Текст книги "Дочь Бога"

Тридцать третья глава

В мебельном салоне Влад не ограничился одними кроватями. Он купил два самых дорогих спальных гарнитура, которые оказались в магазине. Тщательно проинструктировав индусов-грузчиков, Рощин вручил триста фунтов их бригадиру за будущий труд. Тот оценил щедрость клиента и клятвенно заявил, что они будут ждать столько, сколько надо горничным на мытьё спален. Тем более, никаких заказов по доставке на сегодня нет, и не предвидится.

Затем ребята остановились пообедать в уютном пабе с домашней кухней. Простой, но очень вкусной. Там же, у бармена Влад узнал телефон компании по установке электронного отрывания ворот. Как с ручного пульта, так и из особняка. Он хотел всё обустроить таким же удобным образом, как видел в замке у графа. Специалисты, как выяснилось, располагались в Челмсфорде – столице Эссекса, и пообещали нагрянуть завтра с утра со всеми необходимыми причиндалами. Пока друзья допивали свой эль, позвонил Вильям и доложил о приезде трёх крошечных «то ли китаянок, то ли вьетнамок», которых он решил вначале покормить присланной из ресторана едой, а только потом загружать уборкой. Рощин не стал корить старика, а сам подумал: «Когда не имеешь большого дома, не имеешь и больших забот». «Это разве заботы?! – не замедлила появиться в его голове Светла. – Вот впереди предстоит… Но не стану тебя заранее пугать. Смотрю, соскучился по живописи?» – «Ещё как! И по тебе тоже. Ты помнишь, про сегодняшнюю ночь?» – «Милый, про что же мне ещё помнить?! Отправимся в сон к принцу… Извини, что влезла. Давай-ка, возвращайся в разговор к друзьям».

Влад не просто вернулся, он вторгся в беспечную беседу Майкла, Глории и Наташи:

– Прошу прощения! Хочу озвучить планы для всех нас на ближайшие дни…

– Ты словно премьер-министр, – перебил его граф. – Лучше выпьем ещё по кружечке, коль скоро, мы с местной полицией уже подружились.

– Лучше попросим налить в какой-нибудь бочонок, и возьмём домой, – не снижая серьезности тона, продолжил Влад. – Завтра до обеда буду выполнять заказ королевы – писать портрет принца. Майкл, тебя хотел попросить заняться бассейном. Да! Оказывается, в отдельном парковом здании метрах в трехстах от особняка есть бассейн! Сейчас он без воды. У меня садовник спрашивал, посылать ли туда горничных? Правду сказать, я ничего не понимаю…

– Не беспокойся! – Дорсет хлопнул ладонью по столу. – Займусь и вызвоню нужного мастера, хоть из Лондона.

– Вот и хорошо, – закончив с указаниями для графа, Рощин развернулся к девушкам. – Леди…

Только это он и успел произнести. Наташа прижала свой сахарный пальчик к его губам:

– Мы знаем, чем нам заняться. Уже всё обсудили, а ты прослушал, пока говорил по телефону.

– Всё же краем уха… – Влад потеребил мочку. – По хозяйству прикупить всякой всячины. Портьеры, кажется… Деньги у меня в машине, в чемодане. Вернёмся – вручу сколько надо.

– Только постельное бельё и полотенца…

– Прямо сейчас, – художник завершил фразу за подругу и по военному прижал кончик ладони к виску. – Командуй, птичка моя!

* * *

– Я с таким трудом выгнал принца из рубки на капитанский мостик! – даже не разлепив глаза и ещё лёжа в свеженькой постели, пробормотал Влад спозаранку.

Наташа сразу проснулась. Села на кровати, потянулась со сладким стоном и, накинув халат, поспешила на кухню. «Доброе утро!», – от любимого она умела услышать в любой его первой фразе при пробуждении.

Едва попив кофе с бутербродами, Рощин забился в свою личную мастерскую на втором этаже. Собственную студию, о которой он мечтал ещё со школы. Трудолюбивые горничные отмыли не только полы в пустой комнате, но и стены. Старые занавески пошли на тряпки и солнечный свет из двух больших окон через край залил убежище художника. Влад собрал привезённый с собой мольберт, укрепил на нём чистый холст на рамке, выдавил на палитру краску сразу из нескольких тюбиков и довольно потёр руки. «Приступим!» Мир вокруг пропал для Рощина. Звуки, запахи, жар и холод исчезли. Куда-то провалились даже стены его мастерской. Словно в невесомости – остался только художник и его замысел.

Прошедшей ночью он впервые управлял всем происходящим в чужом сне. Во сне принца Филиппа – помолодевшего на семьдесят лет, в форме морского офицера британского флота. В прозрачном коконе на уже привычной парковой скамье художник вместе со своей феей медленно летели параллельно курсу линкора «Доблестный», на уровне капитанского мостика, где стоял лейтенант-коммандер Филипп. Во время второй мировой войны принц не дослужился до капитана огромного корабля, но для того сны и существуют, чтобы мечтать. На этот раз в фантазии супруга королевы мягко вторгся Влад, направив их в нужное ему для портрета русло. Но и принцу понравилось его безопасное возвращение в дни бурной молодости. Он с упоением отдавал приказы рулевому, стараясь перекричать слегка штормившее море и свист ветра. На какой-то миг Филипп забыл, что всё вокруг происходит во сне, именно такого момента ждал живописец. Ему была нужна сталь в глазах и мышцах храброго боевого офицера, а не вальяжность и безразличие избалованной коронованной особы на морской прогулке. Рощин вновь, как и с Елизаветой Второй, схватился за цветные мелки, чтобы ухватить основное настроение будущего портрета. Светла сидела рядом тихо-тихо.

* * *

Напольные часы в библиотеке на первом этаже пробили три часа дня. Рощин внимательно смотрел на завершённое полотно. Протикала секунда, две… Внезапный порыв свежего ветра сдул прядь волос со лба живописца, и Владу показалось, что от картины ему в лицо полетели мелкие капельки. Он машинально облизнул вдруг чуточку повлажневшие губы. На языке ощущалась лёгкая горечь морских брызг. «Этого не может быть! – воскликнул про себя художник. – Наверно, пот… Просто солёный пот». Отойдя от холста в сторонку, он вытащил из кармана носовой платок и досуха вытер лоб, щёки и подбородок.

– Попробуем ещё разок, – уже вслух прошептал Рощин и шагнул к портрету.

Вновь резкий ветерок охладил лицо живописца. И брызги. Брызги! Филипп, смотревший до сего момента куда-то вперёд, за левый край картины, немного повернул голову и, глядя Владу прямо в глаза, пробурчал:

– Святая трюмная вода! Не ищи ключ от компаса.

– Что-что? – переспросил художник.

– У тебя что – задние зубы на плаву? – ответил лейтенант-коммандер и, криво усмехнувшись, весело подмигнул.

– Не понял – какие зубы?! – изумился Рощин.

– Задние! – веско отрезал моряк и, замолчав, снова устремил взгляд вперёд.

Влад схватил листок бумаги и нацарапал на нём услышанную от принца тарабарщину. «Или я сошёл с ума, или…» – мелькнула у живописца противная мыслишка. К счастью, Светла не оставляла его одного надолго: «Точно – не первое! Позволь, я в тебя заберусь и полюбуюсь. Ну, хоть на минуточку?»

– А где я тут лягу? – громко поинтересовался Рощин, прекрасно помня, как происходило прежнее мягкое вторжение в его тело.

«На пол, – моментально отозвалась фея. – Он же чистый-пречистый! Только дверь на ключ запри».

Вернувшись спустя пару минут в себя и не вставая с пола, художник аккуратно осведомился у Светлы:

– Приговор? Вернее – диагноз, доктор?

– Когда ты начнёшь трудиться над лесными нимфами? – вместо ответа поинтересовалась фея. – Не могу дождаться!

– Ты слышала? – так же глядя в потолок, проговорил живописец.

– Да! Да!!! Почти слово в слово, то, что ты записал.

– А морские брызги? Ветер? – оживился Влад, вскакивая на ноги. – Мне не померещилось?

– Ни капельки! В смысле, совсем наоборот. Ну, ты понял, – засмеялась Светла. – Пойдём уже искать правильную поляну!

– Дай сначала похвастать перед другом и подружками!

– Это святое! С большим удовольствием понаблюдаю за ними. Кстати, на будущее – поставь сюда диван, чтобы тебе удобнее было меня в себя запускать. Да и вообще… пригодится.

* * *

После ужина ребята расположились вокруг стола в парковой беседке. Дорсет надолго завис с телефоном в руках, выспрашивая у отцовского друга, отставного адмирала расшифровку морского сленга принца Филиппа. Девушки обсуждали, чем бы ещё благоустроить особняк. Рощин молча потягивал коктейль, не прислушиваясь к их разговорам. Он задумался о композиции будущей «Лесной сказки», переставляя трёх прекрасных героинь и так, и сяк. «Наташа и Глория сидят, а Светла стоит справа от них… или лежит, опершись локтем на травку и положив голову на ладонь. Нет. Нет! На фига ей в платье лежать?! А двум другим просто так сидеть?! Слишком статично и занудно получается. Должно быть действие, смысл. Может им есть виноград? Да ну его к чёрту! Никакой сказки с виноградом не получится. Лесные нимфы питаются цветочным нектаром или, максимум, могут пить родниковую водичку. И как это нарисовать? Ну не лепестки же им облизывать! Родник на открытой поляне тоже не годится, он должен струиться где-нибудь в тени деревьев, в холодке… Значит, ни есть, ни пить им нельзя. Отбрасываем прочь. Их нужно занять чем-то естественным и привычным. Или непривычным? Танцами? Тьфу, не то! Будет похоже на шабаш злых ведьм в лесной чаще. Погоди-ка… Предстоящими танцами. На балу у короля! Ура! Нимфы наряжаются перед балом. Да-да, роскошные платья, наколдованные из воздуха и росы, надеты не до конца. У одной ещё оголена грудь, у другой – бедро, у третьей одеяние пока что в руках – она полностью обнажена». – «Гениально! – воскликнула Светла, до сих пор терпеливо не вторгавшаяся в думы художника. – Разреши мне стать третьей?» – «Разрешаю, – легко согласился Влад. – Завтра найдём подходящую поляну, а в следующую ночь надо, чтобы Наташа и Глория попали в один сон. В мой, где будешь и ты. Возможно такое?» – «Разумеется! – чересчур нежно прошептала фея. – Если пожелаешь, мы туда и Майкла пригласим…» – «Вот Майкла – не надо!» – «Это я не из-за ревности его вспомнила, – принялась оправдываться Светла. – Просто к слову пришлось. Я имела в виду, что кого угодно…» – «Ничего про твою ревность у меня и в голове не было! – Рощин даже наяву губы поджал. – Кстати, не понял – к кому ревновать-то?! К Глории?» – «При чём тут Глория?! К твоему сну! Твои сны – только мои». – «Как же я иначе всех вас вместе соберу?! – теперь настал черёд обеляться и Владу. – Кстати, сделай так, чтобы они утром ничего не помнили, и дело с концом!» – «Уж об этом, любимый, мог и не просить! Обернись-ка к Дорсету, он что-то хочет тебе сказать…»

– Оказывается, наш принц и в молодости любил пошутить, – граф хмыкнул. – Охальник этакий! Мне папа, конечно, кое-что рассказывал, но я считал, что это на старости лет…

– Не томи, Майкл! – воскликнула Глория, слегка потеребив его за рукав.

Дорсет смешно закивал, на манер китайского болванчика. Выдержал недолгую паузу, чтобы дождаться от своей девушки повторного знака внимания – толчка в бок – и заговорил обычным тоном:

– Во-первых, про святую трюмную воду. Оказалось, что это заурядная морская клятва. Вроде традиционного сухопутного – «клянусь своей душой». «Не ищи ключ от компаса» – без «не» розыгрыш новичков, никакого ключа от компаса нет и в помине.

– Наверно надо переводить так, – вмешался Рощин. – «Клянусь тебе, никогда не ищи то, чего не существует на свете»!

– Вполне логично, – поддакнул граф. – Слушайте дальше. Фразочка: «У тебя что – задние зубы на плаву?» – означает всего одно слово, глагол, но несколько грубоватый. Адмирал-то мне без стеснения выдал, но при дамах… Секундочку… – хорошо воспитанный Майкл ухватил себя за кончик носа большим и указательным пальцем. – В общем, это переводится как вопрос: «У тебя что – сильное желание помочиться?»

Девушки вместе с Владом засмеялись.

– Я уж думал, что-то реально шокирующее! – Рощин смахнул выкатившуюся слезинку-смешинку.

– Погодите-погодите! – попытался остановить веселье Дорсет. – Эти слова слышали от принца все присутствующие, а мне-то он ещё и под занавес буркнул: «Не болтайся тут! Отправлю на медовую баржу!» Адмирал пояснил, что так называют баржу с нечистотами. То есть, попросту, Филипп послал меня к чёрту.

– Естественно, – всё ещё улыбаясь, заметил «русский Леонардо». – Ты же к картине раз десять подходил. Или двадцать?

– Я тоже – раз двадцать, – прошептала Наташа. – Никак не могла поверить в такое чудо. Но меня принц…

– Ты – красивая девушка, а принц – молодой мужчина, да ещё и джентльмен, – Влад поцеловал подругу в щёчку. – На его месте я бы заигрывать с тобой начал. Хотя всё ещё впереди… Вот пообвыкнется и, глядишь, пойдёт на абордаж.

* * *

Ещё днём Влад по телефону заказал в лондонском магазине «Искусство» масляные краски, большой студийный мольберт и пяток загрунтованных холстов на подрамниках. Художник даже слегка удивился, услышав собственные слова: «Два на три метра». Теперь он мог позволить себе выбирать любой наиболее подходящий размер, а не ютиться со своими затеями на крошечных полотнах. «Ух! Развернусь, – уже лёжа в постели, мысленно прикидывал он своё будущее творение. – Светлочка, у меня задумка одна появилась… Ты, где? Наташа давно уснула, вселяйся в нее, и поболтаем вслух».

– С удовольствием, – проговорила Светла губами подруги живописца, и открыв её глаза. – Я тоже хотела тебе посоветовать… Ты будешь рисовать Глорию, обнажённую от талии до пят. Так ведь?

– Да, я же тебе говорил… Но только в профиль и сидящую на пеньке. Без особого обнажения.

– Прекрасно-прекрасно, во сне ты её как угодно вертеть сможешь, – фея легонько тренькнула пальчиком по носу Рощина. – Однако она всё своё позирование забудет. Понимаешь?

– Ну, конечно! – восхитился Влад предусмотрительностью любимой. – Майкл ни с того, ни с сего возревнует, увидев на картине только ему известные волоски.

– Пусть будут волоски, – заулыбалась Светла. – Если тебе так хочется. Ты должен увидеть эти самые волоски в его присутствии, где-нибудь…

– В спальню к ним неловко вламываться, – перебив фею, Рощин принялся рассуждать об этом самом «где-нибудь». -Попросить её позировать? Он же сам художник! Но она будет сидеть неестественно и испортит весь настрой. Хоть в его присутствии, хоть без него, но зная, что он за дверью. Мне нужна непринуждённость!

– Бассейн наполнили? – спокойно продолжила красавица, словно не слыша громких сомнений своего супруга.

– Волшебница моя! Запустим туда наших девушек, пусть себе плавают без купальников. А затем придём туда с Майклом! Принесём портвейна… Не смотри так, пожалуйста. Мы же будем в плавках. Как минимум, в плавках!

– А как максимум? В трусах что ли? – привстав на кровати на коленках, Светла сделала вид, что натягивает себе аж под грудь огромные семейные трусы. – Да шучу я. Балуюсь…

– Давай баловаться вдвоём, – с охотой предложил Влад, схватив фею за талию, притягивая к себе и целуя в шею.

– Приятно и немного щекотно, – шепнула волшебница, откинувшись на спину и гибко изогнувшись. – Поцелуй пониже… и сюда тоже…

* * *

Завтракали друзья все вместе, как и полагается – в столовой. Расторопные горничные, не лишённые кулинарных талантов, наготовили на своих четверых господ с десяток различных блюд. И, если бы среди них не клубилась аппетитным дымком яичница с ветчиной, то всё это великолепие вполне можно было принять за полноценный обед. Майкл даже смешал себе и Владу по капитанскому коктейлю – джин-тоник. Девушки от спиртного отказались, предпочитая в такую рань свежий, только что выжатый апельсиновый сок.

– Ты привыкнешь к такому обилию, – рассудительно заметил граф, видя, что его друг немного растерялся и не знал с какой закуски начать. – Прислуга всегда варит-парит с запасом, чтобы и им осталось с барского стола. Девиц трое и ещё садовник…

– Да мне не жалко, – повёл плечом Рощин. – Пусть едят на здоровье! Только боюсь, нам бы тут не засидеться. Мы же собирались на разведку – дойти до дальнего края парка и, может быть, отыскать ту самую лесную поляну. Пока солнышко не зашло.

– Тогда давай сразу переходить к кофе и сэндвичам, – предложил Дорсет. – Путь неблизкий. Мили три – не меньше.

– Лучше возьмём с собой, а как проголодаемся, устроим пикник, – предусмотрительная Наташа деловито вытащила из-под своего стула весёленький дамский рюкзачок и, достав из него полиэтиленовые пакеты, принялась укладывать туда провизию. – В него и ваши бутылки поместятся. Боюсь только, не тяжело будет?

– Клади смело! – Влад подал девушке непочатую поллитровку джина и тоник в большой пластиковой бутыли. – Сам понесу. Жаль, нет термоса для горячего…

– Есть. Вчера нашли на кухне – сейчас схожу, – Глория уже поднялась, но её остановил Майкл, ухватив за рукав.

– Рыцарь нанял целых трёх служанок! А ты собираешься на кухню бежать, – воскликнул граф. – Распорядись, а то они избалуются.

– Поймут ли, что нужно термос? – пробормотала медсестра и горничная по совместительству.

– Пусть учатся, – ответил Дорсет. – Вон одна стоит у серванта, взгляды хозяйские ловит. Ну, сходит туда-сюда раза четыре…

– Потом в еду плевать начнёт… – буркнула Глория. – Нет уж. Пойду с миром и покажу им сама, как в термос кофе наливать. На будущее.

Когда Глория скрылась за дверью, Влад вполголоса спросил:

– Кстати, никто не помнит, как их зовут?

– Мутья, Синди и Афина, – тут же отозвалась Наташа.

– Лихо! – Рощин даже в ладоши хлопнул. – А вот – кто есть кто, тоже помнишь?

– Ну, конечно… В школе… ну, прежде… приходилось за очень короткий срок запоминать по сорок человек в трёх классах, в которых я преподавала.

Дорсет покачал головой:

– В школе – понятно. Работа такая. А в собственном поместье можно выучить одно имя, допустим, Афина, и звать всегда её, когда что-то надо.

– Всегда одну и ту же? Загоняю до смерти, – засомневался в графском совете Влад. – Три имени – не проблема. Трудность в том, что они ещё и похожи как… сёстры-близняшки.

– Ну, так вели им нацепить на грудь, то есть, на то место, где должна быть грудь, бумажки с именами, – невозмутимо заявил Дорсет. – Как в отеле у горничных.

– Так и сделаем, – обрадовался Рощин и повернулся к подруге. – Ты мне поможешь, Наташенька?

– Сразу после прогулки, – ласково кивнула учительница. – Или…?

– Да-да, не горит. Потом.

* * *

Первые полчаса или пару километров от дома парк имел относительно цивилизованный вид, а затем широкие дорожки с гравием превратились в наполовину заросшие травой тропинки. Стволы вековых сосен и елей сгруживались то плотней, то реже – как в обычном новгородском лесу. Еще через километр хвойный бор плавно перешёл в дубово-берёзовую рощу. Даже ниточки тропок пропали, лоскуты сочного мха под ногами сменяли открытые солнцу прогалины с густой травой, щедро украшенной синими, желтыми и белыми цветами. Птицы расшумелись настолько, что шедший впереди Рощин почти не различал слов ступающей за ним Наташи, ему приходилось постоянно переспрашивать. Она уже несколько раз показывала ему полянки справа и слева, но ни одна из них не устроила живописца.

– Может быть, сделаем привал? – скорей попросила, а не спросила его девушка, когда они миновали ещё километра полтора дубов и берёзок.

Влад остановился и, повернувшись к ней, кивнул, отдавая увесистый рюкзачок:

– Вы тогда располагайтесь, а я пройду немного вперёд. Мне кажется, моя поляна уже близко.

– Хочешь, сопровожу тебя? – поинтересовался Майкл, правой рукой одновременно обнимая и поддерживая заметно уставшую Глорию.

– Лучше останься с девочками. Мало ли кто тут шляется? – художник красноречиво повел головой в стороны. – И начинайте закусывать без меня. Я – скоро!

«Надеюсь, не заблужусь, – подумал Рощин, оглянувшись спустя всего три минуты и не увидев среди деревьев своих спутников. – И «Лесная сказка» где-то здесь!»

«Найдём! – бодро отозвалась, молчавшая до сих пор, Светла. – Кстати, и завершающую травку для лекарства не забудь».

«Спасибо, что напомнила. Вот же она – однолетняя полынь! – Влад присел на корточки перед невысокими стебельками. – Как ты ухитрилась так вовремя сказать?!»

«Унюхала твоим носом! – немного колко ответила фея. – Ты же сам этот приятно-горьковатый запах почувствовал и даже мельком подумал об этом, а я услышала. Собирай, собирай!»

«Уже… Ты не ощущаешь, что слегка свежестью повеяло? – задумавшись о добром глотке джина с тоником, совершенно бессмысленно полюбопытствовал Рощин у ныне бестелесной волшебницы. – Видимо до речки добрели».

Светла не стала придираться к его неуклюжему вопросу о свежести: «Вспомни карту, любимый. Река гораздо правее по курсу. Наверно, маленькое озеро или пруд».

«Сейчас узнаем!» – мысленно воскликнул художник, и спустя полтора десятка шагов, раздвинув густой кустарник, он вышел на поляну его мечты.

– Вот она… – прошелестел Влад, опускаясь на травку. – Лесная сказка…