Текст книги "Дочь Бога"

– Понятия не имею…

– А Глория не знает?

– Причём тут Глория?! – Дорсет почуял какой-то подвох и привстал, опершись на локоть. Он, действительно, собирался после принцессы, навестить верную медсестру, и был уверен, что та ещё не спит, ожидая его.

– Ладно-ладно, не волнуйся, любимый, – Лиза приоткрыла дверь. – Сама спрошу у Глории, где горничные… Полежи, покури…

Едва принцесса вышла, Майкл, буквально, спрыгнул с широкого ложа:

– Тут не то что покурить, а выпить надо!

Он открыл холодильник и, взяв бутылку русской водки, щедро плеснул себе в бокал и осушил его одним глотком. Затем потянулся за сигаретами, но передумал и повторил процедуру со спиртным.

Спустя пару минут принцесса, довольно улыбаясь, вернулась.

– Всё в порядке, мой принц. Я встретила Синди в коридоре, не пришлось Глорию будить, – тут Лиза заметила стакан в руке Дорсета. – Угости и меня…

– Водочкой?

– Можно, но только капельку и с апельсиновым соком.

Пригубив коктейль, принцесса положила ладонь на плечо графа:

– Ты ещё хочешь узнать – какой сюрприз завтра?

– Конечно! – воскликнул Майкл. – Вообще, я не очень люблю сюрпризы… Знаешь, иногда такое… словно обухом по голове.

– Как-как?! – переспросила Лиза.

– Это я в России научился. По-моему, меткое выражение!

– Надеюсь, в данном случае оно не подойдёт, – прошептала принцесса. – Очень надеюсь…

– Говори-говори!

– Завтра наша свадьба. Если ты, конечно, хочешь взять меня в жёны.

Граф опешил. Нет, не то, чтобы он никогда не задумывался, когда-нибудь в дальнейшем сделать предложение этой милой девушке. Но вот так. Под стук колес. Да ещё в России. Да ещё от самой принцессы. Обух не обух, но что-то сродни удару тяжёлой пуховой подушкой по голове он ощутил.

– Так ты не против? – молвила Лиза, не дождавшись ответа.

– Нет, – наконец, произнёс граф. – Но как же?..

– Благословение? – принцесса чмокнула Дорсета в щёку. – И мои, и твои родители сегодня утром прилетают в Москву. Женить нас будут в их главном католическом соборе. Как и полагается, съедутся гости со всей Европы. Короли, королевы… На этом папа настоял…

– Чей папа? Твой или мой?

– Наш! – засмеялась Лиза. – Наш папа Филипп.

Майкл помотал головой, словно стараясь стряхнуть наваждение. Приятное, волшебное, нежданное. В которое трудно поверить. Но, хоть десять раз тряси шевелюрой – всё оставалось по-прежнему: принцесса веселилась, стакан в руке холодил. Дорсет поставил недопитую водку на тумбочку, опустился на одно колено и взял в свои руки мягкую податливую ладошку девушки:

– Лизонька, прошу, стань моей любимой женой.

– Стану, мой принц… Завтра. Вернее, уже сегодня, – вполне серьезно, но улыбаясь, ответила принцесса.

– Благодарю… Лиза, мне нужно срочно позвонить отцу. Моему отцу, – уточнил Майкл, поднимаясь на ноги.

– Так звони.

– Я из своего купе позвоню…

– Хорошо, – кивнула принцесса. – Можно тебя попросить об одной вещи?

– Проси, о чём разговор?!

– Не ходи сегодня ночью к Глории…

Дорсет прищёлкнул языком и не очень вежливо почесал затылок:

– Не пойду… Позвоню и сразу вернусь.

– Жду тебя, любимый.

В два прыжка Майкл добрался до своей спальни, влетел туда и захлопнул дверь. Телефон лежал на прикроватном столике.

– Папа, доброй ночи! Не спишь?

– Здравствуй, Майкл. Какой сон?! Собираемся на твою свадьбу… Кстати, все твои ордена привезём.

– Спасибо, – пробормотал граф. – Я тебя с мамой не сильно удивил?

– Мы рады твоему выбору. Дедушка тоже рад. Из-за болезни он не сможет приехать, но зато в Москву прибудет наша дорогая королева с супругом.

– Вот уж не ожидал! – Майкл немного помялся. – Меня смущает одно – свадьба в католическом соборе. А мы, вроде как, протестанты…

Хранитель Большой королевской печати, председатель Палаты Лордов маркиз Дорсет помолчал пару мгновений и тихо-тихо сказал:

– Сынок, Бельгия стоит мессы.

Сорок вторая глава

Неожиданная свадьба друга и задержка в Москве на сутки не сильно расстроили планы Влада и Светлы – добраться до Сухого Ручья за неделю. До снега и сильных морозов. По правде сказать, венчание Дорсета с принцессой стало внезапным лишь для Рощина. Лада рассказала дочери о сборах английской королевы на торжество ещё за сутки до события. А потом красавица фея, внимательно послушав чуть-чуть взбалмошные мысли Лизы о предстоящем объяснении с возлюбленным, скрыла это от Влада, чтобы тот раньше времени случайно не проговорился Майклу за бокалом виски. Живописец узнал эту новость от графа лишь утром, непосредственно в день свадьбы. Рощин искренне поздравил друга и тут же обратился вглубь себя: «Богиня моя, ты была в курсе?» – «Ну, как тебе сказать…» – уклончиво пробормотала богиня. – «Ясно… и правильно, что не рассказала, – художник виртуально махнул рукой. – Так веселее и интересней, да и сейчас с Майклом вышло бы неловко. Как бы я неведение сыграл?!»

Долгое стояние в соборе Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, бал и пиршество в Царицынском дворце, малый приём в колонном зале посольства – клятвы, непрерывные поздравления, пожимание рук, отеческие объятья. Уставшие молодожёны, едва поднявшись в вагон, сразу ушли в спальню принцессы, а Глория и Наташа с Владом отправили детей спать, и затем, отослав всех слуг и культурно избавившись от общества посла, расположились в креслах салона-ресторана за бутылочкой «Порто». Точнее, за двумя литровыми бутылочками.

– Ребятки! Дорогие мои, – всхлипывала медсестра. – Мне хочется радоваться за Майкла и одновременно напиться с горя. Знала я, знала, что рано или поздно это случится… И случится не со мной.

– Неужели, ты никогда не мечтала выйти за него? – подняв прелестные бровки, спросила Наташа. – Мне казалось…

– Да, конечно, мечтала! – воскликнула Глория. – Но в мечту не верила. Как-то жила себе и жила, особо не задумываясь о будущем. Для меня, простой девчонки из английской глуши, всё происходило как в волшебной сказке. Тайные встречи под чужим именем с благородным графом в лондонском отеле или подготовка его постели в спальне замка… с чувственным продолжением чуть ли не до утра.

– Так уж – с вечера до утра? – с большим трудом, буквально насилуя себя, поёрничал обычно внимательный и заботливый Рощин. Он надеялся через смех, через смесь лёгкой грубости с пошлостью, помочь Глории справиться с собой. – Ни за что не поверю! Ты малость перехвалила способности нашего графа.

– Влад! – Наташа тронула плечо живописца. – Перестань. Ты же свечку не держал.

– Не держал… правда, – тут Рощин перегнулся через стол и щёлкнул медсестру по кончику припухшего носика. – Милая моя, готов поверить, что «до утра», если признаешься про уколы!

– Про какие уколы?! – опешила Глория.

– Ну, или про таблетки… – Влад подмигнул. – Для мужской силы.

Девушка, наконец, улыбнулась сквозь слезинки.

Воодушевлённый, что его совсем не джентльменский метод подействовал, Рощин бодро продолжил:

– Что горевать-то?! Если хочешь, перебирайся к нам в спальню! Будешь моей сестрой милосердия… – после этих слов врачевателя души оторопела и Наташа, заметив это, Влад поправился. – Нашей, нашей сестрой милосердия! Но вообще-то тебя никто не бросал…

– То есть, как?! – фыркнула Глория. – А женитьба разве ничего уже не значит?

– Ну, не в монастырь же он ушёл! – заявил Рощин, вознося небу слова благодарности за то, что его не слышит Лиза, но решил всё-таки переменить тему. – Кстати, на свадьбе я чувствовал себя примерно так же, как и несколько лет назад на дне рождения жены губернатора в Архангельске. Куча богатых клиентов. Правда, тут – короли, королевы… Но суть одна…

– А принцессы? – перебила его Наташа. – Были очень хорошенькие. Особенно свидетельница невесты – Александра Люксембургская. По-моему, она тебе ужасно приглянулась.

– Превосходно! – наигранно возмутился внутренне довольный Влад. – Молодцы – девочки! С графом проехали, так давайте теперь меня отпевать! Ну, во-первых, мне, как свидетелю жениха полагалось за ней ухаживать. Во-вторых, два-три поцелуя с языком практически ничего не значат… – художник развёл руками. – Так уж принято в королевских домах.

– А где ты успел с ней так… это… целоваться?! – запинаясь, промолвила побледневшая Наташа. – Только не подумай, что я тебя упрекаю. Просто, интересно.

– Да у алтаря! Где же ещё? – скороговоркой выпалил Рощин.

Глория хлопнула в ладоши:

– Натали, шутит он! Разве ты не видишь? Всё из-за меня. В конце концов, я сама ещё не разведена. Простите, пожалуйста, за нытьё. Больше не буду… Наливай, Володя!

– С удовольствием! – живописец наполнил рюмки тёмно-алым напитком. – Наконец-то, ты правильно моё имя выговорила… Подумай всё же о переселении к нам в спальню…

– Обожаю, что ты такой неунывающий балагур. За тебя! – медсестра ополовинила свою порцию «Порто». – Наташа, можно я его поцелую? Без языка…

* * *

Хорошо, что дальновидные люди установили в каждой спальне президентского вагона надёжный сейф. Хотя, и не очень большой. Майклу и Лизе надарили столько драгоценностей, что они смогли поместиться в эту бронированную тумбочку исключительно без футляров. Сафьяновые и бархатные коробочки с золотыми вензелями свалили в несколько больших целлофановых пакетов из какого-то супермаркета в Нижнем Новгороде. В этом волжском городе поезд остановился на пару часов следующим утром после свадьбы, и Рощин отправил проводниц-стюардесс за чешским или немецким пивом. И побольше – жажда мучила не его одного. К чести живописца, он дал девушкам денег на такси, а по возвращении сунул каждой в холодную ладошку по двадцать фунтов. Ладошки потеплели…

Принцесса повертела в руках сапфировое ожерелье и вновь положила его на стальную полку в груду диадем, браслетов и перстней:

– Не стану ничего надевать к обеду.

– Ты и так красивее всех, – немного глуховато – после литра ледяного пива – заверил её Дорсет. Минувшей ночью, после всех треволнений он долго не мог заснуть, и даже страстные ласки сморили лишь Лизу. Тогда граф прибёг к испытанному способу – наполненный до краёв стакан виски. Оказалось – мало. Да тут ещё этот перестук колёс не убаюкивал, а совсем наоборот. Смежить веки Майклу, помог только третий стакан. Теперь он расплачивался за своё снотворное головной болью и жуткой сухостью во рту. – Пожалуй, схожу за добавкой… Что ты говоришь?

Принцесса засмеялась:

– Вообще-то я молчу. Может, тебе лучше в душ сходить?

– Правильно! – громко пробухтел Дорсет. – Ступай в кабинку, а я захвачу пару бутылочек из холодильника на кухне и приду к тебе.

– Да я бы с радостью, но не хочу тебя мучить, – с жалостью в голосе произнесла Лиза. – Давай отложим совместный поход до твоего полного выздоровления. Ну, хотя бы до вечера… Хорошо?

– Наверно, ты права, – граф медленно поднялся из кресла и с хрустом в косточках потянулся. – Понимаешь, совсем не спалось. Вертелся с боку на бок…

– Надо было разбудить меня, – мягко сказала принцесса. – Обещай, что так и сделаешь в следующий раз.

– Обязательно. Обещаю, – Майкл уже склонился к очаровательному лицу сидящей на постели девушки, но, поджав губы, вовремя остановился. – Извини. Хотел чмокнуть, но… потом. Всё потом. Вечером.

Нельзя сказать, что граф никогда не любил Глорию. Да и ныне, несмотря на вспыхнувшее в памятной ночи чувство к принцессе, его тянуло к своей спасительнице не только что-то чисто плотское. Идеально гладкая кожа, великолепный изгиб бедер, высокая полная грудь и ласковое зовущее сердце не заманит только безрукого и безногого слепца. Да и то, под вопросом. А тут вообще – тонко чувствующий всё прекрасное художник, откровенно пылкий любовник и с юности поклонник красивых женщин. Дорсет и не пропускал ни одной возможности, чтобы не насладиться послушным телом медсестры. Здесь и сейчас беспокоило иное. Майкл остро ощущал всю последнюю неделю нехватку обычного общения с Глорией. Когда можно говорить на самые скользкие темы, спрашивать, что угодно, и слышать правдивые, не сглаженные тактом или ложной стыдливостью, ответы собеседницы. Он поймал себя на этой мысли, когда вышел за пивом из ныне супружеской спальни. «Уж никогда бы не задумался – целовать Глорию с похмелья или нет? Несёт от меня перегаром или нет… приятно ли ей? Сколько раз такое случалось? Двадцать, тридцать? Получается, она терпела все мои прихоти и любую блажь, а я не обращал на её восприятие никакого внимания. Не придавал этому значения. Никогда… Так значит, я – плохой человек? Или она слишком хорошая? Ну да, ну да, содержал её, подарки всякие… Но не рабыня же она! Никогда никаких капризов. Хотя запросто могла повыкрутасничать. Какие только фокусы не творят горничные со своими хозяевами!»

Граф опустошил одну бутылку, не отходя от холодильника. Вторую захватил в душ.

Тем временем, Лиза допила чашечку уже остывшего кофе, запахнулась в байковый халат и вышла в коридор. Она направилась в соседний, тоже президентский вагон, в спальню Глории. Что за идеи крутились в её прелестной головке?

* * *

После десятиминутного стояния под струей прохладной воды повеселевший Дорсет даже принялся что-то напевать. Затылок отпустило. Да и нёбо вдоволь освежилось пенным напитком. Освежилось и течение его мыслей: «А кто мне мешает изредка поболтать с Глорией?! Как прежде… Нет, теперь уже как прежде не получится. Хотя, почему – нет?! Принцесса? В смысле, жена помешает? А всё же с принцессой я подтянулся как-то. Прямо-таки – джентльмен джентльменович! Может, заскочить к Глории? Пожелать доброго утра, то есть, дня! На минутку… или две…»

В этот момент в дверь душевой комнатки постучали.

– Лиза, это ты? – отозвался Майкл, выбираясь из стеклянной кабинки и собираясь открыть задвижку.

– Нет, это Наташа! – раздался голос подруги Рощина. – Ты, надеюсь, там один?

– А как ты думаешь, если я решил, что ты – Лиза? – возмутился Дорсет.

– Да мало ли, кто там с тобой может мыться, – с логикой у учительницы было всё в порядке. – Тем более что я Глорию найти не могу.

– Что же из этого следует? – буркнул граф.

– Сам подумай, дорогой! – с ехидцей ответила Наташа. – И, Майкл, хватит орать из-за двери, ты там вытирайся, если закончил омовение, и выходи. Тут Синди ждёт, чтобы там прибраться…

Дорсет в два мазка, по-солдатски вытерся, завернулся в халат и протиснулся в коридор:

– Не понимаю, что за нужда – выдёргивать меня…

– Ты же прекрасно знаешь, только в этом вагоне большая душевая кабина… – Наташа озорно подмигнула. – На двоих. А один, ты замечательно ополоснулся бы в любой другой. Или ты кого ждал?

– Да нет… – протянул граф. – А куда Глория делась?

– Ну, не заперлась же она с железнодорожным генералом или с послом?! Я только там не смотрела.

– Ясно… Хотя ни хрена не ясно, – фыркнул Майкл. – А Влад, значит, сейчас сюда придёт?

– Ну да. Через полчасика. Как только Синди уборку сделает… – Наташа надула пухлые губки. – Сейчас он с Колей над каким-то прибором колдует.

– Я бы тоже поколдовал, но голова что-то… – Дорсет почесал лоб. – Ладно, пойду к себе.

– Удачи, муженёк!

Всё же граф решил сначала заглянуть на кухню.

* * *

Глория не потерялась. Просто Лиза пригласила её к себе, а Наташа никогда бы не догадалась – искать медсестру там.

Девушки сидели напротив друг друга, глаза в глаза. Принцесса на кровати, Глория в кресле. Лиза достала из-под подушки то самое сапфировое ожерелье и протянула его любовнице супруга:

– Я очень хочу, чтобы ты его носила… Оно тебе нравится?

– Но я не могу его принять… – нахохлилась медсестра. – Оно слишком дорогое.

– Нравится? – настойчиво повторила Лиза.

– Ну, конечно, – прошептала Глория.

– Тогда – пожалуйста, бери и носи! – принцесса обошла званую гостью со спины и сама застегнула драгоценность на её шее. – Тихо-тихо, не вертись! И не волнуйся – я не откупаюсь от тебя. Не вертись же, говорю!

После этих слов Лиза вернулась на кровать, вновь усевшись точно напротив Глории:

– Ты восхитительна… И воспринимай это, как искренний дамский комплимент.

– Спасибо, но не могу понять… – пожала плечами медсестра.

– С чего бы такая щедрость? – договорила за неё принцесса. – Поверь, от души… Мы обе любим Майкла… Ничего не говори! И, похоже, он – не однолюб.

Глория встрепенулась:

– Ваше Высочество! Елизавета!

– Прошу тебя, когда мы одни или среди своих, не надо приделывать к моему имени никаких титулов. Ты же не зовешь нашего графа – «ваша светлость».

Тут дверь отодвинулась в сторону, и появилась «его светлость» с мокрыми волосами.

– Ты очень кстати, – улыбнулась принцесса. – Мой принц, пожалуйста, познакомься с Глорией по-новому.

– То есть?! – немного ошалело выпалил Дорсет.

– С сегодняшнего дня, она – моя любимая фрейлина.

Медсестра едва не подскочила из кресла, но Лиза остановила её, легонько побарабанив пальчиками по круглой коленке.

– Очень рад, – наконец, нашёлся Майкл после чуть ли не «станиславской» паузы. – Так вы подружились?

Принцесса оставила вопрос без ответа. Она прищурилась, глядя на мужа, и похлопала ладонью по постели рядом с собой:

– Ты сегодня какой-то взболтанный. Сбрасывай свою махровую тунику, и мы с Глорией в четыре руки сделаем тебе массаж. Опыта у меня немного… По правде сказать, совсем никакого опыта, но я поучусь у милой Глории.

Граф чуть в обморок не упал…

* * *

Как ни странно может показаться, но восемнадцатилетняя девушка неожиданно проявила поразительно виртуозную находчивость. Принцесса с удивительной точностью выбрала единственно верный подход к разрушению волновавших её сложных связей графа с медсестрой. Без семейных скандалов и горьких упрёков в измене. Резкий перевод Глории в разряд доверенных подруг, а если принять во внимание совместный почти эротический массаж, что гораздо интимней и ближе, чем отношения каких-то подруг, заставил медсестру задуматься о своём месте в жизни этой супружеской пары. В дальнейшей их жизни. Что делать? Ни расстаться, ни остаться… Впрочем, её же никто не выгоняет. Даже – совсем наоборот. Да и куда деваться?! Глория больше не хотела снова колесить по самым мерзким поселениям на планете с «врачами без границ». Про возможность возвращения к мужу или, хотя бы, просто в родной городок она и не вспоминала… Ладно ещё деликатная принцесса предложила только массаж, где всё же требуются кое-какие профессиональные навыки медсестры и хорошее знание анатомии тела графа… Тьфу! – типичного мужского тела. А что Её Высочество предложит сотворить втроём в следующий раз? Ну, да будь, что будет! Поживём – увидим…

Всех этих достаточно нелепых переживаний не роилось бы в её голове и в помине, если бы взрослая девушка уразумела истинную цель принцессы. Лиза знала от Майкла историю его знакомства с Глорией. В основных чертах и без красочных подробностей выхаживания его бренной оболочки. Однако принцессе хватило и куцых обрывков фраз, чтобы испытывать к верной подруге графа искреннюю благодарность. Она и не собиралась деланным бесстыдством шокировать медсестру и, тем самым, оттолкнуть её. Подальше. Нет, пусть остаётся – она это заслужила. Но остаётся чуть-чуть в ином качестве…

Лиза желала сама стать для Майкла не только любимой женой, но и живой исповедальней. Всегда и везде. В дворцовом парке, за обеденным столом, в тёплой постели… А если он изредка согреет и постель её фрейлины, ничего страшного не случится. Сколько таких «согреваний» у них уже случалось прежде! Ещё одно, два… Пусть – десяток. Не это главное. Лиза хотела достичь в общении с Майклом не только обычных для всех влюблённых милований-воркований, а высшей степени непритворного, полного доверия. Принцесса интуитивно понимала, что для такого единения душ необходимо не только время, а что-то гораздо большее. Какие-то общие страшные тайны? Наверно. Переживания, страдания? Может быть… А что ещё? Лиза трепетно и не без доли ревности ощущала, что этот долгий путь Майклом и Глорией уже пройден. И возможно немного наивно, и одновременно смело принцесса решила через откровенное сближение с преданной любовницей супруга, естественно, в его присутствии, сблизиться и с ним. Лиза страстно мечтала, чтобы они и её впустили в их узкий затаённый мирок. И первый шаг у неё получился.

* * *

Перед ужином Наташа поведала Владу про превращение медсестры во фрейлину и про подаренное ожерелье. И только. Про детали совместного времяпровождения в спальне ни Глория, ни Лиза ей не проговорились. Кстати, и, обычно, словоохотливый на пикантные темы граф ни словом не обмолвился другу про своё лежание в голом виде и разминку спины сразу четырьмя нежными ручками. Майклу, буквально, щипало язык – посоветоваться с Владом, когда они вдвоём сидели в сигарном салоне, но он не знал, как начать. Минуты четыре дымили, молча, затем Рощин бросил окурок в пепельницу и, глотнув из высокого стакана лимонада, причмокнул:

– Граф, ты онемел?

– А что такое? – вздрогнул Дорсет. Он подозревал, что девчонки всё растреплют – болтушки! – и немножко смутился. – Ты уже знаешь?

– Про камни? Конечно!

– Какие ещё камни?! – удивлённо проурчал Майкл. – В почках?

– Понимаю, – Влад прищёлкнул языком. – Ожерелье – Глории подарила твоя жена, но у неё-то оно откуда взялось? Вот что интересно.

– Да, о чём ты?! – облегчённо выдохнул граф, осознав, что избежал конфузящих вопросов. – Подарками сейф забит до отказа…

– Эти те самые сапфиры, которые мы с тобой продавали! – Рощин хлопнул ладонью по столу. – Хотя, ты же их видел только мельком, поэтому не узнал… А я за ужином глаз от сверкающей шейки не мог оторвать.

– Любопытно, от кого же изначально этот презент? – раздумчиво протянул Дорсет. – Слушай, как ты только пьёшь эту гадость?! Подлить туда виски?

– Подлей… до полного. Спасибо, – Влад с наслаждением сделал большой глоток и подмигнул другу: – Теперь поведай мне, что имел в виду, спрашивая меня: «ты уже знаешь»? Что я должен знать?

– Ну, если в двух словах… – глубоко затянулся сигаретой граф, даже закашлялся.

Рощин терпеливо ждал продолжения, и в следующие четверть часа Майкл живописал диковинные события в спальне принцессы. Закончив повествование на яркой картинке ласкового поглаживания и похлопывания Лизой и Глорией по его бёдрам, граф вновь закурил.

– Чудеса какие-то! – Влад откинулся на спинку кресла.

– Так мне-то теперь, как себя с ними вести? – граф, наконец, выпалил давно созревший вопрос.

– Одно скажу тебе совершенно точно – твои ночные скачки, уж прости за грубость, по каютам,… то есть, сейчас по купе… Ну, в общем, по спальням – закончились. Твоя принцесса – гений! И главное – как просто! – восхитился Рощин. – Я тебе расскажу, что будет дальше. Хочешь?

Дорсет только рукой на друга махнул – давай уже!

– Так вот, вскоре, Глория станет для вас с Лизой кем-то, вроде мамочки… Не понял? Сейчас попробую объяснить точнее! Она превратится для вас в нечто среднее между мамочкой, учительницей, гувернанткой и старшей сестрой. Вот! Но старшей заботливой сестрой будет лишь для твоей жены. К счастью, не для тебя и, поэтому ты сможешь иногда, при крайней необходимости припасть к её груди и всем остальным прелестям. И твоя принцесса, даже узнав про твои заезды на чужой территории, не возревнует! К чему тут ревновать?! Всё же по-родственному, по-доброму…

– Ну, ты напророчил! – замотал головой Майкл. – Сейчас-то мне, что с ними делать? Вдруг завтра Лиза захочет любви втроём?

– Не захочет, уверяю тебя, – Влад прищурился. – Максимум – это купание нагишом или поход в душ всем трио… Так это для тебя – семечки!

– Какие ещё семечки?! – недоумённо пробурчал граф, но спустя секунду, вопросительно указал взглядом на низ собственного живота. – Ты имеешь в виду, мои семечки?

– Нет, – засмеялся Рощин. – Семечки подсолнуха… Пустое, в общем. Не переживай. В конце концов, принцесса придумала для тебя логичный и красивый выход из патовой ситуации, в которую ты ненароком попал от обилия чувств… Ты ещё любишь Глорию?… Да не оглядывайся! Никто не войдёт. Я запер дверь ещё в самом начале твоей исповеди. Так, любишь?

– Да, – грустно кивнул Дорсет. – Без неё ощущаю себя, как без рук. Тут всё вместе: влечение, привычка и… любовь. Но и без Лизы теперь тоже… никак.

– Ну, и радуйся! – Влад тенькнул своим бокалом о бокал друга. – Глория у тебя остаётся вместе с Лизой. Благодаря Лизе. Не ожидал такой мудрости от девчушки!