Текст книги "Дочь Бога"

– Ты сильно удивишься, когда узнаешь, насколько это тесно связано, – по наставнически поднял указательный палец Рощин.

– Понял-понял! – граф даже по лбу себя хлопнул. – Ты соберешь, что-то типа миноискателя для золота и драгоценных камней. Только что дошло! Читал ведь про такие находки, и завидовал. Хотя… золото и серебро металлодетектором нащупать можно, а вот камни… Ты изобрёл машинку, которая находит изумруды?

– Можно и так её назвать, – засмеялся Влад, посылая виртуальный поцелуй фее. – Хотя я предпочитаю более мужское слово – аппарат.

– Ты – гений! – одними губами промолвил Дорсет, и совсем перешёл на азартный шёпот. – Я уверен, что в нашем парке вокруг замка полно кладов. Соберёшь машинку… пардон, аппарат, и милости прошу. Мешать нам никто не посмеет. Всё, что найдём – поделим поровну. А я уж из своей доли подкину сестрёнке на наряды.

– Идея интересная. Гляжу, ты тоже заразился от меня…

– Это не алчность! – Майкл приложил руку к сердцу. – Просто, какого лешего, сокровищам в земле лежать?! Мы лучше на них – здесь и сейчас – что-нибудь доброе сотворим.

– Обязательно сотворим, – уверенно произнёс Рощин, разливая остатки шипучего напитка по бокалам. – Ну, что? По последней – и пойдём наверх?

– Ага! Мне ещё хочется твою чудо-картину послушать.

* * *

Поднявшись в номер, Влад распахнул дверь в спальню для единственного и благодарного зрителя «Всадниц», а сам позвонил Наташе. Оказывается, девушки в этом походе по магазинам увлеклись спортивной амуницией. Предстояла близкая поездка, если не сказать – переезд, на природу, а на шпильках по долам и лесам много не проходишь. Если Наташа больше думала об удобных кроссовках, джинсах и толстовках, то в Глории не дремала рачительная заботница о здоровье, и она накупила всяких мазей от комаров, клещей и прочих насекомых. Вершиной её тревожности стало приобретение сыворотки от змеиных укусов. Русская подруга, решив пошутить. – «Ты ещё вакцину от бешенства спроси у аптекаря!» – попала впросак. – «От бешенства у меня уже есть полный комплект, – невозмутимо заявила медсестра. – Но, ты – молодец, что напомнила!»

Рощин, добродушно улыбаясь, терпеливо выслушал подругу до этого момента. И пока Наташа набирала воздуха в грудь, чтобы продолжить увлекательный рассказ, Влад всё же успел вставить пару фраз:

– Птичка, мы с Майклом в нашем отеле. Ждём вас – приедешь и поведаешь всё подробно. Целую!

– Через часик будем! – проворковала Наташа.

Как раз этого «часика» партнёрам вполне хватило, чтобы открыть на имя Рощина фирму на острове Мэн с собственным счётом, уставом и прочими атрибутами.

– Ежегодная пошлина всего триста фунтов! Ни налогов, ни финансовых отчётов, – расхаживая по гостиной с коктейлем в руках, Дорсет во весь голос нахваливал этот оффшорный рай. – Получай десятки, сотни миллионов и трать, как пожелаешь! Знаю, что ты меня ругаешь про себя. Мол, надо было все деньги от аукциона…

– Нет, – покачал головой Влад. – Ещё не успел дойти до брани.

– Хорошо, что я упредил! – Майкл остановился напротив друга. – Мы не могли там незаметно спрятать ни пенса, за новоиспечённым рыцарем слишком хорошо следила секретная служба. И хотя ничего незаконного в том, что мы сейчас проделали – нет, всё же не стоило с этого начинать. Сразу появились бы ненужные подозрения… А так, ты – официально богатый британский гражданин.

– Всё, проехали! Лучше – пробежимся по меню, с минуты на минуту голодные девчонки вернутся. Начнём с холодных закусок… – причмокнул Рощин, перелистывая первую страницу ресторанного фолианта.

– Только мне за ужином больше не наливать! – воскликнул граф, но мгновенно поправился. – Больше одного бокала. Через пару часов – камни индусу отвозить, надо быть в форме…

* * *

Влад со Светлой голышом плескались на мелководье. Спокойные волны накатывали на плечи ребят, и слегка солёные брызги попадали им в рот. Купание в прозрачной воде и полёты чуть пониже облаков стали их излюбленными занятиями во сне. Конечно, за исключением нежных объятий и живописи. И всё же взаимные ласки, с некоторых пор, они старались воплощать наяву. Стоило Наташе уснуть, и… хотя, случалось по-всякому.

Наигравшись морем досыта, фея и Рощин выбрались на берег и улеглись на возникшее из воздуха мягкое покрывало.

– Забавно, во сне можно сколько угодно валяться под солнцем и не сгореть, – Влад погладил обнажённую спину Светлы. – Белый песок тропического острова, пальмы и синее море – несбыточная мечта большинства людей. И главное, конечно, полное безделье. По мне, так вполне достаточно и пятнадцати минут…

– Скучно становится? – фея повернулась на бочок, соорудив в огромных глазах влажную грусть.

– Когда я тебя вижу в таком ракурсе, то во мне просыпается не только художник. А я-то наивный, хотел просто поболтать… – притворно вздохнул Рощин. – Видно не судьба.

– Ну, хочешь, отвернусь в другую сторону? Так тебе легче? – хихикнула Светла, упруго перекатившись на другой бок, и слегка согнув ноги в коленях.

– А так ещё веселее! Сказать, куда я сейчас уставился? Нет, лучше уж покажу… – крякнул Влад. – Вот, только подползу поближе!

– Подползай…

Вода полусонно шуршала о песок. Несколько белых облачков гонялись по небу наперегонки. Живописец вдруг ясно увидел, что ему нужно для портрета принца Филиппа. Не зря он изучил подробную биографию высочайшей особы! Но реально ли это?! В смысле – нереально… Рощин не стал тянуть:

– Сейчас я кое-что спрошу, но не зови сразу папу или маму. Ладно?

– Мы можем чем-нибудь накрыться… – бойко отозвалась фея, неподвижно раскинувшаяся на покрывале, словно морская звезда.

– Дело не только в одежде. Стоит тебе что-то у них попросить – всё тут же сбывается. А я сейчас не совсем готов…

– Поняла-поняла. Сразу звать не стану. Говори, что ты хочешь?

– Можно ли нас, так же как с королевой и Ладой, – Влад присвистнул, – в прозрачном коконе отправить в сон принца, когда он молодой и стоит на капитанском мостике военного корабля?

– Ма…, отбой! извиняюсь, Володенька! – Светла на всякий случай зажала ладошкой губы любимого. – Мама говорит, что во сне можно всё. Когда ты желал бы попасть на корабль принца?

– В первую ночь по приезду в поместье… – мечтательно произнёс Рощин. – И чтобы море бушевало, и ветер сильный…

– Это уже детали, ещё рано предопределять, – фея пощёлкала язычком. – После тех скачек мама сказала, что теперь тебе надо только подумать и всё сразу станет, по-твоему. Не только в собственном сне, а в любом. Куда бы ни попал. У вас с Ладой установилась какая-то особая связь…

– То есть?!

– Через меня, через меня! Очень близкая духовная связь. Хотя, почему только через меня? Володька, тебе же Гермес и Лада давно сказали – обращайся напрямую, – Светла распахнула голубые очи. – Стесняешься?

– Повода не нашлось… Что попусту людей дёргать?

– Дёргай! Им будет приятно сделать что-нибудь лично для тебя, – фея заливисто рассмеялась. – Оденься и дёргай сколько душе угодно! Но, в крайнем случае, можно и в таком виде… ничего страшного не наблюдаю.

Влад хмыкнул и, сев на манер йога, хлопнул в ладоши. Мгновенно его фигуру облегла тончайшая серебристая кольчуга, на ногах появились высокие сапоги-ботфорты, обшитые стальными пластинами, а на голове – шлем. На плетёном кожаном поясе: справа – кинжал в ножнах, слева – плоская золотая фляжка.

– Не понял!? – неизвестно на кого возмутился художник. – Я пожелал тогу патриция и сандалии, а тут…

– Извини, мой витязь, – надула губки фея. – Я чуть-чуть подправила твою амуницию. Ты же хотел снова оказаться в нашем саду, в той нашей жизни? Да просто подумал об этом слишком громко, и я услышала. Мне страшно захотелось вновь посмотреть на тебя прежнего, раз уж мы туда отправляемся.

– Сарафанчик не забудь, – наконец вымолвил Рощин, закончив осматривать облачение и пробовать кольчугу на прочность, потыкав в неё кинжалом.

– Он уже на мне! И ожерелье тоже – помнишь свой подарок?

– Не спрашивай так! – буркнул Влад. – Не подарок свой помню, а твоё ожерелье из затерянного города без дверей. Когда же мы.?..

– Самой не терпится! Обними меня и закрой глаза на секундочку.

– С удовольствием!

– Можешь смотреть…

Вишнёвый сад по-прежнему цвёл, а трава зеленела. Фея перенеслась вместе с любимым в то же самое место, откуда они из памятного сна растворились в явь. Тропка…

– Направление прекрасно помню! – громко сказал Влад и, продолжая обнимать Светлу за тёплое плечо, увлёк её по утоптанной извилине меж дерев. Они не прошли и полусотни шагов, как прямо перед ними возник белоснежный дворец с остроконечной изумрудной крышей и ярко-синими колоннами по фасаду. Дом не появился по щелчку феи, он стоял тут всегда, причём так органично, что казалось, будто он сам вырос из земли по воле природы. А чуть-чуть издали, даже намётанное зрение живописца не выхватило его из-за ветвей, густо усыпанных цветками. Рощин замер, и лишь жадным восхищённым взглядом скользил по стенам, окнам и узорчатым капителям, венчающим макушки круглых лазуритовых столбов. Он старался запомнить великолепные пропорции величественного и – одновременно – очень уютного здания в мельчайших подробностях, чтобы возвести такое же. Где? Влад пока не знал и отмахивался от этого машинально возникающего вопроса.

– Нравится? – фея пальчиком пощекотала Рощину подбородок. – Ты сам его придумал и построил. Для нас.

– Мы здесь жили вдвоём? – всё ещё зачаровано спросил Влад. Он как-то пропустил мимо ушей своё авторство.

– Да. Сразу после свадьбы поселились. Детишек родить не успели, – вздохнула Светла. – Только три месяца счастья, а потом началась война…

– Теперь ясно, почему на мне доспехи. Видимо, ты меня провожала на битву и запомнила именно таким…

– Я тебя запомнила всяким! – запальчиво возразила фея. – И на битву ты улетал в более серьёзных латах и с двумя булатными мечами, а не с этим ножичком. Так как сейчас, ты облачался весь последний месяц перед нашей разлукой, когда чаша весов мир-брань ещё только колебалась. Я ещё надеялась, что худшего не произойдет, и просила тебя не нагнетать своим видом…

– А я…?

– Твердил мне всегда одно и то же: «Хочешь мира – готовься к войне!» И нежно целовал, – Светла крепко обхватила своего супруга, сцепив пальцы на его спине. – Обещал вернуться с победой.

– С победой – над кем? – прикоснулся Влад к платиновым волосам своей прекрасной феи. Она лишь крепче прижалась щекой к прохладной стали на его груди. Витязь как можно ласковей повторил вопрос: – Кого надо было победить?

– Серых, – выдохнула Светла. – Демонов из темных миров космоса.

Тридцать первая глава

Тебе тяжело тут? Воспоминания? – вполголоса спросил Рощин. – Хочешь, ещё куда-нибудь перенесёмся?

– Нет-нет, – фея перестала хлюпать носиком и смахнула хрусталик слезинки со щеки. – Пойдём в наш милый дом. Там тебе понравится… Пусть это всего лишь сон, но мы вдвоём снова войдём в эти двери. Как шесть с половиной тысяч лет назад.

Она взяла супруга за руку и пошла чуть впереди него. Семь ступеней, крыльцо и резные сосновые створки сами распахнулись перед хозяевами. Влад остановил Светлу и с подозрением осмотрел петли и косяк.

– Держись за мной, – проговорил он и первым шагнул внутрь. – Мало ли…

– Тут безопасно, – звонко отозвалась фея из-за его спины. – У нас всегда двери открывались силой мысли. Ты посмотри, у них даже ручек нет.

– Действительно, как я не заметил?! – удивился художник. – А тяжело это делать? Силой мысли?

– Очень легко! Не надо напрягаться, вращать зрачками и морщить лоб, – красавица даже спародировала какого-то липового экстрасенса, виденного глазами любимого по телевизору. – Всё происходило автоматически… Неправильно сказала! Думалось автоматически: идёшь, а на пути – дверь, и она сразу открывалась. Или, допустим, сидишь в кресле, а на столе кубок с вином – достаточно протянуть руку, и он сам переносился прямо в ладонь. Только что не говорил: «Пей, из меня, на здоровье!» Ну, и всякие другие бытовые мелочи…

– Прямо как во сне, – недоверчиво поджал губы Рощин. – А у меня…?

– Прекрасно всё получалось! – Светла закончила фразу за мужа. – Сила мысли и твоё первое воплощение тут не причём. Твоя душа сразу стала душой героя и гения. Идём дальше, что покажу…

Ребята мирной парочкой, под ручку прошествовали по широкому коридору вглубь дома и оказались в круглом зале со скульптурой в центре. Той самой мраморной скульптурой обнажённой феи в мягких сапожках нога за ногу из уже, казалось, далёкого сна. Светло-зелёные лучи сверху освещали восхитительную фигурку юной богини и восхитительное творение искусного мастера.

– Ты обещала сохранить статую, но как?! – оторопел творец. – Как тебе удалось? Скажи!

– Сейчас, родной, не торопи меня, пожалуйста, – Светла подошла к своему мраморному двойнику и дотронулась ладошкой до каменного бедра. – Тёплое, всегда тёплое… Не понимаю, как, но в том самом сне, ты резал и кромсал мрамор, словно воск, точно так же, когда трудился и над этим изваянием. И ведь велел мне встать в той же самой позе! Кстати, и этот зал ты придумал специально для моей скульптуры. Видишь, солнечные лучи, преломляясь сквозь зелёное стекло крыши, не только освещают камень, но и согревают его. Как твои руки…

– В реальной жизни я сделал такое чудо за полчаса? Взял и вырезал из мрамора?!

– Говорю же тебе, резец послушен твоей воле с любым материалом. Да и любой материал послушен. Весь этот дом ты построил за несколько часов почти без инструментов и каких-то приспособлений. Силой духа или, если угодно, мысли. На моих глазах, здесь, прямо в воздухе из песка, морских водорослей, дроблёного нефрита и ещё чего-то плавились и затвердевали стеклянные витражи для крыши этого зала. Одновременно с этим полировались кубики кирпичей рунического гранита и из них росли белоснежные стены. В это время ты спокойно стоял тут и, буквально, дирижировал всей этой музыкой. Внимательно смотрел, указывал руками туда-сюда и просто пальчиками шевелил, а вокруг всё вертелось, крутилось, возводилось… Причём, без твоей любимой волшебной палочки.

– Здорово! Давай погуляем по дому, интересно, как там в других комнатах? – Рощин шагнул к одной из девяти плотно затворённых дверей в круглом зале. – И, Светлочка, ты так мне и не рассказала, что же случилось со всем этим? Если ты осталась здесь, дожидаться моего возвращения…

– Рассвет, великий падишах! Пора прекращать дозволенные речи, – не шелохнувшись с места, пошутила Светла фразой Шахерезады из читанной-перечитанной ею вместе с Владом в юности книги «Тысяча и одна ночь».

– Какая короткая ночь, – только и успел произнести витязь, и проснулся.

* * *

Рощин с трудом затолкал в сейф семьсот пятьдесят тысяч – свою долю наличных от ювелира. В актив его свеженькой фирмы на острове Мэн поступило тридцать девять миллионов фунтов. «Это не считая полностью легальных и бешеных денег в английском банке, – вопрошал живописец к своей фее. – Такой суммы хватит для твоего освобождения?» «Нет. Я тебе уже говорила, любимый. Папа говорит, что нужно минимум в двадцать раз больше. И, кроме этого, тебе надо добиться огромного влияния в более-менее значимой стране». «Должности придворного живописца, конечно, недостаточно», – вздохнул Влад. «Недостаточно, – эхом отозвалась Светла. – Продолжай жить и трудиться, как ты и наметил себе. И знай – с каждым днём мы становимся ближе». Художник не знал, что сказать на эти, многократно слышанные слова, и просто пожал плечами. В этот миг в кабинет осторожно заглянула Наташа:

– Не отвлекаю? Позвонил портье – из магазина «Искусство» привезли твой заказ. Я сказала, чтобы несли в апартаменты.

– Умница, – Рощин, совершенно неожиданно для себя, сильно обрадовался приходу подруги. – Дай, я тебя поцелую и пойдём встречать. Поглядим, что нам доставят.

Алюминиевый кофр для «Всадниц» сделали идеально. Причём в проложенной плотным поролоном ячейке, чётко по размеру, лежал чистый уже загрунтованный холст на раме. Влад давно решил, что портреты королевы и принца надо рисовать неким диптихом – парно, на двух отдельных, но одинаковых по параметрам полотнах. Уже готовые, в меру вычурные и стильные рамы для них, художник прислонил к дивану. Курьер передал и презент от магазина – большую коробку отличных масляных красок.

– Смотри-ка, не пожалели «три плюсика», – поразился Рощин, высыпав краски на стол и вертя тюбики в руках.

– Это хорошие? – заглянула через плечо Наташа.

– Скажем так, самые долговечные, птичка моя! Картина не выгорит на солнце лет двести…

– А потом…? – заинтересовалась девушка.

– Потом? Полноцветие потеряет, но из живых ныне никто этого не увидит.

– Разве нет красок, не выцветающих, скажем, тысячу лет? – не унималась подруга. – Твои картины достойны и большего срока. Вечности…

– Ты подала, кстати, интересную идею! – воскликнул Влад. – Надо бы обмозговать… Это же всего-навсего химия.

«Володенька, остановись! – вмешалась Светла. – Твои полотна настолько ценны, что никогда не увидят солнечного света. Их хранят, если не в сейфах, то точно в помещениях без окон с искусственным освещением и постоянной температурой. Даже личный кабинет принца, ты прекрасно видел сам, затенён тяжёлыми портьерами. У королевы то же самое, уверяю! Пожалуйста, не отвлекайся на эту химию». – «Наверно это из меня Менделеев наружу пробирается», – усмехнулся про себя художник.

– В поместье поколдую над такими красками! – ответил Рощин, скорее для Наташи, чем для феи. – Если время найдётся… для вечности.

До вечерней пирушки на зафрахтованном прогулочном пароходике ещё оставалась пара часов, и Влад набрал номер личного помощника принца Филиппа, герцога, как его…? Милорд? Или…, но помощник уже произнёс своё «алло».

– Приветствую, сэр! – бодро начал Рощин. – Портрет королевы готов, нельзя ли прислать за мной машину…?

– Рад вас слышать, сэр Влад! Не могу взять на себя смелость, принять ваше творение. Хотя и уверен, что оно превосходно, – вельможа в высших британских кругах слыл человеком вежливым и предупредительным. – Дело в том, что Её Величества и Его Высочества во дворце сейчас нет. Они в недолгом морском круизе и вернутся из Брайтона только завтра к полудню. Машина будет вас ожидать у отеля ровно в час дня. Вам будет удобно?

– Удобно, – живописец вытащил из внутреннего кармана блокнот и ручку. – Говорите номер – я запишу…

– Номер чего?! – удивлённо переспросил герцог, но тут же сообразил, что имеет в виду его не такой высокородный собеседник. Однако ни хмыканья, ни малейшего смешка не раздалось в трубке. – Ах, да! Не надо ничего записывать, за вами зайдут наши сотрудники и проводят до автомобиля. Кстати, и картину донесут.

– Пожалуйста, скажите им, что я переехал в апартаменты, это на самом верхнем этаже…

– Хорошо, сэр! До завтра, – тактично закруглил беседу вельможа, хотя его так и подмывало процедить сквозь зубы что-нибудь про детский садик и чрезмерную показную наивность. «А он не так прост, как кажется. Надо бы к нему получше присмотреться», – подумал старый дворцовый интриган. – «Или не надо? Художник, он и есть художник! Хорошо ещё, что не наркоман».

Рощин про герцога ничего не подумал. Ему и так всё Светла поведала: «Шифруется помощник. Елизавета с мужем не в Брайтоне, а в Портсмуте на базе Королевского военного флота. А с номером ты его хорошо поддел, этак ненавязчиво превратив в обычного диспетчера лондонского такси». – «Что ты, птичка моя, даже в мыслях не дерзнул бы!» – хотя отвечал Влад беззвучно, но и глаза потупил, и ладошки по-монашески сложил. – «Ну-ну, мне-то не говори… – хихикнула фея. – Обожаю такие твои шуточки!» – «Мне стало любопытно, начнёт ли он названивать по другому аппарату в высочайшие конюшни, то есть, в гараж. Но его так запросто с толку не сбить, а хотелось бы спесь поубавить… Только, девочка моя, ничего с ним сама не твори! Это всё мелочи, игры разума». – «Поздно спохватился! – громко воскликнула девочка в голове Рощина. – Уже сотворила!» – «Как?! Что?» – неподдельно перепугался художник. «Шучу! Ну, что ты, в самом деле? Я же у тебя – умничка. Не собираюсь по воробьям, пусть и с парчовыми перьями, из пушки стрелять».

* * *

– Во дворец ты поедешь один? – Наташа подошла сзади и дотронулась до плеча близкого друга, когда он, сидя на корточках, осторожно укладывал «Всадниц» в кофр.

В спальне, кроме них двоих никого не было. Посланцы герцога ожидали придворного живописца в гостиной. Влад выпрямился и, нежно взяв лицо девушки в свои ладони, посмотрел в её глаза:

– Понимаешь, это работа. Отвезу картину и вернусь… А лучше – сделаем так: ты отправляйся вместе с нами на машине. По дороге, у того большого универмага я тебя высажу…

– Но я уже все этажи… – слабо попробовала возразить Наташа.

– Погоди, не перебивай, – Рощин легонько коснулся губами её лба. – Тебе поручается ответственное задание – выбрать и для меня, скажем так, походную одежду. Ну, не в смокинге же мне в наше поместье ехать?! Присмотри кроссовки, джинсы и прочее. Из дворца я сразу двинусь туда – примерю, куплю, и мы вместе вернёмся в отель. Уложим вещи, поужинаем и спать пораньше. Не забывай – уже завтра с утра переезжаем в Мэлдон. Майкл обещал заехать за нами аж в семь часов! Будет рулить впереди, дорогу показывать.

– Прости, что я не подумала про тебя, когда ходила по магазинам с Глорией, – прошелестела Наташа. – Если бы мы, хоть один денёк побыли наедине…

– Ничего-ничего, – улыбнулся Влад. – Всё впереди. А пока, сама видишь, надо очень многое успеть. Ну, пойдём – нас там заждались…

Светле не пришлось напоминать любимому про одеколон для принца. Рощин предусмотрительно промокнул им себе виски и сунул пузырёк в карман за целый час до подачи машины к парадному входу «Чёрных монахов».

Первым делом после взаимных приветствий и расшаркиваний Филипп, по обыкновению, за локоток утянул Влада в уголок кабинета королевы и поинтересовался о здоровье русского парфюмера. Рощин медленно и торжественно извлек из-за пазухи синий флакон. Принц цепко ухватил посудину обеими руками, потом быстро выковырял стеклянную пробку и глубоко вдохнул чудесный аромат.

– Волшебно! Вы себе не представляете, сэр, как я благодарен за этот подарок! – воскликнул Филипп. – Ах, да! Вас не предупредили, Её Величество подойдёт через полчаса. Она просила повесить картину вместо «Поклонения волхвов». Слуги этим займутся, а мы с вами пока выпьем чаю! Или кофе?

– Спасибо, милорд, но мне надо прикрепить раму…

– Зачем самому-то трудиться? Сейчас пригласят плотника, – моментально отреагировал принц и даже хлопнул в ладоши.

Рощин, уже немного освоившись во дворце, махнул рукой на лакея, замершего столбом и ждущего приказаний Филиппа. Сам же повернулся к супругу королевы:

– Ваше Высочество, я никому не доверю крепить…

– Как угодно, – принц гостеприимно указал рукой на пару кресел у круглого столика, инкрустированного малахитом. – И немедля после этого – пить чай…

Влад возился всего пару минут, намеренно отвернув полотно от Филиппа в другую сторону. Закончив, он уже сам приказал, стоящим сразу на двух стремянках слугам, снять библейский сюжет Эль Греко. Освободившееся на стене место заняли подсохшие и ещё более чем в спальне, ожившие «Всадницы». Или это полумрак усиливал эффект? Во всяком случае, один из слуг, вешавших картину, подняв на изображение глаза, так испугался, что резко отпрянув, свалился с лестницы. Ему повезло, что тут же полукругом стояло еще полдюжины дворцовых бездельников, и падение получилось мягким, без травм и переломов.

– Что вы тут творите, криворукие! – недовольно закричал принц. – Убирайтесь все прочь! И пусть нам немедленно подадут чай!

Филипп, прислонившись плечом к стене, искоса наблюдал за процессом цепляния шпагатов на крюки под таким углом, что разглядеть написанное на холсте никак не мог. Он настолько увлёкся полученным флакончиком, что даже ради приличия не спешил обозреть творение Рощина. Принесли поднос с чаем и приборами, и принц, вторично пригласив Влада – присесть напротив, с довольным видом развалился в кресле. Русский Леонардо нисколько не опечалился видимым равнодушием высочайшей особы и тоже принялся прихлёбывать горячий чаёк. Спокойно, словно в субботний деревенский вечер после баньки. Филипп, вдоволь налюбовавшись синим пузырьком, вновь откупорил его и аккуратно кончиком пальца мазнул ароматом по вискам:

– Теперь от меня будет так же симпатично пахнуть, как и от вас! Признайтесь, тех двух красоток вы подцепили не только из-за их любви к искусству? Главный секрет – в одеколоне? – принц подмигнул Рощину. – Признайтесь, как джентльмен джентльмену!

Влад сильно удивился подобному панибратству, но не стал разочаровывать Филиппа:

– Есть такой грешок…

– Какой же это грешок!? – тут же оправдал его принц. – Да любой мечтал бы иметь, хотя бы одну из ваших любовниц, в качестве… супруги, со всеми вытекающими обязательствами со своей стороны. Вы правильно сделали, что сегодня пришли один. Ни к чему завистников задорить. Хотя мне немножко жаль, надеялся увидеть ваших прелестниц.

– У меня появились завистники?

– Целая куча! Однако можете смело плюнуть на этих придурков, – поморщился Филипп. – Вас уважаю я, и ценит королева. До нас с Елизаветой дошли некоторые слухи про вашу интимную жизнь втроём… Таким манером вам пытались испортить репутацию в глазах жены, но ничего не вышло.

– Милорд, но только Наташа – моя невеста, а Глория – всего лишь, её подруга… – Рощин всё же решил дать задний ход в создании образа Казановы.

– Именно так всё и преподносилось, но с маленькой добавкой, что они обе – ваши любовницы. Да Бог с вами! Не переживайте, мой дорогой сэр Влад! В конце концов, я же не ваш исповедник. И не призываю вести жизнь монаха. Что ещё делать молодому талантливому художнику, как не спать с собственными натурщицами? Тем более, такими, что… А вот и Её Величество пожаловали!

Мужчины поднялись и, чуть ли не в ногу, шагнули навстречу Елизавете Второй. Королева дружелюбно поздоровалась с Рощиным и повернулась к картине. Тут уже и принц, как бы за кампанию, полюбопытствовал. Секунда, две, три… Обе королевские особы, замерев, молчаливо взирали на полотно. Филипп немного наклонил на правый бок голову, прислушиваясь левым ухом к звукам холста. Он не сразу сообразил, что слышит разговор всадниц и топот копыт не ушами, а глазами. Елизавета широко распахнула глаза и машинально провела рукой по собственному идеально сидящему на ней платью, словно поправляя его. Художник наслаждался произведённым эффектом.

– Куда там Эль Греко, – наконец вымолвил Филипп. – Я прекрасно помню тебя именно такой, моя сосисочка! А кто эта дама, рядом с тобой? По-моему, никогда её не лицезрел…

– Это образ некоей подруги, – ответил Влад вместо Елизаветы. – Мне хотелось запечатлеть не только движение, но и разговор. Максимально оживить картину.

– У вас это великолепно получилось, – медленно произнесла королева. – В жизни не видела ничего подобного. Даже не слышала, что такое возможно.

Королева, конечно же, узнала свой собственный сон и эту прогулку с неизвестной герцогиней. Она не понимала, как Рощин проник в самые потаённые закоулки её чувств. Её ночных встреч и видений. Кто он? В какие секреты посвящён? Опасен ли он?

– Нравится? – просто и без всяких ужимок спросил Рощин, сложив руки на груди.

Этот вопрос чудным манером сдул возникшие у Елизаветы нагромождения страхов, относительно живописца. Лицо её прояснилось:

– Очень!

– И мне – очень! – веско добавил принц. – Мне сначала показалось, что тут какая-то хитрая электроника звуки издаёт. Оказывается – нет! Взгляд отведёшь – тишина. Вернёшься пресветлыми очами к картине – топот и женская болтовня без умолку. Причём, ты, моя дорогая, зачем-то обсуждаешь с подружкой моё озорное поведение на балу. – Филипп повернулся к художнику. – К вам никаких претензий! Девочки всегда обожали мои косточки перемывать! Вы, сэр Влад, ухватили самую суть. И ухватили гениально! Мне уже не терпится увидеть собственный портрет. Он начат?

– В процессе обдумывания, – честно сказал Рощин. – Завтра отправлюсь в подаренное вами поместье, там его и напишу.

– Желаю вам вдохновения! – улыбнулась королева.

А принц, подмигнув, присовокупил:

– И чтобы вас никогда не покидали музы!

* * *

Королева, увидев на картине свою ночную спутницу в конных прогулках, не могла дождаться десяти вечера, чтобы отправиться спать. Почему-то она твёрдо верила, что герцогиня обязательно появится и расскажет много интересного. «В конце концов, я же во всём следую её советам, которые даже больше похожи на приказы. Объяснения должны последовать…» – думала Елизавета, принимая какую-ту делегацию из Канады и машинально улыбаясь гостям. Вдруг, в венценосной голове зазвучал хорошо знакомый голос подруги её снов: «Конечно, покатаемся и обо всём поговорим!» Королева обернулась, но там стояли лишь леди и лорды из её обычной на таких встречах свиты. И вновь – спокойная и дружелюбная речь герцогини, неслышная никому, кроме неё: «Успокойтесь, дорогая моя. Меня там нет и пока быть не может. Занимайтесь своими делами, я появлюсь в ваших грёзах. А до тех пор, чтобы лучше себя чувствовать – тихонько попросите капельку одеколона у принца. Из синего флакончика. И потрите себе виски. Напряжение и усталость, как рукой снимет. Кстати, и аромат очень приятный». Повелительнице снов Елизавета кивнула наяву и повернулась к супругу. Тот, как водится, по-армейски грубовато шутил с канадскими подданными Её Величества, но выглядел гораздо бодрее, чем обычно. Королева незаметно принюхалась: «Ну, конечно! Тот самый, восхитительный запах». Она поспешила пригласить заокеанских посланцев в малую столовую на чашку чая. Те ответили вежливыми и почтительными поклонами согласия. Слуги распахнули двери в соседний зал, куда первой направилась венценосная чета. Елизавета Вторая, медленно выступая в паре метров впереди свиты и взяв супруга под руку, шепнула ему:

– Филипп, давно ты стал законченным эгоистом?

– Что случилось?! – так же вполголоса удивился принц.

– Хочу подушиться твоим новым благовонием. Дай мне, пожалуйста, синий пузырёк, пока идём.

– Откуда ты…? У всех королей во дворцах – только уши, а в нашем – ещё и глаза. Сейчас достану, но аккуратно, не расплескай… Нет, лучше верни назад. Будешь пользоваться только из моих рук.

Королева, смочив кончик указательного пальца, провела им по вискам. Филипп, вынужденно перейдя на самую малую пешеходную скорость, заинтересованно искоса наблюдал за супругой. Щёки её заметно порозовели, несмотря на пудру и прочую косметику, глаза заблестели.

– Чудесно, да? – шепнул принц.

– Это от художника?

– От кого же ещё?! Помнишь, ещё тогда на выставке… -Филипп начал объяснять то, что жена уже поняла.