Текст книги "ОПМЖ!"

ГЛАВА 37

Повсюду в городе демонстрация плавно переходила в народные гулянья. Из новостей все уже знали, что Токоян закрыл Корпорацию и уволил Президента. Горожане праздновали победу. Дух дружбы и единения витал над толпой. Все радовались неожиданному празднику. Геймеры, которые играли в «ОПМЖ», праздновали теперь победу над Корпорацией и воспринимали её как свою победу в финале игры.

Костик был счастлив. Опасность ему больше не угрожала. Он шёл среди друзей и слушал, как ребята наперебой делятся впечатлениями, пересказывая то, что все и так знали.

– Так там, внизу, ты специально сказала, что тебе надо позвонить, чтобы с отцом связаться? – спросил Костик у Антонины.

– Да, когда я поняла, куда они идут, я ему сразу и позвонила, – ответила Тоня.

– Слушай, а крутой у тебя папа, – сказал Ян. – Здоровый такой!

– Ага, – сказал Али, – по Антонине и не скажешь!

– Я надеюсь, дома тебе не попадёт за то, что ты его вызвала? – спросил Костик.

– Нет, всё нормально, – сказала Тоня. – Он со мной поговорит, конечно, чтобы я ответственность чувствовала…

– Давай мы к тебе все в гости придём, попросим тебя не ругать, – предложила Нина.

Тоня рассмеялась.

– В гости? В гости приходите. А ругать меня не будут, не беспокойся!

– Нет, а этот-то каков, а?! – возмутился Миша. – Который на нашего Толстого похож, Президент. Как взял этот слиток, ка-ак замахнулся!.. Ну всё, я думаю, убьёт!

– Ага, и Миша сразу: «Бежим, бежим!» – передразнила его Нина. – Вон, только Костик остался на месте.

– Конечно, у него же шлем на голове, ему что?! – воскликнул Али и похлопал рукой по шлему, который Костик нёс теперь под мышкой.

– А я-то думаю, зачем это ты, Костян, всё время в шлеме бегаешь? – воскликнул Ян, и все рассмеялись.

– А кто был тот маленький, с придурью? – спросила Нина.

– А это Начальник Службы Безопасности, – сказал Костик.

– А если их вместе поставить, – просто три клоуна, – сказала Нина. – Толстый, тонкий и короткий!

– Да, на Начальника Службы Безопасности он как-то не тянет, – согласился Миша.

– Он сначала не сам был, а своего клона отправил, здорового такого, страшного!.. – сказал Костик.

Он хотел сказать ещё что-то, но увидел Чанга.

– Привет, ребята! А вас все ищут, – сказал Чанг. – Точнее, Костика.

– Все – это кто? – удивился Костик. – Зачем?

– В школе, – объяснил Чанг. – Тебя срочно вызывают в школу, на педсовет.

– Педсовет? Сегодня же выходной! – встревожился Костик.

– Да что им этот выходной! – махнул рукой Чанг. – Там сейчас такое!!

– А что такое? Что случилось? – ребята обступили Чанга.

– Нелли Петровна всех собрала. У неё красный уровень опасности. Все учителя примчались, кто откуда. Сидят, смотрят новости. Нелле звонили из Корпорации по поводу Костика, и сейчас она там рвёт и мечет! Поставила вопрос о твоём, Костик, отчислении из школы.

– Чьём отчислении? – переспросил, бледнея, Костик.

– Твоём!

– За что?..

Костик растерялся. Только что всё было так хорошо, только что они праздновали победу – и вдруг!..

– Всего я не знаю, – сказал Чанг. – Но на вашем месте я поспешил бы сейчас в школу!

Хорошее настроение у ребят улетучилось в одну секунду. В Корпорации, значит, так решили на них надавить, через школу? И пусть Корпорация уже побеждена, всё равно теперь у Костика будут проблемы… А с Нелли не поспоришь, если ей взбрело что-то в голову. И без толку будет доказывать, что это в Корпорации не правы, что это их надо наказывать…

– Извините, ребята, – сказал Костик устало. – Кажется, мне придётся сейчас зайти в школу.

– Что значит «мне»? – воскликнула Нина. – Мы сейчас все туда зайдём!

– Конечно. Что ты думаешь, мы тебя теперь бросим? – согласилась Антонина.

И вся компания повернула в сторону школы. И всю дорогу друзья ободряли Костика:

– Не переживай, Костян, мы все за тебя вступимся, не посмеет она тебя из школы выгнать!

– И директор, кажется, за тебя, – сказал Чанг.

Но Костик только вздыхал в ответ: ну вот, всё-таки «доигрался»! А что будет, когда мама узнает?.. Маму Костику было очень жалко, и с каждым шагом настроение у него становилось всё хуже и хуже.

Когда прошли через сквер и подошли к школьному заборчику, увидели, что на школьном дворе полно ребят.

– Ого, а здесь что за демонстрация? – удивился Ян.

Чанг улыбнулся с видом заговорщика.

Когда ребята вошли в калитку и их заметили, все, кто был на школьном дворе, придвинулись поближе и образовали живой коридор от калитки до входа в школу. Казалось, вся школа была здесь, как на торжественной линейке первого сентября. Костика стали громко приветствовать, стали хлопать и кричать ему:

– Молодец! Здорово! Мы с тобой!

Из дверей школы выглянула Нелли Петровна.

– Что за шум? Что вы орёте?.. А-а, явился, голубчик! Ну заходи, сейчас я с тобой поговорю!.. Так, тихо, я сказала! Хватит орать! Хватит хлопать! Тихо! Не то я всех зафиксирую, кто сегодня сюда пришёл. Поорёте тогда у меня!

Ребята чуть-чуть притихли. Ян, Тоня, Нина, Миша, Али и Вадик собрались уже войти в школу вместе с Костиком, но завуч властным жестом остановила их:

– Куда? Вас сюда не приглашали, идите домой. Все слышали? Все по домам, чтобы я здесь никого больше не видела! Устроили безобразие на весь город, здесь ещё не хватало! А ты иди сюда, – и она подтолкнула Костика в дверь.

Когда Костик вошёл в учительскую, он застал там всех учителей до единого. Чанг на правах лаборанта тоже проник в учительскую.

Нелли Петровна с порога ударилась в крик:

– Что ты тут устроил, Руднев? Почему мне в выходной день звонят из таких серьёзных организаций, почему я должна из-за тебя отрывать всех учителей от их личных дел?

Она обвела рукой собравшихся учителей. Марьяна Мансуровна согласно закивала головой.

– Что это за хулиганские выходки? Я тебя спрашиваю, что ты молчишь?

Директор школы прокашлялся и сказал:

– Нелли Петровна, не надо так кричать…

– Я сама знаю, что мне надо, а что не надо! А это ведь вы, Иван Иванович, так распустили детей! А ещё директор! Надо будет поставить вопрос о вашем профессиональном соответствии! А я теперь за вас отдуваться должна! Что ты молчишь, Руднев? Что это за Токоян такой, что это за демонстрации на весь город? Что ты устроил? Ты что, хочешь, чтобы нашу школу закрыли, а нас всех выгнали на улицу, ты этого хочешь?

Учителя молчали. Кто-то из них был отчасти согласен с завучем, а другие просто хорошо знали, что говорить ей сейчас что-нибудь бесполезно. И весь свой гнев Нелли Петровна обрушила на Костика. И когда он, наконец, обрушился, она сказала:

– Ну вот что, дорогие мои. Можно до бесконечности об этом говорить, но я считаю, что такие, как Руднев, не могут учиться у нас в школе. Они позорят честь школы, позорят учителей, которые пытаются их хоть чему-нибудь научить. Поэтому я ставлю вопрос об исключении Руднева из школы.

Костик при этих словах побледнел и низко опустил голову.

– Прошу прощения, Нелли Петровна, – произнёс Павел Андреевич, – но меня лично Костя Руднев никак не позорит. И вообще, он в классе на хорошем счету.

– Павел Андреевич, как вы можете?! От вас я вообще этого не ожидала! – вскричала Нелли Петровна. – Опытный педагог, с большим стажем, и вот такое вот, – Нелли Петровна показала на Костика, – учится у вас в классе?! И вы его ещё защищаете!

– Да, действительно, всё это никуда не годится, – сказала Марьяна Мансуровна. – Вместо того, чтобы отдыхать, мы здесь бог знает на что время тратим!

Марьяна Мансуровна очень не любила свои выходные тратить бог знает на что.

– Да, Марьяна Мансуровна, – подхватила Нелли Петровна. – А если Руднев будет у нас учиться, нам придётся постоянно на него тратить свои выходные. Вон, посмотрите на него: стоит и молчит, как будто так и надо. И ни стыда ни совести! Столько взрослых людей из-за него здесь вынуждены сидеть!.. Руднев, я к тебе обращаюсь!.. Да нет, всё бесполезно. В общем, ставлю вопрос об исключении Руднева из школы. Он подвёл нас всех, всю школу и, похоже, надеется, что ему это всё просто так сойдёт с рук. Так вот нет, не сойдёт! И пусть это послужит примером для других.

Чанг, сидя тихонько в уголочке, включил свой мобильник, а кто-то из его друзей на школьном дворе устроил трансляцию педсовета. И все ребята во дворе школы могли слышать и немножко видеть, что происходит в учительской. Картинка, правда, была плохая. Чанг не хотел, чтобы его заметили и сильно не высовывался. Но слышно было нормально. Ребята сгрудились вокруг крыльца и слушали, что говорит Нелли Петровна.

– Что, исключают? – сокрушённо переспрашивали те, кто стоял дальше.

– Похоже на то, – говорили им. – Нелли ставит вопрос на голосование.

Нелли Петровна, разразившись очередной обвинительной тирадой, наконец, сказала:

– Поскольку терпеть больше это безобразие невозможно, необходимо прямо сейчас решить этот вопрос и покончить с этим раз и навсегда. Кто за то, чтобы…

Но её прервал поднявшийся за окнами шум, крики, свист, а потом и дружное: «То-ко-ян, То-ко-ян!» – от которого в окнах задребезжали стёкла.

– Нет, ну вы посмотрите на это! – воскликнула Нелли Петровна. – Надо прекращать это безобразие немедленно, ведь завтра они разнесут всю школу! Руднев, это всё ты устроил, паршивец! На тебя и на твою мать ещё и в суд надо подать!.. Итак, кто за то, чтобы…

Но тут шум совсем другого характера заставил Нелли Петровну прерваться. Ребята во дворе разразились диким, неистовым хохотом. Были слышны улюлюканье и свист. Это было как будто ответом на последние слова завуча, в какой-то момент она приняла их на свой счёт. Нелли Петровна даже немного покраснела. А учителя стали приподниматься со своих мест, чтобы выглянуть в окно и увидеть, что же происходит во дворе. Но за окном колыхалось море ребячьих голов, и понять, что там происходит, было невозможно.

– Господи, да они же прямо сейчас начнут разносить школу! – вскричала Нелли Петровна.

Однако очень скоро причина шума стала ясна. Дверь открылась, и в учительскую завели Толстого. Всем захотелось разглядеть его получше. Ведь посмотреть было на что. Одежда у Лёхи была местами порвана. Особенно сильно пострадали штаны сзади. Через дырки просвечивало бледное Лёхино тело. При каждом шаге оно стремилось вырваться наружу. Лёхины руки были покрыты царапинами. Лицо тоже было исцарапано, а на лбу красовалась огромная шишка.

– Ого, кто это тебя так? – удивился директор.

– Боже мой, Лёша, что с тобой случилось? – воскликнула Нелли Петровна. – Надо вызвать врача!

Лёха, надув губы, показал на Костика, а потом начал обиженным голосом рассказывать:

– Это всё он! Он меня избил! Он меня вообще зарезать хотел, вот! – и Лёха показал свои поцарапанные руки.

– Господи, какой ужас! – вскричала Нелли Петровна. – Да ты ранен!

– Да, – подтвердил Толстый.

– Чем это ты так? – спросил Павел Андреевич.

– Осколками стекла, – сказал Лёха и всхлипнул от жалости к себе.

Многие учителя при виде того, как этот здоровый парень выпятил губки и готов расплакаться, жалуясь на стоящего рядом маленького Костика, едва скрывали свои улыбки. Однако Нелли Петровна, показав на Лёху, сказала:

– Ну и чего нам ещё надо? Это же отпетый хулиган! Это садист, будущий убийца! Только посмотрите, что он сделал! Вон из школы немедленно! Его надо убрать как можно дальше от детей. Скорее изолировать его от других. И его мать заодно, раз она воспитала такого урода!

– Не трогайте мою маму! – сказал Костик.

– Что? Что ты сказал? – закричала Нелли Петровна. – Там-то ты был героем, а здесь тебя что-то совсем не слышно. Что ты со своим товарищем сделал? Посмотри, ты же покалечил его!

– Это он сам, – сказал Костик.

– Сам?.. И ты думаешь, что мы тебе поверим?.. Да тебя в колонию надо отправить, подальше отсюда!.. Ну этим-то, я надеюсь, в самое ближайшее время займутся соответствующие органы. Уважаемые учителя, вы всё видели. Что нам ещё нужно, подождать, пока произойдёт убийство? У нас школа, а не колония для несовершеннолетних преступников!..

В это время за окном раздался вой сирены и несколько машин с мигалками въехало на школьный двор.

– Всё, не успели, за тобой уже приехали! – заголосила Нелли Петровна. – Всё, Руднев, вот ты и доигрался, отвезут тебя сейчас прямиком в колонию! И нас всех заодно с тобой посадят!

Нелли Петровна демонстративно схватилась за сердце, одновременно пытаясь выглянуть за окно. Разглядеть ничего не удавалось, потому что ребята во дворе окружили подъехавшие машины плотным кольцом.

Спустя несколько секунд в коридоре раздались шаги, дверь без стука открыли, и в учительскую вошли несколько человек. Один из них показался Нелле Петровне знакомым. Она пригляделась и ахнула: это был Министр Образования.

Министр окинул всех взглядом, посмотрел на Лёху и на Костика и спросил:

– А где у вас тут Токоян?

Нелли Петровна простонала:

– А-а, всё-таки доигрался! Подвёл нас под монастырь!

А потом она повернулась к Министру и сказала:

– Господин Министр, это не наш ребёнок. Мы его только что исключили из школы. Ничего нельзя было сделать, мы столько лет с ним бились!..

Министр поморщился и прошёл мимо Нелли Петровны к Костику.

– Так значит, Токоян – это ты?

– Да, я, – с некоторым вызовом сказал Костик. Он готов был сейчас даже надеть свой шлем и бороду. Его исключили из школы? Ну и пусть!

Министр усмехнулся и неожиданно по-отечески положил Костику руку на плечо.

– Молодец! Выражаю тебе благодарность от лица правительства! Ты помог разоблачить преступников, ты спас от уничтожения целую живую планету, и за этим, видимо, последуют какие-то важные научные открытия… Но здесь тебе, я так понимаю, не благодарность выражали, – Министр ещё раз окинул взглядом учителей и посмотрел на Нелли Петровну.

– Ой, да что вы, – тут же залебезила Нелли Петровна. – Мы просто немного пожурили нашего ученика за слабую успеваемость. Мы же не знали, чем он там занимается!

– Вашего? – спросил Министр. – Вы только что сказали, что исключили его из школы.

– Ах, нет, господин Министр, исключили не его, а вот этого хулигана, который стоит рядом. Посмотрите на него, каков красавчик!

Лёха с видом обиженного удивления уставился на Нелли Петровну.

– И тебе досталось? – сказал Министр, взглянув на Лёху. – И, я вижу, уже не в первый раз!

– А этого мальчика мы все очень любим и ценим! – и Нелли Петровна попыталась подойти к Костику и обнять его, но Костик вовремя отодвинулся.

Министр опять поморщился.

– Да, ситуация понятна, – сказал он. – Слушай, а может, тебе перевестись в другую школу? – спросил он у Костика и очень выразительно покосился на Нелли Петровну.

– Нет, ну что вы, ну зачем же его куда-то переводить?! – сказала она. – Он прекрасно здесь учится, на хорошем счету у ребят и учителей…

– Я лично готов оказать тебе любую помощь, – продолжал Министр, не обращая внимания на Нелли Петровну. – В любую школу, какую захочешь. В какую хочешь? Кем хочешь стать?

– Ну-у, вообще-то я хочу стать космологом-исследователем, – сказал Костик.

– Вот и отлично, в школу Космонавтики и Космологии при Университете!

– Спасибо, но я не могу, – сказал Костик.

– Почему?

– Ну, у меня здесь друзья…

– Дур-рак! – вполголоса произнёс стоящий рядом Лёха.

– Хм, друзья? – не понял Министр. – Ну так и там один не останешься, не переживай. Заведёшь себе новых друзей.

В этот момент в дверь учительской постучали, дверь открылась и в комнату вошла целая делегация ребят. Во главе была Антонина, за ней стояли друзья и одноклассники Костика. А за ними – почти вся школа.

– А это что ещё такое? – строго спросил Министр.

– Вот наше заявление, – пропищала Антонина. – Раз вы исключаете Костика из школы, мы тоже просим нас всех исключить.

Министр вскинул брови и взял у Антонины электронный листок, заполненный неумелыми детскими подписями. Начал листать, но подписям не было конца.

Министр сложил листок и спросил:

– А сколько детей учится в этой школе?

– Почти четыреста! – с гордостью ответила Нелли Петровна.

– Я так понимаю, что учеников у вас теперь не останется, – сказал Министр. – Ну что же, Костя, я тебя понял. Такие друзья – это большая редкость. Ты прав, такими друзьями надо дорожить, таких, может быть, больше никогда не будет. Подождите, ребята, не шумите! Никто вашего Токояна не обижает.

Министр посмотрел на листик с подписями и чему-то улыбнулся.

– Это всё? – спросил он у Антонины.

– Всё, – сказала она.

– Так, ну-ка выйдите все пока в коридор, прикройте дверь.

Когда ребята вышли и дверь закрыли, Министр опять спросил у Костика:

– А то, может, переведёшься? Школа Космонавтики и Космологии – мечта многих ребят. И поступление в Университет потом гарантировано.

– Нет, – твёрдо сказал Костик. – А Университет… Я попробую туда поступить сам.

Министр дружески похлопал Костика по плечу и сказал:

– Молодец, всё правильно решил. И в Университет ты, я знаю, поступишь. Возьми, пожалуйста, мою визитку. Если что, не стесняйся, звони по любым вопросам. Буду рад тебе помочь, да и просто поговорить.

И Министр передал Костику свою визитную карточку. А потом повернулся к Лёхе.

– А ты ведь Уваров, Алексей?

– Да, – буркнул Лёха.

Министр вздохнул и больше ничего не сказал. Подошёл к директору, протянул ему свою руку.

– Как поживаете, Иван Иванович? По-моему, у вас тут надо сделать кое-какие кадровые перестановки, как думаете?

– Я об этом подумаю, – согласился Иван Иванович.

Министр попрощался со всеми, ещё раз кивнул Костику и вместе со своей делегацией вышел из учительской.

Через дверь было слышно, как при их появлении ребята в коридоре зашумели. И Министр громко сказал:

– Тихо, тихо! Никто вашего Токояна не исключает из школы. Он остаётся!

В ответ по гулким школьным коридорам прокатилось громогласное «Ура!». Когда оно утихло, Нелли Петровна опять обратилась к Костику:

– Костя, ну что же ты нам сразу не сказал! Вот, теперь всё встало на свои места, теперь всё ясно. Ведь мы же специально для этого здесь собрались, чтобы во всём разобраться…

– Нелли Петровна, – окликнул её директор, – вы уже достаточно всего здесь сказали, прервитесь, пожалуйста. Друзья мои, конец года уже очень близок. Поэтому все эти игры надо оставить и заняться, наконец, учёбой. Если вы хотите продолжать учиться, если вы хотите куда-то потом поступать… – Иван Иванович посмотрел на Костика.

– Я буду стараться! – искренне сказал Костик.

– Знаешь, между игрой и жизнью есть разница, – продолжал Иван Иванович. – И нельзя свою жизнь превращать в игру.

– Да, и чужую тоже, – согласился Костик.

– Чужую – это вообще преступление, – сказал Иван Иванович. – Но грань между игрой и жизнью так тонка, так незаметна, что можно проглядеть, когда одно становится другим, а другое – первым.

– Я это уже понял, – сказал Костик.

– Да, Косте Рудневу надо подтянуться, – продолжал директор. – Но к нему-то, как раз, больших претензий нет. А вот Лёша Уваров меня серьёзно беспокоит. Он учёбу совсем запустил.

Иван Иванович пристально посмотрел на Лёху.

– Что молчишь? Вот у кого, уважаемые коллеги, речь идёт об отчислении, если учесть и успеваемость, и поведение… Что-то ребята в коридоре притихли и не спешат за тебя заступиться, как за Руднева? Тоже плохой признак. Ну что, Павел Андреевич, придётся нам Уварова исключить из школы, как думаете?.. Если только ребята ему не помогут.

– Так давайте их спросим, – сказал Павел Андреевич.

Он приоткрыл двери учительской и сказал:

– Шестой «В» класс, зайдите сюда все, кто есть.

В учительскую зашёл весь шестой «В» класс, полным составом.

– Хорошо, – сказал Павел Андреевич. – Такой к вам, ребята, вопрос. Лёша Уваров сильно отстал в учёбе. Надо бы его подтянуть. Причём, хорошо подтянуть, по всем предметам. И поведение его исправить. Можно сказать, перевоспитать человека требуется. Взять, так сказать, на поруки. Возьмётесь за это дело, поможете товарищу?

Ребята зашумели:

– Лёху? Уварова? Конечно, возьмёмся!

– Перевоспитать?.. Перевоспитаем!

– Подтянуть?.. Подтянем!

– Мы его всему научим!

– На поруки?.. И на поруки возьмём, и на поноги!

– Да мы его на что угодно возьмём, да, Лёха?

– И учиться поможем, и вести себя научим!

Лёха отпрянул от этого дружеского порыва, но деваться ему было некуда. Ребята окружили его со всех сторон, как будто давно уже мечтали взять Лёху на поруки, и только ожидали удобного случая.

– Ну что, Лёшик, пошли перевоспитываться? – пропищала Антонина.

– Пошли-пошли! – Али дружески хлопнул Лёху по плечу.

– Давай-давай! – Ян хлопнул его по другому плечу.

– Да ты не бойся, мы тебя не больно перевоспитаем. Хлоп, – и готово! – хохотнула Нина.

Увлекаемый дружескими подталкиваниями и похлопываниями, Лёха двинулся к выходу из учительской. В дверях он упёрся, обернулся, и глазами, полными мольбы, посмотрел на Нелли Петровну. Та сделала вид, что ничего не замечает, отвернулась и стала с деловым видом что-то перебирать на столе. Лёха понял, что ему не на кого больше надеяться. Его вывели в коридор, и дверь за ним закрылась.