет все же договориться. С Империей подобный разговор вести было бы глупо, и это еще мягко сказано. А Табриско и существует-то только из-за союзничества Изнерда, как раньше существовал благодаря Скардару, ведь когда-то они тоже были союзниками. Иначе вы бы уже давно стали чьей-либо провинцией.

На этом встреча высоких договаривающихся сторон была закончена по моей личной инициативе. А о чем говорить-то еще? Требования мои озвучены, сумма контрибуции – тоже. Отказываетесь признавать себя побежденным? Да ради бога, один пушечный выстрел – и…

И вот еще что, часть моих моряков решила прогуляться по городу, а я не смог им отказать, ведь они все как один герои. Вы уж, ваше величество, повелите своим, чтобы их не трогали, они такие баловники.

Иначе прибегут на корабли и скажут, что их обижают. А если я в это время спать буду, так совсем беда получится, не успею запретить матросам сходить с кораблей. Гарнизон-то в Мениале хиленький, и пока это вы еще успеете войска к столице перекинуть… Не ждали вы нас. Так что и до беды недалеко.

Я не щадил самолюбия Бергида и не выбирал выражений. Иджин, переводя мои слова, не старался их смягчить. Потому что ситуация понятна для всех, и пришел я сюда не просителем. Нужно было ясно дать ему понять, что в случае отказа война неизбежна. А заступиться за Табриско теперь уже некому.

Возвращение в Скардар было триумфальным.

«Вот теперь наступило самое время и для празднований с народными гуляниями, – думал я, глядя на встречающих нас на причале жителей столицы. – Основная задача выполнена, мы вернулись с победой и с захваченными кораблями. Да и золото, уплаченное Табриско за свое спокойствие, лишним не будет».

Но особенно радовал душу небольшой сундучок, почти доверху заполненный тем, чем я надеялся искупить свою вину перед Янианной. По крайней мере, сама только мысль о том, как я это сделаю, доставляла мне удовольствие.

Флот входил в гавань Абидоса под восторженные крики встречающих нас горожан. С фортов палили холостыми зарядами пушки, с берега доносилась музыка, а я расхаживал по мостику от борта к борту, раздумывая, как же мне поскорее покинуть берега Скардара.

Торжества длились почти неделю, и мне даже пришлось выступить перед собравшимся на площади у Дерторпьира народом. Плохо помню, о чем я говорил, только одно отложилось в памяти: расслышать свои слова из-за восторженного рева было невозможно. Это и к лучшему, потому что вышел к народу я прямо из-за стола. Правда, и собравшиеся послушать меня вряд ли были трезвее.

Затем пришла пора заниматься делами. И после нескольких дней работы я уже с надеждой прислушивался: не звучат ли шаги человека, спешащего с вестью о том, что на горизонте видны паруса изнердийского флота. Но нет, такого не происходило, и приходилось заниматься тем, чего я хотел в последнюю очередь: слушать доклады, рыться в ворохе бумаг, высказывать свое мнение по поводу того или иного. Одним из первых дел, которыми пришлось заняться, была замена части людей, входящих в совет при прежнем правителе Скардара.

Если раньше такое действие было довольно бессмысленным, то после возвращения с победой в нем назрела острая необходимость, в совете были нужны свои люди.

Кроме того, Тетчин дир Гроиссо, отрабатывая новую должность, положил передо мной на стол лист со списком людей, причастных к предательству Минура. Утешало одно: список оказался значительно короче, чем я опасался.

– Первые четверо замешаны точно, готов поклясться честью, – заявил Тетчин. – В следующих двух я не уверен. Остальные о намерениях господина Минура даже не слышали.

И дир Гроиссо положил ладонь на эфес шпаги.

«Что, не наигрался еще новой игрушкой? – подумалось мне. – Впрочем, я и сам полночи уснуть не мог, получив такую же».

Прошли томительные две недели, прежде чем в один прекрасный день прямо посреди заседания я, хлопнув ладонью по столу, заявил:

– Господа, мне необходимо срочно отбыть в Империю. Самое время подумать о будущем.

Дальше я начал рассуждать о том, что Скардару не помешал бы могучий союзник в лице Империи, и если последняя пришлет одну из своих эскадр к ее берегам, это ли не будет для многих серьезным предостережением? Да и торговый договор с ней на хороших условиях тоже не помешает.

Особых возражений я не услышал, а в глазах некоторых умудрился разглядеть тщательно скрываемую радость. Теперь, когда угроза на какое-то время отступила, все выглядело не таким уж и страшным. Кроме того, Скардару действительно не помешал бы могучий союзник, пусть далеко и не сосед.

В Империю я отправился с эскадрой из трех кораблей – «Принцессы Яны», «Мелиссы» и бывшего изнердийского фрегата «Божий гнев», переименованного мною в «Леди Диану».

Получалось весьма символично: тримура Скардара и два захваченных корабля Табриско и Изнерда. Брать больше смысла не было: отправлялись мы не для того, чтобы впечатлить всех в Империи могуществом флота, да и ослаблять Скардар не хотелось.

«Может быть, и не самый подходящий момент для того чтобы покинуть страну, – думал я, привычно расхаживая по мостику «Принцессы Яны». – Но, во всяком случае, теперь это не будет выглядеть бегством. Да и хозяйственник из меня еще тот. Так что со мной или без меня…»

По крайней мере, так я мог хоть как-то себя успокоить.

Первую неделю пути стояла хорошая погода, дул свежий попутный ветер, но мне все казалось, что мы еле ползем. И я даже успел пожалеть, что третьим кораблем взял «Леди Диану», ведь именно по ней мы равняли ход. «Диана» совсем не тихоходна, но будь она тримурой, мы могли бы делать в час на целую морскую лигу больше. А за сутки это уже двадцать четыре лиги, а за десять суток – двести сорок… Тут я себя одергивал, потому что, подуй встречный ветер, и придется отклониться в сторону от курса, – не на поезде ведь по рельсам едем. Ну и, естественно, сглазил. Ветер не стал встречным, он вообще перестал дуть.

За несколько дней штиля мне даже удалось пару-тройку раз выиграть у Фреда в его любимую игру. Давно заметил, что, когда злюсь, лучше соображаю. Затем ветер подул снова, Фред перешел на «Мелиссу», но возникла новая напасть: пресная вода в бочках начала катастрофически портиться. В принципе, это обычный случай, да и запас вина велик. Дир Героссо, видя мое нетерпение, как бы между прочим сообщил, что возможность наполнить емкости свежей водой есть, поскольку на берегу, вблизи которого мы шли уже третий день, есть бухта с источником, и ему уже приходилось им пользоваться. Максимум, что мы потеряем, – это двое суток.

– И если один герой недавней войны, – при этом Мелиню скосил глаза в мою сторону, – сможет пережить такую задержку, то никаких проблем нет.

Поразмышляв на эту тему, я пришел к выводу, что переживу. Во-первых, следующая возможность запастись пресной водой у нас возникнет не раньше чем через неделю, ну и во-вторых…

Гнилая вода – еще и источник кишечных инфекций, и не хватало нам заявиться в Империю на кораблях, загаженных от киля до клотика, и встать на рейде Гроугента на карантин. Ведь так эпидемии и начинаются. Мне хотелось появиться в Империи героем, а не разносчиком болезней.

Я даже представил себе такую картину, что мы стоим на рейде, не спеша высаживаться на берег.

– Что это за корабли? – будут интересоваться друг у друга люди.

– Посольство Скардара, – ответят наиболее сведущие.

– Что-то долго стоят, к причалу не подходят.

– Так проблемы у них, – ну и далее по смыслу.

Нет, такой вариант мне совсем не нравился.

Бухта оказалась именно такой, какой Мелиню ее и описывал: с удобным подходом, песчаным пляжем на берегу и водопадом, низвергающимся в воду залива. Все три корабля встали на якоря, и между ними и берегом засновали шлюпки с бочками.

Мы с Мелиню стояли на мостике «Принцессы», наблюдая за шлюпками, когда он обратился ко мне:

– Артуа, видишь, на вершине горы, слева от водопада, что-то сверкает?

Конечно, дир Героссо, сложно не увидеть, сверкает так, словно там стоит огромное зеркало.

– Так вот, там развалины древнего храма. Не знаю, кто и когда его построил, знаю только, что им многие сотни лет, если не тысячелетия. А перед входом в храм стоит столб высотой с грот-мачту «Принцессы». На его вершине – кристалл, вот он-то и сверкает на солнце.

Знаешь, Мелиню, мне ведь приходилось уже встречаться с таким столбом, только в Империи. Но тогда у меня не хватило времени осмотреть его.

– Но и это еще не все, Артуа. Наверху такое необычное эхо. Стоит крикнуть – и оно повторит за тобой чуть ли не дюжину раз. Самое странное в том, что эхо не повторяет твои слова, напротив, слова каждый раз другие. Говорят, – дир Героссо даже понизил голос, – если крикнуть слово «судьба», можно узнать свое будущее. Только редко кто отваживается его крикнуть. Да и зачем это нужно – знать.

Я посмотрел на дир Героссо:

«Мелиню, ведь ты боевой командир, и мы с тобой не раз заглядывали смерти в глаза. Сейчас же ты похож на подростка, и у тебя даже глаза горят. Что касается судьбы… Однажды, еще в моем мире, я прочел слова одного остряка, написанные им фломастером на кафеле возле писсуара: «Твое будущее в твоих руках». И ведь как ни крути – он прав».

Затем, теперь уже при помощи зрительной трубы, я снова посмотрел на вершину горы. Далековато, черт побери, и с мостика «Принцессы» ничего не разглядишь.

С очередной шлюпкой мы с Прошкой в компании Бронса с Гриттером отправились на берег. После пары часов карабканья по довольно крутому склону мы всей компанией оказались почти на самом верху. Вид отсюда действительно открывался потрясающий. И я в который раз пожалел, что создатель не дал мне талант художника. Вот только разглядеть, что же там сверкает, не удавалось. Для этого нужно было подняться еще на несколько метров по почти отвесной скале.

– Держи, – передал я Прошке перевязь со шпагой и пистолет. Кривой кинжал, символ своего дерториерства, я благоразумно оставил на борту «Принцессы».

Хотел еще скинуть с себя камзол, но передумал. На высоте дул довольно прохладный ветерок, а если подняться на вершину горы, то должно стать еще холоднее.

Ровная площадка на вершине скалы с трех сторон ограничивалась обрывом. Внизу шумел водопад. Руины храма оказались в центре площадки, и сейчас уже невозможно было представить, как он когда-то выглядел.

Столб действительно стоял перед обрушившимся входом. Только высотой он оказался значительно ниже, чем рассказывал Мелиню, метров пятнадцать, не больше. Верхушку столба венчал огромный, сверкающий под лучами полуденного солнца камень, действительно похожий на кристалл.

Когда-то один из моих людей мне рассказывал, что подобные столбы изготовлены из непонятного материала – металл не металл, камень не камень. И еще он говорил, что, если прижаться к столбу ухом, то можно услышать идущий из глубины гул.

– Сейчас и проверим, – решил я.

Нет, ничего не понять, то ли гул и вправду есть, то ли это шум далекого водопада. Сам столб действительно был необычным. Даже мне, видевшему множество разнообразных материалов, не удалось понять, из чего его изготовили. Гладкая, почти зеркальная поверхность непонятной структуры. Постучав по столбу камнем, я услышал непонятный звук. Но что поразило меня больше всего, на столбе не осталось ни малейшей царапины, хотя камнем я прикладывался от души.

Смысла изучать столб дальше не было, даже если удастся отколоть кусочек, все равно нельзя произвести спектральный анализ. Успокоив себя такими мыслями, я подошел к самому краю обрыва.

«Да уж, лететь здесь прилично, – решил я, вглядываясь в глубину ущелья. – Не меньше чем пару сотен метров».

Затем, не удержавшись, я коротко крикнул.

Многоголосое эхо было мне ответом. Звук моего голоса заметался, то он слышался из ущелья, то из-за спины, а то и вовсе звучал откуда-то сверху.

«Крикнуть, что ли, слово «судьба»?» – пронеслось в голове. И я уже открыл рот, набрав полные легкие воздуха, когда краем глаза уловил движение. Рука привычно рванулась к левому бедру, туда, где должна была быть рукоять шпаги. Нет ее, шпаги, внизу она осталась, вместе с Проухвом. Уходя от удара, я резко присел, затем обхватил руками лодыжки непонятно откуда появившегося человека и рванул вверх.

Темнота пришла одновременно с взрывом боли в затылке.