Текст книги "Иная Богемия"
Автор книги: Юлия Макс
Жанр: Ужасы и Мистика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Погоня длилась и длилась, растягиваясь в часы. Устав, Энн легла возле озера, перед этим снова напившись ледяной воды. Светлые бока часто вздымались и опадали, она высунула язык, роняя слюни на землю. Над озером клубилась туманная дымка, превращая очертания деревьев за ним в неясные пятна.
– Это все, на что ты способна? – негромко спросил Карл, выступая из леса.
Энн заметила, что его веселый голос звучал фальшиво. Словно он волновался. Хотя, конечно, волновался, она ведь собиралась его убить и сейчас наконец поймает. Энн поднялась с земли и в два длинных прыжка оказалась почти рядом, ожидая, что он убежит, но Карл замешкался. Он хмурился и вглядывался в рассветное небо, словно знал что-то, чего не ведала она. Только когда Энн примерилась и прыгнула, собираясь перегрызть ему шею, Карл побежал. Ее лапы зацепились за пальто и содрали несколько пуговиц, не причинив Карлу вреда. Энн бросилась следом.
Нежно-розовые цвета раскрашивали небосвод, луна сдвинулась, но еще не скрылась за горизонтом. Карл прыгнул на тротуарную дорожку, ведущую из парка. Энн была прямо за ним и щелкнула зубами в сантиметре от его пальцев, собираясь цапнуть упыря за руку, когда ее нюха коснулось зловоние, тянущееся от жилого квартала сразу за парком. Зарычав, она помчалась туда, инстинктивно ведомая своей звериной сущностью, определившей по запаху более опасную для людей тварь.
Улицы еще были пустынны. Не ехали на работу пекари и кладовщики, не спешили врачи, учителя и студенты. Город досыпал последний час перед бурным днем. Энн пронеслась серой смазанной тенью в предрассветных сумерках переулка, следуя за вонью. Серые и желтые двухэтажные дома, расположившиеся недалеко от трамвайного депо, хранили покой людей, а специально утолщенные стены создавали иллюзию безопасности и тишины.
Энн замерла, прислушиваясь, а затем, припав к земле, на брюхе подползла к углу дома, окрашенного в серый цвет.
– Впусти меня! – донесся до нее тихий умоляющий голос. Над вторым этажом висел, уцепившись длинными когтями правой руки за оконный отлив, полный мужчина. Его одежда была покрыта комьями грязи. Второй рукой он еле слышно скреб по оконному стеклу. Этот будоражащий звук поднял шерсть на загривке Энн. За стеклом она увидела девочку лет десяти, которая, не отрывая взгляда от висящей твари, уже тянулась ручкой к задвижке на оконной раме. Энн прыгнула и, схватив упыря за брючину, с легкостью стряхнула вниз. Он не рухнул на асфальт, а приземлился на ноги, злобно шипя. Его бледное лицо было раздутым, словно его покусали пчелы, а под двойным подбородком виднелось разорванное горло: лишь мышцы и ткани без намека на кровь. Смрад усилился, забиваясь в чувствительный волчий нос, оседая на языке. Энн хищно оскалилась и низко зарычала. Она забыла, что была человеком, историком, графиней. Ее волновал лишь оживший мертвец.
Оттолкнувшись задними лапами, она бросилась на него. В последний момент он успел уклониться. Тогда Энн попыталась еще раз. Запрыгнула на тварь. От веса зверя упырь пошатнулся и стал заваливаться назад. Энн схватила его за шею. Слишком сильно. В пасть хлынула тухлая кровь, проливаясь и пачкая густой мех, шейные позвонки с хрустом раскрошились под мощными волчьими клыками. Порыкивая от удовольствия, она собиралась разорвать упыря на части, но прямо перед ее носом зловонную тушу резко подкинуло в воздух, и та понеслась по крышам в сторону парка. Энн едва успела рассмотреть, как ее добычу уносил высокий темноволосый мужчина.
«Карл!» – Всплыло в памяти его имя. Энн метнулась следом за ним, удивившись, что улица стала намного светлее, чем за пару минут до этого. Она задрала башку, увидев, что солнечный диск должен был вот-вот показаться из-за горизонта. Влетая в сумерки леса Дивокой Шарки, Энн упала, больно ударившись ладонями о камни, торчащие из-подо мха.
Часы возле туристической тропинки показывали шесть ноль одну. Кинских поднялась с земли человеком. Голая, перепачканная и дрожащая, со спутанными в колтуны волосами и окровавленным лицом. Энн потрогала свою кожу на животе, потом лицо, пытаясь убедиться, что она больше не зверь. Затем замерла, прикрыв руками грудь, да так и стояла, не в силах пошевелиться. Через какое-то время Карл появился перед Энн, заставляя отпрянуть от неожиданности, и накинул ей на плечи свое короткое пальто.
– Я… я, – она пыталась сказать нечто, приводящее ее в ужас, но вместо этого хватала ртом холодный воздух.
Она просунула руки в рукава пальто и укуталась в него, словно в махровый халат.
– Просто дышите, – посоветовал Карл, присаживаясь перед ней на корточки.
Он не утешал, но взгляд, обращенный на Энн, выражал сочувствие, точно он знал, каково быть на ее месте. Она судорожно вдыхала прохладный воздух, стуча зубами от озноба, и на секунду подумала, что зверем быть проще: он точно знал, что должен делать, и не испытывал сомнений. Глаза наполнились слезами, но она стискивала челюсти, чтобы не зарыдать в голос, пока отчаяние не переполнило ее.
– Я убила человека, – всхлипнула Кинских, пряча лицо в дрожащие ладони.
– Это был не человек, – терпеливо ответил Карл. – И вы действовали, как влколак, чей главный инстинкт – защищать людей и убивать порождения тьмы. Это был низший. Человек, укушенный упырем и умерший от яда, попавшего через клыки в его кровь.
Говоря это, он вытащил из кармана пальто на Энн белый шелковый платок и подал ей. Парковые часы показывали четверть седьмого. Восходящее солнце окрасило скалы, но еще не добралось до леса.
Кинских, вытерев лицо, скомкала платок в руке и посмотрела на свои босые ступни.
– Я каждую ночь буду такой? – Дрожащий голос выдал чувства, надломившись на последнем слове, словно сухая ветка.
Карл поднял брови, рассматривая лицо Энн. В его взгляде ей почудились любопытство и жалость.
– Вы все-таки не знаете, да? Если, впервые обратившись, влколак убивает кровососа, то больше не зависит от полнолуния и может превращаться в любой момент силой желания.
– Куда вы дели его тело?
– Спрятал на Рузинском кладбище в старом склепе. Закапывать не было времени.
Он кивнул на парковую дорогу, на которой спустя пару секунд показался бегущий парень с круглыми наушниками, одетый в шорты и ветровку. Парень увидел их, очевидно, заподозрил неладное, потому что оборачивался еще несколько раз, пока не скрылся за скалами.
Кинских повернулась и пошла через пролесок.
– Куда вы?
– Моя машина на парковке. – Она повернулась к Карлу. – Тот низший точно мертв?
– Да.
Солнце уже танцевало на белых боках ее «Ягуара». Они подошли к машине. Энн вспомнила, что даже не закрыла ее и оставила ключи в подстаканнике между сиденьями. Она села, машинально пристегнувшись, и положила дрожащие руки на руль. Карл, не спрашивая разрешения, устроился рядом.
– Заводите свою повозку и отвезите меня к Страговскому монастырю, – приказал он.
Энн поджала губы и прожгла его злым взглядом. И тогда он добавил:
– Пожалуйста!
– Я поеду, когда перестану трястись, – отрезала она и уставилась прямо перед собой. Слезы проложили влажные дорожки на лице, но она не стала их вытирать.
Карл умостил длинные ноги и откинул голову на подголовник.
– Вы действительно император Карл Люксембургский? – спустя некоторое время спросила Энн, немного успокоившись.
– Вы до сих пор не верите?
Энн всю жизнь не верила в небылицы. Она хотела знать правду о событиях давно минувших веков. Раскрыть тайны рода – вот чего ей по-настоящему хотелось. Настоящий Карл мог бы рассказать ей о них.
– Мне нужны доказательства.
– Хорошо, скоро вы их получите.
Энн завела машину и вырулила с парковки на дорогу, иногда кидая взгляды на попутчика. Город оживал, машин на дороге становилось все больше. Пройдет не больше часа, и Прагу раскрасят разноцветные металлические колонны из авто, тянущиеся по обе стороны движения.
Энн проехала до конца Европейской улицы и свернула на Певностную, а потом в переулок Ореховый.
– Откуда в Праге низший? Его вы превратили или ваш клыкастый друг?
Кинских плавно повернула налево и попала в затор. Она не смотрела на Карла, но чувствовала его молчание, плотной пеленой повисшее в салоне.
– Нет. И Вильгельм бы не стал. Это старые упыри, вейтус, пересекли границу Богемии или послали вперед своих слуг.
Энн проехала немного и снова остановилась. Колонна машин медленно двигалась к светофору. Кинских повернулась к королю, крепко сжимая руль и представляя, что это шея Карла. Лишь прочно засевшая в ней аристократическая сдержанность не дала выругаться и послать Люксембургского в далекие дали.
– Тогда почему вместо того, чтобы патрулировать город, вы играли со мной в догонялки всю ночь? Где этот Дэниэль Фауст со своим орденом защиты от зла? Что было бы с девочкой, не успей я вовремя?
Карл скрестил руки на груди, повернув к ней голову. Его показное спокойствие выводило Энн из себя.
– Они уже это делают, пока я, как вы выразились, играл в догонялки «сожри волк упыря». Дэниэль и его Орден вышли на ночную охоту, но, мне кажется, нас слишком мало, а Прага разрослась и стала необъятной. Боюсь, совсем скоро такие нападения станут частой проблемой. Ну а что бы стало с ребенком, вы понимаете не хуже меня.
Она фыркнула, но промолчала. Колонна наконец пришла в движение, и, постояв на светофоре, они добрались до монастыря. Энн остановилась возле ворот.
– Вы здесь живете? – Она удивленно распахнула глаза.
– А вы думали, что я сплю в гробу на Старом еврейском кладбище? – усмехнулся он.
– Что-то такое я себе и представляла, – тихо проворчала Энн, но Карл услышал, и его усмешка стала более явной.
– Анета, зайдете со мной? Хочу кое с кем вас познакомить.
Она оглядела себя, расправила складки тонкого кашемира на коленях и сглотнула.
– На мне ваше пальто, а под ним ничего. Неподобающий вид для знакомства, не находите? Так что вынуждена отказаться.
– Тогда в другой раз, – дипломатично согласился Карл.
– Пальто сейчас не отдам. В другой раз, – в тон ему ответила Энн.
Карл открыл двери авто, но так и не вышел, словно ожидая от нее чего-то еще. И, кажется, Энн догадывалась, чего именно. Под взглядом кофейных глаз она потерла веки и подавила зевок.
– Я постараюсь приехать вечером, – сдалась Кинских, не слишком горя желанием уже сегодня снова превращаться и отнимать чью-то жизнь или посмертие, а может, видеть, как это делает кто-то другой.
– Вы нужны нам, Анета. И вы отлично справились.
Карл протянул ей руку, и она машинально подала свою. Взяв ее маленькую горячую кисть в свои прохладные пальцы, он запечатлел короткий поцелуй, а затем развернулся и зашагал к кованым воротам.
Глава 9
Mórtui vivos dócent.
Мертвые учат живых.
«Пражский трдельник»
«Новых вестей о пропавшей девушке из района Прага-9 до сих пор нет. Полиция привлекла дополнительные силы. Сейчас добровольцы обыскивают ближайшие парки и леса.
Жительница улицы Европейской засняла на мобильный, как утром вдоль ее дома крался огромный волк. Видео завирусилось и облетело все чешские и европейские СМИ. Наша газета обратилась к ученым Карлова университета за объяснением такого поведения волков.
«Я никогда не видел волков подобных размеров. Отдаленно похожие особи живут на Аляске и в Сибири и имеют другой окрас. Они в несколько раз меньше того зверя, которого мы увидели на видео. Стык весны и лета для них – время охоты. В лесах полно дичи, и никогда, повторяю, никогда волки не приходили в город. Это противоречит их инстинкту выживания», – заявил профессор Люблин.
Хотим предупредить владельцев собак, чтобы они не выгуливали питомцев в темное время суток в местности, прилегающей к лесопаркам, пока не появится точная информация о том, что волки ушли за черту города.
С беспокойством о вас, Эл Вода!»
Карл
Яна он застал, как всегда, сидящим в любимом кресле с книгой в руках. В воздухе библиотеки на свету парили частицы пыли, по-своему храня бумажные истории. Только сегодня Ян читал не увлеченно, а невидящим взглядом смотрел мимо раскрытых страниц. Покои Воганьки состояли из нескольких комнат, одной из которых был кабинет с библиотекой. Карл опустился во второе кресло рядом и, помолчав, сказал:
– У нее получилось. На рассвете графиня убила низшего. Обращен день или два назад.
Воганька, казалось, ожил и повернулся к Карлу:
– Их уже много. Больше, чем мы думали. Ночью мы закололи девятерых. Ни один из них не был упырем. Только новообращенные.
– Анета присоединится к нам следующей ночью. Думаю, пора выходить до заката и искать места их дневного сна. Предупредить нападения.
Ян несогласно покачал головой.
– Прага огромная, нас мало. Будет разумнее ловить их во время охоты.
Карл неприятно удивился тому, что Ян не понимает его плана, но ничего не ответил, лишь вопросительно вздернул бровь. Воганька тяжело вздохнул и захлопнул книгу:
– А хотя, этого мало. Нужно смириться с тем, что мы проиграли.
Люксембургский встретился взглядом с бывшим слугой. Нечто новое промелькнуло в выражении глаз Воганьки. Какая-то жестокость, которой раньше у него не было. Карл отвернулся, словно бы не слышал его слов, и, поднявшись с кресла, спокойно бросил:
– Приму душ.
– В ваших комнатах ждет мистер Рот. Никак не мог его выгнать.
– Славно, – устало усмехнулся Карл и направился к себе.
Вильгельм лежал на его кровати, заложив руки за голову, и с интересом изучал потолок. Люксембургский подавил желание схватить Рота за шиворот и выволочь из своих покоев.
– Ты становишься навязчивым.
– Слишком соскучился по тебе, вот и наверстываю.
Вильгельм нагло усмехался.
– Ты позаботился о том, чтобы у нашей дружбы еще было время, – ровным тоном поддел Карл.
– Я молодец, да?
Тело Карла напряглось, словно перед прыжком. Он оскалился, зашипел, теплый шоколадный цвет глаз сменился на алый.
– Посмотри на меня! Такой жизни ты для меня хотел, друг? – последнее слово он почти выплюнул Вильгельму в лицо. – Или ты сделал это из эгоизма? Это не мой мир! Не моя эпоха! Люди изменились. Я чувствую себя одновременно ископаемым и младенцем!
Лицо Вильгельма исказилось в муке, но почти сразу он надел маску аристократа. Мистер Рот медленно встал с кровати и шагнул к Карлу. Нет, Вильгельм скрыл не все эмоции, злость осталась. И это задело Карла еще сильнее.
– Я подарил тебе вечную жизнь, которой ты испугался, Карл! Быть упырем не равно быть чудовищем.
– А жажда крови? И это говорит мне тот, кто без разбора убивал путников в горном отеле?
Рот отвернулся, подошел к встроенному холодильному шкафу и зло распахнул его, показывая на забитые пакетами с кровью полки. Карл сглотнул слюну, вспомнив, что не ел со вчерашнего дня.
И снова слова, в которые верил Вильгельм, но не Карл:
– Да, мир изменился, но люди – нет. Они все так же жаждут славы, денег, любви. Они легко идут на поводу своих тайных желаний: будь то картошка фри или насилие над детьми. Убийцы, извращенцы, маньяки нашли поддержку себе подобных в интернете. Последние годы я в основном выпивал преступников и людей, имевших склонность ко всему вышеперечисленному. Я не оправдываюсь, просто хочу, чтобы ты понял. Люди – не меньшие чудовища, чем мы с тобой.
– Возможно, – не стал отрицать Карл. – Зачем ты тогда обратил меня?
Он произнес это быстро, чтобы Вильгельм не догадался, как важен для него ответ. И только прямо задав вопрос, не дававший ему покоя еще во времена правления, он понял, зачем: так Вильгельм защитил его.
В груди сдавило, и Карл, ссутулившись, потер солнечное сплетение. Мистер Рот молчал, засунув руки в карманы брюк. В глазах промелькнул ураган эмоций, которые Люксембургский не успел понять. Рот приблизился и положил ладони на плечи Карлу, заглядывая в глаза:
– Лучше идти во тьме вместе с другом, чем шагать одному при свете дня. У меня никогда не было никого ближе, чем ты. – Горечь в словах Вильгельма обжигала, но не приносила облегчения.
– Уйди, – негромко попросил Карл и, скинув его руки, пошел в ванную, на ходу стягивая одежду.
Стоя под бьющей в лицо струей воды, он непроизвольно хмурился. Днем Карл собирался на особенную встречу и не хотел, чтобы кто бы то ни было следовал за ним.
Вернувшись в спальню, он застал Рота сидящим на его кровати.
– Решил остаться.
– У меня кое-какие дела в городе. – Карл попробовал его выдворить, но в голосе уже не слышалось злости.
– Отлично, как раз прогуляемся.
Карл с сомнением покосился на Вильгельма, а потом потянул шторы в стороны: солнце исчезло, уступив место тучам, которые снова собирались одарить город дождевой водой.
– Тебе это не понравится, – предупредил Карл.
На что Вильгельм неопределенно пожал плечами и, увидев, как Карл подошел к гардеробной, поспешил оставить его в одиночестве.
Карл выбрал синюю футболку и легкий пиджак, почти идентичный тому, который видел на мужчине, проходившем мимо Страговского монастыря. Люксембургский вышел в холл библиотеки, где негромко разговаривали Ян и Вильгельм. Судя по злому взгляду Воганьки, они, как обычно, опять что-то не поделили.
Карл не стал им мешать и повернул к выходу. На улице собирался дождь. Ворота монастыря соседствовали с главным входом в библиотеку и с базиликой, образуя незаконченный треугольник. Он посмотрел на базилику Вознесения Девы Марии. К ней спешили люди. Точнее, группа туристов, как теперь называли скопления странников. Они только что приехали на огромном автобусе. Карл тоже приблизился к костелу. Дверь была распахнута, и до Люксембургского доносились запахи ладана и сырости. Страшась, он вдохнул церковный аромат, чувствуя, как внутренности начинают гореть. До порога оставалось меньше метра, когда Карл отступил на шаг, потом на два и врезался в кого-то.
– Ты с ума сошел?
Вильгельм подхватил его за локоть, но Карл словно его не видел. Он смотрел, как люди, восхищенно переговариваясь, входили в базилику. Карл сжал челюсти до боли и потер запястья, ощутив тошноту. Рука машинально потянулась к шее, где когда-то висел серебряный крест.
– Пойдем, – только и ответил Карл. – Ты же хотел сопроводить меня.
– Куда?
– На Вышеград.
– В костел? – не отставал Вильгельм.
– Да.
– Почему именно туда? В городе сотня домов со шпилями, в которых мы можем сгореть.
– Вышеградский костел стоит на святой земле, там остались артефакты, которые я привозил в Прагу из разных стран.
Вильгельм хохотнул:
– Я видел тебя однажды в Германии. Ты приезжал к епископу, который закрыл все двери и ставни, чтобы защитить от тебя церковные богатства.
– Значит, мне тогда не показалось, – кивнул Карл.
– Я хотел прийти к тебе и просить прощения, но ты был хорошо защищен и, что самое главное, успел постареть. Я убедился, что здесь не обошлось без демона, и отступил, продолжив наблюдать издали.
Они спустились на Малостранскую площадь и вошли в метро. Для Карла это было впервые. Громадные железные черви, о которых он прочитал в сети, на изображениях выглядели довольно жутко.
Вильгельм купил через телефон проездные билеты. Переливающиеся ступени спустили их под землю. На станции дул ветер, отравленный металлом и людским потом. Карл с тоской подумал, что бездорожье, лес вокруг и Прага размером в несколько кварталов были ему милее этой бесконечной суеты. Людей стало слишком много. Прибыл состав, и они вошли в него. Из динамиков безэмоциональный голос объявил:
– Пожалуйста, войдите или выйдете, двери закрываются.
Двери и правда закрылись, и металлический червь полетел в туннель, воя и издавая скрежещущие звуки. Резкое движение метро толкнуло Карла на Вильгельма, который схватил его за руку, поднял за кисть и положил ту на металлическую перекладину, которая крепилась к крыше.
– Для нерасторопных предусмотрены поручни, – с ухмылкой заметил Рот и отпустил его.
Мысленно Карл взмолился о терпении и о том, чтобы они благополучно добрались до Вышеграда. Он представлял весь массив грунта над ними и сжимал поручни. Они ехали под землей, под рекой, закупоренные, как мотыльки в склянке. Люксембургский оглянулся на людей, спокойно смотрящих в телефоны и книги. Кто-то, закрыв глаза, дремал на сиденье.
«Невероятно. Как они бесстрашны с этими новыми открытиями и приборами!»
Было почти десять утра, когда они ступили на Вышеградский холм и медленно вышли к костелу Святых Петра и Павла. Его темные острые шпили, как и столетия назад, устремлялись вверх. Каменные стены украшали высеченные арки и остроконечные окна. Над входной дверью Карл увидел скульптуры ангелов и святых, которые показались ему живыми и готовыми спуститься на землю, чтобы помочь людям.
Вильгельм что-то сказал, но его слова превратились в невнятный шепот, когда колокола на костеле Петра и Павла ударили первый раз.
«Ба-а-ам!»
Они находились в десяти шагах от дверей, обшитых кованым металлом, да там и замерли. Лицо Вильгельма исказилось судорогой.
«Ба-а-ам!» – Второй удар.
Карл ощутил внутреннее ликование, которое закончилось на третьем ударе.
«Ба-а-ам!»
Люксембургский содрогнулся, хватаясь за горло. На его лице выступил пот. Жажда крови стала нестерпимой.
«Ба-а-ам!» – Колокол и не думал останавливаться. Вильгельм дергался, не способный сделать ни шагу назад. По его лицу потекли кровавые слезы.
«Ба-а-ам!»
– Пять, – прошептал Карл и с трудом согнул руку, чтобы вытереть мокрую щеку. Слезы прочертили кровавые полосы и на его лице.
«Ба-а-м!»
Карл выпрямился, дрожа от желания оскалить клыки и зашипеть.
«Ба-а-ам!»
Их обоих согнула судорога. Перед костелом было пусто, туристы сюда еще не добрались. Карл вычитал, что экскурсионные группы появлялись у Вышеграда не раньше трех часов дня. Позади них вышел на улицу мужчина в форме, открывая витрину кофейни.
«Ба-а-ам!»
Карл поднял руку, по его лицу струился пот от усилий, и оттолкнул Вильгельма от себя, тем самым увеличивая расстояние между ним и костелом. Вильгельм Рот смог двигаться и поспешно вытирал лицо платком.
«Ба-а-ам!»
Карл поднял голову к небу, шепча:
– Помилуй нас, милосерднейший Отче, ради Сына Твоего, Господа нашего – Иисуса Христа. Прости нам прежде содеянное нами и даруй нам всегда служить и благоугождать Тебе в обновленной жизни, к чести и славе Твоего имени.
– Карл! – хрипло позвал его Рот.
«Ба-а-ам!»
На десятом ударе Люксембургский смог двигаться и, утерев кровавые слезы, оглянулся на Вильгельма. Тот уже принял свой обычный надменный вид.
– Подожди меня здесь, – бросил Карл и направился к входу, но Вильгельм схватил его за плечо.
– Мой друг, у меня такое впечатление, что ты не в себе, – быстро проговорил он, и за этой быстротой в его речи скрывалось волнение.
– Я хочу зайти. – Карл не смотрел на Вильгельма, он не сводил глаз со ступеней, ведущих к двери, как человек, решившийся на трудное дело, долгое время не дававшее ему покоя.
– Ты понимаешь, что с тобой случится? – Лицо Вильгельма выражало злость наполовину с тревогой.
Карл кивнул и дернул плечом. Его душа, если, конечно, она у него еще была, стремилась к Богу. Лишь вера позволяла ему продолжать жить несмотря ни на что.
– Моя вера сильнее страха.
Карл медленно пошел к входу.
– Это не сработает. Карл, остановись! – Вильгельм заступил ему путь, останавливая друга.
– Уйди с дороги. – Люксембургский посмотрел на Рота, и тот сдался под упрекающим взглядом карих глаз, давая ему пройти.
Карл легко преодолел несколько ступеней и остановился возле двери, поднимая голову, чтобы полюбоваться на готический фасад. Каменные ангелы безмолвно взирали на него, не предпринимая попыток ожить и испепелить на месте.
– Моя вера сильнее страха, – чуть слышно повторил он и переступил порог костела Святых Петра и Павла.
Вмиг каменное здание затряслось, словно хотело исторгнуть из себя кровопийцу, но так же быстро успокоилось. Карла прошиб жар, кожа на руках и лице покрылась волдырями от ожогов, но он и не думал возвращаться на улицу. Вместо этого Люксембургский обошел скамьи для молитв, на которых сидели несколько прихожан, и направился в нишу по правую сторону от алтаря. Боль и жар, пронзающие тело, являлись для него своеобразным очищением. Карл улыбался, словно безумный, осматривая внутреннее убранство костела, который почти не изменился с тех пор, как он его возвел. Дневной свет, приглушенный и тусклый, еле просачивался сквозь витражные окна, и внутри стоял сумрак.
Карл приблизился к конфессионалу[43]43
Конфессионал или исповедальня в Римско-Католической церкви – место, отведенное для исповеди, обычно деревянное с решетчатыми перегородками-окнами.
[Закрыть], увидел, что из кабинки вышла женщина, и тут же проскользнул внутрь, опасаясь касаться дерева. Он опустился на колени. От его тела исходил серый дым, казалось, что кости и весь он готовы рассыпаться пеплом. Однако он верил. Верил, что Бог не просто так впустил его в свой храм, верил, что способен оградить Богемию от зла, а значит, послужить во благо. Глаза снова кровоточили, но он смог увидеть, что святой отец сидел за перегородкой, перебирая четки. Карл сложил почерневшие от ожогов ладони и хрипло произнес:
– Прости меня, Господи, ибо я согрешил.
Распятие на четках в руках священника ярко замерцало. Его кадык под колораткой испуганно дернулся, но старческие, почти фиолетовые губы спокойно заговорили:
– Что привело тебя в обитель Господа, сын мой? Иным созданиям, насколько мне известно, вход сюда закрыт.
– Я пришел, потому что верую и не могу жить без Бога.
– Ты не боишься сгореть? – Голос священника был тих и уверен.
– Целиком вручаю себя в руки Господни.
Святой отец повернулся к нему и, не встречаясь глазами с его, поднял руку, сделав пальцами символ V. Карл согнул пальцы на правой руке, оставив вытянутыми только указательный и средний, а затем молча поднял в ответ. Священник перекрестился и отважился взглянуть в глаза Карла.
– Ты как они, но другой. Исповедуйся, сын мой. Покайся в грехах.
Карл склонил голову и на латыни принес покаянную молитву. Пока он говорил, святой отец несколько раз удивленно ахнул, но более не мешал. На моменте, когда Карл замолчал, священник откашлялся и осенил его крестным знамением. На лице Люксембургского появились новые отметины от ожогов, кожа пузырилась и лопалась, но он благодарно улыбался.
– Бог отпустит все твои грехи, сын мой, и приведет к вечному покою. Да простит тебя Всевышний.
Карл склонил голову, а святой отец продолжил:
– Любить Бога более себя, более всего – есть высшая ступень веры, но любить свою землю и свой народ более Бога – есть высшая ступень любви.
– Спасибо, святой отец.
– В городе начали происходить давно забытые вещи. – Священник тяжело поднялся и вышел из исповедальни. Карл последовал его примеру.
– Сообщите как можно большему числу пасторов: пусть дополнительно освятят храмы Божьи. Нужно быть готовыми к тому, что эти здания станут единственным убежищем. Правда, я не знаю, как поведут себя люди этого века в ответ на такую угрозу.
Святой отец перебрал четки в руках, пожевал губы, а потом положил руку на плечо Люксембургского. Старческие глаза изучающе рассматривали Карла.
– У кого-то душа живет после смерти, а у кого-то умирает еще при жизни. Сейчас такие времена: даже живые ходят убитыми. Предавать огласке нельзя. Начнется паника, некоторые, наоборот, будут искать встречи с ними. Книги и фильмы романтизировали вампиров. Молодежь будет рада пополнить их ряды добровольно. Нет. Никто не должен знать об этом. Поверь, сын мой, так будет лучше для города.
– Я боюсь не оправдать Божьих надежд.
– Сомнения убивают веру, сын мой. Действуй так же уверенно, как сегодня, когда отважился войти в костел.
Трижды осенив Карла крестом, святой отец вернулся в исповедальню. Позади Люксембургского уже собралась очередь. Прикрыв обожженное лицо ладонями, он отошел к огороженным нишам вдоль стен, в которых покоились останки святых, их мощи, собранные лично Карлом во времена правления. Люди назвали тот период Средневековьем и придумали символы, сопровождающие это значение.
Карл покачал головой, его тело грозилось истлеть, но то, что он не испустил дух еще на пороге, уже было чудом и укрепило веру. Что-то доброе могло сотвориться из чего-то злого, если это самое зло пыталось прийти к Богу. Вильгельм утверждал, что упыри – новые люди, эволюционировавшие в другой вид, но Карл в это не верил.
* * *
Когда зашло солнце, Вильгельм настоял, чтобы они отправились на Ольшанское кладбище.
– Когда ты успел познакомиться с местными упырями?
– О, я не знаком с ними лично, – мотнул головой мистер Рот. – Сейчас мы проверяем одну из городских легенд.
– Славно, – поморщился Карл. – Солнце зашло, а вместо того, чтобы защищать город, мы занимаемся ерундой.
– Терпение, друг мой. Это ненадолго, – Вильгельм поднял воротник легкой куртки, будто ежась от ветра.
Карл знал, что это обман, ведь упыри не так остро реагировали на холод, в отличие от обычных людей. Скорее, это было удобной привычкой, чтобы не выделяться. Хотя они все равно выделялись: двое высоких мужчин в похожих одеждах, идущие на кладбище. Более заметные фигуры тяжело представить в такой час и в таком месте.
Погода мерзко насмехалась над ними. Мелкий дождь с ветром то накрапывал, то терялся среди черных закатных туч. Едва они вошли в ворота, как попали в царство могильного плюща, который захватил все пространство кладбища. Вечнозеленый, он душил кроны деревьев, стелился по земле и обнимал старые надгробия, а к новым только присматривался, протянув руки-побеги. Ветер подарил ему голос, и плющ тихо шипел на непрошеных гостей.
Карл смотрел на надгробные камни – где-то совсем разрушенные, и на года, полуистертые временем: 1656, 1815, 1906. Тонкий нюх уловил запах тлена, витавший в воздухе. Между деревьями мелькнул силуэт и пропал.
– Кажется, городские легенды не врут, – довольно заметил Вильгельм, и они двинулись к деревьям.
Порыв ветра, и перед ними возник полный мужчина в потертом грязном фраке и со странной шляпой на голове, похожей на котелок для супа. Его взгляд блуждал между Карлом и Вильгельмом, ни на ком конкретно не останавливаясь. Блеклые глаза, словно у протухшей рыбы, вперились в Карла:
– Как меня зовут?
– Эм, – Карл не знал, что ответить.
Мужчина подался вперед, заставляя Карла отшатнуться, чтобы избежать контакта.
– Как меня зовут? – снова спросил он.
– А как меня зовут? – вернул Карл тот же вопрос.
Незнакомец поскреб щеку длинными, молочного цвета ногтями и нахмурился. Потом быстро моргнул и потер шею.
– Как меня зовут? – уже не так напористо спросил мужчина.
– Подожди, я только сейчас додумался задавать тебе вопросы.
Мужчина, как бродячий пес, склонил голову набок, рассматривая Карла.
– Тебя зовут Марек, – ответил Вильгельм, показывая клыки.
Мужчина переступил с ноги на ногу, покачиваясь в такт одному ему известной мелодии.
– Точно! Я – Марек, – обрадовался он, безумно улыбаясь. – Чем обязан?
– Много вас здесь, Марек?
– Я и еще двое, а что?
– Нам нужна ваша помощь, Марек, – широко улыбаясь, ответил мистер Рот.
Анета Кинских
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.