Текст книги "Месть богини"

– О да, – с печальной усмешкой подтвердила Элия и подняла на Жерома посерьезневшие, почти строгие, словно глядящие прямо в душу и видящие его насквозь серые глаза. – Слишком часто люди, имеющие власть или считающие себя таковыми, в погоне за удовлетворением сиюминутной прихоти забывают о том, что и у простых сказителей есть честь, достоинство, собственная гордость, наконец.

Господин искусств взглянул в серую глубину глаз богини и тактично отстранился, готовый уйти по первой же просьбе. В душе лорда Жерома зародились еще неясные для него самого чувства: какая-то хрупкая, словно первый лесной цветок, нежность и желание оберегать прелестную девушку. Сам не понимая почему и не сознавая, что говорит не просто подходящие случаю слова, а озвучивает голос своей души, он мягко прошептал:

– Но разве чья-то честь или достоинство страдают, если мужчиной движет нечто большее, чем стремление к чувственным удовольствиям? Если он симпатичен прекрасной девушке и желает только одного: узнать ее ближе?

– Не думаю. – От ласковой и в то же время неожиданно-лукавой улыбки принцессы по телу Жерома пробежала дрожь возбуждения.

А потом девушка легко коснулась рукой его щеки, подумав: «Как это всегда просто, даже без использования самой малой толики силы. Несколько слов – и он уже мой до конца».

Глава 16
Укрощение строптивых

Наместник Вальдорн, несмотря на многочисленные вчерашние огорчения, изволил проснуться в хорошем расположении духа. Оно стало еще более добрым после доклада лекаря о процедуре лечения гостей. Позавтракав в постели, его светлость позволил камердинеру привести себя в порядок. Почему-то сегодня вельможа уделил особенно пристальное внимание прическе и выбору костюма. Мужчина желал выглядеть как можно более эффектно. Он выбрал камзол цвета темного шоколада с изумрудно-зеленым шитьем, дорогие украшения под стать одеянию, а волосы велел уложить красивыми мягкими волнами.

Наместник вышел из покоев, раздумывая, с чего бы начать день. Судя по быстроте и длительности действия стеглии, «дорогие гости» из Альвиона не должны были сегодня его беспокоить, а заниматься делами провинции решительно не хотелось.

Зайдя в библиотеку, Вальдорн полистал несколько книг, выбирая что-нибудь для чтения из истории или искусства, но передумал и, отложив их, позвонил, приказывая вызвать Вильна. Тот явился буквально через минуту.

– Ваша светлость. – Шпион коротко поклонился, с достаточной вежливостью, но без подобострастия. – Светлое утро вашей светлости!

– Пожалуй, – побарабанив пальцами по кожаной обложке фолианта, снисходительно кивнул наместник и подбросил вопрос: – Ты уже нашел сказителей?

– Да, ваша светлость. Сейчас их прослушивает лорд Жером в Малом Малахитовом зале, – поспешно заверил господина Вильн, издав еле слышный вздох облегчения. На сей раз удовлетворить прихоть господина оказалось легко, а за ночь «его вздорность» не успел изобрести нового каприза.

– Отлично. Ты пока свободен, – небрежно махнул рукой Вальдорн, и шпион поспешно исчез с глаз долой, пока господин не задал ему еще какой-нибудь простенькой работенки, вроде переписи лягушек провинции Альша.

Решительно, день начинался почти прекрасно! Ничто пока не успело омрачить переменчивого настроения наместника. Отпустив шпиона, он забросил старинные книги, хранящие тайны минувших веков, и лично направился в зал, дабы (как объяснил Вальдорн сам себе) убедиться в том, что Жером и Вильн нашли именно тех сказителей, которых он изъявил желание лицезреть. Мужчина привык незамедлительно получать все желаемое и действовать, повинуясь лишь собственным прихотям.

Неспешно войдя в открытую лакеем дверь, Вальдорн буквально замер на пороге, глядя со всевозрастающим негодованием на представшую его взору неподражаемую сцену, разыгравшуюся на небольшом диванчике. Там, слишком близко друг к другу и слишком удобно, устроились лорд Жером и прелестная сказительница. Сейчас, без намазанной на лицо дряни, она выглядела еще более ослепительно. Тонкие пальчики девушки уже справились с камзолом мужчины и теперь, проскользнув между перламутровыми пуговицами рубашки, поглаживали его грудь. Жером, в свою очередь, покрывал нежными поцелуями лилейную шейку Элии. Рука господина искусств скользила по ножкам девушки, приподняв юбку так, что виднелись кружевная подвязка и верх черных шелковых чулочек, оттеняющих атласную кожу бедер.

Отметив про себя, что ножки у сказительницы и впрямь дивно хороши, под стать прелестному личику, наместник возмутился еще больше и грозно рявкнул:

– Жером!

Тот оторвался от принцессы, негодуя на негодяя, посмевшего побеспокоить его в столь щекотливый восхитительный момент. При виде разъяренной физиономии господина Жером вздрогнул, изменился в лице и прохрипел, собираясь с мыслями:

– Ваша светлость?.. Что вам угодно?..

– Я вижу, вы стараетесь идти в ногу со временем и внедряете новый метод прослушивания артистов, – злобно заметил Вальдорн, не отрывая глаз от ног сказительницы, презревшей его ухаживания вчера вечером, чтобы сегодня упасть в объятия какого-то господина искусств.

– Я, хм… уже прослушал, – в некотором смущении признался мужчина, быстро, однако без нелепой торопливости застегивая камзол.

– О, так девушка выступает на бис? – желчно спросил наместник, скривив рот.

Вот теперь принцесса поняла, что пришло ее время. Мысленно попросив благословения у Сил Случая, втравивших ее в авантюру, Элия начала действовать. Богиня знала, как укрощать мужчин типа наместника Вальдорна, и не раз развлекалась подобным образом, но тогда при ней был божественный дар. Сейчас же приходилось полагаться лишь на опыт в таких проделках, маленькие частички незаблокированных способностей и женскую интуицию. Девушка отлично понимала, что начинает очень опасную игру, что ей предстоит поединок поопаснее иных дуэлей, но богиня чувствовала и азарт. Наместник уже начал свою партию, и принцесса не могла не ответить достойно: для богини любви было немыслимо позволить мужчине унизить ее и уклониться от поединка. Через наместника лежала прямая дорога лоулендцев к цели, ради которой они пришли наверх. Элия знала, что будет играть с огнем, но тем интереснее, считала богиня, будет игра, в которой ставки столь высоки.

– Ваша светлость весьма бдительно следит за досугом своих подчиненных. Это входит в обязанности наместника или вы следуете порыву души? – иронично начала богиня, нарочито плавно одергивая юбку. Восхитительные ножки спрятались под скромной тканью платья. – Если господин искусств прекрасно справляется со своими служебными обязанностями, разве его развлечения в свободное время подлежат столь пристальному контролю?

– Я не давал ему дозволения на устройство борделя в моем дворце! – отрезал наместник, впившись в Элию жадным взглядом, бывшим красноречивее любых слов.

– О? Опасаетесь конкуренции? – невинно осведомилась принцесса, поправляя длинные волосы и пару выбившихся из прически шпилек. Манжет при этом немного опустился, и показалась нежная кожа запястья, сквозь которую просвечивали голубые жилки.

Лорд Жером, продолжая механически приводить в порядок свой камзол, смотрел на богиню со смесью испуга и восхищения: никто и никогда не смел говорить с наместником в таком тоне. Вздорный вельможа убивал и за меньшую дерзость, но, вот демоны, как же приятно было слушать, как насмехаются над властолюбивым негодяем!

– А вам, дорогая моя, я советовал бы помолчать! – вскипел Вальдорн. – Для женщин вашей профессии это одно из основных достоинств.

– Странно, мне всегда казалось, что главное для сказителя – хорошо подвешенный язык, – с задумчивым видом парировала принцесса, отчетливо видя огонь интереса, полыхающий в глазах мужчины.

– Значит, ты вовсе не профессиональная шлюха, а лишь любительница? – съязвил Вальдорн, раздувая ноздри. Против воли разговор с Элией уже стал для наместника поединком, восхитительный приз за победу в котором маячил прямо перед глазами.

– А что, в вашей провинции так принято именовать любую женщину, благосклонно принимающую знаки внимания от пришедшегося ей по вкусу мужчины? Или все дело в том, что внимание оказано не вам? – не осталась в долгу Элия, насмешливо выгнув бровь.

– В нашей провинции не принято дерзить наместнику! – прошипел Вальдорн, сжимая руки в кулаки, но вовсе не потому, что ему хотелось отвесить нахалке затрещину, гораздо больше его светлость жаждал сцапать насмешницу в объятия.

– И, пользуясь этим, наместник волен оскорбить любого? – гордо вскинула голову Элия.

– Наместник волен любого… казнить, – зловеще проронил мужчина в качестве предостережения и, перейдя на снисходительный тон (а господин искусств еще раз подивился тому, что Вальдорн до сих пор не убил Элию), продолжил: – Если у тебя хоть на четверть столько таланта, сколько наглости и дерзости, то ты, пожалуй, действительно выдающаяся сказительница. И вероятно, очень живучая, если до сих пор никто не отрезал твой нахальный язычок! Тебе стоит следить за тем, что говоришь, коль не стремишься к неприятностям из-за хамства.

– Что-то я не заметила, чтобы, кроме вас, здесь кто-то хамил, милорд. Именно вы две реплики назад опустились до оскорбления женщины, – в тон ему, с тем же самым снисхождением ответила принцесса.

– Я не привык выслушивать дерзости от бродяг! – шагнув вперед, рявкнул наместник, все-таки окончательно выйдя из себя, чего, собственно, и добивалась богиня. Элия действительно играла с огнем, балансируя на самом краю между яростью и возбуждением мужчины.

– Увы, придется, если только вы не собираетесь в ближайшее время резко изменить стиль поведения или оглохнуть, хотя я слыхала, помогает расплавленный воск. Правда, увы, сие средство обладает лишь временным эффектом, – ехидно отрезала Элия.

– Куда проще будет укоротить твой язычок! Нож даст эффект постоянный, – снова пригрозил Вальдорн, все более распаляясь.

– А кто же, если не мы, тогда будет рассказывать вам замечательные истории, ради которых, как мы слышали, ваша надменная светлость велели перевернуть весь город? – затрепетав ресницами, несказанно удивилась девушка.

– В мирах полно более вежливых сказителей! – процедил наместник.

– Но вы ведь, однажды услышав, искали именно нас! – с апломбом заявила Элия, намекая на их вчерашнюю встречу.

– Вы свободны, Жером, подите прочь, – бросил Вальдорн, чуть поостыв и гадая, как девица умудрилась его узнать, не выдал ли он себя в их яростной, чрезвычайно возбудившей его перепалке. Как только за господином искусств, бросившим на Элию предостерегающий взгляд, закрылась дверь, наместник, нависая над дерзкой девицей, заметил зловещим полушепотом: – В плетении иллюзий язык не нужен, голубушка. Поверьте, у меня искусные палачи: хорошенькая мордашка, а тем паче нежные ручки не пострадают.

– Зато в составлении историй без него не обойтись. А мы с братом часто работаем на пару, – пояснила Элия, бесстрашно глядя на противника. В ее серых глазах плясали смешинки.

– Что ж, укоротим твой язык, нахалка, после выступлений, – «сжалился» наместник.

– О, наместник Вальдорн, какой вы грозный! Не упасть ли мне в обморок от страха, милорд?! А может быть, рухнуть на колени и, покрывая поцелуями ваши туфли, молить о пощаде? – от души расхохоталась принцесса, наблюдая за тем, как ярится мужчина. – Кстати, мстить за себя вы всегда перепоручаете палачам?

– Сейчас я заткну тебе рот лично! – взревел наместник и, не в силах более сдерживаться, схватил девушку и впился в ее губы жестким поцелуем.

«Что ж, пока все идет как задумано», – решила принцесса и перешла к следующему этапу укрощения.

– О, вы еще и темпераментны! – прошептала Элия, когда мужчина на секунду оторвался от нее. – Я люблю горячих мужчин. – И ответила ему таким страстным и искусным поцелуем, что у Вальдорна вскипела кровь, закружилась голова. – Но не люблю торопливых и грубых. Я начинаю только тогда, когда хочу сама, – закончила принцесса и нанесла несколько стремительных ударов своей маленькой изящной ручкой в определенные точки.

Вальдорн как подкошенный свалился на мраморный пол у диванчика. Девушка еще раз мысленно поблагодарила за науку своего первого учителя боевых искусств (его лично подбирал для юной принцессы придирчивый Нрэн) и присела на корточки рядом с наместником. Его светлость, по расчетам богини, даже принимая во внимание разницу в коэффициенте сил, должен был начать говорить и двигаться не раньше чем через полчаса. А пока он мог лишь просто лежать на жестких плитах и пронзать мучительницу яростным взглядом. Властно проведя пальцем с острым ноготком по горлу мужчины, так что остался красный след, принцесса наклонилась к самому уху наместника и прошептала:

– Вот так! Не люблю торопливых и грубых, милорд. – Продолжая укрощение наместника, Элия неторопливо намотала на руку длинные шелковистые волосы Вальдорна так, что его голова откинулась назад, и впилась в его губы долгим поцелуем. – Вот так, – повторила она и не спеша пошла к двери под почти ненавидящим, полным неудовлетворенного желания бешеным взглядом ореховых глаз наместника.

Вальдорн не мог пошевелиться, не мог говорить, чтобы попытаться сплести хотя бы простенькое, доступное его таланту заклинание исцеления, а мысленное творение чар для него было делом непосильным. У наместника не было настоящего магического дарования, что нередко, особенно в юности, доводило властолюбивого мужчину до белого каления. Со временем Вальдорн пусть не смирился, но привык восполнять этот изъян изобретательностью и коварством. Там же, где требовалось применение магии, помогали придворные чародеи и наколдованные ими приспособления, благо в деньгах наместник стеснен не был и мог выбирать лучших, выставлявших свои заклинания как товар.

Сейчас же Вальдорну оставалось только беситься. Ни одна женщина никогда не осмеливалась разговаривать с ним так, даже шлюхи из квартала лиловых фонарей, к которым он являлся под личиной и которым платил именно за унижения и сладость боли! Мерзавка! Стерва! У кого только она научилась Тысяче Прикосновений Файлиста! Если бы он мог знать заранее… Кто только научил ее?! Сучка! «Однако как она целуется! – проникла в водоворот бешеной ярости непрошеная мысль. – Интересно, какова она в постели? Такая же неистовая и жестокая? Как интересно будет ее испробовать. Слушать, как она будет умолять о пощаде, извиваясь под ним, или о его ласках, чувствовать над нею абсолютную власть!»

И наместник принялся яростно планировать, что и как он сделает со сказительницей, когда придет в себя. Глубоко в подсознании Вальдорна, так глубоко, что он и сам не отдал себе отчета в ее появлении, возник робкий росток мысли: быть может, еще больше ему понравится, если получится наоборот.

Лакей, лопоухий парень в зеленой ливрее с гербом дома Вальдорнов, стоящий навытяжку у дверей Малахитового зала, увидел, как оттуда выбежала очаровательная девушка, беспомощно огляделась по сторонам, увидела его и взмолилась, заламывая руки:

– Пожалуйста, помогите! Там… наместник… он… говорил… а потом упал! Лежит и не двигается, только смотрит! – Элия кинулась на грудь лакею и отчаянно зарыдала.

– Э-э-э… Сейчас-сейчас! Не волнуйтесь! – Лакей торопливо погладил девушку по восхитительным мягким волосам и вбежал в зал.

Принцесса робко проскользнула следом за ним и, топчась на пороге, жалобно воскликнула:

– Вот видите! Лежит и не двигается! А что, если его заколдовали? – горестно спросила Элия и добавила, словно это только что пришло ей в голову: – Перед кем же тогда мы будем выступать? Ведь лорд Жером обещал…

«Хитрая, наглая, мерзкая, поганая маленькая ведьма! – возмущенно подумал Вальдорн. – Однако какова актриса!»

Лакей ошарашенно посмотрел на наместника и подумал: «О Храм, если он сейчас окочурится, я могу остаться без работы. Или… без головы!»

Эта мысль ледяной волной паники окатила его маленькие мозги. Парень принялся дергать за узорчатый шнур звонка так, что едва не оторвал его, и орать во всю мощь легких:

– Лекаря!!! Лекаря!!! Наместнику плохо!!!

Начался жуткий переполох, сбежались слуги. Вальдорна подняли и перенесли на ближайший диван пошире, способный вместить одеревеневшее раскоряченное тело. Послали за лекарем и магом-целителем. Но мага не нашли, тот с утра отправился за город на сбор каких-то редких трав, цветущих лишь три дня в году, зато отыскали лекаря. Через пару секунд взъерошенный Демис влетел в зал и начал совать под нос хозяину одну за другой все имеющиеся склянки с ароматическими солями, запах которых сшибал с ног перепуганных слуг даже в другом конце зала. Наместник злобно сверкал глазами, не имея возможности даже поморщиться. Мысленно он уже подписал лекарю смертный приговор.

– Интересно, – спросила Элия у ввалившегося в зал вместе с толпой лорда Жерома (тот бродил поблизости, гадая, чем окончится разговор наместника с дерзкой сказительницей и не понадобится ли его вмешательство, чтобы помочь девушке), – что сдохло для того, чтобы получился такой дивный аромат?

– Не знаю что, но разлагалось оно долго, – меланхолично заметил господин искусств. – Кстати, моя дорогая, вы не в курсе, что за недуг приключился с наместником? – Он с легкой улыбкой посмотрел на принцессу. В полунасмешливом тоне лорда Жерома проскользнули нотки уважения к бесстрашной девушке.

– Сама теряюсь в догадках, лорд. Наместник был так… не сказать чтобы весел, но бодр и энергичен. И вдруг такое несчастье, его разбил паралич, – язвительно отозвалась принцесса.

– Бывает, – смекнув, что сказительница не так проста, как кажется, хмыкнул мужчина и предложил Элии руку. – Пойдемте, не будем мешать исцелению таинственной болезни его светлости. Кстати, вы не собираетесь покинуть дворец? – воспользовавшись суматохой, украдкой уточнил Жером.

– Не выступив перед его занедужившей светлостью? Ни за что! Остаться и развлечь больного есть прямой долг истинных сказителей, – отвергла богиня завуалированное предложение к бегству.

– В таком случае я сочту за честь лично препроводить вас в отведенные комнаты, – предложил господин искусств, гадая о том, что же на самом деле произошло между наместником и сказительницей и почему она так уверена в собственной безнаказанности: из природного легкомыслия или напротив.

– А разве господин искусств обязан показывать комнаты скромным сказителям? – задорно поинтересовалась девушка, как только они вышли из зала.

– Нет, – признался мужчина, тая улыбку в синих глазах. – И обычно мы размещаем их в парковых флигелях, но для столь выдающихся сказителей сделано исключение. Кроме того, мне хотелось бы продолжить столь грубо прерванный… разговор об иллюзиях.

– Приятно поговорить об иллюзиях со знающим и тактичным человеком, – кивнула принцесса, погладив тонкую, но сильную руку мужчины.

Глава 17
Укрощение строптивых – 2

Когда Вальдорн наконец осознал, что снова может двигаться, первым делом он наградил несчастного лекаря весомой оплеухой, от которой Демис отлетел к самым дверям зала. Затем наместник встал на подрагивающие конечности и попытался привести в норму частично занемевшее тело. Похоже, у него напрочь отшибло память о координации движений и прямохождении на двух конечностях.

– В-ва-ша светлость… – прозаикался кое-как поднявшийся с пола Демис, потирая ушибы и печально оглядывая порванный камзол, за который только десять дней назад выложил целых два золотых полуальша. Вдобавок на ткани проступало пятно от расколовшейся нюхательной склянки.

– Я не убил тебя только потому, что ты хорошо «лечишь» мою жену, – процедил наместник и добавил про себя: «Пока». – Теперь пшел вон, идиот! Все убирайтесь! Вон!

Никто не заставил Вальдорна повторять сию «тактичную просьбу» дважды. Зал опустел в считаные мгновения как по волшебству, небольшая пробка образовалась лишь в широких дверях помещения, куда кинулись все слуги разом, стремясь скрыться с глаз гневливого господина.

«Ведьма! Проклятая сука! Берегись! Теперь все будет по-моему!» – взбешенно решил наместник и, позвонив в колокольчик, рявкнул:

– Вильна ко мне!

Шпион не заставил себя долго ждать. Маленький, неприметный Вильн всегда был под рукой в случае нужды, и наместник сам не заметил, как тот стал незаменимым.

– Где девчонка-сказительница? – нетерпеливо бросил мужчина.

– В одной из маленьких свободных комнат в левом крыле, недалеко от библиотеки. Их с братом разместили там, – дал развернутую справку Вильн.

– Показывай! – процедил Вальдорн.

– Конечно, ваша светлость! – покорно кивнул шпион, не заостряя внимания наместника на том, что это работа лакеев, и шустро засеменил по коридору.

Наместник направился следом за ним ускоряющимся шагом настигающего добычу охотника.

– Вот комната девушки! – Шпион указал на дверь. – А сказителю отвели соседнюю.

– Понятно. Иди, – уже почти спокойно, с наигранным безразличием бросил Вальдорн и направился дальше один.

Как только Вильн исчез за поворотом в противоположном направлении, наместник быстро вернулся к двери и дернул за ручку. Оказалось заперто. Тогда Вальдорн с силой ударил ногой в дверь. Хрупкая задвижка не выдержала, и мужчина ворвался внутрь, ожидая увидеть дрожащую от страха перед возмездием девчонку, сообразившую таки, что именно натворила, и перепуганную настолько, что даже не успела или не смогла сбежать из дворца.

Вместо этого на широкой кровати в углу лорд Жером доводил начатое в зале «прослушивание» сказительницы до логической кульминации. Он был так увлечен этим процессом и вдохновлен сверх меры, что даже не обратил на хозяина ни малейшего внимания. Вальдорн побелел, сжал кулаки и, резко развернувшись, вышел, с такой силой шарахнув дверью о косяк, что бедняжка едва не слетела с петель. При всей необузданности нрава наместник действительно не был лишен эстетического вкуса, и начинать искусную месть со стаскивания своего господина искусств с дерзкой девчонки показалось ему донельзя вульгарным.

Вслед мужчине вперемежку со страстными стонами Жерома полетел язвительный вопрос Элии:

– Куда же вы, Вальдорн?! Присоединяйтесь!

Мужчина до хруста сжал челюсти, борясь с всепоглощающей яростью и желанием, сжигавшим его, мощным настолько, что на пару секунд идея вернуться и присоединиться показалась наместнику почти стоящей.

«Эта наглая девчонка, эта стерва в очередной раз унизила меня! Сделала из меня идиота! Да я ее в порошок сотру! Но сначала возьму ее! А впрочем… – Наместнику вспомнились сладострастные крики Жерома, прекрасное тело сказительницы, извивающееся в наслаждении, и его посетила совершенно сумасбродная, глупая, сумасшедшая идея, чье появление точно рассчитала богиня, превосходно знающая мужчин, свою власть над ними и изучившая не только нрав Вальдорна, но и его тайные страсти. – Что, если попробовать по-другому? Ей не по вкусу грубость? Дерзкой девочке нравятся обходительные мужчины? Значит, сыграем в игру. Наденем маску и побудем немного гостеприимным хозяином. Милым, добрым, щедрым. – Он саркастически усмехнулся. Сама идея о том, что расположения ехидной красотки-сказительницы можно добиться без применения насилия, привлекла наместника своей свежестью и своеобразием. То-то девица изумится! Вальдорну неудержимо захотелось, чтобы Элия сама, именно сама упала к его ногам, сраженная элегантностью, красотой, мужественностью и прочими несравненными достоинствами наместника. – Посмотрим, как она ответит на это. Я все равно получу то, что хочу! Тем более никогда не поздно вернуться к первому варианту! И рано или поздно я к нему вернусь и отомщу сучке за все! Но пока не будем спешить. Позабавимся».

Приняв это решение, мужчина, мурлыча под нос романтическую балладу, исполненную давеча Эвереттом, отправился на третий этаж к жене, чтобы сорвать остатки злобы и стыд за унижение на глупой покорной клуше.

Часа через два лорд Жером нашел в себе силы оторваться от прелестей сказительницы. Вернувшись в реальный мир, он сел на кровати и, меланхолично застегивая поднятую с пола рубашку, задумчиво уставился на дверь.

Что-то в ней явно было не так. Через несколько секунд до господина искусств дошло, что именно: собственноручно закрытая им не так давно задвижка висела на одном гвозде. На месте прежнего ее пребывания красовалась свежая выщербина.

– Кажется, я что-то пропустил, – настороженно заметил мужчина, нахмурив брови.

– А, ничего особенного, – беспечно откликнулась принцесса, сладко потягиваясь всем телом. – Заходил его светлость, но как я ни приглашала его остаться, не захотел.

Лорд Жером оторопело уставился на девушку, а потом безудержно, до слез расхохотался. Отсмеявшись, господин искусств попытался прикинуть, насколько большие неприятности грозят ему и девушке. Судя по тому, что отряд стражников еще не тащил их в темницу на свидание с палачом, вселенской катастрофы не произошло. Но почему ее не произошло, пока оставалось для господина искусств неразрешимой загадкой.

– Может быть, вам с братом лучше скрыться из города? – заботливо поинтересовался мужчина, зная бешеный нрав скорого на расправу хозяина.

– Нет, не думаю. Не стоит волноваться. Я смогу о себе позаботиться, – невозмутимо возразила богиня.

– Да уж, – хмыкнул лорд Жером, вспоминая о том, как умело сказительница обездвижила наместника. – Но все-таки будь поосторожнее. И если что, обращайся, я помогу вам быстро исчезнуть с глаз его светлости. Не найдешь меня, спроси Вильна. Он передаст. Конечно, у наместника есть стража, маги и шпионы, но и у меня имеются кое-какие связи.

– Договорились, – кивнула принцесса, понимая, что не стоит сразу отказываться от предложенной помощи. Вдруг игра с наместником окажется опаснее предполагаемой? Богиня намеревалась использовать господина искусств, но отдавала себя отчет, что в иной ситуации этот обаятельный и тонкий мужчина легко мог бы стать ее настоящим другом.

Собираясь в случае необходимости помочь прелестной девушке, лорд Жером не слишком волновался на свой счет. Характер наместника был ужасен, но лучшего кандидата, чем тот, что сейчас занимал должность господина искусств, обеспечивающий досуг его светлости, подыскать было почти невозможно. Ни один придворный хлыщ не смог бы заменить Жерома, и Вальдорн это прекрасно понимал. При всей его вспыльчивости и жестокости расчета и осмотрительности наместнику было не занимать.

– У тебя восхитительные ноги, – отметил мужчина, мечтательно глядя, как Элия натягивает чулки на стройные икры.

– О, я и целиком недурна, – небрежно тряхнула головой принцесса.

– Ты бесподобна! – рассмеялся господин искусств, потянувшись к сказительнице и вновь нежно целуя ее шейку.

– Да, именно так, – в свою очередь, пройдясь рукой по длинным седым волосам кавалера, констатировала Элия, повернувшись к нему спиной, чтобы он застегнул платье.

Но тут приятная болтовня любовников была прервана.

– Ага, не заперто! Зайдем? – донесся из-за двери голос Джея, и они с Эвереттом нарисовались на пороге.

Провожавший их слуга поспешно ретировался. Уставившись на измятую постель и парочку, сидящую на ней, менестрель, старательно отводя глаза, почему-то никак не желавшие изучать вместо дивных изгибов спины сказительницы невинный узор ковра и пейзаж за окном, сконфуженно пробормотал:

– Ой, извините!

Джей позеленел и сжал ремешки сумки Элии так, что у него побелели костяшки пальцев. Как бы хотелось богу сжать сейчас этими пальцами кинжал и погрузить его в сердце самодовольного мужчины, воспользовавшегося благосклонностью богини!

– Нагулялись, мальчики? – весело и ничуть не смущенно спросила девушка, встряхивая растрепавшимися волосами и подбирая с маленького столика поодаль шпильки.

– Мы-то нагулялись. Надеюсь, ты тоже уже «наговорилась», – мрачно заметил принц, прикрывая многострадальную дверь и в сердцах швыряя сумку сестры в кресло.

– Ну о таком важном деле, как разговор об иллюзиях, никогда нельзя сказать наверняка, – задумчиво протянула девушка, окидывая ласковым взглядом господина искусств, и промурлыкала: – Возможно, нам захочется побеседовать еще…

– О, я обожаю разговоры об иллюзиях, – охотно подтвердил лорд Жером и откровенно улыбнулся, поднимаясь с измятой кровати.

– Милый друг, в сумке лежит расческа. Подай мне ее, пожалуйста, – обратилась принцесса к Эверетту. – Джей так грубо бросается моими вещами, что я не могу доверить ему столь ответственное поручение!

Менестрель закивал и охотно кинулся выполнять просьбу девушки, чтобы хоть чем-то занять руки и скрыть отчаянно алеющее лицо. Принц отреагировал на вотум недоверия презрительным фырканьем и демонстративным скрещиванием рук на груди.

– Благодарю вас за интереснейшую беседу, дорогая, – между тем проникновенно сказал господин искусств, поцеловав ручку Элии. – Мне, к сожалению, пора возвращаться к своим обязанностям. После всего, что произошло, – мужчина пожал плечами, не зная, что ему делать: то ли смеяться, то ли переживать, – я понятия не имею, когда его светлость захочет выслушать ваше выступление и захочет ли вообще. Но советую вам не отлучаться из дворца надолго, даже для прогулки в парке, чтобы мы могли своевременно отреагировать на желания наместника и принять меры. А сейчас время-то обеденное. Эверетт, мальчик мой, проводи своих друзей на кухню. Я пришлю кого-нибудь починить дверь.

Лорд Жером поцеловал принцессу в губы и вышел, демонстративно не замечая разъяренных «опекунских» взглядов Джея.

– Что значит «после всего, что произошло»? Что ты успела натворить в мое отсутствие? – многозначительным взглядом указывая на едва держащуюся на петлях дверь и сломанную щеколду, настороженно спросил принц, когда господин искусств покинул их общество.

Тщательно уложив длинные волосы, принцесса кинула расческу обратно в сумку и беспечно отмахнулась:

– Неважно, а вот перекусить я бы не отказалась. Но на кухне сейчас, должно быть, не продохнешь от жары. Лучше сходите, мальчики, принесите что-нибудь в комнату. Надеюсь, здесь могут предложить еду на вынос?

– Ах, ваша светлость приказали?! Ваш покорный слуга уже бежит! – Злобно фиглярствуя, Джей сдернул с головы воображаемую шляпу и изобразил глубокий поклон.

– Нет, я передумала. Моей светлости не угодно, чтобы ты, сердитый брат, доставил мне пищу, – тут же решила Элия, взмахнув рукой. – Еще плюнешь туда по дороге и отравишь!

– Я охотно сбегаю на кухню и попрошу Рину собрать нам чего-нибудь поесть, – вежливо вставил Эверетт, радуясь уже тому, что хоть как-то может услужить любимой, и, получив благодарный согласный кивок, исчез за дверью.

– Ах, ваша светлость мне не доверяет! Я этого не вынесу! – Принц картинно вскинул руки, закрывая лицо. Однако сквозь растопыренные пальцы проглянули хитрые голубые глаза, внимательно изучающие реакцию сестры. – Пойду топиться! – заключил Джей и побежал догонять Эверетта, вновь от души хлопнув многострадальной дверью.