Текст книги "Месть богини"

Глава 12
Прелесть ночных прогулок

Пока лоулендские боги и менестрель пытались познать судьбу и испытывали удачу, окончательно стемнело. В ночной тьме храм, освещенный разноцветными магическими шарами, являл собой поистине завораживающее зрелище, куда более грандиозное в своих титанических масштабах, нежели самые волшебные фейерверки принца Рикардо, вспоминавшиеся здесь, за многие Уровни от дома, с истинной ностальгией. Вслед за Джеем и Элией Эверетт запрокинул голову, тщетно пытаясь охватить взглядом колоссальное сооружение, и вновь едва не задохнулся от религиозного восхищения, взирая на эту исчезающую в небе громадину. Сопровождавший гостей жрец лишь мельком взглянул на тысячи раз виденное зрелище и сосредоточил внимание на заговорившей богине. Разумеется, такое пренебрежение к храму объяснялось весьма просто: храм Судьбы стоял на своем месте многие столетия и никуда исчезать не собирался в отличие от прелестной женщины, остановившейся у дверей.

– Спасибо, брат мой. Прощайте! – искренне улыбнулась принцесса жрецу.

Элия имела весьма обширный опыт общения со служителями Сил и богов, но отнюдь не все они вызывали в ней столь чистую симпатию. Служение не за страх, а за совесть, по призванию души, а не в погоне за личной выгодой, не могло не радовать богиню любви. А этот мужчина, несмотря на свой явный интерес к ней, превыше всего ставил свой долг.

– Сестра моя, уже темно, а на улице полно всякой шва… э-э-э… недостойных детей Творца. Может быть, вас проводить? – сделал попытку продолжить знакомство жрец.

– Нет, спасибо, не стоит. Мой брат в состоянии защитить меня, – мягко, но непреклонно возразила Элия.

Жрец недоверчиво оглядел худощавую фигуру Джея, кажущуюся почти субтильной рядом с его собственной очевидной мощью, и протянул с очевидным сомнением:

– Вам виднее, сестра моя, и все-таки…

– Конечно, ей виднее, – хищно ухмыльнулся принц, никогда не жаловавший кавалеров сестры, достал из кармана мелкую медную монетку и небрежно разорвал ее на четыре части, как листок папиросной бумаги.

Жрец с удивлением и новым невольным уважением посмотрел на него, кивнул, признавая ошибку, и сказал:

– Тогда до свидания! Пусть не оставит вас Удача! Пусть улыбаются вам Творец и Силы Судьбы!

«Улыбаются? Да они, пожалуй, хохочут над нами во все горло со всеми Силами Двадцати и Одной заодно!» – мысленно прокомментировал благое пожелание ехидный Джей.

– Но если все-таки захотите, чтобы я почитал вам на ночь, сестра, – не удержавшись, прибавил жрец уже не по долгу службы и зову истины, а исключительно из личных плотских побуждений, – оставьте сообщение у Фредди в «Перчатке и шляпе» на улице Вязов – это маленький трактирчик с отличной кухней.

Сказав все это, мужчина одернул хламиду и исчез за дверью, унося в памяти образ таинственной незнакомки, ответившей на его последние слова легким кивком. Служитель храма не привык навязываться женщинам. Дверь закрылась с таким плотным, тяжелым стуком, что троица, оставшаяся на площади, осознала – это навсегда. Попытайся они сейчас распахнуть ее – ничего не получится, как ни пытайся. Впрочем, в их маленькой компании не было никого настолько самовлюбленно тупого, как гости из Альвиона, стремившиеся вломиться в храм насильно, рискуя навлечь на свои головы немилость Сил. Контур входа в храм еще некоторое время светился в полумраке, словно нежное прощание, а потом дверь совершенно слилась со стеной и исчезла.

Эверетт изумленно посмотрел на изогнутые четвертинки несчастной монетки, валявшиеся на плитах у стены, поднял одну и с силой сжал в пальцах. Кажется, кусочек чуть-чуть распрямился. Кажется…

– А я-то думал, это – любовь, – жалобно сказал Джей, глядя на стену, где чисто теоретически должна была находиться, если не перекочевала на какой-то другой участок храма, закрывшаяся дверь.

– Ну ничего, милый, не расстраивайся. Будут в твоей жизни и другие мужчины, – утешила его принцесса, похлопав по плечу.

– А я хочу этого! – надув губы, тоном обиженного ребенка заканючил принц, а затем не выдержал и ухмыльнулся, испортив классическое выражение капризной обиды на подвижном лице.

– Сударь, это вы ведь опять так шутили? – робко спросил менестрель, слегка растерявшись. Но только слегка, поскольку уже начал привыкать к экстравагантным выходкам сказителя и его манере выражаться.

Джей пристально посмотрел на юношу, подавил усмешку и ответил в утешение невинному менестрелю:

– Конечно, шутил, приятель.

«Я возвращаюсь в трактир, а для тебя у меня есть одно поручение. Погоди возмущаться, ручаюсь, понравится!» – мысленно обратилась девушка к брату, собравшемуся было поднять бунт по причине бессовестного угнетения жаждущих отдыха родственников.

«Вернуться и стянуть что-нибудь в храме?» – Принц хитро усмехнулся, но лукавые глаза его посерьезнели.

«Разве это единственное, что тебе нравится в жизни?» – удивилась богиня.

«Ну почему же? Я очень разносторонняя личность», – гордо возразил Джей.

«Так вот, разносторонняя личность, бери Эверетта, и отправляйтесь в бордель. Денег у тебя хватает, выберешь местечко получше, а коли недостанет, так еще… поищешь. Ты ведь просто мастер находить вещи прежде, чем их успеют потерять».

«Я не просто мастер, я истинный маэстро в области «находок», – скромно подтвердил и впрямь обрадованный поручением бог, а вслух спросил:

– Ну мы пошли, сестра?

– Идите, мальчики. До завтра!

Джей проворно подхватил растерянного менестреля под руку и шустро поволок его за собой через площадь, на ходу интенсивно махая принцессе свободной рукой.

– А куда мы идем? – полюбопытствовал Эверетт, едва поспевая за быстроногим принцем и то и дело оглядываясь. – И как же Элия?

– А Элия отправляется в трактир спать, – не сбавляя шага, отозвался Джей, машинально поддерживая потерявшего равновесие (сколько ни крутить головой) паренька.

– Одна?! – с испуганной озабоченностью попытался выяснить юный певец Альша.

– Если никого по дороге не подцепит, то да, – хмыкнул принц, пытаясь по мере сил развеять романтические представления о прекрасной даме, сложившиеся в душе юноши и перенесенные на найденный идеал в целости и сохранности.

Эверетт смутился и тихонько пробормотал:

– До таверны далеко. В городе, конечно, спокойно, но вдруг что-нибудь случится?

– Ох, не завидую я тому случаю, который осмелится встать у Элии на пути, – припомнив что-то из личной практики, поморщился Джей.

– Как это? – нахмурился ничего не понимающий юноша.

– Не волнуйся, дружок, – встряхнул Эверетта принц, продолжая играть роль буксира и увлекая его все дальше и дальше от храмовой площади в четко определенном направлении, – сестрица моя любого мужика так отделать может, что мама родная не признает. Дядюшкина школа!

– Как?! – воскликнул ошеломленный менестрель. – Ведь она девушка!

Принц подавил ехидный смешок: «Вот уж чего давно нет как нет!» – и принялся увещевать романтичного лопушка:

– Поверь, Эверетт, хрупкий облик ей не помеха. Кулачок у сестры потяжелее, чем у кое-кого из жрецов храма будет, даром что изящный да маленький. Не зря ее покойный дядя Нрэн – старый наемник – гонял нещадно. Знает, куда, как и когда врезать. Да и путь странствующих сказителей не только монетками, восторгом публики и теплыми постельками в тавернах выстелен. Всякое случается. Дорога, она не хуже дядюшки Нрэна учит.

– Но… но… но… – беспомощно промямлил менестрель, почти задыхаясь от быстрой ходьбы.

– Парень, она вовсе не слаба и не беззащитна, хоть и кажется таковой. Только полный недоумок осмелится встать на пути у Элии. Особенно если она знает, чего хочет и куда идет. А это она знает всегда, ну или почти всегда, – снова уверил менестреля Джей и припустил еще быстрее. Сам он, куда нужно идти, тоже знал абсолютно четко, не зря мотался с утра по городу и ловил за хвост городские сплетни.

Некоторое время Эверетт подавленно молчал, переваривая шокирующую информацию. Встречных и попутных прохожих мало-помалу становилось все больше, и пустынные улицы уже не казались пустынными. Фонарные столбы засияли каким-то интересным лиловатым светом, окрашивая реальность в причудливые цвета. В конце концов растерявшийся менестрель заключил, что его любимая просто самая необыкновенная девушка из всех существующих во Вселенной, и решил больше не о чем не беспокоиться. Затем юноша спохватился, что так и не выяснил еще одну загадочную вещь:

– А куда мы бежим? То есть идем?

– Ах да, куда мы идем… Впрочем, мы уже пришли, сейчас сам все увидишь. Заходи, тебе понравится, приятель!

Джей потянул спутника к приземистому трехэтажному зданию, покрытому, словно глазурью, маскирующей огрехи не слишком умелой кухарки, ядовито-розовой штукатуркой. Такие же розовенькие (этот цвет просто не мог именоваться благородно-розовым) шторы закрывали окна. Изнутри доносились какие-то игривые женские повизгивания, мужской грубый смех, кто-то весело, хоть и слегка фальшиво наяривал на лютне простенькую песенку «Моя малышка». С Эвереттом на прицепе принц взбежал на низкое крыльцо, небрежно кивнул здоровому бугаю-привратнику и толкнул ажурную дверь, над которой покачивался большой лиловый фонарь в окружении россыпи розовеньких фонариков-розочек. Может, снаружи домик и не смотрелся как рай сладострастия, зато утречком Джей видел, какие славные кошечки задергивали шторы.

Сапожки принцессы с металлическими набойками, снабженными весьма острыми гвоздиками, выдвигающимися в случае нужды, бойко цокали по булыжникам мостовой. Звук далеко разносился по пустым улицам, однако Элию это нисколько не беспокоило. Девушка вдыхала ночной воздух, радуясь его прохладе и относительной свежести (каким бы похотливым козлом ни был здешний наместник, к счастью принцессы он не скупился на магическую чистку городской канализации), любовалась мягким сиянием звезд, теплым светом фонарей, который делал темноту еще более привлекательной. Принцесса всегда считала ночь своим временем и не торопилась, стараясь получить максимальное удовольствие от прогулки, выбирая наиболее укромные улочки. Тот, кто часто находится в центре внимания, как никто другой начинает ценить роскошь одиночества. Ночные запахи и звуки привычно будоражили кровь. Таинственный шепот ветра, отдаленный собачий вой (должно быть, мохнатый сторож увидел Смерть), легкий скрип ставен, смешки и возня в темном переулке – все сплеталось в симфонию ночи. Но тут в нее вторгся посторонний, едва слышный звук, легко уловленный чувствами богини: кто-то тихо шел по пятам за девушкой.

«Скорее всего, какой-нибудь грабитель», – мечтательно подумала принцесса и усмехнулась, приготовившись поразвлечься. Она свернула в ближайшую подворотню и замерла, дожидаясь, когда идущий следом приблизится к импровизированной засаде. Когда шаги послышался совсем рядом, Элия смутно уловила эмоции: жадность, страх, азарт (доминирующей нотой был страх) – и убедилась в своих подозрениях. Богиня выхватила из потайного чехла в сапоге нож и, метнувшись тенью из переулка, зловеще прошептала:

– Станцуем танец смерти, паренек?

В сочетании с броской иллюзией длинных окровавленных клыков и загнутых острых когтей это произвело на преследователя поистине неизгладимое впечатление. Тощий грязный пройдоха с огромным тупым тесаком в руке, назначенным скорее пугать жертву, нежели по-настоящему резать, оцепенел от ужаса. Выронив свое орудие труда, грабитель дернулся, будто от удара молнии, истошно завопил и сломя голову бросился наутек, чувствуя, что по его штанам течет что-то теплое и вонючее.

Разочарованно вздохнув в унисон с ножом-скоморохом (слишком уж быстро все закончилось), Элия спрятала оружие, тычком сбросила тесак в дыру канализационного стока и двинулась дальше, раздумывая, не зря ли она отвергла ухаживания жреца. Он был недурен: уверенный в себе, сильный, неглупый мужчина с хорошим чувством юмора и нежными губами. Но чутье, обострившееся за время пребывания в храме Судьбы, смутно подсказывало девушке, что сегодня он может стать помехой. Что-то важное ждало впереди! Принцесса почти слышала, как стучат на столе в храме Кости Случая. И интуиция не подвела богиню.

Свернув из узкого проулка на следующую улицу пошире, одну из центральных, принцесса нос к носу столкнулась с наместником Вальдорном собственной персоной. Тот до сих пор шатался по собственному городу. Ему до смерти не хотелось возвращаться домой, где хозяйничали ублюдки из Альвиона, а оставаться на ночь в квартале лиловых фонарей наместник полагал ниже своего высочайшего достоинства. Как только мужчина уловил движение тени в проулке, его рука автоматически метнулась к эфесу. Однако пускать в ход оружие не пришлось, Вальдорн моментально узнал девушку и приветливо улыбнулся ей.

– Ого! Прелестная сказительница, вот так встреча! В такой поздний час вы на улице и одна. Не случилось ли какой неприятности, возможно, вам потребна помощь, очаровательная… мм? – Вальдорн помедлил и, словно только вспомнив, констатировал, разведя руками: – Увы, к досаде своей, я до сих пор не знаю вашего имени.

– Нет-нет, все хорошо, благородный господин, простите, я тоже не знаю вашего имени. – Намек на улыбку скользнул по губам девушки, искусно сыгравшей легкое смущение и в то же время удовольствие от неожиданной встречи. – А меня зовут Элия.

– Какое интересное имя. Нежное и звучное, словно трель пестрокрылой авичики. Позвольте и мне представиться: барон Ливанд Орн из Шалиды. – Вальдорн слегка поклонился и, приспособившись к неспешному шагу принцессы, пристроился рядом. – Значит, вы любите ночные прогулки?

– Очень. Ночь так прекрасна, лорд Ливанд! – Намеренно поименовав лжезаштатного дворянчика лордом, принцесса мечтательно улыбнулась.

– О да! Но она таит в себе немало опасностей для юной прекрасной девушки. Вы, дивные создания Творца, столь хрупки и уязвимы! Позвольте мне вас проводить! – воскликнул «барон», считая, что нашел себе отличную подружку на оставшуюся часть ночи. Несколько ласковых слов и блеск дворянского титула – чего еще желать нищей сказительнице? Ну, быть может, небольшой подарок после…

Читая намерения наместника, как открытую книгу, Элия вежливо кивнула, временно поддерживая игру:

– Пожалуйста, проводите, лорд Ливанд. На улицах благословенного Альша, пожалуй, и впрямь не всегда безопасно. В соседнем квартале меня едва не ограбили. К счастью, иллюзия отпугнула глупого бандита. – Богиня тихонько хихикнула, вспоминая обгадившегося от страха придурка. – Я знаю, и брат говорил не раз, что ночь не совсем подходящее время для прогулок, но ничего не могу с собой поделать. Она манит меня, как чарующая песня. Ее очарование куда сильнее страха. Вы никогда не чувствовали подобного притяжения?

– Вы правы, я тоже не могу отказать себе в удовольствии пройтись по ночному городу. В этом есть своя прелесть, – мурлыкнул Вальдорн, и в самом деле подчас ощущавший то же самое. – Тьма такая тихая, мягкая, таинственная… Ночью все иначе, чем днем, более возвышенно и волшебно, это, должно быть, и притягивает вас, сказительница, заставляя забыть об опасности, что таится под загадочным покровом. Но со мной вам ничто не грозит! – Наместник покровительственно приобнял девушку за плечи.

– Я надеюсь, что так. – Улыбка принцессы, сопровождавшая ответ, подразумевавший двоякое толкование, отразилась в зрачках наместника.

И тот почувствовал прилив сильнейшего желания тут же стиснуть эту гибкую фигурку в объятиях и изведать вкус изогнутых в улыбке губ. Поддерживая видимость невинной беседы, мужчина промолвил, впрочем не убирая руки, словно забытой на плечах прелестной сказительницы:

– Признаюсь не тая, меня восхитило ваше сегодняшнее выступление в «Десяти курах», такое не часто увидишь в наши дни, тем более у нас в провинции: яркие иллюзии просто великолепны, у вас очень богатое воображение, а содержание столь пикантно и оригинально… Откуда вы берете сюжеты?

– Собираетесь бросить свое баронство и составить нам конкуренцию? – шутливо поинтересовалась Элия.

– Упаси Творец! Как можно конкурировать с такой прекрасной… парой талантливых сказителей! Это чисто академический интерес. – Рука Вальдорна неспешно и властно заскользила по спине девушки.

– Уверены? А впрочем, вряд ли доходы с ваших земель ниже наших заработков. Пожалуй, я с чистым сердцем могу открыть вам нашу «страшную» тайну. – Наклонившись к мужчине (его щеки коснулась прядь волос сказительницы, даря сладкую дрожь возбуждения), принцесса понизила голос до шепота: – Мы их сочиняем!

Элия отстранилась и прыснула в ладошку. Наместник делано улыбнулся. Он не привык, чтобы над ним потешались, даже столь игривым образом, но Вальдорн не позволил раздражению одержать победу над разумом. Подавив вспышку смутной досады, мужчина решил немного подыграть красотке.

– А сочиняете вы или ваш напарник? – продолжил расспросы наместник, более интересуясь не творческим процессом создания сказочных историй, а родственными отношениями сказителей.

Пусть он и слышал, что Джей представлял Элию менестрелю как свою сестру, но уточнить все равно не мешало. Иногда не только в силах родственников, но и у супругов прослеживалось немалое сходство, а скрывать истинные отношения было в обычаях Детей Дороги, к каковым, несомненно, относились и бродяги-сказители. Не то чтобы Вальдорна сильно беспокоило семейное положение сказительницы, никакие узы он не считал преградой для своего желания, но почему-то наместнику не хотелось, чтобы эта прелестная куколка оказалась скована цепями брака.

– Как правило, мы работаем вместе, – легко обошла тему родства принцесса, поддерживая игру. Пусть Элия как богиня была еще весьма молода и неопытна, но искусно дразнить мужчин она научилась в совершенстве.

Рука на ее талии чуть напряглась. «Начинает злиться, – усмехнулась про себя Элия. – Какой темпераментный и нетерпеливый мужчина, не терпящий возражений. Что ж, можно немного и успокоить. Пока не время его доводить до белого каления».

– Вы родственники? – спросил Вальдорн, напролом идя к интересующей его цели. Близость сказительницы, тонкий аромат ее духов кружили голову.

– Да, он мой брат. Хорошо, когда рядом есть по-настоящему близкий, родной человек, на которого можно безоглядно положиться и довериться во всем. – Последняя фраза прозвучала неожиданно искренне даже для самой принцессы.

– Откуда же вы прибыли? – Ладонь мужчины спустилась ниже. Он продолжил беседу почти в приказном тоне, не отдавая себе отчета в том, что совсем перестал подражать лопуху-провинциалу. Рука, касающаяся сквозь ткань нежной женской плоти, горела огнем, и это пламя охватывало не только тело, но и черствое сердце наместника, заставляя кровь стучать в висках бешеным ритмом.

– Судьба сказителя – путь странника, вечный поиск людей и историй. Откуда мы? Куда? Разве сразу ответишь? В бесконечности Дороги истинно лишь сейчас. Один мудрый человек как-то сказал: «Не мы идем по пути, но путь проходит через нас», – расплывчато ответила принцесса. Ее нежный голос, то проникновенный, то насмешливый, завораживал наместника, и он не спешил вырваться из плена этого очарования, уже не думая о том, куда и откуда идет сам.

– Должно быть, это очень интересно, – механически отозвался Вальдорн, с каждой минутой желая все сильнее, но вовсе не продолжения разговора. – Я хотел бы больше узнать о вашей философии Дороги. Возможно, мы могли бы поговорить…

– Да, пожалуй, у нас могла бы получиться весьма содержательная беседа… Но только сейчас мы уже пришли! Вот и «Десять кур»! Спасибо, что проводили, господин барон, не смею докучать вам более своим обществом. Поговорим как-нибудь в другой раз. Заходите завтра или через недельку. Послушаете наши истории. Мы рады щедрым, тонко чувствующим красоту повествования зрителям, – прощебетала, не дослушав его, принцесса, стряхнула будто бы в дружеском пожатии признательности руку наместника, зашедшего куда дальше, чем требовали правила приличия, и ускользнула от него, словно вода меж пальцев.

Вальдорн потянулся к прелестнице вновь, но та, послав напоследок дразнящую улыбку-обещание, шустро захлопнула дверь трактира перед носом опешившего и разозленного неудачей наместника. Заскрежетал задвигаемый изнутри металлический засов.

Разъяренный мужчина стиснул зубы, борясь с желанием вызвать стражу, выломать дверь и силком увезти сказительницу к себе во дворец. Может быть, Вальдорн так и поступил бы, если бы не сознание того, что слишком уж глупо это будет выглядеть после такой дивной прогулки и приятной беседы. При всей присущей ему жестокой склонности потакать малейшим своим причудам наместнику было не чуждо некое обостренное чувство эстетики.

«Девица строптива, корчит из себя неприступную. Ну что ж, будем действовать иначе. Наместнику отказать не так просто, как щелкнуть по носу ничтожного провинциала. Деньги и власть притягивают женщин. Я всегда получаю то, что хочу, – заключил невероятно умно, как ему показалось, Вальдорн и отправился срывать досаду на жене. Уж эта-то курица никогда не вписывалась в его представления о прекрасном. – Завтра же красотка будет у меня во дворце. Сама прибежит, заслышав, кто желает ее видеть, и запоет по-другому, увидев меня настоящего».