Текст книги "История древнего мира. Восток, Греция, Рим"

Империя Хань стала вершиной политического развития Древнего Китая. Именно тогда, по сути, окончательно сложился сам китайский народ, и самоназванием китайцев до сих пор является термин «хань», т. е. «люди Ханьской империи».

Гао-цзу провел ряд мер, резко облегчивших положение народа и поощрявших развитие производства: он вернул свободу тем, кто в бедственные времена конца III в. до н. э. был вынужден продать себя в рабство, предоставлял общинам временные льготы и снизил налоги по сравнению с циньскими в 10 раз, до крайне необременительной 1/15 урожая. При преемниках Гао-цзу эта ставка обычно сохранялась.

Сяо Вэнь-ди (180–165 гг. до н. э.), сын Гао-цзу, пошел еще дальше: он сократил расходы на содержание своего двора, вовсе перестал брать поземельный налог с крестьян, отменил калечащие наказания и наказания за вину родственника и, наконец, отменил наказание за хулу на императора, объявив, что простолюдины могут свободно бранить его в частных разговорах. Это был первый и последний такой случай в истории Китая; по-видимому, вся традиционная китайская парадигма почтительности и исполнения долга перед высшими вызывала у Вэнь-ди сознательное отторжение. После смерти Вэнь-ди его нововведения были немедленно отменены, но в целом, по выражению Сыма Цяня (I в. до н. э.), при первых правителях Хань «простой народ смог избавиться от тягот эпохи Чжаньго. И правители, и подданные вместе стремились к отдыху. Наказания всякого рода применялись редко. Народ усердно занимался хлебопашеством, одежды и пищи было вдоволь». Развитию экономики способствовало и то, что во II в. до н. э. сложился так называемый Великий шелковый путь – путь караванной торговли китайским шелком и другими товарами, который пролегал от Желтого моря до Средиземного.

В последующие десятилетия вновь возросли централизация и налоговый гнет. В середине II в. до н. э. конфуцианство (вобравшее в себя при этом многие черты легизма) было объявлено единственной идеологией, поддерживаемой государством. Позднее, при У-ди (140–87 гг. до н. э.), был воссоздан циньский институт инспекторов и введена новая система подготовки чиновников на основе изучения конфуцианского канона и сдачи соответствующих экзаменов. Право на попытку сдать такие экзамены и поступить в чиновники имел любой свободный человек.

В конце II в. до н. э. воинственный У-ди попытался развернуть широкомасштабные внешние завоевания; дальние походы совершались на север, против хунну, на запад, на территорию Восточного Туркестана вплоть до Ферганы (здесь особенно отличился дипломат и полководец Чжан Цянь), на юг и юго-восток, к пределам современных Вьетнама и Бирмы, и на северо-восток, в Корею. Почти всюду китайцы одерживали победы и осуществляли обширные присоединения: в общей сложности территория державы увеличилась на треть – но и то, и другое оказалось эфемерным. Войны У-ди, в основном сугубо престижные и ненужные стране (например, из Ферганы император хотел получить местных коней, славящихся своей породой), стоили ей огромных людских жертв и материального истощения; они не только не приносили добычу, но и требовали усиления налогового гнета. Началось разорение крестьянских семей, стали сокращаться посевные площади. На исходе правления сам У-ди в официальном эдикте признал, что своими войнами лишь зря «утомил Поднебесную» и раскаивается в них.

Во II–I вв. до н. э. развивается явление, которому не раз суждено было повториться в истории Китая, – втягивание масс обедневшего населения в социально-экономическую зависимость от крупных частных собственников. Поскольку в Китае еще с IV в. до н. э. почти все ценности, от земли до сословного ранга, были объектом свободной купли-продажи, процессы концентрации богатств у одних собственников и разорения других проходили в широком масштабе. Вновь оживилась самопродажа и продажа родственников в рабство за долги или из-за голода. Количество рабов-китайцев постоянно росло, приближаясь к количеству рабов-чужеземцев; богатые сановники и купцы могли иметь по несколько сот рабов. Стремительно увеличивалось число разоренных крестьян, вынужденных в качестве арендаторов садиться на землю богачей, сконцентрировавших в своих руках обширные угодья; арендная плата была очень высока и достигала половины урожая. В силу тех же причин распространяется наемный труд.

Династия осознавала, что рост крупного землевладения несет угрозу ей самой, но все попытки его ограничения провалились из-за сопротивления крупных землевладельцев, к числу которых относились и сановники в столице и на местах. Самая неудачная попытка справиться с ростом частного землевладения и частного рабства была предпринята узурпатором Ван Маном в начале I в. н. э.: он попытался запретить работорговлю, не возвращая, однако, рабам свободы, и провести земельный передел, наделив каждую семью мелким участком и запретив куплю-продажу земель.

Реформа вызвала сопротивление крупных собственников и проводилась с такими идеологическими прегрешениями против здравого смысла и злоупотреблениями чиновников, что породила хаос в экономике и еще большее ухудшение положения народа. Начались восстания; повстанческие армии воевали с силами Ван Мана, а после его гибели в этой борьбе – друг с другом.

Из семилетней смуты победителем в 25 г. н. э. вышел Лю Сю родом из старой династии Хань; он объявил себя императором Гуан У-ди (25–57 гг.) и перенес столицу на восток, в Лоян. Так начался период Младшей, или Восточной Хань (25–220 гг.), история которого в основных чертах циклически повторяет историю Старшей Хань.

Гуан У-ди, как некогда Гао-цзу, провел реформы, оживившие экономику. По указу императора подавляющее большинство рабов, китайцев по происхождению, получили свободу, на будущее порабощать китайцев было запрещено, а рабовладельцев лишили права клеймить и убивать своих рабов. Налоги и повинности были снижены. Особое внимание было уделено освоению новых земель на юге Китая, в бассейне Янцзы и южнее. Государство предприняло широкие мероприятия по ирригации. Эти меры вновь укрепили положение основной массы крестьянства и стабилизировали положение в стране. Пользуясь этим, потомки Гуан У-ди через некоторое время переходят к внешней экспансии. Во второй половине I – начале II в. н. э. войны ведутся то с хунну, то с государствами Восточного Туркестана, то с проникающей в него кушанской державой. Большую часть II в. Поздняя Хань проводит уже в оборонительных войнах против кочевников.

Население империи, как и в конце периода Старшей Хань, достигло 60 млн. чел. И снова повторился процесс кризиса: все большее влияние стали сосредоточивать в своих руках крупные земельные собственники и их кланы (т. н. «сильные дома»), втянувшие в зависимость от себя большие массы крестьян. На этот раз дело зашло еще дальше, чем при Старшей Хань: если тогда обычной формой такой зависимости была свободная аренда, не менявшая статуса арендатора как лично свободного человека, обязанного государству подушным налогом и повинностями, то теперь арендаторы становятся лично-зависимыми от «сильных домов», а те укрывают их от государственного учета и эксплуатации. Податная база государства сокращается, и оно усиливает эксплуатацию тех крестьян, которых еще контролирует; те разоряются, вынужденно пополняют ряды зависимых от «сильных домов», способных предоставить им землю, и порочный круг выходит на новый виток.

В конце концов по всей стране, не желавшей терпеть двойной и всевозрастающий гнет со стороны «сильных домов» и государства, в течение четверти века стали вспыхивать крестьянские восстания, в том числе самое мощное из них – восстание «желтых повязок» (184 г.). Подавили их не столько императорские войска, сколько «сильные дома», превратившиеся в ходе этих смут в главную силу на местах, а потом и начавшие бороться за сам императорский престол. После 192 г. император Хань уже был марионеткой в их руках, а после его смерти в 220 г. Китай распался на три царства, в каждом из которых главной силой были магнаты – главы «сильных домов», составляющие и государственную верхушку. Это событие условно считается концом древней истории Китая.

В центре мифологических представлений Древнего Китая стоят предания о предках, в том числе культурных героях, спасающих человечество от всевозможных бедствий (наводнений, засухи, вызванной появлением разом десяти солнц, от которой людей спас стрелок И, сбивший лишние солнца из лука, и т. д.) и приносящих ему различные навыки и умения (добывать огонь, строить жилища, выращивать злаки и т. д). Впоследствии эти герои были переосмыслены как первые правители Китая, но даже на этой стадии их облик продолжает описываться как частично зооморфный, что явно указывает на их исконную мифологическую и тотемистическую природу. Для мифов о первопредках характерен мотив их непорочного зачатия матерью при контакте с неким проявлением божественного существа (следом Великана, яйцом Пурпурной Птицы).

Космогонические мифы обычно отталкивались от концепции двух взаимодополняющих и в то же время противопоставленных друг другу мировых начал – инь (темное женское начало) и ян (светлое мужское начало). В середине I тыс. до н. э. на этой основе была создана стройная схема происхождения мира из хаоса.

В иньский период считалось, что Вселенная подчиняется всемогущему верховному божеству Ди («Владыке»). Его свиту составляли усопшие предки вана – посредники между ним и Ди. В чжоуское время эта концепция отмерла, а место Ди в представлении о богах заняло Небо – Тянь. По более позднему выражению, «только Небо осуществляет наблюдение за народом, ведает справедливостью, посылает урожай и неурожай. От милости Неба зависит судьба народа». Ван рассматривался как Сын Неба (Тянь цзы) и для общения с ним не нуждался в посредниках. Считалось, что он получал от Неба мандат на царствование и его статус был неотделим от обладания исключительной «благой силой» дэ, представляющей собой способность настраиваться в резонанс Небу и проводить его энергию на благо жителей земли. Поле действия дэ правителя охватывает весь мир. Поэтому выполнение им необходимых ритуалов вело к постоянному возобновлению порядка и мироустройства во всей Поднебесной. Если правитель безответственно относился к своим обязанностям, он понижал свои возможности использовать собственное дэ, если стремился к праведности – повышал их.

Письменность Китая ведет отсчет от иньских иероглифов. В иньский период письменность применялась, видимо, только в ритуале; при Чжоу грамотность широко распространяется среди населения, включая простолюдинов. Унификация китайской письменности произошла при Цинь Шихуанди; с того времени идет прямая линия развития к современному письму. На рубеже новой эры китайцы открыли бумагу.

Из памятников литературы следует отметить «Шицзин» – сформировавшийся в середине I тыс. до н. э. свод наиболее знаменитых народных и авторских песен (лирических, эпических и ритуальных). С иньских времен Китай знает традицию летописания. В I в. до н. э. придворный историограф Сыма Цянь, по убеждениям умеренный даос и бесстрашный в исполнении своего гражданского долга чиновник, создал знаменитый свод истории Китая вплоть до своего времени – «Ши цзи» («Исторические записки»). Этот труд послужил образцом для всех последующих династийных историй, образующих основной корпус китайской историографии вообще.

Китай достиг больших успехов в прикладных естественных науках, а также в накоплении и каталогизации знаний вообще. Большого развития достигла медицина. Во всеобъемлющем труде «Хуан-ди нэйцзин» (середина I тыс. до н. э.) подробно описаны физиология и способы лечения многих болезней. Чжан Чжунцзин (150–219 гг.) разработал метод диагностики по пульсу. Начало развиваться иглоукалывание. Китайские медики использовали для лечения многие травы, в том числе чай, который первоначально считался тонизирующим средством. Китайские астрономы создали первый в мире звездный каталог (V в. до н. э.), вычисляли сроки солнечных и лунных затмений, фиксировали появление комет. Чжан Хэн (78–139 гг.) описал 2500 звезд, выдвинул теорию безграничности Вселенной и создал уникальный сейсмограф. Математики Древнего Китая использовали отрицательные числа и десятичные дроби.

Греция

История Древней Греции как часть истории Древнего мира изучает возникновение, расцвет и кризис рабовладельческих обществ, которые образовались на территории Балканского полуострова, в регионе Эгейского моря, в Южной Италии, на острове Сицилия и в Причерноморье.

История этой цивилизации делится на три этапа. Первый – это возникновение, расцвет и падение раннеклассовых обществ и первых государственных образований Греции II тыс. до н. э. (история Крита и Ахейской Греции). Второй этап, собственно полисный этап развития уже античной Греции, включает время, наступившее после гибели микенской государственности в XII–XI вв. до н. э. вплоть до последней трети IV в. до н. э. Венцом этого этапа развития древнегреческого общества стало рождение, расцвет и кризис уникальной в мировой истории социально-экономической, политической и государственной структуры – древнегреческого полиса. Именно он стал структурообразующим элементом эллинской античной цивилизации.

После завоевания греками и македонцами в последней трети IV в. до н. э. Персидской державы Ахеменидов начинается третий, заключительный этап древнегреческой истории. Это почти три столетия, на протяжении которых были созданы огромные эллинистические государства с разветвленной экономикой и синкретической культурой, включившей в себя и западные, и восточные элементы. Завершается этот этап в конце I в. до н. э., когда эллинистические государства, испытывавшие агрессивное давление с запада со стороны Рима, а с востока – Парфянской державы, были ими завоеваны.

Для истории крито-микенской цивилизации характерно зарождение и развитие раннеклассовых государственных образований, по своему характеру и структуре очень напоминавших древневосточные. Этот процесс для местного автохтонного населения (пеласгов) был ускорен перемещением греков-ахейцев с севера, с придунайских территорий, на территорию южной части Балканского полуострова в конце III тыс. до н. э… Они сумели создать собственную государственность и оригинальную культуру.

Однако в конце II тыс. до н. э. происходят радикальные социально-экономические, политические, культурные и этнические перемены. Начиная с XII в. до н. э. на территорию Балканской Греции перемещается новая племенная группа – греки-дорийцы, которые стали могильщиками микенской цивилизации, ранее подчинявшей себе критские государственные образования.

Новый цикл развития государственности в Древней Греции начинается примерно с XI в. до н. э., открывая уже полисный этап развития античной Греции. Он включает в себя три периода:

1. Гомеровский, или предполисный («темные века»), – XI–IX вв. до н. э. Он характеризуется господством родоплеменных отношений на территории Балканской Греции.

2. Архаическая Греция (VIII–VI вв. до н. э.) – формирование полисных структур, период Великой греческой колонизации и раннегреческих тираний.

3. Классическая Греция (V–IV вв. до н. э.) – расцвет древнегреческих полисов, их экономики, период наивысших культурных достижений древних греков.

После восточного похода Александра Македонского и создания системы эллинистических государств начинается новый этап древнегреческой истории – эпоха эллинизма (последняя треть IV в. до н. э. – 30 г. до н. э.). Последняя дата знаменует формальное завершение истории Древней Греции. В 30 году до н. э. последнее из эллинистических государств, птолемеевский Египет, теряет независимость и становится добычей Рима. С этих пор история регионов Древней Греции и бывших эллинистических государств изучается уже в рамках истории Древнего Рима.

Жизнь древних греков была связана с морем. Множество островов Эгейского архипелага соединяли восточное, изрезанное многими бухтами и удобными гаванями побережье Балканского полуострова с восточными и южными берегами Средиземного моря. Поэтому они уже во II тыс. до н. э. познакомились с восточными странами. Греки Балканского полуострова, проживавшие на побережье Эгейского моря, могли, не теряя из виду островные земли, без труда переправиться морем на территорию Малой Азии. Все это способствовало раннему развитию у них мореплавания, обмена, торговли, колонизации. Это не могло не наложить и определенный отпечаток на психологические особенности характера древних греков, которым была присуща смелость, решительность, нередко граничащая с авантюризмом, жизнелюбивый оптимизм и вера в собственные физические и духовные способности.

Собственно Балканская Греция – это страна невысоких гор. Плодородных долин, за малым исключением, здесь практически нет. Поселения древних греков располагались в небольших областях, окруженных горами, и, как правило, не имели выхода к морю. Сама природа и рельеф Балканского полуострова обусловили изолированность мест проживания небольших греческих общин, разбросанных по всей его территории, и отсутствие контактов между ними.

Материковая Греция делится на три части – Северную, Среднюю и Южную (Пелопоннес). Часть Северной Греции занимает Фессалийская равнина, практически единственная в этих местах обширная область, удобная для хлебопашества. Через горный Фермопильский проход можно было попасть в Среднюю Грецию, а Коринфский (Истмийский) перешеек соединял ее с полуостровом Пелопоннес – Южной Грецией. Пелопоннес также горист, но здесь находятся две относительно плодородные области – Мессения и Лаконика, разделенные горным хребтом.

Учитывая малую площадь плодородных земель и гористый в целом рельеф Балканского полуострова, греки издавна сосредоточили свои усилия в сельском хозяйстве на выращивании т. н. средиземноморской триады (ячмень, виноград и оливки). Потребности в пшенице удовлетворялись преимущественно за счет привозного зерна, в доставке которого играли ведущую роль греческие колонии. Значительного развития у древних греков достигло скотоводство. Важной добавкой к их пищевому рациону была рыба.

Раннему развитию греческих ремесел способствовало наличие в материковой Греции и на островах Эгейского архипелага полезных ископаемых. Месторождения железной руды залегали в ряде областей Греции, прежде всего в Лаконике. На островах Эвбея и Кипр добывали медь, на юге Аттики располагались залежи серебра (Лаврионские рудники). Золотыми приисками славилось Фракийское побережье и Македония, мрамор добывали в Аттике и на острове Парос. Аттика и Коринф давали хорошую гончарную глину. Налаженные торговые связи с другими землями смогли пополнить ассортимент полезных ископаемых.

Глава I
Греция в конце III–II тыс. до н. э

Первые очаги государственности на Балканском полуострове возникли уже в середине III тыс. до н. э. Однако около XXII в. до н. э. этот процесс был прерван нашествием греческих племен ахейцев, мигрировавших сюда из при дунайских районов Европы. Эти племена носителей греческого языка находились на весьма низком уровне общественного развития и, завоевав практически весь Балканский полуостров, приостановили процессы классообразования и становления государственности, которые переживало местное догреческое население – пеласги. Его этническая принадлежность пока не выяснена. В ходе завоевания пеласги были частично истреблены ахейцами, частично ассимилировались с завоевателями, переживавшими стадию разложения первобытнообщинных отношений.

Ахейское завоевание практически не затронуло островную часть Эгейского архипелага. С середины III тыс. до н. э. население острова Крит переживало те же самые процессы становления ранней государственности, что и в материковой Греции до ахейского завоевания. На протяжении нескольких столетий Крит был центром интенсивных изменений в области социально-политической и экономической жизни, что и привело к раннему формированию и дальнейшему расцвету этой островной цивилизации.

Во второй половине III – начале II тыс. до н. э. жителями Крита были успешно освоены практически все пригодные для обработки земли, активно развивалось скотоводство. Определенного прогресса в это время достигает и ремесло. Появляются зачатки обмена, а так как сам остров располагался на пересечении многих морских путей, его жители достаточно рано стали участвовать в международном обмене. Уже в конце III тыс. до н. э. на острове появляются первые раннегосударственные образования – дворцовые центры. Археологами были вскрыты остатки четырех – в Кноссе, Фесте, Маллии, Като-Закро. Каждый из них имел своим политическим, экономическим и религиозным центром крупный дворец, вокруг которого группировались десятки небольших сельских поселений.

Период XXII–XVIII вв. до н. э. в общей периодизации Крита получил название «эпохи старых дворцов». Об этом времени практически ничего не известно, к тому же примерно в 1700 г. до н. э. центры первых раннегосударственных образований на острове были повсеместно разрушены, вероятно, в результате грандиозного губительного землетрясения.

Однако эта природная катастрофа не смогла задержать дальнейшее развитие цивилизации на Крите. С XVII в. до н. э. здесь начинается так называемый период «новых дворцов», о котором известно намного больше.

Расцвет цивилизации на Крите в это время обычно связывают с именем его легендарного правителя – царя Миноса, которому удалось объединить все население острова под своей властью. Именно Минос, как сообщают греческие легенды, сумел начать объединительный процесс, построить большой флот. Скорее всего, все это происходило в XVI в. до н. э. Миносу удалось уничтожить пиратство в Эгейском море, подчинить своей власти многие острова Эгейского моря, причем с покоренных народов регулярно взималась дань. Минойские колонии были обнаружены не только в Эгеиде, но и на Пелопоннесе, на Сицилии, на побережье Сирии.

Критские воины во главе с Миносом совершали далекие морские походы. Дворцы и рядовые поселения острова этого времени не имели оборонительных стен, резиденция верховного правителя Крита и многих его заморских владений, обосновавшегося в Кноссе, была связана удобными и надежными дорогами со сторожевыми постами на определенных расстояниях с Фестом, Маллией, Като-Закро. Здесь в столь же роскошных дворцах, повторявших планировочные схемы Кносского, сидели подчиненные или союзные ему династы, возможно родственники самого правителя, и отношения между ними складывались вполне мирно. От внешней угрозы население острова было защищено естественной преградой – морскими просторами. Во время правления представителей этой династии дворец в Кноссе стал административным, политическим и хозяйственным центром всей Критской державы.

Английский археолог А. Эванс, первооткрыватель минойской цивилизации, в течение нескольких десятилетий исследовал этот дворцовый комплекс, представляющий собой самый крупный критский дворец, перестроенный несколько раз. Он занимал значительную площадь, имел несколько этажей и включал в себя комплекс помещений для правителя и его семьи, тронный зал, где происходили государственные, деловые и культовые церемонии, святилища, комнаты для слуг, мастерские ремесленников. Дворец был снабжен весьма совершенной и продуманной системой водоснабжения, освещения, канализации. Стены его многочисленных помещений были покрыты великолепными фресковыми росписями, воспроизводившими красоту окружающей природы и сцены из жизни критского общества. В специальных помещениях находились ванны, рядом располагались туалетные комнаты. Питьевая вода хранилась в цистернах и поступала во дворец по керамическим трубам. Свет проникал в здание через специальные световые колодцы, прорезавшие все здание сверху донизу. В его цокольном этаже располагались кладовые – склады ремесленной продукции и запасы продовольствия.

Интересно, что греки называли Кносский дворец лабиринтом. По древнегреческим легендам, лабиринт – это огромное здание с множеством комнат и коридоров. Человек, попавший в него, уже не мог выбраться из лабиринта без посторонней помощи и неизбежно погибал, так как в глубине дворца обитал кровожадный Минотавр – полубык-получеловек. Раскопки в Кносском дворце показали, что эти предания о лабиринте имели под собой определенную почву. Кносский дворец – это огромное по размерам здание, включавшее в себя около трехсот помещений самого разнообразного назначения. Внутренняя планировка дворца отличалась чрезвычайной сложностью и даже запутанностью. Однако при всей хаотичности дворцовой постройки она все же воспринимается как единый архитектурный ансамбль.

Структурообразующим ядром дворцового архитектурного ансамбля являлся, как это было и раньше, в «эпоху старых дворцов», центральный внутренний двор, занимавший значительное открытое пространство. При этом все критские дворцы имели практически одинаковые с архитектурной точки зрения подобного рода помещения, организующие вокруг себя все остальные сооружения подобного рода комплексов. Но не все население проживало во дворце. Простые жители обитали в небольших домах вне его территории. Эти дома были разными по величине, иногда даже двухэтажными, причем обычно кладовые, кухня и рабочие помещения располагались внизу, а жилые и спальные комнаты – наверху.

По всей видимости, критское общество в период своего расцвета имело теократическую форму правления, когда в руках властителя были сосредоточены функции как царя-правителя, так и верховного жреца, имевшего божественное происхождение. Подобная форма правления достаточно близка к древневосточному типу (например, Египту и Месопотамии III – середины II тыс. до н. э.), с той лишь разницей, что на Востоке религиозная власть хотя и принадлежала монарху, но все же опосредовалась жрецами и имела собственные храмы. На Крите чисто жреческого сословия не сформировалось, не было и храмов богам как отдельно стоящих сооружений. Для религиозных церемоний использовались святилища, весьма логично и искусно с архитектурной точки зрения увязанные в планировку дворцового комплекса. Поэтому, скорее всего, мифология отразила веру древних критян в божественную сущность царя: ведь Минос считался сыном Зевса, который руководил всей его деятельностью.

Однако развитие минойского Крита в конце XV в. до н. э. роковым образом было прервано новыми природными катаклизмами: грандиозное извержение вулкана на соседнем острове Фера (современный Санторин) нанесло ему смертельный удар. Все дворцы и сельские поселения на острове были разрушены, засыпаны пеплом и покинуты населением. С этих пор Крит утрачивает свое положение ведущего политического, экономического и культурного центра бассейна Эгейского моря. Воспользовавшись этими событиями, с территории материковой Греции, не встречая никакого сопротивления, на остров вторгаются греки-ахейцы, и Крит из передового центра Средиземноморья превращается в отсталую провинцию ахейской Греции.