Текст книги "Дорога к саду камней"

Не желая тратить лишнего времени и, разумеется, не заходя к Хёбу Мията, Такеси велел носильщикам свернуть в квартальчик, расположенный за улицей торговцев горшками, и, приказав ждать его, вошел в крошечную лавку травника, у которого обычно брал яд.

Глава 54
После боя

Не стоит чрезмерно поощрять даже очень хороших и преданных слуг, не следует давать новые посты человеку, и так облеченному большой властью, так как он может решить, что он стал лучше других, и перестать радеть за дело своего господина.

Кияма Укон-но Оданага, господин Хиго, Сацумы и Осуми, из династии Фудзимото

Соединившись с отрядом сегуната, Ал с остатками своих людей оттеснили наконец неприятеля от ворот, которые открылись перед хозяином и посланцами Токугава. Отмахнувшись от желающего сделать доклад командира, пришедшего ему на помощь отряда, Ал бросился через полуразрушенный двор к догорающей башне, дверь в которую почернела, а ручка и петли накалились. Но Ал этого не почувствовал, он рванул на себя дверь, раз, другой. Видя его безрезультатные попытки, самураи оттеснили господина, рубя дверь своими мечами.

Впрочем, это уже не имело смысла, башня выгорела изнутри, как гелиевая свеча. Когда дерево, из которого была изготовлена дверь, поддалось наконец мечам, перед Алом предстала почерневшая от копоти железная винтовая лестница.

– Осторожно, господин! Лестница может обрушиться в любой момент! – попытался остановить его кто-то, но Ал уже летел вверх, туда, где должны были спрятаться его близкие.

Возле бойниц лежали обезображенные огнем тела людей, которые было невозможно опознать, некоторые прогорели до костей. Но Ал не мог поверить, что среди них Фудзико и его дети. Что им делать у бойниц? Ладно Минору, Минору остался за главного, он мог руководить обороной крепости, мог управлять лучниками, отдавать распоряжения на воротах или организовывать охрану жены отца и господина и его дочери. Где тогда может быть Минору? Везде. Где тогда искать Фудзико и Марико? Переехали ли они в замок или, слава Всевышнему, все еще в деревне?

Ал обежал все помещения башни, в которых еще можно было войти, так как во многих деревянный пол прогорел и провалился. Чуть не свалившись с лестницы и не задохнувшись в едком дыму, он выбрался наконец из башни, прикрывая воспаленные глаза рукавом и душераздирающе кашляя.

Кто-то уложил Ала прямо на землю, кто-то содрал с его ног прожженные сандалии, кто-то поливал голову водой. Ал не видел и не слышал своих спасителей, думая только о своих близких.

Несколько самураев, отправившихся в прогоревшую башню вслед за Алом, оказались более предусмотрительными, нежели их господин. Смочив тряпки водой, они обвязали ими лица, благодаря чему теперь не задыхались, Ала же душил ужасный кашель, из воспаленных глаз обильно текли слезы, впрочем, это были не только слезы после дыма. Не в силах сдерживаться, Ал рыдал, стискивая челюсти, что-то в его голове говорило о том, что он еще не все проверил в замке, что Фудзико и дети могли быть и в других помещениях, могли спрятаться. Что нужно искать до последнего, и даже если он не найдет их или найдет очень похожие трупы, все равно – это еще не конец. Мало ли схожих людей на земле, нужно будет послать людей в Иокогаму, чтобы они справились там о жене и детях. Можно проведать старого Хиромацу в монастыре, семья вполне могла найти себе защиту у отставного вояки, можно было, наконец, отправиться к Токугава-сан и попросить его организовать расследование и поиски. Можно было бы…

Ал и не заметил, что все это время командир отряда сегуната стоял рядом с ним, молодой, чем-то напоминающий Минору юноша топтался рядом с хатамото своего сёгуна, не смея докучать ему, прерывая мысли или воспоминания.

– Представьтесь и докладывайте, – наконец прокашлявшись, глухим голосом попросил Ал.

– Томоаки, командир отряда «Кречет» сегуна, прибыл для защиты вашего замка. – Вытянулся во фрунт юноша.

– Были где-нибудь поблизости или вам послали гонца? – С надеждой осведомился Ал.

– Еще какого гонца, Грюку-сан! Сам легендарный Хиромацу-сан – Железный Кулак прибыл с донесением в Эдо. Да, впрочем, он где-то здесь. Дерется как черт! – Самурай хмыкнул. – Признаться, наш господин приказал всячески оберегать сего грозного монаха, но куда там, Хиромацу-сан прикрепил свою катану на длинное крепкое копье и на полном скаку косил головы врагов, приятно поглядеть. Боюсь, Токугава-сан накажет меня за то, что не вмешался и не запретил ему биться в первых рядах, но, интересно, как бы я это сделал? Думаю, Хиромацу-сан не пощадил бы и мою голову, а она мне еще ох как нужна.

– Господин Хиромацу здесь? – Ал поднялся, с надеждой оглядывая окружающие его руины. Глаза нестерпимо болели, слезились, но все же видели. Это был хороший знак. Не хватало ему еще и ослепнуть.

– Где-то здесь, – командир отряда пожал плечами, – честное слово, сам видел, как он перемахивал через пролом в стене. Это было еще до того, как ворота открылись. – Он почесал в затылке.

– В пролом, так его там могли запросто укокошить. – Ал поднялся и, щурясь и прикрывая воспаленные глаза рукавом, поковылял в сторону изуродованной стены, возле которой валялись груда камней и поваленные деревца.

– Чего не видел, того не видел. На моих глазах его оранжевая хламида скрылась за стенами, это точно. Но чтобы в замке зятя не узнали тестя… Впрочем. – Лицо его сделалось обеспокоенным. – Я, конечно, готов ответить за свое нерадение, если Хиромацу-сан погиб или ранен.

– Подожди отпевать. – Сквозь беспрерывно сочащиеся слезы Ал углядел чудом уцелевшую дверцу в кухонное помещение и устремился туда.

– Так будут какие-нибудь распоряжения? – Командир «Кречета» казался расстроенным.

– Возьми кого-нибудь живьем, допросим. – Ал открыл дверь кухни, предусмотрительно спрятавшись за косяком двери. И застыл, заметив внутри стоящего с мечом молодого человека, почти юношу.

Рядом с Алом, держа меч наизготовку, встал Томоаки.

– Грюку-сан, вы, должно быть, забыли меня? – Юноша весь трясся, меч в его руках вибрировал так, что казалось, соприкоснись он с чем или кем-либо, все будет помолото в фарш.

– Гёхэй? – Наконец припомнил Ал. – Слава богу, где Минору, где Фудзико, где вообще все?

Юноша опустил меч и тотчас и сам обмяк и сполз на пол, точно меч и был той единственной опорой, за которую Гёхэй мог еще держаться. Вместе с Томоаки Ал вытащил сомлевшего парня во двор, где, прислонив его к стене, привел в чувство двумя звонкими пощечинами и глотком саке из походной фляжки.

– Меня прислал сюда мой господин, ваш сын Минору-сан, которому я с недавнего времени служу оруженосцем, – слабым голосом доложил Гёхэй.

– Минору? Он не в замке, а где он? – Ал впился в Гёхэя глазами. На самом деле хотелось расспросить о многом. Как помилованный разбойник умудрился оказаться в услужении у его же сына? Где они были? И где все? Но эти вопросы были второстепенными, и Ал решил оставить их на потом.

– В плену, господин. – Бледное до этого лицо Гёхэя залила краска. – Господин Минору отправился на поиски вашего наследника, господина Амакаву, которого до этого взяли в плен разбойники. Мы почти что настигли их, приняли бой и…

– И Амакаву в плену?! Да что же это?! – Ал всплеснул руками, только тут заметив, что в шаге от него возвышается богатырская фигура японской смерти с бритой головой в оранжевой хламиде и со здоровенной окровавленной косой в руках. – Семья собирается. – Ал горько улыбнулся тестю, и тот ответил ему тем же, обнажая черные пеньки, оставшиеся от зубов.

Глава 55
Новые перспективы

Если священник желает отомстить врагу, он должен сделать это и быстро вернуться в свой храм. Потому что только там могут решить его дальнейшую участь. И если священник был знаменит и достиг высокого поста, ему удастся избежать смерти, отправившись в ссылку.

Если же священник не успеет покинуть места преступления – его зарубят, не посчитавшись с саном.

Тода Хиромацу. Книга наставлений

– Господин Минору обманул коварную Осиба-сан, назвавшись моим, недостойным его, именем.

Начал свою историю Гёхэй после того, как Фудзико и Марико, живые и здоровые, были извлечены из подвала замка, и Хиромацу первым по старшинству рассказал о том, как он привез семью в замок Глюка и как им пришлось принять первый бой. Поскольку замок был разрушен практически до основания и самураи выискивали под обломками раненых и трупы, пришлось спешно расставлять посреди разбитого снарядами двора походный шатер, который возил с собой Томоаки-сан, и располагаться в нем.

– Отправившись на поиски господина Амакаву, мы шли за бандитами, стараясь не отставать от них и одновременно стремясь двигаться как можно незаметнее. Но у нас это не получилось. Мы приняли бой, и господин Минору получил ранение в плечо, убив перед этим троих разбойников.

– А ты, поганец, вроде как целехонек?! – Хиромацу вытащил из-за пояса нож и теперь нацелил его в горло Гёхэю. – Как мог ты сдаться? Как мог опозорить имя своей семьи и своего сюзерена?!

– Когда господин Минору упал на землю раненый, его окружили самураи в черном. Мне было предложено сдать оружие, или они убьют молодого господина. Как я должен был поступить, по-вашему?

– Ты поступил верно, – впервые вступила в разговор Фудзико. Ее грязное, порванное местами кимоно заметно контрастировало с чисто вымытым лицом. Измученная длительной осадой Марико, забыв приличия, буквально лежала на груди отца, боясь хотя бы на секунду разжать объятия.

– Продолжай, Гёхэй, никто тебя не обвиняет. – Ал погладил взъерошенную головку дочери.

– Нас привезли в тюрьму, где мы сразу же увидели господина Амакаву-сан, он был совершенно здоров. – Гёхэй сказал это для Фудзико, у Ала при известии о сыне тоже немного отлегло от сердца. – Должно быть, господин Минору сразу же дал какой-то знак господину Амакаву, потому что они оба все время пребывания в тюрьме делали вид, будто бы не знают друг друга. Мне же было строго-настрого запрещено называть господина Минору его настоящим именем и признаваться, что я знаю господина Амакаву.

Сначала я думал, что Минору-сан боится опозорить свое имя и поэтому назвался моим, но потом я узнал, что, оказывается, Осиба-сан больше всего на свете ненавидит вас, господин, – он смущенно поклонился Алу, – вас и весь ваш род. Когда она приказала подвергнуть господина Амакаву-сан пыткам, Минору-сан попросил ее пощадить его, а пытать или даже убить его. При этом он был таким красноречивым и убедительным, рассказал госпоже мою историю, как я познакомился с вами и вы сохранили мне жизнь. Он так и говорил: «Я, Гёхэй, должен Арекусу Грюку, который сохранил мою жизнь. Позвольте мне теперь вернуть ему долг и умереть вместо его наследника».

– Такое благородство делает честь Минору. – Фудзико прослезилась, ее когда-то толстые щеки теперь обвисли, а глаза из заплывших жиром щелочек сделались двумя дивными озерами.

Ал не мог отвести влюбленного взгляда от своей вдруг ставшей ему настолько дорогой и родной супруги. Но сейчас было не до этого.

– Госпоже тоже понравился Минору-сан, но еще больше он приглянулся дочери госпожи Осибы, маленькой Юкки-сан, которая потребовала, чтобы мама забрала Минору в замок. Шалунья даже сказала, что желает его в мужья!

Услышав о перспективе породниться с Токугава-но Дзатаки, Хиромацу приосанился, поглаживая выбритый подбородок.

– Госпожа тут же забрала нас с господином в замок, а потом мы двинулись в поход, чтобы примкнуть к основным силам ее сына господина Хидэёри.

О Хидэёри Ал успел сообщить Хиромацу и Томоаки еще во время расчищения площадки под походный шатер. Соврал, якобы допросил во время боя кого-то из черных самураев, который, издыхая у него на руках, назвал имя своего господина. О Киме и его странном визите он, понятное дело, распространяться не стал. Теперь же эта информация подтвердилась.

– Только у них вряд ли что-то получится. Хидэёри-сан ведет тайную войну, атакуя земли и замки сторонников сегуната малыми отрядами, а его мать и сестра при этом защищены какими-нибудь двумя сотнями самураев. – Гёхэй оглядел заметно оживившееся собрание. – Господин Минору помог мне бежать во время очередного привала. Он сказал, что стоит только взять их в кольцо и, перебив охрану, пленить Осибу и Юкки, Хидэёри-сан неминуемо сдастся. Потому что он почитает свою мать. Господин Минору сейчас вошел в такое доверие к госпоже Осибе, что та во всем слушается его. Это именно он убедил ее приблизиться к вашему замку во время его осады, чтобы самой наблюдать, как погибнет ее главный враг и его семья. Слушаясь советов Минору, госпожа даже отдала половину своих самураев после того, как возглавивший оборону замка в первый раз господин Хиромацу разбил отряд Хидэёри. Госпожа Осиба сейчас, почти беззащитная, находится в замке «Счастливый соколок», что на территории вашего соседа Касиги, всего-то в каких-нибудь двух часах пути отсюда. Ее сын Хидэёри с ней. Таким образом и сын и мать, можно сказать, у нас в руках.

– Отчего же Минору-сан достиг такого высокого положения при госпоже Осиба? – Хиромацу сверлил Гёхэя пристальным взглядом старого служаки.

Гёхэй покраснел и, опустив голову, замолчал.

– Ну же, парень? Почему мы должны верить тебе, если ты утаиваешь от нас ценную информацию?

– Минору – любовник Осибы. Я не говорил это вам, потому что за связь с замужней женщиной его могут казнить, а я должен защищать своего господина.

– Это не преступление, а военная хитрость, – разобрался в ситуации Хиромацу.

– Неужели Минору сам повел врагов на крепость, за стенами которой скрывается его семья?! – не поверил услышанному Ал.

– Да, господин, подвергая опасности жизнь своих близких, он исполнял свой долг перед сегуном. – Гёхэй поднял глаза на Ала. – К тому же он знал, что вас, господин, нет в замке. Минору-сан ни за что в жизни не стал бы подвергать опасности жизнь своего сюзерена и приемного отца!

Глава 56
Домой

Если самурай в пьяном виде хватается за меч – независимо от причины, он уже виновен.

Токугава Осиба. Из собрания сочинений. Том I. Секреты радуги

Последнее время Юкки проводила все больше времени в теле купеческой дочери, имени которой никто не знал, и все меньше в замке рядом с матерью. Так что для Осибы началась длительная полоса страданий, когда ее девочка могла целыми днями лежать на своей постели почти что не подавая признаков жизни.

Тем не менее Юкки и не думала умирать. И если в самом начале внезапно обретенная возможность вселиться в чужое тело казалась ей захватывающей игрой, теперь она не спешила покидать Кима и Павла уже потому, что они могли в любой момент предать ее, направив силы сегуната на крохотный замок «Счастливый соколок» в провинции, управляемой кланом Касиги, где сейчас, после неудачной осады замка Грюку, разместились Осиба и Хидэёри.

На самом деле замок был что надо, крохотный, неприметный, спрятанный от посторонних глаз в лесу, не сразу и найдешь. Как раз из таких, в каких обычно любила творить свои тайные дела Осиба. Но на этот раз маленький, затерянный в лесах замок не мог спасти жену даймё Дзатаки, не мог, потому что предатель Ким успел сообщить Арекусу о том, что черные самураи пришли по приказу Хидэёри. Тайная война – это одно дело, можно мило улыбаться в лицо своему противнику, делать ему изящные маленькие подарки, а в то же время грабить его деревни, вырезая крестьян и отбирая зерно и вообще все, что подвернется под руку.

Хорошее дело – потом охать и сокрушаться по поводу неизвестных разбойников, высылать соболезнования и красиво переписанные стихи, в каждой строчке которых будет звучать призыв не сдаваться, терпеть, и может быть…

Все, что угодно, может быть, но чтобы один даймё вдруг ни с того ни с сего перестал гадить другому, такого еще не бывало. А если и было – то, наверное, уже давно прозвано чудом, или не поверил никто.

Другое дело, если противник узнает, кто на самом деле начал конфликт? Тем более такой серьезный противник, как Токугава! Долго ли овод может безнаказанно кусать льва? Во всяком случае, до тех пор, пока кто-нибудь из доброхотов не сообщит льву, кто его враг и где его найти.

Юкки огляделась, она находилась в доме деревенского самурая Хёбу Мията, тело которого занял Ким, во дворе болтали о чем-то служанки, Юкки не хотелось вникать в их малопонятные ей разговоры. Да и кому интересно, что кошка стащила со стола рыбу, которую хозяйка велела приготовить на обед, безносой Хане пришлось гоняться за воровкой по саду, а когда догнала, рыба так извалялась в земле, что ее все равно пришлось отдавать все той же кошке. А хозяйка при этом выругала саму служанку, что отлучается из кухни по своим делам. А между прочим, она, Хана, можно сказать, что и не отлучалась из дома, горбун-садовник ей целую неделю подмигивал, а вчера так и сказал, мол, не хочешь Хана-сан просидеть до старости в девках, приходи в хозяйскую баньку, когда я у тебя под окном трижды гавкну собакой. Выйдешь, сделаем все по-быстрому. Понравишься, твое счастье, тогда я, может быть, и стану к тебе захаживать, заживешь нормальной жизнью, можно сказать, как замужняя женщина, завсегда при своем мужике. Не выйдешь, замешкаешься или, скажем, кочевряжиться станешь, так я к твоему отрезанному носику вмиг дорогу забуду, а к твоей соседке как раз и протопчу.

Ну что тут было делать?..

Юкки и сама не заметила, как действительно увлеклась проблемами безносой служанки. Встряхнув головкой, она зажала пальцами уши, стараясь не воспринимать ничего, кроме собственных мыслей. Вскоре плавные волны дыхания увлекли ее в лабиринты сна, Юкки обнаружила перед глазами мишень, и в тот же момент ее душа легко выпорхнула из тела.

Куда лететь, Юкки плохо представляла себе. Тянуло в замок к маме, вскоре перед ее глазами замелькала стремительно ускользающая земля, Юкки перелетела чернеющий внизу лес, поносилась вдоль непонятно каких рек и, наконец заметив впереди крошечный, сложенный из плохо обтесанных камней замок, влетела в первое попавшее окно. Перед глазами запульсировала мишень, Юкки сосредоточилась на данной ей подсказке, одновременно с тем понимая, что здесь, в замке, ей придется действовать очень аккуратно, она приложила усилие для того, чтобы разглядеть кимоно человека, на которого была сейчас направлена огненная мишень, сквозь которую она, Юкки, должна была проскочить, и… о ужас. Это был старший сын Осибы, сводный брат Юкки, Хидэёри.

Юкки отпрянула, отчего мишень расплылась перед глазами, а пространство заволок черный дым.

«Все пропало, – мелькнуло в голове девочки, – я не смогу теперь вселиться даже в кошку, даже в кошку, даже…»

В этот момент мишень словно передумала и запылала перед Юкки с удвоенной силой. Сдерживая себя всеми оставшимися у нее силами, она разглядела женское желтое кимоно и была вынуждена дождаться, пока дама не повернется к ней лицом. Нет, это была не Осиба. Еще не хватало ей, Юкки, убить собственную мать!

Обычная служанка, одна из тех, что много лет заботились о Юкки. Вздохнув, она позволила силе втащить себя в брызжущую огнями мишень. Получив мощный удар в лоб и рухнув на пол, разбрасывая поставленные на поднос чашечки, служанка грохнулась к ногам своей госпожи.

– Что с тобой, Эдока? – раздался голос матери, и Юкки застонала на полу, обтирая кровь с лица.

Какое-то время она молчала, свыкаясь с чужой оболочкой и разглядывая мать. Судя по спокойному тону, Осиба жила в замке в свое удовольствие, нигде не палили пушки, не было слышно стука шагов или звона оружия.

– Я спрашиваю, что с тобой? – Осиба подняла брови, разглядывая пострадавшую служанку. – Ты беременна? В тебя вселился злой дух?

– Простите меня. – Юкки смотрела на мать, не зная, как объяснить ей происходящее, как сделать, чтобы та поверила. Вдруг ни с того ни с сего объявить себя дочерью жены даймё? Глупо! Тогда как?

– Госпожа, у меня есть для вас срочное поручение, – начала она, отпихнув от себя разбитые чашки.

– Вот как? Поручение? От кого? – Осиба подошла к окну, любуясь открывающимся оттуда видом. Странным было уже и то, что безрукая Эдоко не извинилась за побитую посуду. Причина такого невежливого отношения должна была быть очень серьезной.

– Из ордена «Змеи», – наконец нашлась Юкки, боязливо оглядываясь по сторонам.

– Что?! – В одно мгновение Осиба оказалась рядом с дочерью. – Что ты сказала, несчастная?

– Из ордена «Змеи». – Юкки говорила еле слышным шепотом, так что Осиба могла различать слова, только следя за ее губами.

– Что тебе велели передать и почему раньше?..

– Арекусу Грюку знает о том, что черные самураи посланы Хиде…

Осиба предусмотрительно заткнула ей ладонью рот.

«Поняла», – говорили ее глаза.

– Возможно, он уже знает и об этом замке. Нужно бежать!

– Бежать! – Осиба поднялась и прошлась по комнате из угла в угол. – Гёхэй утверждал, что это самый удобный замок, что его никогда не найдут. Выходит, Гёхэй, этот маленький… Скажи мне – Гёхэй предал меня?!

При мысли о прекрасном Гёхэе, которого она так неосмотрительно попросила себе в мужья, сердце Юкки сжалось. Но еще больше она боялась, что мать не поверит или не послушается ее.

– Не следует слушать кого попало, – с достоинством произнесла она, – слушайте меня. Бегите немедленно, уходите в горы, прячьтесь в деревнях, как угодно. Но отряды сегуната не должны обнаружить вас. Если вас поймают, вас всех казнят. Токугава-сан нужна голова вашего сына! Но он не откажется и от вашей головы.

– У меня больная дочь! Отчего ты, Эдока, посланец моего ордена, все это время не обратилась к ним, чтобы они излечили Юкки?

– Госпожа моя. – Какое-то время она собиралась с силами. – Госпожа моя, я и есть ваша Юкки. Я не обращалась в орден «Змеи», потому что… потому что я всего несколько минут в теле этой недостойной служанки, мама! Спрашивайте все что хотите, все, что знала ваша Юкки, и я отвечу на любой вопрос.

– Мерзкая дрянь! – Осиба зажала себе рот ладонью, глаза ее метали молнии.

– Спросите у меня что-нибудь такое, что могла знать только ваша дочь. Только Юкки, а не любая служанка в доме.

– Только Юкки? – Теперь Осиба выглядела озадаченной. С одной стороны, она чувствовала себя летящей в пропасть и готовой при этом, за отсутствием веревки или ветки дерева, уцепиться даже за змею, с другой – она не могла признать, что эта служащая ей много лет служанка теперь ее Юкки.

– Что хранит в резном ларце Юкки? – Осиба впилась глазами в лицо служанки.

– Стихотворение, подаренное отцом. – Юкки зарделась, опустив в смущении глаза. – И еще я положила туда сломанную стрелу одного самурая из Осаки, который приезжал в наш замок на соревнование. Мне тогда очень понравился этот юноша, и я играла, будто бы я принцесса, а он мой принц, прискакавший, чтобы спасти меня из когтей пленивших меня горных духов или драконов. – Она вздохнула. – Там еще была лента, которую я украла у вас. Золотая лента роскошного кимоно, которое вы надевали по большим праздникам. Но вы же никогда не заглядывали в этот ларец. Откуда вам знать о том, что там на самом деле?..

– Заглядывала. – Осиба опустилась на колени перед Юкки.

– Я понимаю, все это очень странно, но Ким, ты знаешь его как Кияма-сан, душа которого так же вылетела из тела, он говорит, что когда целый род, поколение за поколением, служат ордену «Змеи», принимая эликсир, его накапливается в крови все больше и больше, так что вдруг один из отпрысков этого рода становится и сам точно живой эликсир. Я могу вселяться в тела женщин и мужчин, могу в животных, но это не так интересно и очень опасно. Я постоянно путешествую, и Ким…

– Значит, Кияма тоже служил ордену? Так-так…

Какое-то время Осиба думала, Юкки старалась ей не мешать.

– Когда я покину и это тело, чтобы лететь к Киму и разузнать его дальнейшие планы, эта служанка умрет, потому что я выбила из нее душу, когда вселялась в нее, – уточнила на всякий случай Юкки.

– Умрет так умрет. – Осиба напряженно вглядывалась в лицо Эдоки, стараясь разглядеть в ней что-нибудь от ее Юкки. – Ты обязательно должна уйти?

– Иначе я не сумею узнать планы Арекусу Грюку и Кияма, – напомнила она матери.

– А как же моя Юкки? Ты больше не будешь моей маленькой девочкой? – Теперь ее прекрасные глаза наполнились слезами.

– Сейчас я больше нужна вам в таком виде, в котором я живу последнее время. Заберите с собой мое тело или бросьте здесь. Когда все уляжется, я либо вернусь в него – и мы заживем как прежде, либо стану одной из самых красивых ваших служанок. Или дочкой какого-нибудь даймё…

– Ты и так дочка даймё. – Осиба погладила служанку-Юкки по лицу. – Если мы проиграем и нас приговорят к казни, не возвращайся. Сделай все так, как ты можешь, стань самым влиятельным человеком в Японии и забудь про меня.

– Зачем мне забывать вас! Я очень скоро вернусь.

Перед глазами Юкки вновь пульсировала мишень, и, поцеловав руку Осибы, служанка Эдока испустила дух.

Дух Юкки влетел в мишень и, пробив пространство, бросился в новую авантюру.