Текст книги "Иная Богемия"

Глава 11

Ignoti nulla cupido.

О чем не знают, того не желают.

«Пражский трдельник»

«Что-то необъяснимое творится в Праге! Всю ночь выли сирены, из спальных районов города поступило несколько десятков вызовов полиции. Пострадавшие рассказывают одно и то же: монстры с клыками и когтями нападают на людей и пьют их кровь.

Министерство здравоохранения выступит днем с публичным заявлением, специалисты предполагают наличие вируса или случая массового бешенства у людей.

Нескольким очевидцам удалось заснять людей, которые ползали по стенам и нападали на жителей домов.

Сегодня наша экспертная группа пообщается с пострадавшими. О результатах – в следующем выпуске новостей.

Берегите себя и не пускайте незнакомцев ночью в свой дом.

Ваш Эл Вода».

Энн

Она напала на Карла, полоснула лапами по груди, разрывая когтями одежду и упырскую плоть.

– Анета, остановитесь! – отрезвляюще холодно прикрикнул мистер Рот.

Кинских всего секунду помедлила, но взгляд упал на мертвую девушку в его руках, и все вокруг окрасилось в красный. Полуобращенная, с выступающей волчьей мордой, она кидалась на них, стараясь ухватить зубами. Вильгельм уронил труп и обманным маневром оказался перед лицом Энн. Она поняла, что не успевает отразить занесенную руку с когтями, но мистер Рот ее удивил. Он замахнулся и оглушительно хлопнул ее по щеке. Болезненная пощечина обожгла, приводя в чувство. Энн помотала головой, пытаясь прогнать шум в ушах, когда снизу послышались шаги и голоса.

– Уходим, быстро!

Все трое кинулись вверх по лестнице. Карл выбил замок у двери, ведущей на крышу. Энн остановилась, сомневаясь, что ей по силам перелететь с крыши на крышу. Не медля, Карл обхватил ее за талию и прижал к себе, а потом просто шагнул вниз. Кинских зажмурилась, чувствуя лишь дуновение ветра от скорости и напряженное тело Карла.

После они охотились на упырей в новых спальных районах Смихова и Андела. Энн устала и еле держалась на лапах, когда мистер Рот посмотрел на часы и объявил о скором наступлении рассвета емким:

– Все.

На соседней улице их ждал черный «Мустанг». Энн, кутаясь в пиджак Вильгельма, села в машину на переднее сиденье и поджала ноги, пытаясь унять дрожь.

Дэниэль Фауст, который был за рулем, с интересом посмотрел на ее облачение, прикрывающее голое тело, а затем перевел взгляд на лицо. Его глаза изменили цвет на янтарно-желтый, от Фауста повеяло опасностью и дымом.

– Здравствуйте, графиня Кинских, – легко приветствовал он, словно они просто случайно встретились рано утром, а не убивали всю ночь кровососов.

– Здравствуйте, пан Фауст, – в тон ему любезно ответила Энн.

Дэниэль завел мотор, и «Мустанг» понесся по сонным улицам. Энн в изнеможении прикрыла глаза, больше не в силах держать их распахнутыми.

– Их слишком много, – наконец произнес Фауст, обращаясь к Карлу и Вильгельму.

– Я вижу, – подтвердил мистер Рот, и Энн услышала в его голосе толику злости. Тот раз, когда они виделись возле университета, он казался совершенно безэмоциональным типом. После слов Карла о том, что Вильгельм знает больше о возникновении вампиров, Кинских пришла к выводу, что он старше, чем бывший король.

– Дэниэль, подвезите графиню к ее машине, чтобы она могла благополучно добраться до дома, – снова подал голос Вильгельм.

Фауст криво улыбнулся, поворачиваясь к Энн.

– Нет, мой дорогой мистер Рот. Анета поедет с нами. Она должна присутствовать на обсуждении и увидеть, кого мы взяли в плен.

Энн ничего не сказала, но была благодарна Фаусту хотя бы за то, что он не попытался от нее избавиться, как ее знакомцы, сидящие сзади.

В Тройский особняк «Мустанг» въехал, когда темнота еще полностью не отступила. В этих остатках мрака Энн мерещились мертвецы, неестественно согнувшиеся, ползающие по деревьям и дорогам, следящие за ней пустыми мутными глазами. В огромном холле, который являлся и библиотекой, их ждали служители ордена: кто-то был в униформе, кто-то нет, однако и те и другие уставились на Энн, рассматривая ее голые ноги.

– Графиня, дальше по коридору вы найдете комнату с ванной и приготовленную вам одежду.

Кинских благодарно кивнула и поспешила туда.

На диване в гостевой комнате лежал женский вариант униформы Ордена. Освежившись, она облачилась в темные брюки и рубашку, зашнуровала мокасины и собрала распущенные волосы в высокий хвост, воспользовавшись любезно оставленной для нее резинкой. Когда Энн вышла в холл, Карл и Дэниэль о чем-то спорили, но резко замолчали.

Рядом с ними стоял крупный седой мужчина, похожий на языческого бога: дикий огонь в глазах и волевое лицо с густой бородой. Заметив ее взгляд, он улыбнулся, сразу растеряв свой боевой настрой. Кинских показалось, что она уже где-то видела его лицо.

– Полагаю, я не имел чести быть вам представленным.

– Анета, позвольте представить вам Яна Воганьку – летописца, который служил короне всю мою почти человеческую жизнь.

– Очень приятно, – она пожала протянутую холодную руку. – Вы главный библиотекарь в Страговском монастыре?

– Да, графиня.

– У Яна есть еще одно имя, которое должно быть вам известно по истории – Неплах.

– Монах Неплах?

Она даже отступила на шаг, медленно и недоверчиво качая головой. Помня все, что рассказывал дядя, Энн чувствовала, каким нереальным кажется это знакомство.

– Значит, то, что ты император Карл, она приняла и не так чтобы сильно удивлялась, но стоило представить ей монаха-летописца, как ее накрыло изумление, – прокомментировал Вильгельм в своей иронично-издевательской манере.

Карл скрыл ухмылку за поглаживанием короткой щетины и отошел с Дэниэлем в дальний конец зала. Ян откланялся и занялся тем, что стал перебирать книги у крайнего к ним ряда стеллажей.

Энн подошла ближе к Вильгельму, сидящему за круглым столом. Он неотрывно следил за Карлом, поэтому Кинских негромко кашлянула. Мистер Рот неохотно оторвался от наблюдения и окинул ее взглядом, приподняв одну бровь, а затем снова вернулся к прерванному занятию. То, как он смотрел на Карла, заставило Кинских переосмыслить свое отношение к этому мужчине. Во взгляде Вильгельма читались тоска и преданность, и что-то еще, очень глубинное и тщательно скрываемое, но заметное, когда он, как сейчас, забывал натягивать непроницаемую маску.

Его чувства, написанные на лице, были прекрасны и ужасны одновременно. Ведь Энн четко поняла, что они не взаимны.

Она думала, что мистер Рот примет непонимающий вид или избежит этой темы, но он снова ее удивил, когда горько усмехнулся и ответил:

– С того момента, когда я впервые увидел Карла, я понял, что буду верен ему всегда.

Вильгельм смотрел на Карла так, словно он был его личным центром мира. Кажется, теперь Энн поняла, почему мистер Рот обратил короля Богемии, почему заставил стать себе подобным.

– Он знает?

– О да!

Они помолчали, рассматривая Карла и Дэниэля, разговаривающих в отдалении. Им принесли крепкий кофе, и Энн с удовольствием отпила большой глоток.

– Расскажите, как появились первые упыри? Карл сказал, что на этот вопрос вы можете ответить лучше него.

Вильгельм оторвался от созерцания Люксембургского, и холодные серые глаза окатили ее насмешливым удивлением.

– С чего я должен проводить вам незапланированный экскурс в историю?

– Мы договорились с Карлом, – уверенно ответила Энн.

– О чем же, дорогая графиня? – насмешливо протянул Вильгельм.

– О том, что вы делитесь со мной всей интересующей меня информацией, а я взамен помогаю вам в битвах.

Вильгельм поднял брови, рассматривая лицо Энн, словно ощущая ее неуверенность.

– Что ж. Возможно, я что-то и расскажу, пока эти двое еще немного поспорят насчет пленного, который попался Фаусту.

Вильгельм, поморщившись, отпил кофе, затем отставил чашку и скрестил руки на груди.

– Не поверите, но все эти легенды про то, что человека укусила летучая мышь – правда.

Энн улыбнулась и недоверчиво покачала головой.

– Тогда без шуток. Первые упыри появились в Австрийских Альпах.

– Мутация или вирус? – пыталась угадать Энн.

Губы мистера Рота печально дрогнули:

– Ни то ни другое.

Он встал, заложил руки за спину и медленно двинулся к зале, заставленной стеллажами. Энн вскочила и пошла в ногу с ним. Теперь не существовало никого и ничего, кроме новой истории.

– Все гораздо прозаичней. Где-то в третьем – четвертом веке, когда христианство уже пришло в эти земли, глава общины, страдая от болезни, вызвал Мефистофеля на перекрестке торговых путей. Он заключил с ним сделку. Глава общины просил для себя вечную жизнь и излечение от недуга, а взамен отдал свою душу и души всех жителей горного поселения.

– Мефистофель? То есть, сам Дьявол снизошел до смертного и лично пришел заключить сделку? – хмыкнула Энн.

Мистер Рот недовольно поморщился, и Кинских поняла, что он не любит, когда в его рассказ вмешиваются:

– Да, здесь немного мнения расходятся. Некоторые из нас утверждают, что это был демон, слуга Дьявола, некоторые уверены, что они – дети самого Зла. Главная ирония заключается в том, что человеку дали бессмертие, но никто не уточнил, каким оно будет. Пути Мефистофеля неисповедимы.

Так появился первый упырь, а с ним обратилась вся община. К слову, они занимались добычей соли и неплохо жили в то время. Люди переродились в существ, жаждущих крови и питающихся ею ради выживания. Обратившись, они стали более сильными и быстрыми, обладали рефлексами и реакцией, превосходящими человеческие возможности. Их кости укрепились, суставы стали более гибкими. Изменения позволили им охотиться, преодолевать горы и существовать в жестоких условиях.

Кроме того, упыри обрели особые сенсорные умения. Их зрение стало невероятно острым, способным различать мельчайшие детали и видеть в полной темноте. Они могли слышать самые тихие звуки и отличать частоты, недоступные человеческому слуху.

На ментальном уровне у них развились интуиция и понимание чужой энергии. Они могли предчувствовать опасность и анализировать окружающую среду. Ум стал острее, как и их зубы.

Мистер Рот остановился возле Евангелий и провел пальцем по корешкам. Кожа тут же обуглилась, как от сильного ожога, и Энн почувствовала неприятный запах паленой плоти. Вильгельм отнял руку от книг и наблюдал, как палец заживает прямо на глазах.

– Невероятно! Дьявол, сделка, – удивленно прокомментировала она. – Горы? Кто бы мог подумать.

Энн вспомнила желтые глаза Роули в замке Гуска и почувствовала, что окончательно растерялась от осознания, что все в мире энсиа может быть настолько тесно взаимосвязано. Значит, и влколаки появились, чтобы уравновесить новое зло, поселившееся в горах.

Вильгельм хищно улыбнулся и, казалось, провалился в воспоминания, потому что тон его стал задумчивым:

– Горы – каменный сейф, которым накрыта земля, чтобы хранить страшные и самые невероятные тайны мира.

– Значит, первые упыри обратились в районе Зальцкаммергут? Насколько я помню, в той местности находятся самые древние соляные шахты мира.

– Так и есть. Когда новоиспеченные упыри начали добывать себе кровь, то случайно сотворили низшее подобие. Тех, кто был мертв и плодил мертвецов. Проще говоря, заражал ядовитой слюной через укус.

– Значит, на вас действуют колья, распятие и святая вода. Почему? Из-за сделки или того, что, как вы считаете, ваши души прокляты?

Вильгельм дернул уголком рта.

– Земля под костелами всегда освящалась истинно верующими священниками. Молитвы, причастия, отпущение грехов – все это работает.

– То есть, если Бог существует, вы для него такое же зло, как и демоны?

– Скорее, Бог против того, что мы можем плодить мертвецов, не давая их телам упокоения и после смерти.

– Значит, вы не считаете упырей злом? – Энн заинтересованно подалась вперед, ожидая ответа.

– А что вы считаете злом? Убийство? Все люди – убийцы, Анета! Нужна лишь веская причина и откровенно дурной день. Возьмите двух знакомых вам личностей: Карл и, допустим, Гитлер. Вам как историку в полной мере известны поступки обоих. Один упырь, второй человек. Так кто из них большее зло?

– Трудно сказать, – Энн отодвинулась от мистера Рота и тоже провела пальцами по старым корешкам книг. – Вампиры ведь могли убить Гитлера.

– А кто вам сказал, что они не пытались этого сделать? Я не хочу обелить упырей, Анета. Мы хищники, но и люди тоже. Человек, который вроде как Божье создание, но убивающий ради убийств. Я хочу, чтобы вы поняли: все разные. Люди, нелюди. И это не значит, что нужно истребить одних, чтобы жили другие.

– А Дэниэль кто? Не человек?

Мистер Рот постучал пальцем по губам, словно объяснение природы Фауста изначально было трудным.

– Он и человек, и демон одновременно. Владеет силой, которую, скорее всего, даже сам до конца не осознает.

Они медленно двинулись обратно. Кинских обдумывала слова Вильгельма. В коридоре они столкнулись с Карлом, Дэниэлем и Яном. Энн хотелось расспросить Яна о его летописях и книгах, но она решила сделать это в более подходящий момент.

– Пленный готов к допросу, – бросил Фауст, приглашая их следовать вниз, где не так давно держали Карла.

Люксембургский поравнялся с Энн, рассматривая ее лицо, заставляя ответить на взгляд.

– Анета, вам бы не следовало видеть того, что будут делать с пойманным упырем.

– Я уже здесь, Карл, и уходить не собираюсь.

Если он и был раздосадован ее ответом, то никак не показал этого. Но порой полное отсутствие эмоций и есть ответ.

Карл

Он чувствовал запах кожи девушки, идущей рядом. Когда она не находилась в обличье влколака, то пахла восхитительно: цитрусовые и цветочные ноты парфюма смешивались с медовым, солнечным ароматом ее кожи и волос. Карл невольно все чаще останавливал свой взгляд на Анете, не понимая до конца – почему. В ней было все, что ему не нравилось в женщинах: упрямство, непокорность и слишком острый ум. Она вызывала беспокойство, ранее ему не свойственное.

Лишь однажды в своей прошлой жизни он видел девушку, которая вольно выражала свои взгляды и блистала умом куда более проворным, чем тогда его собственный. Она носила очки и была женой профессора в университете Болоньи, где Карл изучал право. Мелания писала мужу философские трактаты, которые он публиковал под своим именем. Она вызвала такое изумление, что Карл, кажется, и до сих пор помнил ее насмешливый взгляд, когда при первой встрече он спросил, зачем она носит очки, как ученые мужи.

Дэниэль тем временем свернул к лестнице в полуподвальное помещение, за ним шли Вильгельм, Ян и Анета, замыкал процессию Карл. Кто-то из идущих впереди остановился, Карл, задумавшись, продолжил путь и практически врезался в Кинских. Его руки сами собой обвили девичью талию. Стройное тело в униформе ордена обожгло бывшего короля похлеще святой воды, отчего он резко отступил, отпуская Анету. Графиня повернула голову ровно настолько, насколько требовалось, чтобы он увидел ее сердито поджатые губы, и понял, что должен держаться как можно дальше. Весь короткий дальнейший путь Карл соблюдал максимальную дистанцию между ними, но оберегал ее хрупкую фигуру взглядом.

Возле металлической решетки стояли несколько служителей Ордена, которых Фауст отпустил кивком. Карл же смотрел на пленного упыря, а тот в ответ оскалил длинные клыки и зашипел. Мужчина был так же высок, как и Вильгельм, и также высокомерно заносчив.

– Вы его знаете? – спросил Фауст, повернувшись к Карлу.

– Да. Фридрих Баварский, сын одного из немецких князей и младший брат Вильгельма.

Взоры всех присутствующих переместились на Вильгельма, а тот, не мигая, смотрел на брата. С лица мистера Рота исчезли все эмоции, словно листья с дерева в ненастную погоду, содранные резко и насильно.

Младший брат Вильгельма еще в те времена был лучшим упырским искателем. Тем любопытнее стало Карлу узнать причину его появления в первых рядах нападения на Прагу. Фридрих тем временем прижался к металлическим прутьям. Его глаза окрасились в кроваво-красный.

– Ну, здравствуй, брат, – у Фридриха был низкий рычащий голос. – Вижу, ты не наигрался с королем. Где же ты прятался от нас все это время?

– «Додж»? – невозмутимо спросил Рот.

– Ага, – подтвердил Фридрих.

– Что ж, Фридрих, раз вы заговорили, может, вы поможете нам, ответив на пару вопросов? – Дэниэль выступил вперед и склонил голову набок, ожидая ответа.

– Смотря о чем вы спросите, – хищно улыбнулся брат Вильгельма и вперил взгляд в Анету. – А эта малышка мне в качестве закуски? Комплимент от хозяина?

Карл хотел закрыть ее от его глаз, но Анета снова удивила – сделала шаг вперед и протянула руку, продемонстрировав фамильное кольцо. Рубиновые глаза Фридриха мазнули по украшению, узнали и уже внимательней вгляделись в лицо графини. Она все правильно рассчитала – князь, естественно, знал европейские рода, а Кинских были известны далеко за пределами Богемии.

– Графиня Кинских, мое почтение. – Он склонил голову, признавая ее высокое положение. – Что вы забыли с этими предателями?

Карл понял, что она сделает, но не успел ее остановить. Фигура Анеты подернулась серой дымкой и изменилась, но лишь частично: на человеческом лице красовалась длинная волчья пасть, руки превратились в лапы с острыми когтями. Она придвинулась к клетке и зарычала, демонстрируя два ряда жемчужно-белых клыков.

– А она хороша, – одобрительно прошептал Вильгельм.

Фридрих шарахнулся от прутьев. На его шее выступили жилы, плечи сузились, по лицу прошла дрожь. Он заметался по клетке, более не смотря на Анету.

– Не может быть! Не может! – Наглость и бесстрашие смыл всего лишь намек на влколака.

Карл невольно улыбнулся, но улыбка померкла, когда он понял, что Фридриха в любом случае нельзя выпускать отсюда живым. Пусть вейтус не знают о помощи Кинских до поры до времени, иначе на нее откроют охоту.

– Брат мой, а теперь расскажи нам все, что знаешь о планах вейтус.

– Кому рассказать? Тебе? Предателю рода? Изгнаннику, который нарушил наше главное правило? – Он презрительно скривился и оперся спиной о дальнюю стену клетки.

Ян задумчиво рассматривал собственные ногти на руках. Вильгельм подошел к железным прутьям:

– После мучительных пыток – а они точно состоятся – так вот, после них мы запустим обращенную графиню в твою клетку.

Фридрих вздрогнул, но ответил уверенно:

– У вас нет шансов защитить город. Абсолютно. Никаких.

Дэниэль нажал одну из кнопок на стене, и потолок камеры расцвел большим крестом из флуоресцентных ламп. Фридрих дернулся, когда световая линия распятия упала на его лицо, оставляя кровавый порез. Он забился в самый угол, куда не доставал свет от креста. Тогда Фауст нажал еще одну кнопку, и с потолка закапала вода. Капли разъедали кожу брата Вильгельма, подобно кислоте. Фридрих закричал от боли, заметался по клетке. Дэниэль снова нажал кнопку, выключая воду.

– Готовы отвечать на вопросы? – спросил Карл, закатывая рукава рубашки. – Или пану Фаусту продолжать?

Пленный промолчал, злобно оскалившись. Баварский отчего-то часто переводил взгляд на Воганьку и Вильгельма, и это беспокоило Карла, сея еще неясные сомнения. Дэниэль повторил пытку водой и светом. А потом еще раз, когда наконец Фридрих прорычал:

– Спрашивайте.

Анета, до этого нервно кусающая губы, выдохнула с облегчением.

– Сколько вас в городе?

– Достаточно.

Фауст снова потянулся к кнопке, и Фридрих добавил:

– Со мной еще двое, которые сейчас заняты тем, что обращают местных.

– А вы? Какая у вас цель?

Баварский сел на каменный пол и вытянул ноги. Кровь заливала его лицо, а кожа, которую не скрывала одежда, покрылась ожогами. Дыхание с хрипом вырывалось у него из легких.

Дэниэль снова потянулся к кнопкам.

– Не включайте, – потребовал Фридрих. – Я больше не выдержу.

– Говори!

– Не могу, – прорычал брат Вильгельма. – Если скажу – умру через сутки, я связан клятвой.

– Дэниэль, добавьте нашему гостю святой воды, – попросил мистер Рот.

– Не надо! – Фридрих снова бросил быстрый взгляд на Воганьку, затем на Анету, а уж потом посмотрел на Вильгельма. – Мне приказано найти нечто, что способно убить вейтус.

– Не понял, – удивился Вильгельм.

Фридрих вытер кровь с лица и продолжил говорить.

– Вейтус знают, что в сердце Богемии спрятана информация об оружии против упырей, а возможно, и само оружие.

Карл переглянулся с Вильгельмом, поймал на себе взгляды Фауста и Анеты. Лишь Ян остался невозмутимым.

– Что именно вы искали? Документы, архивы?

– Записи, сделанные первыми правителями этих земель. Знание долго передавалось устно, а потом осело и забылось, но вейтус помнят, что где-то хранится этот секрет, и опасаются, что не они найдут его первыми.

Анета хмурилась и крутила фамильное кольцо на пальце, проворачивая его все быстрее и быстрее.

– Анета? – позвал ее Карл.

– Вейтус не пришли до сих пор, так как думают, что Карл знает об оружии?

– Страх, да. Но, похоже, ваш король удивлен не меньше остальных, – заулыбался Фридрих окровавленным ртом.

– С чего вы начали поиски?

– А вы как думаете?

– Отвечайте на вопрос!

– С Вышеградского капитула.

– Полагаю, ничего не нашли? – задумчиво спросила Анета. Она слушала его ответы и в то же время крутила герб с тремя клыками.

– Вы догадливы для графини. Боюсь вас разочаровать: если не нашел я, то вы и подавно не сможете, – сплюнул Фридрих кровь на мокрый пол.

Дэниэль пытался выведать план наступления, но Баварский его не знал, что было вполне разумно с точки зрения тактики: каждый знает только кусок плана и ни грамма больше.

– Зачем вейтус Богемия? Разве им не комфортно в той стране, где они живут сейчас? – задумчиво спросила Анета.

Фридрих поднялся с пола, гордо вздернул подбородок и презрительно оглядел присутствующих.

– В Швейцарии? Колыбелью для нелюдей всегда являлась Богемия и навсегда таковой останется. Она – центр притяжения, центр силы, центр мощи, и именно здесь начнется правление упырей. Из-за выходки императора Карла все мы и так достаточно долго ждали, пока эти мешки с мясом уничтожали землю. Когда мы обратим всю Богемию, людской мир падет к нашим ногам.

– Фанатик, – тихо прокомментировала Анета и повернулась к Фаусту: – Дэниэль, не возражаете, если я поднимусь в вашу библиотеку?

Глава Ордена скользнул желтыми глазами по Анете и повернулся к Фридриху.

– Можете подождать нас там. Мы скоро поднимемся, – пообещал он.

Как только графиня вышла, Вильгельм оказался рядом с Фаустом:

– Мой дорогой Дэниэль, пустите меня к брату.

– Не вижу необходимости, мистер Рот.

Его рука потянулась к кнопке, и Фридрих запротестовал:

– Не надо! Я могу еще много чего рассказать.

– Мы услышали достаточно.

– Вы не знаете, когда они нападут, – Фридрих, не отрываясь, смотрел на Вильгельма, а потом перевел взгляд на Яна.

– Узнаем, – спокойно ответил Воганька.

– Если я не выйду на связь, они пришлют другого.

Никто ему уже не ответил.

– Хотя бы я умру, зная, что вы никогда не найдете оружие против вейтус, а значит, они победят.

Дэниэль снова сделал так, чтобы святая вода медленно закапала с потолка камеры. Карл видел, как она разъедает кожу, мышцы и сухожилия Баварского, как с отвратительным шипением пузырится на костях.

Вильгельм наблюдал с облегчением, возможно, ему не хотелось самолично убивать брата. Фауст смотрел с любопытством ученого, проводящего эксперимент. Карл же представлял, как вода разъела бы его тело, если бы глава Ордена при знакомстве не выпустил его из клетки и захотел убить.

– Пойду составлю компанию Анете наверху, – лениво растягивая слова, произнес Вильгельм.

– Ян, оставьте нас, – попросил Фауст.

Фридрих кричал от боли, ударяясь о прутья, сотрясая все помещение. Он орал проклятия и метался по клетке, словно обезумевший зверь, пока вода не оставила на полу лишь скелет. Оторвавшись от вида дымящихся костей в клетке, готовых стать пеплом, Дэниэль повернулся к Карлу.

– Среди вас есть предатель.

Карл нахмурился, понимая, что не одному ему показались странными такие пристальные взгляды Фридриха, адресованные Вильгельму и Яну.

– Почему вы говорите это именно мне?

– Чувствую, что вам можно верить. Ну и ведь вы сами оградили Богемию от них, а значит, точно не смогли бы изменить свое мнение, пока спали. Тогда остаются Ян, Вильгельм или Анета. Возможно, их двое.

Карл ощутил колючий комок горечи в горле. Он его сглотнул, стараясь прогнать, но лишь сместил в желудок, и теперь там словно бы лежал ржавый шар с острыми шипами. Люксембургский сжал руки в кулаки, стараясь сдержать полный оборот от сильных эмоций.

– Если это так, то, скорее всего, я укажу на Вильгельма.

– Пока не буду спорить. Рано или поздно мы узнаем, кто это, – блеснул Дэниэль демоническими глазами. – Пойдемте завтракать.

Они двинулись по полуподвальному коридору. Утреннее солнце уже бросало лучи в редкие окна Тройского особняка.

– У вас есть догадки по поводу того, что могло бы быть средством от вейтус, которое они ищут? – спросил Фауст.

– Нет. Никогда не слышал о таком оружии и думаю, Фридрих вполне мог солгать, чтобы спасти свою шкуру.

Фауст запустил руку себе в волосы и взлохматил шевелюру, а потом потер татуировки на шее, похожие на клеймо.

– Днем мы ищем следы упырей, и это дает свои плоды. Но люди! После сегодняшней ночи я не знаю, сколько из них были укушены и остались в своих квартирах. После заката они выйдут обращать новых в себе подобных! Я не представляю, как их остановить, поэтому очень хочу верить, что Фридрих не соврал, и оружие существует.

Карл понимал его обеспокоенность, потому что чувствовал то же самое.

– Мне показалось, что догадки появились у графини.

– Мне тоже.

– Карл, я предложу Анете на время переехать сюда в резиденцию. Прага кишит упырями и много кем еще, а она пока недостаточно хорошо может себя защитить. Не хотелось бы потерять единственного влколака.

Карл остановился, не понимая, почему его так задело предложение Фауста. Острый комок в животе отозвался болью, и он скрестил руки на груди. Из горла рвалось злое рычание, а отросшие клыки неожиданно сильно оцарапали губы.

– Не стоит. Я позабочусь о ее безопасности, – ответил он, прежде чем сильно стиснуть челюсти и попытаться обрести контроль.

– Из личных соображений или ради общего дела? – иронично спросил Фауст, наблюдавший за ним.

Карл вздернул бровь, играя в недоумение. Неуместный вопрос побудил его говорить резко и отрывисто.

– Анета лишь разменная монета. Да, дорогая, да, умная, но, как в моем веке, так и сейчас роль особы женского пола – сделать все, что нужно нам для общего блага. Она здесь только по причине своей природы влколака.

Во взгляде Дэниэля Карлу почудилась насмешка, замаскированная под внимание.

– Кстати, о влколаках. Нам бы не помешало больше таких, как она. Я знаю о Кинских и истреблении вида, но мы также нашли информацию об их сородичах, которые живут в Канаде.

Фауст снова двинулся по коридору, и Люксембургский заставил себя идти вровень с ним.

– Вильгельм утверждает, что влколаков не осталось на территории Европы. Но теперь сложно верить его словам. Да и какие сейчас мотивы у них пойти на битву в этом веке, причем на одной стороне с врагами?

– О, предоставьте это мне. Я узнаю, если они действительно еще существуют.

Они остановились возле входной арки в библиотеку и оба повернулись на звонкий смех графини Кинских.

Вильгельм что-то негромко ей рассказывал, а Анета искренне хохотала, пряча покрасневшее лицо за чашкой с кофе. Никогда Карл не слышал ее смех: звонкий и чистый, похожий на горный ручей. Он прислушался, и оказалось, что смеялась она над ним, когда Вильгельм в красках расписывал Анете их первую встречу. Может быть, он делал это, чтобы отвлечь от того, что произошло в камере подвального этажа, а может, чтобы самому отвлечься от потери брата.

Губы Дэниэля растянулись в улыбке. Очевидно, что он обладал таким же тонким слухом, как и упыри. Карл пошел к ним. За первым из стеллажей оказался Ян, с серьезным видом читающий толстый фолиант.

– Ян? Что-то нашел?

– В этой книге содержится намек на первых упырей. Анета подсказала, где искать, основываясь на исторических событиях, которые выглядели надуманными на фоне других.

Карл посмотрел название. Томас Штёльнер. «Гальштатская культура и Гальштат».

– Друзья мои, – громко позвал Фауст, и они выступили в главный проход. – Приглашаю вас на ранний завтрак. Его накрыли в моем кабинете.

Анета и Вильгельм подошли к Карлу.

– Спасибо за приглашение, но я все же откажусь. Вильгельм вызвал мне такси.

– Я поеду с вами, – тут же произнес Карл.

Все, включая Анету, разными способами выразили удивление: Фауст понимающе улыбнулся, Вильгельм нахмурился, Ян покашлял в кулак, а Кинских неожиданно покраснела.

– Прошу меня извинить. Мне хотелось бы лечь спать на целый день.

– Вы сможете приехать сюда до заката? – спросил Дэниэль.

– Да, конечно.

– Вашу машину оставят на уличной парковке возле дома.

– Я не говорила, где живу.

Фауст иронично улыбнулся:

– Хорошего отдыха, графиня.

Карл проводил Анету до такси, традиционно поцеловав ей руку на прощание. Со странным удовольствием заметил, как на ее щеках расцвел румянец.

Вернувшись в особняк, он прошел молчаливыми коридорами к кабинету Фауста. На накрытом столе высились бокалы с кровью, на тарелках лежал непрожаренный стейк с выступившей сукровицей. Красное на белом.

– Прошу вас, – Дэниэль указал на свободный стул во главе стола.

– Благодарю.

– С ней все нормально?

– Внешне да, – ответил Карл.

– За ней следят мои люди, в случае опасности они помогут.

За завтраком витало некоторое напряжение, сгущавшееся в воздухе, подобно грозовой туче. Люксембургский цедил кровь машинально, не чувствуя вкуса. Его предавали десятки раз, но Ян и Вильгельм? Анету он откинул сразу. Не специально же она упала на его могилу. Невозможно!

Карл допускал, что Фридрих мог намеренно бросить взгляд на них сквозь железные прутья, чтобы посеять сомнения.

Во время трапезы Ян и Дэниэль строили планы по обходу города днем, Вильгельм выпил свой бокал крови и сидел с отсутствующим выражением лица, а Карлу хотелось уйти, чтобы подумать в одиночестве.

– Ян, посмотри среди старых летописей в Страговской библиотеке, вдруг найдешь след первых королей.

– Сделаю.

Воганька попрощался и, поклонившись Карлу, вышел. У Фауста громко зазвонил мобильный. Увидев входящий номер, он извинился и тоже покинул кабинет. Вильгельм встал и, похлопав Карла по плечу, двинулся к дверям.

– Ты идешь?

– Нет. Останусь, чтобы просмотреть архив Ордена.

Вильгельм притворно раздраженно закатил глаза и махнул рукой.

– Не люблю рыться в старых записях и искать то, сам не знаю что.

– Тогда просто не мешай.

Мистер Рот поджал губы, задумчиво рассматривая Карла, а потом шагнул к выходу и неохотно выдал:

– Поспрашиваю у пары знакомых, о которых тебе лучше не знать.

Карл одним глотком допил содержимое своего бокала, чувствуя, что все равно не насытился. Жажда крови была для него тяжелым бременем в упырском существовании.