Текст книги "Дочь Бога"

– Всё помню, дорогой. Пойдём пить чай, – мягко прервала его сияющая Елизавета в предвкушении волшебной ночи.

И она случилась, эта ночь. Красавица герцогиня, сидя на вороном жеребце, ожидала королеву прямо у ворот парка её загородного дворца.

– Поскачем через этот луг к лесу наперегонки? – предложила Елизавета.

– С удовольствием! – засмеялась Лада. – Мне тоже не хватает активного движения в жизни. Фору дать?

Королева только головой крутанула, дескать, какая ещё фора?! Подобрав поводья ближе, она залихватски свистнула и пришпорила коня. Герцогиня лишь легонько тронула стеком своего иноходца и устремилась за подружкой-наездницей. К финишу, кромке леса они пришли вровень.

– Мой что-то захромал под конец, – весело соврала запыхавшаяся Елизавета, и сразу, без надуманной перемены темы спросила о наболевшем. – Дорогая, кем вам приходится художник?

– Он – мой любимый зять, – без обиняков ответила прекрасная леди.

– Так эта девушка с ним – ваша дочь? – любопытство королевы не имело границ.

– Племянница. И тоже любимая, – Лада не собиралась растолковывать всю сложность ситуации. – Моя дочь сейчас в другом месте. Позднее вас познакомлю.

– Насколько мне рассказывали, Влад живёт не только с племянницей, но ещё и с одной англичанкой, – королева высоко вскинула брови. – Как вы только доверяете… позволяете такое?!

Герцогиня, перестав улыбаться, посмотрела прямо в глаза Елизавете:

– Откровенно? Извольте. Мы с вами находимся в вашем сне. Верно? И всё, о чём мы тут говорим, имеет прямое отношение к реальности. Самое прямое. Более того, вы проснётесь бодрой и помолодевшей. Получите то, пожалуй, единственное, чего не могут себе позволить даже короли. Через Владимира вы с супругом теперь имеете вполне осязаемый флакончик с чудесным и лечебным ароматом. О котором, кстати, дорогая моя, я поведала вам тоже наяву. Вы на себе испытали мои возможности…

– Прости меня, не хотела тебя обидеть, – всерьёз испугавшись чем-то расстроить свою волшебницу снов и не только их, прошелестела королева, перейдя на более доверительное «ты».

– Погоди-погоди, – приняла её сближение Лада. – Никаких обид. Ты прекрасно поняла, что я могу оказаться где угодно и когда угодно. Как в твоей голове, так и в любой другой. Мой любимый зять обожает дочь, а она – его. Чего же мне ещё желать?! Никогда не верь грязным сплетням про него. И, если он на пару с моей племянницей на людях играет в любовь, ради Бога! Тебе это мешает? Владимир – гениальный живописец, и такого придворного художника нет ни у одного короля. Только у тебя. Заботься о нём, береги, а я буду опекать тебя. Живи, как говорится, и радуйся!

– Очень хочу пригласить тебя в реальности на чашку чая, – умиротворённо произнесла Елизавета. – Сможешь приехать?

– Пока мне удобнее встречаться с тобой здесь, – ответила герцогиня. – Без свидетелей и завистников. Для чая у тебя всегда полно желающих, а с кем ты ещё сможешь посоревноваться в скачках? Видишь вон тот дуб вдалеке?

Королева привстала в стременах:

– Ну, конечно.

– Тогда – вперёд!

Тридцать вторая глава

Поместье Челмер обрело нынешнее имя лет триста назад, когда король Англии Вильгельм Оранский даровал его своему главному лесничему маркизу Джону Челмеру. Последний владелец потомственной вотчины уже не занимал столь высокий пост при дворе, но, тем не менее, пользовался уважением коренных жителей городка Мэлдон за щедрость. Маркиз мотался по всем мало-мальски значимым книжным аукционам в Европе, чтобы бескорыстно пополнить каким-нибудь очередным древним фолиантом знаменитую местную библиотеку. На торгах он и умер от инсульта, когда не смог перебить ставку французского коллекционера. Одно из ранних печатных изданий «Дон Кихота» Сервантеса досталось парижанину, а британскому «рыцарю печального образа» Челмеру достался металлический гроб, в котором его и отправили на родину.

Наследников старый холостяк не оставил, и его погребением занимался городской муниципалитет. Титул и поместье автоматически вернулось английской короне. Его оценили в символические пять миллионов фунтов, хотя оно стоило гораздо дороже, и внесли в длинный реестр дворцов, охотничьих домиков и усадеб британского монарха. Шкафы с серебряной посудой и книгами оставили на месте, но опечатали до лучших времён. С тех пор уже пять лет поместье Челмер пустовало без хозяина. Пожилой одинокий садовник, живший на окраине обширного господского парка в каменном домике для слуг, построенном еще в средние века, иногда протапливал камины особняка и сгребал листву с дорожек. И вообще, присматривал, а королевская казна платила ему небольшое жалованье.

Сейчас этот старичок недовольно покряхтывал с внутренней стороны крепко запертых ворот усадьбы, не желая впускать назойливо сигналящих автомобильными клаксонами молодых людей. Граф, а следом и Рощин выбрались из машин, и подошли к высоким чугунным створкам. Садовник воспринял это как угрозу:

– Если немедленно не уедете, я вызову полицию! Вам не поздоровится, это поместье принадлежит королеве Англии!

– Уже нет, садовая голова, – с усмешкой произнёс Дорсет, походя, но удивительно точно определив профессию деда, и указал на своего друга. – Вот твой новый хозяин. Сэр Влад! Английский рыцарь и придворный живописец…

– Ры-царь, – по слогам проговорил старик. – Это поместье принадлежало маркизу! А вы мне подсовываете какого-то простого рыцаря.

Ребята захохотали в голос, но крепкий дед не дрогнул. Влад обернулся и помахал девушкам:

– Вылезайте, это, похоже, надолго. Майкл, да Бог с ним, пусть полицию вызовет. Ему же ничего не докажешь… Заодно с местными законниками познакомимся.

– Да покажи ему тот красивый документ на гербовой бумаге, – ну, не любил граф полицию.

– Ты глянь на его очки. Он же не видит ни хрена, а я не собираюсь ему королевский пергамент просовывать сквозь эти завитушки. Ещё порвёт. Ты можешь сказать, что у него на уме?

– Зато, я хорошо слышу, – пробурчал садовник, прищурившись, снимая и протирая очки с толстенными стёклами. – И я – не сумасшедший. Не надо ничего просовывать, сэр. Если у вас есть бумага от королевы, покажите её, держа в своих руках.

– Хорошо, – кивнул Рощин, сходил к машине и, вытащив из портфеля свёрнутый в трубочку пергамент, вернулся. – Только вы грабли бросьте в сторонку.

– Даже, если бы я хотел ими… но они, к сожалению, не пролезут, – хитрил старик. – Подходите ближе, не бойтесь.

– Ручка прекрасно пролезет! – Влад предусмотрительно так и стоял метрах в двух от ворот. – Думаю, уже не раз пролезала. Даже кончик от ударов сплющился.

Девушки, забравшись на капот графского джипа, вовсю веселились, наблюдая за этой забавной сценкой.

– Умный какой, – заворчал садовник, осматривая кончик круглой палки. – Действительно сплющился, но не от того, что вы думаете, сэр. Я им загоняю обратно вывалившиеся плитки на дорожках. Но извольте, отложу грабли, если вы такой недоверчивый, а вы разверните бумагу…

– Читайте! – держа пергамент двумя руками, Рощин внимательно следил за движениями подозрительного деда. – Если, конечно, разглядите хоть словечко.

Полиция всё же приехала. Её вызвали случайные прохожие по Кромвель-лэйн, на которых никто из ребят не обратил внимания. Констебль, после беглого знакомства с документами, с величайшим почтением вернул королевский манускрипт сэру Владу. Он заверил, что вся местная полиция и пожарная команда всегда к услугам придворного живописца горячо любимой Елизаветы Второй.

– Не сглазьте! – строго заметил Рощин. – Надеюсь, пожарная команда мне не понадобится!

Страж закона козырнул и направился к патрульной машине, но его остановил Дорсет с расспросами о самом коротком проезде к заповедному лесу. Из уважения к титулу, но больше – из-за окружения прелестных девушек – словоохотливый констебль принялся подробно описывать путь. Он сел на любимого конька, перечисляя даже все ответвления дороги, которые нужно проезжать мимо. Новому хозяину поместья стало скучно, и он, отойдя пару шагов в сторонку, закурил.

Садовник чувствовал себя очень неловко, но ещё больше за него переживал Влад. «Как бы у него от расстройства не случился инфаркт, – мысленно поделился он со Светлой. – Капли, что ли какие-то ему дать? Так у меня нет ничего, но могу в аптеку сгонять!» – «Успокойся, сердце моё! Его здоровья хватит ещё лет на пятнадцать-двадцать. Лучше обрадуй его материально!» – «Точно, как я не догадался?!»

– Простите, мистер, а как ваше имя? – подошёл Рощин к съёжившемуся старичку, который потупившись, возился со связкой ключей. Увидев их, Влад, наконец, сообразил, что у него имеются точно такие же. Только куда он их засунул?

– Это вы меня простите, сэр, – прошелестел садовник. – Понимаете, я тут уже пять лет один живу. Бывает, что настырные туристы чуть не через ограду лезут. А случается, и хулиганы…

– Не волнуйтесь, я на вас не в обиде. Так, как вас зовут?

– Вильям, сэр…

– Как Шекспира? Замечательно! – художник страстно желал совершить что-нибудь очень доброе для этого ветерана. – И заодно сообщите мне размер вашей нынешней зарплаты.

– Сто фунтов, сэр.

– В месяц!? Так мало?

– В неделю, сэр, – старик понемногу приходил в себя, но отвечал односложно, как любил его прежний, ныне покойный хозяин.

– Всё равно, гроши. С этого дня вы будете получать за свою нелёгкую службу триста фунтов в неделю. А прямо сейчас, возьмите премию за сегодняшнюю оборону поместья Челмер – тысячу фунтов, – Рощин отсчитал двадцать полусотенных и вручил тезке Шекспира.

– Большое спасибо! Давайте, я распахну створки пошире, чтобы вы, не дай Бог, не поцарапали краску на машине, – засуетился почтенный Вильям. – Ваши гости уже в полном нетерпении – Джонни их насмерть заговорил. Вы ступайте за руль и проезжайте прямо к дому. А я повешу замок на ворота и через пять минут подойду, отпереть ваше новое жильё.

– Хорошо, но можете не спешить, – живописец дотронулся до потёртого рукава штопанной-перештопанной куртки садовника. – Я вспомнил, куда положил свою связку ключей.

Старик уже собрался двинуться, но любопытство его задержало:

– Сэр, скажите, пожалуйста, кто из этих двух дам – ваша миледи?

– Понравились? – чуть насмешливо спросил Рощин.

– Нет-нет, – торопливо и испуганно зашептал Вильям. – Я же не в том смысле! Обе дамы красивые, но мне надо знать, кто хозяйка усадьбы, а кто – просто гостья.

– Понимаю, служба такая, – Влад не стал указывать пальцем. – Моя леди Наталья – в джинсовой юбочке и голубых сапожках. Кстати, если уж я, по вашим словам, всего-навсего рыцарь, то мой друг Майкл – настоящий английский граф Дорсет. Будьте предупредительны с ним и с его леди Глорией. Они – гости не простые, а золотые.

* * *

Господский дом из тёмно-красного кирпича, словно слегка подкопчённого временем, при желании можно было назвать загородным дворцом или небольшим замком. По фасаду отсвечивали на солнце по десятку окон разного размера на каждом из двух его этажей. Над кровлей торчало множество высоких каминных труб, сложенных квадратами из того же мрачноватого кирпича. Входная парадная дверь скрывалась в глубине крыльца с каменными стенами и двускатной крышей. Особняк не выглядел заброшенным и потрёпанным, от него не веяло трёхвековым холодом. На солнышке, белым днём он смотрелся вполне жилым и приветливым.

Рощин откопал в одном из чемоданов связку ключей и торжественно позвенел ими друзьям, ожидавшим на лужайке возле входа.

– Замечательный дом! – воскликнул граф. – Говорил же тебе, что королева не станет дарить какую-нибудь развалину. Я пока не видел, как там внутри, но навскидку могу уже сейчас ответственно заявить – поместье стоит гораздо дороже, указанных в той жалованной грамотке пяти миллионов.

– Мне тоже он очень нравится, – поддакнула Наташа. – А какой кругом парк!

– Огромный, – закончил за подругу Влад. – Я засёк – мы ехали от ворот со скоростью тридцать миль в час целых сорок секунд. Получается – километр. Интересно, насколько он тянется с другой стороны? И с боков?

– Сэр рыцарь, ты уже впустишь нас в дом? Или немедленно пойдём парк измерять, и ночевать в нём же останемся? – Глория слегка приземлила Рощина. Не из вредности, а из-за потребности быстрее отыскать в особняке дамскую комнату. Или мужскую – всё равно.

– Да-да, извини, – Влад быстрыми шагами заскочил на крыльцо и интуитивно сунул первый попавшийся в связке ключ в замочную скважину. Удивительным образом – он подошел. Величайший русский живописец обернулся к стоящим у него за спиной друзьям. – Кому-то, может быть, такое привычно, но я ещё никогда не владел собственным домом. Тем более, таким. Да, вообще, никаким не владел.

Два мягких оборота в скважине, замок ответил мелодичными щелчками как при заводе старинных часов, и Рощин широко распахнул дверь перед Наташей и желанными гостями. «Всё смазано – ни скрипов, ни визгов, – мелькнуло у Влада в голове. – Вильям честно заработал свою премию». – «Давай уже, веди в дом! – в ответ проворчала Светла. – Истомил!» – «Беру пример с тебя, любимая!»

Первый этаж состоял из сплошной анфилады комнат и залов: холл, гостиная, столовая, сигарная, ухоженный зимний сад, библиотека и просторная кухня. Сырости, благодаря отопительным стараниям Вильяма, не чувствовалось, но, конечно, до натирания наборного паркета и смахивания пыли с мебели у старика руки и ноги не доходили.

– Тебе обязательно надо нанять приходящую горничную, – заметил Майкл, брезгливо проведя пальцем, обернутым в край носового платка, по тёмно-матовому от налёта сажи стеклу серванта с серебряной посудой. Голодные с раннего утра граф с Владом подсознательно задержались на кухне, хотя и не пытались найти там что-то съедобное. Девушки, поспешно оглядев первый этаж, убежали по широкой лестнице, ведущей из холла наверх, наверно, поэтому Дорсет, крутнувшись на каблуках по мраморному полу, откровенно добавил:

– Кстати, горничную лучше заводить постоянную с проживанием и не из местных. Чтобы не болтала лишнего в городке. Ты заметил рядом с трубами маленькие оконца с белыми рамами?

– Чердак?

– Это само собой! Но, скорее всего, там есть три-четыре комнаты для прислуги, – пояснил опытный в таких делах граф. – Кухарка тебе не нужна, кофе и горничная сварит, а обедать можно в ресторане. Давай – дом обследуем и поедем в город на разведку.

– Хорошо, – кивнул Рощин. – И пойдём уже с кухни, а то тут от пустых кастрюль ещё больше есть хочется.

– Точно!

Уже на ходу Влад, поморщившись, спросил у друга:

– Получается, что только приехали, и опять в Лондон тащиться за горничной?

– Да ты что?! – изумился Дорсет, доставая телефон. – Закажу в агентстве, и она сама сюда приедет. Какую тебе: англичанку, украинку, польку?

– Слушай, я ни разу ещё служанок не выбирал… – немного скуксился Рощин. – Может, с Наташей посоветоваться?

– Не надо. Я понял свою оплошность, всё будет хорошо, – Майкл похлопал Влада по плечу. – Пригласим филиппинку, и у Наташеньки не возникнет ни грамма ревности. Да и тебя голыми ляжками никто смущать не будет. Так спокойнее… и для здоровья безопасно. Поднимайся к нашим девчонкам, я догоню.

Рощин остановился на половине лестницы:

– Она только завтра приедет? А тут ночевать по уши в грязи…

– Через три часа постучится в дверь! Ну, максимум, через четыре, – граф уже соединился с агентством и красноречиво махнул рукой: «Не волнуйся!»

Ступени, устланные ярким когда-то ковром, привели Влада в длинный полутёмный коридор, освещаемый лишь двумя окнами с торцов, в начале и в конце. По обеим сторонам его располагался десяток массивных дубовых дверей с бронзовыми ручками. Художник заглянул в первую – кабинет прежнего хозяина. Тяжёлый как гроб стол, несколько кресел, широкая резная тумба красного дерева, уставленная напрочь запылёнными початыми бутылками виски и рома, и липкими бокалами на хрустальном подносе. Стены украшали пяток британских сельских пейзажей и портрет вельможи в парике. Рощин навскидку попробовал определить возраст полотен – лет двести, но потом заметил и точную дату в уголке одного холста – «1827». Окна кабинета выходили во внутреннюю часть парка, который тянулся и тянулся, насколько хватало обзора. Влад аккуратно примостился на хозяйское место за письменный стол. Серебряный нож для разрезания конвертов, бесполезный и неподъёмный чернильный прибор из какого-то поделочного камня, незаконченное письмо в культурный комитет Мэлдона, очки, пара оловянных солдатиков, раскрашенных под королевских гвардейцев, пепельница-лягушка. Среди всех этих важных и привычных только для их владельца вещиц, возвышался относительно современный, плоский монитор компьютера. Рощин потянул на себя выдвижной ящик стола и неожиданно ощутил себя неким мародёром. Словно он шарит по чужим карманам, грубо вторгается и разрушает веками устоявшийся порядок. Художник, даже не заглянув в ящик, вернул его в прежнее положение. «Успею ещё… потом, – решил он. – Пойду – лучше девчат отыщу!»

С девчатами Влад столкнулся в дверях кабинета. Они шумно обсуждали, что делать для борьбы с мышами. Серые, как выяснилось, прогрызли матрасы во всех четырёх спальнях, включая и хозяйскую. Наташа предлагала завести кошку, прагматичная Глория стояла за более радикальный и быстрый метод при помощи ядов и мышеловок. Рощин горячо поддержал близкую подругу:

– Сегодня же посмотрю в интернете объявления о продаже котят. Представляешь, тут же истинные короткошёрстные британцы! А матрасы мы новые купим…

– …И новое постельное бельё, – добавила Наташа.

– Легко! Ну, дайте, я всё же вначале все комнаты осмотрю, – Влад обнял свою девушку за талию. – Веди!

Все спаленки имели собственные ванные комнаты, а ночное пристанище владельца – ещё и обитый красным шёлком будуар и гардеробную, размером со всю арендуемую живописцем квартиру в Петербурге. Везде царило полное запустение, и хотя шкафы, диваны и зеркала, несомненно, имели для любого антиквара огромную ценность, живописца они не впечатлили. А, оглядев со всех сторон столетнюю бабушку-кровать с балдахином на четырёх витых палисандровых столбах в своей будущей спальне, Рощин промычал:

– Пожалуй, мы купим не только матрасы, но и кровати… На этом ложе спать без каски на голове нельзя.

– Молодец! – одобрила Глория. – Тут можно и грибок какой-нибудь подхватить. Зовём Майкла и едем в магазин.

– Только не надо ничего выкидывать, – попросила Наташа. – Не будем, – успокоил её Влад. – Там дальше по коридору ещё три двери, что там?

– Две комнаты пустые, а третья заперта, – отрапортовала медсестра. – Может у тебя ключ есть?

– Связка большая. Попробуем! – Рощин вышел из спальни и бодро зашагал к таинственной двери. – Вдруг, там комната Синей Бороды!

– Не пугай! – Глория легонько толкнула Влада в спину. – А вот огромная крыса вполне может оттуда выскочить. И укусить отравленными зубами. Или привидение старого маркиза…

– Сама-то, что делаешь! – возмутилась Наташа. – От ваших слов жуть пробирает. Куда Майкл запропастился?

За запертой дверью находилась всего-навсего узкая комнатушка с лестницей наверх. Рощин вместе с девушками забрался по ней под самую крышу.

– Так вот, где комнаты прислуги, – выдохнул Влад, указывая на несколько простеньких дверей в деревянных стенах обширного холла. – Поглядим, как им тут жилось…

Четыре небольшие светёлки, оклеенные недорогими обоями с цветочками, со скромной и однообразной мебелью: металлическая пружинная койка, пара стульев, платяной шкаф. Правда, тут же на чердаке размещался собственный душ и туалет. Один на всех. Удивительно, но здесь было гораздо чище, чем на втором, барском этаже.

– Вот и славно! – громкий голос Дорсета, чуть ли не с эхом, раздался на чердаке. – На трёх горничных места хватит!

Сразу повеселевшие девушки мигом вылетели навстречу графу из комнатки служанки. Рощин немного замешкался у оконца, высматривая дальнюю границу парка. Даже отсюда, с такой верхотуры он не увидел её – деревья плотным строем тянулись до самого горизонта. Когда он, наконец, оторвался от такого приятного зрелища и присоединился к друзьям, то застал уже не просто расспросы, а допрос с пристрастием.

– И откуда эти горничные? Надеюсь, не из Румынии? – капризно надув губки, допытывалась Глория. Майкл уже поведал про свой звонок в агентство по найму прислуги, но его любимую медсестру интересовали подробности. Наташа молчала, но с широко открытыми очами.

– Какая Румыния?! – оправдывался граф. – Хватит уже припоминать! Скоро на такси приедут три филиппинки и займутся уборкой. А мы должны успеть до них, съездить в город и пообедать.

Услышав про гражданок из Юго-Восточной Азии, Глория заулыбалась и чмокнула Дорсета в щёку:

– Умница моя!

– Знаю, – буркнул тот. – Ладно, пошли к машинам…

– Так ты пригласил горничных? – наконец сообразила бывшая учительница Наташа. – А я уже приготовилась мыть полы… И собиралась узнать, сможете ли вы вдвоём – перетащить царское ложе в пустую комнату?

– Мыть?! Сама?! – искренне изумился Майкл. – Здесь двадцать тысяч квадратных футов, не считая чердака и подвала! Руки до локтей сотрёшь!

– Тихо-тихо, мой милорд, – примирительно помахал ладошкой Рощин. – Мы, понимаешь, не привыкли к роскоши. И всё для себя обычно делаем сами…

– Раньше делали! – упрямо продолжал стоять на своём Дорсет. – Я сам займусь вашим воспитанием, и из поместья меня не выгоните, пока не привью вам манеры и лень высшего света.

Садовник добрёл до крыльца, когда ребята уже спускались с него. Чересчур окрылённый увиденной роскошью, Рощин не удержался от несколько нелепой в данном положении шутки:

– А кто-то говорил мне про пять минут?! Придется электромобиль тебе купить.

– Ноги уже не те, – посетовал старик. – Простите, сэр…

– Ты уже переборщил сегодня с извинениями! – беспечно махнул рукой Влад. – Вот тебе задание, пока мы будем в городе. Слушай и запоминай! Из Лондона должны приехать три горничные. Посели их на чердаке и пусть начинают убираться с первого этажа. Надеюсь, с тряпками и прочими порошками проблем нет?

– Тряпок полно, а вот порошки… Но я могу заказать доставку из магазина! – нашёлся Вильям. – Только названий не знаю.

– Ты скажи – для мытья полов, стен, стекла и мебели, – Рощин спешил с указаниями, остановив сердечную Наташу, уже готовую совсем не по-дворянски перечислить деду моющие средства. – Они сами сориентируются. Вот, возьми сто фунтов, если не хватит – заплати из своих, вернусь – возмещу. Слушай дальше! Сюда привезут две кровати для нас, прежде, чем заносить – надо убрать всю мебель из хозяйской спальни и той, что напротив, если я верно понял предпочтения? – рыцарь вполоборота повернулся к Глории.

– Именно она мне понравилась! – подруга графа удивилась. – Когда ты только заметил?!

– Ерунда! – самоуверенно воскликнул Влад и перевёл взгляд на садовника. – Выносить будешь не ты, не бойся. Гляжу, уже весь скукожился. Те же рабочие всё сделают, тебе останется распоряжаться и следить за ними в оба! Потом загони в спальни горничных, чтобы там блестело как у кота… Кстати, в Мэлдоне продают британских кошек?

– Какие же тут ещё?! – пожал плечами Вильям. – Хотите кошечку, сэр?

– Как-то это прозвучало не очень прилично, – засмеялся Рощин и, остановив жестом готового опять извиняться ветерана, продолжил. – Котёночка бы купил. Котика. Чёрненького, как уголь.

– Ну-у, уж сразу покупать! – закряхтел старикан. – Завтра утром принесу – будет подарком на новоселье.

– Только обязательно чёрного британца! – не преминул вновь уточнить Влад. – Возвращаемся к нашим баранам: кровати пусть занесут уже в чистые комнаты. На чай рабочим не давай, я об этом заранее позабочусь. Чаем тоже не угощай… Что же я ещё хотел узнать? Ах да, чем ты питаешься?

– Сегодня на обед у меня жареная картошка с салом, – гордо ответил садовник.

– Великолепно! А так, вообще, что любишь?

– Жареную картошку с салом.

Рощин потеребил волосы себе на макушке:

– Признаться, я тоже это блюдо обожаю. Особенно, с рюмкой ледяной водочки. Но сегодня, в честь приезда хотел бы разнообразить твой рацион… Ладно, раз у нас вкусы практически совпадают – выберу на своё усмотрение.

– Спасибо, сэр… – чуть не прослезился старенький Вильям.

– Потом скажешь… Еду тоже сюда привезут – угостишь горничных после трудов праведных. Только – не в моей столовой, – строго заметил англо-русский рыцарь, начинающий обживаться в роли аристократа.

– Нет-нет! Нам и на кухне места хватит, – причмокнул дед и указал на машины. – Я понял, что вещи не сейчас заносить?

– Угадал, мой дорогой, – позднее.

– А куда девать старые кровати и остальное? В подвал?

– Мы ещё не видели подвал… – наморщил лоб Рощин. – Лучше составь всё в пустую комнату. В ту, что поменьше. В другой, которая смотрит окнами в дальнюю часть парка, устрою мастерскую. И, пока мы не уехали, дай мне свой мобильный – запишу наши номера на всякий случай…

Когда машины хозяина и гостя-графа прошуршали по дорожке от дома, Вильям посмотрел, что же Рощин забил в память его телефона:

– Сэр Влад… Леди Наталия… Что ж, красивые имена. И запомнить легко…