Текст книги "Человек Точка"

– Господи, спасибо! – выкрикнул таксист, когда опасность миновала. Он выбросил сигарету и сосредоточился, дорога плохая, сплошные ухабы.

– Сколько до развилки? – поинтересовался Веня.

– Километров десять, может больше.

– Жми, сколько есть мочи.

– Понял.

Главное для беглецов – попасть на оживленную трассу. Несмотря на ночь, есть шансы затеряться, не то, что эта загородная дорога, ведущая к элитному поселку.

Когда до развилки оставалось пару километров, таксист увидел вдалеке свет от фар, он не сомневался – джип возвращается.

– Внимание, пацаны, вторая серия фильма «Чужие возвращаются», – таксист умышленно сбавил скорость.

Зюскинд поправил кофточку, парик, лег на плечо любовника, закрыл волосами лицо, Артур его крепко обнял. Второй раз встретиться с преследователями капот в капот уже не так страшно.

Тарас и Ольга напряженно молчали, их безупречная репутация профессионалов, под грифом «секретная миссия», уничтожена, завтра за их работу никто ломаного гроша не даст, придется идти вкалывать на проходную обанкротившегося завода, сторожить никому не нужное оборудование, которое еще не растащили. Проезжая мимо «Ланоса», единственной встретившийся машины на загородной дороге, Ольга еще раз внимательно рассмотрела пассажиров, находящихся в такси. Странно, подумала она, и в прошлый раз лица девушки увидеть ей не удалось, как будто специально оно прикрыто волосами. Да и волосы слишком ненатурально блестят, на парик похоже.

– Тарас, разворачивайся, нужно проверить такси.

– Зачем, это не та машина, сторож рассказывал, что…

– А ты уверен, что старый перец нам сказал правду? Лицо девушки все время закрыто волосами.

– Твою мать, Ольга!

Джип развернулся, запахло жжеными шинами, автомобиль обволокло облако дорожной пыли. Как скаковой, породистый конь, он стал набирать скорость.

Водитель такси в зеркале заднего вида заметил свет. Началось. Выжимая из старенького разбитого такси все что возможно, «Ланос» рванул вперед по дороге, которая не предназначена для рискованных ночных гонок.

– Суки, уходят! – закричал возбужденный Тарас и прибавил газу. Ольга достала пистолет «Дезерт Игл», в спецоперациях он не заменим.

– Догоняют, – стонал таксист, – Ох, пацаны, вы меня подставили, если выживем, не рассчитаетесь.

– Только вывези, заплатим, сколько скажешь, – прошептал Зюскинд.

Джип поравнялся с «Ланосом», Тарас стал сигналить таксисту, что бы тот остановился, но сосредоточенный водитель смотрел только на дорогу и напряженно крутил баранку.

– Ах, ублюдки! – разозлился Тарас. – Вздумали нас дурачить!

Холенный черный внедорожник безжалостно бил «Ланос» в левый бок, выталкивая машину на обочину дороги На большой скорости таксист проявлял чудеса вождения, словно профессиональный каскадер, он ушел от преследования, держать дистанцию удалось недолго. Сильный удар сзади напомнил «Ланосу», что тягаться с внедорожником глупо и бессмысленно. Еще одна внушительная вмятина, и за ней последовал очень сильный, железный удар, как смертельный нокаут на ринге, где в неравной борьбе проиграет самый слабый. «Ланос» сошел с дистанции, его подбросило вверх, машина перевернулась и с грохотом рухнула на обочину, оказавшись в густых зарослях дикого шиповника, маленькие плоды которого по цвету и форме напоминали капли крови.

Таксист умер через минуту. Последнее, что он успел увидеть – недовольную физиономию тещи. Ее образ вызвал настоящий взрыв эмоций в его сознании, которое слишком быстро поспешило покинуть этот бренный мир.

Артур схватился за лицо, кровь заливала его глаза и нос, мешала дышать, реально воспринимать происходящее. Зюскинд сломал ногу в двух местах, он кричал от боли и сильно испачкался кровью Артура, парик на его голове окрасился в ярко-алый цвет.

Тарас с большим трудом, но все же вытащил Зюскинда из машины. Находясь в полуобморочном состоянии, Веня прошипел:

– Помоги Артуру, прошу тебя.

Тарас внимательно и многозначительно посмотрел на Ольгу.

– Помоги, тебя же просят.

Она подождала, пока Тарас затолкает потерпевшего в джип, достала зажигалку из кармана спортивной куртки, отошла подальше от места падения «Ланоса» и бросила огненного посланника смерти в струйку бензина, медленно вытекающего из бака. Последнее, что помнил Веня, это пронзительный, как вопль чайки над водой во время шторма, истошный крик любимого человека и оглушительный взрыв, как точка, поставленная в истории их любви.

Заметая следы, следите за ногами

«Александр Евгеньевич Чертков этим ранним утром принял сильнодействующую таблетку «Озверина», – так прокомментировала Глаша гнусное настроение шефа начальнику службы безопасности корпорации «Родненькая», Петру Николаевичу Морозову. Тот сидел в приемной и слышал, как в кабинете шефа неконтролируемо звучали его характерные воспитательные, нервные, гитлеровские нравоучения.

Александр Чертков обзывал подчиненного «бледной спирохетою». Видимо, имея в виду, что этот человек своей плохой работой в корпорации, подобно возбудителю мерзких болезней, таких как сифилис и тиф, разрушает живой, здоровый организм «Родненькой». Отморозок часто восхищался креативным мышлением Черткова, недаром Александр Евгеньевич стал водочным магнатом, человеком номер один в сфере крепких напитков. Финансовый рынок он покорил, теперь штурмует политический.

– Кто там? – указывая на закрытую дверь кабинета босса, спросил начальник службы безопасности у секретарши, понимая, что следующим сегодня станет он.

– Бренд-менеджер, дело плохо, дизайнера он сегодня уже уволил.

– Может, мне позже зайти?

– Шутишь? – округлив и без того большие серые глаза спросила Глаша.

– Шучу, а что мне еще остается? Буду сегодня конкретно отмораживаться, – улыбнулся Петр Николаевич Мороз, имея виду свою корпоративную кличку Отморозок.

Секретарша даже не улыбнулась. Через двадцать минут бренд-менеджер вышел из кабинета Черткова с опущенной головой, в мокрой от пота голубой накрахмаленной рубашке. Он снял галстук, который мешал ему дышать полной грудью и хриплым голосом попросил:

– Глаша, дай мне, пожалуйста, валерьянки.

Глаша налила полстакана воды и протянула ему наполовину пустую баночку с желтыми маленькими таблетками. Бренд-менеджер отсыпал горсть шариков и запил их в два глотка. Шатаясь, как пьяный, он вышел из приемной Черткова, не издав больше ни звука. «Черт выпил из него все жизненные силы, он молодой, к вечеру придет в себя», – подумала опытная секретарша.

– Александр Евгеньевич, к вам Морозов, – спокойным тоном сообщила по внутренней связи фамилию следующей жертвы Глаша.

– Я вызывал его час назад! – проявил недовольство шеф.

– Он все это время находится в приемной.

– Так пусть заходит, твою мать!

Отморозок схватил пузырек валерьянки, высыпал в себя остатки стратегического запаса Глаши, запил лекарство минеральной водой прямо из литровой бутылки, рукавом пиджака вытер мокрый рот. Все, теперь он готов стать очередной жертвой Черта.

– Пошел, – сказал Морозов секретарше, как будто собирался без скафандра отправиться в гости к Чернобыльскому реактору, похороненному под саркофагом.

– С богом! – напутствовала его Глаша и перекрестила удаляющегося начальника службы безопасности, чей обычно статный силуэт под два метра ростом, казался маленьким и жалким, ведь Морозов шел на встречу с самим Чертом.

Сегодня настроение Александра Евгеньевича вышло за рамки плохого, его злой дух лютовал, выпивая из подчиненных остатки жизненных сил. Отморозок на полусогнутых ногах вошел в кабинет, он стоял у двери, не зная, как ему правильно поступить. Сесть в кресло рядом с рабочим столом шефа или не рисковать, держать максимальную дистанцию.

Черт стоял спиной к Петру Николаевичу и смотрел сквозь огромное идеально чистое окно на проезжающие машины, погода в Задорожье портится, сегодня на календаре первое декабря. Морозов принял единственно правильное, как ему показалось, решение: не делать резких движений. Через пару тягостных минут, которые показались Отморозку вечностью, Александр Чертков посмотрел недружелюбно на его сутулую фигуру и сквозь зубы прошипел:

– Что у тебя?

Петр Николаевич подробно доложил шефу о происках конкурентов, засевших в «Укрсмакспирте», которые строят козни корпорации «Родненькая». О мерах безопасности внутри корпорации и на заводе, о налоговых органах, которые настойчиво хотят выявить схемы сокрытия прибыли. Начальник службы безопасности с гордостью в голосе доложил хозяину о том, что на главной проходной поймали грузчика с бутылкой «Родненькой», который хотел вынести стратегический товар за территорию завода в день своего рождения. Грузчика не просто выгнали, но и лишили всех финансовых выплат, положенных по закону при увольнении.

Морозову казалось, что Александр Евгеньевич его не слушает, что шеф думает о чем-то своем, более глобальном и важном.

– Хватит, – резко прервал доклад Морозова главный водочных олигарх, – Как обстоят дела с Антониной Птахой? Кто ответит за ее смерть? Или ты хочешь, чтобы о наших близких отношениях с ней узнали враги?

– Александр Евгеньевич, мы активно работаем в этом направлении.

– Что-то не видно! Хочешь, Морозов, чтобы Птаха нанял частного детектива и тот вышел на меня? Работайте на опережение. Что сделано?

– Мы украли из дома Анатолия Птахи личные вещи Тони, запрятали их в доме Олега Качалова, организовали якобы их любовную переписку в электронном виде, сделали профессиональный фотомонтаж их совместных встреч. Есть и подлинные их фото вдвоем на различных мероприятиях фонда «Родня Задорожья». Мы сделали фотоотчет, история очень напоминает правдоподобный любовный треугольник.

– Что дальше?

– Сейчас ищем повода подсунуть эти доказательства Птахе, он из дома не выходит, постоянно пьет, депрессия у него сильная.

– Мне чихать на его депрессию, я хочу, чтобы в этой истории была поставлена точка. Слышишь, Морозов, точка. Я сказал!

– Да, Александр Евгеньевич! Ускорим процесс.

– Работайте тонко, чтобы комар носа не подточил. А то, я знаю ваши ускорения. Уроды, работать не умеете, за что я вам такие высокие зарплаты плачу, дармоеды. Как там Зюскинд?

Отморозок почувствовал, как сильно пульсирует кровь в его коротко побритых висках, как резко начинает болеть голова, больше всего на свете он хотел скрыть ночной инцидент от шефа. Но страх, что Черт все равно рано или поздно узнает о происшествии, заставил начальника службы безопасности сказать правду.

– Александр Евгеньевич, этой ночью ваш помощник сбежал из загородного дома.

– Что?!!

– Не волнуйтесь, Александр Евгеньевич, его охрана поймала, он не успел приехать в город. Любовник Зюскинда и таксист погибли на месте ДТП, а у вашего помощника серьезно повреждена нога, ему уже оказали медицинскую помощь.

– Как он мог сбежать? Ты нанял самых лучших спецов, за большие бабки, ты утверждал, что о местонахождении Зюскинда никто не узнает. А любовник его нашел! Сейчас гаишники начнут расследование ДТП, подключат ментов и выйдут на Зюскинда, поселок рядом. Идиоты! Какие вы идиоты!

– Машина полностью сгорела, тела обгорели так, что их родная мама не узнает. Мы до утра убрали все следы, успел пройти дождь. Они ничего не найдут.

– Дождь – это тоже ваша заслуга?!– кипятился Черт.

– Нет.

– Если что-то найдут, если менты выйдут на Зюскинда, ты, Отморозок, лично за все ответишь, эта операция твоя персональная ответственность. Ясно? – раньше Чертков начальника службы безопасности по кличке никогда не называл. Дурной знак, подумал Петр Николаевич.

– Да, Александр Евгеньевич.

– Через двадцать минуту меня важная встреча с партнерами. А вечером в шесть часов состоится митинг под горисполкомом в поддержку моего помощника, которого Зверь и его банда замордовали в милицейских застенках. Громовик отвечает за явку, за освещение в СМИ активной позиции общественности города. А ты – за безопасность акции, еще один прокол и ты уволен Не из корпорации «Родненькая», из жизни Ферштейн?

– Да, Александр Евгеньевич.

– Свободен.

За два часа Александр Чертков успел уволить половину персонала в отделе продаж корпорации «Родненькая». Оставшиеся в живых не знали, как им работать завтра, если даже полностью укомплектованным штатом сотрудников они не смогли справиться с поставленными руководством корпорации задачами.

Для осуществления грандиозных планов Черта необходимо, чтобы взрослое население всей страны ежедневно употребляло литр водки исключительно торговой марки «Родненькая». В реальной жизни, при употреблении такого количества крепкого напитка лучший сказочник всех времен и народов, Христиан Андерсен, не смог бы написать ни строчки своих замечательных сказок. Что говорить о людях более прозаичных и земных? Сотрудники отдела продаж, для которых корпорация по-прежнему являлась родненькой, не нашли ничего лучшего, как после очень напряженного рабочего дня бессовестно напиться, в надежде утром найти выход из создавшегося положения.

День, как и утро, у Александра Евгеньевича Черткова безнадежно испорчен, партнеры по бизнесу лукавят, норовят обмануть, они думают, если он олигарх, то денег не считает. Наоборот, считает и очень хорошо. Он знает настоящую цену деньгам, а сегодня узнает и настоящую цену власти.

Вечером на площади перед городской ратушею многолюдно. Почетные члены общественных организаций, пострадавшие от рук представителей местной милиции, журналисты, общественные деятели, учредители фонда «Родня Задорожья» и просто прохожие, втянутые в яркий, красочный сценарий общественной акции, дружно, по взмаху правой руки Жанны Громовик, скандируют «Свободу Вениамину Зюскинду!», «Защитим журналистов от милицейского произвола!», «Кто не с нами, тот против народа!».

Пять видеокамер, одна из которых принадлежит съемочной группе центрального телеканала, зорко следят за проявлениями народного гнева. В объектив телекамер попадают известные персоны Задорожья, которые озабочены судьбой честного журналиста Вениамина Зюскинда. Если бы митингующих спросили, какие статьи или сюжеты создал опальный для власти журналист, они бы вряд ли ответили, потому что Зюскинд к акулам пера никогда не принадлежал, лишь пил не презентациях с ними водку и вычитывал их рекламные статьи о корпорации «Родненькая».

Два дня назад на местных сайтах появились архивные, гневные статьи о деятельности местной власти в Задорожье, о коррупционных схемах. Это документальное подтверждение, Веня Зюскинд действительно активно боролся за права трудящихся в родном городе, где буйно процветает мафия, именующая себя «индусами». Почему статьи к обывателю не попадали раньше, горожанам понятно, «индусы» строили козни и делали все возможное, чтобы материалы опального журналисты не доходили до общественности города. А как талантливо они написаны!

Сами мафиозные хозяева города находились на взводе, как спусковой крючок в плохо смазанном пистолете, они платили небывалые гонорары «пинкертонам в погонах», частным детективам, но найти Зюскинда ни живого, ни мертвого никто не мог, журналист как сквозь землю провалился.

Раиса Николаевна Гавкало, директор фонда «Родня Задорожья», отвечающая за массовое посещение на городском митинге протеста членов различных общественных организаций, как всегда, положилась на гарантированное «авось». Шеф поставил задачу привести на площадь семь тысяч человек, а пришло всего три тысячи. Половину бравых борцов за освобождение журналиста из милицейских застенков привела на митинг Жанна, остальные прибились сугубо из-за любопытства. Раиса Николаевна собрала возле себя всю прессу, скрестив руки на груди, она с придыханием рассказывала о человеческих и профессиональных достоинствах Вениамина Зюскинда, которого ей теперь так не хватает. На самом деле директор благотворительного фонда «Родня Задорожья» Раиса Гавкало терпеть не могла хозяйского холуя, который вечно путался у нее под ногами. Но сейчас, когда огромные видеокамеры направили на нее свои проницательные взоры, она готова выйти за рамки межличностной неприязни и публично произнести:

– Дорогие мои горожане, соратники по акции протеста, журналисты – это четвертая власть в Задорожье, в стране! Если бесследно может пропасть такой известный журналист, как Вениамин Зюскинд, что тогда говорить о нас, простых смертных, чей труд остается за кадром…

У Раисы Николаевны выступили на глазах слезы, еще бы…

Она так любит находиться в центре внимания, с детства мечтала стать известной артисткой, а приходится работать обыкновенным директором фонда. Поэтому ее сегодня окружают рутинные финансовые отчеты, глупые сотрудники, на нее возложена самим Александром Чертковым огромная ответственность, и ни одной видеокамеры, способной запечатлеть ее трудовые будни. Ужас! Промокнув чистым носовым платком слезы, скопившиеся вокруг глаз, которые, несомненно, крупным планом войдут в репортажи, Раиса Николаевна продолжила:

– Я лично обращаюсь к мэру Задорожья, Ивану Григорьевичу Копейке, прошу его принять срочные меры и, данной ему народом властью, повлиять на плохую работу правоохранительных органов, и найти нашего родного, любимого Вениамина!

Митингующие аплодисментами поддержали Раису Николаевну, а ведь она не выступала на сцене, всего лишь давала журналистам интервью. Распустив павлиний хвост, тетя Рая, как любил ее за глаза называть жертва милицейского террора, сам Веня Зюскинд, решила не выпадать из поля зрения видеокамер и продолжила длинный монолог в поддержку опального журналиста…

Жанне звонил шеф, она отошла от вспотевшей, кричащей толпы и увидела машину Александра Черткова, припарковавшуюся неподалеку от митинга.

– Да, Александр Евгеньевич, – ответила Жанна на звонок шефа.

– Громовик, я не понял, а почему эта старая спринцовка дает интервью телевизионщикам. Я тебе ясно сказал, возмущаться должны рядовые горожане. Негодовать! Что там делает директор фонда?!

– Хорошо, я сделаю так, чтобы ее выступление вырезали из всех новостных сюжетов.

– А почему так мало людей пришло на митинг? Что-то я не вижу на главной городской площади семи тысяч человек!!!

– Александр Евгеньевич, я за массовость не отвечаю, я работаю со СМИ, – максимально спокойно ответила Громовик.

– Напоминаю, у меня в корпорации каждый человек несет ответственность на триста шестьдесят градусов, я тебя спрашиваю, Громовик, где люди? С такой поддержкой Зюскинда менты на куски разорвут. Вот так ты другу помочь хочешь? Вам ничего доверить нельзя, вы горожан на площади собрать не можете. Я посмотрю, что напишут в газетах и как красноречиво об этом событии расскажут в новостях.

– Я вас поняла, Александр Евгеньевич.

– Поняла она, убери эту старую клизму из кадра, пусть журналисты простых людей снимают.

– Хорошо, Александр Евгеньевич.

Жанна Громовик протиснулась между митингующими, пиарщица интенсивно дергала Раису Николаевну за рукав драпового пальто, но главная на площади Гавкало телевизионщиков отпускать не желала.

– Вениамин мне как сын, у меня сердце болит, когда я думаю, что эти изверги с ним делают в милицейских застенках. Ребята, нам нужно объединяться, мы должны защитить известного в Задорожье журналиста, который открыто рассказывал в своих статьях о злоупотреблениях местной власти.

Телефон у Жанны безжалостно и назойливо вибрировал в кармане пуховика. Шеф злился, еще немного и он покинет автомобиль, в котором скрывается от толпы, за тонированными окнами BMW, пиарщица сделал вид, что звонка она не слышит. Что делать, как угомонить Раису Николаевну?

– Я вижу мэра! – на ходу придумала пиарщица, телевизионщики бросились к главному входу в мэрию, не проявляя больше интереса к Гавкало.

Приятное совпадение. Через минуту из двери, надвинув кепку на глаза, с поднятым, как забрало, меховым воротником, вышел собственной персоной градоначальник. Главный Григорьевич Задорожья хотел незаметно прошмыгнуть в автомобиль. Как назло, накануне в мэрии начался капитальный ремонт, поэтому рабочие загромоздили служебный вход строительными материалами. Жанна такому стечению обстоятельств искренне удивлена. Еще бы, желаемое материализовалось в реальность. Когда пиарщица натравила прессу на главный вход в мэрию, Ивана Григорьевича на ее пороге в проекте не было. Вот она, сила мысли, подумала Жанна. Пресса плотным кольцом окружила городского голову Задорожья.

– Господа, я тороплюсь на заседание, пропустите! – лепетал Копейка.

Но не тут-то было! Перекошенные, недовольные лица горожан заставили градоначальника попятиться назад, Иван Григорьевич занял оборонительную позицию на самой верхней ступени главного входа в здание. Отступать некуда, а так хочется горячих, домашних щей.

– Господа, граждане, товарищи! Городская власть сделает все возможное, чтобы найти журналиста Пюскинда!

– Зюскинда! – дружно закричали митингующие.

– Вот-вот. Я думаю, он жив, здоров, мы его обязательно найдем. Не волнуйтесь, дорогие мои земляки, расходитесь по домам, через полчаса начало сериала «Моя бедная Луиза», сегодня сто шестая серия, мы узнаем, от кого забеременела эта несчастная девочка! – народ одобрительно засмеялся.

Вот она, высшая партийная школа Советского Союза. Мэр – старая, хитрая лиса, он рассчитал верно, после напоминания о сериале человек триста, а это в основном женщины преклонного возраста, сразу же покинули площадь.

Митинг митингом, а на улице первый день зимы, народ покричал еще немного и разошелся. Александр Чертков, как всегда недовольный работой подчиненных, отправился в ночной клуб, расслабить свое молодое тело с очередной доступной кралей, пощекотать нервы за увлекательной игрой в покер, напиться и забыть о тяготах простого украинского олигарха.

Его мечта стать хозяином родного города постепенно материализуется. «Жизнь игра», – подумал Чертков, глядя на ночной город, мелькавший за тонированным стеклом его автомобиля. Серый, скудный, мрачный пейзаж промышленного мегаполиса Александра Евгеньевича тяготил, он объехал многие страны, и каждый раз поражался, возвращаясь на РОДИНУ, почему мы так плохо и убого живем. Даже он, с его высоким финансовым положением, вынужден кланяться «индусам», выпрашивать разрешение на кусок земли в центре города, согласовывать с ними грандиозные бизнес-планы. «Не можешь победить дракона, стань им!» – эта фраза, как заноза глубоко вонзилась в воспаленный мозг Александра Черткова. Этот город будет принадлежать ему. Точка.

Александр Евгеньевич закрыл глаза. Новый водитель выключил музыку, желая угодить хозяину. Чертков так часто менял личных водителей, поэтому не знал имени заботливого молодого парня. «Зачем привыкать, и этот ненадолго. Человек-функция совершил ошибку – прощай», – размышлял олигарх.

Черт представил Игоря Графского, стоящего перед ним на полусогнутых ногах, с вытянутыми коленями в коротеньких сереньких штанах, клянчащего разрешение на проживание и ведение бизнеса в Задорожье. Олега Качалова, в роли мелкого клерка, снующего коридорами горисполкома, Родиона Павловича Хомяка, разжалованного до участкового милиционера, лишенного звания, статуса, молодой любовницы, престижной машины, погон, а главное – денег. Черт до мелочей, до запаха и оттенка представил, как Зверь сидит на ободранной, засаленной кухне, в малометражной квартире со старой, жирной, как свинья, женой, чью голову украшают мелкие изворотливые бигуди, напоминающие скользких земляных червей, только что выкопанных во дворе после сильного дождя. Жена Зверя непрерывно пилит бывшего генерала, требуя от него денег, а он в ответ мысленно хочет пристрелить вторую половину в застиранном халате, но вместо этого они оба жадно едят дешевую пшеничную кашу с желтым старым салом. «Фу!»

– Ха-ха-ха. Круто! – Черткова от смеха трясло и подбрасывало на сидении автомобиля, хотя машина ехала исключительно по ровной дороге, что в Задорожье являлось исключением из жестких дорожных правил под названием «Гонки по бездорожью».

Водитель с опаской, краем глаза покосился на возбужденного олигарха, про Черткова ходили по городу самые невероятные слухи, мол, неадекватный он человек. Работники корпорации благоговели, боялись, старались на глаза Александру Евгеньевичу не попадаться. Слава Богу, приехали, а вот и «Филин», подумал новенький водитель олигарха и главного благотворителя Задорожья.

Регулярно отпуская вожжи, без тормозов и комплексов, Черт развлекался в ночном клубе до утра. Алкоголь, травка, девочки Новый водитель получил задание привести в клуб живого медведя. Бывший десантник не растерялся, он вспомнил, что в Задорожье вчера приехал цирк. Водитель Черта договорился с московским дрессировщиком и привез в ночной клуб большого белого пуделя. Медведя дрессировщик даже за большие деньги отказался презентовать пьяной толпе, понимая – добром подобные эксперименты не заканчиваются. Медведь у него пьющий, его бывший хозяин к алкоголю приучил, так что в злачные места Потаповича лучше не водить. Неадекватный он, когда выпьет. Поэтому, пудель Гриша тешил завсегдатаев ночного клуба «Филин» веселой кадрилью, сонная собака работала плохо, но за пятьсот долларов и сам дрессировщик решил исполнить зажигательную лезгинку. Впрочем, об этом его никто не просил, но он все рано изобразил на сцене страстного грузина с вилкой в зубах. Дрессировщик привык честно отрабатывать полученные деньги…

Хмурое утро Александр Евгеньевич встретил с больной головой и опухшими глазами в специальной комнате отдыха ночного клуба «Филин». На огромной, как аэродром, кровати в компании двух голых моделей и белого пуделя, который собственно и разбудил Черткова, потому что интенсивно дергал во сне передними лапами Что именно снилось Грише в постели водочного магната, трудно сказать. Пудель любил спать с дрессировщиком, но так как хозяин сильно напился и упаковался возле сцены в пустом футляре от контрабаса, собака сначала нашла себе укромное место под кроватью, еще до прихода сюда веселой компании, а к утру, когда страсти улеглись, пес выпрыгнул на постель. Сила привычки, Гриша – интеллигентный цирковой артист, а не дворняга из подворотни, чтобы всю ночь спать на холодном полу.

Черт медленно сел на край кровати, выпил холодного пива, которое всегда предусмотрительно оставляли официанты на прикроватной тумбочке, интенсивно помотал головой. Девки – понятно, но откуда здесь собака? Нетрадиционные мысли полезли в голову Черткову.

– Пошел вон! – закричал Черт на собаку.

Гриша открыл глаза, увидел злобного голого орущего мужика, сонных теток рядом с ним, поджал коротких пушистый хвост, спрыгнул с постели Хотел уйти, как джентльмен, но вспомнил, что он не чистопородный пудель, что в его роду водились дворняги, развернулся и громко облаял мужика. И только пивная бутылка, целенаправленно летящая в голову собаке, заставила Гришу убраться с чужой территории. Охрана олигарха, услышав странный лай в комнате отдыха, открыла дверь, пес прошмыгнул у них между ног.

– Всех уволю! – орал Чертков.

Начиналось еще одно хмурое утро.