Текст книги "Месть богини"

Глава 20
Приглашения и признания

Проснувшись, принцесса с удовлетворением констатировала, что солнце уже вскарабкалось на небо достаточно высоко, минут пять понежилась в постели и наконец встала. Умывшись из кувшина (отсутствие ванны уже начало немного раздражать), девушка надела в качестве приманки для альвионцев темно-синее декольтированное платье. Помешкав, дополнила наряд кружевной мантильей, чтобы не выглядеть без нужды слишком вызывающе. И начала думать, как навязаться в компанию к гостям из Альвиона. Но ничего более дельного, чем вчерашнее предложение Джея, в голову не пришло.

– Да будет на все воля Случая, – повторила девушка слова брата. Элия и сама была уверена, что Силы, покровительствующие им в путешествии, услышат и помогут. Судьба охотно ведет по жизни тех, кто готов следовать ее вехам, не брыкаясь в жалких попытках сопротивляться воле Сил и Творца.

Начиная причесываться, принцесса услыхала стук в дверь.

– Если это ты, Джей, то открывай сам, у меня заняты руки, – крикнула Элия.

Через секунду на пороге нарисовался радостно улыбающийся принц.

– Прекрасное утро, сестра, – заявил он, бросил на стол свою помятую шляпу и звучно чмокнул принцессу в щеку.

Эверетт, сопровождавший бога на утренней прогулке по дворцу и его окрестностям, робко просочился в комнату вслед за Джеем.

– Доброе утро, Элия, – нежно, словно наслаждаясь каждым звуком в имени девушки, произнес он. – А я думал, что у вас заперто. Что, вчера так и не починили задвижку? – изумился юноша.

– Нет, конечно, починили, – улыбнулась девушка.

– А я и не знал, что теперь она открывается и снаружи, – протянул менестрель. – Наверное, какая-нибудь новая хитрость слесаря Тиса. Интересная конструкция.

– Конструкция старая, – успокоила его девушка. – Просто для Джея все открывается каким угодно образом: и снаружи, и изнутри.

– Я так не умею, – искренне огорчился юноша.

– Зато ты поёшь, – ухмыльнулся принц. – Кстати о песнях. Элия, я поймал Эверетта в коридоре, и под давлением обстоятельств в виде моих настойчивый и грязных приставаний он согласился не только показать мне сад наместника, но и исполнить для нас еще что-нибудь.

Впрочем, «случайно» изловить менестреля у комнаты принцессы было не слишком сложно, юноша с раннего утра слонялся поблизости в надежде увидеть любимую.

– Я с удовольствием, если вам хочется, – тихонько ответил Эверетт, опустив глаза. Его игру на лютне и голос хвалили частенько, но никогда еще этого не делала девушка, которая была ему совсем не безразлична.

– Очень хочется! Но для начала, Джей, не сходишь на кухню? Я не способна получать удовольствие от искусства на голодный желудок.

– Я сказитель, а не официант, – встав в позу, гордо заявил принц, но, поймав многозначительный взгляд сестры («Вот сейчас все брошу и пойду на кухню сама, бездельник, но тебе потом достанется по первое число!»), добавил: – Хотя ради тебя готов на все! – и исчез за дверью.

В ожидании Джея Эверетт неловко притулился на краешке кресла. Юноша посмотрел на Элию, открыл было рот, желая что-то сказать, но промолчал. Через несколько минут (принцесса продолжала не торопясь расчесывать волосы) он, набравшись храбрости, неуверенно начал:

– Элия… я… я… хотел вам сказать… – неловко зашептал Эверетт, – вам… что вы самая… самая прекрасная женщина на свете! Элия… я… я… вас…

– Завтрак вашей светлости, – провозгласил «очень вовремя» появившийся на пороге с подносом Джей.

Менестрель стушевался и замолчал. Принц с подозрительной жалостью (редкой гостьей жестокого сердца) покосился на него, поставил поднос на стол и приземлился на диванчик рядом с сестрой. Девушка закрепила прическу последней заколкой и одобрительно кивнула. Сдобные булочки, посыпанные сахарной пудрой и орешками, джем, масло и кувшин со здешним вариантом травяного отвара радовали голодный взгляд. Потом заботливо спросила менестреля:

– А ты, Эверетт, завтракал?

Юноша кивнул, Элия улыбнулась ему и принялась за еду.

– А почему ты не спрашиваешь, завтракал ли я? – обиженно проворчал Джей и потянулся за булочкой.

– Потому что ты на голодный желудок не способен донести чужой завтрак до места назначения, даже если это завтрак твоей сестры, – пояснила богиня, но, увидев, что принц набирает воздуху, чтобы разразиться очередной возмущенной тирадой, снизошла до вопроса: – Ладно, ты завтракал?

– Завтракал, – буркнул принц.

– Тогда не лапай мои булочки! – Элия слегка шлепнула брата по руке.

– Жадина! – заголосил принц, привычно паясничая. – Я из сил выбиваюсь, подносы таскаю, я она!!!

– Я не жадная, а экономная, – деловито пояснила девушка, но все-таки смилостивилась: – Так и быть, одну булочку можешь взять!

Принц тут же выбрал самую большую, щедро намазал ее маслом и джемом и принялся с удовольствием жевать. А «экономная» Элия протянула еще одну менестрелю. Тот неловко принял сдобу и отчаянно покраснел, когда его тонкие пальцы коснулись руки девушки. Есть пареньку не хотелось – какой аппетит, когда о высоком чувстве поет душа! – но, поскольку булочку ему вручила любимая, Эверетт начал жевать. Да и занятый рот оказался кстати, ведь смущенный юноша почти потерял дар речи.

После того как сестра покончила с завтраком, Джей собрал посуду и понес ее назад, ворча на ходу, что скоро станет заправским официантом. Можно будет бросать работу сказителя и устраиваться подавальщиком в какой-нибудь трактир. Вон хоть в «Десять кур» вернуться, где и кормят неплохо, и по женской части обслуживают бесплатно!

Пока Джей отсутствовал, Эверетт, хоть и доел булочку, измятую и истерзанную нервными пальцами, все равно не нашел в себе сил вымолвить хоть словечко. А Элия разговора не заводила, дабы не давать мальчику шанса выказать свои чувства. Чтобы скрыть смущение, юноша взялся за лютню.

Едва принц вернулся, менестрель решил попытаться сделать признание, если не словами, так музыкой. Преодолевая отчаянную стеснительность, юноша запел балладу, которую сочинил нынче бессонной ночью, грезя об Элии.

Утром наместник решил забрать из библиотеки отложенные вчера книги и немного почитать. Прекрасное настроение и сладострастные мечты о покорении красотки-сказительницы несколько омрачались мыслью о бале в честь гостей из Альвиона, намеченном на сегодня, и о скором выздоровлении посланцев. Спустившись на этаж ниже, Вальдорн не спеша шел по коридору, мысленно рисуя подробности предстоящей встречи с Элией. В его размышления гармонично вписался перебор лютни.

Звук доносился из комнаты, отведенной сказительнице, из-за той самой двери, которую Вальдорн вчера почти снес с петель.

«Хм, мой менестрель дает ей сольный концерт! Очень интересно!» – с легким раздражением подумал Вальдорн, распахивая дверь.

Сидящие на диване сказители подняли на наместника глаза. Завороженный исполняемой песней Эверетт не слышал и не видел ничего, кроме светлого образа любимой.

Однако баллада и в самом деле была чудо как хороша, поэтому Вальдорн знаком руки велел сказителям не тревожить менестреля и, прислонившись к косяку, стал слушать пение юноши, полуприкрыв глаза. Музыка Эверетта нашла странный отклик в душе наместника.

Этим же утром, чувствуя себя значительно лучше и уже не бегая наперегонки до ближайшего сортира, принцы Альвиона и советник Отис встретились за завтраком в гостиной.

– Ну так что, уезжаем сегодня? Чего тянуть-то? – сказал Кальм, откинувшись на спинку стула и ковыряя вилкой в зубах.

– Я уже отдал приказ собирать вещи, – промолвил Алентис, крутя в руке хрустальный бокал с вином.

– Но, ваши высочества, сегодня вечером наместник устраивает второй бал в нашу честь. Вежливость требует, чтобы мы остались или по крайней мере выразили Вальдорну сожаление в связи с невозможностью присутствия, если уж вы решили так спешно покинуть Альш, – занудил Отис.

– Ну так иди и вырази, – брякнул Кальм, раскачиваясь на стуле.

– Да, советник, ступайте, – дозволил Алентис, поведя ладонью.

– Господа, моего присутствия недостаточно, будет лучше, если я пойду в качестве сопровождающего кого-то из вас, – заупрямился мужчина.

– Сходи, брат, – надменно кивнул Алентис. – Много чести будет наместнику, если пойдет старший принц Альвиона.

– А что, необходимость видеть твою рожу – это честь? – невинно осведомился Кальм.

– А вообще-то нет, я пойду сам: дело слишком ответственное, чтобы доверить его младшему, – снисходительным тоном промолвил Алентис, пытаясь добиться от брата нужного действия старым как мир и примитивным способом. – Забавно будет посмотреть на физиономию наместника при вести о нашем отбытии, – усмехнулся он.

– Ну уж нет, пойду я! – взвился Кальм. – Давайте, советник, пока я не передумал.

«Глупость, может, и не порок, но для королевской семьи ничего хуже быть не может», – скорбно вздохнул советник, переделав старинную поговорку на новый лад, и поднялся с кресла.

Выйдя в коридор, Отис ухватил за плечо первого попавшегося слугу:

– Где мы можем найти наместника?

– Я… я доложу о том, что вы желаете его видеть, – промямлил слуга.

– Сейчас! – рявкнул Отис, теряя терпение при виде подобной вопиющей беспомощности.

– К-кажется, он пошел в библиотеку, – выдал «государственную тайну» испуганный парень.

– Проводи! – приказал Отис.

Взмахом руки советник велел страже оставаться на месте, и они с принцем последовали за слугой.

Спустившись на второй этаж, альвионцы двинулись прямо по коридору. Но, не доходя до библиотеки, Отис заметил полуоткрытую дверь, из-за которой лилась чудная мелодия. Красивый юношеский голос пел о вечной любви. Прислонившись к дверному косяку, стоял наместник и слушал балладу. Надменное породистое лицо мужчины смягчилось, стало меланхолично-задумчивым и каким-то мечтательным.

Кальм тут же сунул нос в комнату, чтобы узнать, что так заинтересовало Вальдорна. Молоденький юноша, тоскливо воющий что-то, аккомпанируя себе на лютне, не произвел на принца особого впечатления. Принц предпочитал песни застольные и неприличные, уважая их не столько за гармонию звука, сколько за содержание. Зато кроме лютниста на диване в комнате был кое-кто поинтереснее: какой-то парень и девушка. И какая девушка! Она была чудо как хороша. Кальм жадно оглядел изящную фигурку – длинные ножки, тонкую талию, шикарный бюст, полускрытый кружевом накидки. «Таким грудкам в платье тесно. Выпустить бы их на волю…» – подумал принц, никогда не умевший держать себя в руках, с нарастающим возбуждением представляя себе этот увлекательный процесс.

В это время закончилась баллада и в комнате воцарилась тишина, которую Кальм поспешил нарушить заявлением:

– О, у вас, наместник, менестрели выступают, а мы там скучаем.

– Ваше высочество! Советник Отис! Какая радость! – делано изумился Вальдорн с официальной улыбкой на лице. – Как ваше самочувствие? Чему обязан столь ранним визитом?

– Просрались и живы! Собственно говоря, мы зашли сказать вам, что сегодня же уезжаем из вашей гостеприимной провинции, в которой умеют готовить потрясающие лекарства. Надеюсь, лекарю уже отрубили голову? – грубо и едко ответил Кальм.

– Конечно, ваше высочество, он понес заслуженное наказание, – не моргнув глазом привычно выкрутился Вальдорн, надеясь, что принц не потребует демонстрации расчлененного тела Демиса. Впрочем, если потребует, лекаря казнить недолго, жаль, правда, замену придется подыскивать.

К счастью Демиса, не имея столь кровожадных намерений, парень уже обращался к Элии:

– А ты, крошка, кто?

– Ваше высочество… – Девушка встала с дивана и присела в низком реверансе, мантилья соскользнула, открывая прекрасный вид сверху на содержимое ее декольте. – Мы с братом сказители. Джей рассказывает, а я плету иллюзии.

– Хм, ну-ка, сбацайте что-нибудь покороче – на пробу, – оживился принц.

Джей тоже поднялся с дивана, встал в позу и торжественно начал:

– Ползет черепаха вокруг бочки и думает: «Ё-моё, когда же этот забор кончится!»

Элия проиллюстрировала.

Кальм хохотнул: действительно коротко! Снисходительная полуулыбка наблюдающего за происходящим советника стала чуть более широкой и менее кислой.

– Короче, наместник, – нахально заявил Кальм, фамильярно похлопав его светлость по плечу, – дорога нам предстоит длинная и скучная. Мы берем с собой менестреля и сказителей в качестве компенсации за ошибки вашего лекаря.

Настроение Вальдорна, вознесшееся до небес при известии о скором отъезде окаянных гостей, камнем рухнуло вниз. Отдавать лучшее сокровище его музыкальной коллекции – Эверетта – наместник совсем не собирался. А сказители, к несчастью, ему не принадлежали. Планы Вальдорна относительно предстоящего «разговора об иллюзиях» рушились на глазах. Оставалась лишь надежда, что своенравная девица сама не захочет ехать в Альвион.

– Ваше высочество, я был бы бесконечно рад незамедлительно исполнить оба ваших желания, но менестрель не раб, он лишь работает на меня. Если Эверетт пожелает отправиться с вами, я буду счастлив, но приказывать ему не могу. Сказители же – люди вольные. Они получили приглашение выступить во дворце, не более. Так что договариваться с ними вам придется самому, – подчеркнуто вежливо объяснился Вальдорн.

– Ну что, крошка, и вы, парни, поедем с нами в Альвион? – небрежно спросил Кальм, даже не ожидающий отказа.

– Мы с Джеем давно мечтали посетить этот великий Мир Узла, ваше высочество! – восторженно откликнулась Элия, подтверждая согласие, Джей энергично кивнул.

– Я тоже! – воскликнул Эверетт и виновато покосился на наместника, чувствуя себя немножко предателем.

Джей взглянул на него как на умалишенного, вспоминая предсказание храма. Вальдорн, не ожидавший такой черной неблагодарности от избалованного сопляка, скрипнул зубами.

– Замечательно. Через пару часов за вами пошлют. Собирайтесь, – покровительственно объявил Кальм.

– Ваша светлость, перед отъездом нам надо еще кое-что уладить. Обсудим распоряжения Альвиона. Подумаем, как можно компенсировать наше отсутствие на сегодняшнем балу… – Советник почти выволок из комнаты упирающегося и все еще надеющегося что-то изменить наместника.

А Кальм поспешил к брату – хвастаться тем, как «умыл» напоследок наместника да вдобавок раздобыл забаву на дорогу.

– Э-э-э… Я все-таки тоже решил поехать… – почти прошептал Эверетт, когда за принцем закрылась дверь, и окончательно смутился под укоризненными взглядами Элии и Джея.

– Мы слышали, – мрачно констатировала принцесса.

– Я без вас не смогу. – Зеленые глаза юноши, устремленные на Элию, наполнились слезами. То, что он, мучительно стесняясь, не мог сказать, вырвалось само собой.

– Поэтому решил умереть, – еще более мрачно заключила богиня, с досадой подумав: «Ох уж мне эти блаженные романтики!»

– Лучше умереть, чем жить без вас! – патетично воскликнул немного расхрабрившийся менестрель.

– Джей. – Элия указала брату на дверь.

Как ни странно, принц молча подчинился, предоставив сестре право разбираться с безумцем самостоятельно.

– Элия! Я люблю вас! – недолго думая, пока его не прогнали вслед за сказителем, пылко признался Эверетт.

– Я вижу, милый. Поверь, мне приятно и дорого твое чувство, – промолвила богиня, приблизившись и взяв лицо юноши в ладони. – Но цена за удовольствие видеть тебя рядом и слушать твои дивные песни слишком велика, я не хочу платить смертью великого менестреля. Не могу и приказать тебе остаться, все равно не послушаешься. И все-таки подумай еще раз о том, как чудесна Дорога Миров, только открывающаяся перед тобой, как ты нужен им, сколько ты сможешь сделать для Вселенной, сколько песен написать и спеть.

– Ни по одной из дорог я не смогу идти без вас, – со всей безрассудной уверенностью юности твердо прошептал Эверетт. В его глазах стояли слезы, но упрямой решимости не поубавилось.

Поняв, что уговаривать юного влюбленного бесполезно, девушка сделала вид, что сдалась, и улыбнулась менестрелю:

– Ну что ж. Я услышала твое решение, милый.

– Я знал, что вы меня поймете! – восторженно воскликнул менестрель, как и всякий влюбленный, толкуя по-своему высказывание принцессы.

– Конечно, я тебя понимаю. – Девушка обняла юношу за плечи, Эверетт тут же не совсем умело, но пылко потянулся к ее губам. Принцесса провела рукой по его густым шелковистым волосам, затем погладила по шее, осторожно нажала на камень перстня с бирюзой, и в шею юноши вонзилась тонкая игла. Эверетт обмяк в руках богини. С лица паренька ушли тревога и волнение, он спокойно заснул.

Элия бережно перенесла менестреля на кровать, заботливо уложила и задернула полог балдахина. Прошлась по комнате, размышляя, кого бы послать на розыски лорда Жерома. Прикидку вариантов прервал тихий стук в дверь.

– Войдите, – бросила Элия, убедившись еще раз, что спящего менестреля не видно.

Некто попытался войти. Но безуспешно. Принцесса взглянула на дверь и выругалась сквозь зубы – поганец Джей, уходя, умудрился закрыть задвижку с внутренней стороны. Богиня подошла к двери, распахнула ее и увидела смущенно переминающегося с ноги на ногу Вильна.

– Чего тебе? – выгнула бровь принцесса.

– Его светлость велел разыскать сказительницу и передать ей приказ: явиться в розовую гостиную, – сообщил шпион, несколько минут назад пойманный Вальдорном в коридоре за шкирку и осчастливленный важным поручением господина, только-только вырвавшегося из цепких рук Отиса.

– Неужели? – усмехнулась принцесса настойчивости не желавшего проигрывать мужчины. – А ты, будь любезен, передай наместнику, что я буду ждать его в этой комнате, поскольку слишком много времени должна уделить сборам в дорогу к Альвиону. Но прежде найди мне лорда Жерома.

Вильн одурело уставился на девушку.

– Его светлость будет очень рассержен подобным заявлением, – неуверенно предостерег шпион Элию, думая, что, наверное, ослышался.

– А это уже не ваши проблемы. Не так ли, друг мой?

– Я вас предупредил. А лорда Жерома сейчас найду.

– Будь так любезен и не переживай. – Элия неожиданно лукаво улыбнулась Вильну и с ласковой насмешкой чмокнула его в нос.

Шпион кивнул, внимательно посмотрел на девушку, словно старался навсегда запомнить каждую черточку ее лица, и с завидным проворством исчез. Принцесса закрыла дверь, опустилась в кресло и приготовилась ждать. Через пять минут, стукнув для приличия в дверь в качестве предупреждения о своем появлении, в комнату вошел лорд Жером.

– Что, голубушка, решили попрощаться? – Господин искусств, уже оповещенный Вильном о предстоящем отъезде сказителей и менестреля, попытался заглушить тоску легкой иронией. Слишком быстро прекрасная незнакомка вошла в спокойную жизнь Жерома, а теперь столь же быстро должна была исчезнуть.

– Нет, мне нужна ваша помощь.

– И чего пожелает прекрасная сказительница? – просто спросил лорд Жером.

– Эверетт не должен ехать в Альвион, храм Судьбы предсказал ему смерть на этом пути. Вы должны помочь мне спрятать его до тех пор, пока не уедут гости, – четко проинформировала господина искусств принцесса.

– Думаю, вряд ли он согласится на это добровольно. Мальчик в первый раз в жизни по уши влюблен, видно даже слепцу. Или вы предлагаете мне связать его и заткнуть кляпом рот? – горько усмехнулся господин искусств.

– Есть методы попроще. Я уже сделала все за вас. – Элия откинула полог кровати и продемонстрировала мирно спящего юношу.

– И долго он будет пребывать в таком состоянии? – уточнил мужчина.

– Часов шесть, – прикинула богиня действие снотворного на хрупкого паренька.

– Хорошо, я спрячу мальчика. Впрочем, вряд ли альвионцы будут тратить свое драгоценное время на поиски запропавшего менестреля, – рассудил лорд Жером, не без основания подозревая, что юный певец был приглашен лишь за компанию с соблазнительной красоткой.

– Тем лучше, – пожала плечами Элия. – Я не хочу брать грех на душу, подталкивая Эверетта к смерти. Ему сужден путь великой славы на Дороге Миров.

– Знать бы, из каких миров приходят к нам такие загадочные сказители, – с легкой печальной улыбкой сказал лорд Жером, уже, как и Вильн, начавший серьезно подозревать, что его очаровательная любовница – кто или что угодно, но только не заурядная сказительница.

Чем больше он думал об Элии, тем более загадочной и манящей она казалась. Впрочем, мужчина был далек от мысли о том, чтобы устроить девушке допрос, вот только если бы она сама захотела довериться ему… Жером надеялся, что со временем они достаточно сблизятся для этого, но оказалось, что времени почти не осталось, впереди были не дни романтических встреч с той, которую он не постеснялся бы назвать и своей спутницей, а разлука…

– Знаете поговорку «Много будешь знать – плохо будешь спать»? Увы, к нашему случаю это вполне подходит, – серьезно ответила девушка.

– Тогда, быть может, перемолвимся напоследок хоть словечком об иллюзиях? – чуть севшим голосом попросил мужчина.

– Время для этих развлечений уже прошло, мой лорд, – не без легкого сожаления покачала головой принцесса, нежно погладив любовника, теперь уже бывшего любовника, по щеке.

Лорд Жером принял эту мимолетную ласку, натянуто улыбнулся, снял с отложного воротника черного камзола изящную рубиновую брошь и протянул сказительнице:

– Возьми тогда хоть это на память о наших беседах. А я их и так буду помнить вечно.

– Спасибо. – Элия тепло улыбнулась мужчине в ответ, принимая сделанный от всего сердца подарок, и нежно коснулась губами его губ.

Лорд Жером с жаром ответил на прощальный поцелуй. Потянувшись к его душе, истосковавшейся в сутолоке дней по настоящему чувству, принцесса привычно прошептала про себя: «Пусть в душе твоей не останется тоски и боли. Помни с радостью время, проведенное с богиней, и пусть та, что будет достойна твоей любви, поскорее появится рядом».

Коснувшись души Эверетта, Элия повторила:

«И тебе того же, мальчик».

Пусть сила богини была заблокирована, но энергии, вложенной Элией в Закон Желания и направленной на дело, соответствующее божественной сути, должно было хватить для исполнения задуманного.

Наконец господин искусств нехотя оторвался от сладких губ девушки и, бережно, словно ребенка, подхватив менестреля на руки, вышел за дверь, боясь обернуться, боясь, что не выдержит и, пав на колени, будет униженно, как ослепший от страсти мальчишка, молить о невозможном и ныне безвозвратно утерянном.

В это время в комнату Джея, собирающего вещи в наилучшем расположении духа – все прошло как по нотам, – просочился Вильн и тихо заметил:

– Я думаю, вам будет интересно узнать, молодой человек: ваша сестра почти приказала наместнику явиться к ней. Это может плохо кончиться. Лучше бы им не встречаться. – И шпион исчез за дверью.

Принц, бросив все, мгновенно вылетел в коридор, надеясь вытрясти из Вильна побольше. Но того и след простыл – небось опять ускользнул через потайной ход. Джей выругался сквозь зубы и решительно направился в комнату сестры. На пороге он нос к носу столкнулся с лордом Жеромом, уносившим куда-то спящего менестреля. Мужчины обменялись понимающими взглядами.

«Значит, хоть с мальчиком проблем не будет», – с облегчением подумал принц и вошел к сестре.

– До меня дошли слухи, что ваше высочество решило разъярить наместника напоследок. Как раз этого нам не хватало! – с порога бросил Джей.

– Это мое личное дело, милый, которое я должна закончить. Нашим планам оно ни в коей мере не повредит, – спокойно ответила принцесса, занимаясь сбором своих вещей.

– Значит, ты решила оставить Вальдорну сладкую память? – мрачно осведомился принц, сложив руки на груди.

– О, такую сладкую, что он никогда меня не забудет, – иронично хмыкнула принцесса.

– Возможно, оно того стоит, – горько прошептал Джей.

– Милый, – смягчившись, Элия решила объяснить свои действия, – я не могу оставить незаконченной начатую игру. Как ты не ушел бы от замка, к которому подбираешь отмычки, и не бросил бы начатую партию в карты. Наместник получит то, к чему стремится его душа, только для того, чтобы потерять навсегда. Это испытание назначено ему Силами. Что может быть досаднее и больнее?

– Более досадно быть твоим братом! – в сердцах воскликнул принц и, хлопнув бедняжкой-дверью, вылетел из комнаты.

«Все же повезло этому сукину сыну наместнику! И Жерому! О Тьма, но почему, почему самую потрясающую женщину во Вселенных угораздило родиться моей сестрой в придачу к куче братцев, из-за чего она, блин, блюдет себя, как девственница, чтоб мы, на хрен, не сцепились насмерть! Вот угораздило! Ну кто будет в силах смотреть на нее каждый день и знать, что у него не будет шанса познать ее?! Видеть такую грудь в вырезе платья и понимать, что никогда не коснешься ее. Смотреть на такие губы, осознавая, что никогда не поцелуешь их просто так, а не в качестве платы за сделку! О демоны Межуровнья, за что?!» – Вихрь безнадежных, яростных мыслей скрутил бога, слишком много времени проведшего бок о бок с юной богиней любви…

– Ах, вот как?! – прошипел наместник, в ярости отшвырнув бокал с вином.

Драгоценный хрусталь, жалобно звякнув, разбился о стену, дорогое вино расползлось кровавым пятном на обоях.

Вильн вжался в стену около двери, мечтая только о том, чтобы поскорее ускользнуть, пока наместник не метнул в него следующий подвернувшийся под руку предмет.

– Да что она себе позволяет, ничтожная тварь! Шлюха!!! Дрянь!!! – Заметив, что шпион все еще здесь, Вальдорн рявкнул так, что зазвенели стекла: – Вон!!!

Вильн, получив милостивое дозволение, тут же исчез.

«Все, хватит!» – решил наместник и, подгоняемый бушующим в нем гневом и горечью, понесся к комнате сказительницы и едва не столкнулся с парнем-сказителем в коридоре, у самых дверей дерзкой девчонки. Полный слепой ненависти, ярости и дикой неистовой зависти взгляд худощавого мужчины, почти пробежавшего мимо, странно подействовал на Вальдорна. Простолюдин, даже самый дерзкий и наглый, так никогда не посмел бы смотреть на наместника, плебеи на такое не способны. Так мог бы взирать на врага лишь равный. Наместник был несдержан в гневе, жесток, мстителен, но никогда не был глуп. Затуманенный пеленой ярости рассудок заработал. Своенравное поведение гордой женщины, ее красота, властная повадка – теперь все находило логичное объяснение и оправдание. Не зарвавшаяся нахалка дерзила Вальдорну, но равная вела какую-то свою тайную игру, возможно игру с Альвионом. Недаром же сказители появились в Альше так вовремя… Как бы то ни было, Вальдорна сейчас совершенно не беспокоили проблемы Мира Узла, куда больше волновали собственные нереализованные планы. Гневное бешенство стало стихать. Когда его светлость вошел, даже не хрястнув дверью о косяк, в комнату девушки, внешне он был почти спокоен. И вместо рвавшегося с языка еще минуту назад: «С каких это пор ты командуешь в моем дворце, девка?!» – Вальдорн задумчиво заметил:

– Кажется, твой брат, сказительница, готов был меня сейчас убить.

– Это только кажется, ваша светлость. Он убил бы вас лишь в том случае, если бы думал, что вы опасны для меня, – с безмятежным спокойствием отозвалась принцесса, складывая вещи.

– И куда бы вы дели труп? – заломил бровь Вальдорн.

– Спрятали бы под иллюзией или инсценировали самоубийство, мы все равно уезжаем, вас же хватились бы нескоро, а обнаружив, вряд ли стали доискиваться причин гибели, в любом случае, мы были бы далеко, – с прежней безмятежностью ответила Элия и легонько вздохнула. – Жаль, что уже пора прощаться. Мы с вами так и не закончили игру.

– И каков был бы финал? – против воли захваченный, словно околдованный, странным разговором уточнил наместник.

– О, тут все зависело бы от вас… – протянула богиня.

– От щедрых даров? – цинично усмехнулся мужчина, кивнув на перстень Элии.

– При чем здесь это? – почти брезгливо поморщилась она, стянула украшение с пальца и протянула его Вальдорну. – Забирайте, мне нет нужды в ваших побрякушках.

Вместо того чтобы принять перстень, наместник поймал богиню за запястье и крепко сжал его, требуя ответа:

– Кто ты?

– Сказительница, – пожала плечами богиня.

– Ты кто угодно, но не сказительница. Кто ты? Кто тебя подослал?

– В данный момент я сказительница. А будь иначе, неужели, вы думаете, я была бы с вами откровенна? В любом случае наши пути пересеклись случайно и сегодня расходятся.

– И почему я женат на дуре? – не отпуская руки Элии, с неожиданной горечью бросил наместник.

– Политика, полагаю, – снова пожала плечами богиня. – Впрочем, третировать жену все равно некрасиво, лучше бы обрюхатили да спровадили в провинцию…

Элия еще говорила что-то, но Вальдорн уже почти не слушал ее, вцепившись и сжимая все сильнее тонкую руку. Лицо наместника было маской безумца. Он лихорадочно думал: «Нет, ее нельзя отпускать, невозможно… – В спутанном клубке чувств и образов у Вальдорна мелькнула идея: – Надо угостить сказительницу вином, в перстне снотворное, подсыпать, спрятать… Пусть альвионцы уезжают без нее…»

– Я свою шляпу у тебя не забывал?

Скрипнула дверь, у которой застыли Элия и Вальдорн, Джей сунул нос в комнату. Мгновенно наигранная веселость испарилась с физиономии бога, уступив место леденящей ярости. Не рассуждая, принц резко распахнул дверь шире, так, чтобы ее угол пришелся наместнику по голове. Сила удара была такова, что рука Вальдорна разжалась и он рухнул на пол в беспамятстве.

– Он причинил тебе боль, сестра? – прошипел Джей, лаская удавку, словно сама собой скользнувшую ему в руку. Кинжала такая тварь, как Вальдорн, была, на взгляд принца, недостойна.

– Нет, мы лишь говорили, – качнула головой Элия. – Все нормально, успокойся, дорогой, и возьми свою шляпу. Она на столе.

– А что с этим? – Бог брезгливо дернул носом в сторону отключившегося наместника.

– Полежит пока тут, – с легким разочарованием пожала плечами принцесса. – Жаль, конечно, что ты и дверь столь радикально поменяли мои планы касательно прощания с Вальдорном. Но, возможно, именно такова воля Сил… Так тоже неплохо, возможно, даже лучше всего… Давай-ка свали его на кровать, раз уж взялся помогать, помогай до конца, мой благородный рыцарь.

– Ну уж какой есть, – отбрехался Джей, весьма удовлетворенный собственной точкой, поставленной в разговоре сестры и наместника об иллюзиях.

Подхватив мужчину, он играючи перебросил его на пустующее ложе и задернул полог балдахина, словно опустил занавес в театре. Подобрав забытую шляпу, принц отвесил сестре преувеличенно церемонный поклон и исчез за дверью в несколько лучшем настроении, нежели входил. Правда, оно все равно оставалось весьма хреновым.

Элия подошла к приходящему в себя Вальдорну и одарила несостоявшегося любовника очередной порцией обездвиживающих прикосновений. Очнувшись, тот мог лишь молча беситься от сознания собственного бессилия и следить за богиней глазами.

– Прощай, Вальдорн, – бросила завершившая сборы принцесса, подошла к ложу и небрежным движением провела по растрепавшимся волосам наместника, словно приласкала на прощанье пса.