Текст книги "История древнего мира. Восток, Греция, Рим"

В горном краю между юго-восточными рубежами Мидии и Эламом еще в IX в. до н. э. сформировался союз ираноязычных племен, т. н. персов, чья область называлась Парсой (греч. Персия). В VII в. до н. э. его возглавляли наследственные вожди из рода Ахеменидов. Один из них, Кир I, воспользовавшись ассирийским разгромом Элама, в 640-х гг. до н. э. занял важнейшую эламскую область Анчан (античная Персида, совр. Фарс) и перевел туда большую часть персов; одновременно он признал себя вассалом Ассирии. Позднее Ахемениды попали в зависимость от Мидии. В 553 г. до н. э. очередной династ-Ахеменид, Кир II, объединив вокруг себя все персидские племена, поднял их на мятеж против Астиага и после трехлетней рискованной войны захватил престол Мидийской державы – отныне державы Ахеменидов.

Ее государственный строй и имперская политическая концепция не претерпели особенных изменений, лишь «имперским народом» вместо мидян стали персы (впрочем, значительная часть мидийской знати сохранила свое положение), а правящей династией – Ахемениды. Характерно, что даже три четверти века спустя, во время Греко-персидских войн, эллины обобщенно именовали население державы Ахеменидов мидянами, а сами эти войны – Мидийскими. Официальным названием всей державы стало «Царство Персии и стран», то есть в точном смысле слова это было мировое государство. Персы составляли высшую знать и были освобождены от налогов.

Кир II был безусловно харизматическим лидером, гениальным государственным строителем и полководцем, бесстрашным, динамичным и безгранично честолюбивым человеком; при этом он славился великодушием, щедростью, простотой и доступностью в общении с подданными, охотно дарил пощаду побежденным врагам. Персы еще много десятилетий спустя называли его «Отцом»: по отношению к ним он оставался в большей степени патриархальным предводителем, чем деспотом-автократом.

Захватив Индийскую державу, Кир немедленно продолжил завоевания. В 549–548 гг. до н. э. были захвачены все бывшие владения Мидии, не доставшиеся Киру вовремя войны с Астиагом, в том числе Элам, в 547 г. – Лидия и вся Малая Азия вместе с прибрежными греческими городами, в следующие несколько лет – политические образования Восточного Ирана (осколки былой общности авестийских ариев), в т. ч. Бактрия с ее владениями в Согде, а также ближайшее индоарийское царство – Гандхара и страна припамирских саков хаумаварга. Границы державы были доведены до Средней Сырдарьи и Верхнего Инда.

В 539 г. до н. э. Кир двинулся в поход против Вавилонии и овладел ею без особого труда, причем ему достались и все владения покоренной державы вплоть до Средиземного моря. В 530 г. до н. э. он вернулся на восточные границы своего государства и пошел против приузбойских кочевников-массагетов, но в решающей битве потерпел полное поражение и погиб.

Его преемник Камбиз в 525 г. до н. э. завоевал Египет и подчинил соседних ливийцев и греков Киренаики. В 522 г. до н. э. началась смута: в Персии захватил власть человек, который объявил себя младшим братом Камбиза Бардией. Камбиз двинулся против него, но внезапно умер при загадочных обстоятельствах, а узурпатор был повсеместно признан царем и стал проводить политику, направленную к выгоде элиты присоединенных народов и против персидской знати – единственной силы, способной фактически ограничивать власть царя. В том же году царь был убит заговорщиками – представителями семи знатнейших родов персидской аристократии; престол получил один из них, Дарий, из младшей ветви рода Ахеменидов (Дарий I, 522–486 гг. до н. э.).

Привилегии персидской знати были восстановлены, а погибшего царя Дарий официально объявил самозванцем, мидийцем Гауматой из племени магов; настоящий же Бардия был якобы тайно убит по приказу Камбиза еще в начале правления последнего. Скорее всего это ложное утверждение: в трагедии Эсхила «Персы» узурпатора сам же Дарий называет «Бардией, опозорившим трон». Такую оценку этого правителя греки могли получить только от сторонников Дария, но тогда выходит, что и они неофициально признавали убитого Бардией!

После двух государственных переворотов за год и свержения Бардии, популярного в присоединенных странах, многие из них (а также и сама Персия) отложились от Дария и выдвинули собственных правителей. В течение года с небольшим Дарий смог подавить все многочисленные восстания, составив манифест об этом достижении, который был высечен на огромной скале (т. н. Бехистунская надпись) и в копиях разослан по всей империи.

Затем он упрочил свое положение на престоле новыми завоеваниями: в 519 г. до н. э. покорил присырдарьинских «прямошапочных саков», через два года – долину среднего и нижнего Инда и Самос, ок. 516–515 гг. до н. э. – Фракию и Македонию с прилежащими греческими городами, впервые перенеся персидское оружие в Европу. Ок. 514 г. до н. э. Дарий с огромной армией двинулся на северо-восток от Дуная, намереваясь покорить причерноморские степи и, видимо, вернуться в Иран с востока, замкнув круг ахеменидских владений. Однако, дойдя до северного Приазовья, он был вынужден повернуть назад и едва смог вывести остатки своих войск за Дунай: воевать в бескрайних степях с неуловимой скифской конницей оказалось невозможным. Впрочем, какие-то незначительные территории севернее Дуная (на территории современной Румынии), частично населенные скифами, остались за персами, и Дарий официально хвалился покорением «заморских саков». К 500 г. до н. э. были покорены еще и кочевники-дахи («саки засогдийские») на Нижней Сырдарье и Акауфака высокогорье в верховьях Инда. Однако начавшееся восстание ионийских городов, борьба с которым завершилась успехом, но втянула персов в неудачную войну с балканскими греками, оборвало дальнейшие завоевания персов.

Во внутриполитической области Дарий провел серию административных реформ, достигших той самой цели, которой Бардия пытался добиться, ограничивая и преследуя персидскую аристократию, – поставить царскую власть неизмеримо выше нее. Он избрал иной путь: сохранил за персами их старые привилегии, но существенно увеличил прочность и ресурсы самой царской власти. Царь организовал 20 сатрапий, чьи границы не совпадали с границами исторически сложившихся областей, и оставил за наместниками-сатрапами только гражданские функции, передав военные полномочия особым командующим, подчинявшимся напрямую царю. Чиновный аппарат, существенно увеличенный и разветвленный, включал службу тайной полиции и инспекторов с чрезвычайными полномочиями («глаза и уши царя»). Большое внимание уделялось связи: в огромной державе были проложены новые и улучшены старые дороги, налажена государственная эстафетная почта.

Для каждой сатрапии были впервые установлены строго фиксированные суммы податей, не изменявшиеся до конца существования державы Ахеменидов. Хотя их общая сумма со всей империи была громадна и равнялась 232 тоннам серебра в год, из-за огромной численности населения державы в пересчете на человека она оказывалась очень необременительной. В итоге греки, к примеру, находили, что даже обычные жители Персидской державы чересчур изнеженны и непривычны к тяжелому труду. Для всей империи царем была введена новая основная монета – названный по его имени золотой дарик весом 8,4 г., чеканка которого являлась государственной монополией. Все это давало казне огромные доходы, намного превышавшие траты на армию, строительство и двор. Излишки накапливались в царской казне в виде неисчислимых слитков драгоценных металлов. Прочный мир, установленный Ахеменидами на огромных пространствах Азии, способствовал развитию хозяйства и торговли.

Заложенный Дарием порядок оказался необычайно прочным. Его преемник Ксеркс (486–465 гг. до н. э.), крайне малоспособный и неудачливый правитель, привел к полной катастрофе начатую было успешно кампанию в Балканской Греции (480–479 гг. до н. э.), что повлекло за собой утрату всех европейских владений персов, а затем и отказ их от власти над греческими полисами Эгейского побережья Малой Азии по Каллиеву миру (449 г. до н. э.). При последующих царях постепенно нарастал внутренний упадок (смуты и борьба за престол, пассивность царской власти, своеволие и усобицы сатрапов, отложение некоторых провинций, прежде всего Египта, долины Инда и саков Средней Азии). И несмотря на все это, границы империи почти не менялись, и на протяжении полутора веков никто не осмеливался вторгаться во внутренние области державы. Еще в середине V в. до н. э. персы, по свидетельству Геродота, чувствовали себя в полном смысле слова «имперским народом» («По своему собственному мнению персы во всех отношениях далеко превосходят всех людей на свете… Детей они обучают только трем вещам: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости»).

Для общественного строя державы Ахеменидов характерно сочетание огромного сектора царской земли, на которой сидели мелкие государственно-зависимые землепользователи и арендаторы, крупных, освобожденных от налогов вотчин, розданных царем в полную частную собственность членам династии, вельможам и т. д., и, наконец, землевладения автономных городских общин и храмовых корпораций. Особняком стояли централизованные крупные царские хозяйства в Иране, где работали большими партиями бригадники-курташ (в основном подневольники рабского типа, но частично и наемные работники). Частное рабовладение большой роли в производстве не играло. В крупных городских общинах бурно развивались частнособственнические и товарно-денежные отношения с неизбежными издержками в виде ростовщичества, долговой кабалы и долгового рабства, причем самую активную роль здесь играли крупные землевладельцы – вотчинники и сановники, жившие в городах. Их частные владения могли быть разбросаны по всей империи.

В IV в. до н. э. держава Ахеменидов добилась некоторых политических успехов: по Анталкидову миру 387 г. до н. э. персы вернули себе контроль над греческими приэгейскими полисами Малой Азии, в 343–342 гг. энергичный Артаксеркс III снова захватил Египет, отпавший в 404 г. до н. э. Однако сила империи к этому времени уже несколько десятилетий держалась главным образом на греческих наемниках, а население было совершенно отчуждено от правящей верхушки. Войны с греко-македонской армией Александра Македонского (334–330 гг. до н. э.) Ахемениды не выдержали – не в последнюю очередь из-за личных качеств трусливого и бездарного Дария III (336–330 гг.). Проиграв генеральные сражения при Иссе (333 г.) и Гавгамелах (331 г.), Дарий оставил Александру столицы империи и бежал в северо-восточный Иран, где был убит приближенными. В 330–328 гг. до н. э. Александр подавил последние попытки сопротивления в восточных владениях Ахеменидов и воссоединил их державу под своей властью.

Исследователи не зря иногда называют Александра «последним Ахеменидом»: подобно Киру, он в основном сохранил государственный строй и политическую концепцию захваченной им державы. Лишь первое место в составе «имперского народа» заняли теперь греко-македоняне, хотя и старая знать ахеменидской державы, к неудовольствию македонян и греков, нашла место на службе нового царя, открыто покровительствовавшего ей. Была даже сфабрикована легенда о том, что Дарий успел назначить Александра своим законным преемником. В исторических воспоминаниях иранской элиты Александр остался великим и справедливым национальным правителем Ирана (лишь впоследствии фанатичное зороастрийское жречество эпохи Сасанидов стало изображать его злейшим врагом Ирана и его веры, но так и не смогло искоренить традиционный образ «хорошего» Александра из иранской культуры). Только со смертью Александра и разделом его державы между его полководцами, отказавшимися от концепции мирового владычества, опиравшимися на греко-македонские контингенты и рассматривавшими местное население как свою кормовую базу, государственная традиция мировой державы с ирано-месопотамским центром, основанная некогда мидянами и продолженная Ахеменидами, а вслед за ними Александром, перестала существовать.

Иранцы широко использовали возможности культурного синтеза, особенно в рамках мировой державы Ахеменидов. Монументальное строительство дворцовых комплексов в столицах империи – Пасаргадах, Сузах и особенно Персеполе (VI–V вв. до н. э.) считается наиболее ярким проявлением ахеменидской культуры и демонстрирует новые скульптурные и архитектурные стили, органично сочетающие влияния разных ближневосточных цивилизаций.

Еще более важные и при этом вполне оригинальные достижения иранской культуры были связаны с развитием мировоззрения и религиозного учения зороастризма. Его основатель Заратуштра жил на востоке Ирана в VII в. до н. э. Как упоминалось, иранцы выделяли к этому времени два класса богов: ахур – защитников и строителей природного и человеческого космоса, и дайвов, сеющих хаос и смерть. Ахура-Мазда возглавлял ахур, Анхро-Манью – дайвов. Иранцы почитали богов обеих групп: добрых – чтобы те даровали им добро, злых – чтобы те не причиняли им зла или причинили зло их врагам.

Именно против этого выступил Заратуштра. В отличие от большинства религиозных реформаторов, он не утверждал онтологических богооткровенных догм и стремился изменить не картину мира, существовавшую у иранцев до него, а их ценностную ориентацию в рамках этой картины. Согласно Заратуштре сутью движения всей Вселенной является противоборство Ахура-Мазды и Анхро-Манью, то есть доброго и злого начал. Все зло и боль в мире существует по желанию Анхро-Манью, все радости и жизнь – по воле Ахура-Мазды. Для людей недостойно и гибельно почитать, из страха или ради сиюминутной выгоды, дайвов – всеобщих врагов, стремящихся лишь к хаосу и разрушению. Человек должен занять свое место в битве вселенского Добра и Зла, признавая верховным владыкой одного лишь Ахура-Мазду и отрекаясь от всякого общения с дайвами и их почитателями; такой человек обеспечит себе воздаяние в загробном мире. Прилежное занятие земледелием и бережное отношение к скоту объявлялись важными добродетелями, а кочевники – дайвопоклонниками и инструментом Анхро-Манью.

Зороастризм запрещал человеческие жертвы и требовал от своих адептов соблюдать принцип взаимного ненападения. В целом он был проявлением типичной для «осевого времени» тенденции к этизации картины мира и религиозной практики. Хотя представители традиционной системы культа оказывали новому учению сопротивление (по преданию, сам Заратуштра был убит жрецом старой веры), оно победило в Иране быстро и почти бескровно. Большинство иранских обществ само отказалось от культа дайвов; Ахура-Мазда отныне почитался как их верховный бог и единственный повелитель. К середине VI в. до н. э. зороастризм распространился в Мидии, и его основными носителями на Западе Ирана стали мидийские жрецы – маги. Ок. 520 г. до н. э. Дарий I возвел зороастризм в ранг государственной религии ахеменидской державы и уже в Бехистунской надписи приписывает все свои победы воле Ахура-Мазды. Ок. 485 г. до н. э. его преемник Ксеркс запретил культ дайвов в одной из областей империи, где его еще практиковали (очевидно, это была недавно присоединенная страна), и составил об этом особую, так называемую «антидэвовскую» надпись. Помимо Ахура-Мазды, в Иране особо почитались Митра, считавшийся одним из его главных слуг, и повелительница рек и плодородия Ардвисура-Анахита.

Священной книгой зороастризма является «Авеста». Дошедший до нас ее текст оформился в III–VII вв. н. э., но содержит фрагменты текста и традицию куда более древних эпох; древнейшая часть «Авесты» – «Гаты», ритмические проповеди Заратуштры, – восходит к текстам VII в. до н. э., если не ранее. В других частях «Авесты» встречаются реликты мифологических представлений и исторического эпоса ариев-иранцев II – начала I тыс. до н. э. «Авеста» написана на особом, очень архаическом «авестийском» языке (самом древнем из письменных иранских языков).

Глава X
Древняя Индия

Субконтинент Индостан почти со всех сторон отрезан от внешнего мира: высочайшими в мире Гималайскими горами и Памиром на севере, океаном на юге, нагорьями, непроходимыми тропическими лесами и топями на северо-востоке. Пришельцы проникали в Индию с северо-запада, через горные перевалы современного Афганистана. Географически Индия четко делится на Север (Индо-Гангская равнина) и Юг (плоскогорье Декан). Долины великих рек Инда и Ганга были особенно пригодны для земледелия. Связи между бассейном Инда, бассейном Ганга и Деканом были затруднены, и лишь Пенджаб служил более или менее постоянными воротами для проникновения чужеземцев в долину Ганга. Климат Индии позволяет собирать два необычайно богатых урожая в год, но наводнения, ураганы и засухи часто обрекают людей на голод.

Древнейшим населением Индии были племена австралоидной расы (обитавшие некогда от Южного Ирана до Индокитая), реликтами которых остаются ведды крайнего юга Индии и жители Андаманских островов. Затем здесь расселяются европеоиды, смешиваясь с аборигенами и ассимилируя их в этнокультурном отношении. Около VII–V тыс. до н. э. северо-западная Индия оказалась заселена племенами дравидов (чьи языки входят наряду с индоевропейскими и др. в ностратическую макросемью). Во II тыс. до н. э. в Индию с северо-запада проникают индоевропейцы-индоарии, в начале I тыс. до н. э. превратившиеся в основное население севера страны, а дравидоязычные племена (частично под натиском ариев, но в основном из-за самостоятельного расселения) смещаются на юг и ассимилируют подавляющее большинство австралоидных аборигенов.

Еще с VII тыс. до н. э. в долине великих рек Инда и Сарасвати развивается производящее хозяйство, а в III тыс. до н. э. местные дравиды создают здесь первую индийскую цивилизацию, получившую в науке название Индской или Хараппской (вторая четв. III тыс. – XVII в. до н. э.). Ее представляют городские поселения, обнесенные стенами из обожженного кирпича, в том числе крупнейшие из них в Хараппе и Мохенджо-Даро (это современные названия их местонахождения). Для индских городов, независимо от размера, характерна регулярная двухчастная планировка: стоящая на искусственном возвышении цитадель была отделена особой зубчатой стеной от остального огражденного поселения, что свидетельствует о высоком уровне социального расслоения и переходе к ранней государственности. Поселения делились на прямоугольные кварталы, были достаточно многолюдны (в Мохенджо-Даро жило несколько десятков тысяч человек) и отличались исключительно высоким уровнем благоустройства, в т. ч. самыми совершенными на то время системами водопровода и канализации.

Индские дравиды вели монументальное строительство (в том числе огромных водохранилищ, предназначенных для стоянок кораблей и снабженных шлюзами), пользовалось слоговой письменностью, известной по надписям на печатях и еще не расшифрованной. Была высоко развита металлургия бронзы. Примечательны мелкие скульптуры, в том числе знаменитые «Танцовщица» и «Правитель» из Мохенджо-Даро, а также небольшие прямоугольные каменные печати с изображениями мифологических сюжетов и фигур, сакрализованных животных и ритуалов. Изобилие печатей говорит о развитии частнособственнических отношений. Основой сельского хозяйства служило ирригационное земледелие. Важнейшую роль в жизни Индской цивилизации играла внешняя торговля, морская и сухопутная. Характерные предметы индской культуры находят в Месопотамии, на Бахрейне, в Иране и Средней Азии, а также в Южной Индии. Торговая фактория индских дравидов была найдена в Шортугае на Амударье. Прямые торговые контакты Индской цивилизации доходили до Шумера и Аравии – по Аравийскому морю и Персидскому заливу, и до юга Средней Азии – сухопутными путями через Гиндукуш.

В месопотамских текстах область Индской цивилизации выступает под общим наименованием «Мелухха», что близко к индоарийскому обозначению неарийских соседей – «млеччхи» и, таким образом, отражает вероятное самоназвание страны индских дравидов. Дипломатические контакты с Мелуххой поддерживали цари Аккада, чьи вассальные владения граничили с Мелуххой на территории Белуджистана. По-видимому, зона Индской цивилизации была занята множеством отдельных номовых государств, но по временам они объединялись в единую державу: такие предприятия, как сооружение форпоста на отдаленной Амударье, несомненно, требовали соединенного военно-политического потенциала большей части долины Инда.

Финал Индской цивилизации оказался неожиданным. В XIX – начале XVIII вв. до н. э. она еще поддерживает интенсивные торговые связи с Месопотамией, а уже в следующее столетие жизнь на ее территории замирает, а города оказываются заброшены. Дравидское население бассейна Инда смещается на юго-восток и утрачивает прежний уровень развития, а его былые земли оказываются заняты отдаленно родственными ему примитивными племенами, пришедшими с запада. Причина всех этих событий точно не установлена. Вероятнее всего, они были вызваны двумя факторами: резким ухудшением природных условий (в том числе из-за нерационального землепользования и вырубки лесов) и цепными миграциями между Кавказом и Индом в XVIII–XVII вв. до н. э., направленными с запада на восток. В ходе этих миграций упомянутые примитивные племена – западные соседи индских дравидов – были сдвинуты со своих мест в направлении долины Инда и, в свою очередь, вытесняли ее жителей дальше на юго-восток.