Текст книги "Нелюбовь. Том 3"

Это как, когда я мелкий писал вроде: «Зачем вы вообще там о чем-то думаете, что-то изучаете? Всё, если сердце открыто, проблемы решены. Зачем вообще во что-то вникать? Надо сердце открыть. А как? Медитировать, места силы». Я раньше так писал. А потом я начал погружаться в эти вибрации материальные и отвечать на вопросы умов людей, чтобы их ум понял, зачем это вообще нужно делать. Это как будто как вечно уговаривание всех, чтобы все-таки все равно придти к одному и тому же. Что нужно успокоиться, убрать телефон, и только лишь помедитировать. И тогда грехи подостынут и ум, а огонечки, сердце, добродетели разгорятся.

Ваша трусость – это контроль. Боятся больше те, кто контролирует. Контроль ума. Но веры нет. Ведь что такое трусость? Трусость, она еще из-за того, что у вас нет определенных добродетелей, которые бы отвечали за веру. Точнее, одно из них, это и есть вера. Получается, что, если у вас добродетели будут прокачиваться, вы будете чувствовать эту природу, будете чувствовать, что эта природа на вашей стороне. Когда будете делать много дел хороших, и вам за это жизнь будет давать бонусы, вы будете видеть, что вам природа откликается, она вам благодарна за хорошие дела. Когда вы сделаете плохое дело, она вам даст за это по голове. Вы тоже это поймете.

И вы поймете, что природа вас слышит, и вы знаете, что хорошо делать, а что плохо. И когда вы будете понимать, что вы только хорошее делаете, у вас не будет ни одного процента сомнений, что может случиться у вас какая-то неприятность. Вы уверены, что всё хорошо. И даже если что-то случится, это всё от Бога и всё будет окей. Значит, так надо. И всё, и тогда у вас эта вера будет пробуждаться, и трусости будет меньше. Чтобы работать над трусостью, я индивидуально так не занимался людьми, но какие-то такие точечные советы я давал людям, которых в жизни видел. Не читателям, просто знакомым. Но я скажу так, в первую очередь, чтобы поработать над трусостью, – если уйти от грехов и добродетелей вообще, а лишь психологически к этому подойти, – то, чтобы трусости не было, давайте так, побольше самостоятельности нужно. То есть, трусы же они как, они боятся, они любят всегда хвостиком с кем-то быть. А вам надо одному пойти гулять, но, конечно, по хорошей улице и не ночью. Пойти гулять, одному куда-то пойти в кино, одному пойти в музей. Из самого элементарного – это такая практика, опыт психологический, вы идёте в музей, видите картину, и заставляйте себя через силу, подходите к человеку, говорите, например: «Здравствуйте. А это картина, она очень знаменитая или нет?» Как пример, вы можете задавать вопросы посторонним людям. Но, конечно, не на улице, когда человек бежит на работу, а вы его останавливаете и отвлекаете. А допустим, в том же музее. То есть, общаться с людьми с посторонними, это, я считаю, очень нужно и полезно для трусов.

То есть, человек боится в первую очередь от того, что он не знает. Вы не знаете людей, какие хорошие, какие плохие, как они чего-либо добились или не добились. Вы не знаете это. Вы не знаете, как устроена полиция, вы не знаете, как открывается магазин, вы не знаете, сколько, что стоит, и это незнание, и даже незнание самого себя, непонимание самого себя, оно тоже дает некую неуверенность. И следовательно, трусость. Чтобы эта трусость как-то стала слабеть, нужно больше каких-нибудь, может быть, походов, поездок, где вы сталкиваетесь с посторонним коллективом, с незнакомыми. То есть надо больше взаимодействовать с незнакомыми людьми и больше в социум даже вылезать. Поехать в налоговую, поехать к нотариусу, поехать куда-то, задавать какие-то вопросы. Когда вы с этим все больше сталкиваетесь, то вы все больше, как будто, набираетесь этого опыта, что никто вас не съест.

Но все равно это все зависит от вашего внутреннего состояния. То есть, когда вы имеете своё хобби и вы счастливы, когда у вас есть своё увлечение и вы специалист своего дела, то вы как будто из-за этого и чувствуете этот внутренний стержень, и всё круто. А когда понимаете, что у вас этого нет, то вы чувствуете себя слабым. То есть, давайте так, уверенность и вообще эту силу и ощущение веры и бесстрашия, в хорошем смысле слова «бесстрашие», дают добродетели, но прокачанные, их надо взращивать. Тогда ты идёшь с верой, как будто ты счастлив, и жизнь тебе поднесёт только приятные сюрпризы. А когда ты в грехах, то у тебя страх, серость восприятия всего, ты видишь всегда всё негативно, люди плохие, и всё плохое, боишься, что с тобой что-то случится, веры нет. То есть, ты такой подсдутый. Знаете, эта трусость, она ещё связана с энергией. Чем больше энергии, тем меньше трусости, чем меньше энергии, тем больше трусости. То есть, нет энергии, а трусость есть, как будто нет вашей ауры, защиты, энергии. Купите себя смирну, ладан рассыпные, и золото, какое-нибудь колечко, крестик. Положите в мешочек, носите – уже защита.

Что ещё? Одеждой психологически себя защитите. Носите очки для зрения, даже есть оно у вас хорошее, но с пустыми стёклами. Это очень сильно работает, это очень сильный ключ. Вы сразу попадаете в те частоты, где меньше всего проблем. Скажем так, очкариков не трогают, меньше подозревают, не трогают. Очкарик – это хорошо. Поэтому надо быть очкариком. Тоже на время, как пример. И одежда, очень важно всё равно, чтобы она была со вкусом и хорошо сидела, но тоже она должнf быть более дорогой, более качественной, не какой-то мрачной, а такой, что вы человек светлый и ничего не боитесь. Это же тоже такой момент интересный, в плане одежды. Только определенные люди могут спокойно одеть, как я любил носить, какую-то, понимаете, ярко-рыжую куртку, ярко-рыжие кеды. Это определенный уровень тоже смелости и уверенности, именно хорошей, не от грехов, а от сердца.

Что ещё, как бороться с трусостью? С людьми общаться ещё с такими, которые не умом, конечно, и грехами уверены, нет (ведь есть такие), а которые добрые, мягкие, но не боятся. С такими надо общаться, они тоже будут положительно на вас влиять. Вы от них будете этим же подпитываться. И избегать, конечно, людей, которые трусы. Есть люди, которые унылые, всего боятся, и всякое такое притягивают, всегда об этом говорят. Таких, конечно, людей надо избегать, а то толку-то, будет притягиваться всё не очень.

– Почему в Библии частый акцент на жертвоприношение? Жертва – великая благодарность Богу, но в тот же момент это убийство животных и, возможно, грех. В некоторых конфессиях тоже есть жертвоприношение. Есть и просто подношение еды для божества, почитая его, и при этом не трогают животное. Или, быть может, тут не совсем про жертву и убийство, а тот факт, что они отдают лучшее из благодарности?

В первую очередь, видите, я не религиозный человек, которые, знаете, бьются головой об иконы и лобзают их каждый день, я не из таких людей. Это тоже крайность, и чаще всего это грешные люди так делают. И во всех религиях все по-разному, и все их по-разному трактуют, и все их в первую очередь по-разному расшифровывают и понимают.

Я считаю, что, если говорить про Библию, то все, что там перечисляется, это не в буквальном смысле, это сакральный язык. А люди многое воспринимают буквально. А тут речь именно о том, что происходит внутри человека, борьба добра и зла. И когда говорят, что человек мертв, он мертв не физически, а сердце погасло. И когда человек воскрешён, он воскрешён не физически, а его сердце воскресло. То есть он был грехах, оно было погасшим, и оно опять включилось.

И когда говорят про жертвоприношения в плане именно жертвования, то это, как и про мучеников. То есть это когда ты, как раз, выбираешь позицию не властвовать и давить, не грубую эту энергию выбираешь, что ты вроде как атеист и веришь только в себя, а когда ты всему уступаешь и принимаешь все таким, какое оно есть, и лучшее свое жертвуешь ближнему своему. Вот речь о чем.

Глава 21

В первую очередь я затрону некую предысторию всего происходящего насчет меня. Хотя я, конечно, всегда, скажем так, давал в просторах интернета подзатыльников читателям за то, что они пытаются меня копировать или вникать как-то в мою личную жизнь, переходя на личности. Потому что все же это все от ума, от грехов, это все желание и эти поступки, а все-таки нужно четко разделять эту грань: работы и не работы, моих книг и моей жизни. Это все-таки очень важно. И это важно не только во взаимодействии со мной как с автором, но и важно для каждого человека в его образе жизни. То есть это разделение, когда вы в семье и отдыхаете, когда вы на работе, когда вы с друзьями, это все-таки разные ритмы, разные миры, разные частоты.

И я поэтому всегда писал: «Ребята, слушайте, я могу сфотографироваться хоть с каким-нибудь, допустим, преступником, которого сажают в тюрьму, но это не значит, что я такой человек. И если я могу крикнуть какое-нибудь матное слово, это не значит, что я ругаюсь матом, или наоборот».

И всегда писал о том, что: «Ребята, есть книги – там есть я, есть мои какие-то черновики – там есть я, а есть этот социальный мир, в котором я также, как и вы, с трудом, с большим натягом стараюсь быть адаптированным, ибо этот социальный мир очень жесток и в нем свои правила. И есть духовный мир, в нем одни правила, в социально-материальном мире – другие правила. Конечно, очень здорово держаться, скажем так, ногами на этих двух плавающих бревнах и соблюдать эти «инь» и «янь». И это то, чему мы все учимся: и вы, и я».

А теперь я буду стараться уходить вообще от поднятия каких-либо социально-материальных бытовых вопросов. И хочу в дальнейшем, чтобы все-таки мой фокус внимания и фокус внимания ближних моих людей и моих читателей был больше на какие-то высокие, глубокие духовные, философские темы, ибо это сохраняет нашу нервную систему, покой, гармонию, это какая-то, знаете, такая созидательная сторона, чем ковыряться, как я всегда это называл, в грязных носках, трусах и ковыряться в быту, в проблемах, все это переваривать и это все обсуждать. Это понижает наши частоты, от этого ни мне ни хорошо, ни вам. Понятно, что проблемы всегда нужно решать, если они у вас есть, но все же это нужно делать быстро, тщательно, точечно и потом к этому не возвращаться.

И я чуть-чуть, конечно, быта сейчас позатрагиваю, от себя всякого напишу, и вам это, конечно, и интересно и полезно, и мне, чтобы высказаться. А дальше уже пойду по вопросам, поотвечаю на вопросы, и буду переходить на свою высокодуховноглубокую частоту.

С чего я начну? Из бытового такого.

Из первого, интересных таких наблюдений, что я могу сказать, что те, кто помнит, те, кто давно меня читает, те, кто давно меня знает через книжки, черновики, то первое самое интересное, это что? Что я всегда описывал, возможно, все это забыли и все это у всех перемешалось, информации мною дано очень много. Первое, что я всегда писал, что я хочу, чтобы мы сейчас вспомнили, это то я всегда писал, что я гость в этом социально-материальном мире, что мне он тяжело, этот материальный мир, дается, что я туда заглядываю аккуратно, чтобы не потерять себя, и что в социуме люди злые очень. Поэтому я держусь за свой какой-то духовный мирок.

И из того, что я сейчас хочу вместе с вами вспомнить, одно из первого, то когда я был еще молодой, скажем так, 10–11 лет назад, я говорил о том, что я чувствовал невероятное счастье, легкость какую-то, знаете, как дети чувствуют какую-то беззаботность в хорошем смысле этого слова, что нет этого напряжения, ума, контроля, страха, опасности, ответственности, а ты, как ребенок, можешь раствориться в этом каком-то состоянии счастья, лёгкости и гармонии и просто собирать Лего. И я тогда много раз много кому говорил о том, что я мечтаю о том, чтобы прийти к какой-то независимости от этого материального мира. И я помню, были люди, особенно тогда, всякие были серьезные тети и дяди, на то время, когда я еще был, в принципе, малявкой, которые задавали очень такие каверзные и очень, на самом деле, интересные, умные вопросы, изучая, скажем так, меня: как я смотрю на мир, откуда у меня информация, что я вообще ощущаю, как я вижу будущее. Тогда же у меня, скажем так, было прозвище «ребёнок-индиго», тогда меня все так называли, и поэтому такие задавали специфические вопросы и так со стороны наблюдали за мной. И всем было интересно, потому что все смотрели на меня через призму, что я какой-то ребёнок-индиго.

И я тогда говорил, что вроде: «Вот я, с вами сейчас общаюсь, это 5 процентов меня». Все удивлялись: «Как так, 5 процентов тебя?» Я говорю: «Эти 5 процентов – это то, что я сейчас могу что-то вспомнить, что-то сказать, где-то похихикать, это то, что я сейчас говорю, размышляю, это я». И меня спрашивают: «Хорошо, а остальные твои 95 процентов, это кто? Это не ты?» Я отвечаю: «Нет, это не я». Меня спрашивают: «А кто это?» Я тогда не знал этих умных слов, которые знаю сейчас, на сегодняшний день. Я это объяснял так: «Как будто есть я, который материальный, и меня как будто 5 процентов, а 95 процентов как будто есть какая-то духовная сторона. Но все равно я в нее, в эту духовную сторону, на 100 процентов не ухожу, как будто не дорос, как будто этих 5 процентов не хватает, как будто 5 процентов еще есть, это вот этот контроль». Так я тогда это объяснял.

И мне говорили: «А почему ты этот контроль не отпускаешь, чтобы все 100 процентов стать?» Я отвечал: «А как будто не получается. Ведь если я отпущу контроль на 100 процентов, как будто я не смогу, ведь надо же все равно понижать эти 100 процентов хотя бы до 95 процентов, то есть на 5 процентов понижать к 95, потому что нужно же как-то за квартиру аренду оплатить, квартплату какую-то, работать – а то, на что кушать, и какие-то обязаловки есть самые примитивные бытовые».

И дальше меня спрашивали: «И чего?», я говорю: «Наверное, я смогу как-то прийти к тому, и то, это не моя цель, не мой план, просто какая-то мечта дойти до такого уровня, чтобы можно было вообще отпустить контроль. Чтобы можно было отдаться этому состоянию, этой, как будто, вере на 100 процентов. А сейчас как будто всего на 95, потому что 5 – это есть этот контроль безопасности». Сегодняшним языком я бы это назвал «ум».

И я представлял это так, мелкий был еще тогда, у меня тогда не было толком никаких денег, я даже не знал, что это такое. Я говорил, что, может быть, это будет так, что у меня будет, наверное, много каких-нибудь дворецких или каких-нибудь слуг или помощников. И я буду где-нибудь жить, и мне не нужно будет ни о чем думать. Может быть, это будет какая-то большая сумма денег, или люди какие-нибудь будут наняты мной, и что я полностью могу стать ребенком, на 100 процентов уйти в это состояние духовности, то есть «без ума». А что касается всего этого бытового, мне не нужно будет ни на процент понижаться, чтобы это контролировать, оно само все будет как-то делаться, только другими людьми. А я стану таким как будто проводником 100-процентным.

Но я все равно представлял, что это будет старость. Не видел точную дату, то есть, духовность – это же не какие-то конкретные цифры, это только ощущение. Когда это может быть, кто знает. Это могло через год произойти, а может, сейчас произойдет, или через год произойдет, а может через 20 лет, я не знаю. Но ощущать я это ощущал.

И я в последние годы, с момента, как я вернулся из Соединенных Штатов, начал себя очень необычно чувствовать. Я в принципе всегда обращал внимание на свои ощущения, как что-то во мне раскрывается, что-то внутри просыпается, что-то включается, что-то выключается. Я в принципе всегда только на это и ссылаюсь, это первое, основное, что для меня главное в жизни, это факт. И за эти несколько лет у меня уже было несколько попыток, и это, чтобы вы понимали, все же не от ума – от ума это ум, это контроль, а это немножко другое, это как меня природа вела, она меня и ведет. Она меня ведет или в материальный ритм, или в духовный, везде свои циклы, это все понятно. Но за последние годы уже несколько было попыток того, чтобы отпустить контроль. На 100 процентов. Но потом это как-то или я останавливал это желание и этот процесс, или потом опять к этому возвращался.

И что сейчас можно заметить, что всегда, когда это происходило, это было связано с событиями, которые происходят в мире. Что я сейчас как раз заметил? Я сейчас только был в душе, и собирался сесть продолжить писать книгу. И тут я вижу такую картину, что ведь правда перед тем, как началась пандемия, я приобрел за городом недвижимость и вернулся как раз из Соединенных Штатов в Россию. И у меня была четкая какая-то уверенность, какое-то ощущение внутреннее, какое-то сумасшедшее тепло, что я иду по пути своему, приближаюсь к чему-то, что по моей судьбе, по моей душе. У меня была четкая уверенность и ощущение, что – вот. Всё. Можно. И почему это связывалось вот с чем. Понятно, что то, что я чувствую, я это одеваю в какую-то материальную обложку, чтобы как-то это объяснить. Но, может быть, картинка вообще должна быть другая, может быть, речь не об этом, в буквальном смысле. Но я сейчас опишу, как я это одевал умом.

То есть ощущения были такие, что как будто всё, можно отпустить контроль, и все, что напрягает, убрать, то есть то, что меня глушит, и уйти в это 100-процентное счастье. Уйти в 100-процентное счастье – это, скажем так, то же самое, как уехать на дачу в бабушке, и ты знаешь, что она тебя всегда позовет домой, когда вечер, и всегда будет накрыт завтрак, обед и ужин, и ты можешь спокойно ковыряться, допустим, в земле, копать ямки, делать свистки из веточек деревьев и ловить рыбу. И все. Такая беззаботная жизнь. В хорошем смысле этого слова. То есть не от желания лени, грехов и эгоизма, как у многих есть такое желание беззаботной жизни, пассивной какой-то жизни, нет, ни в коем случае. Я трудоголик, я люблю труд. А именно, знаете, состояние, что можно как будто отпустить контроль, который я всё, эти 5 процентов, не могу отпустить.

И тут я, получается, приехал в Россию, приобрел это все – недвижимость, земли, и понимаю, что всё, пришло время, пора. Только я начал к этому готовиться, по ощущениям. А готовиться как? Знаете, какие первые мысли? Но тоже, я вам поясню, это обложка, может быть, я неправильно это описываю. Может, по ощущениям это что-то другое должно значить в реальной материальной жизни. Но по ощущениям мысли, я думал: «Всё, можно больше вообще в соцсетях не сидеть, можно всё удалить, можно больше ни с кем не общаться, выкинуть все номера, купить себе фотоаппарат или, не знаю, купить себе кучу холстов. Это ж одна из причин, почему я начал опять чирикать-рисовать. Или взять и купить гитару, учиться играть на гитаре. И все, и смотреть передачи про динозавров. Какое счастье!»

И только я начал так ощущать, именно ощущать. То есть то, что я описал, это не в буквально в смысле это ощущение. Я просто сейчас так озвучил, чтобы вам было понятно. И тут вдруг начинается эта ситуация с пандемией. Такая интересная ситуация. И получается, что я начал чувствовать сумасшедшее какое-то ощущение, как будто я сейчас освобожусь, как будто снимется напряжение, и как будто я уйду в какую-то эйфорию, блаженство. Это было, получается, как раз перед пандемией.

Такая же история у меня была в конце 2021 года. В это время, кто помнит, я выключаю свой сайт, я хотел как раз удалить все социальные сети, и все, и полностью уйти в дзен. И я сказал своим друзьям и сотрудникам, что я не хочу больше никому отвечать на звонки. Просто в жизни-то меня очень много людей знает, все просят всегда помощи, куча вопросов. Я говорю: «Не хочу больше, чтобы вообще кто-то мне звонил или писал. Не хочу обсуждать эти все в мире события. Достали. Я не могу чувствовать этот весь негатив. И хочу полностью уйти в какое-то состояние, просто сидеть и медитировать».

И представьте, что самое интересное. Только я начал тогда максимально уходить в такую крайность, в хорошем смысле этого слова, чтобы избегать всех злых людей, всех негативных людей, все напряженные ситуации, все какие-то бытовые обязанности. Я же тогда закрыл все вопросы, я же тогда остановил все свои дела, а у меня очень много бытовых дел, там все эти стройки. И я это все так, кому что передал, как и что, чтобы все это как-то функционировало без меня, что всё, я не могу тратить больше ни на что внимание, мне нельзя в этом во всем быть подключенным, мое внимание должно быть на мне. То есть я должен быть собранным, здесь и сейчас, заряженным, в хорошем настроении и состоянии, в таком прямо как будто счастье, благодать.

И только я начал, представьте, в это все уходить и случается очередное ЧП в мире. Что тоже забавно, да? Какое интересное совпадение. И сейчас та же самая история, что я ровно то же самое, как я много раз такое чувствовал, сейчас то же самое происходит. То есть я, чтобы вы понимали, если бы я, скажем так, умом бы сейчас подходил ко всем делам, то вообще у меня вышла в декабре книга «Управление вниманием». Я хотел сделать ее презентацию, потому что у меня совсем другой теперь подход к теме внимания из-за того, что я теперь знаю, что такое грехи и добродетели, плюс все-таки я еще расту и взрослею, и примеров больше, и я же сейчас очень сильно, как раз за эти три года ушел во все эти энергии, во всё, намного больше, чем раньше.

И я понимаю, что это будет круто. Дать управление вниманием. И как раз книга выходит, все прям как надо. И опять происходит такая ситуация, что я говорю сотрудникам, что я не буду делать презентацию «Управление вниманием», потому что я не могу. И также объясняю это тем, что я просто не могу отвечать на эти все вопросы бесконечные, не могу чувствовать людей, не хочу, вообще не хочу, чтобы был доступ, что кто-то может что-то написать, чтобы это попало в поле зрения моих глаз. Представьте.

И тоже это мною движет природа, это тоже не просто так, потому что, правда, даже любое прочитанное сообщение какого-то человека, который мне написал, если я сейчас его прочту, это меня глушит. Любой человек. Не надо брать это себе на заметку и отстраняться от людей, нет, это я вам не советую, это вас вообще не касается, это лично моё. Это лично моё, я поэтому и предупредил вас, что я не люблю личное что-то затрагивать, а сейчас я с вами делюсь личным своим.

И сейчас, как и тогда, у меня происходит такое, что как будто, знаете, это как когда цунами, вода отходит назад перед тем, как пойдет волна. И сейчас похожая ситуация, как и несколько раз было за эти три года, что перед тем, как что-то должно в мире произойти, мое все внимание, которое, как у всех людей, куда-то подключенное – к социуму, к людям, к делам – начинает быстро возвращаться ко мне обратно, как будто вода отходит от социума, то есть приближается ко мне, домой.

И как будто сейчас происходит такая же штука, что мое внимание, то есть мое тело, я, моя психика, я не знаю, как это объяснить, оно чувствует что-то в мире, и перед каким-то событием, чтобы мое внимание, это я уже умом могу предположить сейчас, чтобы, получается, мое психика не дрогнула, чтобы я себя хорошо чувствовал, чтобы меня это не коснулось, чтобы я нормально пережил, мое внимание перед каким-то ЧП, которое ударяет сильно людям всем по психике, мое внимание, как инстинкт самосохранения, начинается собираться во мне, в одну точку. И я начинаю сразу от всех отстраняться, от всего и ухожу в какой-то дзен, и начинает что-то в мире происходить, а я такой как будто, знаете, в домике.

И это произошло уже несколько раз, и снова происходит подобная история. Что я сейчас уже наблюдаю, а поймав эту закономерность, могу сделать такие предположения. Может быть, чтобы, правда, меня это не задело – кого-то, кто туда подключен, тех задевает, кто не подключен, не задевает. И сейчас у меня та же самая история происходит, что как будто я даже тороплюсь перед каким-то событием, чтобы побыстрее, если что-то меня глушит и подключает на какие-то человеческие вибрации, чтобы я быстренько эти все дела решил, чтобы не оказаться к этому подключенным, когда что-то будет происходить. А чтобы я был подключен на те вибрации, то есть частоты, где, скажем так, нет проблем. Если это как-то логически объяснять умом, то так я ощущаю себя в последнее время.

Еще когда за последние несколько лет такое со мной происходило, а я все-таки человек чувствительный, и я доверяю своим странным штукам, когда меня куда-то что-то ведет, от чего-то уводит. То есть, в этом есть моя странность и специфика. Она нормальная, она основана все-таки на добродетелях. Я очень всегда уважительно ко всем и ко всему, и очень ответственный человек. Но многие люди, вы, возможно мои друзья, знакомые, даже родственники, всегда в такие периоды времени переживали. Переживали, что как будто у меня что-то случилось, что как будто что-то у Саши, наверное, нехорошо, потому что у людей такая ассоциация, что если я публикую фотки с едой и с какими-нибудь людьми в ресторане, то я вроде как живу. Это у вас так психика устроена, потому что так делает масса. А если этого нет, то, значит, что-то случилось.

Правда, в социально-материальном мире у людей, которые живут в уме и в социуме, это так. Потому что, когда они в социуме живут в грехах и это показывают, значит, у них все классно. Они в грехах и в грешном мире. А когда у них что-то случилось, то есть они получили по башке, то они исчезают. И у людей, такая есть, знаете, как стереотипное мышление, ассоциация шаблонная, что так это всё.

Но в моем случае, наоборот. Что если как раз или я устал от духовности, или какой-то цикл духовный закончился, когда это происходит, то я могу спуститься в социум. И тогда появляются какие-то там публикации, фотографии, это всё. То есть, наоборот, когда я понижен. А когда я в реальном космосе, когда, наоборот, нереальное счастье, эйфория, какие-то там посланники, какие-то открытия, какие-то парадоксы, наоборот, меня нет.

Но люди этого не понимают. И все периоды за последние три года, когда я куда-то исчезал, пропадал, наоборот, это космос, это потрясающе. Это тоже, чтобы взяли на заметку, ибо, видите, ум немножко может вас вводить в заблуждение.

Что еще из интересного скажу? Чувствительность повышенная у меня сейчас очень сильно, но в хорошем смысле этого слова. То есть чувствительным человеком может быть почти каждый из вас сейчас. Но от того, кто в каких грехах и добродетелях, зависит то, как вашу чувствительность воспринимает мир. И чем больше вы чисты со своей чувствительностью, то есть чем больше вы с добродетелями, тем вы приятней и мягче воспринимаете вообще весь мир и социум в том числе. Чем у вас больше грешков и меньше добродетелей, вы тоже чувствительны, но вы воспринимаете многие вещи так, что вас многое может задевать, раздражать, расстраивать. И это значит, вы еще не такой чистенький. Серьезно, это так.

И получается, что если я себя глушу – мучаю работой, не отдыхаю, не медитирую, потом еще, если бы я еще подпускал бы к себе каких-то негативных людей, еще бы сейчас отвечал бы на какие-то бытовые вопросы, то моя бы чувствительность уходила бы в тот диапазон внимания, то есть частот, что я бы, скажем так, чуть-чуть бы фыркал на людей, которые грешные, то есть хоть и с пониманием, но как-то они все же попадали бы в мое поле зрения. Реакция какая-то все равно бы на что-то была бы.

А когда ты максимально возвышен, на частоте такой максимально добродетелей и духовности, вот этого всего «без ума», то вообще как будто нет проблем, вообще нет никаких плохих людей. Нет, они есть, но ты их даже так не воспринимаешь. Как будто все прекрасно, все хорошо, и ты суперчувствительный, но ты это все чувствуешь, как смотришь фильм. Ведь вы когда смотрите фильм и видите, что человек напился и вырвал, выйдя после клуба, вы же на это смотрите как со стороны, вы же не чувствуете это запах, этот человек вас не беспокоит, вам не страшно, он не рядом с вами ночью где-то это делает, это все-таки на экране телевизора. И когда у тебя максимально добродетели включены, грехи выключены, ты также смотришь на жизнь, как в телевизор. Оно все есть, но ты чувствуешь себя как будто в полном тепле и в домике, то есть у тебя как будто тепло в груди. А когда ты чуть-чуть засорен, то, конечно, ты больше ощущаешь ту серую неприятную реальность, которая есть вокруг вас, меня и всех нас.

И я это четко чувствую, в контрастах, когда я чуть ниже к чему-то подключен, к частотам, когда чуть выше. Это ощущается. И как я описывал, грехи и добродетели, то есть преддверия грехов и добродетелей, они могут в любой момент или подпитаться в один день, и в другой день уже выключиться, или неделю могут преддверия грехов быть включены, а на следующей неделе вы уже цветочек. И если так вспомнить, то, предположим, пару месяцев назад могла быть такая неделя у меня, что если бы мне какой-то человек, читатель, в соцсетях написал бы какую-то гадость, образно говоря гадость, – поспорил бы со мной или еще что-нибудь – я бы рявкнул на него, и вообще отреагировал бы точно, вроде: «Ах, какой засранец, позволил себе вякнуть», и что-нибудь ему бы в ответ тоже бы вякнул.

А сейчас, настолько по-иному, что, если сейчас человек этот, какой-нибудь, что-то такое напишет, я ему могу взять и сказать: «Зачем ты это делаешь?», напишу вопрос, и после этого человек только разрыдается. То есть такая сила какая-то, штука такая есть. Это очень необычно. Хотя, видите, даже не надо писать никаких душеразрывающих слов, я могу лишь взять и сказать: «Здравствуй! Чем тебе помочь?» в ответ так, а он какую-нибудь гадость писал. И все, человек просто испугается, расплачется и так далее. То есть такая штука сейчас у меня включена. И я хочу в ней находиться, в этой штуке. Мне нравится. И я считаю, что это в первую очередь нужно мне. Второе, я это чувствую, все-таки, знаете, к нам ко всем – и к вам, и ко мне, подключены тоже люди, это какая-то система. И я знаю, что моё душевное состояние сейчас и последние месяцы, оно передается моим родным, моим близким, моим друзьям, мои читателям, и это важно, потому что как будто все равно эта синхронизация между людьми, она тоже играет большую роль, как мы себя чувствуем и как наша жизнь складывается.

И я понимаю, что моё на сегодняшний день состояние, понятно, что я песчинка в этом огромном мире, и я не могу весь мир спасти, но все равно даже какая-то маленькая часть, 0,01 процент людей, которые хоть как-то меня знают, я у них есть где-то в голове или в сердце, их подключение ко мне, и моё ответное излучение моего состояния сейчас, оно даёт какой-то, понимаете, плюсик положительный в их жизнь. И я в это так сильно сейчас верю и ощущаю, и как будто я еще больше к этому иду. Это очень необычно, но я иду к тому, что как будто, знаете, я все-таки молодой, но, когда 10 лет назад мне еще это говорили, было забавно это слышать, но все же, как я понимаю, это правда. Я помню, как многие говорили: «Саша, философы и мудрецы, они много не болтают, они много не говорят. А ты всё болтаешь».