Текст книги "Дочь Бога"

– Давайте мне, – смягчился игумен. – Благословляю… Крестики у ваших ребятишек есть?

– Так их не будет видно на картине… – опять чуть не завелся Рощин, но вовремя сообразил. – А у вас здесь продаются? Слава Богу! Примите, отче, ещё двести… На крестики.

Обряд получился правдивый и в меру напыщенный. Коля с Леночкой уверовали, что их навсегда избавили от колдовской порчи. И приёмные родители больше не умрут.

«Не умрут, не умрут, – подтвердила Светла только для Влада. – Во всяком случае, не от демонских мерзостей».

На обратном пути Наташа умостилась вместе с ребятами на заднее сиденье. Поговорить, пообнимать. Её тянуло к детям не просто призвание учителя, а что-то посильнее, схожее с нерастраченной материнской… Нет, не любовью, а, скорее, опекой, ежеминутным попечением, вниманием. Сыты ли, в тепле ли, мои маленькие?

Рощин, ведя машину, тоже не остался в одиночестве. Правда, общался он с обожаемой феей – почти как всегда – мысленно…

– …Представляешь, в мальчике – душа Николы Теслы… -Светла даже язычком прищёлкнула. – Пока ты с попом торговался, мне родители поведали.

– Лихо! Даже имя совпадает.

– Случается… Мама сказала, что у него и у Леночки сейчас третье воплощение на Земле.

– Им не придётся, как нам, ждать новой встречи тысячи лет? – прищурился Влад. Или это от солнца? Оно светило прямо в глаза.

– Кто знает, Володенька… Вполне возможно, что во всякой последующей жизни они вновь обретут друг друга.

– Этому никак нельзя помочь?

– Ты совершенно не изменился! В любых своих ипостасях желал осчастливить всех хороших людей. К сожалению, мы пока не можем на это повлиять. Но есть некто повыше и мудрее нас. Поверь, теперь с ребятками всё будет так, как надо.

* * *

Американские родители добрались до Мэлдона, когда уже стемнело. После посещения храма по настоянию Наташи им позвонила Леночка и, успокоив, что с ней и с Колей всё в порядке, передала трубку графу. Вначале Майкл для солидности перечислил свои титулы – он всё ещё опасался судебного иска к Владу, однако заметив к его величию полнейшее равнодушие «этого невежественного янки», назвал должности отца. «Председатель Палаты лордов?» – переспросил заокеанский турист и, вроде бы моментально успокоившись, попросил подробней объяснить дорогу. Подозревая, что дело нечисто, мужчина давно уже включил громкую связь, и всю их беседу с Дорсетом внимательно слушал лондонский инспектор полиции, с которым по своему аппарату связалась взволнованная приёмная мать.

Этому сыщику давным-давно не поручали расследований громких преступлений и повышение, о котором он мечтал, ему не грозило. Однако услышав фамилии из самого, что ни есть, высшего света, инспектор пожалел, что ответил на звонок американки. «Лорды, графы, королевские художники! Куда меня занесло!? И похищения-то наверняка не было. А сунусь туда, отправят потом к чёрту – служить и защищать – на Фолклендские острова! – бормотал он, листая служебный справочник и отыскивая номер отделения полиции в Мэлдоне. – Пускай уж, деревенские бобби имение проверяют…»

Спустя четверть часа столичному сыщику отзвонился старший «деревенский» констебль и, громко хрюкая в трубку, попросил не присылать в их тихий городок спецназ и десантные войска. Да и вообще, закрыть заведённое розыскное дело «за отсутствием, так сказать, пропажи»… Инспектор прервал разговор, не поблагодарив провинциального коллегу, и связался с этими… Как их там? Со Смитами! Да нет же! С Джонсонами…

Когда Джонсоны-старшие вдоволь натискали ребятишек, Рощин радушно пригласил их к столу, а мысленно пожал плечами: «Кажется, всё по-честному… Ласточка, пошарь, пожалуйста, у них в головах». – «Давно проверила, – откликнулась фея. – Они, действительно, души в детях не чают. Не переживай». – «Тогда я предложу им за ужином переселиться в Мэлдон…» – «Ты обожаешь с места в карьер! Пригласи, пока что, пожить в усадьбе, а этот город они полюбят уже завтра. Утром». – «Прошу, только не особо…» – «Мягче мягкого! – рассмеялась Светла. – Мамочка с папой всё сделают. Кстати, местечко-то замечательное. Грех его не полюбить».

Тридцать восьмая глава

Чтобы организовать продажу «Лесной сказки» и «Королевского бала» Хаим фон Рамштайн устроил закрытый аукцион. Только для постоянных и самых состоятельных покупателей. Он, конечно же, хитрил. За возможность попасть в число избранных, многие коллекционеры и их агенты приносили Хаиму пухлые конверты, да еще, и взять упрашивали. Особенно ажиотаж разгорелся после достоверных слухов об участии в аукционе королевского казначея. В результате, на закрытые торги набилось народу в два раза больше, чем на открытые. Журналистов пустили в зал за час до первого стука деревянным молоточком. Отсняв на телекамеры и фотоаппараты холсты «русского Леонардо», корреспонденты не разъехались по редакциям, а, запрудив улицу, дожидались результатов.

Наши друзья, чтобы особо не докучало внимание прессы, расположились в уютном ресторанчике в двух кварталах от аукционного дома.

– Как ты убедил этого старого скупого хрена снизить сбор до трёх процентов?! – недоумевал Дорсет, звякая своим бокалом о бокал Влада.

– Сам удивляюсь, – ответил другу художник, а про себя шумно вопрошал: «Может, хватило бы и четырёх?» – «Мы с папой вообще собирались смастерить два процента, но побоялись, что Хаим, придя в себя после торгов, повесится, – серьёзно заметила Светла. – Ты не забывай, для чего тебе эти деньги. А тот жулик от искусства в накладе не остался, за его карман не волнуйся. Потом расскажу, как он… Закажи девушкам десерт и кофе! И возьми телефон, кто-то уже обзвонился».

Рощин махнул официантке и глянул на экран мобильника:

– Незнакомый номер… Алло!

– Дорогой мой! Сэр Влад! – раздался бархатный голос английской королевы. – Простите, я вас ни от чего не отвлекаю?

– Всегда рад вас слышать, Ваше Величество! – бодро ответил живописец.

После этих слов друга граф едва не захлебнулся крошечным глотком виски. Он закашлялся, зажимая себе рот, и пружиной вскочил со стула. Сказалась выстраданная с раннего детства наука придворного этикета.

– Хотела с вами посекретничать, – продолжила Елизавета Вторая. – Знаете, последние годы Филипп редко забредал в мой личный кабинет. Да почти никогда… А с тех пор, как у меня на стене появился портрет моего супруга вашей кисти, то… позволю себе заметить, его невозможно выгнать оттуда! Это просто великолепно! Мне так нравится, что принц ежеминутно выдумывает новый повод, чтобы подольше остаться у меня в кабинете. То – давай чай пить, то – в шахматы играть… А сам глаз не может оторвать от себя на капитанском мостике. В дело, не в дело, встанет, пройдётся по ковру туда-сюда и – раз! уже стоит перед своим портретом. Беседует, смеётся… Уже лет двадцать не помню его таким жизнерадостным! Благодарю вас, сэр Влад! Вы – маг и чародей. И английский граф… Да-да, как и ваш близкий друг – Дорсет. Я уже подписала указ и прошу вас завтра прибыть на официальную церемонию. Мои посланцы заедут за вами в отель. В полдень – устроит?

– Благодарю, Ваше Величество! Устроит-устроит… – прошелестел совершенно изумлённый Рощин.

– Да завтра! – ласково молвила королева и повесила трубку.

* * *

Услышав от друга столь фееричную новость, развеселившийся Майкл велел официантке немедленно принести дюжину бутылок шампанского, залезть на стул и спеть британский гимн. Но спустя секунду он передумал:

– Нет! Милорду сегодня напиваться нельзя! Достаточно одной бутылки с пузырьками, а «Боже, храни королеву» мы сами исполним лучше, и позже… Тем более, за окном что-то шумновато стало. Даже чересчур…

В этот момент дверь с улицы распахнулась и в ресторанчик, буквально, ворвался Хаим. Пот струился по его сероватым щекам. Он утёрся огромным клетчатым платком и огляделся. Обнаружив за угловым столиком Влада с друзьями, он быстро засеменил к ним, громко восклицая на ходу:

– Заказывайте шампанское! Много шампанского!

А тут – девушка-подавальщица с желаемым напитком… Фон Рамштайн плюхнулся на диванчик и разочарованно сипловато протянул:

– Вы уже в курсе? Всю дорогу бежал, хотел первым сообщить… Обогнал толпу журналистов… А вы представляете, как носятся журналисты?

Влад поднялся и, взяв с соседнего столика чистый бокал, плеснул туда добрую порцию шампанского:

– Глотните, Хаим. Переведите дух и, наконец, поведайте, о чём мы «уже в курсе»?

Рамштайн махом осушил фужер и уставился на Рощина:

– Сумма сделки! Вы уже знаете?

– Ну? – чуть ли не в один голос гаркнули Влад с Майклом.

– Сто десять миллионов фунтов, – ещё громче ответил им Хаим, но кашлянув в кулак, заговорчески сбавил тон. – Ваш диптих купил директор-распорядитель Национальной галереи! Оказывается, вчера было секретное совещание в Палате общин с вынесением такого же секретного предписания: приобрести ваши полотна за любые деньги для величайшей галереи Британии.

Дорсет подлил сладенького Рамштайну:

– Подробности, расскажите подробности!

Торговец искусством поднял бокал и, масляно глянув на прелестных и сияющих девушек, потряс в воздухе ладонью, словно веером:

– Ах, что это был за торг! Любо-дорого! После десяти миллионов большинство отпало, а когда цена возросла до пятидесяти – осталось лишь четверо, которые бились насмерть. Итог вы уже знаете.

– Ну что, пора петь гимн, – кивнул Рощин Дорсету.

Майкла торопливо опередил Хаим:

– Я готов, господа! Но лучше сделать это на улице! Вы просто обязаны, сэр Влад, выйти со мной к прессе и сказать о том, что именно наш аукционный дом станет и в будущем заниматься продажей ваших великолепных картин.

– А много там корреспондентов? – прищурился художник.

– Думаю, сотни полторы! Может, уже больше…

Влад повернулся к Майклу:

– Что посоветуешь?

И вновь вместо графа вставил своё заветное словечко фон Рамштайн:

– Да и ещё, мы согласны на два процента сбора…

В голове у живописца раздался мелодичный смех Светлы.

* * *

Вполголоса ругая автора назойливых звонков, ещё сонный Влад распахнул дверь апартаментов. Перед ним стоял гладко выбритый и причёсанный Дорсет в строгом классическом костюме:

– Доброе утро! Поехали покупать тебе ещё один смокинг. Мантию возьму у отца, уже договорился.

– Какую мантию?! – Рощин машинально провёл пятернёй по всклокоченным волосам.

– Рыцаря Большого Креста! Свою-то ты оставил в Мэлдоне.

– Ну да… И что?

Майкл уверенно прошёл к бару-холодильнику и вытянул оттуда пузырёк с джином и банку тоника:

– Где тут бокалы? Сейчас приведу тебя в чувство… Пей залпом! Прекрасно! Теперь слушай… Час назад мне позвонил какой-то придворный, имени я не запомнил, потому что находился в аналогичном с тобой состоянии. А может, и хуже… Оказывается, я тоже приглашён на церемонию во дворец, как и Наташа с Глорией. Вчера связаться с нами не сумели по понятным причинам… Помнишь путешествие по пабам? Только первые пять заведений? Когда Хаим потерялся? Тогда всё замечательно! Как только он от нас отлепился, мы сразу поехали в отель. Это уже в здешнем ресторане ты набрался до умиления…

– Хорошо, что мы поселились в соседних номерах! – к Владу постепенно возвращались и сознание, и голос.

– Хорошо, что наши девушки практически непьющие! – Дорсет прямо из банки допил остатки тоника и развалился в кресле. – Они нас сюда и притащили. Глория шепнула Наташе, что рядом с ней на этаже – свободные апартаменты… Погоди! Я не сказал главного. Придворный попросил физически и морально подготовить будущего маркиза… Словно я сам не догадался бы!

– Ты спутал, – хрипловато хмыкнул Рощин. – Будущего графа.

– Во-во! И я ему так заявил, – Майкл даже по коленке себя хлопнул. – Но этот вельможа меня поправил. Уже поздно вечером королева подписала другой указ – на маркиза Челмера. То есть – на тебя. Это освободившийся титул прежнего владельца поместья. И, если помнишь мой урок, он выше графа… Кроме этого, тебе пожалован Орден Заслуг. Ты будешь членом этого Ордена, после одного гениального кардиохирурга…

– А сколько всего членов?

– Пока что – двадцать один, – не раздумывая ни секунды, ответил знаток Дорсет. – И сегодня в полдень ты станешь двадцать вторым.

– Говоришь, кардиохирург. Странно…

– Там в принципе, компания приличная. Принц Филипп, принц Чарльз, несколько математиков, историки, неплохой драматург и… Да уж, не скроешь! отвратительный художник. Видел бы ты «шедевры» этого альбиноса!

– Кто такой? – заинтересовался «русский Леонардо».

– Фамилия что ли? Премерзкая – Хокни… Когда я уезжал в Петербург учиться, и когда вернулся с дипломом академии – он неизменно гремел на всю Британию. Мне ещё тогда пришел в голову подходящий для него каламбур на русском: кокни Хокни!

– Неужели, настолько отвратительный?

Скорчив гримасу, граф кивнул:

– Именно – настолько. Но ты наплюй! Живее собирайся, уже девять часов. И Наташу разбуди…

Последняя фраза, брошенная вдогонку убегающему в спальню Владу, долетела по прямому назначению. Граф услышал обещающее недолгие сборы: «Птичка, поваляйся ещё. Мне надо одному». После чего дверь в опочивальню плотно закрылась и отрезала ответ «птички».

Рощин забрался под душ и включил чуть тёплую воду. «Что ж я так расслабился?! Ведь совершенно не собирался пить. Даже руки дрожат… Достанется тебе от Светлы!» – «Нет, родной! Не достанется, – словно свежий ветерок пронёсся в мутной голове живописца отклик феи. – Передаю тебе благодарность от родителей, мой дорогой пьяница!» – «Спасибо, а за что?» – «Ты как заведённый несколько раз предлагал друзьям… Да нет, вернее сказать, заставлял их выпить за здоровье Гермеса и Лады. Раз чокнулись – выпили, два… Но ты упорно продолжаешь: «А теперь – за любимых Гермеса и Ладу!» – «Зато искренне… – мысленно буркнул Рощин. – Никто же не спорил». – «Пожалуй, поспорь с тобой вчерашним! Я попыталась, но мне папа запретил…» – «Спасибо, Гермес!» – «На здоровье! – ответила Светла вместо отца. – Ты думаешь, что это он или мама сотворили тебе титул маркиза и сумасшедший торг на аукционе? Знаю, думаешь». – «Птичка моя, больше некому…» – «Ошибаешься. Это сотворили твои картины! И только они! Никакого волшебства со стороны. Да даже два процента от Хаима! Честное слово!» – «Зато они до этого много чего… – с ходу художник не нашёл конкретный пример и обобщил. – У меня накопилось». – «Всё хорошо… Можно по поводу одежды тебе посоветую? Купи такой же костюм как у Майкла…» – «Ладно, – Влад завернул кран. – А откуда ты знаешь, что на нём…?» – «На секунду в него же и влезла, когда он перед зеркалом прихорашивался, – охотно пояснила фея. – Не переживай – он ничего не заметил. Наш граф, хоть и бодрится, но всё равно с похмелья и голова слегка кружится, и в глазах темнеет. Как у тебя… Одеколоном виски смочи, станешь как новенький!» – «И Дорсету!» – «Ну, конечно».

Пока Рощин пытался привести свой внешний вид в порядок, по-соседски забежала Глория. Она встретила вышедшего в гостиную Влада шутливым, но всё же глубоким реверансом:

– Рада лицезреть вас в добром здравии, мой лорд!

Рощин ухмыльнулся и вытянул к ней ладонь перевёрнутой лодочкой:

– Прошу – без особых церемоний. Ладно уж, целуй руку!

Медсестра «без границ» легонько шлёпнула по длани маркиза:

– Вижу – полностью выздоровел! – и чмокнула Влада в щёку: – Натали ещё прихорашивается?

– Ну да, хочешь, пройди в спальню… – художник толкнул дверь: – Птичка, принимай гостью!

– Сначала налей, пожалуйста, своего любимого, – попросила Глория.

– Коктейль? Минутку…

Чересчур плотно сидящий в кресле Дорсет слабо шевельнулся, разглядев из-за спины друга много-много маленьких и холодных пузырёчков с джином. Он с трудом причмокнул пересохшим языком:

– Влад, если не трудно – и мне тоже… Напои жаждущего и никогда не утонешь в море.

Владу было не трудно, он уже воспользовался чудесным одеколоном и собирался проделать то же самое с графом, но не при Глории.

Изрядно глотнув из полного стакана, Майкл разговорился:

– Мы вчера неоднократно поднимали бокалы за здоровье бога торговли Гермеса и богиню любви Ладу! Торговля-то на аукционе прошла прекрасно, а вот любви не получилось… Вообще ни капельки. Видимо, слишком много за неё пили…

– Попытка – не пытка! – улыбаясь, заметила Глория. Эту поговорку она узнала от русской подруги и частенько её применяла на языке оригинала, но иногда совсем невпопад. – Не всегда суть – в плотских забавах! Наташа и я с огромной любовью доставили вас обоих до постели. И бережно уложили. Вот что главное! С удовольствием ещё отхлебну за здоровье пресветлой Лады!

Звякнув своей посудиной о бокал медсестры, Рощин громко, если можно так выразиться, подумал: «Рыбонька, передай дословно этот тост мамочке!» – «Уже! – отозвалась фея. – Вот так, Глория почти невзначай сказала несколько верных слов, и получила покровительство мамули». – «А разве за ней не…?» – «Конечно, приглядывали! – опередила с ответом Светла. – Это же – самый ближний круг. Но сейчас будет идеальное попечение и забота. Хоть она и не поцеловала тебе руку… Шучу! Говорю на случай, коли ты мою интонацию не ощутил». – «Верно, не ощутил… Но, гляди, как всё лихо устроилось! Майкл даже логичное объяснение для моих вчерашних приставаний придумал». – «Да, не ожидала… Володька, допивай и не затягивай со сборами!»

Пригубив приятный напиток, медсестра махнула ребятам свободной ручкой и упорхнула в спальню к подружке, а Влад осторожно вытянул из кармана синий флакон и шагнул к Майклу:

– Дай-ка я тебя освежу…

* * *

После пожалования титула, награждения орденом и званого обеда Рощина и его почётных гостей усадили в два роллс-ройса и повезли обратно в отель. Едва машины миновали ворота дворцового парка, Влад включил телефон. Накопился десяток непринятых звонков, среди которых оказалась и парочка от Вильяма. Первым новоиспечённый маркиз набрал номер садовника.

– Ваша яхта, сэр, пришла в порт Мэлдона, – с почтением вымолвил пожилой слуга. – Передать команде какие-то распоряжения?

– Пусть дожидаются меня. Завтра приеду.

– Хорошо, сэр. Простите, можно спросить?

– Давай!

– Это правда, что вы теперь, милостью Её Величества стали маркизом? Я был в городе и услышал от…

– Правда, Вильям.

– Поздравляю, милорд! Ваши картины… это… – старик замялся. Он хотел выразиться покрасочнее, и не смог подобрать слов. – Я бы…

– Спасибо, мой дорогой! – пришёл ему на выручку Рощин.

* * *

– Хочу попробовать морские пейзажи… – Влад волнами поводил рукой в дымно-пьяном воздухе гостиной. – Без яхты не обойтись! Надеюсь, что вы с Глорией составите нам компанию в первом путешествии?

– Куда отправимся? – поинтересовался Майкл и тут же сам себе ответил: – Хотя, какая разница! И всё же, каким курсом пойдём, капитан? Далеко?

– Тут, рядом. В Бельгию…

Тридцать девятая глава

Рощин попросил графа помочь с поиском надёжных моряков, что тот и сделал, воспользовавшись добрым знакомством с отставным адмиралом. Временный итальянский экипаж, пригнавший яхту в Мэлдон, отправили самолётом на родину.

– Макаронники, возможно, мореходы – не очень, но дизайнеры замечательные! – Майкл не переставал восхищаться приобретением друга. – Гениально совместили иссиня чёрные борта и белоснежную надстройку с рубкой! И название – что надо. «Улисс» – это же Одиссей. Ты, действительно, нашёл этих корабелов Бенетти в интернете?!

– Немного странно? Жить в стране – владычице морей, а яхту заказывать в Италии? – развалившись в мягком шезлонге, Влад щурился как целая стая мартовских котов. – Смотри, как нашим девочкам понравился бассейн. И вообще, обстановка…

Прошло пять часов, как «Улисс» отчалил от пристани в Мэлдоне и, на юго-востоке обогнув Англию, шёл прямым курсом в бельгийский порт Остенде. Предусмотрительный Дорсет вместе со своим багажом привёз на судно три карабина в кожаных чехлах, коротенький, словно игрушечный, автомат и пару пистолетов. «Мало ли что в море-океане может произойти!» – «Прямо мои мысли прочитал!» – искренне одобрил Рощин боевой настрой графа. Арсенал ребята разделили и спрятали в своих громадных каютах, больше напоминающих президентские апартаменты лучшего европейского отеля.

Кроме двух влюблённых парочек и шести человек команды на корабле разместились ещё две горничные. Синди и Афина. У первой Светла вычистила из мозгов и остальных частей тела страсть к живописцу ещё после поездки за одеждой для русских детишек, а со второй фея поступила помягче, оставив ей кроткую влюблённость в хозяина. Приглядывать за усадьбой остались Вильям и Мутья. Влад поручил им всячески помогать американскому семейству Джонсонов, успевших к тому времени переехать в собственный красивый дом в центре городка. По крайней мере, парк и бассейн должны быть всегда для них открыты. Перед самым отплытием Рощину удалось, прогуливаясь по гравийным дорожкам, наедине поговорить с Колей-Николой – «Ты не грусти, мы ненадолго. Походи пока в школу… понимаю, что скучно. Не век же терпеть придётся! Ты, кажется, любишь физику? И я тоже. Вот вернусь, у нас будет времени сколько угодно, покажу тебе один мой аппаратик… На что хочешь, спорю – будешь в восторге. Кстати, если у тебя появятся какие-то идеи, задумки – смело мне говори. Куплю любое оборудование – только изобретай! Нужна лаборатория или мастерская – вместе выберем помещение… А, если тут нет подходящего по размерам – построим. Да! Самое главное забыл. Возвратимся из Европы, поживём тут с недельку и отправимся на яхте в Петербург. Потом дальше – в Сибирь. Уже на поезде. Приглашаю тебя с сестрой. Вы как-нибудь аккуратно подготовьте родителей, они – люди славные. Не хотелось бы их расстраивать. Хотя, в принципе, мы можем и их с собой взять… В общем, подумай! Посоветуйся с Леночкой». Последняя рекомендация Влада оказалась излишней. Коля, спустя всего несколько минут после начала откровенной беседы с живописцем, пожалел, что с ними рядом не шла по тропе его названная сестричка: «Как бы она обрадовалась, услышав всё это!»

* * *

Влад, словно заправский морской волк, поднял к глазам бинокль. Милях в трёх легонько покачивался на волнах обширный лес мачт. «Гавань для яхт курорта Остенде, – произнёс про себя Рощин. – Вот он – мой первый порт. Светлочка, надеюсь, мне не придется, как Одиссею скитаться двадцать лет, пока я обниму тебя наяву?» – «А уж я как на это надеюсь! – в тон любимому вторила фея. – Тебе осталось всего-навсего победить циклопов, лестригонов и спуститься в подземное царство…» – «Готов прямо сейчас!» – «Начни с банка, витязь!»

– Влад, расскажи мне свои планы! – граф прервал мысленную болтовню друга. – Что нам от Бельгии нужно? Или Бельгии от нас?

– Это просто страна на пути в Люксембург, где я собираюсь купить банк, – без обиняков поведал Рощин.

– Банк?! – изумился Дорсет. – Ну, хозяин – барин… Если мы не особо спешим, давай денёк погуляем по Брюсселю. Пока там ещё не всю древность снесли.

– Есть, что посмотреть? Один день погоды не сделает… -задумчиво пробормотал живописец, вспомнив про свой аппарат для чтения деревьев. – Найдутся там старинные парки?

– Найдутся! Возле королевского дворца, – граф раскинул руки в стороны, показывая воображаемый обхват векового ствола. Уже в плавании Влад в двух словах поведал ему свой секрет поиска кладов, но пока без подробностей.

Майкл, прежде частенько бывавший в столице Бельгийского королевства, по телефону заказал номера в отеле «Амиго». Горничные и экипаж вместе с яхтой остались в гавани, и сейчас друзья, как раньше, вновь только вчетвером, мчались по скоростному шоссе в Брюссель.

– Всё очень прилично и в самом центре города, – заверил граф непомерно сосредоточенного Рощина, сидящего за рулём арендованного в Остенде джипа. – Окна наших люксов выходят прямо на фонтан Писающий мальчик!

– Хорошо, хоть – не на Писающую девочку! – скаламбурил живописец, думая, что пошутил.

– Там и такая имеется, – засмеялся Дорсет. – Не знал?

– Не-е-ет… – протянул Влад, не отрывая взгляда от усыпляюще поющей дороги. – Ну, это уж чересчур! Некрасиво же и неприлично как-то…

– Спасибо, что не поставили памятник тётке, которая… – граф уже собирался издать губами характерный звук, но, оглянувшись на девушек, только рукой махнул. – Бельгийцы, чёрт их дери!

* * *

После заселения, естественно, в самые большие номера гостиницы, ребята с девушками отправились бродить по улицам Брюсселя. Налегке. Лишь Рощин прихватил с собой заветный кейс с умной начинкой. Вскоре пустое гуляние ему надоело:

– Майкл, ты обещал устроить экскурсию в королевский парк.

Подмигивать не пришлось. Граф, искоса глянув на ношу друга, сразу встрепенулся:

– Да-да, мы к нему выйдем через два-три квартала! Сейчас только повернём направо…

Заветная зелень оказалась чуть дальше, чем сулил Дорсет, и возле первой же свободной скамейки джентльмены задержались и усадили дам отдохнуть. Сами же свернули с аллеи, поближе к необхватным каштанам.

– А звуки ты тоже можешь расшифровать? – заговорщицки шепнул граф. – Мы их услышим?

– Да. Как в кино, – кивнул Влад и, поставив плоский чемоданчик себе на плечо, включил аппарат. Вскоре на дисплее дистанционного пульта – как и прежде, собранного в корпусе мобильного телефона – появилась фраза: «запись окончена». Затем Рощин проделал то же самое ещё с трёх сторон ствола.

– Одно уже готово? – вполголоса воскликнул Дорсет. – Давай поглубже заберёмся! Тут метров через сто – овраг, а на его краю стоит бюст Петру Первому. Хороший ориентир! И деревьев вокруг полно… Там вполне кто-то мог сокровища спрятать.

– Хорошо, веди к Петру, – согласился Влад, но языком всё же прищёлкнул: – Только как мы их выкапывать станем?

– Ночью. Придумаем что-нибудь, – чуть ли не на бегу откликнулся возбужденный граф. – Главное – узнать, где они зарыты!

* * *

Дорсет на протяжении всего ужина иносказательно, чтобы не поняли спутницы, уламывал Рощина – тут же заняться расшифровкой. Живописец не поддавался. Он, параллельно с поеданием супа, успел перекинуться со Светлой парой заветных словечек. Фея просила поскорее вернуться в номер, конечно же, вместе с Наташей. «Моя сестричка устала и моментально заснёт… А я так соскучилась по тебе!» Влад соскучился не меньше. Его бы и три графа не уговорили сесть за компьютер.

«Сестричка», действительно, так уходилась, что едва не задремала под тёплым душем. Рощин поднял её на руки и отнёс в постель. Её глаза открыла уже Светла. В зрачках прыгали озорные блики. Суженый положил ладони ей на плечи и, пощекотав кончиками пальцев шёлковую кожу любимой, тихонько прорычал: «Сейчас я тебя съем!»

Спустя волшебный час фея уснула с Владом в обнимку. И вновь во сне они оказались вместе. Там же. В той же отельной кровати. Но сейчас Светла находилась в собственном теле. В обожаемом и неповторимом. Художник, приподнявшись на локте, коснулся её левой груди:

– Будто и не засыпал… Мы всё тут же. А как ты смотришь, чтобы перенестись в наш дом?

– В спальню особняка Челмер? – игриво прищурилась фея.

– Нет, – замотал головой живописец. – В нашу прежнюю обитель с изумрудной крышей и твоей скульптурой в круглом зале. Там и отыщем спальню…

Вдруг дверь отворилась, и в комнату вошёл Гермес:

– Ребятки, простите, что без стука. Успеете ещё поваляться в постели, а сейчас – подъём! Володя, срочно буди Дорсета, и бегите к машине. Всё расскажу по дороге, когда будешь наяву… Да, девушки пусть остаются в гостинице.

– Папа, куда ты их зовёшь? Это безопасно? – взволновалась фея. – Что случилось-то?

– Ты же с нами виртуально прогуляешься, и всё увидишь сама, – развёл руками отец. – На худой конец, услышишь…

При пробуждении Рощин сильно дёрнулся. Так случалось, когда он, находясь во сне ещё совсем неопытным, падая с большой высоты, ударялся об землю. Наташа тоже открыла глаза:

– Кошмар привиделся?

– Почти, – ляпнул первое попавшееся слово Влад. – Ты отдыхай, а мне надо с Майклом по важному делу…

– Ночью?!

– Именно, что ночью, – Рощин натянул джинсы. – Жди здесь и никуда не выходи. Всё, я побежал!

Выскочив в коридор, художник возопил к Гермесу: «Графу-то мне что говорить?!» – «Шепни, что идёте спасать бельгийскую принцессу, – ответил Трисмегиста. – Дескать, ты свои «деревянные» записи только что расшифровал. Стучи!» – «Правда, принцессу?» – «Стучи уже! Правда!»

Дорсет без лишних вопросов мигом оделся, чмокнул Глорию и выбежал за Владом. Догнать живописца он сумел лишь на стоянке возле джипа. Запрыгнув на пассажирское сиденье, Майкл повернулся к другу:

– К дворцу?

Заведя двигатель, Рощин слегка замешкался с ответом. «Конечно, к дворцу», – просуфлировал ему Трисмегиста. Только тогда художник кивнул графу и рванул мимо фонтана Писающий Мальчик в сторону королевской резиденции. Туда, где ещё так мирно прогуливались днём… Тут одновременно воскликнули и Гермес, и Дорсет. Один мысленно, другой явно:

– Нам же в другую сторону! На север!

Влад резко затормозил:

– Не понял?!

– Королевская семья живет в другом дворце, в Лакенском, – пояснил граф. – Напасть на принцессу могут только там. Разворачивайся, потом слева огибаем рынок и по трассе вдоль бывшей реки на север. Гони, я поработаю навигатором.

– Хорошо, – буркнул Рощин и, нажимая на педаль газа, проворчал: – Где вы этот север на дороге видите?!

Его недовольство относилось в большей степени, конечно же, к Гермесу, бросившему его в такой ответственный момент. Художник не знал, что тесть в данное мгновенье незримо перенёсся в тот самый Лакенский дворец и пристально следил за бандитами. Злоумышленники проникли в замок через огромную оранжерею и, прокравшись прямо в спальню, схватили уже уснувшую принцессу. Угрожая пистолетами, они заставили девушку следовать вместе с ними по заранее проторенному пути. Им не встретилось ни одного вооружённого охранника, а лишь пожилой полотёр. Его труп со свёрнутой набок головой теперь остывал за расшитым золотыми цветами диваном в одном из залов дворца. Туда же душегубы швырнули, попавшие им под ноги на обратном пути, и щётки убитого слуги. Они гулко состукали о недочищенный паркет.

Трое убийц вместе с похищенной принцессой беспрепятственно миновали оранжерею, и вышли в парк. Им предстояло прокрасться еще несколько сот метров до выпиленной в железной ограде щели. Неподалеку от лаза их поджидал четвёртый сообщник – шофёр, притаившись под раскидистой лиственницей. Из-за криминального азарта он желал явственнее ощущать сопричастность и не хотел просто сидеть в машине. Именно на него Гермес и вывел Влада с Майклом. Естественно, предупредив любимого зятя: «…бить аккуратно, но сильно». Возбуждённый воровским задором водитель, за бешеными ударами собственного сердца не услышал осторожных шагов рыцарей британской короны. Он успел лишь немного приподняться на локтях над травой, но оказалось слишком поздно. После пары увесистых тумаков в нос, и в ухо водитель вновь растянулся на земле. Правда, теперь уже совершенно безжизненно. Рощин выдернул у него из штанов ремень и связал руки за спиной. Тем временем Дорсет запихнул прямо в пасть бандита свою кепи и шепнул: