Текст книги "История древнего мира. Восток, Греция, Рим"

Расправившись с Македонией, Рим скорректировал свой внешнеполитический курс на Востоке. Отныне римляне были заинтересованы в ослаблении своих недавних союзников – Пергама и Родоса. Поддерживая враждебно настроенных соседей и торговых конкурентов Пергама в Малой Азии, Рим исподволь создавал для пергамских царей разные затруднения. Что касается Родоса, то он лишился всех владений в Малой Азии и попал в прямую зависимость от Рима. В ущерб экономическим интересам Родоса римляне объявили «свободным» портом остров Делос, который с тех пор стал главным портовым центром в Эгейском море.

Недовольство населения Греции и Македонии произволом оккупационных властей, а также засильем римских коммерсантов и ростовщиков вылилось в массовое движение за освобождение от римского господства (149–148 гг. до н. э.). Восстание началось во Фракии. Его возглавил некий Андриск, по профессии валяльщик, выдававший себя за сына царя Персея, Филиппа. Вступив в Македонию, инсургенты разбили отряд римского претора, а затем вторглись в Фессалию. В следующем году консул Квинт Цецилий Метелл во главе сильной армии подавил восстание. Андриск был захвачен в плен и казнен. После этого было объявлено о создании римской провинции Македония (с центром в Фессалониках), в состав которой, помимо бывшего Македонского царства, вошли греческие города на адриатическом побережье Аполлония и Диррахий (современный Дуррес), Ионические острова и Эпир. Для обеспечения коммуникаций римляне проложили Эгнациеву дорогу, которая соединила Диррахий и Фессалоники. Новая провинция сразу же заняла исключительное положение в римской провинциальной системе вследствие не только своего богатства людскими и материальными ресурсами, но и важности стратегического положения в регионе.

Перемену в римской стратегии тут же почувствовал на себе Ахейский союз, до тех пор являвшийся на протяжении без малого полувека послушным инструментом римской политики на Балканах. В конфликте ахейцев со Спартой (148 г. до н. э.) римляне приняли сторону последней. В результате Ахейский союз, явно переоценив собственные силы, начал войну с Римом. Ахейские стратеги не только мобилизовали всех боеспособных мужчин, но даже вооружили 12 тыс. рабов и, кроме того, для покрытия военных расходов обложили чрезвычайным налогом богатых граждан.

Война против римского владычества была чрезвычайно популярна среди широких демократических слоев, традиционно настроенных антиримски. Однако, несмотря на массовый энтузиазм населения и патриотический подъем в греческих городах, силы были неравны. В 146 г. до н. э. римские войска под командованием консула Луция Муммия разбили ахейское войско в битве на Истме, после чего захватили Коринф – главный город Ахейского союза. Он был разрушен до основания, а его жители проданы в рабство. Ахейский и все прочие союзы были распущены. В греческих полисах римляне ввели олигархическое правление. Все греческие общины были подчинены наместнику Македонии (вплоть до 27 г. до н. э., когда была создана провинция Ахайя). Только Афины и Спарта сохранили номинальную независимость, однако в Афинах главным политическим органом стал ареопаг, а в Спарте – герусия. Греция была разграблена и опустошена; из Коринфа Муммий вывез в Италию огромное количество произведений искусства, картин, статуй и других художественных ценностей. Параллельно с римским завоеванием эллинистического Востока в самом Риме распространялось греческое культурное влияние.

К середине II в. до н. э. Карфаген полностью оправился после поражения во Второй Пунической войне. В Риме с тревогой и завистью наблюдали за экономическим процветанием старого врага. Со времени Каннской битвы metus Punicus («страх перед пунами») сохранялся в сердцах римлян, переживших Ганнибалову войну, и их потомков. Кроме того, римские торговцы и ростовщики мечтали избавиться от давнего соперника и конкурента. В итоге в сенате возобладала группировка сторонников полного уничтожения Карфагена. Ее лидер, 85-летний сенатор Марк Порций Катон, каждое свое выступление в сенате заканчивал словами: «Кроме того, я считаю, что Карфаген должен быть разрушен». В пограничных конфликтах между Карфагеном и старым союзником Рима нумидийским царем Масиниссой (201–149 гг. до н. э.) сенат неизменно принимал сторону последнего, хотя агрессивный и неправомерный характер его действий был налицо. В результате к власти в Карфагене пришла партия сторонников решительных мер; была сформирована армия, и начались военные действия между Карфагеном и Масиниссой. Тогда под предлогом, якобы карфагеняне нарушили договор 201 г. до н. э., сенат объявил Карфагену войну, которая вошла в историю как Третья Пуническая (149–146 гг. до н. э.).

Римские войска численностью около 84 тыс. человек высадились в Северной Африке. Потерпев сокрушительное поражение от Масиниссы, лишившись значительных территорий и уплатив огромную контрибуцию, а теперь обнаружив на своей земле нового врага, вконец деморализованное карфагенское правительство было уже не в состоянии воевать и выразило готовность пойти на безоговорочную капитуляцию, только бы спасти сам город.

Сначала консулы Луций Марций Цензорин и Маний Манилий потребовали выдать им заложников, а также все запасы оружия, метательных машин, снарядов и других боеприпасов. Когда эти условия были беспрекословно выполнены, римское командование предложило жителям покинуть город, который сенат постановил срыть до основания. Карфагенянам «великодушно» разрешалось поселиться не ближе чем в 80 стадиях (около 15 км) от побережья. Ответом был взрыв возмущения римским коварством и неоправданной суровостью приговора. Совет старейшин постановил обороняться до последней возможности и освободить рабов. Как сообщает Аппиан, карфагеняне «почувствовали в себе удивительную перемену и решимость лучше претерпеть что угодно, чем покинуть город. В результате перемены настроения их быстро наполнила бодрость. Все государственные и священные участки и все другие обширные помещения были превращены в мастерские. Работали вместе, мужчины и женщины, и днем и ночью, отдыхая и получая пищу посменно в назначенном размере. Они вырабатывали каждый день по сто щитов, по триста мечей, по тысяче стрел для катапульт; дротиков и длинных копий – пятьсот и катапульт, сколько смогут. Для того чтобы их натягивать, они остригли женщин ввиду недостатка в другом волосе».

Между тем консулы медлили, поскольку были уверены в безнадежности положения Карфагена. Устав ждать капитуляции, они наконец подошли к городу и с несказанным изумлением и растерянностью обнаружили перед собой мощную крепость с поголовно вооружившимся населением. Римляне были вынуждены перейти к осаде, затянувшейся на три года.

Положение римской армии постепенно ухудшалось. Летний зной и болезни косили ее ряды, дисциплина падала, тогда как осмелевшие карфагеняне осуществляли удачные вылазки, наемные отряды карфагенского полководца Гасдрубала нападали на консульские войска с тыла, а нумидийцы после смерти 90-летнего Масиниссы прекратили оказывать римлянам помощь. Несколько попыток штурма города провалились. Тогда в Риме выбрали консулом 37-летнего Публия Корнелия Сципиона Эмилиана – родного сына победителя при Пидне, Луция Эмилия Павла, племянника и приемного внука Сципиона Африканского.

В 147 г. до н. э. Сципион прибыл в армию и энергично принялся за дело: укрепил пошатнувшуюся дисциплину, полностью окружил и отрезал Карфаген от подвоза продовольствия, а весной следующего года, возведя вал вровень с городскими стенами, решился на генеральный штурм. Карфагеняне, обессилевшие от голода и болезней, тем не менее сражались с отчаянием обреченных. Наконец римляне ворвались в город и после шестидневных ожесточенных уличных боев овладели им. Взятый Карфаген был разграблен, сожжен (его развалины пылали 17 дней) и разрушен до основания, а место, на котором он стоял, было вспахано, засыпано солью и проклято на вечные времена. Уцелевших жителей (около 50 тыс. человек) римляне продали в рабство. На захваченной территории была образована провинция Африка с центром в Утике (146 г. до н. э.). Так закончилось более чем вековое драматическое противостояние Рима и Карфагена.

Еще в 197 г. до н. э. на завоеванных иберийских землях римляне создали две провинции: Испанию Ближнюю (т. е. расположенную ближе к Италии) и Испанию Дальнюю. Они занимали соответственно северо-восточную и юго-восточную части Пиренейского полуострова. Иберийские племена, однако, не пожелали подчиниться римской власти и восстали. В 195 г. до н. э. борьбу с восставшими кельтиберами возглавил консул Марк Порций Катон. Не считаясь с жертвами, действуя решительно и жестоко, он разбил главные силы инсургентов, совершил несколько карательных экспедиций, непокорных истребил или продал в рабство. Этими мерами Испания Ближняя на время была приведена к покорности, однако вскоре восстание вспыхнуло вновь. То затихая, то снова разгораясь, война продолжалась вплоть до 179 г. до н. э., когда благодаря дипломатическим усилиям Тиберия Семпрония Гракха кельтиберы признали власть Рима, обязались платить дань и выставлять вспомогательные войска. Римское провинциальное управление в Испании было восстановлено.

В 154 г. до н. э. против Рима выступили лузитаны (населявшие современную Португалию). Они вторглись в римские владения и разгромили войска обоих наместников. Вскоре против римлян восстали кельтиберы, страдавшие от произвола римских властей. Сенат был вынужден послать против восставших консульскую армию. В 152–151 гг. до н. э. консул Марк Клавдий Марцелл сумел главным образом с помощью дипломатии водворить мир на всем полуострове, однако очень скоро из-за вероломства консула Луция Лициния Лукулла и претора Сервия Сульпиция Гальбы, прославившихся жестокостью и алчностью, война на юге разгорелась с новой силой. В 147 г. до н. э. вождем лузитанов стал способный организатор и талантливый полководец, бывший пастух Вириат (147–139 гг. до н. э.). С успехом применяя тактику партизанской войны, он несколько лет подряд громил войска римских полководцев. В 141 г. до н. э. сенату пришлось официально признать Вириата царем лузитанов. Только после смерти Вириата, вероломно убитого собственными приближенными, которых подкупил римский консул, римлянам удалось нанести лузитанам решающее поражение. Лузитания была покорена, консул Децим Юний Брут вышел на атлантическое побережье. Ближнюю Испанию, где в 143 г. до н. э. восстали ареваки, к 141 г. до н. э. почти полностью замирил победитель Андриска Квинт Цецилий Метелл.

Однако два года спустя опять-таки из-за вероломства римского командующего, Квинта Помпея, война возобновилась; поскольку центром восстания был город Нуманция, эта война получила название Нумантинской (139–133 гг. до н. э.).

В 137 г. до н. э. консул Гай Гостилий Манцин попал в окружение и, чтобы спасти войско, заключил с нумантинцами (при посредничестве своего квестора, молодого аристократа Тиберия Семпрония Гракха, отец которого пользовался у кельтиберов огромным уважением) позорный для Рима договор. Сенат отказался его ратифицировать, а незадачливый полководец со связанными за спиной руками был выдан врагам, отказавшимся, впрочем, его принять. Преемники Манцина оказались еще более бездарными; под их началом римская армия, осаждавшая Нуманцию, превратилась в скопище мародеров. Между тем затянувшуюся войну следовало завершить во что бы то ни стало.

В сложившейся ситуации консулом 134 г. до н. э. был избран покоритель Карфагена Сципион Эмилиан. Прибыв к армии, он жесткими мерами навел порядок в лагере, восстановил дисциплину и решительно повел осаду Нуманции, взяв город в плотное кольцо. Голод и эпидемии скоро сделали свое дело, и осенью 133 г. до н. э. после 15-месячной осады нумантинцы капитулировали. Римляне сровняли мятежный город с землей, а пленных продали в рабство. Спустя 10 лет были ликвидированы базы пиратов на Балеарских островах, что благоприятно отразилось на развитии испанской торговли. Новое устройство испанских провинций, вполне разумное и умеренное, способствовало в дальнейшем их относительно спокойному развитию и процветанию.

Во второй половине II в. до н. э. Рим, не имея достаточных сил и средств для прямого захвата переживавших внутренний кризис эллинистических государств, таких, как Селевкидская держава, птолемеевский Египет и Пергамское царство, с успехом проводил на Востоке политику провоцирования внутриполитических конфликтов, вмешательства в борьбу за власть и натравливания одних государств на другие, чтобы их еще больше ослабить. Римская дипломатия, как могла, способствовала окончательному распаду державы Селевкидов. Ослабленный бесконечными династическими распрями, Египет попал в зависимость от Рима.

Наконец, пергамские цари, дорожа союзом с Римской республикой, строго придерживались проримской политической ориентации, несмотря на то что после разгрома Македонии римляне предприняли ряд акций, направленных на ослабление Пергама. Страну наводнили римские дельцы, коммерсанты и ростовщики, которые вместе с пергамской элитой грабили местное население. В широких слоях населения зрело недовольство проримской политикой царей из династии Атталидов. В 133 г. до н. э., после скоропостижной смерти последнего пергамского царя Аттала III Филометора, завещавшего свое царство Риму, на этой территории была образована провинция Азия. Антиримскими настроениями среди местного населения воспользовался Аристоник, сводный брат Аттала III. Возглавив движение рабов и бедноты, он попытался восстановить независимость Пергама и стать царем (132–129 гг. до н. э.).

Сторонники Аристоника называли себя гелиополитами, т. е. гражданами «государства Солнца». Восставшие мечтали создать государство свободы и социального равенства, без рабства и угнетения. Им удалось в течение двух лет держать под контролем довольно значительную территорию. В борьбе с инсургентами римляне привлекли на свою сторону приморские греческие города, а также правителей Вифинии, Понта, Каппадокии и Пафлагонии. Аристоник, собравший многочисленную армию, в 131 г. до н. э. разбил возле города Левки армию консула Публия Лициния Красса Муциана (сам консул погиб). В следующем году Аристоник потерпел поражение от войск консула Марка Перперны, а еще через год был заперт римлянами в карийском городе Стратоникее. Вынужденный капитулировать, он был пленен и отправлен в Рим, где его провели в триумфе консула Мания Аквилия, после чего задушили в тюрьме. Восстание было подавлено. С тех пор богатейшая провинция Азия стала объектом вожделений римских промагистратов и откупщиков-публиканов.

В ходе создания Римской средиземноморской державы формировалась практика провинциального администрирования, закладывались основы политико-правовых и культурно-бытовых взаимоотношений римлян (cives Romani Quirites) и провинциалов-неграждан, перегринов (peregrini). Юридически эти отношения регулировались «правом народов», jus gentium, – международным правом, существовавшим в рамках римского правового пространства со второй половины III в. до н. э. вплоть до опубликования эдикта Каракаллы в 212 г. н. э. С правовой точки зрения римлянином (civis Romanus) считался человек, обладавший полными правами римского гражданства (civitas Romana, т. н. «квиритское право»), в отличие, например, от лиц, пользовавшихся латинским гражданством (jus Latii). Впрочем, разница между двумя гражданскими статусами была несущественной, оба гражданства легко переходили одно в другое, а колонисты, Latini coloniarii, фактически обладали двойным гражданством. Правами римского и латинского гражданства пользовались жители колоний и муниципий. Latini coloniarii сравнительно легко могли получить римское гражданство: для этого существовали разные способы. Наконец, в ходе Союзнической войны (91–88 гг. до н. э.) все латины, жившие в Италии, и все италики по законам 90–89 гг. до н. э. получили права римского гражданства.

Основная масса населения провинций не имела римского или латинского гражданства. Эти «чужаки» (hostes) поначалу были абсолютно бесправными и стояли вне римской правовой системы. Однако со временем они по необходимости были признаны правоспособными в рамках международного права. В 247 г. до н. э. в Риме появилась должность претора, разбиравшего споры между иностранцами (praetor peregrinus).

Общины перегринов, в свою очередь, получали от римлян разные правовые статусы. Среди них были формально независимые общины с собственным правом, греческие полисы или варварские племена, а также союзные царства, с которыми римский сенат заключал договоры (foedera), или подчиненные общины, пользовавшиеся местным самоуправлением. Привилегированные общины в провинциях обладали налоговым иммунитетом (как и колонисты, не платившие поземельный налог). Иное дело общины, сдавшиеся на милость победителя после оказания вооруженного сопротивления (т. н. peregrini dediticii). Они подчинялись непосредственно римскому наместнику и выплачивали Риму ежегодный налог (stipendium).

Общины, провинции и отдельные лица могли получить гражданские права, либо civitas Romana, либо jus Latii. Для провинциала существовало три пути к римскому гражданству. Во-первых, должность магистрата или декуриона (члена местного сената) в муниципии. В частности, декурионам, назначаемым пожизненно из числа представителей провинциальных элит, даровались права римского гражданства. Когда все местные декурионы становились римскими гражданами, община удостаивалась латинского гражданства во всей его полноте, получая т. н. Latium maius. Во-вторых, манумиссия, т. е. освобождение раба (если хозяин раба был римским гражданином). В-третьих, служба во вспомогательных частях в течение не менее 25 лет.

После вынесения сенатом решения об организации очередной провинции создавалась сенатская комиссия, которая выезжала на место и вырабатывала принципы устройства новой провинции. На их основе сенат принимал т. н. leges provinciae – законы, определявшие границы вновь образованной провинции, размеры ager publicus, налоговые квоты и т. д. С юридической точки зрения провинции считались «поместьями римского народа» (praedia populi Romani). Треть земельного фонда в провинциях подлежала конфискации с последующей сдачей в аренду римским гражданам. Прочие земли оставались в пользовании местных жителей, но римские власти в любое время могли их отнять. Тогда как италийские города после 168 г. до н. э. были освобождены от уплаты прямого налога (т. н. jus Italicum), провинциалы платили налоги в римскую казну. Прямой налог (tributum) составлял около одной десятой всех доходов.

В эпоху Поздней республики внутренние принципы управления римской civitas механически переносились на управление провинциями. Поэтому юридически особые полномочия наместника никак не были оговорены: на этот счет не существовало никаких правовых актов. Римляне внедряли в провинциях разные формы административного контроля: так, на Сицилии, Сардинии и в испанских провинциях было введено прямое управление. Здесь завоеватели сохранили практически без изменений доставшееся им в наследство от карфагенян провинциальное устройство. Остальные подвластные территории пользовались широкими правами автономии. С конца II в. до н. э. контроль римских властей за положением дел в провинциях постепенно ужесточается. Однако в целом для римского провинциального управления эпохи Поздней республики был характерен минимум администрации и администрирования.

Исключительную по своей важности роль в управлении провинцией играл наместник. Юридически он являлся промагистратом (проконсулом или пропретором), но фактически находился в провинции на положении действующего римского магистрата. Наместники назначались сенатом и были подотчетны только ему. В их руках была сосредоточена вся полнота гражданской и военной власти. На деле наместник являлся хозяином провинции. По выражению Т. Моммзена, «наместники властвовали, как настоящие монархи».

Основной функцией наместника было судопроизводство. Оно осуществлялось в соответствии с нормами jus gentium во время выездных сессий, когда наместник в сопровождении свиты, состоявшей из римских «друзей» (amici) и местной знати, объезжал провинцию по центрам судебных округов. Наместники, как правило, были связаны узами гостеприимства (hospitium) с представителями провинциальных элит, причем некоторые наместники не стыдились заискивать перед могущественными провинциалами.

В провинциях действовали две правовые системы: местная и римская. Первая включала в себя права местных общин, пользовавшихся автономией, однако гарантий их соблюдения римскими властями не было никаких, даже в том случае, если конкретные правовые нормы были санкционированы сенатом. Вступая в должность, наместник издавал эдикт с изложением тех принципов, которыми он собирался руководствоваться в своей административной и судебной деятельности. Чаще всего это был абсолютно формальный акт. Сохранились отрывки преторского эдикта Гая Корнелия Верреса, наместника Сицилии в 73–71 гг. до н. э., и основные положения эдикта Марка Туллия Цицерона, исполнявшего должность проконсула Киликии в 51–50 гг. до н. э.

На практике в провинциях повсеместной реальностью стали, с одной стороны, безграничный произвол наместников, а с другой – полное бесправие провинциалов. Как писал Цицерон, в Азии «столько общин ждут кивка одного человека, где нет никаких возможностей защиты, никакого обжалования, никакого сената, никаких народных сходок!» По словам Т. Моммзена, «игра в наместники очень быстро деморализовала римское правящее сословие». К этому следует добавить, что наместниками зачастую становились авантюристы и любители легкой наживы. Наместничество в богатой провинции расценивалось как награда, как способ поправить свои финансовые дела. Откупщики-публиканы из числа всадников также беззастенчиво грабили провинциалов. Произвол наместников и грабеж публиканов порождали у населения провинций ненависть к римскому господству.

Для провинциалов существовал единственный способ добиться справедливости: они могли воспользоваться законом «о злоупотреблениях» (de repetundis, 149-го, 80-го или 59-го гг. до н. э.) и при посредничестве своего патрона в Риме возбудить судебное преследование бывшего наместника по обвинению в коррупции. Одним из самых громких процессов de repetundis стало «дело Верреса» (70 г. до н. э.). Веррес, бывший пропретор Сицилии, обвинявшийся в хищениях и вымогательствах, был осужден на изгнание и возмещение ущерба в размере 3 млн. сестерциев. Цицерон, выступавший в роли обвинителя Верреса, написал и издал после окончания процесса 6 речей, т. н. веррин (он оценил нанесенный Верресом ущерб в 40 млн. сестерциев). С тех пор как оратор был у сицилийцев квестором в 75 г. до н. э., он являлся их патроном. Сам Цицерон в 51–50 гг. до н. э. исполнял должность наместника Киликии, где прославился бескорыстием и гуманным управлением.

Таким образом, в эпоху Поздней республики практика управления провинциями оказалась как бы вне римского правового пространства. Само управление фактически не регулировалось никакими правовыми нормами, что создавало благоприятные условия для разного рода злоупотреблений, произвола властей и беззакония.