Текст книги "Массовка"

– Что?! Глупая шутка…

– Мне уже давно не до шуток. Забирай. Только будь осмотрительна с деньгами. Они хоть и «чистые», но с непривычки могут создать проблемы. Я нанял специалистов – они помогут безопасно распоряжаться этими средствами…

– Погодите… Вы что же, покупаете меня?

– И не думаю. Ты даже не понимаешь, какое это удовольствие – просто отдать… Какому-то особенному человеку…

– Я не возьму…

Настя выглядела потерянной, сбитой с толку.

А действительно – насколько хорош такой подарок? Был бы он сам рад таким деньгам, свалившимся на голову? Трудно думать об этом – он слишком привык быть богатым.

– Мне все равно, – пожал плечами Павел. – Деньги все равно уже твои. Время от времени тебе будут напоминать об их существовании. Хочешь – построй город для бездомных кошек, хочешь – делай из купюр самолетики. Это уже не мое дело…

Взгляд у Насти сделался каким-то горячечным. Похоже, ему действительно удалось встряхнуть девчонку. Все-таки, он не встречал людей, кого ТАКИЕ деньги оставили бы равнодушными. Знаки эмоций могут быть противоположными, но равнодушие исключается.

– Чего ты хочешь от меня? – жалобно произнесла Настя.

– Да ничего… – устало сказал Павел. – Если бы ты просто могла понять меня… Наверное, на это уже никто не способен…

– Так ты не отпустишь меня?

Павел промолчал.

– Тогда… Тогда отправь меня к остальным. Пожалуйста.

– Зачем? Массовка живет в стесненных условиях – так задумано…

– Знаю. Все равно. Не надо никаких денег. Отправь меня к остальным…

– Хорошо. Тебя проводят в женский барак. Захочешь вернуться в свою комнвту – дай знать…

Интересно, как она использует свой миллиард? Позже, когда максимализм иссякнет, появятся мужья, дети, новые проблемы… Если подумать – это ведь безумно интересный опыт…

Жаль, уже не дождаться его результатов.

4

В бараке невыносимо душно. Отвратительная духота. Мерзко.

Наверное, дело не только в духоте. Не давала покоя мысль об Ане. Эти сволочи, наверное, на все способны. Если раньше были хоть какие-то сомнения, теперь все стало на свои места. Он вспоминал последнюю встречу с Хозяином и понимал: для этого человека не существует границ. Так бывает, когда стоишь на пороге. Отчаяние, смешанное со злобой и еще чем-то темным, тягучим, как трясина, непонятным.

Надо действовать. Следует хорошенько взвесить возможности. Честно говоря, их немного…

Артемий почувствовал чужой взгляд. Из полумрака под верхними нарами на него пялился Глист. Обстоятельство безобидное, но неприятное.

– Чего тебе?

Глист не ответил и отполз за пределы видимости. Странный парень. Хотя не злой – что в этом веселеньком местечке радует уже само по себе.

Над головой тяжело закашляли. На верхней полке кто-то успел поселиться. Постоянно ворочался, вскрикивал во сне, чем страшно досаждал Артемию. Только теперь пришло осознание, насколько прекрасно самое обыкновенно одиночество.

Еще немного, и станешь ненавидеть людей.

– Суки! Кто, кто это сделал? Кто?!

Ну, вот, еще одно маленькое мерзкое событие из жизни массовки. Ни подумать, ни сосредоточиться, ни прикрыть глаза…

По коридору, придерживая обширные полосатые штаны, просеменил невысокий пухлый человечек. Довольно комичный персонаж – наверное, некогда ценный для общего антуража массовки. Выглядел он взбешенным, но этим, отчего-то вызывал лишь улыбку. В руках же держал распоротую подушку, что осыпала окружающее пространство серыми перьями. Артемий получил свою дозу пуха, ругнулся и закашлялся.

– Какая гнида?! Кто взял мои деньги?! Это мое, мое! Я честно плачу эти долбанные налоги! Каждый день плачу! Кто это сделал? Я убью его!

Крики теперь доносились со стороны обиталища урок. В ту сторону лениво потянулись любопытствующие. Не так много развлечений в бараке, чтобы упускать подобное событие. Послышалось тихое жужжание. Артемий поднял взгляд: в проходе, под потолком шевельнулась камера.

Смотрит. И ему интересно.

Крики дополнились отвратительным визгом. Явственно слышались удары – дерева о дерево. Или об тело. Похоже, в дело пошли табуретки. Артемий глянул в проход. За спинами статистов ничего не видно. Показался, ухмыляясь, Тощий.

– Что там такое? – крикнул Артемий.

– Старосту дубасят, – хохотнул тот. – Ну, и поделом…

И тут наступила тишина. Артемий почувствовал, как по телу пробежали мурашки. Быстро поднялся, направился к месту событий. Зеваки отчего-то теперь спешили навстречу. Толкаясь, пробрался дальше.

Хнычущий староста сидел на полу, потирая ушибленные места. Рядом действительно лежала развалившаяся на куски табуретка. Но никому не было дела до жертвы избиения.

У его ног, обсыпанный перьями, в расползающейся луже крови лежал ничком тот самый пухлый человечек. Из-под левой лопатки торчал металлический штырь, отмеченный, как маркером, грязным красным пятном. Над телом осторожно склонился Камин. Покачал головой. Обвел взглядом побледневших зрителей.

– Чего вылупились? – спокойно сказал он и снова склонился над телом. – Кто ж это его так? Ай-яй-яй…

– Внимание! – раздался сухой мегафонный голос. – Статистам разойтись по своим местам. Быстро.

Никого не пришлось уговаривать. Пространство у двери очистилось. Артемий не стал уходить на место. Тихонько присел на нары рядом с перепуганным насмерть толстяком. Тот не возражал.

Щелкнул засов, дверь отворилась, впуская ослепительный дневной свет. В проем быстро вошли четверо с короткоствольными автоматами, вскинутыми на уровень прицела. Стволы нервно шарили по пространству барака, словно вынюхивая добычу. Артемий увидел направленный на себя ствол и сжал кулаки. От бессильной злости.

Вошли еще двое. Быстро осмотрели тело, пощупали пульс, подхватили под руки и утащили. Следом покинули барак парни с автоматами.

Дверь захлопнулась.

И все. Ни расследований, ни наказаний.

Массовка предоставлена сама себе.

– Ну? – мрачно спросил Камин.

Он смотрел на Артемия со своих нар, набычившись, снизу вверх. Похоже, его самого не очень-то обрадовало убийство в бараке, который он считал собственными владениями.

– Вы говорили, что можете кое-что для меня сделать, если я расскажу, о чем болтал с Хозяином…

Камин продолжал смотреть на него молча, недобро. Похоже, момент для разговора выбран совершенно неподходящий. Плевать, пусть сам разбирается со своим настроением. Лишняя минута в этом проклятом месте грозит обернуться такой вот заточкой в боку. Судя по реакции охраны, ее действительно мало волнует судьба отдельных статистов.

А ведь совсем рядом здесь Аня… Проклятый шаман – по его вине, что ли, эта малознакомая девушка так быстро взяла за душу?

– Так чего ты хочешь? – спросил бугор.

– В соседнем бараке – моя девушка. Я бы хотел ее увидеть.

В глазах Камина появился интерес. Все эти мерзавцы одинаковы: моментально чувствуют, чем можно держать за горло нужного им человека. Может, и не стоило говорить вот так, прямо. Только нет времени на серьезный план…

– Можно устроить, – деловито сказал Камин, похлопывая ладонью по толстой ляжке.

– Было бы здорово, – сказал Артемий.

– А ты приходи через пару минуток во-н туда, – Камин указал на угол барака, где свалены ведра, швабры и тряпки для уборки. – Только не заставляй меня ждать.

– А почему здесь? – недоуменно озираясь, спросил Артемий

Это отдает паранойей: два человека сидят на табуретках друг напротив друга в окружении вонючих тряпок. Между ними – перевернутое ведро. На донышке пугливо торчат пузатая коньячная бутылка и два граненых стакана.

Наверное, даже в аду у таких «бугров» – персональный котел с коньяком и телевизором.

Артемий чувствовал себя крайне неуютно и понятия не имел, о чем говорить с этим человеком. Камин был родом из того загадочного и мрачного мира, где люди неосознанно работают на благо злых сил, наивно полагая, что представляют из себя нечто действительно значительное. Опасные, непредсказуемые и безжалостные существа.

– А почему здесь?

– Камеры не просматривают этот угол. И микрофонов нет. Давай, рассказывай, чего от тебя хотел Хозяин?

Артемий ненадолго задумался. Рассказать Камину про Переходящего дорогу? А если тот решит, что его водят за нос? Плевать. Есть ситуации, когда правда сильнее любой лжи.

И Артемий рассказал. Как мог, упростил, сжал – но выдал все, как есть.

Камин его здорово смутил. Пока Артемий вел свой сбивчивый рассказ, не проронил ни слова. И лишь в конце, после затянувшейся паузы, бросил:

– Значит, ты и есть тот самый посредник…

Это было неожиданно. Хотя, чему удивляться? Что ему известно про отношения Камина и Павла? Другое дело, что Камин не стал задавать никаких уточняющих вопросов. Он сделался задумчив и мрачен. Налил себе и Артемию. Выпил.

Артемий пил редко. Но здесь даже не усомнился. Никогда еще он не пробовал такого превосходного коньяка.

– Сегодня в час ночи, – коротко сказал Камин.

Поднялся и ушел, прихватив с собой бутылку.

Стоило больших усилий дождаться назначенного часа. Сердце колотилось, не давая заснуть. Над головой ворочался и кашлял беспокойный сосед. Где-то чудовищным образом храпели, кто-то стонал во сне, кто-то чесался и шипел, другой тихо ругался.

В какой-то момент Артемий забылся. Но мигом открыл глаза, ощутив толчок в бок.

Над ним стоял коренастый бандюган из прихвостней Камина. В темноте было не разобрать, но, кажется, его звали Бас.

– Пора, – голос очень характерный. Точно, Бас. – Только тихо…

Артемий бесшумно поднялся, двинулся за Басом. Тот шел прямо к двери. Хотелось спросить – как он собирается взламывать засовы и обходить охрану.

Ответ пришел сам собой. Бас просто толкнул дверь – и та открылась. Артемий даже не удивился, увидев, что охранников перед входом нет.

Хотя, особой охраны и не требовалось: кругом была наводящая страх «колючка» под высоким напряжением. Из нее сооружены целые лабиринты проходов, тамбуров и закутков непонятного назначения. Чуть поодаль торчала деревянная вышка с прожектором, лучу которого, по идее, полагалось быть направленным на барачную дверь. Но теперь он светил чуть в сторону.

Видимо, Артемий слишком мало знал об устройстве лагерной жизни. Наверное, здесь тоже все имеет свою цену – в том числе, внимание охраны.

Прошли несколько метров по проходу из «колючки», пока не очутились в кромешной темноте.

– Сюда, – тихо позвал Бас.

Он упал ничком и пополз будто бы прямо сквозь электрическую «колючку». Артемий с опаской последовал за ним. Лаз здорово замаскирован – сразу и не заметишь.

Так, ползком, преодолели три заграждения. Пыль лезла в рот, хотелось чихать и сдерживаться было трудно. Поднялись на ноги у кирпичной стены. Задрав голову, Артемий обмер: это был недостроенный крематорий.

– Жди, – сказал Бас и растворился в темноте.

Павел задумчиво следил за экраном. Забавно – люди все больше напоминали ему тараканов: лишь стемнеет, они начинают лезть из всех щелей, как ни затыкай, как ни поливай отравой. Массовка все больше и больше походила на живой организм, создающий собственные правила, законы, идущие против простой логики страха.

Вот, мужская и женская части массовки, как и полагается, стремятся к соитию. И используют для этого все мыслимые и немыслимые возможности. Мешать ли им? Нет, куда интереснее наблюдать. Это даже не стыдно: какой стыд в слежке за опасным чудовищем?

Интересно, они и вправду полагают, что в Лагере Правды можно найти места, чтобы укрыться от глаз и ушей создателя? Если так, то это лишь прибавляет наблюдателю азарта. Массовка стала интересной игрушкой.

Жаль, что Переходящий дорогу покинул его. Забавно было бы обсудить происходящее…

Только вот, Павел перестал быть интересным судьбе и ее странному посланнику. Лишь мрачное упрямство до сих пор заставляет жить и доказывать миру, что он, Павел, здесь не просто так.

Кто знает – может, этот парень, дрожащий от страха в темноте у крематория, сможет найти ответы? Ради чего его привели сюда странные игры судьбы? Не случайно он здесь, совсем не случайно. Надо дать ему шанс.

Ведь известно: отчаявшийся, загнанный в угол человек способен на невозможное.

Она появилась из тьмы и теперь робко двигалась в сторону стены. Трудно было узнать ее в бесформенной робе на фоне беззвездного неба. Но походка, движение. Он шагнул навстречу.

– Аня…

Та тихо вскрикнула, сделала шаг назад.

– Аня, это я!

Артемий схватил девушку за руку, притянул к себе. Рука холодная, тело напряженное, скованное холодом и страхом.

– Это ты… – всхлипнула Аня. – А я даже не знала, куда меня тащат. Думала, убьют или изнасилуют.

– Ну, с чего бы это, – неуверенно проговорил Артемий.

– Да уж, есть с чего, – произнесла Аня, и в ее голосе появилось ожесточение. – Что это за место такое проклятое?! В какие игры ты меня втянул, Артемий?

Он обнял ее и забормотал тихо:

– Прости, прости меня… Я вытащу тебя отсюда… Я так виноват…

Холодный палец коснулся его губ.

– Это страшное место, – сказала Аня. Артемий представил себе, как расширились ее глаза. – У нас творится такое… Девушки пропадают. Некоторые возвращаются и рассказывают… Про ваших…

– Каких – наших? – не понял Артемий.

– Про мужчин. Они делают с нами, что хотят. Никто не может остановить это. Говорят, охрана заодно…

Артемий сжал зубы. Следовало ожидать подобного. Валить, валить отсюда…

– Я чувствую: будет еще хуже, – проговорила Аня. Почему-то совершенно спокойно. – Мне страшно, что ты на их стороне.

– Я не на их стороне! – вскрикнул Артемий и осекся: его могли услышать.

– Ты не понимаешь, – устало сказала Аня. – Ты на стороне мужчин. Ты враг.

Эти слова ошарашили Артемия.

– Что значит – враг?

– Мы… То есть они, сестры… В общем объявили чужим войну. У нас в бараке есть… лидер. Катрин…

– Что еще за Катрин? Что там у вас происходит?!

– Я не могу сказать тебе… – Аня беспомощно всхлипнула. – Они убьют меня…

– Да кто же, кто?! Урки?!

– Сестры… Они собираются…

Аня замолчала. Разговор не клеился совершенно. Да ее совсем запугали! Что там, у этих баб творится?!

Ничего особенного. Такой же кошмар, как и в мужском бараке. Только с другим оттенком. Ясно одно: первым делом нужно вытащить Аню.

Может, бежать прямо сейчас?..

Артемий неуверенно оглянулся. Их окружал невидимый, убийственный лабиринт из проволоки под током. Если бы знать, как справиться с проволокой. Или достать схему…

Какой бред…

Чувство беспомощности способно сбить с ног, кого угодно. Артемий молчал, молчала Аня. Они просто сидели, прислонившись спинами к холодной кирпичной кладке.

Неизвестно, сколько прошло времени, когда перед глазами возник чернильный силуэт.

– Свидание окончено, – с грубоватой иронией сказал Бас. – По баракам.

– А завтра можно снова?.. – проговорил Артемий.

– Это к Камину, – отрезал Бас. – Жди здесь, я отведу девчонку…

Артемий проснулся от тряски. Сознание с трудом возвращалось в реальность. Снились огромные клубки колючей проволоки и гигантские кирпичные трубы. Еще какой-то черный силуэт, прикосновение которого вызывало ужас и желание кричать.

– Эй, Арт! – назойливо бормотал над ухом знакомый голос. – С тобой все в порядке?

Седой. Это он трясет его.

– Все, все, хватит… – проговорил Артемий, отмахиваясь от цепких рук. – Что стряслось?

– Ты просто кричал во сне, и я подумал… В общем, у нас новое «че пе»…

– Ну, и что на этот раз?

Артемий тяжело приподнялся, сел на нарах. Потряс головой, прогоняя сон. Осмотрелся. Лица статистов, попавших в поле зрения, насторожены.

– У нас новый «жмурик», – сказал Седой и ухмыльнулся.

– В смысле – мертвец? – зачем-то уточнил Арт.

– Ага. Он самый. Задушили ночью. Похоже, подушкой.

– Кого?

– Говорят, какой-то одноклассник Хозяина. В смысле, бывший.

– За что его так?

– Кто знает… Я это, чего тебя растормошил… Кое-то видел, как ты ночью по бараку шастал. Так что будь осторожен – ты первый на подозрении.

– Бред какой-то. С чего это я на подозрении? Может, по нужде бегал…

– Бред-то бред, а нервишки у людей пошаливают. Второй случай, как-никак. И охрана не вмешивается. Вступиться за нас некому – как бы самосуд не учинили.

– Но ты-то понимаешь, что я не мог…

– Я-то понимаю. Но все-таки, будь осторожен. Особенно ночью.

Седой удалился. Артемий ухватился за верхние нары, поджал ноги и пару раз подтянулся – для разминки. Над головой снова закашляли, и он отдернул руки, свалившись на свое место. Огляделся. Неподалеку, ковыряясь в ухе, сидел Глист и настороженно наблюдал за ним.

– Как дела? – Артемий подмигнул Глисту.

– Это ты его убил? – осторожно спросил Глист.

На Артемия немедленно уставились сидевшие неподалеку статисты.

Не всегда приятно быть объектом всеобщего внимания. С повышенным вниманием отчего-то всегда приходит отчуждение. Но черт с ним, с отчуждением – лишь бы подушкой во сне не придушили.

– С чего ты взял? – нарочито беспечно сказал Артемий. – Зачем мне это?

– А просто так, – недобро сказал кто-то. – Тебе ведь все можно – ты с Хозяином на короткой ноге…

Артемий поискал взглядом говорившего и не понял, кто это был. Троица замышляющих побег спешно отвернулась и принялась тихо переговариваться.

Над головой зажужжала камера.

Артемий поднялся, двинулся по проходу. Возле нар неподалеку возилась группка людей. Первой показалась свесившаяся с нар рука. Пальцы скрюченные, отдающие синевой. Чуть поодаль курили урки. Судя по перекошенным физиономиям, вряд ли они были причастны к этому событию.

Подошел ближе.

Зрелище на любителя. Посиневшее лицо перекошено, тело будто свела судорога. Мужчина не маленький. Как можно задушить такого незаметно для соседей?

Один из статистов, в очках с массивными линзами, в упор рассматривал труп. Несмотря на линзы, щурился, даже язык высунул – так ему интересно. Другие глянули на Артемия – и спешно отвели взгляды. Неужто его подозревают всерьез?!

– А почему охрану не вызвали? – небрежно спросил Артемий. Так, чтобы не молчать.

– А зачем? – не отрывая взгляда от мертвеца, произнес статист в очках – Он все видит.

Словно в подтверждение под потолком дрогнула камера.

«Он». Как интересно. В бараке уже складывается собственная мифология, своя структура мира, в которой слово «Он» – синоним «Хозяина» и, пожалуй, самого Бога. Ну, разве не Бог тот, что дарует пищу и в силе отнять твою жизнь?

– Убийца – крепкий парень, – поправляя очки, сказал статист. – Покойник успел проснуться и наверняка дергался. Только шансов у него не было.

– Есть какие-нибудь подозрения? – твердо спросил Артемий. – Кто мог его… так. И за что?

– Да, нет, – дернул плечом очкарик. – Кто угодно мог…

Артемий поймал на себе тяжелые взгляды уркаганов.

Лучше пусть скажут в лицо. Тогда можно выдвинуть свои доводы. Но они молчат. Подозревают – и молчат. А начни сейчас оправдываться – и конец. На воре шапка горит. Гадостно. И ведь этой ночью надо вновь встретиться с Аней. А, значит – снова шастать в ночи. И теперь за ним будет следить множество настороженных глаз.

Черт, было бы здорово пережить ближайшую ночь.

– Нет, – покачал головой Камин. – Этой ночью ты никуда не пойдешь. Поверь – в твоих же интересах. Парни нервничают: не любят они, когда ситуация из-под контроля выходит.

– Это понятно, – сказал Артемий.

– Понятно ему… Погоди, вот все уляжется…

Господи, что он несет?! Что уляжется? Он и впрямь собирается вечно куковать в этом бараке? Чего ждать, чего?!

– Эй, как тебя! Арт!

Вроде, голос старосты барака.

– Иди сюда!

Какой важный персонаж, вы только посмотрите. Даже Камин ведет себя попроще. При таком плюгавеньком облике – столько гонора… Чего ему, интересно?

Артемий подошел. Староста важно перебирал какие-то мятые листочки. Перед ним на грубом одеяле лежал объемистый целлофановый пакет.

– Зарплата, – сказал он. – Вот, распишись здесь…

Артемий молча расписался, с удивлением обнаружив на листочке свою фамилию. «Он» все видит, все знает.

– Держи!

Староста сунул в руку пачку денег.

Действительно пачку. Крупными купюрами. Столько ему не заработать и за полгода.

– Это мне? – тупо спросил он.

– Ага. За участие в массовке.

– Это, что, аванс?

– Это за вчерашний день. Так здесь платят.

Артемий недоуменно смотрел на деньги.

Кажется, кое-что до него стало доходить. Только ощутив в руках такую пачку, да еще умножив ее на возможное количество дней впереди, он ощутил, как тает его решимость немедленно удрать отсюда.

– Так всем платят? – спросил он.

– Всем, – сказал староста и углубился в изучение бумажек.

Глупо держа перед собой растрепанную пачку, Артемий медленно пошел к себе. И сразу же наткнулся на вчерашнего бритоголового знакомца.

– Налоговая… – сказал Артемий.

– Она самая, – встречный склонил стриженую голову на бок. – Помнишь – с тебя сегодня вся получка.

Артемий молча протянул сборщику податей свой гонорар. И ощутил, как в душе шевельнулось что-то неприятное, холодное и злое. Эти деньги не были заслуженными. Совершенно. И в то же время расставаться с ними было мучительно.

Ну и сволочь – этот Хозяин…

В проходе его поймал за штанину Тощий.

– Давай к нам! – бодро крикнул он.

Артемий послушно присел на нары.

И Седой здесь. Вот он, небрежно-ловко тасует карточную колоду.

– «В очко»? – предложил Тощий.

– В «преф»? – добавил Седой.

– Я осторожен с картами, – скривился Артемий. Мысли его были далеко.

– Я тоже, – бросил Седой, и карты замелькали в пальцах, как у изрядного шулера. – Чего хотел Камин?

– Это я хотел, – мрачно сказал Артемий.

– А-а, – произнес Седой.

Артемий посмотрел на порхающие карты и поинтересовался:

– А вы что же, так и собираетесь здесь сидеть?

– В смысле? – прищурился Тощий.

– Не пора ли отсюда сваливать?

Седой и Тощий переглянулись. Тощий приложил палец к губам.

– Момент нужен, – тихо сказал Седой. – Так, может, партейку?

– Разве что, на интерес, – пожал плечами Артемий.

– Нет интереса играть на интерес, – хмыкнул Тощий.

– На деньги, что ли? Так у меня все отобрали.

– Налоговая? – понимающе оскалился Тощий. – Да, здесь с этим жестко.

– И никакой защиты от воровства, – сказал Артемий. – А кто возмущается – сразу заточку в бок. Так?

– Здесь деньги не много значат, – философски заметил Седой. – Куда важнее сам человек и его поступки. Хочешь сыграть на поступок?

– Это, что – на желание? – усмехнулся Артемий. – Нет уж, увольте.

– Нет, не то, – покачал головой Седой. – Просто, когда будет возможность совершить поступок – ты не станешь колебаться.

– Поступок с каким знаком? Убийство – тоже поступок.

– Да, – согласился Седой. – Но только в том случае, если ты готов его совершить, но трусишь. Играем на то, чтобы преодолеть свой страх.

Артемий задумался. Может, это как раз то, что ему надо? Преодолеть свой страх.

– Как заставить проигравшего совершить… поступок? – спросил Артемий.

– Никак, – сказал Седой. – Он останется должен, пока не совершит поступок. Это интересная игра. Как считаешь?

Карты – штука магическая. Они обладают собственной волей, и уж точно способны подавить волю слабого. Очень легко стать рабом колоды. Гадалкам это прекрасно известно, и они легко извлекают доход из болезненной зависимости от королей, дам и джокеров.

Но сейчас хотелось одного.

Проиграть.

– Сдавай! – решительно сказал Артемий.