Текст книги "Иная Богемия"

– Хотели бы попробовать вести машину?

– Полагаю, это плохая идея, – протянул Карл. При этом его взгляд говорил об обратном.

Энн открыла дверь со стороны водительского сиденья и приглашающе махнула рукой. Карл потер короткую щетину на подбородке, обошел «Ягуар» и без долгих колебаний сел за руль.

Энн села с другой стороны и послала ему ободряющую полуулыбку.

– Не волнуйтесь. Я покажу, как заводить и трогаться с места. Плавно вырулим и остановимся через пару улиц.

– Хорошо. Что я должен сделать? Крутить колесо?

Мысленно Энн рассмеялась, но внешне сохранила вежливо-строгое выражение, попав в свою стихию, где она – учитель, наставляющий ученика.

– Почти. Пристегните ремень.

Карл потянул ленту ремня и защелкнул.

– Выжмите левой ногой педаль сцепления. Она левая из трех внизу.

Он послушался.

– Нажмите на кнопку зажигания, чтобы завести машину.

Мотор заревел, и на лице Карла Энн увидела восхищение. Впервые сев за руль этой машины, она чувствовала то же самое, глядя на капот, гладкий и изящный, словно натянутая кожа на воображаемом скелете механического зверя, и слушая его рычание.

– Правой рукой отожмите рычаг ручного тормоза. – Она показала: – Вот эту штуку. Да. На каждой ручке есть цифры и образно показано, как нужно повернуть рычаг, чтобы переключиться на другую скорость.

Энн поводила пальцем по цифрам для наглядности. Карл накрыл ее руку своей, обхватывая и кисть, и рычаг. Его приятное прикосновение охладило горячую кожу, распространяясь выше по руке. Энн замерла, глядя на свою ладонь в его, а затем мягко высвободила и продолжила объяснять дальше:

– Выжмите сцепление. Теперь поверните рычаг коробки передач на положение первой скорости и одновременно потихоньку левой отпускайте сцепление.

Карл сделал все как надо.

– Давите на газ – правой ногой на правую педаль.

Как у всех новичков, из-за того, что сцепление отжалось быстрее, чем нужно, машина дернулась всем корпусом, и мотор заглох.

– Это нормально. Заводите снова. По порядку: педаль сцепления, тормоз, кнопка зажигания.

Карл не слушал, запомнив с первого раза. «Ягуар» заурчал, Карл в этот раз уже плавнее снимал ногу со сцепления. Затем поддал газу. Машина тронулась, и он крепко вцепился в руль. Энн видела, как дернулся его кадык, как крепче сжались челюсти, пока бывший король справлялся со страхом езды. Он медленно выдохнул и с любопытством спросил:

– Что дальше?

– Чтобы повернуть руль влево, крутите против часовой стрелки, чтобы вправо – по часовой. Чтобы увеличить скорость, вы должны выжать педаль сцепления и передвинуть ручку на вторую скорость.

Они проехали возле Таборских ворот, трясясь на брусчатке, и выкатили на асфальт. Карл направил машину просто на середину дороги, не замечая, что едет практически по встречной полосе.

– Белые полосы на дороге указывают водителю, где ехать, чтобы не столкнуться с другими авто. Наша полоса справа.

Карл тут же повернул руль, увеличивая скорость.

– Думаю, для первого раза достаточно, – остудила его пыл Энн.

– Я отвезу нас на кладбище, – уверенно качнул головой Карл.

– Останавливайтесь на обочине. Зажмите левой ногой сцепление, а правой давите на тормоз.

Когда машина остановилась, Карл выглядел несколько разочарованным, но пытался скрыть эмоции за благодушным выражением. Энн поняла, что эти его попытки – врожденная привычка короля, который не может показывать истинные чувства практически ни перед кем.

– Сначала нужно выучить правила дорожного движения и пройти курсы вождения, чтобы получить права на машину.

Снова сев на водительское сиденье, Энн вытянула из клатча удостоверение и показала Карлу.

– Если полиция нас остановит, будут проблемы и у вас, и у меня.

Люксембургский запустил руку в карман брюк и извлек тонкий кожаный бумажник. Открыл и протянул ей водительское удостоверение, выданное на имя Карла Люксембургского. Эн скептически подняла брови.

– Настоящее. Дэниэль Фауст поспособствовал.

Энн вспомнила кольцо на руке мэра, очень похожее на то, что носил Фауст. Получается, пан мэр знал тайну энсиа. Размышляя, Кинских направила машину к кладбищу.

Остаток дня до заката стремительно истончался, заставляя Энн нервничать. Вместе с Карлом они обнаружили еще восемь спящих под тонкими земляными насыпями.

Кладбище постепенно заполняли вечерние сумерки. Беспечных прохожих, прогуливающихся по его дорожкам, становилось все меньше. Первые найденные низшие пугали Энн, но после обеда она уже не вздрагивала каждый раз, смотря на мертвенно-серое лицо. Часы показали без трех минут девять, когда Карл дал знак вернуться к склепу за оставленным оружием.

То ли туман, то ли испарение от жаркого дня поднималось среди плюща, холодя кожу. Краем глаза Кинских уловила какое-то движение справа.

– Как меня зовут? – Перед ними показался полный мужчина в грязной старомодной одежде. Бледные глаза уставились на Энн, но, казалось, не видели ее.

– Марк, тебя зовут Марк, – уверенно заговорил с ним Карл, выступая вперед.

Глаза нового знакомого прояснились и, улыбаясь, он продемонстрировал два бледно-молочных клыка. Внутри Энн поднялась горячая волна, заставляя сердце ускорить ритм.

«Убить!» – шептал зверь в сознании, и кожа на руках начала нестерпимо чесаться. Кинских затаила дыхание, стараясь совладать со вторым «я».

Все звуки стихли, на склеп опустился ворон, карканьем словно требуя поторапливаться.

– Анета, это Марк. Марк – это Анета. Познакомьтесь, – быстро представил их друг другу Карл и вошел в склеп.

Марк кивнул, приложив кулак к груди, а Энн изобразила вежливую улыбку и ступила вслед за Карлом.

Он как раз доставал колья из сумки на скамье.

– Могу я оставить одежду в дальней части вашего склепа? – спросила Энн у Марка.

– Я бы попросил вас на кладбище попробовать поохотиться без зверя, – ответил Карл вместо Марка.

Энн собралась возразить, но Карл поднял руку, призывая дослушать:

– Хочу знать, что вы сможете себя защитить, если не успеете или по каким-то причинам не сможете этого сделать.

Энн нервно закусила губу, стараясь справиться с подступившим к горлу обедом. Она молча взяла два древка в руки, слыша, как за стенами склепа кладбище наполняется зловещими шорохами и чужими шагами.

– Начали.

Карл вышел, за ним Марк и Энн. Мертвец шагах в десяти от них уже выбрался из насыпи и, сидя на корточках, скалил длинные клыки. Из его горла раздавалось тихое шипение. Судя по рваной одежде в жирных пятнах и вони испражнений, он тоже был бездомным. Волоски на руках Кинских встали дыбом, словно наэлектризованные.

Люксембургский буквально перетек из одного места в другое, оказавшись рядом с упырем. Тот прыгнул на Карла, выставив вперед почерневшие руки с когтями. Карл увернулся, не позволив себя схватить, а после бросился на низшего, дотянулся до шеи и резко дернул, сворачивая. С глухим хрустом сломались позвонки, мертвец рухнул на землю.

– Анета!

Энн очнулась и обнаружила, что все время прижимала колья к груди, словно в таком положении они могли защитить ее. Марк исчез, хотя до этого стоял за спиной Кинских. Она приблизилась к Карлу.

– Два кола.

– Знаю, но не уверена, что мне по силам вонзить их.

Карл подал ей молоток:

– Так вбейте их.

«Где только взял?» – удивилась Энн.

Она закусила губу и поморщилась, но все же наклонилась над мужчиной. Его голова была повернута в сторону, глаза открыты. Энн присела и приставила кол к месту на груди, где должно находиться сердце. Руки подрагивали от напряжения, когда она замахнулась и ударила. С чавкающим звуком дерево вошло в плоть, Энн услышала скрип реберных костей, на грязной одежде выступили бурые пятна. Энн снова замахнулась и следующим ударом вогнала кол глубже.

Второй кол она приставила к правой груди, оглянулась на Карла и увидела в его глазах свое отражение. Энн поспешила отвернуться и повторить действие. Смотря на молоток в дрожащих руках, она поднялась.

– Вы справились, – негромко похвалил Карл. – Позже научу вас нескольким приемам самообороны. Пойдемте за остальными, но не превращайтесь. Ваш влколак понадобится позже, когда мы выйдем на ночные улицы.

Кинских зажала рот рукой и, забежав за широкий ствол дуба, попрощалась с содержимым желудка. Ей сразу стало легче. Второй, третий, пятый – она вбивала колья, уговаривая себя, что освобождает этих несчастных от посмертных мук и дарит им своего рода покой.

Марк появился так же внезапно, как до этого пропал. Рядом с ним стояла щуплая женщина в старинном платье.

– Один ушел за изгородь. Мы не стали гнаться, – голос Марка напоминал шорох сухих листьев под ногами.

– Твои друзья? – спросил Карл.

– Еще не вернулись, но уверяю, непременно помогут на других кладбищах.

– Ступайте, мы позаботимся о них, – хищно улыбнулась щуплая женщина.

Зверь внутри Энн клокотал яростью, просясь наружу. Ей до зуда хотелось превратиться и загрызть этих двоих. Карл посматривал на нее, делая вид, что ничего не замечает. Он стянул перчатки, откланялся и предложил Энн взять его под руку, но она отказалась.

– Что они с ними сделают? Закопают?

Карл, не поворачивая головы, серьезно ответил:

– Съедят. У упырей, графиня, как и у людей, встречаются весьма специфические вкусы, которые касаются еды.

Энн удержалась от того, чтобы скривиться в ответ на его слова.

«Вампиры – каннибалы? Ну, в какой-то степени, да, ведь человеческая кровь также и часть тела. Но вампиры – любители мертвечины? Это ужасно!»

Возле закрытых ворот Карл остановился на секунду и, ударив рукой, разорвал дужку навесного замка. «Ягуар» Энн припарковала неподалеку от главного входа, куда они и направились.

– Вы можете оставить верхние вещи в автомобиле, я подожду за углом. Превращайтесь.

Кинских села в машину и, пока Карл отвернулся, сгорбилась и закрыла лицо руками.

«Превращайтесь, – вспомнила она его слова. – Интересно, он думает, что это так же легко, как дышать?»

Энн взглянула в зеркало заднего вида на свое бледное отражение и тут же отвернулась, чтобы стянуть блузку и штаны. Ее машину скрывала с одной стороны высокая стена кладбища, а с другой – ели, которые окружали уличную парковку. Камер здесь не было, поэтому Энн вышла из авто, ступив босыми ногами на еще теплый асфальт. Она сделала глубокий вдох, легкий ветер доносил сладкий и густой аромат цветущих каштанов, словно кто-то разлил на улице парфюм. Энн закрыла глаза и представила песочного волка, а когда открыла – уже стала им. Боли при превращении не было, как и других неудобств. Лишь нижнее белье лоскутами упало на землю. Запахи, звуки, зрение – все снова многократно усилилось, грозясь поглотить сознание, но Кинских, балансируя в новых способностях, смогла удержаться, лишь отчасти поддаваясь звериным инстинктам.

Карл не рискнул приблизиться, остановившись на расстоянии ее прыжка. Глухо, словно сказанное доставляло ему дискомфорт, произнес:

– Я побегу по крышам, а вы по улицам. Вы их учуете. Не бросайтесь на тех, кто нам помогает: среди них есть упыри, но они не убивают людей.

Энн согласно рыкнула.

– Не оставляйте тела на виду, запоминайте расположение. Орден после нас заметет следы и избавится от них.

Огромный светлый волк понесся по дороге, резко сворачивая в переулки, едва слышался гул машины или шаги прохожих. Кинских отчетливо улавливала, как Карл тихо перемещается с крыши на крышу, уводя ее все дальше от центра города. Он поступил весьма логично, ведь упыри не сунулись бы на оживленные даже ночью центральные улицы, они нападали бы в спальных районах.

Прага для влколака являлась фонтаном разных запахов: начиная от вони канализации и заканчивая разлитыми в воздухе выхлопными газами. Энн несколько раз чихнула, пытаясь приспособить обоняние и вычленить из множества ароматов один специфический – гниль и разложение на движущемся объекте.

Карл сверху уходил все дальше, но Энн пришлось остановиться. Она учуяла что-то и свернула с улицы, по которой бежала. Во дворе, среди трехэтажных домов, находилась детская площадка. Никого живого. Энн принюхалась и увидела ползущую по стене фигуру, а потом услышала, как она поскреблась в окно.

Кинских кинулась туда. Выпустила когти и подпрыгнула, отхватив кусок одежды упыря. Он словно не заметил ее попыток и снова поскреб по стеклу. Не со второй и не с третьей попытки, но она его достала. Ухватила за ногу и сбросила с высоты на землю. Низший успел поцарапать когтями ее морду, оставив огненные полосы боли. Утробно рыча, влколак прыгнул на кровососа, открыл пасть и разорвал шею и половину головы. Когда тело упыря коснулось земли, он был уже окончательно мертв. Зверь затащил тело в высокий кустарник, и двинулся дальше. На окровавленной морде светились флуоресцентные глаза. Уши прижались к лобастой башке, а из горла вырвался злобный тихий рык.

Энн словно и была, и не была в сознании. Когда дело доходило до разрывания частей тела упырей – в ней ярко проступал зверь, в остальное время она, пусть и видоизмененная, но являлась прежней. Она поняла главную проблему охоты на кровососов в Праге: они могли ползать по стенам, как киношные спайдермены, а влколак в этом плане проигрывал. Если они поднимутся выше второго этажа, у Энн не будет возможности их прикончить.

Она снова почувствовала зловоние и понеслась на него. Во дворе улицы напротив той, где она стянула первого, стояло семиэтажное здание. Обойдя дом, она увидела, что по нему ползли трое, уже добравшись до пятого этажа. Она рычала, но ничего не могла сделать, лишь смотреть. Карл пропал, и, как ни старалась, она не могла услышать рядом его тихий бег. Двое полезли к окнам, третий к балкону, дверь которого была полуоткрытой.

Энн рыкнула и заметалась по двору, пытаясь придумать, как спасти людей. Все подъезды домов в городе запирались хитрой системой. Из полуоткрытого балкона раздался крик. Не придумав ничего лучше, Энн задрала башку и завыла, оглашая округу протяжной волчьей песней. В доме зажглись теплым светом несколько окон. И наконец она уловила приближающиеся быстрые шаги по крышам.

Мистер Рот изящно спрыгнул прямо на открытую балконную террасу пятого этажа. Двое из низших оставили попытки стучать в окна и поползли прочь по серой стене. На другом конце крыши появилась темная фигура, которая, присев на корточки, наблюдала за двигающимися мертвецами. Те, точно клещи на большой серой собаке, искали способ напиться крови. Наконец фигура переместилась на стену. Завязался бой, и спустя пару минут на траву рядом с Энн упали два тела.

Она обнюхала их, чтобы убедиться в окончательной смерти. На землю спрыгнул мистер Рот, вытирая руки шелковым платком. Карл появился следом, его рубашка потемнела от пятен крови. Он задержал взгляд на влколаке, осматривая его, а потом повернулся к мистеру Роту.

– Семья? – спросил Карл.

– Низшего пригласили, и он успел всех пометить, – кивнул Вильгельм.

Его глаза светились, словно в бокал с красным вином поместили лампочку.

– Здравствуйте, графиня, – склонил голову перед Энн мистер Рот. – Интересный наряд, а что главное – очень редкий в наши дни.

Кинских ощерила пасть и предупреждающе зарычала. Вильгельм замолчал, не сводя с нее взгляда, а Карл дал знак двигаться дальше.

Миновав спальный район, они пересекли Жижков[47]47
  Исторический район Жижков, Прага-3, построен в начале прошлого века на месте виноградников, заложенных императором Карлом IV.


[Закрыть] и вышли к новостройкам. Гниль почувствовали все разом и кинулись к жилым домам. Многоквартирный комплекс из пятиступенчатых домов и нескольких таунхаусов был погружен в хаос. Кто-то истошно орал, слышались звуки выстрелов, окна половины квартир светились, а издалека выла полицейская сирена.

Кинских не понимала, откуда исходит смрад, поэтому опустила голову, почти водя мокрым носом по асфальту. Найдя направление, она, держась между деревьями, побежала к единственному дому, в котором не горело ни одно из окон. Судя по тихим шагам, Карл и Вильгельм последовали за ней.

Энн юркнула в открытый проем подъезда. Следуя за вонью, она оказалась на третьем этаже. Навалилась всем весом на входную дверь квартиры. Деревянная коробка дрогнула, но не поддалась, вынуждая Кинских снова врезаться в полотно.

– Отойдите, – прозвучало сзади почти вежливо.

Влколак посторонился, и мистер Рот ударом ноги вынес двери, мало заботясь о производимом шуме. Карл кинулся было в жилище, но врезался в невидимый барьер, издавна запрещающий упырям входить без приглашения.

Энн ощерила пасть и, низко пригнув башку, ступила в коридор. Она не успела заметить, как с потолка на нее прыгнул упырь, практически оседлав. Длинные клыки прошли сквозь шерсть и впились в шею. Она зарычала, пытаясь сбросить его с себя. В метре от них что-то кричал Карл, но из-за возни и того, что кровь из раны на шее уже промочила шерсть и пол под ней, Энн не могла разобрать слов. Упырь оставил ее по собственной воле, едва влколачья кровь попала к нему в рот. Он шипел, стонал и пытался когтями расцарапать себе горло.

Кинских поднялась на лапы и вытолкнула его за пределы квартиры к ожидающим Карлу и Вильгельму. Убедившись, что они схватили кровососа, она двинулась вглубь темного коридора, осторожно осматривая все пространство перед собой. Смрад буквально заполнил весь воздух в помещении. Она прислушалась и различила хлюпающие звуки за одной из дверей. Толкнула. Комната оказалась спальней. Сквозь плотные шторы еле пробивался свет от уличных фонарей, и блики полицейских мигалок кругами танцевали на потолке. На большой двухспальной кровати лежали двое. Мужчина уже был мертв, а над женщиной склонилась ночная тварь и, причмокивая, лакала кровь из ее шеи, даже не пошевелившись и не отреагировав на то, что в спальню кто-то вошел.

Энн напала, оттащив тварь от кровати и вцепившись в горло. Челюсти сомкнулись и вырвали кадык вместе с шейными мышцами. Металлическая вязкая жидкость хлынула в рот, и Энн сглотнула, надеясь, что после превращения ее не вывернет. Как ни странно, вкус ей понравился, и она заурчала, разгрызая хрящи.

«Что я делаю?» – Кинских дала себе мысленную пощечину и приподнялась, обнюхивая женщину на кровати. Та рвано дышала и смотрела прямо на нее:

– Бланка, – прошептала женщина и затихла.

Энн кинулась к другим дверям. Все три комнаты стояли пустыми, но в ванной четверо низших склонились над растерзанным детским телом, а в углу неподвижно лежала девушка примерно одного возраста с Энн.

Перед глазами влколака заплясали красные пятна, пасть ощерилась в яростном рыке. Упыри оторвались от жертвы и бросились врассыпную: двое полезли по потолку по направлению к комнатам, огибая влколака, еще один прыгнул в открытое окно спальни, последний не успел убежать и был разодран зверем.

У девушки, лежащей в углу, Энн различила едва слышный стук сердца, поэтому, осторожно сомкнув челюсти на безвольной руке, потащила ту через коридор к входным дверям. Судя по звукам, сбежавшие низшие получили быструю смерть от рук Карла и Вильгельма, ждущих за порогом.

Энн вытянула девушку из квартиры и оставила перед ними. От стресса, усталости и ужаса ее превращение в человека прошло мгновенно. Она скрючилась на полу, закрывая себя окровавленными руками. Карл отвернулся, а мистер Рот накинул на нее свой пиджак. Энн вглядывалась в бледное лицо спасенной.

– Девушка еще жива. Вызовите скорую.

Горло у Энн саднило, и слова вышли сухим скрежетом. Карл наклонился над ними, протянул руку и повернул голову девушки набок, убирая светлые волосы. На шее виднелись многочисленные укусы, некоторые уже зажили, оставив корку, а некоторые были свежими. Карл посмотрел на Вильгельма и поджал губы.

– Она обратится. Никакой скорой помощи.

– Что? Нет! – возмутилась Энн, поднимаясь с пола и заворачиваясь в пиджак, словно в пальто.

Укушенная вдруг открыла глаза, которые в свете электрических ламп казались бордовыми, вскочила и в ужасе попятилась к порогу своей квартиры.

– Не надо! – крикнула Энн.

Одновременно с этим мистер Рот сгустком тьмы перетек за спину девушки и обхватил одной рукой за талию, а другой закрыл ей рот. Она сопротивлялась и брыкалась, все больше приходя в сознание.

– Графиня, вы должны осознать простую истину: укушенная – уже не человек. На следующую ночь она превратится и пойдет убивать прохожих.

Кинских молчала. Весь мир сузился до мистера Рота, держащего сопротивляющуюся девушку. Она смотрела на него, сжимая и разжимая кулаки. Адреналин затопил ее вены, губы поцарапали влколачьи клыки. По лицу струились слезы, на руках началось превращение: кожа растрескалась и покрылась шерстью. Она полуобернулась зверем, стоя на двух лапах. Пока Вильгельм с удивлением следил за ее метаморфозами, Карл подлетел к укушенной девушке и свернул той шею.