Текст книги "Дочь Бога"

Сорок пятая глава

Посол успел заказать самолёт ещё до известия о трагедии. Лиза вместе с Майклом и Глорией вылетели на нём в Брюссель. Провожая друзей в аэропорту, Рощин, по совету Светлы, обильно натёр им виски своим чудесным одеколоном. Сам живописец, приказал отцепить теперь лишние вагоны с российской охраной и, прямо из Москвы отправился с Наташей, детьми и горничными по железной дороге в столицу Бельгии. Влад связался и с капитаном «Улисса», дабы тот немедля отчаливал и вёл яхту в Остенде.

К тому времени, Рощин выяснил и все подробности злодейства в виртуальной беседе с папой Светлы. Гермес рассказал, что у пойманных художниками возле Лакенского дворца бандитов, он постоянно слушал все мысли. Мало того, он не единожды посетил каждого из них во сне и провёл немилосердные допросы с пристрастием, но те не ведали о готовящемся теракте. И даже, умирая от ужаса, ничего не могли рассказать.

Оказывается, группа фанатиков ни напрямую, ни косвенно не связанная с уже сидящими за решёткой похитителями принцессы, сыграла на сердечности королевской четы. Преступники расстреляли из автоматов двух патрульных девушек-полицейских в небольшом городке Шарлеруа, зная, что на похороны погибших подданных обязательно приедут августейшие Филипп и Матильда.

Городок-то всего в полусотне километров от столицы, поэтому Их Величества отправились туда на автомобиле. Да, их сопровождало ещё две машины с телохранителями. С телохранителями, а не с гипнотизёрами, которые могут прочесть мысли всех людей в радиусе километра. Хотя, наверно, и те бы не помогли.

К полицейскому участку, где должно было пройти прощание с убитыми девушками, можно проехать только тремя маршрутами, и на этих трёх улицах в заранее арендованных квартирах с окнами – на дорогу, засели террористы с базуками. Спасти короля и королеву могло лишь чудо, но его не произошло. Даже Трисмегиста оказался бессилен…

* * *

Второй раз за последний месяц в католический храм съехались все королевские семейства мира. Только на этот раз – в траурных одеждах. Оцепленный тройным кольцом гвардейцев брюссельский Собор Святого архангела Михаила и Святой Гудуллы огласился поминальными молитвами святых отцов и плачем четверых, так внезапно, осиротевших детей. Дорсет поначалу пытался шептать Лизе слова утешения, но от них слёзы ещё обильней текли из её глаз. Майкл замолчал и струной замер рядом с женой. Лишь время от времени, он легонько сжимал пальцами её локоток.

После службы чёрная колеблющаяся лента похоронной процессии потянулась по городским улицам на север, в Лакенский Нотр-Дам. В фамильную усыпальницу всех бельгийских монархов. «Побудем с ребятами во дворце недельку-другую, – шепнул Рощин Наташе. – Надо их поддержать». Живописец, его верная подруга, Коля и Леночка шли следом за всхлипывающими принцами и принцессами. А уже потом – министры и прочие придворные. Так пожелала Лиза, пока ещё не коронованная, законная наследница престола.

Неделя траура тянулась бесконечно. В обычно шумном домашнем дворце повисла вязкая тишина, режущая уши. Все дети, неважно – королевские отпрыски или простые русские мальчик и девочка, говорили только вполголоса, словно боясь, потревожить покой погребённых. Наташа и Глория, как могли, пытались отвлечь от мрачных мыслей младшую принцессу, ухаживая вместе с ней за растениями в обширной оранжерее. Как-то туда забрела и Лиза. Она понаблюдала за не слишком умелыми садоводами несколько минут, затем быстрым шагом отправилась на поиски Рощина.

Влад, в пожалованных ещё королём покоях, как обычно во все эти скорбные дни, что-то мастерил на пару с Колей. Дорсет сидел тут же в кресле, но немного поодаль от изобретателей, со стаканом виски в руках. Ополовиненная бутылка стояла на полу. Принцесса, не дав и слова произнести, поднявшемуся навстречу к ней Рощину, подняла указательный пальчик:

– Погоди, Влад! Мне пришла в голову, как мне кажется, отличная идея.

– Давай, говори свою идею! – обрадовался художник, наконец, немного ожившей после трагедии Лизе. Он пододвинул к ней стул с золочёными завитушками: – Присядь! Внимательно тебя слушаю.

– У нас в оранжерее столько всяких растений… Может быть, там найдётся то, что тебе нужно для снадобья?

– Обязательно схожу посмотреть! – кивнул Рощин. – А я и не подумал об этом…

– И ещё! – отчеканила без пяти минут королева. – Даже, если их там не окажется – мы снарядим две, три… да сколько угодно экспедиций, чтобы они отыскали эти растения: и в Африке, и в Америке! Отправим лучших ботаников на самолётах. И не думай, пожалуйста, о деньгах.

Влад потеребил волосы на макушке:

– Тебе хочется побыстрее?

– Ну, да. Всё утро я высчитывала в морских милях будущий маршрут «Улисса», делила на его скорость. А, кроме этого, ещё нужно время на поиски чудесных травок где-то в джунглях Индии и Амазонки… – Лиза замялась. – Меньше двух месяцев у меня не получается!

– А что произойдёт за эти два месяца? – поинтересовался живописец.

Принцесса смутилась:

– Уже произошло…

– Ты беременна? – и спросил, и не спросил моментально протрезвевший граф, вскакивая с кресла.

– Да, – Лиза повернулась к мужу. – А Влад же не объяснил, когда тот эликсир надо принимать: до или после. Если – до, то мы опоздали…

«Успокой нашу Лизоньку, мой дорогой, – неслышно для всех, кроме Рощина, засмеялась Светла. – Можно и после того! Тем не менее, мысль с ботаниками на самолётах – интересная. Только Южную Америку и Австралию, всё равно, оставь для себя». – «Хорошо, любовь моя!» – и виртуальный поцелуй полетел к фее.

* * *

В сопровождение «Улиссу» новая королева отрядила фрегат военно-морских сил Бельгии. «И дорогой Влад, не спорь! Кругом пираты, и вообще, неспокойно как-то… Им всё равно надо чем-то полезным заниматься, так пусть охраняют моих друзей!»

Беременная Лиза не рискнула отправиться в долгое плавание, собираясь дожидаться уже готового снадобья на твёрдой почве. Дорсет, ставший Его Королевским Высочеством и принцем, уже не мог вольно распоряжаться своими перемещениями как прежде, о чём, кстати, нисколько не жалел. Глория, как и предполагал Влад, стала для монаршей четы ближайшей соратницей, и чтобы она не чувствовала себя ниже рангом среди других фрейлин и прочих придворных, Лиза пожаловала ей титул графини. «Ты долгое время преданно оберегала нашего Майкла, поэтому по праву заслужила графскую тиару!»

Рощину и Наташе не стало скучно, когда они остались вдвоём, не считая, конечно, команды и горничных. Из бельгийского Остенде яхта зашла в Мэлдон и высадила ребятишек. «Пока вы окончательно не превратились в детей капитана Гранта!» – пошутил Влад. На прощание живописец сунул Коле в карман толстую пачку фунтов и посоветовал не останавливаться с их приборчиком на достигнутом результате. И, когда потребуется, мальчик должен покупать для будущего прибора всё, что угодно, не считаясь с расходами. А, если что-то ему не продадут из-за возраста, то надо попросить поучаствовать старшего Джонсона. Рощин в общих чертах поведал приёмному папе нового воплощения Николы Тесла об их совместном проекте. Тот пообещал всестороннюю помощь. Влад расчувствовался и уже собирался предложить душевному американцу – подумать о должности главы его брюссельского банка. Он даже мысленно разыграл начало их беседы на эту тему: «Оклад? Да, любой!» – «Любой, – это какой?» – «Ну, сколько, вы желаете получать за честное ведение дел? Столько и будете получать!»

Рощин уже открыл рот, но вмешалась Светла, слегка грубовато затормозив «благородный» порыв: «Твоему брюссельскому банкиру мы с мамочкой будем каждую неделю прочищать мозги! Ты желаешь такой доли бедному Джонсону?» – «Зачем же так часто?!» – удивился живописец, и фея не замедлила с ответом: «Я же тебе обещала самого честного банкира в мире. Иначе, нельзя! Да и потом, ему следует забыть, многое из того, что там станет происходить…» – «Всё-всё, оставляю Джонсона в покое! Пусть мирно занимается детьми», – нарочно для Светлы, Влад зримо представил, как он клятвенно прикладывает ладонь к сердцу.

* * *

«Улисс» обогнул Европу с запада, сделал для заправки топливом короткую остановку в Гибралтаре и, проходя с крейсерской скоростью мимо Канарских островов, был уже на полпути в Дакар. Из этого африканского порта предстоял длинный переход через Атлантический океан до Макапы, небольшого города в устье Амазонки.

Солнце прощалось с морем до следующего утра. Прошёл уже час, как оно перестало безжалостно жечь палубу яхты. Теперь можно, не обуваясь, дойти от бара до бассейна.

– Не люблю такую жару, – Влад поставил стакан с капитанским коктейлем возле шезлонга и плюхнулся в купальню, где блаженствовала Наташа. – Вообще не представляю, почему люди называют райским отдыхом парилку, где-нибудь в Египте или Эмиратах?

– Прекрасно тебя понимаю: ни выпить толком, ни закусить, – усмехнулась девушка.

– Ну, и это тоже… – нехотя поддакнул живописец. – Кстати, если решишься всё же выбраться из воды, увидишь те самые пресловутые Канары.

– Почему – пресловутые?

– Некое мерило достатка у нас на родине, – Рощин дотянулся до бокала, отхлебнул и продолжил: – По крайней мере, в нашей бывшей конторе. А по мне – поселиться в бревенчатом доме посреди чистого соснового бора в Белоруссии или в Канаде. Смолистый воздух, белые грибы, белки скачут…

– Поселиться? – недоверчиво переспросила Наташа.

– Ну, да. На недельку или две. Вот где – рай! А ты, что подумала? – укоризненно покачал головой Влад. – Я ж, всё-таки, городской житель, а не святой отшельник.

* * *

Едва вселившись в Наташу, фея попросила живописца смешать ей джин-тоник со льдом:

– Как она, бедная, терпела?! Я же вот чувствую, что у неё в горле конкретно пересохло! Спасибо!

– На здоровье, – улыбнулся Рощин. – Она боялась, что её развезёт от зноя.

– Не угадал, милый! – Светла с удовольствием сделала большой глоток. – Девочка не хотела опухнуть к утру. От выпитой жидкости. Страшилась стать некрасивой… и разонравиться.

– Тебе виднее, – прищурился Влад. – Что же ты нарушаешь желание своей сестрички? Вдруг, и правда – лицо опухнет?

Фея беспечно махнула ручкой:

– И ты испугаешься? Не верю! А впрочем, ничего не случится, если ты протрёшь мне шею своим одеколоном.

– До или после? – художник нежно пощекотал обнажённую грудь девушки.

– Вместо того, любимый! – Светла взлохматила пятернёй волосы Рощина и вздохнула: – Правда-правда. Самой охота остаться с тобой, но времени совсем нет. Тут – ночь, а у ботаников в Индии наступило утро. Отправляюсь туда, чтобы они не нарвали неведомо чего! Вчера днём несколько часов наблюдала за африканской экспедицией… Ну, конечно, из тела одного учёного. Всё нашли и собрали… Давай-ка, мажь меня скорей одеколоном, и я полечу! Не жалей – одного раза хватит на неделю… О-о-о! Смотрю, тебе воздержание не грозит. Так и быть, разрешаю разбудить Наташу. Ладно, до завтра!

Наташа проснулась сама.

* * *

Сначала за горизонт нырнули городские кварталы Дакара. Только монумент Освобождённой Африке ещё целый час торчал за кормой «Улисса», будто высовываясь прямо из моря. Наконец, утонул и он. Пропали и многочисленные судёнышки, снующие туда-сюда. Впереди – почти бескрайний океан, а справа, параллельным курсом с яхтой, отливая сталью, шёл красавец фрегат. Боевой корабль, дабы не смущать добрых сенегальцев, в гавань не заходил, ожидая «Улисс» в десяти милях от побережья. А в четырёх тысячах километров от путешественников Амазонка поила Атлантику пресной водой.

– Птичка, похоже, я тебя совсем заморил сегодня, – Рощин потрогал лоб подруги. – Нет, не горячий… Представь себе, всего каких-то пять суток и мы приплывём в Южную Америку!

Девушка безмолвно кивнула, вяло пережёвывая кусочек копчёной телятины.

Влад и Наташа ужинали. Лёгкими закусками и без крепких напитков, хотя, стоящая за спиной живописца, Синди не выпускала из рук квадратную бутылку «Балантайна» и на довольно сносном английском настойчиво приговаривала:

– Сэр, вы должны выпить виски, чтобы убить всю африканскую заразу. И вы, леди, тоже.

Через несколько минут её непрерывного гудения молодёжь сдалась. Половина стаканчика неразбавленного напитка, и даже безо льда, подействовала на девушку как снотворное. Она извинилась, за частое зевание и, чмокнув Рощина в щеку, убежала в каюту.

– Да, наверно, не стоило устраивать прогулки по такому пеклу… – пробормотал Влад вслед подруге. – Хотя, когда ещё увидишь настоящую Африку?

Ответ художник услышал внутри собственной головы:

«Во-первых, это не настоящая Африка. Знал бы ты, где бельгийские ботаники лазили! – звонко воскликнула фея. – А, во-вторых, хорошо, что Наташа скоро заснёт. Хоть поболтаю с тобой, пока и ты дремать не начал». – «Кстати, я тоже хотел обсудить с тобой наш дальнейший маршрут. И обязательно – наяву, – мысленно произнёс Рощин. – Ты, сама-то не сильно устала?» – «Я же не моталась с вами по пыльным улицам с потными толпами, – усмехнулась Светла. – Ступай уже в спальню, я буду там раньше тебя».

Влад допил вторую порцию чистого виски, услужливо налитую горничной, закурил сигаретку и пощёлкал языком: «Не хочу лишний раз дымить в гнёздышке». – «Ну-ну… А Наташенька тут уже в объятиях Морфея», – словно откуда-то издалека отозвалась прекрасная волшебница.

Живописец вышагивал взад-вперёд по просторным апартаментам, держа под мышкой широченную, но тощую папку:

– Сегодня звонил Коле-Николе. Он придумал, как собранную приборчиком энергию атмосферы, перемещать на сотню метров. Без проводов и минуя стоящие на пути преграды! У нас в парке ставил на попа стальной лист, а за ним прятал кусок деревяшки. Затем нажимал на кнопочку, и деревяшка мгновенно превращалась в пепел. Честно сказать, не понимаю, как он попадал в невидимый предмет?! Ну, ладно бы ещё – куском стекла загораживал!

– Говорила тебе – хороший и умный мальчик… И, пожалуйста, не ходи так быстро! – взмолилась Светла в облике Наташи. – Я за тобой даже взглядом не успеваю.

Девушка возлежала на боку поперёк постели, опираясь локотком на пухлую подушку. Художник внял просьбе феи, но по-своему. Он опустился на колени посреди каюты и похлопал ладошкой по ковру:

– Богиня, снизойди до нас, грешных!

Богиня засмеялась и, послушно соскользнув с низкой кровати, подползла к Владу.

– Знаю-знаю, ты держишь в своей папочке Южную Америку. Поведай мне про местные дороги, – загробным голосом произнесла Светла и шутливо боднула головой его в бок.

– Основную идею ухватила. Молодец! И хотя ты запретила мне самолёты… Ну-у-у, не морщи брови! Давай прежде – вместе изучим маршрут до этой деревеньки Куйу-Куйу, – Рощин развернул на полу громадную карту Бразилии, купленную ещё в Брюсселе. – От Макапы до Сантарена – всё прекрасно! Идём вверх по течению Амазонки на своей яхте, а затем, у Сантарена сворачиваем на юг и идём по реке Тапажос. Тебе видно?

– Дальше-дальше! – нетерпеливо шепнула фея, стоя на четвереньках возле Влада и внимательно следя за его указательным пальцем. Она всё ждала, когда её любимый дойдёт до запрещённых самолётов.

– Хорошо… – продолжил живописец. – Опять-таки, плывём по этому Тапажосу, пока что на «Улиссе», до городка Итайтуба. Триста километров вверх по течению, да ещё в сезон дождей. На мель не сядем, но скорость ма-а-аленькая, сама понимаешь… В этом Итайтубе оставляем яхту, и нанимаем или покупаем какую-нибудь плоскодонную посудину с моторчиком. Выше по течению начинаются мели и пороги, я проверял. И вот по этим водным буеракам нам предстоит прогрести еще триста километров до места высадки на берег. По снимкам из космоса я выбирал самый ближайший и удобный пляж на пути в деревеньку. И теперь начинается интересное! До Куйу-Куйу осталось всего-навсего сто километров по бразильской сельве без намёка на дорогу. Идти пешком? Несерьёзно. Уже прикинул покупку двух-трёх мотоциклов в Сантарене… Но в этих диких джунглях и тропок приличных нет! Ну, не идти же нам, в конце концов, с мачете в руках и прорубаться сквозь лианы сто километров?! Да и опасно это: змеи, ягуары… Согласна?

– А ты, что предлагаешь?

– Пока ты контролировала ботаников, я уже арендовал вертолёт, – Рощин покрутил в воздухе рукой, на манер пропеллера. – Великолепная машина! Марка – Bell 407!

– Я же не разбираюсь… – развела руками Светла.

– Прости-прости! Салон вмещает шесть пассажиров, а дальность – тысяча километров. Будет нас ждать в Сантарене. Два часа – и мы в деревеньке! Ради нашего здоровья, можешь заранее проверить пилотов, я даже хотел тебя просить об этом.

– Уж не беспокойся, – фея качнула головкой. – Их папочка так проверит,… они перед рейсом весь вертолёт вылижут.

– Только бы не заржавел, – пошутил довольный живописец. – Лучше, пусть смажут!

Сорок шестая глава

С минуты на минуту на горизонте должен был появиться американский берег. Рощин стоял в рубке рядом с рулевым и через бинокль всматривался в сине-голубую бесконечность. В этот момент запиликал аппарат спутниковой связи.

– Кто это меня вспомнил? – повернулся к телефону художник, одновременно махнув матросу, дескать, рули – не отвлекайся! – «Улисс» на связи!

– Здесь – капитан фрегата «Леопольд»! Прошу вас, позовите милорда…

– Милорд вас слушает, капитан! – с ноткой официоза произнёс Влад. – Во-первых, здравствуйте.

– Добрый день, Ваше Высочество! – бодро ответил моряк. – Не могли бы вы подрейфовать полчасика? Вы понимаете?

– Конечно, понимаю. Я уже почти месяц, как стал морским волком, – усмехнулся живописец. – А зачем? Земля уже близко.

– Хочу прибыть к вам на катере, с вашего разрешения…

– Милости прошу! – дружелюбно отозвался Рощин и, не отключаясь, чтобы капитан всё слышал, скомандовал рулевому: – Лечь в дрейф!

«Гордыня, не спорю… Но ничто человеческое мне не чуждо», – мысленно оправдался Влад перед Светлой.

Она не откликнулась. Некогда. Когда проверяешь охрану аэропорта в Сантарене, где в ангаре стоит заказанный вертолёт, отвлекаться нельзя. Попутно фея отправила восвояси богатого туриста с женой, который собирался повертолётить над тропическим лесом. У него отчего-то резко заболел живот. Видимо, экзотических фруктов переел…

Запрошенные тридцать минут ещё не протикали, как к «Улиссу» подошёл катер, и по штормтрапу на борт поднялся капитан бельгийского фрегата. Он был учтив и предупредителен.

– Конечно, я в курсе, что вас на яхте охраняют два сотрудника английской секретной службы, – вполголоса проговорил капитан, когда они с Рощиным расположились в пустом баре. – Но перед своей королевой за вашу безопасность отвечаю я. И в то же время, сам не могу покинуть корабль, поэтому с вами отправится мой старпом, унтер-офицер и два опытных водолаза. С оружием. Не беспокойтесь, я уже созвонился с бельгийским послом в Бразилии, и он уладил этот вопрос с местными властями. Кстати, не обошлось без курьёза. Когда он сообщил их министру иностранных дел, что на континентальный полюс недоступности собираются попасть: близкий друг нашей королевы и принца, английский маркиз, бельгийский герцог и придворный художник британской королевы, то их министр уронил очки. Затем он подумал минутку и заметил, что для охраны столь обширной и представительной делегации их правительство готово предоставить отряд лучших полицейских детективов из главного управления. Посол не стал уточнять, что названные им вельможи – это один человек, а не четверо, но от детективов вежливо отказался. Взамен он успешно испросил официальное разрешение для моих вооружённых моряков. Им понадобится всего одна небольшая каюта – спать будут по очереди. Что касается питания…

– Они прибыли с вами на катере? – прервал монолог Влад.

– Да… – слегка смутился капитан. – Я взял на себя смелость. Скоро территориальные воды независимого государства, и военный корабль другой державы…

– Ясно, – кивнул живописец. – По поводу фрегата посол договориться не сумел.

– Простите, милорд, – вскинулся офицер. – Но боевой фрегат на Амазонке?! Да и не стояло такой задачи – договориться насчёт моего корабля. Да и не пройдёт он по фарватеру реки, на мель сядет…

– Шучу я! Успокойтесь, капитан, – Влад плеснул в два бокала по капельке виски. – Лёд? Правильно, я тоже предпочитаю – чистый. Кстати, какое у вас звание? А то я всё – капитан, капитан…

– Вы не ошиблись, милорд. Ваше здоровье! – моряк пригубил напиток и облизнул губы. – Но, если по уставу военно-морских сил, то правильно говорить – капитан корабля. Но от вас меня устроит и просто – капитан.

– Ну, и славно! – Рощин закурил. – Непросто вам с гражданскими персонами,… но придётся потерпеть меня ещё с месяц. В конце нашего круиза попрошу принца, чтобы он произвёл вас в адмиралы. Есть такое звание в бельгийском флоте?

– Да. Но следующее за моим чином, звучит чуточку длиннее…

– Нисколько не сомневался! Итак?

– Адмирал флотилии, милорд.

Живописец тренькнул своим стаканом о стакан капитана:

– Да будет так! А теперь, наверно, пора познакомить меня со старпомом и водолазами! Пусть поднимаются на яхту.

– Ещё один унтер-офицер, – уточнил будущий адмирал, улыбаясь и вставая со стула. – Привести их сюда?

– Да-да! И посерьёзней, капитан. Наше плавание имеет важное государственное значение, а какое – вам пока знать рановато, – заявил Влад и подумал: «Что-то я разошёлся не на шутку!»

«Всё в порядке! – утешила его Светла. – Они не должны болтать между собой, что сопровождают какого-то знатного бездельника».

«Вот как?! Тогда я ещё недостаточно чужой короной потолок зацарапал!» – посетовал художник.

* * *

Едва «Улисс» причалил к узкому длинному пирсу, как по дощатому настилу к нему уверенно затопали трое бразильских таможенников в сопровождении худого загорелого господина в белом костюме с золотыми пуговицами и гербом местного яхт-клуба, вышитом на нагрудном кармане. Влад велел спустить трап и попросил капитана «Улисса», самому разобраться с формальностями. Тот уже стоял наготове, держа в руке непромокаемую кожаную папку с документами.

– Вилли, – добавил Рощин уже вполоборота. – Стоянку в Макапе максимально сократите – только горючее и продукты. Никаких экскурсий не будет. И ровно через сутки мы должны быть в Сантарене. Я – в баре!

Спустя каких-то пять минут, в бар следом за Вилли вошли непрошеные гости: господин в белом и старший таможенник.

– Что-то с бумагами? – поднялся к ним навстречу живописец.

– Нет, сэр! Всё в порядке, – ответил капитан «Улисса». -Они захотели поговорить именно с вами.

Влад широким жестом радушно указал на полукруглый диван:

– Прошу присесть, господа! Виски? – «Так я скоро и барменом стану!» – в сердцах мелькнуло у художника, а вслух он пробормотал: – Спасибо, Вилли! И позовите сюда Синди или Афину.

Капитан вышел, а бразильцы, переглядываясь, рядком опустились на краешек дивана. Живописец расположился напротив. Не дожидаясь прихода горничной, он достал из кармана двести долларов и положил их на стол:

– Мой посильный взнос в фонд семей погибших моряков.

– Вы нас обижаете, мистер! – проурчал господин с золотыми пуговицами.

– Ах, ну да! Вас же четверо, – поправился Рощин и накинул ещё две сотни. – У вас разве нет фонда для вдов затонувших моряков?! В каждом порту есть!

– Получается, что мы напросились на взятку… – протянул старший таможенник, забирая купюры. – А мы здесь – не за этим. Хотя, конечно, спасибо.

– Пожалуйста, – усмехнулся Влад. – Итак, раз формальности закончены, говорите цель визита.

– Говорить будет он, – таможенник указал на загорелого франта в белом.

В этот момент в бар вошла Афина и вопросительно посмотрела на живописца.

– Угости нас виски, пожалуйста, – распорядился тот. – Пятидесятилетним. – И вновь повернувшись к гостям, Влад уставился прямо в зрачки пиджаку с гербом: – Излагайте, прошу.

Щёголь благородно кивнул:

– Благодарю вас… Я представитель министерства иностранных дел, дипломатический ранг – первый секретарь посольства. Мне поручено – сопровождать…

– Нет, нет и нет! – возмутился Рощин, чуть не подавившись виски. – Даже не просите, у меня нет свободных кают! И вообще, что значит – поручено?! Меня-то кто спросил?

– Простите, Ваше Высочество! – выпалил волшебные слова вежливый господин с приятным загаром, а именно так его теперь воспринимал наш художник – дипломат, тем временем, продолжал: – Речь не идёт о вашем великолепном «Улиссе». Мне поручено следовать за вашей яхтой на полицейском катере. Об этом я и хотел вас уведомить. Кстати, я уже предупредил вашего капитана, что ночью на яхту возможны вылазки… Нет, не пиратов, конечно, но нечто похожего…

– Даже на полном ходу?! – удивился Влад.

– Ночью вы не сможете идти на полном ходу по незнакомой реке, особенно в сезон дождей. Можно налететь на бревно или какой-нибудь сарай смоет потоком… Это Амазонка, а не океан, – поджал губы дипломат. – Три-четыре самых тёмных часа лучше стоять у надёжно охраняемого причала.

– Но у меня через сутки – вертолёт в Сантарене, – пробормотал Рощин.

– Он без вас не улетит, – разумно заметил милый господин и, повернувшись к таможеннику, легонько чокнулся с ним, как бы предлагая, уже допить свою порцию: – Думаю, мы можем отпустить офицера.

Таможенник проглотил виски, вскочил и щёлкнул каблуками. Когда дверь за ним закрылась, дипломат заговорил вполголоса:

– Вы не думайте, что бразильцы все такие продажные. Просто по местным обычаям – таможенникам вообще не платят зарплату. Они даже форму себе сами покупают. Поэтому я и смотрел на эту вашу помощь сироткам сквозь пальцы. Надеюсь, сумма вас не сильно стеснила?

– Не сильно, – фыркнул живописец.

– Я так и думал, – кивнул обходительный господин. – Зато, и на обратном пути этот офицер будет с вами исключительно любезен. Ни досмотров, ни придирок…

– Они, что – не меняются?

– Меняются, но поверьте, что именно он будет ждать вас здесь с распростёртыми объятиями.

– Что ж, с удовольствием пополню фонд ещё разочек, – проговорил Влад и указал Афине на опустевшие бокалы.

Выпили по второму кругу. Закурили любимые сигары графа Дорсета. Рощин откинулся на мягкую спинку:

– Говорят, что ваш министр решил, что нас тут, аж четверо вельмож? Вы-то, как догадались, что я – один?

Дипломат нарочито хитро прищурился:

– Ваше Высочество, прежде чем лететь из столицы в Макапу, я навёл справки.

– Хорошо-хорошо, но, на будущее, обращайтесь ко мне просто – милорд. Этот громкий титул меня немножко шокирует, хотя и приятно для слуха, – тут Влад просветлённо вскинул брови и залихватски щёлкнул пальцами. – Ясно! Не тушуйтесь, но я понял, почему вы меня так громко величаете. Вы сами мечтаете стать «Вашим превосходительством господином послом»! Верно?

– Вы читаете мои мысли, милорд, – потупил взор первый секретарь.

– Я-то нет, не читаю… – буркнул живописец. – Вот, к примеру, не знаю – в какую страну вы намерены поехать.

– Хотелось бы – в Европу, милорд, – поскромничал дипломат и чуть ли не шёпотом присовокупил: – Тогда вам не придётся мотаться сюда за полсвета. Всё, что нужно, доставят дипломатической почтой.

– Люблю деловой подход, – воскликнул Рощин. – Британию обещать не могу, а вот Бельгию, думаю, реально устроить. Но – не завтра! А что вы собираетесь везти для меня дипломатической почтой?

– Что угодно! – будущий посол, словно рыбак, раскинул руки в стороны. – И сколько угодно. Только с живым товаром несколько сложнее, но всё решаемо!

– Какой ещё живой товар!? Рабы?! – вскинулся захмелевший художник. – Вы, в своём уме?

– Да нет же! – дипломат даже за голову схватился. – Я имел в виду редких птичек: колибри, туканов… Их тут сотни видов! Многие – в Красной книге, но для вас – вывезем. Есть редчайшие растения… Ну, да что я вам рассказываю?! Вы сами знаете, милорд!

– Ладно, проехали, – умиротворённо произнёс Влад. – Годится. Вернусь в Брюссель, попрошу королеву поменять вашего посла. А пока, пожалуйста, определитесь с моим капитаном, его зовут Вилли, где будет ночная стоянка.

– Там нас уже ждут, я сообщу ему…

– Что за место? – всё же поинтересовался Рощин.

– Милейший тихий городок на реке, – заверил дипломат. – Альмейрим…

* * *

Глухой ночью осматривать тихий городок?! Живописец лишь выглянул из каюты на минутку, когда услышал липкий скрежет резиновых покрышек, висящих на причале, о борт «Улисса». Он убедился, что старпом фрегата и один из водолазов охраняют покой. Моряки держали подмышкой короткие автоматы и, свесившись с леерного ограждения, вглядывались в сплошную черноту берега. Огни виднелись только где-то в полукилометре от реки. Оттуда же доносилась музыка. «Кабак? Дискотека? – подумал Влад. – Гулять, так гулять! Проверю-ка свою всесильность!»

– Эй, офицер! – крикнул художник. – Где полицейский катер?

– Он причалил к яхте с другого борта, со стороны Амазонки, – отозвался старпом.

– Вы не могли бы сказать бразильскому дипломату, чтобы убрали эту музыку. Она мешает спать… – чуточку безучастно заявил Рощин и откровенно зевнул.

– Слушаюсь, милорд! – козырнул офицер. – Сейчас же сообщу на катер – у меня есть полицейская рация для экстренной связи.

– Спасибо, – лениво протянул живописец. – Когда эти барабаны перестанут бить, попросите дипломата подняться к нам на борт.

Барабаны били на дискотеке в здешнем недорогом отеле. Разношёрстная публика из разных стран отплясывала под бразильские ритмы некую зажигательную смесь из любимых в своих краях танцев. Кто как умел. Долгожданная прохлада манила всех на открытую веранду – когда ещё допьяна пить и досыта плясать?!

К несчастью отдыхающих, русскому Леонардо попала шлея под хвост. Дипломат чертыхнулся про себя, поминая изысканными португальскими словами привередливость заграничного гостя, но задачу решил. Он связался с городской полицией и велел им от имени президента страны, объявить пожарную тревогу и прихлопнуть шумное веселье до утра. Ещё бы! За перспективу пообщаться накоротке с другом бельгийской королевы первый секретарь готов был устроить настоящий пожар в городке. Естественно, у него мелькнула мыслишка, что этот звездный художник – наркоман. Как, собственно, и большинство из их братии. А музыка, наверно, мешает воплощаться его привычным галлюцинациям. Но, это дело второе…

Пока дипломат перелезал с полицейского катера на «Улисс» и поднимался в бар, заботница Светла чуть ли не дословно пересказала любимому всё, что творилось в бразильской голове. «Ничего другого я и не предполагал! – ответил ей Влад. – Причём, ещё утром, при первой встрече. Он, похоже, став послом, собирается не только птичек для меня возить, но и героин. Для этого и зову, чтобы разубедить». «Попробуй, – согласилась фея. – Если у тебя не выйдет, сама влезу к нему в мозги!»

У живописца получилось. После пятого бокала виски первый секретарь искренне поверил, что придворному художнику необходима полная тишина, когда он обдумывает свои будущие шедевры. В коих присутствует собственный звук. Про шедевры Рощина «со звуком» дипломат ещё раньше читал в мировой сети. И даже фотографии картин рассматривал, которые, правда, как ни бейся – молчали.