Текст книги "Золотая ангулоа"

– Не надо мне ничего, кроме тебя. Для меня подарок – ты сама, – Альмейгер снова заключил женщину в объятия, но она уже выпростала руку из кармана и вогнала иглу в широкую мужскую спину; плунжер свободно подался под нажимом пальца. Дон Педро на мгновение оцепенел, однако боль прошла, он успокоился и, словно пушинку, поднял и посадил Тересу себе на колени.

– Ты знаешь, в вертолёте у меня ещё ни с кем не было, – хрипло, с нарастающим напряжением прозвучало в темноте. – Это так интересно…

– Теперь будет, – проговорила Тереса, сдерживая крик от боли, которую причиняли грубые руки, и думая, что дозу препарата надо было увеличить.

– Ты как в поход оделась – до тебя не сразу доберёшься, – проговорил Альмейгер заплетающимся языком. – Но всё равно…

– Как в поход? Я шла…

Почувствовав, что тело мужчины стало слабеть, она встала на ноги и отвалила его в сторону. Всхлипывая, перевела дыхание. Ещё сохранялись ощущения от прикосновений чужих пальцев. Справиться с физически сильным мужчиной оказалось сложнее, чем она себе представляла. Осмотрела и кое-как оправила порванное нижнее бельё. Натянула брюки, заправила в них кофточку, застегнула на ней пуговки, задёрнула молнию на куртке. Лежавший на соседнем сиденье Альмейгер что-то невнятно проговорил и затих.

– Дьябло, – прошептала Тереса. Лицо её перекосило от отвращения. Дважды сплюнув в открытую форточку, она рукавом куртки вытерла рот, – тьфу, карамба, будто горсть клопов проглотила, – ещё раз сплюнула.

Она посидела немного, приходя в себя и успокаивая дыхание.

Минут десять ушло на ознакомление с приборами. Разобравшись с их расположением, Тереса включила зажигание, аккумулятор, нажала пусковую кнопку; двигатель заработал, пришли в движение лопасти, быстро наращивая скорость вращения. Дрогнули и поползли по кругу, набирая нужную цифирь, стрелки приборов, нормальное давление показал манометр масла… Вертолёт стоял, всё больше оживая и словно набирая силы на взлёт.

Тереса посмотрела в сторону посёлка. Часы отсчитывали секунды. Пока никого. Посёлок неподвижен в ночной тьме. Как неподвижна и сельва, окружающая поляну.

Но вот за воротами замелькали приближающиеся тени, быстро превратившиеся в человеческие фигурки, и, размахивая руками, на открытую луговину выбежали несколько охранников.

За гулом двигателя она не расслышала выстрелы, только увидела вспышки автоматных очередей. Стреляли в воздух, требуя заглушить воздушную машину. Достаточно, двигатель уже прогрелся. Она потянула вверх рычаг «шаг-газа», вертолёт покачнулся и устремился ввысь. Снова выстрелы, теперь по кабине. Поздно, сеньоры, птица-феникс уже упорхнула! Поднявшись над деревьями, вертолёт накренился, быстро пошёл в сторону, и поляна скрылась из виду.

Небо было тёмным от туч. Темна и сельва. Не за что зацепиться глазом. Тереса вела машину, ориентируясь по приборам. Ей ещё ни разу не доводилось летать ночью, и она боялась врезаться в какую-нибудь гору. Вертолёт валился то влево, то вправо, то норовил задрать нос, и ей всё никак не удавалось придать ему устойчивое положение. Надо набрать высоту и продержаться до рассвета. Она взглянула на светящийся синевой циферблат часов. До восхода солнца оставалось около двух часов. Но светать будет раньше.

Тереса смогла подняться на несколько сот метров. В приоткрытую форточку пахнуло прохладной влагой – землю скрыла сплошная облачность. Это неважно, всё равно ниже облаков ничего не различить. Руки стали чувствовать машину, обретая былую уверенность.

Она поднялась ещё метров на семьсот. Этой высоты достаточно. Горная гряда сзади, ещё одна справа, за Акувьяре, до неё не ближе пятидесяти километров. Впереди немало холмов, но все они должны быть далеко внизу. Ей надо пролететь над долиной реки, затем оставить её слева, взять ближе к Сьерра-Параймо и некоторое время следовать вдоль него.

Альмейгер неподвижно лежал на соседнем сиденье, тускло освещённый сиянием приборов. Лицо его напоминало маску мертвеца. И эта мразь хотела её поиметь! Она извлекла у него из кобуры пистолет и, дослав патрон в патронник, опустила в боковой карман куртки. Автомат поставила слева от себя, прислонив к бедру. Теперь надо сосредоточиться на приборах и взять наиболее правильный курс.

Когда стало светать, горючее было почти на нуле. Постепенно снижаясь, она вышла из облаков. Внизу завиднелись косогоры, кустарник, перемежающийся с клочьями травянистой растительности. Недалеко, справа, пролегала пустынная в этот час автострада. Выбрав ровное достаточно открытое место, Тереса посадила вертолёт и выключила двигатель. Лопасти замерли, и установилась тишина.

Альмейгер зашевелился и размежил веки.

– Что случилось, моя девочка? – спросил он всё ещё заплетающимся языком, ничего не понимая и недоумённо оглядывая окрестности. – Где мы?

– Далеко от Чачабамбы.

– Далеко? Почему? Как это получилось?

– Это получилось, в общем-то, довольно просто.

– Ты угнала вертолёт?

– Именно так. Простите, дон Педро, что я воспользовалась вашей доверчивостью, – сказала Тереса, – но мне срочно понадобилось оставить посёлок.

– Сука! – яростно прозвучало в ответ. Проведя рукой вдоль пояса, мужчина нашарил пустую кобуру, – проклятая сука! Ты за всё ответишь.

– Я думаю, Бог поможет мне. Вам же лучше не возвращаться к своим. Едва ли они простят вам угон вертолёта и мой побег. Скройтесь где-нибудь, измените внешность, возьмите другую фамилию. Бегите в Мексику или Боливию. Не осуждайте меня. Разве по своей воле я оказалась в Чачабамбе?! Как бы вы поступили на моём месте?

Альмейгер продолжал изрыгать проклятия.

– Успокойтесь, сеньор, не всё так плохо. Теперь вы сможете жить в городе, а не в лесных дебрях. У вас будет ещё много женщин.

– Что ты сделала со мной! – завопил он в ответ. С неожиданной проворностью для его комплекции дон Педро повернулся на сиденье и попытался поймать Тересу за горло. Ожидавшая нечто подобное, она прижалась к дверке кабины и, не вынимая пистолет из кармана, выстрелила. Вскрикнув, сеньор Альмейгер отпрянул и ухватился за верхнюю часть левого бедра под ягодицей; по штанине стало расползаться кровяное пятно.

– Ты подстрелила меня! – Альмейгер протяжно застонал.

– Вы сами усложнили ситуацию, дон Педро. Не надо было лезть ко мне – сидели бы спокойно на месте. Теперь, вероятно, вы не сможете передвигаться так быстро, как вам хотелось бы. Ну-ка уберите руки от раны, дайте взглянуть, что там у вас. А, пустяки, небольшая царапина – пуля затронула лишь жировой слой. Всё гораздо лучше, чем я подумала. Вы даже хромать не будете. Медаптечка с вашей стороны. Вы сами в состоянии перевязать себя – ничего особенного в этом нет. Я с удовольствием помогла бы, но вы вон как воинственно настроены: чуть что не по-вашему – сразу за горло. Ладно, адиос, я пошла. Советую и вам поскорее покинуть вертолёт.

Взяв автомат, Тереса спрыгнула на землю и направилась к автостраде. На ходу сняла берет и поправила распустившиеся волосы.

– Тереса, погоди! – послышался сзади голос. – Возьми меня с собой!

– Нет! – крикнула она, оглядываясь. – Ты мне не нужен!

– Тереса, я не хочу без тебя! Я готов пойти с тобой хоть на край света!

В ответ она только зло стиснула зубы.

Обогнув пологий холм, поросший невысоким молодым орешником, и убедившись, что Альмейгер её не видит, Тереса размахнулась и забросила автомат в кусты. Выйдя на дорогу, повернула на север. Впереди, в долине, завиднелись строения небольшого городка. На автозаправочной станции наняла автомашину. До Сан-Фаррероса оставалось километров семьдесят.

Не доезжая пригорода, свернули на второстепенную дорогу, миновали хибары и остановились на улице с двух-, трёхэтажными домами старой постройки. Расплатившись с владельцем автомашины, Тереса прошла пол квартала, дворами добралась до другой улицы и села в такси. Объехав центр города, она попросила затормозить и снова расплатилась. Дождавшись, когда такси уедет, свернула в переулок, дошла до параллельной улицы, уже заполнявшейся автомобилями и прохожими и зашла в только что открывшуюся аптеку. Телефонная будка была свободна. Притворив дверь, сняла трубку и набрала номер. Когда мембрана щёлкнула и послышался знакомый мужской голос, она сказала:

– Филиппе, это я.

– Где ты?

Она назвала адрес аптеки.

– Не уходи никуда, – сказал Филипп, – сейчас я прибуду.

«Я выхожу замуж за человека, который помог укрыться моей семье, – писала в заключение Тереса. – Он был другом Хуана, и он настоящий кабальеро, надеюсь, наш брак будет счастливым. Мы покидаем Сан-Фаррерос. До посадки в самолёт осталось сорок минут.

Я говорю спасибо Богу за то, что он позволил мне познакомиться с тобой. Мы встречались всего лишь несколько раз, но какие чувства я испытывала в эти встречи! Благодаря тебе я не зря прожила свою жизнь. Прощай, мой Коста. Я помню каждый твой поцелуй. Тереса».

«Р.S. Оказывается, дон Карлос выжил. Сейчас видела его с несколькими охранниками из Чачабамбы. Они переоделись в цивильную одежду, у них вполне приличный вид, позволяющий им не выделяться из толпы. Уверена – эти люди разыскивают меня. Но я хорошо поработала над своей внешностью. У меня другая прическа, волосы не русые, а чёрные. Несколько сужена форма глаз. Специальный грим полностью изменил лицо, и я стала похожей на мулатку. Наконец, документы на другое имя и фамилию. Дон Карлос прошёл рядом, скользнул по мне отрешённым взглядом и пошёл дальше, вглядываясь в других пассажирок. Всё в порядке. До посадки в самолёт осталось менее получаса. За это время ничего не должно случиться. Ещё раз прощай, амиго».

«Р.Р.S. Дон Карлос всё-таки узнал меня. Он снова прошёл мимо и, не останавливаясь, проговорил: «Здравствуй, Тереса! Привет твоему русскому. Скажи ему, что я сполна оплачиваю свои долги».

* * *

Сообщив Косте о растрате миллионов, причитавшихся ей, Юлия Иннокентьевна при этом лишь вскользь упомянула об организации его поисков. Чтобы дать более полную картину того, что она делала для его спасения, вернёмся ко времени её пребывания в российском консульстве в Сан-Фарреросе.

Её встретили с распростёртыми объятиями. Об исчезновении Белогорской было известно всем, и то, что она появилась именно у них, привело работников консульства в состояние эйфории. Сколько раз они мечтали о такой гостье, и вот подарок судьбы – их мечты сбылись!

Теперь им предстояло всячески ублажить эту женщину и затем благополучно отправить на родину. Красавица каких поискать, она была племянницей одного из самых богатых людей России, обеспечивавших страну валютными резервами и приближённых к высшей государственной власти.

За ней ходили хороводом, потакая малейшим её прихотям. Все понимали: консульство, десятилетиями пребывавшее в забвении, окажется в центре внимания мирового сообщества, уже завтра сюда хлынут толпы журналистов разных мастей, и в своих репортажах они назовут и их имена. Важно только не упустить момент, показать себя с самой выгодной стороны, и очень может быть, в карьере некоторых из них начнутся скорые положительные перемены.

Юлии Иннокентьевне выделили лучшие апартаменты, предложив отдохнуть несколько дней. Затем она, по мнению консула, должна была вылететь в Москву, чтобы предстать пред светлые очи своего дяди-миллиардера.

Но, отказавшись от отдыха, Юлия Иннокентьевна сразу же начала активные действия, чтобы найти Серьгина. Едва прибыв в консульство, даже не приведя себя в порядок, она позвонила Брониславу Арнольдовичу, сообщила, что бежала из плена, пересекла океан и где конкретно в данный момент находится. Она сказала также, что с ней всё хорошо, и обратилась с просьбой помочь в розыске полюбившегося ей человека.

– Я жила с ним, по сути, он – мой муж, – заявила она, – и я хотела бы со временем официально зарегистрировать наш союз. Он простой, но благородной души человек. Чтобы получить более полное представление о нём, взгляните на Бориса Михайловича Камцева. Внешне мой Костя – почти копия его. И он… он столько раз спасал мне жизнь, он всегда был готов пожертвовать собой ради меня. Вот какой он, мой избранник!

На радостях, что племянница наконец объявилась, и вообще обладавший широкими взглядами на жизнь, Бронислав Арнольдович не стал возражать. «Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы твой возлюбленный нашёлся», – сказал он. И сдержал слово.

Он выделил необходимые денежные средства и, используя имеющиеся связи, открыл для племянницы «зелёную улицу». О «подвигах» Юлии он с гордостью рассказывал Алевтине Григорьевне, не единожды повторяя при этом: «Молодец девочка – наших кровей! Ей бы мужиком родиться. А её кавалер – это тот молодой человек, который находился с ней в Африке в заключении. Помните видеозапись? Ха, помните – давайте-ка ещё раз посмотрим!»

Спустя месяц после прибытия в консульство Юлии Иннокентьевне действительно удалось встретиться в условленном месте с одним из представителей наркомафии. Она увидела обходительного, весьма респектабельного на вид мужчину. Ничто не говорило о его принадлежности к одной из самых страшных преступных организаций мира.

– Зовите меня дон Фернандо, – сказал он, выслушав её. – Вы знаете, что мы заинтересованы в получении максимальной прибыли. Человек, о котором вы так печётесь, находится на одной из наших баз в глубине сельвы. Мы хотели использовать его в некоем деле, обещавшем принести нам определённый денежный доход. Вы можете заполучить сеньора Серьгина, но только при условии полной компенсации потерь, неизбежных в результате его освобождения. Плюс к этому расходы, связанные с доставкой этого господина в Сан-Фаррерос. Плюс плата за риск, которому мы подвергаемся при проведении столь необычной операции.

– Всё будет оплачено! – заверила Юлия Иннокентьевна. – Я хотела бы вылететь в сельву, чтобы собственноручно забрать этого человека.

– Мы готовы предоставить вам такую возможность. Вылет состоится, как только деньги будут переведены на наши банковские счета.

К концу того же дня сумма, названная доном Фернандо, была перечислена.

За несколько часов до вылета небо закрыли тяжёлые чёрные облака, низко нависшие над землёй, и разразилась сильная гроза. Засверкали молнии, и пошёл дождь, который всё усиливался и вскоре превратился в настоящий ливень. Потоки воды, падавшей с неба, заслоняли собой зигзаги огненных разрядов, видны были только яркие размытые вспышки, сопровождаемые оглушительными раскатами грома.

Юлия Иннокентьевна думала, что полёт придётся отложить, но во второй половине ночи ветер разогнал дождевые тучи и гроза прекратилась.

– Можно лететь, – сказали ей.

В начале полёта была сильная болтанка, но затем атмосферные возмущения постепенно уменьшились и пассажиры стали чувствовать себя вполне удовлетворительно.

Кроме Юлии Иннокентьевны и пилота, в воздушной машине находился тот самый мафиози, с которым она вела переговоры.

Женщина была красива, и под воздействием её обаяния дон Фернандо сделался чрезвычайно речистым. К тому же, незадолго перед полётом он позволил себе одну, затем другую рюмочку текилы. Нельзя исключать, что это стало дополнительной причиной его расположенности к пространным словоблудиям.

– Мы отправили в сельву необходимое распоряжение. Ваш друг находится в полном здравии, – сказал он среди разной словесной чепухи и чему – то рассмеялся. – Вы успели в самый последний момент. Уже завтра было бы поздно.

Он взглянул на наручные часы.

– Гм, завтра! Его не стало бы уже сегодня, часов в десять утра.

– Вы говорите что-то ужасное, – сердце Юлии Иннокентьевны затрепетало. – Что вы собирались с ним сделать?

– А вот это уже секрет, о котором ни вам, ни кому-то другому знать не следует.

Тем временем небо почти полностью очистилось от туч. Юлия Иннокентьевна рассматривала проплывавшую под ними тёмную таинственную сельву и ломаный горный хребет, всё время остававшийся слева по борту. Она была взволнована ожиданием встречи с любимым человеком. И её не покидало тревожное напряжение, возникшее после всего услышанного от дона Фернандо. Однако ночь и однообразие полёта давали знать всё заметнее, она всё чаще стала впадать в лёгкую дрёму и, наконец, уснула.

Разбудил её сильный толчок. Она открыла глаза. Вертолёт стоял на небольшом луге, окружённом лесом. Немного в стороне под деревьями виднелись несколько хижин.

– Это уже Чачабамба? – спросила Юлия Иннокентьевна. – Как быстро мы долетели.

– Нет, это не Чачабамба, – ответил дон Фернандо. – Мы приземлились на одной из наших баз для дозаправки. Радиус действия вертолётов этого типа довольно ограничен, вот и приходится…

Со стороны хижин показались несколько человек, пилот спрыгнул в траву, поднимавшуюся по колена, и пошёл им навстречу.

Юлия Иннокентьевна откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Прошло – немного времени, вертолёт снова поднялся в воздух, и полёт над сельвой был продолжен.

Наконец над горами стало светлеть, и при первых лучах восходящего солнца они приземлились на цветущую поляну, изогнутую подковой.

– Вот мы и на месте, – сказал мафиози, сидевший напротив. Он выбрался из салона вертолёта и как истый кабальеро подал руку женщине.

– Я провожу вас в комнату, где вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть после продолжительного полёта, – сказал он вежливым и немного слащавым тоном. – Не пройдёт и полчаса, как я доставлю к вам субъекта, судьба которого вас так заботит. Если бы какая-нибудь сеньора, похожая на вас, подобным образом относилась ко мне, я был бы на седьмом небе.

– Какие ваши годы, дон Фернандо, всё у вас ещё впереди.

– Да сбудутся ваши слова!

Юлию Иннокентьевну провели в одно из строений барачного типа, и она очутилась в помещении со всеми бытовыми условиями. Ей даже предложили принять ванну, но она отказалась, сказав, что приехала не за этим.

Оставшись одна, она подошла к зеркалу, пригладила выбившуюся прядь волос и, вынув из сумочки косметический набор, хотела слегка подкрасить губы, но передумала – они и так были яркими, цвета не совсем зрелой вишни. Ограничилась лишь тем, что проделала некоторые манипуляции с ресницами, отчего они стали ещё гуще и длинней. Похлопав ладошками по щекам, придала им более насыщенный розоватый цвет. Удовлетворённая своим видом, она присела на тахту и стала ждать.

Прошло полчаса. Никто не появился. Прошёл ещё час. Юлия Иннокентьевна стала волноваться. Она уже намерена была подняться, чтобы выйти и выяснить, в чём причина задержки, как дверь отворилась и на пороге появился всё тот же мафиози. Но он был один. Он был одновременно и растерян и крайне раздосадован.

Женщина хотела встать, но от волнения силы изменили ей.

– Вы обещали привести господина Серьгина! – с возмущением сказала она. – Что с ним? Вы его убили?

– Никто его не убивал! – огрызнулся дон Фернандо, усаживаясь в кресло рядом с тахтой. – Мы были в его комнате, но она оказалась пуста. Мы обыскали весь посёлок, но этот сеньор словно испарился. По тревоге была поднята охрана. В итоге выяснилось, что одной лодки не хватает, исчез также лодочный мотор и один из автоматов Калашникова. Нет никаких сомнений, что ваш друг минувшей ночью бежал.

– Как бежал?!

– Очень просто. Как устраивают побег люди, находящиеся в заключении! Хотя сказать, что господин Серьгин находился именно в заключении, было бы большой натяжкой. Он свободно перемещался по всему посёлку и не только по нему… Этот русский не был загружен тяжёлой работой. Ему выделили даже отдельное жилище, где он был предоставлен самому себе. Тем не менее он бежал! Как раз накануне эксперимента, который над ним должны были провести. Мы думаем – его кто-то предупредил.

– Что вы сказали?! – в отчаянии вскричала Юлия Иннокентьевна. – Какой ещё эксперимент? А-а, догадываюсь! Вы хотели использовать его как подопытного кролика! Как в фашистских концлагерях!

– Перестаньте, какие концлагеря! – сказал дон Фернандо, протестующе замахав руками. – Насчёт эксперимента я неточно выразился. Просто сегодня он должен был участвовать в работе, к которой предполагалось привлечь ещё несколько человек. Здесь сельва, и у нас ощущается постоянная нехватка сколько-нибудь грамотных людей. А Серьгин – человек с высшим образованием.

– Но во время полёта вы говорили о том, что уже сегодня господина Серьгина…

– Возможно, в тот раз я тоже оговорился. Ничего бы с ним не произошло. Стоял лишь вопрос о перемещении его на другую, более дальнюю базу, но решение это было отменено – после договорённости с вами.

– Так почему же он бежал?

– Это вы у него спросите. В любом случае ему здесь жилось неплохо.

– Какие действия вы намерены теперь предпринять?

– Мы постараемся отыскать его. За ним уже отправились. От нас ещё никто не убегал. Уверен, никуда не денется и этот… ваш друг.

– Надеюсь, вы его не убьёте?

– Зачем нам его убивать?! Какой прок от мёртвого человека? Как только мы найдём беглеца, то немедленно препроводим к вам. С одним условием: дополнительные расходы должны быть полностью оплачены. С процентами.

– Не сомневайтесь, – сказала Юлия Иннокентьевна, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, – с вами расплатятся сполна.

Ей предложили вернуться к вертолёту: мол, пора отправляться в обратный рейс, но она изъявила желание прежде побывать в жилище, в котором обитал господин Серьгин. Её провели в уже известную каморку, и она оставалась в ней одна в течение нескольких минут.

Пять шагов от двери, четыре шага в ширину. Койка, застеленная тонким, наподобие солдатского, байковым одеялом – она провела рукой по шершавой ткани, ощущая её тепло. Прижавшись лицом к плоской подушке, на краткие мгновения зажмурила глаза. Кажется, ноздри уловили запах, присущий только ему одному.

Стол, тумбочка, два стула, портативная электрическая плита с двумя конфорками, кружка, чайник с водой. Вот и всё имущество, которым пользовался Костя Серьгин. И здесь он ютился! Да здесь негде даже повернуться!

Оставив каморку, она осмотрела опушку леса, окружавшего посёлок, долго вглядывалась в горные хребты, вздымавшиеся на юге и востоке. Ей хотелось разглядеть все детали пейзажа, и она надела очки, которые приобрела, пока находилась в консульстве, и которыми до этого почти не пользовалась.

Юлию Иннокентьевну интересовало всё. По этим дорожкам он ходил, эти примитивные строения и экзотические горы созерцал. Этим воздухом, насыщенным запахами сельвы, дышал. Под этими деревьями возле хижин он стоял.

Белогорская прогуливалась между строениями, не поднимая глаз на встречавшихся людей. Лишь один раз она остановилась и посмотрела на женщину, которая преградила ей дорогу. Тоненькая, смуглая, в общем-то, довольно милая, обитательница посёлка посмотрела на неё какими-то особыми, проникающими в душу, несколько вызывающими дерзкими глазами, после чего отвернулась и прошла мимо.

Непонятно почему Юлию Иннокентьевну больно резануло по сердцу. «Не было ли здесь у Серьги любовницы? – подумала она, провожая женщину ревнивым взглядом и оценивая её стать. – Хороша, спору нет. Но любовь в этих дремучих лесах?! Нет, откуда, разве до того ему было. Но пусть бы и любовница! В любом случае он принадлежит мне и только мне, и я никому его не уступлю». Бедный Костя, ах, как хотелось ей прижать его к своему сердцу!

* * *

Её окликнули и сказали, что вертолёт ждёт, время больше тянуть нельзя, надо возвращаться в Сан-Фаррерос. Обратным рейсом с ними отправились два человека, вооружённых автоматами. Едва взглянув на них, Юлия Иннокентьевна погрузилась в мрачные тягостные раздумья.

– Вы расстроены, – сказал дон Фернандо. На базе он опрокинул рюмочку текилы, и к нему вернулось обычное его невозмутимое настроение. – Не переживайте, никуда ваш Серьгин не денется.

– Никуда не денется?! Река, по которой он пустился в бега, полна опасностей: крокодилы, пираньи, по обеим сторонам сельва с её хищниками – невозможно пристать к берегу! И вы смеете утверждать, что всё хорошо?!

– Я не сказал «хорошо», я сказал, что с ним ничего не случится. Подумаешь, сельва! Серьгин – человек бывалый, и он хорошо вооружён – это его должны бояться.

– Да какой бывалый – размазня он! – в сердцах воскликнула Юлия Иннокентьевна. – Когда на яхте мы переплывали Атлантику, я столько раз затыкала его за пояс.

– Размазня? Не скажите! Добыл автомат, мотор, угнал лодку – не каждый бы это смог. Из посёлка пробовали уходить, но – на вёслах. Я думаю, захватить вашего друга будет не так просто. Но он всё равно никуда не денется. Если его не возьмут на реке, то он попадёт в наши сети в Сан-Фарреросе. У нас там всё чётко отлажено, комар не пролетит.

– Зачем ставить на него сети в Сан-Фарреросе? Добравшись до города, он и так попадёт в российское консульство.

– Во-первых, это ещё большой вопрос – попадёт ли? Город таит в себе опасностей не меньше, чем сельва. Во-вторых, кто обещал доставить его вам? Мы! А раз так, то мы и должны это сделать.

Полёт продолжался час или около того, когда режим работы двигателя стал меняться и вертолёт пошёл на снижение. Юлия Иннокентьевна посмотрела вниз и при солнечном свете не сразу узнала место, где они садились ночью.

– Дозаправка, – коротко пояснил дон Фернандо. Двое мужчин с автоматами сидели не шелохнувшись.

И вот они уже на поляне. Юлия Иннокентьевна едва почувствовала, как вертолёт коснулся земли, настолько на этот раз посадка была мягкой. На противоположной стороне открытого пространства, недалеко от деревьев, приткнулись друг к другу с десяток хижин, крытых тростником. Ночью они были смутно различимы, и сейчас Юлия Иннокентьевна с интересом всматривалась в особенности их постройки.

– Почему они медлят? – пробормотал пилот после минутного ожидания. – Нам надо лететь дальше – разве они не знают?!

– Сейчас подойдут, – сказал дон Фернандо. – Куда они денутся.

И правда, возле хижин показались несколько человек, направившихся к вертолёту.

– Ну вот, видишь, идут, – сказал, улыбаясь, дон Фернандо, но почти сразу же улыбка сползла с его лица.

– Это… это не наши. И они вооружены. Луис, поднимай вертолёт! – крикнул он пилоту. – Сматываемся быстрее!

– Куда сматываться – баки почти пусты! – ответил тот. – Да и поздно подниматься – посмотрите вперёд.

Прямо перед кабиной виднелись ещё трое с наставленными автоматами. Дон Фернандо оглянулся назад. На другой стороне опушки стоял человек с гранатомётом, также направленным на воздушную машину.

– Всё, приехали, – сказал мафиози. – Это повстанцы. Будьте настороже, сеньора – эти люди непредсказуемы.

Двое боевиков, находившихся в салоне, взялись было за оружие, но дон Фернандо велел им сидеть смирно.

– Отставить! Вы хотите, чтобы нас убили? – запыхтев от злости, проговорил он. – Пока ничего страшного не происходит. Мы сумеем с ними договориться. В сельве всегда хватало места и для них, и для нас.

А вертолёт уже окружили. Первым вышел пилот, за ним – дон Фернандо. Их проверили на наличие оружия и сразу же отвели в сторону. Юлия Иннокентьевна смотрела в иллюминатор, не решаясь встать, но один из боевиков, находившихся в салоне, тронул её за плечо и показал на открытую дверцу.

– Вы – вперёд нас, – сказал он.

Юлия Иннокентьевна встала в дверном проёме. Никто не подал ей руки, чтобы помочь спуститься. Ну и не надо, обойдёмся без вашей помощи, подумала она. Оставив колебания, она решительно спрыгнула на землю и подняла глаза на людей, стоявших вокруг. Одни только хмурые, враждебные лица и нацеленные автоматы. Компания ещё та. Вот уставились! Они что, думают, я буду в них стрелять?

У неё отобрали сумочку и приказали идти к строениям, видневшимся в отдалении. Белогорская не двинулась с места, собираясь сообщить, кто она и как оказалась в вертолёте, но её не стали слушать и толчком в спину едва не сбили с ног.

– Ну и варвары! – воскликнула она по-русски. – До чего вы одичали в своём лесу!.. И вы собираетесь устроить своему народу счастливое будущее?!

Смысла её слов никто не понял, она же, уяснив бесполезность объяснений, покорно, без малейшего сопротивления пошла с сопровождающими.

Её заперли в тёмном, без окон, помещении, в стенах которого не было ни единого просвета. Перед тем, как её закрыли, она заметила у дальней стены охапку примятой сухой травы.

От страха и усталости томило в груди, подгибались колени, ей хотелось прилечь, но в траве могли притаиться змеи. И она осталась на ногах, прислушиваясь, не шуршит ли уже где, не ползёт ли к ней какая-нибудь рептилия. Чтобы избавиться от нарастающей боли в мышцах ног, она приваливалась к двери то одним плечом, то другим, то прислонялась спиной, то опускалась на корточки.

«В тысячу раз хуже, чем в том сарае на берегу бухты, – вдруг подумалось ей. – Тогда рядом со мной был Костя, такой терпеливый, такой безропотный, и мы делили свои страхи на двоих. О Господи, ну зачем, зачем я постоянно ему перечила – ему, этому славному человеку, лучше которого никогда не было, нет и не может быть?!»

Для чего её поместили в эту темницу? Разве нельзя было оставить её где-нибудь на поляне? Куда бы она убежала, ведь кругом сплошной лес? Что с ней теперь будет? И где её спутники? Заперли в другом помещении?

Когда ноги совсем стали отказывать и она уже готова была рухнуть на земляной пол, дверь отворилась, и Юлии Иннокентьевне велели выходить, после чего отконвоировали в одну из хижин.

По дороге она увидела дона Фернандо и остальных его людей, расположившихся в тени деревьев. Их никто не охранял, но они были босы. «Очевидно, без обуви в сельве далеко не убежишь, – подумала она. – К тому же кругом змеи и ядовитые насекомые… Но почему её заперли в сарае, а не оставили под открытым небом, как и этих мафиози?»

Её посадили на чурбак, служивший табуретом, и она почувствовала, как ноющая боль в ногах мало-помалу исчезает. В нескольких шагах от неё за жалким подобием стола сидел человек в камуфляже, среднего роста, усатый, с довольно невозмутимым выражением умного лица, лет тридцати-тридцати трёх. По всей вероятности, какой-то командир. И он явная противоположность своим подчинённым, очевидно, начитанный и вполне культурный.

Она стала успокаиваться. Вот, значит, какие они, настоящие борцы за свободу народа. Перед внутренним взором мелькнули известные всему миру плакатные изображения революционеров, сторонников вооружённых действий против коррумпированных властных структур. Этот человек был похож на них. «Интересный мужчина, представительный», – подумала она.

– Юлия Иннокентьевна Белогорская? – вопрос прозвучал мягко, уважительно, и в неё вселилась ещё большая уверенность в себе.

– Да, я, – ответила она, не без гордости поднимая голову.

– Я – команданте Линоварес, – проговорил человек за столом. Он обвёл руками убогую обстановку хижины и учтиво продолжил: – Извините, что не можем принять в достойных вас условиях. Все средства повстанческой армии уходят на борьбу с прогнившим политическим режимом и нам не до мебели.