Текст книги "Настоящая принцесса и Летучий Корабль"

– И в чем? – Лиза уныло смотрела в тарелку. Пестрый холмик салата венчала сметанная клякса.

– Ты принцесса.

– Неужели я такая воображуля, что это всем заметно? Бузюзю! – возмутилась Ее высочество.

– Как-как? – переспросил Инго.

– Бузюзю! – повторила Лиза. – Слово такое, дарю. Сама придумала, на все случаи жизни годится. А то все, как из инкубатора: «вау!», «о йес!», «супер-пупер!» – ехидно передразнила она.

– Ты же сама говоришь, что все как из инкубатора. А ты не такая, как все, и к тому же принцесса.

– Инго, но я никому-никому ни словечка…

– Не важно. Дело в другом: ты совсем особенная. Правда. Я в этом немножко разбираюсь, – король все-таки улыбнулся, но получилось опять невесело. – Именно это все и чувствуют.

– Ты меня так утешаешь? – подозрительно уточнила Лиза.

– Нет, конечно. Какое это утешение? Вот смотри. Ты – рыжая. Ты – со скрипкой. Ты – маленькая. А все они – одного среднего роста, одной средней масти, и скрипок у них нет. За что им тебя любить?

– Ой! Инго, я не хочу так даже думать! – испугалась Лиза. – Они вполне ничего себе!

– Да, и еще как, если по отдельности. А на дискотеке-то все вместе! Чувствуешь разницу? Лиз, пойми меня правильно, у них множество достоинств, которые нам с тобой и не снились. Они не виноваты, что они как все. А ты не виновата, что ты ни на кого не похожа. Имей в виду, достойно быть как все очень и очень трудно. А у нас с тобой от рождения нет выбора. Ты посмотри лучше, кто тебя любит – не самые заурядные люди, правда?

Лиза уставилась на круглое шоколадное пирожное и перебрала в памяти тех, кто, видимо, ее любит. Среди них были гномы, сильфы, кошачий рыцарь Мурремурр, два дракона и один оборотень, он же волшебник Филин. Да уж…

– Лизка, мне тоже часто хотелось быть обычным мальчиком из обычной семьи. Честное слово.

Лиза даже устыдилась. С одной стороны, кому еще жаловаться на глупые девчоночьи горести, как не родному брату, с другой – если вспомнить, в какой отнюдь не дискотечной обстановке Инго хотел быть обычным мальчиком из обычной семьи… Именно из-за королевского происхождения Мутабор долгих двенадцать лет держал его в Черном замке, опутанного злыми чарами. А был бы Инго обычный мальчик – его бы и не похитили.

– Выбора у нас с тобой нет, вот в чем дело, – повторил Инго и отодвинул тарелку.

Лиза набрала в грудь воздуху, не зная, что отвечать, и тут вовремя зазвонил телефон.

– Лизочка? – послышался в трубке приторный голос. – Здравствуй, крошечка. Ты уже вернулась?

Южинская мама! Больше никто и никогда не называл Лизу Лизочкой.

– Лизочка, я попрошу Юлечку, чтобы она после праздника зашла к вам и занесла Наталье Борисовне денежку… Вы ведь будете дома?

Лиза наморщила лоб и вспомнила, о какой «денежке» идет речь: некоторое время назад с родителей собрали деньги на сегодняшнее мороженое и лимонад. Потратили, видимо, не всё, и теперь Бабушке – председательнице родительского комитета, между прочим, – предстоит поделить остаток на всех и раздать.

– Да, конечно, будем, – вежливо ответила Лиза, сдерживая вздох. Еще Южиной не хватало для полного счастья!

Лиза повесила трубку и обнаружила, что Инго смотрит на нее так же пристально и проницательно, как смотрел бы на его месте Филин. Разве что глаза у Филина голубые, а у Инго зеленые. А так оба видят Лизу насквозь. К этому не так-то просто привыкнуть.

– Посмотри лучше, что у меня теперь есть, – похвастался Инго и вытащил из кармана желтый кусочек картона, запаянный в пластик. – Билет в Публичную библиотеку. Самый настоящий. Спасибо Филину.

– Мало тебе Гарамондовой лавки. – Лиза повертела картонку в руках. На фотографии Инго был еще растрепанней, чем в жизни. – Ой! Ты разве Иннокентий? Никогда бы не подумала…

– Лизавета! – укорил ее Инго. – Дедукция где? Отчество собственное помнишь, двоечница? Нашего папу тоже звали Инго!

– И правда… Только ты такой же Иннокентий, как я…

– Как ты – Лиллибет. В точности.

Звонок тенькнул в ту самую секунду, когда Лиза откусила пирожное.

– Бабушка? – обрадовался Инго.

– Ум-хум-хум, – Лиза чуть не поперхнулась и замотала головой. – Нет, это так. Ты сиди, ешь, я быстро.

Она сама не понимала, почему, но ей ужасно не хотелось знакомить Юлю Южину с Инго.

– Я на минутку, – не поздоровавшись, сквозь зубы процедила Ю-Ю, – а то там «Влюбленная ведьма» начинается. Вот, мама просила передать твоей бабушке, – она бросила конверт на подзеркальник.

И вдруг на ее лицо выползла голливудская улыбка.

– О, здравствуйте! – сладким голосом пропела Юлечка, и у Лизы заныли зубы. Почему Инго в кухне не сиделось!

– Вы, наверно, Лизин брат? Вы приехали на каникулы? – Юлечкины подкрашенные глазки обшарили Инго с ног до головы. – Ой, вы так похожи! Очень приятно, меня зовут Юлия.

– Добрый вечер, – вежливо сказал Инго. – Иннокентий.

– А где вы учитесь? – Юлечка кокетливо поправила на плече черное в блестках дискотечное платье. – Стоп-стоп-стоп, я сама угадаю. У меня интуиция, как у настоящей ведьмы. О-кей… – Она побарабанила зелеными ногтями по сумочке. – Штаты? Скандинавия? Вау, неужели Англия? Супер-пупер!

– Ответ неверный, – усмехнулся Инго, и Лизин волшебный слух возликовал. Сейчас он ее сплавит, сейчас, сейчас! И Лиза побежала в Бабушкину комнату отнести конверт – а то еще потеряется.

– Лисенок, – окликнул Инго, – уже поздновато, я провожу Юлю и вернусь, я хотел повидать Бабушку. – Он принялся решительно надевать ботинки.

– О, спасибо, я живу совсем близко, – промурлыкала Юлечка, разглядывая мелочи на подзеркальнике.

Помада… Перчатки… Ракушки какие-то… Ну у них и беспорядок! Ого, флакончик духов «Черная магия»… Интересно, чьи, неужели Сосискиной бабушки?! Она же старая и толстая… Взять? Нет, заметят.

В горстке ракушек блеснуло что-то серебряное. Юлечка сощурилась. Какая прелесть!

Стильный рыжий Иннокентий шнуровал ботинки, Лизка-Сосиска шебаршилась в комнате. Вот копуша!

Юлечка проворно схватила бубенчик и сунула в сумочку. Все равно он никому не нужен.

– Прошу вас, – Инго пропустил Юлечку за дверь. – Лиз, я быстро, поставь пока еще чайку, – добавил он вполголоса и подмигнул.

Лиза оторопело посмотрела на дверь. Вот это да! Вот это королевская воля! Ей бы Южину нипочем так не выставить!

Вернулся Инго действительно скоро, понесся на кухню, налил себе чаю в самую большую чашку, сказал «Уф» и принялся строить бутерброд. Циннамонские пирожные предназначались Лизе и Бабушке, которая вот-вот должна была вернуться с экзамена у вечерников.

– Что скажешь? – поинтересовалась Лиза, успевшая переодеться в любимые оранжевые шорты и футболку с изображением мышки и надписью по-немецки «Моя правая задняя лапка просто прелесть» – подарок Бабушкиных студентов.

– Тебе поклон от Мурремурра, – сообщил Инго. – Несет вечернЮ-Ю вахту на улице. Может, завтра заглянет.

– А я не об этом, – ехидно отозвалась Лиза и уселась на подоконник с чашкой.

– Я джентльмен, – наставительно сказал Инго. – А почему у нее ногти зеленые?

– Ведьму изображает, – объяснила Лиза. – Уже давно. С нее все время амулеты свисают.

– Я думал, такие хваткие девицы водятся только в Радинглене.

– Ты бы видел, как она на дискотеке к Костику липла! – фыркнула Лиза.

– И?

– Нулевой результат.

– Не похитил и не скушал?

– Не-а. Она, по-моему, ужасно разозлилась.

– У тебя в классе таких много?

– Да нет, одна…

– Это хорошо, – одобрил Его величество.

– Бабушка идет, – Лиза навострила уши. – Усталая, и сумка у нее тяжелая.

– Эх, надо было ее у метро встретить, – Инго поднялся. – Пойду открою.

– Ключи достает… – Лиза склонила голову набок. – Уронила…

– Инго, почему без тапок? Ваше высочество, марш с подоконника! Опять простудиться хочешь? – Дома Бабушка начинала править с порога.

Лиза послушалась неохотно – сидеть на подоконнике гораздо интереснее, чем на стуле.

Инго вздрогнул и помрачнел, как будто что-то вспомнил. При чем тут он? – удивилась Лиза. Простудилась-то она сама по себе.

– Бабушка, – осторожно начал Инго, выгружая покупки, – ты меня в Радинглене на недельку-другую не подменишь?

– Чтобы ты пожил здесь и блаженствовал в Публичке? – осведомилась Бабушка. – Нет уж, служба есть служба, Ваше величество.

Волшебный слух – полезная вещь. Лиза ясно услышала, что на самом деле Бабушке хочется посидеть на троне, и еще как. Подумаешь, командовать двумя внуками или скромным родительским комитетом! Вот целое королевство – это подходящий размах.

– Не совсем, – помедлив, ответил Инго. – Не совсем.

– Это Филин тебя…? – Бабушка свела брови. – Вот неймется человеку, ни минуты спокойно посидеть не может…

– Это я его, – твердо ответил Инго. – Мы тут решили попутешествовать, вернее, я решил. С собой мы берем Конрада.

– Превосходно. А на меня, значит, сваливаете и фокса Монморанси, и Радинглен, и Лизавету?

– Примерно так, – признался Инго.

Лиза едва не задохнулась от возмущения. Путешествовать – и без нее! Инго ей ничего про это даже не говорил! Да еще Бабушка считает, что ее сваливают! Она не Монморанси, выгуливать ее не надо!

– А как мне прикажешь обходиться без дракона? Кто откроет Сокровищницу, если что?

– У нас есть Константин, – напомнил Инго.

– Ах да. Хорошо, со следующей пятницы я в твоем распоряжении, – снизошла Бабушка. И ехидно добавила: – О мой повелитель.

Инго улыбнулся так, словно у него с души свалился не камень из поговорки, а целая скала.

– Спасибо.

– Стиральный порошок забыла купить, – прозвучало в ответ.

– Кстати о порошке, – Инго заговорил другим голосом. – Бабуля, ты хорошо подумала насчет стиральной машины?

Бабушка смерила короля грозным взглядом.

– Я уже несколько раз говорила – не смей разбазаривать казну!

– Протестую, это не разбазаривание, а представительские расходы, я уточнял у Конрада. Честное слово, мне не жалко блестящих камушков за то, чтобы ты перестала стирать постельное белье руками.

– Скучно слушать! – отчеканила Бабушка. – И не вздумай опять тащить сюда всякую магическую чушь! Эта твоя машина, даром что серебряная, извольте видеть, – она погубила мой любимый голубой пододеяльник!

Лиза захихикала. Стиральная машина работы великого радингленского мага-механика Амальгамссена, доставленная в Петербург с превеликим трудом и всяческими предосторожностями, превратила Бабушкин голубой пододеяльник в стаю крошечных белых птичек. Поди угадай, как будет работать магия на новом месте.

– Именно поэтому я и предлагаю обойтись без магии. Современная цивилизация…

– Не понимаю, за что ты любишь современную цивилизацию, – Бабушка величественным жестом поправила прическу. – Кстати, включи, пожалуйста, чайник. Справишься?

– Нет, конечно, где уж мне, – обреченно сказал Инго, втыкая штепсель в розетку. – Ты ведь знаешь – я вечно все ломаю…

Раздался треск, посыпались искры, лампочка над столом погасла. И вторая, под потолком, тоже.

– Молодец, – невозмутимо заметила Бабушка и достала из шкафчика оплывшую свечу на блюдечке. Королевы никогда не придают особого значения мелким неожиданностям. – Ловко, ничего не скажешь. Ничего, посидеть белой ночью при свечах – в этом есть романтическое сумасшествие. Зажги-ка, Лиллибет.

– А спички?

– Со спичками кто угодно справится, – поддразнила ее Бабушка, – а ты попробуй без спичек… На, держи коробок.

– Без спичек – это только Филин может, – Лиза медленно понесла прыгающий на сквозняке огонек к свече.

– Гори-гори ясно, – вспомнил филинское волшебное присловье Инго.

Лиза ойкнула – свеча загорелась, а спичка, наоборот, погасла. «Успела я донести огонь до фитилька? Или нет? Или показалось?» – Она покосилась на брата.

Нет. Не показалось.

Бабушка вроде бы ничего не заметила.

А вот Инго окаменел. Лицо у него стало как свечкин воск – бледное и застывшее.

А тут еще лампочка снова загорелась – сама по себе. Неужели «гори-гори ясно» и на лампочки действует? – удивилась Лиза.

– Пора мне идти, – Инго поднялся. – Служба. Эх, хорошо тут с вами, так бы и остался…

Лизе стало страшно: голос у брата был такой, что безо всякого волшебного слуха можно было почуять неладное.

– Ты мне больше ничего не хочешь сказать? – поинтересовалась Бабушка.

– Нет, – ответил Инго честно-честно.

– Смотри у меня…

– Это ты нам такую красоту принес? – спросила Бабушка в прихожей, заметив горстку ракушек на подзеркальнике.

– Погоди, тут еще бубенчик был, – похвасталась Лиза и принялась перебирать ракушки. – Ничего себе! Пропал! Может, упал за зеркало? – Пришлось встать на четвереньки. За зеркалом было пыльно. И темно. – Ну вот, нету… Пчхи!

– Будь здорова. Лиз, не горюй, я спрошу у Филина, он знает, где такие берут. – Инго подергал сестру за рыжий хвостик, потом поцеловал Бабушку в щеку и вышел.

– Бабушка, так ты Инго отпустишь? – как можно более равнодушным тоном поинтересовалась Лиза, закрыв за братом дверь.

– Конечно, отпущу. Надо же ему и отдохнуть когда-то, – смягчилась Бабушка. – Королем работать, знаешь ли, не мед и не сахар… Если на совесть, конечно. Довожу до твоего сведения, Бетта, что в душ ты идешь после меня. – И Бабушка закрылась в ванной, но тут же высунулась обратно: – Вот что: можешь пригласить в Радинглен твоего Льва. Мне спокойнее будет.

Лиза подождала, когда раздастся шум воды, и побежала к телефону. Когда взрослые темнят, надо советоваться с надежными людьми.

– Лизка, ты бы погромче, а? – попросил на том конце провода отличник Левушка Аствацатуров.

– Не могу громче! – страшным шепотом ответила Лиза. – Левка, Инго сегодня сказал, что они с Филином собрались попутешествовать!

Левушка засопел.

– Твое высочество, и что? Любой человек имеет право путешествовать. Что ты так переполошилась?

Лиза озадаченно замолчала.

– И они совершенно не обязаны обо всем тебе докладывать! – занудным голосом продолжил Левушка.

– Они нас не берут! Они…

– Лизка, – прервал ее Левушка, – Лизка, погоди. Это все не по делу. А по делу – ты что-то опять услышала своим слухом. Так?

Тяжело иметь дело с гениями, но иногда это имеет смысл.

– Да! – Шум воды в ванной все еще был слышен. На всякий пожарный случай Лиза прикрыла трубку ладонью. – Они что-то затеяли!

Шум воды прекратился. Лиза тут же сменила тему:

– Левка, у тебя какие планы на июнь? Мы думали тебя в Радинглен пригласить, Бабушка поговорит с тетей Соней.

– У тебя там полевая обстановка изменилась? – догадался Левушка. – Слушай, давай завтра все обсудим на свежую голову. Я знаю одно надежное место, где можно спокойно поговорить.

– Это где?

– У нас дома.

* * *

Филин открыл дверь маленького букинистического магазинчика, подобных которому на Литейном проспекте немало. В стекле сверкнуло алым закатное солнце. Звякнул колокольчик. Магазин по летнему времени и жаркой погоде пустовал, и продавец уже провожал единственную посетительницу, малюсенькую барышню с рюкзачком, со счастливой улыбкой прижимавшую к груди толстый растрепанный словарь. С поклоном выпустив ее за дверь, высокий надменный красавец в ослепительно-белом летнем костюме обернулся к волшебнику:

– Надо же, отнюдь не замшелая юная дама, а на тебе – занимается мертвыми языками… Древнегреческий, подумать только!

– Занималась бы лучше живыми драконами, да, Конрад? – поддел Филин. – Счастливо женатыми, – не сдержавшись, добавил он.

– Гхм, – Конрад смутился, хотя драконов, особенно тех, которым перевалило за восемьсот лет, смутить нелегко. – Рад вас видеть, Филин, вы как всегда кстати, я ведь к вам собирался…

– Привет, Конрад. Как семейство?

– Ничего, Наденька прекрасно себя чувствует, все полнеет, Константин вроде без двоек год закончил… А что наш повелитель?

– Вот о нем-то и посплетничаем, – сумрачно ответил Филин. – Если у тебя найдется минутка.

– У нас дома потрясающий кофе, – сообщил Конрад. – И ехать недалеко. Только вот магазин закрою…

Через несколько минут по Литейному летела идеально отреставрированная «Чайка». Под лобовым стеклом поблескивала на цепочке золотая монета с дырочкой.

– Все-таки поразительное ты существо, Конрад, – сказал волшебник. – Вроде не так давно вернулся, а приспособился к местной жизни уже лучше некуда… Собственностью как проворно обзавелся…

– А вам, Филин, когда-нибудь случалось видеть нищего дракона? – не без самодовольства спросил Конрад, раскуривая трубку. Руль он придерживал коленом.

– Да я драконов-то видел всего ничего – тебя да Константина, – Филин с тревогой наблюдал за конрадовскими манипуляциями.

– Так что с Его величеством?

– Наш повелитель считает, будто со времен плена в нем остались следы мутаборского колдовства, – медленно проговорил Филин, тщательно подбирая слова. – Он намерен это проверить и в случае чего пойти на крайние меры.

– Зачем? – поинтересовался Конрад, обгоняя троллейбус по встречной полосе.

– Затем, что не хочет быть еще одним Мутабором, – Филин сцепил пальцы. – Он вбил себе в голову, что потенциально опасен. Что он мина замедленного действия – это его выражение. Инго можно понять.

– Но вы ведь так не считаете…

– Я теперь никак не считаю.

– Понимаю-понимаю, – кивнул Конрад.

– Нет, не понимаешь, – Филин помолчал. – Я уверен, что Инго ошибается. Руку на отсечение дам. Но что я и впрямь в толк не возьму – это каким чудом Инго вышел из плена и испытаний… несломленным. Нетронутым.

– Думаете, вышел? – Конрад вальяжно выпустил колечко дыма. – Что вы, он до сих пор мается. Его величество недавно приходил меня расспрашивать. Мне лично все понятно: ничего особенного, просто Инго от природы словесник, уж извините, посильнее вас. А управляться с этим пока не умеет. Я полагаю, что именно врожденные способности его и спасли – не будь он сильным магом, не смог бы противиться мутаборскому мороку. Мы с вами, кажется, об этом уже толковали, ну а почему так вышло – по-моему, не важно, главное, что все сложилось удачно. С моей, драконьей, точки зрения, такому магическому таланту надо радоваться, а не копаться в себе и не мучиться моральными вопросами. А что Инго мается и мечется, тоже неудивительно. Он ведь простой смертный, значит, его одолевают чувства, сомнения в том, правильно ли он поступает, что пользуется своим даром или, скажем, не пользуется, и прочее и прочее. Со временем пройдет.

– Ох, Конрад, – Филин отвернулся и посмотрел на мелькавшие за окном дома. – Давай-ка оставим эти рассуждения о нелегкой доле смертного и о том, насколько проще жить, если не обременяешь себя моралью. Иначе в который раз поругаемся в пух и прах…

Конрад окутался облаком дыма и свернул на Дворцовый мост.

– Скажи мне лучше, на кого он похож, – попросил Филин, щурясь от низкого солнца. – Ты ведь всех помнишь.

– Видите ли, внешне они все одинаковые… Рыжий – как положено, разрез глаз – как у Элейны Прекрасной… – Конрад многозначительно завел глаза. – Хотя, конечно, таких красавиц больше не было.

– Я не об этом, – не без раздражения сказал Филин. – Откуда в роду радингленских королей сильный маг-словесник с такой защитой да еще и с абсолютной… ну хорошо, отменной памятью? Были у них раньше волшебники?

– По-моему, Его величество и Ее высочество первые. Если и были, то до меня, а сам я не видел, однако летописцам бы на слово не верил: мало ли что напридумывают! Абсолютная память бывает только у нас, драконов. Крепкая защита и сопротивляемость у Инго тоже не на пустом месте: во-первых, все-таки воспитывал его я. – Конрад приосанился. – И если бы не защита… м-м-м… нам сейчас с вами не о чем было бы беседовать.

– Но есть еще во-вторых, – напомнил Филин и задумчиво протянул: – Жила-поживала себе радингленская династия спокойно до этого поколения… А поскольку по отцовской линии с нашими королями все ясно, то все вопросы к материнской… Что скажешь, Конрад?

Королевский дракон съежился чуть ли не вдвое. Потом распрямился обратно.

– Супруга Инго Третьего, Уна Молчаливая – подкидыш, – раздельно ответил он, стараясь даже не коситься в сторону волшебника. – Я вам об этом напоминаю уже тридцать пять лет с перерывами. В четыреста семнадцатый раз повторяю, между прочим. А больше я ничего не скажу. Не могу, не хочу и не буду.

Тормоза «Чайки» сердито взвизгнули.

Машина остановилась под сводчатой аркой старинного дома.

По лестнице дракон и волшебник поднялись в молчании.

– Да, вот еще – он засвечивает фотопленки, – бесцветным голосом сообщил Филин, входя в кухню.

– Гхм? Как – засвечивает? – спросил Конрад, расставляя на столе чашки.

– Инго хотел читательский билет в Публичку, – начал рассказывать Филин. – Сам понимаешь – без печатного слова ему двух часов не прожить, а в Радинглене он уже все прочел. Сходил сфотографироваться, дважды, в разные места. Ничего не вышло. Тогда я купил черно-белую пленку и отщелкал ее сам. Все тридцать шесть кадров. Из них получились только три последних.

– Эгхм, – сказал на это Конрад. – Какой же у него потенциал, а?! Но, с другой стороны, речь может идти о фамильных свойствах, ведь Ее высочество тоже волшебница, а Константин как раз третьего дня обронил, что Лиллибет тоже на фотографиях выходит через два раза на третий. Фотографы в школе недовольны.

– Да? Я не знал… И что это нам дает, по сути дела?

Конрад неопределенно повел плечом.

– Наталью жалко, – тихо сказал Филин.

Повисла пауза. В раскрытое окно лезли шуршащие пахучие ветки тополей. На плите медленно закипал кофе.

– Я не спросил вас, Филин, как он хочет провериться, – осторожно начал Конрад.

– Белая Книга.

– А.

– То-то и оно. Смотри сам, что ему снится. – И Филин протянул Конраду бумажный самолетик.

Конрад развернул листок.

– Ах, даже до такой степени, – пробормотал он, изучая неровные строчки. – Ох уж мне эти сны, как вещие, так и зловещие… Может быть, лучше действительно отправиться, – сказал он наконец. – На корабле, я полагаю? Море, солнце, новые впечатления…

Филин кашлянул.

– Пожалуй, так будет гораздо лучше, чем сидеть здесь на бочке пороха, маяться сомнениями и рисковать получить через несколько лет, а то и быстрее, черного мага – да еще с такими мощными способностями… – закончил Конрад.

– Оп-па, – Филин со стуком поставил чашку на блюдце. – Ничего себе. Теперь точно придется плыть. Составишь нам компанию?

– Нет, пожалуй, – ответил Конрад, подумав. – Наденька… Она ведь на днях узнает, мальчик или девочка. Да и устал я от приключений…

Филин остолбенел.

– А если вам нужен дракон, – тут ведь написано про драконье пламя, – так возьмите Константина, ему это только на пользу, – продолжал Конрад. – Он сейчас вернется с этих… хм… плясок вокруг майского шеста, и вы договоритесь. Наденьке я все объясню.

– Ты серьезно? – спросил Филин. – Ты не поедешь? И отпускаешь с нами Константина?

– Да-да, именно так, – последовал несколько удивленный ответ. – Надеюсь, вы не обидитесь? А Константину новые впечатления только на пользу. Знаете, за него-то я спокоен – ваша затея опасна только для смертных, у нас, драконов, другие трудности.

– Беда с вами, негуманоидами, – сказал Филин.

– Еще кофе? – спросил Конрад.

– Да, – сказал Филин. – А табачком не угостишь?

– Вы ведь недавно бросали, – Конрад задрал брови. – Лет двадцать назад.

– Бросишь тут с вами, как же, – буркнул Филин.

…Когда Костя вошел в кухню, под абажуром плавали синеватые слои табачного дыма.

– Здравствуй, Константин, – Филин даже улыбнулся, хотя более внимательный наблюдатель, чем два дракона, сразу заметил бы, каких усилий ему это стоило.

– Добрый вечер, – изысканно вежливо ответил Костя и даже поклонился. Папа Конрад тут же вытащил из холодильника сковородку и поставил ее на огонь.

– Как ваш… э-э… бал? – спросил он с неподдельным интересом.

– Тихий ужас, – с сожалением сообщил Костя и, облизнувшись, посмотрел в сторону сковородки. – Девчонки! Деваться от них некуда!!!

Филин еле заметно кивнул старшему дракону.

– О! А мы как раз придумали, куда тебе деваться, – сказал Конрад.

– А что, есть какие-то идеи? – оживился Костя. – Куда едем? На чем?

– На корабле.

– А как я там помещусь? – озадачился Костя.

– Как все.

– Что, без превращений?!

– Так, Константин, это мы обсудим ближе к делу, – Филин хлопнул ладонью по столу. – Думаю, что превращаться тебе доведется, и не единожды. Потому что дракон может нам очень и очень пригодиться в дороге.

– А куда плывем?

Филин задумался.

– Как бы тебе объяснить… В один соседний мир.

– Крутота! – в восторге завопил Костя и уронил вилку на пол. После чего полез за ней под стол и оттуда добавил: – Ваще!

– Константин! – сурово осадил его Конрад. – В нашей семье так не выражаются, сколько можно повторять!

– А кто еще плывет? Ты с нами, пап?

– Нет, зачем уж… – Конрад раскурил погасшую трубку. – Староват я для таких путешествий, дома посижу.

– Ты никак раздумал, Константин? – прищурился Филин. – Напоминаю, королевский дракон обязан сопровождать Его величество.

– Если я королевский дракон, тогда чего я тут торчу? – парировал Костя. – Мне полагается быть в Радинглене!

– Школа! – предостерегающе сказал папа Конрад.

– Так ведь каникулы! – возразил Костя.

– Вот и приступай к выполнению своих обязанностей! – подытожил Филин. – Кстати, мне бы надо обсудить с Его величеством, кто же из вас теперь королевский дракон. А то непорядок – одних драконов целых две штуки, и оба не в Радинглене… – пробормотал он.

Старший и младший драконы молчали – обиделись на подсчет по головам. Наконец Костя не выдержал:

– Тогда сколько нас получается? Вы, Инго, я… Еще кто? Лизка с Левкой, да?

– Нет, – веско сказал Филин. – В этом-то вся и соль. Слушай меня внимательно, Константин. Экипаж будет такой: ты, Инго, я и капитан корабля, больше никого. Точка.

– Значит, Лизку с Левкой не берем? – уточнил Костя. – А-га. – На лице его появилось самодовольное выражение. – Ну да, какая от них польза, они же не драконы, а так, простые смертные…

Конрад-старший выразительно выпустил дым из ноздрей, и Костя умолк на полуслове.

– То-то, – подвел черту Филин. – Не в полезности дело.

– А-а, там опасно! – обрадовался Костя.

Филин помрачнел:

– Надеюсь, нет.

– Если опасно, тогда что мы скажем маме? – Костя повернулся к отцу. – Ладно, сообразим. Представляете, – он хвастливо посмотрел на Филина, – я когда первого мая в парке с тарзанки прыгал, пришлось маме не рассказывать. А то бы влетело!

Конрад закивал.

– И как тебе на тарзанке? – на всякий случай спросил Филин. – Если я не ошибаюсь, туда пускают только с восемнадцати лет. Небось инструктора загипнотизировали?

Папа Конрад хмыкнул, а Костя широко улыбнулся:

– О! Кру… – он осекся, исподлобья глянул на старшего Конрада и раздельно сказал: – Неимоверные ощущения.

– Значит, так, Константин. Давай договоримся: этот план насчет путешествия будет нашей тайной. Сообщать о нем Лизавете и Льву не надо. Слезы, обиды… зачем? Ты меня понимаешь. И вот еще что: обсуждать предстоящее путешествие с Его величеством пока тоже не стоит. Все понятно?

– Спрашиваете! – Костя напыжился, польщенный оказанным ему доверием.

– Вот и славно, – Филин поднялся. – Пойду я, пожалуй.

– А как корабль называется? – поспешно спросил Костя.

– «Гиппокампус», – коротко сказал Филин. – «Морской конек».

* * *

 
Тот, кто гадает – да или нет,
Тот, кто не в силах найти ответ,
Правду узнает, себя обретет,
Если Белую Книгу прочтет
Помни, что птица укажет путь,
Но не удастся назад повернуть.
В дальнем саду, где бела листва,
Ты отыщешь слова.
То, что постигнешь, – о том молчи.
Рядом с тобою твои ключи —
Пламя драконье раскроет секрет,
И будет тебе ответ.
Тот, кто был предан тебе, – предаст,
Но предатель руку подаст.
По чистой странице бежит строка,
Как по небу облака.