Текст книги "Избранные жития святых. Зима: Декабрь. Январь. Февраль"

Житие преподобного отца нашего Серафима, Саровского чудотворца

2 января

Великий светильник веры, чудный старец Божий, преподобный Серафим, Саровский чудотворец, родился в Курске в ночь с 19 на 20 июля 1759 года и во Святом крещении был наречен Прохором.

Родители преподобного Серафима принадлежали к торговому сословию. Отец его, Исидор Иванович Мошнин, имел близ Курска свои кирпичные заводы и занимался в качестве подрядчика постройкой каменных зданий – домов и церквей; он отличался искренним благочестием и приверженностью к православной вере.

Мать преподобного Серафима, Агафия Фотиевна, не менее мужа славилась благочестием и благотворительностью. При жизни и по смерти его она щедро помогала бедным, в особенности сиротам.

Прохор был не единственным сыном Мошниных: у него был старший брат Алексей, потомки которого в конце XIX века жили еще в Курске.

Прохор наследовал от своих родителей все их добрые качества: их благочестие, усердие к молитве, любовь к храмам Божиим, а особенно ту великую любовь к ближним, которая на небе стяжала ему неувядаемый венец, а на земле – ответную любовь всех приходивших к нему со своими скорбями и болезнями за утешением, советом и помощью.

Когда Прохору было семь лет, мать его в один из своих обычных осмотров храма, постройка которого была начата покойным отцом, взяла с собой сына на самый верх строившейся колокольни. Здесь семилетний мальчик потерялся из виду матери и по неосторожности упал на землю. Агафия сильно испугалась, но велика была ее радость, когда она, сбежав с колокольни, нашла его целым и невредимым.

Божественное промышление о юном Прохоре с большей яркостью и очевидностью выразилось через три года. Ему было десять лет, когда он начал учиться грамоте. Учение давалось ему легко. Но мальчик внезапно и тяжко захворал, так что родные не надеялись уже на его выздоровление. В это время больному Прохору в сонном видении в первый раз явилась Царица Небесная, являвшаяся ему, по собственному его признанию, двенадцать раз в течение его жизни, и обещала посетить его и исцелить от болезни.

Через несколько дней после виденного Прохором сна по городу шел крестный ход с чудотворной Курской иконой Знамения Божией Матери. Пошел сильный дождь, и несшие икону для сокращения пути направились проходным двором Мошниных. Агафия вынесла тогда на двор больного сына, чтобы он мог приложиться к чудотворной иконе. С этого дня Прохор стал быстро поправляться. Он успешно продолжал свое учение, выучился писать и с душевным расположением читал Библию и духовные книги.

Прохор более всего предпочитал уединенное богомыслие, ничем не развлекаемую и не волнуемую беседу души с Богом.

На восемнадцатом году жизни стремление покинуть мир и вступить на крестный путь иноческих подвигов окончательно созрело в душе Прохора.

В 1776 году Прохор простился со своей матерью и земной родиной, в горячей молитве мысленно посвящая всю свою жизнь на служение единому Богу. На прощание мать благословила Прохора небольшим медным литым распятием, которое он принял как дар Божий и, благоговейно возложив на себя, носил его на груди поверх одежды до самой кончины.

Прибыв в Киев, Прохор получил от прозорливого старца Китаевской пустыни Досифея благословение на иноческую жизнь в Саровской пустыни.

Из Киева Прохор вернулся в Курск, где прожил еще около двух лет, всецело отдавшись чтению душеспасительных книг.

В ноябре 1778 года, окончательно распростившись с родиной и близкими, Прохор вышел из Курска и благополучно прибыл в Саровскую обитель накануне праздника Введения Пресвятой Богородицы во храм, 20 ноября 1778 года.

Здесь, стоя в церкви за всенощным бдением, видя благочинное совершение службы Божией, внимая благолепному пению иноков, он радовался, что Господь указал ему здесь место для спасения души.

С любовью принял игумен Пахомий (сам курский уроженец) юного Прохора, в котором видел истинное стремление к иночеству, и определил его в число послушников. В точности исполняя все монастырские правила и уставы, Прохор заслужил расположение старцев. При келейном рукоделии или исполнении братского послушания молитва Иисусова была постоянно на устах и в сердце его. В часы досуга он занимался чтением Евангелия, Апостола, Псалтири, Четьих миней и святоотеческих творений.

В 1780 году Прохор тяжко занемог водянкой. Тяжелый недуг длился около трех лет, половину которых больной провел в постели.

Незадолго до своей кончины преподобный Серафим рассказывал, что во время болезни по причащении Святых Таин явилась ему Пресвятая Дева с апостолами Иоанном Богословом и Петром и сказала: «Он – нашего рода». Затем Она возложила Свою правую руку на голову больного; тогда материя, наполнявшая тело больного, начала выходить из отверстия, образовавшегося в правом боку. Признаки раны всегда оставались на теле преподобного Серафима.

13 августа 1786 года Прохор принял иночество с именем Серафим (что значит «пламенный»).

27 октября того же 1786 года инок Серафим был посвящен в сан иеродиакона.

Богу угодно было особенным образом подкреплять Своего избранника, которого не должна была миновать чаша горьких испытаний.

Особенно поразительно было явление преподобному Серафиму Господа Иисуса Христа за литургией в Великий четверток.

2 сентября 1793 года преподобный Серафим был рукоположен в иеромонаха.

20 ноября 1794 года он испросил благословение на пустынножительство у строителя Исаии и поселился в деревянной келье, в дремучем сосновом бору, на берегу речки Саровки, верстах в пяти от монастыря.

Проводя почти все время в молитве, он совершал правило Пахомия Великого и занимался чтением Священного Писания и творений святоотеческих.

Редкие посетители старца неоднократно видели, как отец Серафим, сидя на приступке у своей кельи, кормил медведя из своих рук и как потом этот медведь, по одному его слову, тихо уходил в лес.

Испросив у настоятеля благословение питаться одними овощами, старец три года употреблял в пищу одну вареную траву – сныть, а пил только воду.

12 сентября 1804 года пришли к преподобному Серафиму три человека из соседних крестьян и, найдя его в огороде, приступили к нему с требованием денег. Он отвечал, что денег у него нет, потому что он ничего ни от кого не берет. Тогда злодеи кинулись на него спереди и сзади и стали бить ногами, обухом и поленом. Оставив его полумертвым, они бросились в его келью, но все их поиски остались тщетными, и они бежали в ужасе, бросив безвинного страдальца окровавленным и изувеченным.

На другой день, едва оправившись от ударов, преподобный Серафим помолился, чтобы Бог простил злодеев, и сам, хотя с большим трудом, пришел в пустынь, где был вынужден остаться для поправления здоровья. Первые восемь суток были особенно тяжелы для него.

В это время он в тонком сне удостоился дивного видения Богородицы.

С этого дня ему стало лучше, но полное выздоровление потребовало от него пятимесячного пребывания в монастыре, вдали от его любимой пустыньки.

Почувствовав себя в силах продолжать пустынническую жизнь, преподобный Серафим снова ушел в свою прежнюю келью, где провел тысячу дней и ночей, стоя на камне с воздетыми к небу руками и молясь Богу словами мытаря: «Боже, милостив буди мне грешному!»

4 декабря 1807 года скончался строитель Исаия. Братия желала видеть настоятелем преподобного Серафима, но ревнитель пустынножительства отказался от этого и наложил на себя подвиг совершенного молчания, которому предавался около трех лет.

Уступая убеждениям нового строителя, Нифонта, преподобный Серафим 9 мая 1810 года переселился в монастырь и затворился в своей келье, в братском корпусе. В первые пять лет своего затвора преподобный Серафим по-прежнему предавался безмолвию и самоуглублению. Никто из братии не получал от него ответов на свои вопросы.

Но число посещавших Саровскую пустынь с целью увидеть преподобного Серафима постоянно увеличивалось. Господь, видя искреннее усердие их к Своему избраннику, благоизволил извести из-под спуда этот пламенный светильник истинной веры. И вот, вследствие нового явления Царицы Небесной, преподобный Серафим в 1815 году открыл двери своего затвора.

С этих пор доступный всем преподобный Серафим, к великой радости настоятеля и братии, со всеми беседовал о спасении. Желающих услышать от него слово утешения приходило в год до десяти тысяч из разных концов России.

Но, принимая всех в свою келью, преподобный Серафим сам не выходил из нее в течение пятнадцати лет.

25 ноября 1825 года Царица Небесная посетила преподобного Серафима, в сопровождении святителя Климента, епископа Римского, и Петра, архиепископа Александрийского, и повелела ему выйти из затвора и вернуться к оставленному им подвигу пустынножительства. С благодарным чувством преподобный Серафим поспешил в давно забытый им лес, где в двух верстах от монастыря была срублена для него новая келья, так называемая «ближняя пустынька». Возле нового места молитвенных трудов преподобного Серафима находился источник, ныне известный под именем Серафимова.

Теперь труды преподобного Серафима были разделены между этой местностью и обителью. Отправляясь в лес в два часа пополуночи, он возвращался в монастырь часов в семь или восемь вечера. При этом поверх подрясника из толстого черного сукна на нем неизменно бывал надет белый холщовый ветхий балахон и кожаная полумантия, которая защищала его от летнего зноя и осенних дождей; весной и осенью он носил сверху черный кафтан, а зимой шубу с рукавицами; сверху он подпоясывался белым, всегда чистым, полотенцем, а на груди носил медное распятие. Летом обувь его состояла из лаптей, а зимой он носил бахилы и коты[3]3
  Бахилы – кожаные чулки. Коты – вид обуви.(Примеч. ред.)


[Закрыть]. По дороге в пустыньку и обратно он всегда носил за плечами холщовый мешок, наполненный песком и камнями, поверх которых лежала толстая книга в кожаном переплете, заключавшая в себе Евангелие и Апостол. На вопрос, для чего он это делает, преподобный отвечал словами святого Ефрема Сирина: «Я томлю томящаго мя». В руках обыкновенно держал он топор и рогатину, на которую опирался. В монастыре он оставался по воскресным и праздничным дням, в которые причащался Святых Таин за ранней литургией в больничной церкви.

Трогательное зрелище представляла согбенная фигура подвижника, когда он в мантии, епитрахили и поручах после принятия Святых Таин возвращался из церкви в свою монастырскую келью, окруженный многочисленными богомольцами, с любовью взиравшими на него и благоговейно жаждавшими получить его благословение. Но он шел, никого не благословляя, ни на кого не глядя, с очами, потупленными долу, всецело предавшись Богомысленному созерцанию.

Из желавших посетить преподобного Серафима и услышать от него слово назидания или утешения одни приходили к нему в келью, другие направлялись в ближнюю пустыньку. Все свои слова и рассуждения преподобный Серафим основывал на слове Божием. Некоторым по дару прозорливости прежде, чем выслушать их жалобы или просьбы, давал наставления, соответственные их тайным помыслам и сердечному расположению.

Его любвеобильное сердце не знало различия между приходившими к нему, какого бы кто ни был общественного положения, каким бы кто ни был обременен грехом, – он всех принимал с любовью, всех встречал земным поклоном, лаской во взоре и улыбкой на устах, всех трогал своим сердечным приветствием, всем говорил: «Радость моя!»

Сам неся крест Христов со всеми его скорбями, преподобный иных обличал, но кротко, стараясь разбудить голос заснувшей совести и указывая путь спасения. С особенной любовью заботился он о тех, в ком видел расположение к добру, утверждал их советами, наставлениями и указанием опасности на пути спасения, возбуждая в них любовь к Богу, умолял их твердо стоять за истину православия, любовь к которому часто выражал в поучительных беседах.

Время, которое преподобному Серафиму оставалось от сна и занятий с приходившими к нему, он проводил в молитве. Совершая со всей строгостью молитвенное правило о спасении своей души, он был в то же время великим молитвенником и ходатаем пред Богом за живых и усопших, за которых он возжигал в своей келье пред святыми иконами свечи и лампады.

Ранним утром в день Благовещения, 25 марта 1831 года, преподобный Серафим удостоился в своей монастырской келье нового посещения Богоматери, которое было как бы предзнаменованием его блаженной кончины и ожидающей его нетленной славы.

Впереди шли два ангела, за ними – святой Иоанн Предтеча и святой Иоанн Богослов в белых одеждах. А за ними уже следовала Богоматерь в сопровождении двенадцати дев, милостиво беседовавшая с преподобным Серафимом.

Видение кончилось тем, что Пресвятая Владычица сказала преподобному Серафиму: «Скоро, любимый Мой, будешь с нами».

За год до смерти преподобный Серафим стал чувствовать изнеможение. Поэтому он стал все реже ходить в свою пустыньку и в монастырской келье не всегда уже принимал посетителей, что весьма печалило многих. За полгода до смерти, прощаясь с некоторыми, он говорил: «Мы не увидимся с вами». Когда же они усиленно просили благословения приехать в Великий пост, чтобы поговеть и еще раз увидеть его, он уверенно отвечал:

– Тогда мои двери затворятся, и вы меня не увидите.

Незадолго до кончины один из братии, придя к преподобному Серафиму в семь часов вечера, застал его в сенях стоящим у гроба. В беседе с ним преподобный Серафим сказал иноку: «Дунь на свечку». Тот дунул и погасил.

– Вот так, – сказал преподобный, – угаснет и жизнь моя, и меня уже не увидят.

За неделю до своей кончины, в праздник Рождества Христова в 1832 году, преподобный Серафим, по обыкновению, пришел к литургии, которую совершал игумен Нифонт. Причастившись Святых Таин, он после литургии беседовал с игуменом, которого просил, чтобы его, когда он умрет, положили в сделанном его руками гробе.

1 января 1833 года, в воскресный день, преподобный Серафим пришел в последний раз в больничную церковь, сам поставил свечи ко всем иконам и приложился. Причастившись в обычное время Святых Таин, он по окончании литургии простился со всей братией, всех благословил, поцеловал и сказал в утешение:

– Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте: в нынешний день нам венцы готовятся.

Затем он приложился к распятию и к образу Божией Матери и, обойдя с обычным поклонением кругом престола, вышел из храма северными дверями, как бы знаменуя этим, что человек одними вратами входит в мир, а другими выходит из него.

Монах Павел, живший в келье по соседству с преподобным Серафимом, слышал, как он вечером в своей келье пел священные песни Пасхального канона.

В шестом часу утра 2 января 1833 года монах Павел, выйдя из своей кельи к ранней литургии, почувствовал в сенях около кельи преподобного Серафима запах дыма. Сотворив обычную молитву, он постучался в двери, но ответа не последовало. Тогда он вышел на крыльцо и рассказал об этом проходившим мимо братьям. Проникнув в келью, братия увидели, что на скамье около двери тлели лежавшие в беспорядке вместе с книгами разные холщовые вещи, приносившиеся к старцу по усердию богомольцами.

Пели уже «Достойно есть», когда в церковь прибежал молодой послушник, известивший братию о случившемся. Иноки поспешили к келье преподобного Серафима. Монах

Павел и послушник Иоанн, желая узнать, не отдыхает ли старец, стали в темноте ощупывать большое пространство его кельи и нашли самого старца. Принеся зажженную свечу, они увидели, что преподобный Серафим в своем всегдашнем белом балахоне стоит на коленях пред иконой «Умиления» Божией Матери, с открытой головой, с медным распятием на шее, с руками, сложенными крестообразно на груди.

Великий перед Господом подвижник уже окончил свое земное странствование и в Бозе почил навеки.

Восемь суток пребывало его тело в Успенском соборе пустыни, пока народ успел проститься с ним.

Преподобный Серафим был погребен на южной стороне алтаря Успенского собора; впоследствии над его могилой была сооружена часовня.

Открытие святых мощей преподобного Серафима, согласно определению Священного Синода, состоялось 19 июля 1903 года в присутствии Государя Императора, Государынь Императриц, Высочайших особ и более двухсот тысяч богомольцев.

В настоящее время святые мощи его покоятся в мраморной раке, созданной усердием Их Величеств, в Успенском соборе Саровской пустыни.

Чудесные исцеления, которыми прославился преподобный Серафим еще при жизни, с самой его смерти текли непрерывным потоком и не прекращаются доселе по слову действующего в них Господа: «Аз с вами есмь во вся дни до скончания века» (Мф. 28: 20).

Праведная Иулиания Лазаревская

в тот же день

Праведная Иулиания родилась в пределах Муромских в царствование царя Иоанна Грозного. Осиротев в раннем детстве, она росла у бабки своей Лукиной, рожденной Дубенской, а потом у родственницы своей Араповой. Сирота не знала родительских ласк и с детства полюбила пост, молитву и милостыню. Между тем как сверстницы ее находили удовольствие в играх и забавах, ее высшей радостью было помочь бедному, послужить больному, приласкать сироту. В то время девушек мало учили грамоте; не приходилось Иулиании бывать и в церкви до замужества своего: церкви не было в деревне, где она жила, а девушкам отлучаться из дома было не в обычае. Сам Господь вложил в сердце девушки любовь к Нему и желание служить Ему. Шестнадцати лет Иулиания вышла за человека доброго, богатого и благородного – Юрия Осорнина, владельца села Лазаревского. В этом селе она и стала жить с мужем и с семейством его. Скоро все полюбили добрую и кроткую Иулианию. Муж ее часто отлучался по службе царской; а свекор и свекровь так полюбили ее, что поручили ей управление всем домом и хозяйством. Она была занята целый день, заботясь о порядке в доме, кротко управляла служителями, заботясь о том, чтобы все были сыты и всем довольны; не любила, чтобы ей служили и угождали, ибо в чувстве глубокого и искреннего смирения считала себя ниже других. Неохотно делала она выговоры тем из служителей, которые даже заслужили их, а старалась действовать на них кротостью и терпением. «Часто грешу я перед Богом, – говорила она, – а Бог меня терпит, потерплю и я, тем более, что хотя они подчинены мне, но в душе, быть может, они гораздо лучше меня перед Богом». Сирот и вдов она своими руками поила и кормила, обшивала и обмывала; работала иногда по ночам, чтобы заработанными деньгами иметь более возможности помогать бедным. Часть ночи проводила она в молитве; но почти никто не знал о тайных ее подвигах и благотворениях. Когда случался голод, то она сама себе отказывала в пище, чтобы более раздать нуждавшимся; во время эпидемий сама ходила за больными и на свой счет хоронила умерших.

Блаженная Иулиания имела много детей, которых она воспитывала в любви к Богу. Двое из сыновей ее были убиты; это очень огорчило ее, и она стала упрашивать мужа позволить ей вступить в монастырь; но муж удержал ее: «Твое дело, – говорил он, – воспитать детей для Господа». Один благочестивый и грамотный человек читал ей духовные книги. «Черные ризы[4]4
  Ризы – монашеское облачение.


[Закрыть] не спасут нас, если живем худо, и белая риза – не пагуба, если творим волю Божию, – прочитал он в одной из них. – Худо делают те, кто, удаляясь в монастырь, бросает детей без призора; дети плачутся на них пред Господом». «Воля Божия да будет», – сказала Иулиания и осталась жить с детьми. С этих пор она все больше проводила времени в молитве и вела самую строгую жизнь: мало спала и почти всю ночь стояла на молитве. Она даже налагала на себя страдания, имея в мысли тем угодить Богу. Она любила слушать чтение духовных книг и, вразумленная Богом, объясняла смысл их домашним своим.

По смерти мужа своего она раздала обильную милостыню по церквям и монастырям и часто говорила детям своим: «Не плачьте о нем много, дети мои, смерть его говорит нам, что и нам надо готовиться на суд. Вместо слез творите милостыню по силе и храните между собой любовь».

Когда дети подросли, из всего состояния, оставшегося ей, она тратила на себя мало, а все раздавала бедным, так что даже не имела теплой одежды. При царе Борисе Годунове настал страшный голод; тогда она продала почти все, что имела, и кормила не только своих, но и чужих. Когда запасы хлеба совсем истощились, пришлось печь хлеб из лебеды и древесной коры; но, по молитве Иулиании, Бог оказывал ей милость: и хлеб этот был вкусен и питателен. Бедные во множестве ходили к Иулиании. «Зачем вы ходите к Иулиании? – говорили им иногда соседи ее. – Она и сама умирает с голоду». Нищие отвечали: «Много сел обходили мы, но ни у кого не ели такого вкусного хлеба, как у нее». Целые два года, все время голода, провела она в крайней скудости, но всегда была спокойна и весела, за все благодаря Бога.

Дожив до старости, она занемогла на самый праздник Рождества Христова, но и при немощи своей вставала ночью на молитву. В самый день кончины, на седьмой день болезни, она причастилась Святых Таин, благословила детей и дала им последнее наставление. «Еще в юности хотела я иночества, – сказала она им, – но по грехам моим Бог не сподобил меня этой милости; слава Богу за все!» Она предала душу Богу 2 января 1604 года и была похоронена рядом с мужем, в селе Лазаревском. Сын ее описал житие ее.

В тот же день совершается память святого Сильвестра, который был епископом в Риме при Константине Великом и с царицей Еленой присутствовал при Воздвижении Честного Креста Господня в Иерусалиме.