Текст книги "Работа для рыжих"

Глава 24
Буря под крышей, или Безумное явление

Рядом с умирающим больше нечего было делать. В комнате уже побывали все, кто должен, даже тот, кто всегда приходит последним. Это я про Смерть, ясное дело.

Надо же! Никогда не боялась умирать. Мне казалось, что там, за порогом, если проживешь эту жизнь как следует, тебя ждет… нет, не райские кущи, конечно, и не кило варенья и ящик печенья, которые только Мальчишу Плохишу сгодятся, а новая дорога. Она и будет лучшей наградой, настолько интересной, насколько заслужишь. Сегодня мои гипотетические предположения получили кое-какое зримое доказательство. Я узрела проводника, и он мне, пожалуй, понравился. Правда, прямо сейчас я в последний путь не собиралась, в этой жизни осталось много чего всякого ненатворенного. Вот взять хоть Гарнагово поручение! К тому же Киз от ослиноголовости не избавился, да и Гиз с Фалем по мне скучать будут, мы еще не успели друг другу осточертеть.

Темно-зеленый коридор уверенно вел нас в сторону очередной пары массивных дверей. Трое дворян обменивались на ходу тихими фразами. До меня долетали лишь обрывки, но и этого хватало, чтобы составить представление о переборе планов интриганов:

– …представить наследника к следующему Собранию Лордов?..

– …выдать найденыша за бастарда Аллария?..

– …невозможно, ни у кого из нас недостаточно веса…

– …мы не гер-грайолы Кизгизреи, большинства в Собрании не соберем…

– …если потребуют провести проверку, произойдет провал…

– …придется уступать…

– ….доклад о состоянии его величества лучше приберечь…

Да, быстро оправились, знатные стервецы! Уже придумывают, как посадить подсадную утку на лобное место и править за спиной этой марионетки. Ну-ну! Если уж я, впервые повидавшая короля, не верила в то, что Алларий был способен стать отцом без искусственного осеменения, то остальные и подавно такую лажу не проглотят. У троицы не найдется достаточно средств, чтобы закинуть их во все страждущие глотки и загребущие лапы.

Обмозговать детально тонкости разговора мне не дали. Вечно в этом замке что-нибудь эдакое случается, то тоннели обваливаются, то короли мрут! Теперь вот навстречу компании не шел, несся, не разбирая дороги, какой-то слуга с по-лягушачьи выпученными глазами и раззявленным в беззвучном крике ужаса ртом. Увидев трех важно шествовавших дворян, он притормозил и взвыл, будто ему на больную мозоль наступили:

– Коры! Беда! Беда! Надо стражу звать! В Тронном зале собраний такое… такое… такое…

– Что случилось? – недовольно скривились знатные господа, надеявшиеся, что хоть там, куда они направляются, все относительно благополучно. Ну или, на худой конец, привычно, в стандартных рамках подковерной борьбы за крохи власти.

– Там этот… страшный… шум, грохот, все рушится, а как я за дверь выбежал, так тишина снаружи. А что ему надобно, не поймешь, не разберешь…

– Ему? – На сей раз удивление выразил бело-сине-красный вельможа.

(По очереди, что ли, они выступают, чтобы конкуренты не заподозрили в сговоре и не ополчились всем кагалом?)

– Да-а, – замотал головой лакей как в приступе болезни Паркинсона и столь опасливо покосился в ту сторону, откуда примчался, что я сразу поняла: его ни пинками, ни под угрозой увольнения, ни за все золото мира не уговорить вернуться в зал, где творилось нечто или находился некто, творящий бесчинства.

Что у них там стряслось? Неужели какие-нибудь террористы? А может, артаксарским артефакторам надоело быть на подпевках у власти и они решили взять управление государством в свои руки? Нет, было бы так, Фегора намекнула бы. Наверное…

Извечная убежденность в своем превосходстве над ничтожными обывателями сыграла нужную роль. Дворяне брезгливо обогнули слугу – кажется, решили, что тот сбрендил, и поспешили к залу заседаний. Скорее всего, люди оптимистически посчитали: хуже, чем умирающий король, в их жизни сегодня уже ничего не случится, лимит масштабных гадостей исчерпан. Или реально не представляли, что в столичном замке, нашпигованном стражей, им – грайолам – может угрожать нечто существенное?

Всем свойственно ошибаться. Наши проводники убедились в сей аксиоме, едва распахнули дверь (из-за нее действительно не доносилось ни звука) и шагнули за порог. Мы убедились тоже. Екарный бабай! В роскошной зале творилось нечто несусветное. Там был такой разгром, словно Мамай прошел: стол и стулья перевернуты, раскиданы, картины и шпалеры сорваны со стен, тяжелые портьеры тоже, даже пара окон раскокана вдребезги, люди разбросаны так же, как вещи и мебель. Стоны раненых, испуганный вой, шелест невидимых крыл, запах крови, морской соли и дождя, льющегося с потолка. Ага, не с неба, а из складок лепнины. Посреди всего этого безобразия стояла высокая фигура в плаще, сотканном из тысяч лоскутков, и гневно, требовательно вопрошала:

– Где она? Вы видели, куда она удалилась?

Какой-то пожилой лорд с седыми волосами и шрамом на щеке, обнажив меч, собирался броситься в атаку на лохматого незнакомца, умудрявшегося оставаться сухим под потоками влаги. Кто-то, напротив, пытался забиться за опрокинутые столы в поисках хоть какого-то укрытия.

Ночной Странник. Тот, с кем мы успели свести знакомство на пустынной ночной дороге, явился сюда, привлеченный волной могущественной магии. Бродяга с васильковыми глазами и косами цвета спелой пшеницы, безумный и потерянный, тоскующий о утраченной любви. Несмотря на все ужасы, которые это создание успело учинить в зале, мое сердце сжалось от жалости. Я, не отдавая себе отчета в том, что собираюсь делать, шагнула вперед. Нет, только попыталась шагнуть. Стальные капканы рук и сомкнувшиеся спины телохранителей не дали мне такой возможности. Меня начали теснить к двери.

Братья хотели защитить, выпихнуть назад, в безопасный, относительно безопасный коридор свою магеву. Но что тогда будет здесь? Пока Ночной Странник лишь вопрошает, он даже не начал гневаться по-настоящему, а уже столько разрушений и жертв. Нельзя, нельзя убегать, его нужно остановить, а иначе Артаксар окажется обезглавленным. Король умирает, правительство, пусть коррумпированное и погрязшее в интригах, но худо-бедно функционирующее, будет уничтожено. Вот тогда в стране наступит хаос. Олицетворением коего является разгневанное создание в лоскутном плаще. Почему-то мне показалось – у него хватит сил, чтобы превратить в руины не только жалкий зал или даже замок, а и всю столицу.

Вошедшие с нами дворяне первыми попытались дать деру, почуяв опасность, но двери, выпустившие одного-разъединого лакея, даже не шелохнулись под судорожными рывками трех пар рук. Заперто!

Отступать некуда. Надо действовать иначе и не биться с этим могущественным созданием, способным прихлопнуть меня, как докучливую мошку, а попытаться достучаться до его рассудка, хотя бы до той крупицы его, что еще не успела погрузиться в пучину безумия.

– Хватит хулиганить, – с максимально беспечным и невозмутимым, но в меру строгим видом, как если бы вычитывала провинившуюся, но не понимающую, что набезобразила, бойкую псину, заговорила я. Попутно пришлось снять невидимость с маленького коллектива (меня и киллеров), но оставить ее на паре артаксарских спутников.

Вещать из-за надежных спин довольно высоких мужчин было не шибко удобно, потому я малость сжульничала – увеличила звучность голоса руной ансуз – для привлечения внимания. Чтобы отследить реакции буйствующего субъекта, пришлось привстать на цыпочки и по-птичьи вытянуть шею. Ну что, один-ноль в мою пользу. Главного добилась. Голову мэн в плаще в нужную сторону повернул и бесчинства приостановил. Совсем. Даже дождь неподвижными каплями замер в воздухе.

В свете дня, пусть даже омраченного дождичком и хаотично оборванными портьерами, блокирующими часть солнечных лучей, отчетливо была видна не только голова, но и шея мужчины в полураспахнутой рубашке, поверх которой накидывался оригинальный птицеплащ. А на шее… я этого ожидала, почти предвидела, но все равно отметила с удовлетворением как важное доказательство движения в правильном направлении. На шее ночного знакомца красовалось ожерелье, свитое в точно такой же манере, как и его более тонкая женская копия, которую мы оставили Фегоре.

– При прошлой встрече ты просил отыскать ее! – снова выкрикнула я.

Вот! Бинго! Теперь уже все внимание плащеносца сконцентрировалось на мне. Сосредоточилось так, будто лишь я единственная существовала в реальности, а прочее было не более чем пустынным миражом.

Все имеющиеся в наличии люди, пусть и удивленные явлением из ниоткуда еще троих незваных и нежданных гостей, не спешили вставлять пять копеек в начавшуюся беседу. Убежденные и устрашенные лучшим из арсенала возможных средств – действием, они шугались по ухоронкам, предпочитая лишь слушать и, возможно, выгадывать шанс напасть и всем скопом обезвредить могущественного безумца. Хотя на последнее у меня было немного надежды. Не считая того дядечки с мечом и еще пары грайолов с кинжалами, никаких воинственно настроенных масс, готовых вести неравный бой, не наблюдалось. Нежданное нападение застало знатное собрание врасплох. Какое уж тут сопротивление, если несколько стражников (наверное, охрана, прибежавшая на грохот) лежали слабо подергивающейся грудой железа у стеночки, как если бы их играючи отшвырнули всех разом, небрежно скатав в ком.

Кстати, интересно, а чего это наш ночной знакомец почтил своим присутствием заседание Собрания Грайолов? Что-то мы не слышали историй о вмешательстве Ужаса на Крыльях Ночи в политику Артаксара, он все больше клевал на магические фокусы, как рыбка на червяка. О-ба-на, фокусы! Ну конечно, если бы не драматичность ситуации, я бы стукнула себя по лбу. Что, как не фокус магической силы, представляли обновленный трон и прилагающиеся к нему артефакты правителя – символы и свидетели Изначального Договора. Такого мощного течения силы в королевстве не прослеживалось очень и очень давно. Именно это сорвало с места Темного Странника и заставило его нарушить устоявшийся график явлений стиля нуар в привычное время суток.

– Вы нашли ее? – Безумные глаза впились в наши лица с недоверчивым, маниакальным ожиданием, веря, боясь поверить и не веря разом.

– Мы видели ее и сказали, что ты ищешь и ждешь встречи, – осторожно ответила я. – Она тоже тоскует, помнит и любит.

– Я хочу ее видеть! Сейчас! – взревел собеседник и вместе с криком громыхнул гром, которого не могло быть в комнате, хлестнул по лицу, высекая слезы, яростный порыв ветра вкупе с ливнем.

Я устояла на ногах только потому, что меня держали двое. Грайолы, из тех, что стояли, повалились сбитыми кеглями.

– Она дала слово встретиться с тобой, когда баланс силы Артаксара восстановится! Я обещаю, вы скоро будете вместе. Время безумных странствий, ошибок, обид и терзаний подходит к концу, – продолжила я, очень надеясь, что он меня слышит, что дар служительницы – заставить слушать и слышать себя – подействует сейчас даже на такого, как он. – Нам осталось лишь восстановить Печать Изначального Договора. Прошу, успокойся и подожди зова, не буйствуй, ибо можешь невольно разрушить то, чему мы с таким трудом вернули прежнюю силу. Довольно разрушений! Они лишь продлят срок разлуки.

– Ты обещала…. – выдохнул Ночной Кошмар, ветер с дождем улегся.

Я с непередаваемым облегчением (сегодняшний день не щадил моих нервов) поняла: дошло! И даже не как до жирафа. Всего-то несколько минут понадобилось.

– Обещала, – согласилась я и, оглядев окружающий бедлам, где каким-то чудом все-таки сохранился в вертикальном положении на невысоком постаменте трон, пробормотала под нос: – Ну что ж, думаю, просить у тебя восстановить изначальный вид помещения нет смысла. Потому хотя бы перестань пугать да калечить людей и уходи.

– Я желаю приблизить час встречи! – маниакально заупрямился брошенный муж Фегоры и крутанулся вкруг своей оси.

Вновь поднялся ветер, я невольно зажмурилась. Но на этот раз порывы воздушной стихии не сбивали с ног, они вообще не касались людей. Когда я уразумела сие и открыла глаза, зал изменился самым кардинальным образом.

Портьеры с окон исчезли вовсе. Витражи из очень бледного, чуть подкрашенного в золотистые тона стекла, чтобы и в самый пасмурный день в помещении было уютно, изливали нежное сияние. В его свете особенно явственно виделись изменения, происшедшие с обстановкой. Стены лишились драпировок из гобеленов и забрал деревянных панелей. Барельефы, украшавшие камень, были превосходны и, насколько я могла определить, очень стары, они изображали великий момент истории Артаксара: заключение Изначального Договора. Ничем иным присутствие в камне узнаваемых объектов типа: великая большая печать модели «гигантский мельничный жернов», трон, обар и лопатка-мешалка кабор – я объяснить не смогла бы. Еще – мои комплименты скульптору-творцу, я опознала нагого мужчину в плаще. Очевидное портретное сходство типажа с попадающимся буквально на каждом шагу богом отрицать было бессмысленно. Кроме Гарнага на барельефах имелся еще и человек с точно такой же штуковиной на голове, какую Киз пытался стянуть в пыточной со своего чела. Толпу статистов, символизирующих представителей всех слоев общества и профессий, я почти проигнорировала, если бы не стоящая на переднем плане женская фигура с длинными косами. Неизвестный резчик сделал ее столь же тщательно и в одном масштабе с Гарнагом. Но если последний просто стоял в сторонке как свидетель на свадьбе и покровительственно вздымал длани, то длинноволосая красавица протягивала коронованной особе, восседающей на троне, обар. И, что интересно, делала это с таким видом, будто не почтительно его преподносила, а новогоднюю елочку украшала. Что-то вроде: ну вот, еще одна игрушечка, теперь-то красиво, ничего не забыто?

Барельефы со знаменательными историческими сюжетами увлекли меня настолько, что я лишь краем глаза отметила восстановленный в положении столешницей вверх стол и придвинутые к нему стулья. Новшеством, привнесенным свежим ветерком от Ночного Странника, стало то, что трон снова занял законное место как раз напротив стола заседаний. Не в сторонке, как манеж для ребенка, поставленный исключительно с целью присмотра за резвым и беспомощным дитятей, а строго по центру, как это полагается не при номинальном, а при истинном правителе.

А еще… Эту «мелочь» я заметила в последнюю очередь. На троне снова сидел Киз с атрибутами, и трон светился тем же мягким золотистым светом, который гармонично дополнял свет дневной, пропущенный через витраж. И, сдается мне, занял киллер лобное место не по собственной инициативе, воспылав неуемной жаждой власти. Такого выражения лица, которое правильнее всего назвать словами «блин, за что мне все это?!», у довольных выпавшим им жребием не бывает. Значит, кто-то или что-то снова пришпилило моего телохранителя к сиденью. Что? Ну может быть, сама судьба?

Именно занимательным фактом занятого лобного места, кажется, и объяснялась звенящая тишина, повисшая в преобразившемся помещении. Люди, вылупившиеся на трон и фигуру, на нем восседавшую, даже не сразу заметили, что террориста, устроившего погром, разброд и дождь, уже нет. Но когда заметили… Первым опомнилось уже знакомое трио. Скорее всего, потому, что отделалось от незваного гостя минимальным нервным потрясением.

– Кощунство! Как посмел ты занять место его величества! – возопил желто-синий срывающимся на визг голосом.

Я отметила, что оскорблениями в адрес Киза, не считая гневной интонации, свой вопль дворянчик не расцветил. И правильно, прежде чем бросаться ругательствами, следует просчитать шаткую ситуацию и прощупать нового игрока на слабину.

– Его держит магия, он не может встать, – объяснила я спокойно, ну а поскольку руну воздуха не убирала, мой голос, не срывающийся на унизительный крик, слышали все. – Извините, нам следовало первым делом уведомить Собрание Грайолов, но обстоятельства, – я повела рукой, подразумевая Темного Странника и все, им учиненное, – оказались сильнее. Выслушайте, прежде чем возмущаться и задавать вопросы.

– По какому пра… – встрял еще один возмущенный голос, и я с удивлением узнала того толстяка, который едва не навернулся нынче утром из кареты.

– По праву служительницы Сил, – со вздохом констатировала я и нанесла на болтуна оборотную руну воздуха, затыкая не в меру говорливый рот. – Прошу прощения за меры силового воздействия, плюрализмом мнений займемся потом. Сначала мой рассказ.

Должна же быть какая-то польза от моего назначения, не все же гипотетические обязанности. Раз уж сейчас я исполняю волю божества и даже в чем-то волю Сил! Работаю над наведением порядка в мире, из-за того что этот порядок отныне в сфере интересов Киза. А значит, сейчас самый подходящий случай проверить эффективность методики служительницы. Говорили, мне будут внимать все, от нищего до короля? Так пусть внимают! С чувством неловкости я потом как-нибудь в сторонке разберусь, тет-а-тет, и угрызениями совести помучаюсь тоже потом, когда дела улажу.

Едва мысленно изготовилась толкать речь, как взгляд уперся в окровавленную рубашку на плече одного из дворян, и я плавно сменила курс:

– Но прежде, раненые, пострадавшие, попрошу собраться в той стороне!

Рукой указала на пространство у окон между троном и столом заседаний.

– С какой целью? – насторожился кто-то в толпе.

«Как это с какой? Добью, чтобы не мучились», – мысленно фыркнула я, но только мысленно, после представления, устроенного тут безумным типом в стильном плаще, с дворян сталось бы поверить каждому моему слову. Особенно слову скверному. И здравствуй, хаос! А тут только порядок навели. Нет уж, ненавижу убираться! Потому я честно ответила:

– Лечить буду. Человек, испытывающий боль, не воспринимает информацию адекватно и не способен к конструктивному диалогу. Выбирать больных в толпе сложно, потому нуждающихся в помощи прошу перейти туда, где мне будет лучше видно.

Вспомнилось, как в детстве сломала руку: дикая боль в предплечье и невозможность в первые полчаса сосредоточиться на чем бы то ни было. Сразу прониклась дополнительной порцией сочувствия к не завывающим от боли мужчинам. Мужество в любом его проявлении достойно уважения. На сей раз спорить со мной не стали: у того, у кого болело, было лишь вполне закономерное желание исцелиться, прочие не возражали. Думаю, собирались понаблюдать за процессом и таким образом устроить новоявленной соплячке-командирше проверку на вшивость.

Я призвала целительную комбинацию рун и размножила ее усилием воли на каждого примерно из дюжины пострадавших. Дополнительно присовокупила общий целительный круг. Силы это забрало прилично, прямо почувствовала, как отток пошел. Почему? Ответ нарисовался незамедлительно. Да потому, что люди пострадали от действий могущественного создания и, чтобы нейтрализовать травму, нанесенную разгневанным дядей в плаще из тысячи сов, требовалось задействовать энергию помощнее стандартной рунной. Пожалев, что под рукой нет шоколадки для поддержания энергетического баланса, я встала попрямее, чтобы не показывать слабости толпе и не волновать друзей, заодно отмахнулась и от попыток цветистых выражений благодарности, сдобренных вопросами о стоимости услуги.

– Обычно я беру за лечение пять тронов, но сегодня исключительный день, потому давайте вы и ваши коллеги по Собранию Грайолов рассчитаетесь за услугу тем, что со вниманием выслушаете рассказ. Все вопросы и возражения прошу приберечь до окончания повествования.

То ли пострадавшая часть дворянского общества по счастливой случайности оказалась более влиятельной, чем их собратья, то ли меня все еще побаивались после укрощения монстра… словом, немедленных возражений не последовало.

«Эх, за стулом далеко идти», – вздохнула я, отмела хулиганское побуждение передохнуть на коленях Киза и приготовилась начать рассказ.

Глава 25
Риторика на высшем уровне, или Ликбез грайолов

Да, признаюсь, я не сильна в риторике, оставалось только надеяться на силу слова как генетическое свойство служительницы и на относительное здравомыслие Совета Грайолов. Какими бы себялюбивыми карьеристами не были его члены, но не всех же устраивает жизнь под девизом «после нас хоть потоп»? Может, удастся достучаться? Эх, если бы они могли увидеть своими глазами то, что довелось лицезреть нам! Что же, мечтать не вредно, вредно не мечтать. Однако же действовать надо в любом случае: то есть говорить и пытаться достучаться до разума и сердца, не отбивая при этом печень. Я шепнула руну воздуха ансуз, олицетворяющую красноречие и силу убеждения, и приступила к рассказу:

– Мы прибыли в ваш мир несколько дней назад. Мой старый знакомый, бог Справедливого Суда Гарнаг, по-вашему Гар Справедливый, являющийся в плаще, накинутом на голое тело, просил, коли выпадет шанс, разобраться с проблемами магии Артаксара. Так случилось, что наши интересы совпали с целями бога. Мы провели исследование. Оказалось, магия стала утрачивать свою силу из-за разрушения знаков королевской власти, они же одновременно символы Изначального Договора, заключенного первым королем Артаксара с землей при божественном благословении. Система неплохо работала, но с недавних пор (лет двести тому назад) из-за людских интриг или по человеческому недомыслию начались сбои. Сейчас положение приближается к катастрофическому. Еще несколько лет, и артефакторы не смогут творить заклятия, земля окончательно перестанет родить, и ее саморазрушение приобретет необратимый характер. Признаки слишком очевидны…

Выкаченные глаза, распахнутые рты и опаска пополам с изумлением на лицах большинства присутствующих меня приятно поразили. Я уже хотела удостоить себя короткой похвалы, когда Фаль восхищенно прозвенел:

– Оса, ты им еще и картинки показываешь!

Я запнулась, оторопело хлопнула ресницами, повернулась назад, туда, куда показывал ручонками Фаль, и увидела панорамный видеоряд во всю стену. На одном «экране с подсветкой», наглядно демонстрировавшем неэффективный процесс приема-передачи силы от земли к людям и обратно, велись коллективные сельхозработы, на втором плакал над серой пылью, в которую превратилась земля, крестьянин, на третьем превращались в прах пес и дерево. Особенно, судя по направлению взглядов, впечатлял именно последний ролик.

Сделав вид, что речь с иллюстрациями ол-инклюд – есть процесс запланированный, я мысленно поблагодарила бесценную руну ансуз за помощь, предоставленную в столь полном объеме, и продолжила просветительскую беседу. (Разобраться с тем, почему так масштабно подействовала руна без осознанного желания-заявки, можно и позднее.)

– По прибытии в королевский замок для восстановления силы реликвий мы выяснили, что место королевского трона занято фальшивкой, а настоящая реликвия – дар богов – используется как седалище смерти.

Теперь уже на лицах грайолов был откровенный ужас. Кое-кого, судя по прозелени, натурально подташнивало. Оборачиваться, чтобы поглядеть еще разок на картинку из своего видения, я не стала. Широкоформатные ужастики впечатляют. Но когда их смотришь, всегда знаешь, что это игра, что это понарошку, что кровь – краска, а пасть чудовища не более чем искусный грим. Потому и пугаешься понарошку и наслаждаешься ощущением сладкой жути. А изучать в деталях и так намертво въевшееся в память реальное и оттого куда более омерзительное и ужасное зрелище у меня не было никакого желания.

– Оставить реликвию в столь непотребном месте я не могла. Но прежде, чем вернуть истинный трон на законное место, его пришлось очистить от скверны и восстановить былую силу. Мой спутник едва не погиб, когда трон и ары – символы Изначального Договора – стали тянуть через него силу для насыщения и очищения. Лишь тесное родство с королевской фамилией спасло последнего из рода гер-грайолов Кизгизреев от неминуемой смерти, коей ему удалось чудом избежать, когда в пожаре трагически погибла вся семья. Побочным эффектом ритуала очищения стало принятие троном и реликвиями Киза как короля Артаксара. Он не желал этой власти и не желает, потому с радостью передал бы венец достойному владыке. Увы, немощный телом и скорбный духом Алларий не сможет принять полномочия. Восседавший на ложном троне, куда угодил по воле властолюбивого отца, осмелившегося совершить преступление и подменить реликвии, лжекороль доживает свой срок на земле. Однако любой, кого вы посчитаете достойным, вправе претендовать на престол. Тому, кто сможет взять в руки обар и кабор и сесть на трон, Киз охотно уступит место. Ранее на титул короля мог претендовать лишь прямой наследник престола, но ритуал воскрешения реликвий, кои являются артефактами, говоря по-другому, божественным даром, – я снова многозначительно ткнула в барельефы, где первому из цепочки владык всучали игрушки, – вынужденно изменил правила. Теперь, чтобы стать королем, достаточно обладать лишь долей королевской крови.

– Истинно так, – хрипло поддакнул Киз, может и не понимавший магию так, как поняла ее я, но прочувствовавший ее на собственной шкуре.

Почему-то в ту же секунду, как только последовало наше щедрое предложение, к трону не ломанулась толпа претендентов, жаждущих испытать новый аттракцион «Проба на тронопригодность». Чего это они? А? Я вновь покосилась назад и все поняла. Недаром замечательный педагог Ян Амос Каменский считал наглядность первым правилом дидактики. Там, за троном и моей спиной, все еще продолжалась трансляция зрелищного шоу: посвящения Киза. Как раз того эпизода, когда его потряхивало, словно он оседлал электрический стул. А на параллельном экране висела заставка – вид пустующего, но очень кроваво-грязного седалища. И грязь была единственным, что осталось от подневольного претендента.

– Гхм, кори, покорнейше прошу прощения, что имени вашего не знаю. – Ого! Заговорил тот седоватый, который с мечом собирался кинуться на лоскутного. – Не всякого ведь с каплей крови королей в жилах примут ары? А коль кого трон годным не признает, что приключиться может?

– Меня зовут Ксения Рой по прозвищу Оса. – Делать тайну из имени и опасаться, что сию информацию кто-то захочет использовать во зло, я не собиралась. Возможно, опасения отдельных личностей насчет придания огласке анкетных данных категории ФИО и не лишены смысла, но на свой счет я была абсолютна спокойна. Любая магия основывается на вере, а если я абсолютно убеждена, что мое имя, кто бы к нему ни получил доступ, мне повредить не сможет, значит, так оно и будет.

Помешкав минутку, я старательно ответила на вопрос седоватого:

– Что приключится с недостойным претендентом? Что угодно. Не знаю. – Я честно пожала плечами и поделилась своими наблюдениями: – Магия мира вступает во взаимодействие с королем, включая его в себя через каналы мощи как один из главных аров. Если у претендента эти каналы малы (попробуй пропусти водопад через соломинку!), то, – моя рука указала на картинку с грязным троном, – получается вот это. Если каналы достаточны (а королей Артаксара изначально отличала именно дарованная божеством способность к проведению полного потока) или обладают способностью к расширению, то ары могут работать с носителем. Такого трон примет для дальнейших испытаний. Но по какому принципу будут продолжаться проверка обара и кабора, испытают ли, к примеру, чистоту помыслов или силу стремления править Артаксаром во благо и во имя процветания королевства, я не способна определить точно. Возможно, не смогу и посредством магии. Боюсь, придется устанавливать это исключительно опытным или дедуктивным путем. Скажем, обратиться к примерам истории Артаксара. Как наследовали короли, шла ли передача власти исключительно по старшинству, случались ли необъяснимые смерти или травмы, гипотетически совпадающие с периодом передачи власти. Говорят, статистика знает все…

Часть членов Собрания Грайолов стала задумчиво хмуриться, морщиться и недоверчиво вздергивать подбородки.

– В таком случае нам стоит послать за старшим архивариусом Шеллаем. Во дворце только он досконально знаком с древнейшими архивами, – заявил очень полный, но, судя по здравому совету и свету интеллекта в заплывших жиром поросячьих глазках, далеко не глупый представитель знати под пренебрежительное фырканье кое-кого из коллег.

– В первую очередь пусть самозванец, каких бы кровей он ни был, покинет трон! – набравшись наглости, выкрикнул кто-то из дальних рядов и тут же спрятался понадежнее за чужие спины, дабы не огрести по уху или в глаз.

Вылавливать «глас толпы» никто не ринулся. А Киз, может, и хотел бы встать с клятого места, но опасался новых магических атак, способных вернуть его на пресловутый трон в принудительном порядке. Как малыша в угол суровая мамаша. Впрочем, что думает и чего хочет мой спутник, я досконально просчитать не могла.

– Если он встанет, нет гарантии, что трон не начнет ловить кого-то на замену, – многозначительно подсказала я, поведя головой в сторону видеоряда «Киллер на электрическом стуле». – Кстати, предложение о привлечении архивиста в качестве эксперта считаю целесообразным. Кор Шеллай, будьте любезны, присоединитесь к нашему обществу. – Я еще более сузила заклятие невидимости, выводя из радиуса его действия старичка.

Н-да, эффектно получилось, кое-кто из высокородных членов собрания снова вздрогнул и подался назад от меня, безобидной. И чего это они? Наверное, последствия стресса от общения с буйнопомешанным в плаще. Обжегшись на молоке, дуют на воду. Играть роль великой и ужасной было не слишком приятно, но, подумав, я не стала успокаивать народ, уверяя в том, что не кусаюсь и на людей не бросаюсь. Тех, кого опасаются, лучше слушают. Не говорю – слушаются, тут уж по-разному бывает, и упрямство ведь взыграть способно. Так мне и не надо, чтобы повиновались беспрекословно. Пускай лишь слушают и пользуются своим умом. Я подряжалась попробовать решить проблему магии, а не выводить государство из политического кризиса и разбирать местные дрязги. Сами уж как-нибудь, сами!

– И все-таки… кори, мы присягали Алларию. Не стоит ли первым испытать его? А недуги ты врачевать умеешь, как видно, – вставил седой рацпредложение.

Согласный шум-ворчание показал, что мысль нашла одобрение в рядах. А что, коль удастся взгромоздить на трон марионетку, то все окажется по-прежнему, да еще и на законных основаниях.

– Не получится – когда я в первый и последний раз видела вашего монарха, у его ложа стоял Смерть, – решила отказаться от простейшего выхода из ситуации.

Недоверие в глазках внимающих слову служительницы увеличилось на четверть. Я вздохнула и предложила:

– Могу попробовать вызвать его сюда для подтверждения слов, хотя проще послать гонца справиться о состоянии Аллария.