Текст книги "Работа для рыжих"

А малютка звонко, ликующе смеялся, нарезая над головами такие вензеля, что в мою голову начало закрадываться кое-какое подозрение. Сначала лошадиный конфуз, теперь кренделя сильфов. Фаль вел себя так, словно здорово наклюкался.

«Точно наклюкался», – решила я, когда мелкий завопил:

– Да будет всем счастье! – и обдал всех очередной порцией пыльцы.

В носу запершило, со смехом сильфа смешался смех богов, почему-то внимание приковали расширившиеся в веселом удивлении глаза Киза, я чихнула и плюхнулась на что-то совсем непохожее на застеленный деревянный помост дворцовой площади.

Мне на колени шлепнулась обмякшая тушка мирно заснувшего на лету сильфа. Набедокурил и отрубился!

Глава 33
Идеальная пара, или Куда занес нас сильф
^{(Для романтиков, остальные могут считать книгу законченной)}

Зад побаливал. Все-таки я хлопнулась на него не иначе как с полуметра высоты, а соломки, не говоря уже о матрасе, подстелить никто не позаботился. Хорошо еще равновесие не было потеряно окончательно, и приложиться затылком о камни мне не дали. Под спину заботливо поддержали сильные руки Гиза. Беглый ласковый поцелуй в висок, и он вскочил на ноги, обшаривая местность взглядом. Внешне – расслабленный зевака, внутри – взведенная пружина, воин, готовый к смертельной битве.

Но никто нападать (во всяком случае, нападать здесь и сейчас) не рвался. Было почти тихо. По обеим сторонам площадки приземления раскинулся роскошно цветущий сад. Веяло тонким ароматом, близким к запаху вишни, потренькивали птички, ничуть не смущенные нашим явлением.

На ощупь и на вид гладкие плиты очень походили на гранит. Почему-то голубого оттенка с синими и розовыми прожилками, красивыми, как морозный узор на окне. Площадка оборачиваться ямой-ловушкой не спешила. Сильф-алкоголик или наркоман (напился он нектара или накушался тонизирующей пыльцы, еще надо выяснить) дрых без задних ног. Еще и губками стал причмокивать да лопотать что-то насчет трюфелей и меда. Стало быть, сны видел гастрономические. Готова ручаться, у буяна-обжорки даже похмелья не будет.

Да уж, говорили на уроках ОБЖ в школе, что употребление незнакомой пищи и напитков, особенно в неумеренных количествах, опасно для здоровья. Правило оказалось действенным и в другом мире, только после слов «опасно для здоровья» стоило, внося ясность, добавить «окружающих». Насильфячил Фаль своей волшебной пыльцой неизвестно что, а нам теперь расхлебывать, да еще и Киза в самый разгар ответственного мероприятия бросили.

«Что-то слишком часто стал мой маленький друг распыляться», – взирая на мерно дышащую тушку сильфа, мельком задумалась я над феноменом его активности, и тут меня осенило.

Сильфы овладевают исконной магией волшебной пыльцы не столько по мере взросления, сколько накапливая энергию для магических преобразований. От хорошей кормежки, скажем, наш дружок раненько обрел первую возможность стряхнуть пыльцу. А в последнее время Фаля не только усиленно питали всякими деликатесами, но и перекидывали из одной энергонасыщенной среды в другую. Чего стоят ары королей и плато, а теперь еще и пронизанные божественной силой цветы, нектаром с которых малютка попировал на славу! Вот и приобщился к взрослому могуществу, которое сейчас кружило головенку посильнее любого вина. А ведь ничего с этим не поделаешь! Можно только дать Фалю перебеситься и прийти в себя. Принуждать сильфа к чему-либо без угрозы травмировать психику невозможно, да и не хочу я обижать друга. По большому счету он не сделал ничего плохого!

Просто взрослеет малыш. В подростковый возраст входит, когда сил прибавляется и кружит голову уверенность: выше нас только горы, море нам по колено, зато с самоконтролем из-за гормональных перепадов куча проблем. Ругать бесполезно, остается только терпеливо заботиться и нивелировать последствия. На что еще нужны друзья?

Гиз удивленно присвистнул откуда-то из-за моей спины. Ага, значит, опасности действительно нет – раз, иначе ни единого лишнего звука я бы не услыхала, и мой киллер-телохранитель удивлен – два. Я, не вставая и машинально придерживая дрыхнущего сильфа, повернулась, скользя по плите, как по мгновенно теплеющему под телом гладкому льду, и банально раззявила рот.

Сзади был храм. Ничем иным, кроме культового сооружения, сия постройка по определению не имела права именоваться. Я знаю о разнице в мышлении и восприятии, но для меня это был ХРАМ, и точка. Ни тени сомнения не возникло.

Он не был громоздким, пафосным или внушающим благоговение. Нет! Летящий, взмывающий изящными линиями в безоглядную синь небес, храм казался не каменным, а перламутровым. Нежные переливы красок никак не позволяли определить его настоящий цвет. Или он являлся тем самым истинно белым, вмещающим весь спектр одновременно? Описать его было невозможно, смотреть почти больно. Четче всего я видела двери – полуоткрытые, как приглашение войти, створки: две ладони – мужская и женская, развернутые друг к другу в нежном ожидании желанной встречи.

– Красивое место, и, сдается мне, это вовсе не Артаксар, даже не Нертаран, – констатировала я, пытаясь вычислить, почему именно сюда нас мотануло после торжественного спича Фаля, сопровождавшегося дождем из пыльцы.

– Храм Сил Любви из Двадцати и Одной, – хрипловато промолвил Гиз. Причем сказал так, что его фраза звучала как согласие с высказыванием о красивом уголке. Насчет того, что мир ни разу не Нертаран, спорить смысла не было.

Мой мужчина подошел и прижал меня к себе. Солнечный луч скользнул по оконному переплету храма и со снайперской точностью отразился в правый глаз. Я прищурилась и отвернулась, упираясь взглядом в четкий профиль любимого. Темная рыжина волос сверкала червонным золотом. Сразу захотелось сдернуть завязку с хвоста и зарыться пальцам, провести ладонью по щеке, по чуть обветренным губам. Один из уголков губ моего киллера-хранителя был чуть скошен в сторону. Намек то ли на улыбку, то ли на гримасу страдания.

С физиогномикой у меня не очень, я больше по голосу или жестам состояние узнаю, но тут особой смекалки не требовалось. Ведь вид Гиза был прописью для первоклашек. В глазах крупно и четко отражались его надежда и страх. Он ждал моей реакции и пуще смерти страшился того, что не сбудутся его чаяния.

– Зайдем на экскурсию? – предложила я. – А то Фаль проснется, опять пыльцы на всех без разбору навалит, так и не узнаем, чего там из достопримечательностей внутри.

Рука об руку мы направились вперед. Кони, которые переместились в пространстве одновременно с нами, пусть и не получили особого распоряжения, слаженно двинулись след в след.

Я и Гиз шагнули в проем между створками дверей, которые, как на фотоэлементах, приоткрылись, пропуская гостей в помещение. Просторный зал с высокими сводами. Красивый до невозможности, такой, что хотелось кружить по нему и смотреть, смотреть, смотреть. Красивый и совершенно пустой. Кроме сооружения, походящего все на те же переплетенные руки из камня телесного цвета на небольшом постаменте (алтарь, что ли?), не было никакой другой мебели. Но, по-моему, любая другая деталь – статуи или меблировка – тут казалась бы лишней.

Другое дело, что в храме, не считая нас, любимых, не было ни души.

– Никого, – удивленно констатировала я. – Он заброшен?

Храм Сил Любви совсем не воспринимался как оставленный без присмотра, поседевший от пыли времен, забытый. Пустота была заполнена не материальным хламом, а чем-то гораздо более существенным. Ощущением присутствия. Додумать эту ценную мысль и получить возможную консультацию Гиза, чуть более смыслящего в Силах, их классификации и повадках, нежели некоторые девчонки в звании Служительниц, я не успела.

Сзади, от дверей, не затворившихся, впрочем, с нашим проникновением внутрь, раздались грохот, позвякивание и то ли хрип, то ли храп. Мы синхронно (правда, у киллера это более походило на смещение в пространстве, нежели на действие физическое) обернулись. Даже Фаль, бессовестно дрыхнувший у меня на ладони, приоткрыл один глаз и хрюкнул от удивления. Потом мгновенно распахнул оба глаза, сел, покачиваясь на руке, как на диване, и принялся тереть кулачками очи.

Между створками в кучке конской упряжи сидел широкоплечий рыжеволосый мужчина. Длинные волосы водопадом ниспадали чуть ли не до талии. А во рту виднелся недоуздок. Данная деталь как-то не гармонировала с изящным охотничьим костюмом. Наверное, незнакомец решил так же и выплюнул железяку. После чего, опираясь на дверь и чуть покачиваясь, встал.

– Ты кто? – нахмурился Гиз.

– Конь в пальто, – ржанул мужчина, тряся головой, отчего густая рыжая грива живописно заколыхалась.

– А где пальто? – с пьяным оживлением не замедлил уточнить Фаль, аж шею вытянул, обозревая наряд гостя, под категорию верхней одежды указанного толка не подпадающий.

Так, а почему его не заинтересовало другое: где конь? Или… рыжие волосы, недоуздок во рту, упряжь под ногами, явные затруднения с прямохождением, а самое главное – посверкивающие знакомой хитринкой глаза. Все встало на свои места. Истина, та самая, которая всегда где-то рядом, показалась во всю ширину немаленьких плеч от всей души смеющегося детины. Смеющегося над ситуацией, над собой, а заодно и над нашей реакцией на расхожую и так к месту пришедшуюся шутку, которой я когда-то поделилась с друзьями-иномирянами.

– Дэлькор! – обалдев, выпалила я. – Как тебя угораздило?

– Ой, Ксения, подруга моя ненаглядная, ведал бы, тотчас назад перекинулся бы. Как вы только на двух копытах ходите, – посетовал жеребец и снова мотнул головой, отбрасывая с лица пряди волос.

Пользоваться для этой цели верхними конечностями он еще не наловчился или боялся отодрать их от точки опоры. Н-да, а выражался-то мой дорогой коник, как не каждый встречный сможет, вот что значит – в эльфийских кругах вращался. У повернутых на изяществе остроухих и жеребец волей-неволей как придворный заговорит.

Повизгивающий от восторга Фаль (ну еще бы – стоило задремать на секундочку, а тут такие дива дивные творятся), сорвался с моей ладони и помчался к Дэлькору.

– Ты оборотень? – не по-доброму нахмурился Гиз. Ой, чует мое сердце, киллер собрался немножко поревновать. Шутка ли, который месяц меня на спине таскал такой ражий детина, да еще при каждом удобном случае лицо лез облизывать.

– Никогда ранее превращаться не доводилось, – задумчиво разглядывая одну из ладоней, поделился информацией Дэль, перехватил руками косяк и стал изучать вторую. Пальцы были длинными, изящными, ладонь узкой, относительно, разумеется. При росте коника моя рука в его длани с легкостью потерялась бы.

Ликующий сильф добрался до своего лучшего друга, за внешностью коего следил придирчиво и строго, плюхнулся на макушку, обдавая человеческую ипостась жеребца фонтаном пыльцы. Свесившись вперед, Фаль заглянул в глаза Дэлькору, нежно объявил:

– Ты все равно красивый! – и звучно чмокнул его в лоб.

Так он обычно делал, когда Дэль бегал на четырех копытах, не стал отступать от своих привычек и теперь.

– Конечно, красивый, – согласилась я. – Вот только в шкуре жеребца и ему привычнее, и мне. Поэтому надо постараться выяснить причину метаморфозы и по возможности поскорее обратить все вспять!

– Подруга моя ненаглядная, иного и не желаю я! – пылко воскликнул конь и одним летящим прыжком, который сделал бы честь любому балетному танцору, преодолел расстояние от двери до нас с Гизом. Заключил меня в объятия и лизнул в щеку.

Наверное, очередной выброс сильфовой пыльцы как-то помог Дэлькору в освоении человеческой координации движений. Он мог стоять, не пошатываясь, и немного освоил действия руками, но резкий прогресс вовсе не умалил его желания вернуться в удобное копытное бытие.

А вот с Гизом, кажется, начала происходить обратная метаморфоза, он чуть ли не рычал. Ну-да, кому приятно, когда твою девушку лижут всякие посторонние мужчины, а им за эдакие фортели и в глаз дать нельзя, не говоря уж о кинжале под ребра. Да, я знаю, мой избранник бывает не просто добрым, а очень добрым. Но Дэлькор классифицировался как свой, потому стандартный набор и испытанные методы киллера к нему были неприменимы.

– Теперь у вас есть два свидетеля с даром речи. – Довольный голос прозвучал прямо в голове. Был он нежным дуновением цветущего сада, мощным, как неспешно накатывающийся на берег морской прибой, жарким, как солнце в летний полдень, свежим, как вода из лесного родника, цветным, как радуга после дождя, и ласковым, как поцелуй матери. Он был всем. Слов, чтобы описать эмоциональную палитру звучания, в человеческом языке просто не существовало. Сравнивая голоса Сил, скажу лишь, что те, мои, чьей Служительницей я являлась, беседовали почти украдкой, очень аккуратно, действительно не давя и не вмешиваясь, а эти – нет, не намеренно – были такими, какими были, – затопляли сознание. Сразу становилось понятно: с нами (а голос этот слышали все) говорили Силы Любви.

Каким-то образом мне удалось вынырнуть из океана их речи с головой, шумящей, как от бокала крепленого вина, опрокинутого залпом, и уточнить. Голос мой показался жалким гнусавым мяуканьем:

– Свидетелей чего?

– Вашего союза, – снизошел до ответа голос, даже как-то умиленно удивившись подобной недогадливости (котятки не знают, где миска с молочком).

– Союза? – тупо переспросила я, входя во вкус странной забавы с уточнениями.

– Союза. Вы вошли сюда, как и все, приходящие в храм, ныне и в грядущем, лишь ради единения сердец. Иные не смогут пройти между створок! – терпеливо объяснили незримые владельцы святилища. Чувствуется, я была не единственной во Вселенной тупицей, с которой им, болезным, приходилось общаться.

Метнула настороженный взгляд на Гиза. Это что же, выходит, он фактически заманил меня в ловушку? Нет, не то чтобы я возражала против окончательного оформления наших отношений в перспективе или даже прямо сейчас, но так… Не верю, как-то это неправильно, не мог мой мужчина так поступить. Убить кого-то, кто показался ему опасным для меня, и промолчать об этом – легко, а вот подставить и поставить меня перед свершившимся фактом – не-эт. Если я хоть немного понимала его, не мог. Поэтому осталось лишь спросить, ведь Гиз мне никогда не врал:

– Ты знал?

Мой киллер отчаянно прошептал:

– Нет. Я лишь надеялся…

И замолчал, а чего договаривать, и так ясно, на что он надеялся. Что я проникнусь романтическими впечатлениями от экскурсии по храму, потом мне торжественно предложат в вечное пользование конечность вкупе с внутренним органом и, возможно, получат согласие.

– Ага, стало быть, без нашего обоюдного желания связать судьбы ничего бы не вышло. – Я резко успокоилась. – А над коником глумиться зачем? Или его с Фалем (вот уж идеальная пара по склонности к шалостям) венчать будем? – временно оставив разнервничавшегося Гиза, я уточнила самый волнующий основное большинство вопрос.

Фаль и Дэлькор не то расчихались, не то раскашлялись, ошарашенные моими соображениями о межрасовом браке. Сильф, успевший свить гнездышко на рыжей макушке жеребца, даже взвился с насеста с возмущенным писком.

– Двое, веления сердец подтвердить готовые, вместе с вами прибыли, – как-то не въезжая в мои шутки юмора, ответствовали Силы. – Двери минуют они, выходя, и облик вернется истинный.

– Ну раз так, давай венчаться, – успокоившись за друга, я перешла к главной теме дня.

– Ты согласна? – Кажется, Гиз не мог поверить свалившемуся на него не то счастью, не то горю. Предлагают тут всякие, а потом обратный ход дают?

– Я не бросаю слов на ветер. К чему бы днем про доминантные признаки рассуждала, если не собиралась быть с тобой? – рассмеялась я, обнимая любимого и прижимаясь к нему.

Меня порывисто обняли в ответ и покрыли лицо быстрыми горячими поцелуями. Серо-голубые глаза Гиза от расширившихся зрачков потемнели до почти черного цвета, заслонив собой весь мир.

– Взойдите к алтарю, люди, – предложил голос, удостоверившись, что мы пришли к консенсусу, а не продолжаем спорить на тему: «Я хочу в белом, а он вообще не хочет жениться».

«Взойдите? Тут разве ступеньки есть?» – удивилась я высокому слогу, но ерничать вслух не стала. Привыкла к тому, что боги и Силы любят повыпендриваться, пыль пустить, чтобы паства уважала побольше.

Надо же, я не так давно рассуждала о том, какой насыщенный день получился, так теперь перечень таким важным пунктом дополню. Зашибись! И почему у меня все не как у людей? Даже Лакс, мой бывший парень-вор, ныне эльфийский король в лесах с труднопроизносимым названием (и чего друзья-приятели, стоит их завести, сразу по карьерной лесенке в короли целят?), так вот, даже Лакс и тот на свадьбе был при таком параде, что глазам больно становилось от затканных серебром-жемчугом-золотом одежд и ритуальных аксессуаров. А я, как в пропыленных штанах, рубашке, жилетке и полусапожках оказалась у храма, так замуж и выхожу.

Хотя чего возмущаться? Я никогда не пыталась брать с кого-то пример и быть как все не стремилась. Одежда на мне удобная, как в кринолине да корсете по подземельям и по жернову рассекать, как в седле держаться? Почему: если свадьба, так белое нечто а-ля торт со взбитыми сливками надевать? Разве это главное? Свадьба в первую очередь должна быть такой, чтобы запомнилась навсегда. И кто сказал, что я хоть когда-нибудь позабуду свою? Приземление на пятую точку в неведомом мире, эльфийский жеребец в человеческом обличье, сильф под кайфом, величественный храм Сил Любви, любимый, который хочет соединить свою судьбу с моей, – разве этого мало? Прервав череду мысленных вопросов, я улыбнулась. Нет! Все замечательно, и не нужны мне шумные толпы пьяных гостей, ломящийся от тазиков с оливье и холодца стол, белые кринолины… Мне вообще белый цвет идет очень условно.

Все-таки не стоило пускаться в рассуждения практического толка в храме Сил. Они тут хозяева, и мысли гостей для таких могущественных созданий даже не раскрытая книга, а титры крупным шрифтом по центру экрана. Листать не надо, сами бегут.

На третьем или четвертом по счету шаге моя практичная одежонка – смесь эльфийской моды с экзерсисами маэстро из Мидана – преобразилась в нечто. Зеркала передо мной никто не поставил, поэтому оставалось довольствоваться осмотром по частям и тактильными ощущениями. Меня обрядили в платье цвета малахита с золотым шитьем фасона «сарафан с рукавами», по фигуре и без пояса. Что-то похожее я когда-то в детстве видела на иллюстрациях к «Медной горы Хозяйке» Бажова. Почему-то ребенком воспринимала его сказы, довольно тяжелые с точки зрения взрослого (смерти, болезни, потери там совсем не в ретушированном виде прописаны), столь же естественно, как собственную жизнь, и даже пыталась найти в лесу Огневушку-Поскакушку и познакомиться с ящерками, греющимися на поленнице в деревне.

Словом, меня одели в это платье из незнакомого – для шелка слишком плотный, для атласа слишком мягкий – материала. На ногах оказались туфельки из того же материала с махоньким каблучком. Украшений, не считая подарка Гиза – кулона, – не прибавилось, зато исчезла заколка, собирающая волосы в хвост. Не знаю, какой великой магией воспользовались владельцы храма, а только мои рыжие лохмочки мирно устроились вокруг лица и легли на спине, ни одна вредная волосинка даже не подумала сунуться в нос. Кажется, их еще и вымыли каким-то образом. Я тихо сказала под нос «спасибо», повернулась к Гизу и обомлела.

Как-то привыкла видеть своего избранника в рабочей униформе, чуть разбавленной кое-какими элементами попроще. Не могу сказать, что ему она не шла, но теперь… Вот теперь сразу стало ясно, что мне в женихи достался аристократ из древнего рода, потомок королей. И это все мое, будет моим? Хотелось наплевать на ритуальное вышагивание к алтарю, притормозить и потрогать, погладить, поцеловать. Остановило меня лишь явное желание подвергнуть невесту аналогичной процедуре, отразившееся на лице Гиза.

Никогда не разбиралась в фасонах и названиях мужской одежды, я и в женской-то не особенно продвинутый пользователь. Одежда Гиза состояла из узких темно-зеленых (почти черного цвета) брюк, сюртука и серо-голубой, под цвет радужки, рубашки. Дополнял сие неописуемое великолепие шейный платок оттенка моего платья.

А еще по краям и за краем восприятия замелькали силуэты друзей. Властью Сил они каким-то образом, наверняка находясь за многие миры от храма Любви, умудрились стать свидетелями торжества. Теперь я уже не сомневалась, именуя происходящее именно торжеством. Киз, Кейр, Гарнаг, Лакс, Сарот… Ничего себе! А мы их ни от чего важного не оторвали? Вон у Кизгизрея сейчас вроде бы как первый контакт с народом.

– Мы договорились с Силами Времени, Служительница. Там, где твои друзья сейчас, пролетит не более мига, но они будут видеть и помнить все происходящее здесь, – ласково похвастались силы Любви.

Отлично, нет, правда, я только что думала о нежелательности шумихи с гостями, и вот, пожалуйста, они есть, видят, рады за нас, но орать, чтобы уши закладывало: «Горько!» – и тискать до посинения брачующихся (ох и дурацкое словечко!) не смогут. Мы их потом всех по очереди навестим и поздравления соберем. Честное пионерское! Когда по одному и с перерывами на путешествия от точки до точки, это даже приятно будет, до ручки не дойдешь.

Я имела лишь некоторые общие представления о ритуале заключения брака. Эльфийская традиция, основанная на цветах-деревьях, обвязывании цветочными гирляндами под долгие песнопения, не в счет. Она лишь для остроухих, которым важно благословение медленно мыслящих деревьев. Несколько раз доводилось гулять в наших загсах на свадьбах друзей-подруг, но тогда я больше выискивала удачный ракурс для домашней фотографии, чем обращала внимание на нелепые слова тетеньки с красной повязкой через плечо.

Словом, у нас, если составить короткий алгоритм действий, полагалось что-то спрашивать, отвечать на тему желания вступить в брак, расписываться в документе, обмениваться кольцами и целоваться. А в храме Любви никто ни о чем не спрашивал и не требовал письменного подтверждения намерений.

Так, ладно, хватит тянуть время, пересчитывая гостей, и пороть мысленную чушь! Приступ неконтролируемой мысленной болтливости – это все от волнения. Надо лишь решить для себя одно: я хочу стать женой Гиза? Ответить: «А то!» – и сделать новый шаг вперед.

Моя рука резко дернулась в сторону жениха. Так резко, что он, наверное, тоже замечтавшийся, разволновавшийся или искавший ответы на аналогичные вопросы, пропустил удар и получил тремя пальцами под ребра. Несильно, однако для того, чтобы прийти в себя, хватило. Гиз перехватил мою ладонь, и мы, дружно печатая шаг, преодолели пространство до скульптуры в виде сплетенных рук.

– Что дальше? – почему-то шепотом уточнила я.

– Коснитесь алтаря, – подсказал голос, давясь закадровым смешком.

Ну чего смеяться-то? Я никогда раньше замуж не выходила, тем более в храмах других миров, вот и спрашиваю о плане мероприятия. Мы же все-таки судьбу соединяем, а не цирк с конями устраиваем. Хотя что коронационная речь Киза, что наша свадьба без жеребца не обошлась. Ладно, пусть смеются! Если над вами смеются, значит, вы приносите радость.

Мы с Гизом вплотную приблизились к скульптуре верхних конечностей, и она засияла жемчужно-розовым светом. Мужская и женская руки, сплетенные в нежном танце, приоткрыли ладони. Нет, там, внутри, кроме света, тоже ничего не было. Где-то вдалеке послышалась мелодия. Кажется, флейта и гитарный перебор. В такт музыке запульсировало сияние алтаря.

Наши руки опустились в свет, оказавшийся теплым и слегка щекочущим на ощупь. Будь это съемки фильма ужасов, каменной ловушке полагалось бы сомкнуться, лишая нас свободы и частей тела заодно. Но, поскольку это была история совсем другого жанра, ладони алтаря лишь растопырили пальцы и сдвинулись на несколько сантиметров, перекрывая нам обзор. Поднялась жемчужная вьюга с розовым отливом и почему-то очень зачесался безымянный палец правой руки. «Чего, неужели правда откусят?» – мелькнул у меня обрывок нелепой мысли, но оформиться толком не успел.

Гитара и флейта взметнулись торжествующим крещендо. Жемчужная дымка решительно вытолкнула наши конечности из алтарного плена.

Н-да, это жу-жу-жу было неспроста. На чесавшемся пальце у меня красовалось кольцо из двух металлов: серебра и вставленного в него золота с изящной косой насечкой. Оправой серо-голубому, как глаза Гиза, камешку служили две ладошки.

Я стрельнула глазами на правую ладонь мм… мужа? Эй, а у него на пальцах не было ничегошеньки! Он сжимал правой ладонью левое запястье, и взгляд являл вместилище мировых скорбей. Болью его можно было убить! Он был бледен, как Пьеро, когда горько прошептал:

– Не получилось.

– Славься любовь! – взвился с макушки Дэлькора сильф, обдавая всю честную компанию очередным фейерверком цветной пыльцы, и счастливо засмеялся: – Оса, я так рад за вас!

– Сердца в едином ритме биться будут отныне! – прочувствованно провозгласили Силы. Обладай они телом, сейчас бы смахивали слезу умиления.

Даже Дэль как-то помягчел проказливой физиономией. А вот Гиз, напротив, закаменел так, что мне ясно послышалась поступь смерти. Он решил, что Силы издеваются.

– Зачем лгать? На Ксении нет брачного браслета! – Гиз буквально выплюнул слова. – Брак не заключен!

– А что такое брачный браслет? – отвлекая его от смертоносного настроения, уточнила я, начиная кое-что подозревать.

– Вот, – мой киллер подернул рукав рубахи и показал точную копию моего кольца, только металлы там поменялись местами, и камешек в оправе отливал зеленью.

– Ага, – расплылась я в улыбке. – Что ж, как вся жизнь кувырком идет, так и замуж я без прикола выйти не могла. Неправильно это было бы! А теперь прекрати прикидывать, каким образом ликвидировать Силы (где-то на периферии восприятия кто-то испуганно ойкнул), и поцелуй жену. Да, жену, жену! Тебе брачный браслет надели, как положено по обычаям твоей родины, а мне обручальное кольцо, как принято на Земле. Вот! – Я ткнула под нос новоиспеченному супругу палец с украшением.

– Мы же как лучше хотели, – повинились проштрафившиеся Силы Любви, но их уже никто не слушал. Во всяком случае, мы с Гизом точно, потому как были заняты куда более важным делом – целовались!!!

Я чувствовала силу в наших с Гизом украшениях, которые сами по себе являлись не только символами замужества, но и аналогом паспорта со штампом на нужной страничке. Вон ожерелье Феагорианы сколько в шкатулке провалялось, а все равно было понятно, что оно брачное, и узы супружества от времени пребывания украшения в отрыве от шеи носительницы не развалились.

В общем и целом даже после поцелуя я почему-то ждала продолжения банкета. Наверное, слишком глубоко въелось в мозг вбитое в детстве правило: ни одна официальная процедура быстро не заканчивается. Не знаю уж, где и как на благо Тэдра Номус воспитывался Гиз, но, кажется, он тоже несколько растерялся после обраслечивания, скрепленного лобзанием. Держал мою руку с колечком в своей руке, улыбался чуточку растерянно и недоверчиво и чего-то ждал.

До владельцев заведения довольно быстро дошло наше замешательство и его причины. Нас (как Гиза, не знаю, а меня точно) мягко подтолкнули в место пониже спины по направлению к выходу из храма.

– И все? – запоздало удивилась я.

Всепроникающий смех, обнимающий легкой и теплой шубкой, был ответом. Каким-то образом стало понятно: в храм Любви входят лишь те, кто не только желает связать свои судьбы, но чей выбор верен, кто никогда по-настоящему не пожалеет о своем решении, те, кто любит. И таким нет нужды в глупых играх в вопросы-ответы, в последних проверках на прочность, в дурацких бумажках. Свидетели же были званы в храм лишь потому, что Силы сочли невежливым оставлять за порогом двоих друзей, прибывших с нами и искренне озабоченных нашим счастьем. А кратким был ритуал оттого, что ни я, ни Гиз не желали другого.

Я залилась смехом, чувствуя, как тело наполняется ощущением счастья. Гиз тоже засмеялся, подхватил меня на руки и снова жарко поцеловал. Так, целуя, от чего голова кружилась, как карусель с позванивающими цепочками, он и зашагал к выходу из храма Любви на дорогу. Нашу общую дорогу жизни.

Дэлькор и Фаль, выкрикивая поздравления, с гиканьем устремились за нами, и краем уха я услыхала, как голос эльфийского проказника перешел в веселое ржание и стук копыт.

«А вы еще волновались, что Служительницы размножаются плохо!!! – похохатывал кто-то в голове. – Вон работает на загляденье – раз! Печать приняла, теперь защиту имеет – два! Сильфа-подручного в полную силу ухитрилась ввести через магическую подпитку и божественный нектар – три! Да еще спутника подходящего меньше чем за год сыскала – четыре! Разве ж не замечательно?»

«Да, Связист, замечательно!» – знакомый «голос», те самые мои незримые «работодатели», умиротворенно вздохнул, как кот Матроскин, которому положили на язык бутерброд колбасой вниз.